Страница:
Но к этому времени в кухне осталась лишь одна хозяюшка — Вероника. Елена уже ушла к себе в комнату. Обычно она обедала там одна, так как стеснялась своей неряшливости, вызванной болезнью. Крошки падали на пол, проливался компот. Ела она почти без помощи рук. Кроме того, в уединении Елена могла выпить и запрещенную ей врачами баночку пива.
Пиво любил Игорь, поэтому на полке холодильника всегда высилась пирамида пивных банок.
Отобедав, все трое собирались в гостиной. Игорь непрерывно, банка за банкой, потягивал горьковатый, с легким хмелем, напиток и тут же курил, выпуская кольца табачного дыма. Вероника тоже затягивалась сигареткой, а Елена уже привыкла к табачному дыму и больше не возражала против курения в ее присутствии. Сизый туман создавал подобие уюта в общем послеобеденном бдении. Смотрели телевизор. Комментировали конкурсы и игры с участием «людей с улицы». Часто опережали ответы игроков и разгадывали хитроумные ходы телеведущих. Иногда, выключив телевизор, принимались решать кроссворды. Но никогда не говорили о серьезных вещах, проблемах, событиях. Просто шутили, дурачились, подсмеивались над кем-то или чем-то. Однако это трио острословов не было равноценным. Игорь и Вероника часто адресовали свои колкости не телеигрокам, а друг другу. И оба никогда не подшучивали над Еленой, проявляя по отношению к ней особую деликатность. Но эта деликатность задевала Елену сильнее, чем самая злая ирония. Она не чувствовала себя игроком команды.
Если бы не баночка пива, выпитая ею в своей комнате, она бы так и сидела съежившись, кисти рук сцеплены, ноги перекрещены под креслом и крепко сжаты в коленях. Но несколько глотков холодного, почти безалкогольного напитка совершали чудо.
Пиво слегка расслабляло ее и помогало справиться с волнением, вызванным зрелищем чужой любви.
А может, волны любви собственной захлестывали ее душу. Елена все определеннее понимала, что ее затея создать гармоничное трио ошибочна. Выносить Совместную жизнь становилось все труднее.
«Да, — с горечью призналась себе Елена, — Вероника права. Я — преграда, тормоз в их отношениях. Но она переоценивает силу моего влияния на Игоря. Он всегда принимает решения сам». Елена опустошила очередную баночку пива и вскрыла следующую. «Я смогу жить одна, мои руки почти ожили», — уговаривала себя Елена, делая еще несколько глотков.
Ком в горле постепенно таял.
Когда спустя минут сорок Вероника зашла в комнату забрать грязную посуду, она заметила нетронутый обед. От ее взгляда не укрылась и батарея блестящих баночек из-под пива, вразнобой выстроенная у ножки кресла.
— Ты что это, дорогуша, ничего не ела? — строго произнесла Вероника.
— Н-не хочется, — чуть заикаясь, ответила Елена.
— Ты что, опять пиво пила и даже не закусывала?
Вероника, как врач, понимала, что Елене, перенесшей воспаление мозга, пить было крайне нежелательно. Чуть налаженная после лечения речь и движения тут же давали сбой.
— Я же чуть-чуть, — оправдывалась Елена, отодвигая ногой пустые баночки вглубь, под сиденье кресла. Несколько банок накренились, звякнули о пол и покатились в разные стороны. Елена смолкла и опустила всегда опущенную голову еще ниже, почти к коленям.
Вероника приподняла одной рукой подбородок Елены, другой поднесла к ее рту ложку салата. Елена привередливо мотнула головой и сжала губы.
— Сейчас же открой рот! — приказала Вероника, продолжая держать ложку у носа Елены. — А то смотри, Игорю пожалуюсь.
Елена нехотя раскрыла рот и впустила в него ложку. Потом начала медленно жевать салат. Съев его, она тихо попросила:
— В-вероничка, Игорю не г-говори, а?
Вероника ощутила жалость и легкую брезгливость.
— Да Игорь сам заметит. И вообще, Лена. Ты же взрослая, умная женщина. Должна взять себя в руки.
Что за распущенность такая.
Елена пропустила последние слова, вся сосредоточенная на слове «Игорь».
— Не заметит. У меня минут через десять пройдет. Пиво б-быстро р-рассеивается.
Через четверть часа Елена переоделась в нарядное домашнее платье из светло-серого вельвета и направилась в гостиную. Ее слегка порозовевшее от пива лицо выглядело оживленным. Проходя к дивану, где уже сидели Игорь и Вероника, Елена запнулась о край стола, но это не вызвало у Игоря подозрения. Вероника смотрела на Елену с интересом. Когда же Елена почти упала на диван, Игорь обеспокоился. У Елки опять ухудшилась координация? Но вслух он не высказал своего беспокойства.
Скоро все втянулись в очередную телевизионную игру. Следовало подыскать синоним понятию: «Откровенность, скрывающая истину».
