Страница:
— Мысль дельная. Давай и я куплю несколько штук. Только надо справиться в «Книге Перемен».
Будет ли выгода от этой сделки.
Шурик улыбнулся и мягко возразил:
— На рынке ценных бумаг целый штат аналитиков работает, а ты — «Книга Перемен»! Давай лучше я в банке у знакомых ребят узнаю.
— Ты еще не знаешь силу «Книги Перемен» «И-Цзын», — оставив без внимания усмешку Шурика, продолжила Татьяна. Она встала с табуретки, долила себе кофе и вновь села напротив Шурика. — «Книга Перемен», великое творение китайской культуры, заключает в себе тайну бытия. Она дает ключ ко многим загадкам. Возраст этой книги две тысячи пятьсот лет. Книга эта, как Священное Писание, одно из чудес света. Ты хочешь подробнее узнать о «Книге Перемен»?
— А то нет! — воскликнул Шурик, приятно удивленный эрудицией Татьяны. — Расскажи, конечно!
— Тогда слушай. В основе «И-Цзын» лежат шестьдесят четыре гексограммы. Они охватывают почти все возможные ситуации нашей жизни. Ты подбрасываешь три монетки шесть раз и получаешь свою, единственную гексограмму. В ней находишь ответ на стоящий перед тобой вопрос.
— Что-то очень просто у тебя получается. — Шурик озадаченно приоткрыл рот. — Шестьдесят четыре ответа на тысячи вопросов и проблем, которые ставит перед нами жизнь!
— Шестьдесят четыре ответа — это формально. Ведь ответы «И-Цзын» — это лишь подсказки твоему подсознанию. Они как бы указывают нужную тропинку к решению. А тропинок этих не шестьдесят четыре, а столько, сколько вопросов у людей — миллионы. Ну что, погадаем?
В Шурике тотчас проснулся исследователь. Да, с Татьяной не соскучишься!
— Ладно, Танюша, попробуем получить ответ у священной книги: будет ли прибыль от покупки акций?
Татьяна раздвинула на столе посуду и освободила место для гадания. Принесла из комнаты три блестящие монетки, ручку, записную книжку. Затем села, закрыла глаза и надолго замолчала. Когда она вновь открыла их, Шурик удивился ее отсутствующему взгляду. Зрачок сузился и сделался почти незаметен. Татьяна обратила лицо к потолку и тихим, но четким голосом произнесла:
— Какая судьба ждет акционеров НИИ «Магнит»?
После этих слов Татьяна шесть раз подбросила серебристые монетки над столом. Каждый раз они падали по-разному. То все три оказывались кверху орлами. То решками. То спорили между собой, какие одолеют. Татьяна аккуратно фиксировала на бумаге условными значками результат. Наконец гексограмма была определена. Затем Татьяна открыла записную книжку, нашла расшифровку и громко ее зачитала:
— Полученная гексограмма обещает испытания участникам действа. Предоставьте всему идти своим чередом. И судьба вознаградит вас. Вы должны постоянно учиться у жизни.
Татьяна захлопнула книжечку и спокойно посмотрела на Шурика. Тот сжал губы и задумался. Потом нерешительно спросил:
— И что из этого следует?
— Разве тебе не ясно? — удивилась Татьяна. — Нам не следует покупать акций. Жизненные волнения замутят наше биополе. А я могу лишиться своих способностей. Но Игорю предложи купить акции. В итоге он окажется в прибыли, а треволнения бизнесменам не страшны.
— Ну и черт с ними, с этими акциями. — Шурик обрадовался, что очередные хлопоты обойдут его стороной. — Может, Танюша, дернем по рюмашке, в честь замечательной «И-Цзын»?
Едва Шурик произнес последние слова, как на него напала неудержимая икота. Он сразу вспомнил, что с его согласия Татьяна закодировала его на эту напасть, чтобы отучить от выпивки. Желание выпить сразу пропало. Татьяна с укором посмотрела на жениха и направила в его сторону вытянутые пальцы.
Шурик втянул голову в плечи, будто защищаясь от колющих излучений ее рук. Продолжая икать, он скороговоркой проговорил: «Шучу, — шучу. Горячего чайку». После этих слов (также входящих в программу излечения) Шурик перестал икать. Татьяна отвернулась. Он понял, что обидел дорогую ему женщину. И как это его опять занесло! Не умея просить прощения, он встал из-за стола и направился на кухню продолжать ремонт.
Работа продолжалась до позднего вечера. Пока мылись в ванной, снова пили чай, наступила ночь.
Татьяна выключила свет. Теперь комната освещалась лишь голубоватым светом уличного фонаря.
Татьяна, уже одетая в длинную полупрозрачную ночную сорочку, казалась в этой полутьме привидением, вызванным ее же заклинаниями. Сходство с призраком придавали ей и распущенные длинные волосы. Причудливые завитки колыхались на ее груди и полуобнаженных плечах.
Татьяна взбила подушку, откинула одеяло, заправленное в цветистый пододеяльник, и подошла к Шурику. Тот уже снял брюки и рубашку и стоял в нерешительности, долговязый и худой, в сатиновых полосатых трусах. Он не знал, то ли прошмыгнуть к стенке, то ли пропустить Татьяну, а самому примоститься с краю.
— Ну что, глупенький, встал?
Татьяна подошла к Шурику, обняла его, прижала к себе и, будто в танце, сделала шаг и два по направлению к кровати. Несмотря на зрелый возраст, Татьяна не имела опыта обращения с мужчиной. Они казались ей грубыми и бесцеремонными. Далекое приключение ее юности почти успело забыться, к тому же тогда ее роль была пассивна. Но сейчас ей пришлось брать инициативу на себя. Шурик недавно признался ей, что он — девственник. И в прошлую ночь, когда они остались наедине, он так и не сумел стать мужчиной. Но сегодня Татьяна решила во что бы то ни стало добиться победы.
— Мысли покидают тебя, руки-ноги становятся тяжелыми, — усыпляющим, монотонным голосом говорила Татьяна, как будто вела сеанс аутотренинга.
Шурик послушно погружался в обволакивающий, с придыханием, шепот Татьяны. По животу его скользили не руки ее, мягкие и нежные, — теплая морская волна накрывала его, увлекая в свою пучину. В какой-то момент Татьяна оказалась под ним. Он не заметил, когда она сняла сорочку и когда соскользнули его трусы. Он не чувствовал своего тела. Он ощущал лишь нежную, бархатистую кожу под собой и маленький мохнатый островок, сквозь дебри которого проталкивалось его копье.
