Страница:
— Да ты, Леночка, не беспокойся. Я там не один живу. Снимаю комнату у хозяйки. Мне так удобнее: и дом, и стол, и полное бытовое обслуживание. Я думаю, тебе будет любопытно взглянуть на типично английское жилище, чтобы составить представление о стране.
Пока мысли Елены метались, Олег припарковал машину у одного из домов на Кингс-роуд. Он вышел, открыл дверцу с другой стороны и протянул Елене руку. Закрыв машину, Олег буркнул «извини» и тотчас куда-то отошел. Елена на мгновение потеряла его из виду, но он появился так же неожиданно, как и исчез. В руках у него был огромный букет голландских тюльпанов. Желтые, светло-лиловые, молочно-кофейные и красные бутоны крикливо пестрели в случайном букете.
— Не знал, какой цвет ты предпочитаешь, купил ассорти. Выбери по вкусу.
Елена покачала головой, раздумывая. Потом протянула руку и нежно коснулась светло-лилового цветка.
— Так я и предполагал, — улыбнулся Олег.
Он тут же отобрал из пестрого букета все лиловые цветы и протянул ей с видом художника, демонстрирующего свое творение. Не успела Елена поблагодарить Олега, как тот небрежно отбросил остальные цветы на обочину тротуара. Елене стало жаль загубленного букета, но она не остановила Олега. Они перешли на другую сторону улицы и оказались у небольшого двухэтажного коттеджа с маленьким палисадником перед окнами. Такие же аккуратные коттеджи из серо-розового кирпича разных оттенков стояли и по соседству.
— Здешние квартиры устроены, как правило, на двух уровнях. Видишь: одно окошко на первом этаже и одно на втором, тут же и входная дверь. А рядом вертикаль — это уже соседнее владение. И тоже палисадник перед окном. Англичане очень любят выращивать цветы даже в стесненных городских условиях. А вот и моя хозяйка!
— Evening <Добрый вечер (англ.).>, — поприветствовал Олег хозяйку, немолодую женщину с убранными в строгую прическу седыми волосами. Она рыхлила землю в своем цветнике маленькой, почти игрушечной мотыжкой.
— How do you do? <Как дела? (англ )> — бросила хозяйка, на минуту разгибаясь. Но, заметив Елену, тотчас вновь склонилась над цветником. Она не привыкла проявлять любопытство к гостям своего постояльца.
Елена, напротив, считала своей обязанностью быть приветливой с хозяйкой дома. Так принято в России.
Она произнесла вежливую фразу:
— What a nice garden you have <Какой замечательный у вас садик (англ.)>.
Хозяйка кивнула и что-то ответила. Но диалоги были недоступны Елене. Она не успевала схватывать смысл фраз, зацикливаясь на отдельных знакомых словах. Вот и сейчас из фразы, которую произнесла англичанка, Елена уловила лишь одно слово «really» <Действительно (англ )>.
Олег пригласил ее следовать за ним и начал подниматься по деревянной лесенке с широкими перилами на второй этаж. Затем открыл перед Еленой дверь своей комнаты и включил свет. Обстановка комнаты была ничем не примечательна. Широкая деревянная кровать, застеленная коричневым покрывалом. Два кресла, журнальный столик, торшер.
Лишь красный электрический камин в углу комнаты напоминал, что Елена находится в английском доме. Тут же на этаже была и ванная комната, в которую Елена пожелала войти.
— Не забудь умывальник заткнуть пробкой, когда будешь мыть руки. Здесь не принято мыть под струей, — напомнил Олег, давно приученный хозяйкой к бережливости.
Елена кивнула. Она умылась, напустив воды в умывальник, как в маленькое корытце. Затем вытерла руки пушистым оранжевым полотенцем и вернулась в комнату. Верхний неоновый светильник уже был выключен. Лишь торшер с оранжевым абажуром отбрасывал розоватые тени вокруг. Олег успел снять пиджак и сейчас в тонкой белой рубашке казался еще тщедушнее. Он придвинул Елене кресло и сел на соседнее. На столике уже были приготовлены два бокала, бутылка французского коньяка, ваза с яблоками и шоколад всемирно известной английской фирмы «Кэлдбэри». Олег разлил коньяк по маленьким стопочкам и произнес тост:
— За нашу встречу, Леночка!
Елена осторожно пригубила коньяк, ощущая кончиком языка его терпкую горечь. Вкус был божественным. Она медленно осушила стопочку-наперсток. Приятное тепло растеклось в груди. Елена почувствовала покой и безмятежность. Она спокойно взглянула на Олега. Глаза его заблестели, зрачки расширились. Блеск его глаз, как предупредительный сигнал, отрезвил Елену. Она вдруг поняла, что попала в банальную ситуацию: приглушенный свет, вино, конфеты. Весь арсенал обольстителя! Не хватает лишь тихой музыки.
— Ты любишь Моцарта? — будто следуя угаданному Еленой сценарию, спросил Олег. И, не дожидаясь ответа, включил магнитофон.
Трогательные звуки фортепьяно разнеслись по комнате.
— Вот это, считай, финальный аккорд. Твой концерт слишком затянулся! — Елена решительно встала с кресла. — Или тот эпизод ты посчитал авансом?
Елена окинула Олега презрительным взглядом. Губы ее искривились. Выражение лица Елены и особенно ее слова обескуражили Олега.
— Ты о чем, Леночка?
— О студенческих эскападах. Да, я виновата перед тобой. Да, мне стыдно за свое прошлое. Но продолжения не будет. Надеюсь, ты не помешаешь нашему с Игорем счастью. Теперь, когда я, наконец, обрела Игоря… — Закрыв лицо ладонями, Елена разрыдалась.
— Да в чем же ты виновата, Елка? — непроизвольно вырвалось у Олега старое имя. — Ну верно, ты мне нравилась в то лето. Мне приятно было помогать тебе на кухне, разговаривать с тобой, смотреть на тебя. Леночка, я полюбил тебя сразу, как только впервые увидел. Но моя любовь была абстрактной. Как Прекрасная Дама у Блока. Я даже никогда не желал тебя как женщину. Ты была для меня недоступна. И я знал, что со своей стороны ничего не могу предложить тебе. Мои девочки тогда были совсем малышки, да и с женой мы жили неплохо.
Просто, понимаешь, ты всегда напоминала мне маму. Вы очень похожи. Но я никогда не обижался на то, что ты сурово со мной обходилась. И потом твой брак с этим журналистом. Я не стал добиваться тебя. Я желал тебе только счастья.
