Врублевская Галина Владимировна. Половина любви

   И испытал удовольствие от своего бескорыстного решения. Лишь в глубине души шевельнулась мысль: он не хочет оставаться должником всесильного рока. Он должен отблагодарить высшие силы за то, что те вняли его мольбам и вернули Елку.
   На следующий день Игорь привез больным и фруктов, и сигарет. Он оставил свои дары на усмотрение суровой медсестры и быстро прошел в палату к Елене. Она через силу улыбнулась ему: слабость еще владела ею. Но когда Игорь достал из пакета большого рыжего льва с кисточкой на хвосте, огонек радости вспыхнул в ее глазах.
   — Хорошенький! — Елена попыталась поднять голову, но голова была будто приклеена к подушке. Сразу поскучнев, Елена тихо добавила:
   — Поставь его, пожалуйста, на телевизор.
   Она продолжала улыбаться, но улыбка ее, как теперь разглядел Игорь, была больше похожа на гримасу. Мышцы лица не повиновались ей.
   Прошло еще несколько дней. Елена медленно выздоравливала. Она уже сама поворачивалась в кровати и даже пробовала встать с помощью Игоря. Еще немного, и грядет долгожданная выписка. Дела в фирме тоже требовали участия Игоря. Он отсутствовал две недели. Долгие две недели болезни Елены. Но теперь можно было оставить ее на попечение медсестры.
   В понедельник Игорь впервые появился в офисе. Татьяна сразу повела его смотреть комнату, освобожденную для них другими арендаторами.
   Комната была невелика, с одним окном, но имела отдельный вход.
   — Видишь, какое удобное помещение для приема больных. — Татьяна широким жестом обвела комнату, будто показывала Игорю пришедших на прием людей. — Мы осилим повышение арендной платы?
   Игорь осмотрел помещение. Оно даже не требовало ремонта. Моющиеся обои в мелкий цветочек вполне подходили для кабинета.
   — Думаю, потянем, Танюша. Я сегодня подпишу договор с «Магнитом». Пусть ребята переносят топчан для клиентов и что там тебе еще надо.
   — Хорошо бы, Игорь, открыть аптечный киоск.
   И продавать наши аппараты наряду с лекарствами.
   Игорь кивнул. Продавать лечебные приборы прямо в офисе было выгодно. Для покупателей — дешевле, чем в аптеке. Для фирмы — выигрыш в налоге с продаж. Поэтому дополнительная площадь была очень кстати. Игорь еще немного пробыл в фирме, просмотрел неотложные бумаги и попрощайся с сотрудниками:
   — Все, бегу к Елке.
   Сотрудники уже знали от него, что состояние Елены улучшается и она скоро выписывается. Однако на работе в ближайшее время ее не ждали. Татьяна и Шурик передали ей привет. Пропуска в инфекционную больницу у них не было.
   По дороге в больницу Игорь купил две бутылки сока и бананы для Елены. Накинул в вестибюле халат на плечи, поднялся на нужный этаж. Он шел широким коридором и радостно кивал больным, с которыми успел почти сродниться за последние дни. Скорей, скорей к Елке. Быстрым шагом он вошел в палату.
   Кровать Елены была пуста. «Вот здорово, — подумал Игорь, — моя пташка уже куда-то упорхнула!»
   Он положил фрукты на тумбочку и пошел разыскивать медсестру.
   — Где разгуливает моя жена? — весело спросил Игорь, когда наконец нашел молоденькую сестричку.
   Она курила на площадке, смеясь и болтая с выздоравливающим парнем. Лицо сестрички тотчас стало серьезным.
   — Вы только не волнуйтесь! Елена Павловна в реанимации. У нее рецидив. Высокая температура.
   Новый приступ. Врачи опасаются комы.
   Игорь обхватил голову руками и так стоял несколько секунд.