Копье, ставшее неожиданно твердым и сильным.
Потом судорожная молния всколыхнула его тело, завела в неутомимом ритме и бросила наземь в странном изнеможении. Спустя секунды он устало откинулся на спину, казалось забыв о Татьяне.
— Получилось, миленький, — прошептала Татьяна и поцеловала своего жениха в мокрое от пота плечо.
Она, из-за кратковременности всего происшедшего, не успела ощутить того блаженства, которое испытал Шурик. Но при этом тоже была счастлива: начало их совместной супружеской жизни положено.
Покупатели акций неукоснительно регистрировали свои права в реестрах акционеров. Бесконечные таблицы в компьютерах подтверждали их долю собственности в предприятии.
Игорь не связывал с приобретением акций каких-то надежд на бешеные проценты прибыли, на выгодные дивиденды. Однако расхожая поговорка финансистов «Не класть яйца в одну корзину» заставляла его подумать о том, как уберечь свои доходы от инфляции. Поэтому, поразмыслив над предложением Шурика, он решил приобрести часть акций института. Сотрудники охотно продавали их «своему капиталисту», надеясь, что он, став во главе нового АО, не забудет и их интересы.
Игорь усмехался над их надеждами. Не потому, что собирался обмануть бывших коллег. Просто он был не столь богат, как им казалось. Да, он ездил на джипе и основал частное издательство. Но те, в чьи руки сейчас переходила экономическая власть, имели и власть политическую. От нее Игорь был очень далек. Однако и пятипроцентный пакет акций, приобретенный Игорем, давал ему право голоса на собрании акционеров. Этот голос не был решающим. Он лишь позволял Игорю чувствовать свою сопричастность к большому бизнесу.
Шел 1994 год.
3
4
Будет ли выгода от этой сделки.
Шурик улыбнулся и мягко возразил:
— На рынке ценных бумаг целый штат аналитиков работает, а ты — «Книга Перемен»! Давай лучше я в банке у знакомых ребят узнаю.
— Ты еще не знаешь силу «Книги Перемен» «И-Цзын», — оставив без внимания усмешку Шурика, продолжила Татьяна. Она встала с табуретки, долила себе кофе и вновь села напротив Шурика. — «Книга Перемен», великое творение китайской культуры, заключает в себе тайну бытия. Она дает ключ ко многим загадкам. Возраст этой книги две тысячи пятьсот лет. Книга эта, как Священное Писание, одно из чудес света. Ты хочешь подробнее узнать о «Книге Перемен»?
— А то нет! — воскликнул Шурик, приятно удивленный эрудицией Татьяны. — Расскажи, конечно!
— Тогда слушай. В основе «И-Цзын» лежат шестьдесят четыре гексограммы. Они охватывают почти все возможные ситуации нашей жизни. Ты подбрасываешь три монетки шесть раз и получаешь свою, единственную гексограмму. В ней находишь ответ на стоящий перед тобой вопрос.
— Что-то очень просто у тебя получается. — Шурик озадаченно приоткрыл рот. — Шестьдесят четыре ответа на тысячи вопросов и проблем, которые ставит перед нами жизнь!
— Шестьдесят четыре ответа — это формально. Ведь ответы «И-Цзын» — это лишь подсказки твоему подсознанию. Они как бы указывают нужную тропинку к решению. А тропинок этих не шестьдесят четыре, а столько, сколько вопросов у людей — миллионы. Ну что, погадаем?
В Шурике тотчас проснулся исследователь. Да, с Татьяной не соскучишься!
— Ладно, Танюша, попробуем получить ответ у священной книги: будет ли прибыль от покупки акций?
Татьяна раздвинула на столе посуду и освободила место для гадания. Принесла из комнаты три блестящие монетки, ручку, записную книжку. Затем села, закрыла глаза и надолго замолчала. Когда она вновь открыла их, Шурик удивился ее отсутствующему взгляду. Зрачок сузился и сделался почти незаметен. Татьяна обратила лицо к потолку и тихим, но четким голосом произнесла:
— Какая судьба ждет акционеров НИИ «Магнит»?
После этих слов Татьяна шесть раз подбросила серебристые монетки над столом. Каждый раз они падали по-разному. То все три оказывались кверху орлами. То решками. То спорили между собой, какие одолеют. Татьяна аккуратно фиксировала на бумаге условными значками результат. Наконец гексограмма была определена. Затем Татьяна открыла записную книжку, нашла расшифровку и громко ее зачитала:
— Полученная гексограмма обещает испытания участникам действа. Предоставьте всему идти своим чередом. И судьба вознаградит вас. Вы должны постоянно учиться у жизни.
Татьяна захлопнула книжечку и спокойно посмотрела на Шурика. Тот сжал губы и задумался. Потом нерешительно спросил:
— И что из этого следует?
— Разве тебе не ясно? — удивилась Татьяна. — Нам не следует покупать акций. Жизненные волнения замутят наше биополе. А я могу лишиться своих способностей. Но Игорю предложи купить акции. В итоге он окажется в прибыли, а треволнения бизнесменам не страшны.
— Ну и черт с ними, с этими акциями. — Шурик обрадовался, что очередные хлопоты обойдут его стороной. — Может, Танюша, дернем по рюмашке, в честь замечательной «И-Цзын»?
Едва Шурик произнес последние слова, как на него напала неудержимая икота. Он сразу вспомнил, что с его согласия Татьяна закодировала его на эту напасть, чтобы отучить от выпивки. Желание выпить сразу пропало. Татьяна с укором посмотрела на жениха и направила в его сторону вытянутые пальцы.
Шурик втянул голову в плечи, будто защищаясь от колющих излучений ее рук. Продолжая икать, он скороговоркой проговорил: «Шучу, — шучу. Горячего чайку». После этих слов (также входящих в программу излечения) Шурик перестал икать. Татьяна отвернулась. Он понял, что обидел дорогую ему женщину. И как это его опять занесло! Не умея просить прощения, он встал из-за стола и направился на кухню продолжать ремонт.
Работа продолжалась до позднего вечера. Пока мылись в ванной, снова пили чай, наступила ночь.
Татьяна выключила свет. Теперь комната освещалась лишь голубоватым светом уличного фонаря.