Олег подошел к ней и положил руку ей на плечо, как отец, одобряющий поведение дочери.
Елена с сомнением выслушала откровения Олега. Неужели он в самом деле ничего не помнит?
— Хорошо, — сказала она наконец. — А зачем эти атрибуты обольщения? — Она обвела рукой стол с бутылкой коньяка и раскрытой коробкой конфет.
— Ну какое обольщение, Леночка. У тебя просто богатая фантазия. Разве наша беседа не была тебе приятна? Просто беседа, и ничего больше.
Елена стряхнула с себя наваждение. Действительно, поддавшись страху разоблачения, она вела себя неадекватно. С чего она вообразила, что Олег намерен затащить ее в постель? Он так безупречно вел себя весь день. Показал ей столько интересных мест. В какой момент она завелась? Он только спросил, любит ли она Моцарта. Все остальное она сама наложила на пошлый сценарий, многократно виденный ею в кино. Елена встала, взяла плащ. Олег тотчас перехватил его и помог ей одеться. Он не уговаривал Елену остаться. Затем торопливо накинул на сутулую спину спортивную молодежную куртку, и они вышли на улицу. С Темзы, которую отделял от дома всего один квартал, тянуло вечерней прохладой. Олег направился к машине, но Елена остановила его. Ей не хотелось больше быть с ним наедине.
— Извини, Олег. Я бы хотела прокатиться на двухэтажном лондонском автобусе. Тут есть маршрут до Гайд-парка? Там наш отель недалеко.
— Да, красные автобусы в тот район ходят. Пойдем на остановку.
Вскоре подошел громоздкий автобус. Дверца его была распахнута. На площадке при входе темнокожий кондуктор взял у Олега деньги за проезд и разрешил подняться по крутой лесенке наверх. Елена с Олегом сели у ветрового стекла, над кабиной водителя. Теперь Елена видела Лондон сверху. И вдруг узнала улицы, по которым недавно гуляла с Игорем.
Проехали площадь Пикадилли. Обогнули красивое архитектурное сооружение — Мраморную арку перед Гайд-парком. Олег что-то рассказывал об истории ее возведения, но Елена почти не слышала его.
Ей уже не терпелось увидеть Игоря. Она поняла, что весь день без него скучала.
6
7
Пока мысли Елены метались, Олег припарковал машину у одного из домов на Кингс-роуд. Он вышел, открыл дверцу с другой стороны и протянул Елене руку. Закрыв машину, Олег буркнул «извини» и тотчас куда-то отошел. Елена на мгновение потеряла его из виду, но он появился так же неожиданно, как и исчез. В руках у него был огромный букет голландских тюльпанов. Желтые, светло-лиловые, молочно-кофейные и красные бутоны крикливо пестрели в случайном букете.
— Не знал, какой цвет ты предпочитаешь, купил ассорти. Выбери по вкусу.
Елена покачала головой, раздумывая. Потом протянула руку и нежно коснулась светло-лилового цветка.
— Так я и предполагал, — улыбнулся Олег.
Он тут же отобрал из пестрого букета все лиловые цветы и протянул ей с видом художника, демонстрирующего свое творение. Не успела Елена поблагодарить Олега, как тот небрежно отбросил остальные цветы на обочину тротуара. Елене стало жаль загубленного букета, но она не остановила Олега. Они перешли на другую сторону улицы и оказались у небольшого двухэтажного коттеджа с маленьким палисадником перед окнами. Такие же аккуратные коттеджи из серо-розового кирпича разных оттенков стояли и по соседству.
— Здешние квартиры устроены, как правило, на двух уровнях. Видишь: одно окошко на первом этаже и одно на втором, тут же и входная дверь. А рядом вертикаль — это уже соседнее владение. И тоже палисадник перед окном. Англичане очень любят выращивать цветы даже в стесненных городских условиях. А вот и моя хозяйка!
— Evening <Добрый вечер (англ.).>, — поприветствовал Олег хозяйку, немолодую женщину с убранными в строгую прическу седыми волосами. Она рыхлила землю в своем цветнике маленькой, почти игрушечной мотыжкой.
— How do you do? <Как дела? (англ )> — бросила хозяйка, на минуту разгибаясь. Но, заметив Елену, тотчас вновь склонилась над цветником. Она не привыкла проявлять любопытство к гостям своего постояльца.
Елена, напротив, считала своей обязанностью быть приветливой с хозяйкой дома. Так принято в России.
Она произнесла вежливую фразу:
— What a nice garden you have <Какой замечательный у вас садик (англ.)>.
Хозяйка кивнула и что-то ответила. Но диалоги были недоступны Елене. Она не успевала схватывать смысл фраз, зацикливаясь на отдельных знакомых словах. Вот и сейчас из фразы, которую произнесла англичанка, Елена уловила лишь одно слово «really» <Действительно (англ )>.
Олег пригласил ее следовать за ним и начал подниматься по деревянной лесенке с широкими перилами на второй этаж. Затем открыл перед Еленой дверь своей комнаты и включил свет. Обстановка комнаты была ничем не примечательна. Широкая деревянная кровать, застеленная коричневым покрывалом. Два кресла, журнальный столик, торшер.
Лишь красный электрический камин в углу комнаты напоминал, что Елена находится в английском доме. Тут же на этаже была и ванная комната, в которую Елена пожелала войти.
— Не забудь умывальник заткнуть пробкой, когда будешь мыть руки. Здесь не принято мыть под струей, — напомнил Олег, давно приученный хозяйкой к бережливости.
Елена кивнула. Она умылась, напустив воды в умывальник, как в маленькое корытце. Затем вытерла руки пушистым оранжевым полотенцем и вернулась в комнату. Верхний неоновый светильник уже был выключен. Лишь торшер с оранжевым абажуром отбрасывал розоватые тени вокруг. Олег успел снять пиджак и сейчас в тонкой белой рубашке казался еще тщедушнее. Он придвинул Елене кресло и сел на соседнее. На столике уже были приготовлены два бокала, бутылка французского коньяка, ваза с яблоками и шоколад всемирно известной английской фирмы «Кэлдбэри». Олег разлил коньяк по маленьким стопочкам и произнес тост:
— За нашу встречу, Леночка!