* * *

   Пребывание Елены в больнице затянулось. Она лежала здесь уже почти два месяца. Игорь, в первые недели неотлучно дежуривший при ней, понял: это надолго. Надо передавать Елену в руки профессионалов.
   Он должен работать и зарабатывать деньги. Бизнес предъявляет свои требования. Теперь в палате Елены поочередно дежурили две сестры: ночью и днем.
   Игорь проводил с Еленой все меньше времени. И не только работа явилась тому причиной. Ему невыносимо трудно было, находясь с ней рядом, чувствовать себя бессильным помочь ей. Он, такой уверенный в себе, порой сглатывал слезы, глядя на дорогую, родную, горячо любимую женщину.
   После рецидива состояние Елены резко ухудшилось. Хотя врачи отбили новую атаку энцефалита, она не прошла для больной бесследно. Страшный вирус проник в жизненно важные центры, заполонив каждую клеточку. Плененные вирусом нервные сплетения омертвели. Теперь, когда сестра сажала Елену в подушки, голова ее безвольно свисала, как у общипанного цыпленка. Так же безжизненно свисали ее бледные руки. Отказала одна нога, так что Елена не могла ходить. И все же врачи не теряли надежду на улучшение. Елена удерживала равновесие на одной ноге, когда сестра пересаживала ее с кровати в кресло-каталку, чтобы везти на процедуры. В порядке были речь и мышление.
   Игорь теперь знал об энцефалите, кажется, все. Он с тревогой наблюдал, как пальцы Елены сводила судорога. Иди она начинала трястись, будто отбивала такт невидимому оркестру. Он с ужасом ожидал худшего — наступления эпилептических припадков. Но тряска внезапно прекращалась, постепенно переходя в слабое, неуверенное дрожание.
   Лето отгорало. Дни становились прохладнее, и окно в палате Елены открывалось все реже. Мало-помалу к ней возвращалась способность двигаться.
   Теперь она почти самостоятельно могла пройти по коридору в процедурный кабинет.. Сестра лишь слегка поддерживала ее за талию. При каждом шаге Елена описывала левой ногой маленькую запятую на коричневом линолеуме больничного коридора.
   Иногда ее поддерживал Игорь. В последнее время он бывал в больнице нечасто. Надо было завершить неотложные дела перед новым отпуском. Скоро им с Еленой предстояло ехать на южный курорт для продолжения лечения.
   — Понимаешь, Игореша, мне вчера было странное видение.
   — Какое еще видение? — Игорь обеспокоенно посмотрел в глаза Елены, приподняв за подбородок ее голову. Он вспомнил галлюцинации ее матери, связанные с Чеховым. Не наследственность ли это?
   Елена сидела в подушках, натянув на грудь одеяло. Глаза ее сияли какой-то особенной прозрачной голубизной. «А ведь прежде у Елки были серые глаза», — подумал Игорь.
   — Я прилегла после обеда, — продолжала Елена, — и можно было подумать, что это сон. Но это был не просто сон. Я лежала закрыв глаза. Слышала разговоры сестер в коридоре. Сейчас у девчонок совсем другая жизнь. Одна рассказывала, как парень водил ее в ночной клуб. Да ладно. Это не важно, — перебила себя Елена. — Вдруг вижу: мы с тобой стоим у какого-то высокого прекрасного фонтана. Вода выплескивается прямо из моря. И в струях фонтана, в его искрящихся брызгах покачивается обнаженная женщина. Такая красивая! Формы совершенные, как у Афродиты. Я то на нее смотрю, то на тебя перевожу взгляд. А у тебя такое счастливое лицо, ты прямо впился глазами в эту Афродиту.
   Елена внезапно замолчала. Потом добавила:
   — Я понимаю, что это все же был сон. Но очень уж четко вся картина запечатлелась.
   Игорь с облегчением улыбнулся. Минутный страх за рассудок Елены сменился напускной озабоченностью:
   — Я обязательно спрошу у Татьяны, что твой сон означает. До завтра потерпишь?
   Выйдя за ворота больницы, Игорь забыл и сон, и тревогу Елены. После болезни она стала более впечатлительной. Со временем, он надеется, все снова наладится. А сейчас его ожидало много дел на работе. Несколько недель фирма обходилась без него. Теперь он наверстывал упущенные дни, налаживал сбыт продукции. Скоро ему придется снова оставить фирму на неопределенное время. Елене предстояло долечиваться в санатории, и он должен быть с ней. Хорошо, что теперь в делах фирмы он может положиться на своих друзей.

* * *

   В середине сентября Игорь с Еленой вылетели в Сочи. В аэропорту их провожали Шурик и Николай.
   У Татьяны заболел малыш, и она осталась дома. Шурик поцеловал сестру в постоянно склоненную теперь голову. Николай сунул Елене в сумку два прозрачных плотных шара из пластмассы:
   — Вот, это самое, Елена Павловна, возьмите. Это я в нашем аптечном киоске углядел — китайские шары. Говорят, помогают нервы восстанавливать.
   Елена улыбнулась и поблагодарила Николая. Если бы все было так просто. И с помощью этих похожих на лампочки шариков можно было бы вылечиться!