Татьяна, уже одетая в длинную полупрозрачную ночную сорочку, казалась в этой полутьме привидением, вызванным ее же заклинаниями. Сходство с призраком придавали ей и распущенные длинные волосы. Причудливые завитки колыхались на ее груди и полуобнаженных плечах.
Татьяна взбила подушку, откинула одеяло, заправленное в цветистый пододеяльник, и подошла к Шурику. Тот уже снял брюки и рубашку и стоял в нерешительности, долговязый и худой, в сатиновых полосатых трусах. Он не знал, то ли прошмыгнуть к стенке, то ли пропустить Татьяну, а самому примоститься с краю.
— Ну что, глупенький, встал?
Татьяна подошла к Шурику, обняла его, прижала к себе и, будто в танце, сделала шаг и два по направлению к кровати. Несмотря на зрелый возраст, Татьяна не имела опыта обращения с мужчиной. Они казались ей грубыми и бесцеремонными. Далекое приключение ее юности почти успело забыться, к тому же тогда ее роль была пассивна. Но сейчас ей пришлось брать инициативу на себя. Шурик недавно признался ей, что он — девственник. И в прошлую ночь, когда они остались наедине, он так и не сумел стать мужчиной. Но сегодня Татьяна решила во что бы то ни стало добиться победы.
— Мысли покидают тебя, руки-ноги становятся тяжелыми, — усыпляющим, монотонным голосом говорила Татьяна, как будто вела сеанс аутотренинга.
Шурик послушно погружался в обволакивающий, с придыханием, шепот Татьяны. По животу его скользили не руки ее, мягкие и нежные, — теплая морская волна накрывала его, увлекая в свою пучину. В какой-то момент Татьяна оказалась под ним. Он не заметил, когда она сняла сорочку и когда соскользнули его трусы. Он не чувствовал своего тела. Он ощущал лишь нежную, бархатистую кожу под собой и маленький мохнатый островок, сквозь дебри которого проталкивалось его копье.
Копье, ставшее неожиданно твердым и сильным.
Потом судорожная молния всколыхнула его тело, завела в неутомимом ритме и бросила наземь в странном изнеможении. Спустя секунды он устало откинулся на спину, казалось забыв о Татьяне.
— Получилось, миленький, — прошептала Татьяна и поцеловала своего жениха в мокрое от пота плечо.
Она, из-за кратковременности всего происшедшего, не успела ощутить того блаженства, которое испытал Шурик. Но при этом тоже была счастлива: начало их совместной супружеской жизни положено.
* * *
Акционирование института «Магнит» проходило быстро, неряшливо, странно и несправедливо, как, впрочем, и весь процесс приватизации государственной собственности. Кто-то оказался в нужном месте и при власти, у кого-то горели от инфляции заработанные или наворованные деньги, кто-то проявил себя умелым игроком, просчитывая ходы вперед. Собственность фабрик, заводов, институтов дробилась на шарики, по числу работающих. Эти шарики, как ртутные капли, тотчас сливались в небольшие лужицы и необъятные конгломераты. Быстрота преобразований была ошеломляющей. Но все процедуры приватизации тщательно подгонялись под существующие законы.Покупатели акций неукоснительно регистрировали свои права в реестрах акционеров. Бесконечные таблицы в компьютерах подтверждали их долю собственности в предприятии.
Игорь не связывал с приобретением акций каких-то надежд на бешеные проценты прибыли, на выгодные дивиденды. Однако расхожая поговорка финансистов «Не класть яйца в одну корзину» заставляла его подумать о том, как уберечь свои доходы от инфляции. Поэтому, поразмыслив над предложением Шурика, он решил приобрести часть акций института. Сотрудники охотно продавали их «своему капиталисту», надеясь, что он, став во главе нового АО, не забудет и их интересы.
Игорь усмехался над их надеждами. Не потому, что собирался обмануть бывших коллег. Просто он был не столь богат, как им казалось. Да, он ездил на джипе и основал частное издательство. Но те, в чьи руки сейчас переходила экономическая власть, имели и власть политическую. От нее Игорь был очень далек. Однако и пятипроцентный пакет акций, приобретенный Игорем, давал ему право голоса на собрании акционеров. Этот голос не был решающим. Он лишь позволял Игорю чувствовать свою сопричастность к большому бизнесу.
Шел 1994 год.
3
До отъезда в Лондон оставалось все меньше времени. Елена поехала к матери. Надо было обеспечить ее продуктами, а также договориться с соседкой, чтобы та, за время ее отсутствия, иногда заглядывала к Галине Ивановне.
Мать не выказала заметной радости при виде Елены. Она металась по комнате, переставляла с места на место статуэтки на старом комоде, вытирала пыль с зеркала, поправляла на кровати подушки. Включенный телевизор добавлял шума в ее суетливые движения. Елена обняла Галину Ивановну за округлые старушечьи плечи и почти насильно усадила на диван:
— Мама, отдохни. Я все сама сделаю. Давай лучше поговорим. Я должна уехать на неделю…
— Тихо, тихо, — перебила ее Галина Ивановна, — смотри, он опять ко мне пришел. Здравствуйте, Антон Павлович. — Галина Ивановна улыбнулась лицу на телевизионном экране и вновь повернулась к дочери:
— Не узнаешь? Чехов Антон Павлович! Он теперь часто ко мне в гости заглядывает. Так что все в комнате должно быть в идеальном порядке.
Елена взглянула на экран телевизора. Там выступал известный депутат Думы. В его лице действительно было некоторое сходство с классиком.
Депутат зачитал пункты своей предвыборной программы, снял очки и протер их. Затем снова водрузил их на нос.
Галина Ивановна одобрительно кивала в такт его словам. Елена испуганно посмотрела на мать. Шутливым ее поведение не казалось. Мать видела на экране что-то свое, исходящее изнутри, а не с экрана телевизора. Елена снова попыталась отвлечь мать от экранного образа:
— Мама, я уезжаю в Лондон. Мне даже не верится. Представляешь, впервые — за границу! Увижу мир. Ты как, сможешь обойтись без меня?
— Да, да, — рассеянно проговорила Галина Ивановна, — слушай, слушай, что Антон Павлович говорит.