Елена осторожно пригубила коньяк, ощущая кончиком языка его терпкую горечь. Вкус был божественным. Она медленно осушила стопочку-наперсток. Приятное тепло растеклось в груди. Елена почувствовала покой и безмятежность. Она спокойно взглянула на Олега. Глаза его заблестели, зрачки расширились. Блеск его глаз, как предупредительный сигнал, отрезвил Елену. Она вдруг поняла, что попала в банальную ситуацию: приглушенный свет, вино, конфеты. Весь арсенал обольстителя! Не хватает лишь тихой музыки.
— Ты любишь Моцарта? — будто следуя угаданному Еленой сценарию, спросил Олег. И, не дожидаясь ответа, включил магнитофон.
Трогательные звуки фортепьяно разнеслись по комнате.
— Вот это, считай, финальный аккорд. Твой концерт слишком затянулся! — Елена решительно встала с кресла. — Или тот эпизод ты посчитал авансом?
Елена окинула Олега презрительным взглядом. Губы ее искривились. Выражение лица Елены и особенно ее слова обескуражили Олега.
— Ты о чем, Леночка?
— О студенческих эскападах. Да, я виновата перед тобой. Да, мне стыдно за свое прошлое. Но продолжения не будет. Надеюсь, ты не помешаешь нашему с Игорем счастью. Теперь, когда я, наконец, обрела Игоря… — Закрыв лицо ладонями, Елена разрыдалась.
— Да в чем же ты виновата, Елка? — непроизвольно вырвалось у Олега старое имя. — Ну верно, ты мне нравилась в то лето. Мне приятно было помогать тебе на кухне, разговаривать с тобой, смотреть на тебя. Леночка, я полюбил тебя сразу, как только впервые увидел. Но моя любовь была абстрактной. Как Прекрасная Дама у Блока. Я даже никогда не желал тебя как женщину. Ты была для меня недоступна. И я знал, что со своей стороны ничего не могу предложить тебе. Мои девочки тогда были совсем малышки, да и с женой мы жили неплохо.
Просто, понимаешь, ты всегда напоминала мне маму. Вы очень похожи. Но я никогда не обижался на то, что ты сурово со мной обходилась. И потом твой брак с этим журналистом. Я не стал добиваться тебя. Я желал тебе только счастья.
Олег подошел к ней и положил руку ей на плечо, как отец, одобряющий поведение дочери.
Елена с сомнением выслушала откровения Олега. Неужели он в самом деле ничего не помнит?
— Хорошо, — сказала она наконец. — А зачем эти атрибуты обольщения? — Она обвела рукой стол с бутылкой коньяка и раскрытой коробкой конфет.
— Ну какое обольщение, Леночка. У тебя просто богатая фантазия. Разве наша беседа не была тебе приятна? Просто беседа, и ничего больше.
Елена стряхнула с себя наваждение. Действительно, поддавшись страху разоблачения, она вела себя неадекватно. С чего она вообразила, что Олег намерен затащить ее в постель? Он так безупречно вел себя весь день. Показал ей столько интересных мест. В какой момент она завелась? Он только спросил, любит ли она Моцарта. Все остальное она сама наложила на пошлый сценарий, многократно виденный ею в кино. Елена встала, взяла плащ. Олег тотчас перехватил его и помог ей одеться. Он не уговаривал Елену остаться. Затем торопливо накинул на сутулую спину спортивную молодежную куртку, и они вышли на улицу. С Темзы, которую отделял от дома всего один квартал, тянуло вечерней прохладой. Олег направился к машине, но Елена остановила его. Ей не хотелось больше быть с ним наедине.
— Извини, Олег. Я бы хотела прокатиться на двухэтажном лондонском автобусе. Тут есть маршрут до Гайд-парка? Там наш отель недалеко.
— Да, красные автобусы в тот район ходят. Пойдем на остановку.
Вскоре подошел громоздкий автобус. Дверца его была распахнута. На площадке при входе темнокожий кондуктор взял у Олега деньги за проезд и разрешил подняться по крутой лесенке наверх. Елена с Олегом сели у ветрового стекла, над кабиной водителя. Теперь Елена видела Лондон сверху. И вдруг узнала улицы, по которым недавно гуляла с Игорем.
Проехали площадь Пикадилли. Обогнули красивое архитектурное сооружение — Мраморную арку перед Гайд-парком. Олег что-то рассказывал об истории ее возведения, но Елена почти не слышала его.
Ей уже не терпелось увидеть Игоря. Она поняла, что весь день без него скучала.
6
Игорь ждал Елену в отеле уже больше часа. Он успел просмотреть договоры, заключенные днем, и сделал на полях бумаг кое-какие заметки. Теперь он листал свою записную книжку, где были расписаны встречи на завтра. Из включенного телевизора слышалась быстрая английская речь, но Игорю это не мешало. Напротив, звуки заглушали томительную тишину ожидания. На экране стройные английские амазонки гарцевали на породистых лошадях. Игорь уже раскаивался в том, что отпустил Елену с Олегом.
— Наконец-то, — встал он навстречу вошедшей в комнату Елене. — Я думал, ты заблудилась. Хотя вряд ли Олег оставил тебя одну.
Игорь подошел к ней, обнял и поцеловал в губы.
Он долго не разжимал объятий, уткнувшись носом в ее волосы. Кажется, они пахли как-то иначе. Он отвел голову Елены от себя и внимательно взглянул ей в лицо. Теперь он уловил легкий дух винных паров.
— Та-ак. Похоже, вы не только музеи посещали.
Елена неожиданно покраснела. Игорь резко опустил руки, отошел к телевизору и крутанул ручку громкости, усиливая звук.
— Ну, ты же сам отправил меня с Олегом смотреть Лондон, — оправдывалась Елена. Она уменьшила звук, чтобы можно было разговаривать.
— Да, Лондон. Но ты, кажется, больше смотрела на этого донжуана, чем на город. Я знал, что нельзя доверять ему женщину! — Игорь плюхнулся в кресло, снова вскочил.
Елене было приятно, что Игорь ревнует, но и боязно, что в своих фантазиях он дойдет до нелепицы. Поэтому она миролюбиво сказала:
— Ему ты можешь не доверять, Игорек, но Елке-то своей доверяешь?
— Я и себе не доверяю, — чуть спокойнее сказал Игорь. — Сейчас я ни в чем не уверен.
Он снова подошел к Елене. Мягко привлек к себе и усадил на кровать. Тем временем с экрана диктор-негритянка передавала какое-то сообщение.
— Для меня оказалось неожиданностью, что в Лондоне столько арабов и негров, — меняя тему, заметила Елена. Она вспомнила многочисленных контролеров метро, кондуктора автобуса и просто прохожих.