4

   В отсутствие Игоря дела в фирме «Игрек плюс» забуксовали. Найденные им до отъезда оптовые покупатели перекинулись к конкурентам. Еще раньше, с болезнью Елены, фирма лишилась грамотного рекламиста. И почти полное затишье наступило, когда временно прекратила сеансы массажа Татьяна. Малыш, как все дети в промозглом осеннем Петербурге, заболел надолго и требовал внимания матери. Однажды Шурик обнаружил, что коробками с готовыми приборами заставлены не только стеллажи, но и пол в лаборатории. Озабоченный этим, он обратился к Михаилу:
   — Миша, надо что-то делать. Без рекламы мы заглохнем. Игорь вернется только через месяц. Придется тебе заняться продвижением товара. Здесь нужен человек с художественной фантазией. Я, к сожалению, специалист в другой области.
   Михаил не спешил с ответом. Он действительно мог справиться с любым заданием. Но сейчас, опустив голову и прикрыв веки, он напряженно думал. Наконец он поднял голову и посмотрел Шурику прямо в глаза:
   — Рад бы помочь, Александр Павлович. Но я и так работаю на разрыв. На мне сенситивный измеритель. Связи с контрагентами. Давайте брать нового человека. Я могу поискать среди своих ребят.
   Шурик растерянно развел руками:
   — Хороший специалист меньше чем на триста долларов не пойдет. А мы без Игоря не можем принять такое решение, да и платить не из чего. Сейчас, Миша, нас только двое. Я готов подключиться к рекламе, взять на себя техническую сторону, но связи с общественностью мне не по силам.
   — Не помешаю вашему совету? — раздался низкий женский голос. — Прошу прощения, я без звонка. Но у вас входная дверь была открыта.
   В лабораторию вошла хорошо им знакомая старая сотрудница НИИ Нина Георгиевна. Всем в институте примелькалась ее полуседая голова: крашенные хной желтые концы волос и белесые корни. Прежде Нина Георгиевна работала вместе с Шуриком инженером. После акционирования института ее сократили. Но хотя ей шел седьмой десяток, на пенсию она не уходила. Да и кто мог прожить на нищенское стариковское пособие в эти годы! Теперь Нина Георгиевна работала уборщицей на верхнем этаже акционерного общества. С этой работой она справлялась с трудом: болела спина, трескалась от бытовой химии кожа на руках. В фирму «Игрек плюс» Нина Георгиевна заглядывала, чтобы купить в киоске у Татьяны смягчающие кремы для рук. Но теперь, в отсутствие Татьяны, и киоск оказался закрыт.
   — Шурик, — обратилась она по-приятельски к бывшему сослуживцу, — я невольно подслушала, что вы ищете человека на рекламу. Могу предложить свою кандидатуру. Хотя бы временно, пока Леночка не поправится.
   Мужчины озадаченно посмотрели на пожилую соискательницу ответственной должности. Вряд ли она справится с таким деликатным делом, как реклама. Но Шурик тотчас вспомнил, что в последние месяцы пребывания в НИИ, когда сотрудники сидели без заказов, Нина Георгиевна с интересом изучала труды Фрейда. А реклама ведь тоже обращена к бессознательному в человеке.
   — А вы справитесь, Нина Георгиевна? — улыбнулся Шурик. Его доброжелательная полуулыбка воодушевила пенсионерку.
   Трижды сказав «да», Нина Георгиевна выпрямилась, как солдат перед генералом. Она понимала, что сейчас даже осанка имела значение. Все должно было подчеркнуть ее энергию и молодой задор.
   Однако Михаил недовольно нахмурился и отвернулся к окну, чтобы скрыть ухмылку. Он просто не принимал всерьез этих бабуль. Они пытались работать в новых условиях, хотя, по его мнению, были абсолютно непригодны для этого. В то же время он знал, что решающее слово пока что не за ним. К тому же новая сотрудница могла снять с него часть грядущих обязанностей.
   Не услышав возражения напарника, Шурик уверенно изрек:
   — Хорошо. Поработаете до возвращения Игоря, а там видно будет. Считайте, что проходите испытательный срок. Оплата соответственно ученическая, — добавил он смущенно.
   Нина Георгиевна расслабилась и вновь ссутулила спину. Стоять долго навытяжку ей было нелегко.
   — Миша, посвяти Нину Георгиевну в круг проблем.
   Миша скороговоркой перечислил первостепенные дела, предстоящие Нине Георгиевне, и, обращаясь в пространство, бесстрастно добавил:
   — Вообще-то представители нашей фирмы должны быть на уровне. Клиенты по виду персонала оценивают фирму. Ну, там, приличный костюм, внешний вид.
   Нине Георгиевне показалось, что стажер неодобрительно посмотрел на серые, седые корни ее волос.
   При этой мысли смуглые старческие щеки Нины Георгиевны еще больше потемнели и стали похожи на закопченный кирпич. Ветеран инженерной службы понимала, что удержаться в активной жизни рядом с молодыми теперь непросто. Она стала лихорадочно обдумывать, у кого взять взаймы денег для парикмахерской.