Предстояло сделать еще одно: передать своему заму штурвал управления, пока его не будет. Алексей только что вернулся из типографии. Он вошел в кабинет шефа и, не ожидая приглашения, сразу плюхнулся на стул. Затем расслабленно откинулся на спинку стула, блаженно вытянул ноги и закурил сигарету. Игорь прикурил тоже и спросил у заместителя о состоянии дел. Алексей не торопясь излагал шефу, что он успел сделать за последние дни. Облако сизого дыма, плывущее над столом, клубилось между собеседниками, как разделяющая их завеса.
— Значит, так, — выслушав доклад зама, подытожил Игорь, — я тебе оставляю печать фирмы и доверенность на право подписи документов. Если будут сомнения, обращайся к Зинаиде Борисовне.
Она собаку съела на финансовых сделках, всегда подкинет нужный совет. Как только оптовик за календари рассчитается, погасишь последний транш банка и закажешь партию бумаги в Финляндии. Кажется, все. Вопросы есть?
— Один вопросик, старик, имеется. Ольга не возражает, что ты с Ясеневой в романтическое путешествие собрался?
— С чего ты взял, Леха? Я один еду. Сам понимаешь, как важно для нашей фирмы выйти на мировой книжный рынок.
Игорь вмял сигарету в массивную бронзовую пепельницу, поднялся со стула и опустил жалюзи на стенах кабинета. Потом приоткрыл схваченное решеткой окно, чтобы выпустить табачный дым. Он стоял к Алексею спиной, заложив руки в карманы брюк, и не видел настороженно-колючего взгляда, направленного ему в затылок.
— Я понимаю: ты, как брат, беспокоишься об Ольге. Не знаю, что она тебе наплела, но проблемы у нас с ней действительно были. Однако это в прошлом.
Сейчас у нас с Олей все наладилось. Я Ольгу не оставлю, можешь не беспокоиться. От тебя самого зависит спокойствие сестры. Если ты будешь распространять нелепые слухи, это ее только расстроит. — Игорь повернулся к Алексею, в упор посмотрел на, него и четко повторил:
— Я еду в Лондон один.
Алексей отвел взгляд, сдвинул рукой набок челку и тоже встал:
— Ладно, Дмитрич. Развлекайся, но не зарывайся. Я тебе не судья, но сестренку в обиду не дам.
— Игорь Дмитриевич, уже семь часов! Стол накрыт. Ждем только вас.
— Иду, иду, — поспешно подтвердил Игорь.
В фирме намечалась грандиозная попойка. Шефу стукнуло сорок лет. Утром подчиненные преподнесли ему огромного красного медведя. Игрушка была ростом с пятилетнего ребенка и, по замыслу сотрудников, символизировала энергичную деятельность Игоря. Теперь, после окончания рабочего дня, начинался второй акт торжества: застолье и культурная программа.
Игорь вышел в компьютерный зал, который был уже превращен в ресторанный. Оргтехнику вынесли в соседнее помещение. Рабочие столы сдвинули В один длинный. Женщины накрыли его раскатанными рулонами бумаги для факса с перфорированными дырочками по краям. Шесть перламутровых чашек представительского сервиза и десятка два разномастных кружек уже обозначали места для участников торжества.
Минут через двадцать сотрудники уже сидели за нарядным столом. В их совсем еще молодой фирме уже установились свои традиции. На каждый юбилей или праздник группа энтузиастов давала театрализованное представление, в котором участвовали все. Какой сюрприз подготовили шефу, догадаться было невозможно. Пока все было обыденно. Вскрыли сразу несколько бутылок шампанского, и пенистый напиток наполнил бокалы сотрудников. Едва успели выслушать первый тост и осушить за шефа первый бокал, как дверь зала распахнулась.
На пороге стоял бородатый мужичок в нахлобученной на лоб ушанке, одно ухо которой задорно торчало вверх, а другое свисало вниз. (Игорь не сразу распознал в вошедшем бородаче охранника их фирмы Андрея.) Наискосок груди мужичка на широкой лямке висела обветшалая, старомодная сумка с торчащими из нее газетами. Вылитый герой детского мультика Печкин!
— День добрый, господа. — Мужичок низко поклонился. — Я — почтальон Печкин, принес газеты вашему шефу.
Игорь, опершись руками на подлокотники директорского кресла, с улыбкой ждал развития действия.
«Печкин» нарочито долго рылся в своей необъятной сумке, шелестя газетами. Наконец достал одну, цветную, на глянцевой бумаге и теперь осторожно держал ее за верхние уголки, будто за уши зайца. Поворачиваясь из стороны в сторону, «Печкин» продемонстрировал всем первую страницу. Игорь сразу узнал рекламный еженедельник «Хроника рынка», где прежде работала агентом Елена. Под заголовком газеты был помещен большой, на четверть полосы, портрет Игоря. Его волнистые каштановые волосы на фотографии смотрелись черными, а чисто выбритые обычно щеки — щетиной, весьма модной в богемной среде. Игорь выглядел как популярный режиссер или телевизионный ведущий, но отнюдь не как бизнесмен. Внизу портрета большими буквами в рамке стояло: «Поздравляем с 40-летием выдающегося книжного магната Игоря Дмитриевича Князева» и подпись:
«Благодарные читатели, почитатели и коллеги».
— Ну, ребята, загнули, — Игорь прищурился, пряча в глубине глаз вдруг возникшее смущение, — уже и в магната меня превратили.
Игорь сразу понял, что весь этот материал заказной, оплаченный по ставке рекламы. Возможно, Елена и подала идею такого поздравления. Уж она знает в этих делах толк. Он взглянул на Елену, сидевшую от него наискосок. Она тоже лукаво поглядывала на Игоря. Встретив его взгляд, Елена улыбнулась.
«Печкин» продолжал выступление. Он раскрыл разворот, середину газеты, и начал зачитывать поздравления от других издателей, членов городской администрации и творческих союзов. Подчиненные Игоря провели большую работу, уговаривая важных персон, знающих Князева или книги его издательства, написать несколько слов юбиляру. Все поздравления были подлинные. Рядом с каждым текстом вместо подписи был изображен дружеский шарж автора поздравления. Несмотря на то что все это было организовано, Игорь почувствовал невольную гордость. Он становился известным человеком. Поблагодарив сотрудников, Игорь предложил снова разлить шампанское.
«Печкин» снял ушанку и сумку и снова стал охранником Андреем.