— Нам там, в России, кажется, что в Англии одни лорды в своих замках обитают и целыми днями стригут газоны. Газоны здесь действительно отменные, но ухаживают за ними не лорды, а обычные труженики: и белые, и черные.
— Да, лорды по улицам не разгуливают, — согласилась Елена, представив их почему-то в средневековых каретах. Она расстегнула пуговицу на рубашке Игоря и положила свою руку на его волосатую грудь.
— Какое мне дело до лордов, когда со мной моя принцесса. — Мимолетное подозрение Игоря улетучилось. Он снова был нежен и мягок. Взял руку Елены и поцеловал ее.
Постепенно их разговор становился все более отрывистым и бессмысленным. В нем стали преобладать междометия. На кресло и на пол планировала снятая одежда.
Игорь снова был неутомим. Слабость, сковывавшая его в Петербурге, отступила в туманном Альбионе.
Теперь Игорь сам всюду возил Елену. Они побывали в Оксфорде, университетском городке. Там Игорь узнал цены и правила поступления для иностранных студентов. И понял, что учить сына в университетском центре ему не по карману. Зато тут же нашел несколько предложений в учебные заведения на севере страны. Записал адреса.
В последний день их пребывания в столице Англии вновь объявился Олег Нечаев. Он повез своих друзей в Гринвич. Теперь рядом с Еленой был Игорь, поэтому она не опасалась ухаживаний галантного кавалера, каким был Олег. Елена снова разговаривала с ним ровно и спокойно. Он тоже забыл о ее неожиданной вспышке и был с ней по-прежнему деликатен. Елена окончательно уверилась, что постыдный эпизод ее юности надежно похоронен. В деликатности Олега она чувствовала симпатию к себе. Это было ей приятно и каким-то образом возвышало в глазах Игоря. Мужчины, поняла она, гордятся, когда на их спутницу кто-то бросает восхищенные взгляды.
Гринвич мало чем отличался от известных пригородов Петербурга, таких, как Павловск или Ораниенбаум. Такие же маленькие, неказистые домишки в жилом районе городка. Великолепные дворцы и музеи в парадной его части. Но гордостью Гринвича была всемирно известная обсерватория, расположенная на вершине большого холма. Оставив машину у подножия холма, трое спутников медленно начали взбираться на его вершину. Вместе с ними одолевали подъем многочисленные туристы из разных стран. С вершины холма в телескоп просматривался весь городок, утопающий в светлой, радостной зелени. Лондонская погода не переставала удивлять своим теплом и сухостью.
Экскурсанты осмотрели в специальных камерах модели Вселенной и вновь вышли на улицу. Здесь, на мощенной камнем площадке, находилась главная для туристов достопримечательность — нулевой меридиан. Он имел вполне материальное воплощение. Это был уложенный на брусчатку десятиметровый металлический брус с мелкими поперечными делениями. Он походил на гигантскую линейку.
Деления «линейки» соответствовали географическим параллелям. Туристы выискивали отметку своей широты и застывали на ней перед объективом фотоаппарата. То и дело магниевые вспышки слепили глаза. Елена заметила, что большая часть туристов с далеких, южных широт. Кажется, с шестидесятой параллели они были сейчас единственными визитерами.
Олег велел Игорю и Елене встать на нулевой меридиан, чтобы сделать их снимок:
— Этот кадр для вас, я думаю, обязателен. Сейчас щелкну и поясню вам почему.
Игорь крепко обнял Елену за талию, и они вступили на железный брус. Олег нажал на спусковую кнопку. Затем закрыл затвор объектива и убрал фотоаппарат в чехол.
— Все, попались, птички! — Он загадочно улыбнулся, ожидая дальнейших расспросов.
— Ну давай, не томи, — буркнул Игорь.
Олег пояснил, что здесь существует поверье. Если человек встанет на нулевой меридиан на своей широте, то у него появляется шанс начать жизнь сначала.
— Ничего себе, порадовал, — покачал головой Игорь. — Я только раскачался, а ты говоришь, опять с нуля начинай. Ладно. Все равно я в эти штучки не верю.
Но Елена задумалась. Хотела бы она начать новую жизнь? С Игорем — несомненно!
— Наконец-то, — встал он навстречу вошедшей в комнату Елене. — Я думал, ты заблудилась. Хотя вряд ли Олег оставил тебя одну.
Игорь подошел к ней, обнял и поцеловал в губы.
Он долго не разжимал объятий, уткнувшись носом в ее волосы. Кажется, они пахли как-то иначе. Он отвел голову Елены от себя и внимательно взглянул ей в лицо. Теперь он уловил легкий дух винных паров.
— Та-ак. Похоже, вы не только музеи посещали.
Елена неожиданно покраснела. Игорь резко опустил руки, отошел к телевизору и крутанул ручку громкости, усиливая звук.
— Ну, ты же сам отправил меня с Олегом смотреть Лондон, — оправдывалась Елена. Она уменьшила звук, чтобы можно было разговаривать.
— Да, Лондон. Но ты, кажется, больше смотрела на этого донжуана, чем на город. Я знал, что нельзя доверять ему женщину! — Игорь плюхнулся в кресло, снова вскочил.
Елене было приятно, что Игорь ревнует, но и боязно, что в своих фантазиях он дойдет до нелепицы. Поэтому она миролюбиво сказала:
— Ему ты можешь не доверять, Игорек, но Елке-то своей доверяешь?
— Я и себе не доверяю, — чуть спокойнее сказал Игорь. — Сейчас я ни в чем не уверен.
Он снова подошел к Елене. Мягко привлек к себе и усадил на кровать. Тем временем с экрана диктор-негритянка передавала какое-то сообщение.
— Для меня оказалось неожиданностью, что в Лондоне столько арабов и негров, — меняя тему, заметила Елена. Она вспомнила многочисленных контролеров метро, кондуктора автобуса и просто прохожих.
— Нам там, в России, кажется, что в Англии одни лорды в своих замках обитают и целыми днями стригут газоны. Газоны здесь действительно отменные, но ухаживают за ними не лорды, а обычные труженики: и белые, и черные.
— Да, лорды по улицам не разгуливают, — согласилась Елена, представив их почему-то в средневековых каретах. Она расстегнула пуговицу на рубашке Игоря и положила свою руку на его волосатую грудь.
— Какое мне дело до лордов, когда со мной моя принцесса. — Мимолетное подозрение Игоря улетучилось. Он снова был нежен и мягок. Взял руку Елены и поцеловал ее.