* * *

   На другой день Нина Георгиевна пришла на работу, как на сбор старых выпускников школы. Ее как подменили: шапка отливающих золотом каштановых волос, взметнувшиеся ко лбу стрелки выщипанных бровей, ярко-малиновые губы и розоватый перламутр на ногтях. Только вот приподнять скорбно опущенные уголки рта было не в ее силах. Нина Георгиевна позвонила по указанным вчера Мишей телефонам и доложила ему о результатах переговоров. Затем достала блокнот и ручку и, как прилежная школьница, приготовилась записывать его новые поручения.
   — А что вы можете предложить? — в свою очередь поинтересовался Михаил.
   Брови Нины Георгиевны поползли еще выше: о каких предложениях речь? Михаил понял, что руководство рекламной кампанией наивно-простоватый Шурик все же возложил на него. «Ладно, — обреченно вздохнул Михаил, — дополнительный опыт в новой области пойдет мне на пользу!»

5

   На сочинском курорте в том году было малолюдно. Где-то рядом шли чеченская и абхазская войны, отпугивающие обывателей с небольшими доходами.
   Люди состоятельные в эти годы предпочитали отдыхать за границей: и комфорт выше, и экзотика.
   Елена, стесняясь своего инвалидного облика, наотрез отказалась ехать за границу. Тем более, что она приехала на курорт не отдыхать, а лечиться. К тому же квалификация сочинских медиков оставалась на высоком уровне. Нехватка медицинской аппаратуры и оснащения компенсировалась опытом, знаниями, добросовестностью. Неврологический санаторий, в котором оказались Елена и Игорь, по-прежнему оставался лучшим российским учреждением этого профиля. Здесь была хорошая грязелечебница, разнообразные ванны, души, массаж. Но особенно эффективным средством для многих больных было лечение иголками. Китайский метод в санатории был доведен до совершенства. Недаром на базе санатория действовал Всероссийский центр рефлексотерапии. Игорь с Еленой возлагали на этот центр большие надежды.
   Ведь у Елены было не врожденное заболевание, а свежий случай. Вероятность излечения от последствий энцефалита была довольно высока.
   Елена впервые была на известном черноморском курорте. Прежде она не любила курорты да и не нуждалась в лечении. В первые годы брака с Ефимом они ходили на байдарках по рекам, участвовали в велосипедном походе и даже на лошадях по Средней Азии. Лежание на пляже никогда не привлекало Елену. Но теперь все было по-иному: она стала другой. Влажный, теплый климат субтропиков пробуждал в душе незнакомое томление. Здесь, в сочинских парках, все было не таким, как на привычном севере. Полутона, бледное небо, прохладный воздух — все это осталось где-то далеко. Окружающий мир был полон ярких и сочных красок.
   Папоротники в северных лесах выглядели травой, а в сочинском парке — деревьями. Узкие пирамидальные тополя трудно было признать родственниками среднерусских ветвистых деревьев. Острые кроны, устремленные в небо, как стрелы, были неприветливы к изнывающим от жары приезжим. Елена не испытывала особого удовольствия, созерцая чуждый ей растительный мир. А Игорь и вовсе не замечал окружающей красоты — мысли его еще не оторвались от петербургских дел.
   Оба обретали радость и покой только на море.
   Теплые прозрачно-изумрудные волны ласкали всех, кто погружался в них. Седая бурлящая пена морского прибоя омывала даже бездушную твердую гальку. Разноцветные голыши, вынесенные на берег, весело искрились в солнечных лучах. И вновь, подхваченные волной, устремлялись в глубину.
   Обычно Елена сидела под тентом в полотняном шезлонге и смотрела на море, стараясь выискать среди купающихся Игоря. Он плавал долго и самозабвенно. Вот, кажется, его темная голова вынырнула где-то за буйками. Нет, это не он! А то какая-нибудь пара привлечет внимание Елены: девушка в розовой резиновой шапочке и мужчина, при каждом взмахе рук выпрыгивающий из воды. Игорь? Пловцы приблизились к берегу, и Елена облегченно вздохнула: ошибка! Проходило не менее часа, пока, наконец, подуставший Игорь не выходил из воды. Стекающие струйки на бронзовом загорелом теле почти мгновенно высыхали под жгучим солнцем, оставляя на коже легкие разводы выпаренной соли. Игорь тут же выпивал бутылку кока-колы, предлагаемую услужливыми разносчиками.