Постепенно первоначальная благопристойность нарушилась. Люди начали вставать из-за стола, пересаживаться на другие места или с лихой удалью вклиниваться в массу танцующих, которые ритмично колыхались под громкую музыку. Потом быстрые ритмы сменились спокойной мелодией. Игорь танцевал со всеми женщинами по очереди и для каждой находил приятные слова. В ряд с другими прошла с ним круг и Елена. Хотя танец с Игорем был краток, им достаточно было и одного прикосновения. Его волшебная сила удесятерялась тем, что впереди их ожидала целая неделя в Лондоне.
Игорь вновь оказался в офисе. И праздник будто бы продолжался. Сотрудники устроили ему, имениннику, какое-то дьявольское испытание. Игоря заставили лезть в узкую трубу, вроде шахты мусоропровода в их доме. Причем он должен был скатиться вниз ногами, как с детской горки. Когда он проскользнул через тесный лаз, перед ним встало новое испытание. Откуда-то издалека сотрудники громко требовали, чтобы он прошел по шаткой доске, перекинутой как мостик через глубокую яму.
Едва он ступил на этот мостик, как понял, что под ногами у него не доска, а высохший труп, мумия неизвестного мужчины. При каждом шаге Игоря от мумии поочередно отваливались уши, руки, ноги.
Хрупкий труп становился все уже, но бесконечно вытягивался в длину. Игорь опустился на четвереньки и пополз. Когда он был на середине этого нескончаемого моста, труп треснул и переломился.
Игорь полетел в яму, которая превратилась в бездонную пропасть. Он падал как метеор, летящий с неба. Ужас переполнял его. Казалось, темная сила разрывает внутренности. Но в этот момент Игорь внезапно пробудился и открыл глаза.
Было уже светло, но поздно или рано — неизвестно. Игорь прошлепал, шаркая тапками, на кухню, выпил воды из-под крана. Спать больше не хотелось. Да и отголоски страха, охватившего Игоря во сне, еще давали о себе знать. Сердце стучало отбойным молотком. Хорошо, что он не верит в предзнаменования: упасть во сне в пропасть — несомненно не к добру.
Игорь покачал головой — приснится же такая чушь.
Видно, переполненный желудок сыграл с ним злую шутку. В сны он не верил.
Мать не выказала заметной радости при виде Елены. Она металась по комнате, переставляла с места на место статуэтки на старом комоде, вытирала пыль с зеркала, поправляла на кровати подушки. Включенный телевизор добавлял шума в ее суетливые движения. Елена обняла Галину Ивановну за округлые старушечьи плечи и почти насильно усадила на диван:
— Мама, отдохни. Я все сама сделаю. Давай лучше поговорим. Я должна уехать на неделю…
— Тихо, тихо, — перебила ее Галина Ивановна, — смотри, он опять ко мне пришел. Здравствуйте, Антон Павлович. — Галина Ивановна улыбнулась лицу на телевизионном экране и вновь повернулась к дочери:
— Не узнаешь? Чехов Антон Павлович! Он теперь часто ко мне в гости заглядывает. Так что все в комнате должно быть в идеальном порядке.
Елена взглянула на экран телевизора. Там выступал известный депутат Думы. В его лице действительно было некоторое сходство с классиком.
Депутат зачитал пункты своей предвыборной программы, снял очки и протер их. Затем снова водрузил их на нос.
Галина Ивановна одобрительно кивала в такт его словам. Елена испуганно посмотрела на мать. Шутливым ее поведение не казалось. Мать видела на экране что-то свое, исходящее изнутри, а не с экрана телевизора. Елена снова попыталась отвлечь мать от экранного образа:
— Мама, я уезжаю в Лондон. Мне даже не верится. Представляешь, впервые — за границу! Увижу мир. Ты как, сможешь обойтись без меня?
— Да, да, — рассеянно проговорила Галина Ивановна, — слушай, слушай, что Антон Павлович говорит.
* * *
Пока Елена улаживала личные дела, Игорь приводил в порядок дела в издательстве. Один за другим входили в его кабинет и отчитывались перед ним менеджеры и бухгалтеры, редакторы и компьютерщики.Предстояло сделать еще одно: передать своему заму штурвал управления, пока его не будет. Алексей только что вернулся из типографии. Он вошел в кабинет шефа и, не ожидая приглашения, сразу плюхнулся на стул. Затем расслабленно откинулся на спинку стула, блаженно вытянул ноги и закурил сигарету. Игорь прикурил тоже и спросил у заместителя о состоянии дел. Алексей не торопясь излагал шефу, что он успел сделать за последние дни. Облако сизого дыма, плывущее над столом, клубилось между собеседниками, как разделяющая их завеса.
— Значит, так, — выслушав доклад зама, подытожил Игорь, — я тебе оставляю печать фирмы и доверенность на право подписи документов. Если будут сомнения, обращайся к Зинаиде Борисовне.
Она собаку съела на финансовых сделках, всегда подкинет нужный совет. Как только оптовик за календари рассчитается, погасишь последний транш банка и закажешь партию бумаги в Финляндии. Кажется, все. Вопросы есть?
— Один вопросик, старик, имеется. Ольга не возражает, что ты с Ясеневой в романтическое путешествие собрался?
— С чего ты взял, Леха? Я один еду. Сам понимаешь, как важно для нашей фирмы выйти на мировой книжный рынок.
Игорь вмял сигарету в массивную бронзовую пепельницу, поднялся со стула и опустил жалюзи на стенах кабинета. Потом приоткрыл схваченное решеткой окно, чтобы выпустить табачный дым. Он стоял к Алексею спиной, заложив руки в карманы брюк, и не видел настороженно-колючего взгляда, направленного ему в затылок.
— Я понимаю: ты, как брат, беспокоишься об Ольге. Не знаю, что она тебе наплела, но проблемы у нас с ней действительно были. Однако это в прошлом.
Сейчас у нас с Олей все наладилось. Я Ольгу не оставлю, можешь не беспокоиться. От тебя самого зависит спокойствие сестры. Если ты будешь распространять нелепые слухи, это ее только расстроит. — Игорь повернулся к Алексею, в упор посмотрел на, него и четко повторил:
— Я еду в Лондон один.
Алексей отвел взгляд, сдвинул рукой набок челку и тоже встал:
— Ладно, Дмитрич. Развлекайся, но не зарывайся. Я тебе не судья, но сестренку в обиду не дам.