Постепенно их разговор становился все более отрывистым и бессмысленным. В нем стали преобладать междометия. На кресло и на пол планировала снятая одежда.
Игорь снова был неутомим. Слабость, сковывавшая его в Петербурге, отступила в туманном Альбионе.
* * *
Оставшиеся дни в Лондоне пролетели незаметно.Теперь Игорь сам всюду возил Елену. Они побывали в Оксфорде, университетском городке. Там Игорь узнал цены и правила поступления для иностранных студентов. И понял, что учить сына в университетском центре ему не по карману. Зато тут же нашел несколько предложений в учебные заведения на севере страны. Записал адреса.
В последний день их пребывания в столице Англии вновь объявился Олег Нечаев. Он повез своих друзей в Гринвич. Теперь рядом с Еленой был Игорь, поэтому она не опасалась ухаживаний галантного кавалера, каким был Олег. Елена снова разговаривала с ним ровно и спокойно. Он тоже забыл о ее неожиданной вспышке и был с ней по-прежнему деликатен. Елена окончательно уверилась, что постыдный эпизод ее юности надежно похоронен. В деликатности Олега она чувствовала симпатию к себе. Это было ей приятно и каким-то образом возвышало в глазах Игоря. Мужчины, поняла она, гордятся, когда на их спутницу кто-то бросает восхищенные взгляды.
Гринвич мало чем отличался от известных пригородов Петербурга, таких, как Павловск или Ораниенбаум. Такие же маленькие, неказистые домишки в жилом районе городка. Великолепные дворцы и музеи в парадной его части. Но гордостью Гринвича была всемирно известная обсерватория, расположенная на вершине большого холма. Оставив машину у подножия холма, трое спутников медленно начали взбираться на его вершину. Вместе с ними одолевали подъем многочисленные туристы из разных стран. С вершины холма в телескоп просматривался весь городок, утопающий в светлой, радостной зелени. Лондонская погода не переставала удивлять своим теплом и сухостью.
Экскурсанты осмотрели в специальных камерах модели Вселенной и вновь вышли на улицу. Здесь, на мощенной камнем площадке, находилась главная для туристов достопримечательность — нулевой меридиан. Он имел вполне материальное воплощение. Это был уложенный на брусчатку десятиметровый металлический брус с мелкими поперечными делениями. Он походил на гигантскую линейку.
Деления «линейки» соответствовали географическим параллелям. Туристы выискивали отметку своей широты и застывали на ней перед объективом фотоаппарата. То и дело магниевые вспышки слепили глаза. Елена заметила, что большая часть туристов с далеких, южных широт. Кажется, с шестидесятой параллели они были сейчас единственными визитерами.
Олег велел Игорю и Елене встать на нулевой меридиан, чтобы сделать их снимок:
— Этот кадр для вас, я думаю, обязателен. Сейчас щелкну и поясню вам почему.
Игорь крепко обнял Елену за талию, и они вступили на железный брус. Олег нажал на спусковую кнопку. Затем закрыл затвор объектива и убрал фотоаппарат в чехол.
— Все, попались, птички! — Он загадочно улыбнулся, ожидая дальнейших расспросов.
— Ну давай, не томи, — буркнул Игорь.
Олег пояснил, что здесь существует поверье. Если человек встанет на нулевой меридиан на своей широте, то у него появляется шанс начать жизнь сначала.
— Ничего себе, порадовал, — покачал головой Игорь. — Я только раскачался, а ты говоришь, опять с нуля начинай. Ладно. Все равно я в эти штучки не верю.
Но Елена задумалась. Хотела бы она начать новую жизнь? С Игорем — несомненно!
7
Знакомо ли вам состояние пленника, возвращенного в камеру после бегства из тюрьмы? Уже в самолете, на пути к Петербургу, Елена ощутила, что проваливается в трясину апатии и тоски. Через несколько часов она вернется в пустую квартиру одна, без Игоря. Елена смотрела в иллюминатор на ватные горы розоватых облаков, освещенных солнцем.
Шальная мысль метнулась в голове. Рухнуть бы сейчас, вместе с самолетом, в эту бездну!
Елена молчала, Игорь тоже. И он не мог смириться с насильственным возвращением в клеть будней. Уже сегодня ему предстоит ночь с Ольгой.
Игорь почти физически ощутил, как Ольга тянет его к себе, зацепив невидимыми крючьями. Стюардесса принесла завтрак. Игорь открыл пластмассовый контейнер и медленно, не замечая вкуса, начал жевать бутерброд. Но застрявший в зубах кусочек твердой солоноватой колбасы салями неожиданно изменил ход его мыслей. Почему непременно сегодня нужно ехать домой? Никто не знает, что он вернулся из Лондона. Как все просто. По крайней мере, можно еще сутки, а то и двое провести у Елки. Игорь повернулся к Елене, собираясь сказать ей о своем решении, но потом передумал.
Пусть это будет для нее приятным сюрпризом. Настроение у него заметно улучшилось. Раздумья о личной жизни уступили место деловой сосредоточенности.
Так, что там у нас на повестке дня? Алексей звонил в Лондон и сообщал о каких-то срочных сделках с фирмой «Модерн». С этим надо разобраться в первую очередь. Во-вторых, надо составить план изданий по новым контрактам, заключенным на ярмарке. Переговоры с поставщиком бумаги, привлечение новых авторов… Мысли Игоря работали четко и деловито.
В окно иллюминатора уже были видны пригороды Петербурга. Черные прямоугольники и трапеции распаханных огородов пересекались извилистыми линиями речушек и дорог. Изображение было четким, будто нанесенным на топографическую карту. Как полезно иногда приподняться над землей, чтобы увидеть картину в целом! Надпись на табло призывала пассажиров застегнуть ремни: самолет шел на посадку.
В аэропорту Пулково было многолюдно. Игорь окинул внимательным взглядом толпу встречающих. Знакомых лиц не было — можно продлить романтическое путешествие. Елена отошла к автомату позвонить матери. Игорь получал багаж. Он взял с поворотного круга их с Еленой две почти одинаковые черные сумки и пошел к выходу. Елена торопливыми мелкими шажками догнала его.
— Все нормально. Мама здорова. Соседка ее регулярно навещает. Кстати, представляешь, мама забыла, что я ей про Лондон говорила. Спрашивает: «Где ты, Леночка, столько времени пропадала?»
— Склероз, понятное дело, — равнодушно отозвался Игорь. Его мысли сейчас были о другом. — Ладно. Пошли на остановку.