   Теперь начиналась подготовка к купанию Елены. Вид ее не притягивал любопытных взоров на этом лечебном, санаторном пляже. Вокруг были такие же больные люди. Прикованные к шезлонгам и топчанам, они подставляли солнцу свои изуродованные болезнью тела. Тут — худосочные, детские ножки при сильном мужском торсе. Там — искривленная горбом спина, вывернутая голова, вздымающиеся колом плечи. Люди, находясь среди себе подобных, забывали о своем уродстве. Костыли, палки, инвалидные коляски на этом пляже были столь же привычными атрибутами, как мячи и ракетки на общих пляжах.
   Игорь надевал на Елену оранжевый пробковый жилет, осторожно просовывая ее безжизненные руки в широкие проймы. Придерживая ее за талию, вел к воде по горячим от солнца камешкам.
   Едва вода подбегала к их ногам, Игорь брал Елену на руки и вносил на небольшую глубину. Они барахтались в массе купающихся, то и дело ощущая своими телами чьи-то ноги, руки, спины. Игорь переворачивал Елену на спину и, поддерживая ее голову, заставлял работать ногами. Елена с усилием повторяла движения, знакомые ей с детства. То, как лягушка, разводила ноги в сторону, то разрезала воду ступнями. Волны играли ее руками. Сама она не могла ими двигать.
   Обычно Игорь и Елена проводили на пляже ранний вечер: с четырех до семи. После ужина шли в видеосалон, на концерт знаменитых гастролеров или просто гуляли по санаторному парку. За пределы этой территории Елена отказывалась выходить. Ей было тяжело ловить на себе жалостливые, как ей казалось, взгляды здоровых курортников. Сильно ссутуленная спина, свешенная на грудь голова, тонкие веревки болтающихся рук и живот, выпирающий как мяч, — картина далеко не эстетическая. Посторонним Елена представлялась слабоумной. Речь ее была невнятна. Она будто набрала в рот морских камешков, как это делают студенты театрального вуза для отработки дикции. Ворочать эти камешки, то есть просто двигать языком, Елене было нелегко. Однако мысли ее были ясны и прозрачны. И чувства стали еще обостреннее, чем прежде. Вот почему она стеснялась выходить на многолюдную вечернюю набережную.
   До обеда Елена посещала назначенные процедуры в лечебном корпусе. Игорь уходил на море один. Но осенняя погода была неустойчива. В один из дней небо заволокло тучами, поднялся сильный ветер. По радио объявили штормовое предупреждение. Игорь бросил плавки на кровать и решил остаться с Еленой. Он проводил ее до кабинета иглотерапии и сейчас сидел в коридоре, ожидая окончания сеанса. Глаза его машинально скользили по ножкам женщин-врачей и сестер, торопливо пробегающих мимо. Неожиданно что-то отозвалось в нем. Игорь взметнул глаза вверх.
   Вряд ли он узнал ноги, виденные один раз в жизни.
   Но пестро крашенные волосы молодой женщины в белом халате ему определенно где-то встречались. Тотчас услужливая память вернула Игорю картину трехмесячной давности: волосы врача «скорой помощи», являющие собой непривычную череду платиновых и золотистых прядей. Врач остановилась:
   — ее внимание привлекло расписание на дверях кабинета иглотерапии. Теперь Игорь мог разглядеть ее лицо: выразительные темные глаза, красиво очерченные губы, идеально круглое, как у ребенка, лицо. «Ей не больше тридцати», — прикинул Игорь. Он был почти уверен, что узнал женщину.
   Молодая докторша прочитала объявление и сделала шаг в сторону.
   — Простите, — окликнул ее Игорь, вставая, — мы не могли встречаться в Питере? Вы врач «скорой помощи»?
   Женщина остановилась. Короткий белый халатик придавал ей воздушность. Она внимательно посмотрела на Игоря. Кто-то из ее больных? Она не могла с определенностью сказать, что видела его прежде. Мимо ее глаз проходили сотни больных.
   Однако лицо мужчины с резкими, будто вырубленными чертами показалось ей интересным. Она задала несколько уточняющих вопросов и вспомнила тот вызов: клещевой энцефалит ей встречался нечасто. Значит, ее больная сейчас в кабинете?
   Что ж, ей, как специалисту, будет интересно взглянуть на последствия. Игорь предложил ей подождать: Елена скоро выйдет. Докторша присела на диванчик рядом с Игорем.