* * *
В этот момент дверь кабинета приоткрылась, и в нее просунулась голова женщины, местной активистки. За ней в проеме двери теснились почти все сотрудники издательства:— Игорь Дмитриевич, уже семь часов! Стол накрыт. Ждем только вас.
— Иду, иду, — поспешно подтвердил Игорь.
В фирме намечалась грандиозная попойка. Шефу стукнуло сорок лет. Утром подчиненные преподнесли ему огромного красного медведя. Игрушка была ростом с пятилетнего ребенка и, по замыслу сотрудников, символизировала энергичную деятельность Игоря. Теперь, после окончания рабочего дня, начинался второй акт торжества: застолье и культурная программа.
Игорь вышел в компьютерный зал, который был уже превращен в ресторанный. Оргтехнику вынесли в соседнее помещение. Рабочие столы сдвинули В один длинный. Женщины накрыли его раскатанными рулонами бумаги для факса с перфорированными дырочками по краям. Шесть перламутровых чашек представительского сервиза и десятка два разномастных кружек уже обозначали места для участников торжества.
Минут через двадцать сотрудники уже сидели за нарядным столом. В их совсем еще молодой фирме уже установились свои традиции. На каждый юбилей или праздник группа энтузиастов давала театрализованное представление, в котором участвовали все. Какой сюрприз подготовили шефу, догадаться было невозможно. Пока все было обыденно. Вскрыли сразу несколько бутылок шампанского, и пенистый напиток наполнил бокалы сотрудников. Едва успели выслушать первый тост и осушить за шефа первый бокал, как дверь зала распахнулась.
На пороге стоял бородатый мужичок в нахлобученной на лоб ушанке, одно ухо которой задорно торчало вверх, а другое свисало вниз. (Игорь не сразу распознал в вошедшем бородаче охранника их фирмы Андрея.) Наискосок груди мужичка на широкой лямке висела обветшалая, старомодная сумка с торчащими из нее газетами. Вылитый герой детского мультика Печкин!
— День добрый, господа. — Мужичок низко поклонился. — Я — почтальон Печкин, принес газеты вашему шефу.
Игорь, опершись руками на подлокотники директорского кресла, с улыбкой ждал развития действия.
«Печкин» нарочито долго рылся в своей необъятной сумке, шелестя газетами. Наконец достал одну, цветную, на глянцевой бумаге и теперь осторожно держал ее за верхние уголки, будто за уши зайца. Поворачиваясь из стороны в сторону, «Печкин» продемонстрировал всем первую страницу. Игорь сразу узнал рекламный еженедельник «Хроника рынка», где прежде работала агентом Елена. Под заголовком газеты был помещен большой, на четверть полосы, портрет Игоря. Его волнистые каштановые волосы на фотографии смотрелись черными, а чисто выбритые обычно щеки — щетиной, весьма модной в богемной среде. Игорь выглядел как популярный режиссер или телевизионный ведущий, но отнюдь не как бизнесмен. Внизу портрета большими буквами в рамке стояло: «Поздравляем с 40-летием выдающегося книжного магната Игоря Дмитриевича Князева» и подпись:
«Благодарные читатели, почитатели и коллеги».
— Ну, ребята, загнули, — Игорь прищурился, пряча в глубине глаз вдруг возникшее смущение, — уже и в магната меня превратили.
Игорь сразу понял, что весь этот материал заказной, оплаченный по ставке рекламы. Возможно, Елена и подала идею такого поздравления. Уж она знает в этих делах толк. Он взглянул на Елену, сидевшую от него наискосок. Она тоже лукаво поглядывала на Игоря. Встретив его взгляд, Елена улыбнулась.
«Печкин» продолжал выступление. Он раскрыл разворот, середину газеты, и начал зачитывать поздравления от других издателей, членов городской администрации и творческих союзов. Подчиненные Игоря провели большую работу, уговаривая важных персон, знающих Князева или книги его издательства, написать несколько слов юбиляру. Все поздравления были подлинные. Рядом с каждым текстом вместо подписи был изображен дружеский шарж автора поздравления. Несмотря на то что все это было организовано, Игорь почувствовал невольную гордость. Он становился известным человеком. Поблагодарив сотрудников, Игорь предложил снова разлить шампанское.
«Печкин» снял ушанку и сумку и снова стал охранником Андреем.
Постепенно первоначальная благопристойность нарушилась. Люди начали вставать из-за стола, пересаживаться на другие места или с лихой удалью вклиниваться в массу танцующих, которые ритмично колыхались под громкую музыку. Потом быстрые ритмы сменились спокойной мелодией. Игорь танцевал со всеми женщинами по очереди и для каждой находил приятные слова. В ряд с другими прошла с ним круг и Елена. Хотя танец с Игорем был краток, им достаточно было и одного прикосновения. Его волшебная сила удесятерялась тем, что впереди их ожидала целая неделя в Лондоне.
* * *
Домой Игорь вернулся в середине ночи. Проводив Елену на другой конец города, он необдуманно отпустил такси и потом долго ловил его в глухом районе Выборгской стороны. Наконец добрался до своей квартиры. Сунул поджидавшей его Ольге красного медведя, молча прошел в комнату и сразу завалился спать. Однако от сумбурного веселья, выпитого шампанского сон был беспокоен и прерывист.Игорь вновь оказался в офисе. И праздник будто бы продолжался. Сотрудники устроили ему, имениннику, какое-то дьявольское испытание. Игоря заставили лезть в узкую трубу, вроде шахты мусоропровода в их доме. Причем он должен был скатиться вниз ногами, как с детской горки. Когда он проскользнул через тесный лаз, перед ним встало новое испытание. Откуда-то издалека сотрудники громко требовали, чтобы он прошел по шаткой доске, перекинутой как мостик через глубокую яму.
Едва он ступил на этот мостик, как понял, что под ногами у него не доска, а высохший труп, мумия неизвестного мужчины. При каждом шаге Игоря от мумии поочередно отваливались уши, руки, ноги.
Хрупкий труп становился все уже, но бесконечно вытягивался в длину. Игорь опустился на четвереньки и пополз. Когда он был на середине этого нескончаемого моста, труп треснул и переломился.
Игорь полетел в яму, которая превратилась в бездонную пропасть. Он падал как метеор, летящий с неба. Ужас переполнял его. Казалось, темная сила разрывает внутренности. Но в этот момент Игорь внезапно пробудился и открыл глаза.