Рейсовый автобус довез пассажиров из аэропорта до южной окраины города. Отсюда было рукой подать до места, где жил Игорь.
— Ну, считай, ты уже дома, — грустно сказала Елена, наклоняясь за своей сумкой. Сейчас они обе стояли у ног Игоря. — Меня провожать не надо.
— Я и не собирался провожать тебя. Наш полет еще не окончен. Ты ведь не станешь возражать, если мы в тиши твоей квартиры продлим наше свидание?
Сердце Елены понеслось вскачь. Улыбка осветила лицо. Расставание отодвигалось! Все остальное сейчас не имело значения.
— Я думала, раз ты такси в аэропорту не взял, значит, мы сейчас расстанемся.
— Пытаюсь замедлить ход времени, — отшутился Игорь. На самом деле медлил с решением он сам.
Они вошли в подземный тоннель, и поезд метро помчал их в северную часть Петербурга, на площадь Мужества. Дорога занимала едва ли не час. И это была не просто поездка от южного полюса города к северному. Это было завершение пути из благополучной Европы в неустроенную Россию. В вагоне было грязновато. Под ногами Елены — шелуха от семечек. На промятых сиденьях — вытертый дерматин. Лица редких в это время дня пассажиров казались угрюмыми. Большинство из них читали бесплатные рекламные газеты, раздаваемые при входе в метро. Кто-то с завистью и недоброжелательством разглядывал богатенькую, по их мнению, пару. Упаковочные ленты с надписью «British Airways», опоясывающие черные сумки, были для них красноречивым свидетельством достатка их владельцев.
Впрочем, на очередной остановке внимание зевак переключилось.
В торце вагона показался нелепый тип в помятых, несвежих, светлых клетчатых брюках. Подобную одежду от западных гуманитарных фондов выдавали нынче бездомным. Эти, прежде фасонистые, брюки контрастировали с линялой, неопределенного цвета курткой вошедшего. На плече бродяги висела набитая хламом облупленная сумка. Мужик медленно продвигался по проходу и что-то бубнил, но стук мотора заглушал его слова. Было очевидно, что он о чем-то просит пассажиров.
Игорь не любил попрошаек. Он считал, что все они обманщики и жулики, и никогда не подавал им.
Но Елена полезла в сумочку за кошельком.
— Оставь, Лена. — Игорь положил руку на кошелек Елены. — Всех нищих не накормишь.
Он пустился в рассуждения о том, что людям бесполезно кидать подачку в виде рыбы. Куда важнее, если на то пошло, дать им удочку. Тут нужна государственная программа.
…Мужик подходил все ближе, шаркая о настил вагона подошвами ветхих брезентовых тапок.
— Он не нищий, — перебила Игоря Елена. — Этот человек старается честно заработать на жизнь.
Видишь, продает газету бездомных «На дне». Минутку, гражданин! — окликнула мужика Елена.
Продавец газет остановился. Его испитое, морщинистое, будто спутанный моток проволоки, лицо ожило. Морщины слегка разгладились. Игорь посмотрел на бездомного. Засаленные его волосы были тщательно приглажены, почти зализаны назад: последние жалкие попытки сохранить достойный вид. Тут же Игорь и узнал этого попрошайку.
Он даже вспомнил его историю. Это был тот самый безнадежный пропойца, который ухитрился то ли пропить, то ли сжечь свой дом в деревне. Игорь не помнил подробностей, но этот человек точно проходил через его фирму, когда в ней параллельно с издательскими делами занимались и расселением квартир.
При других обстоятельствах он отмахнулся бы от случайной встречи с человеком дна. Но сейчас он сам не вполне спустился с облаков. Да и присутствие Елены пробуждало в нем благородство. Мысли Игоря лихорадочно закрутились. Как помочь бедолаге?
Елена взяла у продавца газету, достала из кошелька мелочь и расплатилась. Взглянув ему в лицо, она тоже узнала жильца их прежней квартиры.
— Э-э. — Игорь и Елена почти одновременно обратились к нему.
Бомж взглянул на щедрых покупателей своей газетенки. Что-то не так?
— Постой, приятель. — Игорь дотронулся до ветхой сумки бомжа, из которой торчала пачка нераспроданных газет. — Это ты в моем офисе на Петроградской стороне зимой стекла бил?
Теперь и бездомный взглянул на Игоря. В его мутных, бесцветных глазах вспыхнул злобный огонек.
— Ну, — прогудел бродяга и сплюнул на затоптанный пол вагона.
— Ты не нукай, присядь. Заработать хочешь? Кстати, напомни-ка свое имечко.
— Ну, Николай.
— Так вот, Николай. Хочешь мою продукцию продавать: календари, брошюры, гороскопы?
— Врешь! — Николай присел на край скамьи, рядом с Игорем. — У вас, господ высоких, вашу мать, за товар вперед надо платить. А у меня бабок нету.
Что здесь, — он похлопал по сумке с газетами, — раскидаю, то и прожру зараз.
— Ну, что за счеты, Николай. Мы, как-никак, старые знакомые. Приходи завтра утром в фирму.
Адресок не забыл?
Николай неопределенно хмыкнул.
— Спросишь меня, Игоря Дмитриевича. Я тебе пачку календарей без залога дам на реализацию. Когда продашь, рассчитаешься.
— А если смоюсь с твоими календариками? — Николай растянул в улыбке почти беззубый рот. На Игоря дохнуло застарелым перегаром.
— Значит, смоешься, — притворно вздохнул Игорь. — Да ты ведь не дурак. Вернуться-то, оно выгоднее!
Поезд сбавил ход и остановился на очередной станции. Николай перебежал в соседний вагон, чтобы продолжить свой бесприбыльный бизнес.
— Что с ним случилось? — поинтересовалась Елена. Первый и последний раз она видела этого человека, когда квартира отмечала свое расселение. Тогда у него еще была собственная комната и он не выглядел столь жалким.
— Какая-то глухая история, — пожал плечами Игорь. — Ладно, нам на следующей станции пересаживаться.
Этот участок метро надолго замер.
Как-то Татьяна, еще до случившейся впоследствии аварии, заметила: «В плохом месте ты живешь. Уезжай, Ленка, из этого района. Не будет тебе здесь счастья». Елена обиделась. Этот район был одним из самых зеленых и благоустроенных в Петербурге. Пророчества Татьяны отдавали темным суеверием. Однако бесспорным являлся тот факт, что ее собственная жизнь требовала от нее мужественных усилий. Со временем все больше и больше.