* * *

   Вероника, так звали молодого врача, охотно рассказала о себе. Она ушла со «скорой помощи». Работа изматывающая, а платят мало. В Сочи приехала на стажировку. Ей, как невропатологу, полезно пройти здесь курс обучения иглоукалыванию. С этими знаниями она легко найдет хорошую работу с достойной оплатой. Скоро из кабинета, приволакивая ногу, вышла Елена. Игорь познакомил ее с Вероникой. Та, как специалист, сразу оценила грустные последствия перенесенного заболевания. Ее круглое лицо даже слегка вытянулось от огорчения.
   — Я возьму вас под свою опеку, — предложила Вероника в конце разговора, — а то здесь больных как на конвейере пропускают, всех лечат по одному образцу. Индивидуальный подход даст лучший эффект.
   Я ведь не новичок в рефлексотерапии. Опыт работы с иголками у меня есть. А сюда я приехала, чтобы получить сертификат.
   — Вы можете быть уверены в нашей благодарности. Любой труд должен быть вознагражден по заслугам, — вставил Игорь.
   — Уж не думаете ли вы, что я тут по коридорам себе клиентов подбираю? — Вероника встряхнула пестрыми волосами и посмотрела на Игоря с легким презрением.
   Игорь пожал плечами. Нет так нет. Он знает, что нынче денежный эквивалент в ходу. Но если эта девушка бескорыстно предложила свои услуги, тем лучше. Игорь знал по себе: работа с душевной отдачей дает лучшие результаты, чем труд за деньги. Хотя, конечно, можно совмещать то и другое.
   С этого дня Вероника стала навещать новых знакомых ежедневно. Она показывала Елене особенные, восточные упражнения. Делала точечный массаж, сама ставила ей иголки. Пользуясь доступом к медкартам больных. Вероника узнала еще об одной проблеме Елены. У той отмечались и гормональные нарушения — после энцефалита пропали месячные. Молодая врач сочувствовала Елене, как женщина женщине, и очень хотела ей помочь.
   Через две недели появились и первые результаты усилий Вероники. Речь Елены стала более четкой, разборчивой. Полупарализованная нога оживала на глазах. Теперь Елена не приволакивала ее, а с некоторым трудом все же могла приподнять над полом. В лице Вероники Елена приобрела и новую подругу. Та работала в другой области, но была так же вдумчива и умна, как Елена. Они часто говорили о жизни. Их многое объединяло. Но в одном Вероника резко отличалась от Елены. Молодая врач была нацелена на успех и решительна в своих поступках. Елена принимала любые обстоятельства со смирением гордячки. У Вероники тоже был неудачный брак. Она вышла замуж за сокурсника, но скоро разочаровалась в нем. Тот был профессионально нелюбопытен. Устроился на должность терапевта при какой-то санчасти и не думал повышать свою квалификацию. Денег зарабатывать тоже не умел. И то и дело ревновал Веронику, когда она уходила на ночные дежурства на «скорой помощи». Но Вероника не стала тратить на нескладного врача жизнь, как это получилось у Елены с Ефимом. Она развелась быстро и решительно, радуясь, что не торопилась заводить ребенка. Уже три года Вероника была свободна. Мимолетные связи с мужчинами не перерастали в серьезные отношения.
   Массаж, проводимый Вероникой, отличался от традиционного. Она не вкладывала в свои движения силу, как это обычно принято. Вероника легко касалась тела Елены, скользя пальцами по ее коже.
   Порой рука Вероники опускалась вниз живота Елены и совершала круги у его основания, вызывая у больной сладострастное возбуждение. Елена стеснялась этих ощущений своего тела, но ждала их. Тем более, что уже несколько месяцев, долгих месяцев ее болезни, Игорь не искал близости с ней.
   Однажды, лежа обнаженной на кровати, уже по окончании массажа, Елена в порыве благодарности прикоснулась губами к руке Вероники. Та руку не отдернула, а наклонилась над Еленой и поцеловала ее в щеку. Упругие груди Вероники, обтянутые шелковой трикотажной майкой, коснулись исхудалой груди Елены. И она ощутила это касание.