Было уже светло, но поздно или рано — неизвестно. Игорь прошлепал, шаркая тапками, на кухню, выпил воды из-под крана. Спать больше не хотелось. Да и отголоски страха, охватившего Игоря во сне, еще давали о себе знать. Сердце стучало отбойным молотком. Хорошо, что он не верит в предзнаменования: упасть во сне в пропасть — несомненно не к добру.
Игорь покачал головой — приснится же такая чушь.
Видно, переполненный желудок сыграл с ним злую шутку. В сны он не верил.
4
Накануне отъезда в Лондон Игорь и Елена присутствовали на бракосочетании Александра Святенко и Татьяны Одинцовой. Церемония проходила скромно, деловито, по-будничному. «Никаких дворцов и скопища гостей: аура такого события должна быть прозрачной. А многолюдье дает некоторый импульс душе», — сказала Татьяна. Кроме Елены и Игоря, на церемонии присутствовала сестра Татьяны Нелли. Она, обычно разбитная и громкая, здесь притихла. Имея семилетнего сына, она никогда не была замужем и с завистью смотрела на сестру. Татьяна была в кремовом, в золотистых точках платье и коротенькой, облегающей высокую грудь пурпурной жилетке.
— Наша невеста похожа на Красную Шапочку, — заметила рядом стоящая Елена, на которой было простое бежевое платье с нитью янтаря на шее, — только передничка не хватает.
Впрочем, шапочки на голове невесты тоже не было. Но белый нарядный венчик с капроновыми цветами вполне мог сойти за шапочку.
Нелли ничего не ответила, только пожала плечами. Эта Ленка такая же заумная, как и ее братец, жених сестры. Нелли таких людей не понимала и недолюбливала. В торжественный момент лепит какие-то глупости.
Игорь отнесся к женитьбе друга с легкой иронией. Ему, бывшему в браке много лет, семейные узы не казались счастьем. Разглядывая их с Еленой отражение в зеркале, он вообразил, что именно они с Елкой — виновники торжества. Давно забытое чувство легкого волнения, чувство человека, сдающего экзамен, шевельнулось где-то в области живота. Увы. Он знал, что исправить жизнь невозможно. Великое множество мелких пут держало его в плену, как Гулливера в стране лилипутов.
— Именем закона Российской Федерации, — торжественно отчеканила инспектор, — объявляю вас мужем и женой.
На миг Игорю показалось, что это ему с Еленой адресованы торжественные слова. Однако наваждение быстро прошло. После положенного ритуала, обмена кольцами, церемония завершилась. Новобрачные и свидетели отправились в ближайший ресторанчик.
Днем, как обычно, здесь было тихо и пустынно.
Лишь пара случайных посетителей что-то обсуждала за дальним столиком.
Новобрачные заказали две бутылки шампанского, легкую закуску и настроились на легкий разговор. Но легкого разговора не получилось. Он перешел на акции, способы приватизации, перспективы инвестиций. Елену беспокоило, что Игорь решил приобрести пакет акций. Было непонятно, зачем он так разбрасывается, разве мало забот с его издательством? Но Татьяна, ссылаясь на «Книгу Перемен», утверждала, что вложение принесет Игорю выгоду. «Всех денег все равно не заработаешь», — вздыхала Елена, беззаботно потягивая третий бокал шампанского. Официант принес еще бутылки искрящегося напитка и вновь разлил его по бокалам.
Приятная рассеянность с горчинкой грусти закружила голову Елене. Больше она не могла сохранять вежливое внимание на лице, слушая скучный ей разговор об акциях. Неустроенность собственной жизни требовала выхода хотя бы в словах. И эти слова она услышала откуда-то издалека, как будто кто-то другой ее голосом не очень тактично прервал деловую беседу:
— Ну что вы, ребята, все об акциях, давайте за любовь выпьем, за Шурика с Таней!
— Так мы уже пили за нас, — удивился Шурик невнимательности сестры. Он поднимал лишь бокал с соком, так что память его была безупречна. — Выпьем теперь за вас с Игорем. Пусть все у вас будет хорошо!
Нелли с радостью подняла бокал. Ей разговоры об акциях тоже были скучны.
— Положим, все хорошо у нас быть не может, — поглаживая двумя ладонями свой бокал, возразила Елена, — но выпить можно. — Елена повернулась к Игорю и с особенной старательностью чокнулась с ним.
— Все будет, Елка, у нас хорошо, все уладится. — Игорь и сам не верил своим словам, но сейчас ему хотелось успокоить Елену. Брачная церемония брата и подруги нарушила ее привычную уравновешенность.
Игорь достал пачку сигарет. Предложил Неле, закурил сам.
— Может, и мне закурить, для равноправия? Дай сигарету, Игореша, — попросила Елена.
Но все, кроме Нелли, так дружно стали выговаривать ей, что отбили всякую охоту баловаться.
Татьяна даже прочитала краткую лекцию о вреде табака и сложности кодирования для снятия этой пагубной привычки.
Елену не раздражало возмущение друзей. Напротив, ей было приятно, что они разговаривают с ней как с маленьким ребенком на свадьбе у взрослых. Она ощутила их заботу о себе, их любовь. Ее окружали самые близкие люди. Здесь не было лишь дочки — главного человека в ее жизни. Зато, в отсутствие дочки, она сама могла поиграть в девочку. Как замечательно, когда есть друзья, которые позволяют иногда вернуться в детство.
После скромного обеда компания вышла на улицу. Весенний свет струился с неба, синие лоскуты проглядывали сквозь белую кисею облаков. Молодожены отправились гулять на Неву — остальные разъехались по домам. Игорю и Елене еще предстояло собраться в дорогу.
Пассажиры долго шли по длинной стеклянной галерее, пол которой был устлан мягким, скрадывающим шум шагов покрытием. Галерея вывела их в просторный, строго оформленный зал. Здесь таможенники проверили паспорта и визы.
— Цель вашего приезда? — спросил темнокожий британец, обнажив в улыбке белые зубы.
— Бизнес, — дали одинаковый ответ Игорь и Елена.
Затем они получили свой багаж: две черные с яркими полосами сумки одинакового фасона. Красная полоса у Игоря, синяя — у Елены. Игорь сам купил эти сумки перед отъездом. Одинаковость сумок объединяла их с Еленой, как спортивная форма объединяет членов одной команды. В зале прилета имелись удобные тележки, на которых пассажиры могли довести свой багаж до площади, где стояли машины.