Эскалатор вынес Игоря и Елену на поверхность.
Яркое апрельское солнце растопило последний снег.
Бойкие ручейки перебегали дорогу прохожим, выстреливая из водосточных труб. Игорь и Елена торопливо миновали шумное место и оказались в тихом, зеленом микрорайоне, где стоял дом Елены.
Они поднялись на лифте и вошли в квартиру.
Игорь поставил на пол прихожей свою ношу, прошел в полутемную от задернутых штор комнату и расслабленно плюхнулся на диван. Елена раздвинула серые шелковистые шторы на окне и впустила солнце в спящую квартиру. Солнечный луч включил прожектор невесомой пыли и высветил две родственные сумки у порога комнаты.
— Вот мы и дома. — Игорь раскинулся на диване и блаженно вытянул ноги.
Елена присела на валик, рядом с Игорем. Привлекла его голову к своей груди. Растянутое во времени расставание оказалось не лучше короткого прощания.
— А неплохо бы и поесть чего-нибудь, — сказал Игорь.
Елена встала с дивана и направилась в кухню. В нижнем ящике холодильника лежала картошка. На полках теснились консервные баночки. В морозильнике нашлась пачка пельменей. Конечно, не шведский стол, но на быстрый обед достаточно.
Вечером они вновь совершили прогулку по Лондону, на этот раз по улицам, схваченным глазом фотоаппарата. «Все-таки хорошо, — подумал Игорь, — что сегодня я остался здесь. Красивая поездка должна иметь достойное завершение!» Елена тоже возвращалась в реальный мир. Ее счастливый двойник отделился от земной женщины и застыл на красочных снимках.
Эту ночь Игорь и Елена безмятежно спали, как супруги, прожившие вместе двадцать лет.
Шальная мысль метнулась в голове. Рухнуть бы сейчас, вместе с самолетом, в эту бездну!
Елена молчала, Игорь тоже. И он не мог смириться с насильственным возвращением в клеть будней. Уже сегодня ему предстоит ночь с Ольгой.
Игорь почти физически ощутил, как Ольга тянет его к себе, зацепив невидимыми крючьями. Стюардесса принесла завтрак. Игорь открыл пластмассовый контейнер и медленно, не замечая вкуса, начал жевать бутерброд. Но застрявший в зубах кусочек твердой солоноватой колбасы салями неожиданно изменил ход его мыслей. Почему непременно сегодня нужно ехать домой? Никто не знает, что он вернулся из Лондона. Как все просто. По крайней мере, можно еще сутки, а то и двое провести у Елки. Игорь повернулся к Елене, собираясь сказать ей о своем решении, но потом передумал.
Пусть это будет для нее приятным сюрпризом. Настроение у него заметно улучшилось. Раздумья о личной жизни уступили место деловой сосредоточенности.
Так, что там у нас на повестке дня? Алексей звонил в Лондон и сообщал о каких-то срочных сделках с фирмой «Модерн». С этим надо разобраться в первую очередь. Во-вторых, надо составить план изданий по новым контрактам, заключенным на ярмарке. Переговоры с поставщиком бумаги, привлечение новых авторов… Мысли Игоря работали четко и деловито.
В окно иллюминатора уже были видны пригороды Петербурга. Черные прямоугольники и трапеции распаханных огородов пересекались извилистыми линиями речушек и дорог. Изображение было четким, будто нанесенным на топографическую карту. Как полезно иногда приподняться над землей, чтобы увидеть картину в целом! Надпись на табло призывала пассажиров застегнуть ремни: самолет шел на посадку.
В аэропорту Пулково было многолюдно. Игорь окинул внимательным взглядом толпу встречающих. Знакомых лиц не было — можно продлить романтическое путешествие. Елена отошла к автомату позвонить матери. Игорь получал багаж. Он взял с поворотного круга их с Еленой две почти одинаковые черные сумки и пошел к выходу. Елена торопливыми мелкими шажками догнала его.
— Все нормально. Мама здорова. Соседка ее регулярно навещает. Кстати, представляешь, мама забыла, что я ей про Лондон говорила. Спрашивает: «Где ты, Леночка, столько времени пропадала?»
— Склероз, понятное дело, — равнодушно отозвался Игорь. Его мысли сейчас были о другом. — Ладно. Пошли на остановку.
Рейсовый автобус довез пассажиров из аэропорта до южной окраины города. Отсюда было рукой подать до места, где жил Игорь.
— Ну, считай, ты уже дома, — грустно сказала Елена, наклоняясь за своей сумкой. Сейчас они обе стояли у ног Игоря. — Меня провожать не надо.
— Я и не собирался провожать тебя. Наш полет еще не окончен. Ты ведь не станешь возражать, если мы в тиши твоей квартиры продлим наше свидание?
Сердце Елены понеслось вскачь. Улыбка осветила лицо. Расставание отодвигалось! Все остальное сейчас не имело значения.
— Я думала, раз ты такси в аэропорту не взял, значит, мы сейчас расстанемся.
— Пытаюсь замедлить ход времени, — отшутился Игорь. На самом деле медлил с решением он сам.
Они вошли в подземный тоннель, и поезд метро помчал их в северную часть Петербурга, на площадь Мужества. Дорога занимала едва ли не час. И это была не просто поездка от южного полюса города к северному. Это было завершение пути из благополучной Европы в неустроенную Россию. В вагоне было грязновато. Под ногами Елены — шелуха от семечек. На промятых сиденьях — вытертый дерматин. Лица редких в это время дня пассажиров казались угрюмыми. Большинство из них читали бесплатные рекламные газеты, раздаваемые при входе в метро. Кто-то с завистью и недоброжелательством разглядывал богатенькую, по их мнению, пару. Упаковочные ленты с надписью «British Airways», опоясывающие черные сумки, были для них красноречивым свидетельством достатка их владельцев.
Впрочем, на очередной остановке внимание зевак переключилось.
В торце вагона показался нелепый тип в помятых, несвежих, светлых клетчатых брюках. Подобную одежду от западных гуманитарных фондов выдавали нынче бездомным. Эти, прежде фасонистые, брюки контрастировали с линялой, неопределенного цвета курткой вошедшего. На плече бродяги висела набитая хламом облупленная сумка. Мужик медленно продвигался по проходу и что-то бубнил, но стук мотора заглушал его слова. Было очевидно, что он о чем-то просит пассажиров.
Игорь не любил попрошаек. Он считал, что все они обманщики и жулики, и никогда не подавал им.
Но Елена полезла в сумочку за кошельком.
— Оставь, Лена. — Игорь положил руку на кошелек Елены. — Всех нищих не накормишь.
Он пустился в рассуждения о том, что людям бесполезно кидать подачку в виде рыбы. Куда важнее, если на то пошло, дать им удочку. Тут нужна государственная программа.
…Мужик подходил все ближе, шаркая о настил вагона подошвами ветхих брезентовых тапок.
— Он не нищий, — перебила Игоря Елена. — Этот человек старается честно заработать на жизнь.
Видишь, продает газету бездомных «На дне». Минутку, гражданин! — окликнула мужика Елена.
Продавец газет остановился. Его испитое, морщинистое, будто спутанный моток проволоки, лицо ожило. Морщины слегка разгладились. Игорь посмотрел на бездомного. Засаленные его волосы были тщательно приглажены, почти зализаны назад: последние жалкие попытки сохранить достойный вид. Тут же Игорь и узнал этого попрошайку.
Он даже вспомнил его историю. Это был тот самый безнадежный пропойца, который ухитрился то ли пропить, то ли сжечь свой дом в деревне. Игорь не помнил подробностей, но этот человек точно проходил через его фирму, когда в ней параллельно с издательскими делами занимались и расселением квартир.
При других обстоятельствах он отмахнулся бы от случайной встречи с человеком дна. Но сейчас он сам не вполне спустился с облаков. Да и присутствие Елены пробуждало в нем благородство. Мысли Игоря лихорадочно закрутились. Как помочь бедолаге?
Елена взяла у продавца газету, достала из кошелька мелочь и расплатилась. Взглянув ему в лицо, она тоже узнала жильца их прежней квартиры.
— Э-э. — Игорь и Елена почти одновременно обратились к нему.
Бомж взглянул на щедрых покупателей своей газетенки. Что-то не так?
— Постой, приятель. — Игорь дотронулся до ветхой сумки бомжа, из которой торчала пачка нераспроданных газет. — Это ты в моем офисе на Петроградской стороне зимой стекла бил?
Теперь и бездомный взглянул на Игоря. В его мутных, бесцветных глазах вспыхнул злобный огонек.
— Ну, — прогудел бродяга и сплюнул на затоптанный пол вагона.
— Ты не нукай, присядь. Заработать хочешь? Кстати, напомни-ка свое имечко.
— Ну, Николай.
— Так вот, Николай. Хочешь мою продукцию продавать: календари, брошюры, гороскопы?
— Врешь! — Николай присел на край скамьи, рядом с Игорем. — У вас, господ высоких, вашу мать, за товар вперед надо платить. А у меня бабок нету.
Что здесь, — он похлопал по сумке с газетами, — раскидаю, то и прожру зараз.
— Ну, что за счеты, Николай. Мы, как-никак, старые знакомые. Приходи завтра утром в фирму.
Адресок не забыл?
Николай неопределенно хмыкнул.
— Спросишь меня, Игоря Дмитриевича. Я тебе пачку календарей без залога дам на реализацию. Когда продашь, рассчитаешься.
— А если смоюсь с твоими календариками? — Николай растянул в улыбке почти беззубый рот. На Игоря дохнуло застарелым перегаром.
— Значит, смоешься, — притворно вздохнул Игорь. — Да ты ведь не дурак. Вернуться-то, оно выгоднее!
Поезд сбавил ход и остановился на очередной станции. Николай перебежал в соседний вагон, чтобы продолжить свой бесприбыльный бизнес.
— Что с ним случилось? — поинтересовалась Елена. Первый и последний раз она видела этого человека, когда квартира отмечала свое расселение. Тогда у него еще была собственная комната и он не выглядел столь жалким.
— Какая-то глухая история, — пожал плечами Игорь. — Ладно, нам на следующей станции пересаживаться.
* * *
Наконец они добрались до своей станции «Площадь Мужества». Недалеко отсюда находилось Пискаревское кладбище — мемориал защитникам блокадного Ленинграда. Оформление подземного вестибюля перекликалось с трагическим обликом Пискаревки: гладкий серый мрамор и строгие светильники в виде факелов. Название станции связывалось и с мужеством строителей метро. Грунт в этом месте был ослаблен плывунами и подземными реками. Казалось, над этим местом витает призрак катастрофы. Будущее оправдало предчувствия.Этот участок метро надолго замер.
Как-то Татьяна, еще до случившейся впоследствии аварии, заметила: «В плохом месте ты живешь. Уезжай, Ленка, из этого района. Не будет тебе здесь счастья». Елена обиделась. Этот район был одним из самых зеленых и благоустроенных в Петербурге. Пророчества Татьяны отдавали темным суеверием. Однако бесспорным являлся тот факт, что ее собственная жизнь требовала от нее мужественных усилий. Со временем все больше и больше.
Эскалатор вынес Игоря и Елену на поверхность.
Яркое апрельское солнце растопило последний снег.
Бойкие ручейки перебегали дорогу прохожим, выстреливая из водосточных труб. Игорь и Елена торопливо миновали шумное место и оказались в тихом, зеленом микрорайоне, где стоял дом Елены.
Они поднялись на лифте и вошли в квартиру.
Игорь поставил на пол прихожей свою ношу, прошел в полутемную от задернутых штор комнату и расслабленно плюхнулся на диван. Елена раздвинула серые шелковистые шторы на окне и впустила солнце в спящую квартиру. Солнечный луч включил прожектор невесомой пыли и высветил две родственные сумки у порога комнаты.
— Вот мы и дома. — Игорь раскинулся на диване и блаженно вытянул ноги.
Елена присела на валик, рядом с Игорем. Привлекла его голову к своей груди. Растянутое во времени расставание оказалось не лучше короткого прощания.
— А неплохо бы и поесть чего-нибудь, — сказал Игорь.
Елена встала с дивана и направилась в кухню. В нижнем ящике холодильника лежала картошка. На полках теснились консервные баночки. В морозильнике нашлась пачка пельменей. Конечно, не шведский стол, но на быстрый обед достаточно.
Вечером они вновь совершили прогулку по Лондону, на этот раз по улицам, схваченным глазом фотоаппарата. «Все-таки хорошо, — подумал Игорь, — что сегодня я остался здесь. Красивая поездка должна иметь достойное завершение!» Елена тоже возвращалась в реальный мир. Ее счастливый двойник отделился от земной женщины и застыл на красочных снимках.
Эту ночь Игорь и Елена безмятежно спали, как супруги, прожившие вместе двадцать лет.