Игорь подошел к старомодному автомобилю, «черному кебу», как по-старинному именовали здесь такси.
Их вид оставался неизменным с начала века, со времени изобретения самодвижущейся повозки. Путешественники своими глазами начали постигать устойчивость британских традиций. Они сели на заднее сиденье, отделенное от водительского места прочным стеклом. Игорь назвал таксисту отель в районе Гайд-парка, где он останавливался в прошлые приезды. Тот кивнул и тронулся с места.
— Наша невеста похожа на Красную Шапочку, — заметила рядом стоящая Елена, на которой было простое бежевое платье с нитью янтаря на шее, — только передничка не хватает.
Впрочем, шапочки на голове невесты тоже не было. Но белый нарядный венчик с капроновыми цветами вполне мог сойти за шапочку.
Нелли ничего не ответила, только пожала плечами. Эта Ленка такая же заумная, как и ее братец, жених сестры. Нелли таких людей не понимала и недолюбливала. В торжественный момент лепит какие-то глупости.
Игорь отнесся к женитьбе друга с легкой иронией. Ему, бывшему в браке много лет, семейные узы не казались счастьем. Разглядывая их с Еленой отражение в зеркале, он вообразил, что именно они с Елкой — виновники торжества. Давно забытое чувство легкого волнения, чувство человека, сдающего экзамен, шевельнулось где-то в области живота. Увы. Он знал, что исправить жизнь невозможно. Великое множество мелких пут держало его в плену, как Гулливера в стране лилипутов.
— Именем закона Российской Федерации, — торжественно отчеканила инспектор, — объявляю вас мужем и женой.
На миг Игорю показалось, что это ему с Еленой адресованы торжественные слова. Однако наваждение быстро прошло. После положенного ритуала, обмена кольцами, церемония завершилась. Новобрачные и свидетели отправились в ближайший ресторанчик.
Днем, как обычно, здесь было тихо и пустынно.
Лишь пара случайных посетителей что-то обсуждала за дальним столиком.
Новобрачные заказали две бутылки шампанского, легкую закуску и настроились на легкий разговор. Но легкого разговора не получилось. Он перешел на акции, способы приватизации, перспективы инвестиций. Елену беспокоило, что Игорь решил приобрести пакет акций. Было непонятно, зачем он так разбрасывается, разве мало забот с его издательством? Но Татьяна, ссылаясь на «Книгу Перемен», утверждала, что вложение принесет Игорю выгоду. «Всех денег все равно не заработаешь», — вздыхала Елена, беззаботно потягивая третий бокал шампанского. Официант принес еще бутылки искрящегося напитка и вновь разлил его по бокалам.
Приятная рассеянность с горчинкой грусти закружила голову Елене. Больше она не могла сохранять вежливое внимание на лице, слушая скучный ей разговор об акциях. Неустроенность собственной жизни требовала выхода хотя бы в словах. И эти слова она услышала откуда-то издалека, как будто кто-то другой ее голосом не очень тактично прервал деловую беседу:
— Ну что вы, ребята, все об акциях, давайте за любовь выпьем, за Шурика с Таней!
— Так мы уже пили за нас, — удивился Шурик невнимательности сестры. Он поднимал лишь бокал с соком, так что память его была безупречна. — Выпьем теперь за вас с Игорем. Пусть все у вас будет хорошо!
Нелли с радостью подняла бокал. Ей разговоры об акциях тоже были скучны.
— Положим, все хорошо у нас быть не может, — поглаживая двумя ладонями свой бокал, возразила Елена, — но выпить можно. — Елена повернулась к Игорю и с особенной старательностью чокнулась с ним.
— Все будет, Елка, у нас хорошо, все уладится. — Игорь и сам не верил своим словам, но сейчас ему хотелось успокоить Елену. Брачная церемония брата и подруги нарушила ее привычную уравновешенность.
Игорь достал пачку сигарет. Предложил Неле, закурил сам.
— Может, и мне закурить, для равноправия? Дай сигарету, Игореша, — попросила Елена.
Но все, кроме Нелли, так дружно стали выговаривать ей, что отбили всякую охоту баловаться.
Татьяна даже прочитала краткую лекцию о вреде табака и сложности кодирования для снятия этой пагубной привычки.
Елену не раздражало возмущение друзей. Напротив, ей было приятно, что они разговаривают с ней как с маленьким ребенком на свадьбе у взрослых. Она ощутила их заботу о себе, их любовь. Ее окружали самые близкие люди. Здесь не было лишь дочки — главного человека в ее жизни. Зато, в отсутствие дочки, она сама могла поиграть в девочку. Как замечательно, когда есть друзья, которые позволяют иногда вернуться в детство.
После скромного обеда компания вышла на улицу. Весенний свет струился с неба, синие лоскуты проглядывали сквозь белую кисею облаков. Молодожены отправились гулять на Неву — остальные разъехались по домам. Игорю и Елене еще предстояло собраться в дорогу.
* * *
Новый лондонский аэропорт Стэнстед встретил пассажиров из России безукоризненной чистотой и отменным сервисом. Самолет подрулил к терминалу, примыкавшему прямо к зданию аэровокзала.Пассажиры долго шли по длинной стеклянной галерее, пол которой был устлан мягким, скрадывающим шум шагов покрытием. Галерея вывела их в просторный, строго оформленный зал. Здесь таможенники проверили паспорта и визы.
— Цель вашего приезда? — спросил темнокожий британец, обнажив в улыбке белые зубы.
— Бизнес, — дали одинаковый ответ Игорь и Елена.
Затем они получили свой багаж: две черные с яркими полосами сумки одинакового фасона. Красная полоса у Игоря, синяя — у Елены. Игорь сам купил эти сумки перед отъездом. Одинаковость сумок объединяла их с Еленой, как спортивная форма объединяет членов одной команды. В зале прилета имелись удобные тележки, на которых пассажиры могли довести свой багаж до площади, где стояли машины.
Игорь подошел к старомодному автомобилю, «черному кебу», как по-старинному именовали здесь такси.
Их вид оставался неизменным с начала века, со времени изобретения самодвижущейся повозки. Путешественники своими глазами начали постигать устойчивость британских традиций. Они сели на заднее сиденье, отделенное от водительского места прочным стеклом. Игорь назвал таксисту отель в районе Гайд-парка, где он останавливался в прошлые приезды. Тот кивнул и тронулся с места.