— П-полуп-правда, — сказала Елена, и румянец на ее щеках стал еще гуще. Она поняла, что говорить не следовало. Язык не слушался ее.
Игорь посмотрел на нее с испугом. Румянец на щеках, шаткая походка, затрудненная речь.
Может, у Елки рецидив? Снова возврат страшной болезни?
— Елка, тебе что, нездоровится? — участливо спросил он, привставая с дивана.
— Ты лучше спроси у нашей больной, сколько она сегодня пива вытянула, — перестав покрывать Елену, настучала Вероника.
— Лена, это правда? — Игорь внимательно всмотрелся в ее лицо. Его заботливый взгляд уколол Елену в самое сердце. — Ты же знаешь, что алкоголь тебе запрещен. Ты хочешь стать паралитиком?
— А хотя бы и так! — с вызовом произнесла Елена, уже не пытаясь скрыть своего состояния. Выговор Игоря в присутствии Вероники был для нее невыносим. Поэтому она почти в истерике выкрикнула:
— Я с-сама вправе р-решать, как мне жить! Я вам н-не навязываюсь!
Елена раз и два приподнялась с дивана, не в силах встать на ноги. С третьей попытки усилием воли подняла непослушное тело и, нарочито четко переставляя ноги, вышла из гостиной. Она слышала, как за ее спиной Игорь упрекал Веронику, что та не усмотрела за больной. Его упреки, адресованные не ей самой, еще больше разозлили Елену. Это подтверждало, что ее не считают полноценным человеком, способным отвечать за свои поступки.
Елена вернулась в свою комнатку и задвинула щеколду на двери. Она подошла к окну и вцепилась пальцами в подоконник. «Больше не могу, не могу! — беззвучно кричала она, обращаясь к Игорю. — Больше не могу быть с тобою рядом и так далеко!» Но крик ее души могли услышать лишь посеребренные инеем бронзовые фигуры на крыше Исаакия против ее окон.
"Любимый, глупый Игореша, ты для меня вся жизнь.
Ты больше не видишь во мне женщину. А она тут, внутри меня, она жива". Елена ощутила сладкое потягивание внизу живота, будто там и впрямь что-то ожило. Она отступила от окна. Бросилась ничком на диван и начала метаться. Ритмично, до боли сжимала колени и вновь расслабляла их. Жаркая волна билась в ее теле, захлестнув обиду и одиночество последних месяцев. Елена издала легкий стон, вцепившись зубами в подушку. Затем с чувством постыдного удовлетворения затихла.
Повернувшись навзничь, она тупо смотрела в потолок. Этот высокий потолок, как во многих старинных домах, был украшен парными бороздами.
Они тянулись по нему вдоль каждой из стен и напоминали Елене рельсы. Сколько глаз до нее скользило по этим рельсам! Низвергнутые революцией дворяне, умирающие жители блокадного города, измученные коммунальным бытом глаза жильцов послевоенной коммуналки. Куда умчались их взгляды, а за ними жизни? Теперь по этим рельсам катилась судьба Елены. Мысли ее выровнялись, обрели определенность. Да, она обязательно поговорит с Игорем. Постарается убедить его создать нормальную семью с Вероникой. А сама переедет в квартиру мамы. Вероника права. Она, Елена, всячески старается остаться при Игоре и тем удерживает его.
Внимание Елены от рельсов переключилось на свое тело. Давно забытое ощущение влаги, знакомое каждой женщине. Елена приподняла подол вельветового платья и заглянула под него. Небольшое алое пятнышко расплылось на белоснежном белье. Неужели помогли травки Валентины и вернулось «это»?
И она опять стала полноценной женщиной!
Но думы каждого из них были далеки от происходящего на экране. Вероника решила, что случившийся инцидент с захмелевшей Еленой обернется для нее, Вероники, выигрышем. Игорь поймет, что жизнь Елены катится по собственной колее. А раз так, не лучше ли дать ей свободу.
Мысли Игоря, напротив, развернуло, как автомобиль на скользкой дороге. До него неожиданно дошло, что Елена находится на краю бездны. И как это он до сих пор не замечал ее переживаний? Он думал, что Елена смирилась со своим положением и ее вполне устраивают дружеские отношения с ним.
Сам же он, как ему казалось, отделял свое биологическое начало от духовного. Они с Еленой порой обсуждали вечерами в его кабинете прочитанные книги, оценивали политические баталии. Приближались очередные президентские выборы, так что тема кандидатов была актуальна. Ельцин или Зюганов? Ответ на этот вопрос расколол общество. Но Игорь и Елена в политике стояли на одной платформе. До сих пор общий взгляд на вещи объединял их. Игорю казалось, что и необычное трио — плод общего согласия. Выходит, он ошибался. Гармонии втроем не получилось. Игорь задумался: почему для него так важно присутствие рядом Елены?
Политические дискуссии можно вести с друзьями.
Книжные новинки способна оценить и Вероника.
Часто, увидев у Игоря незнакомую книгу, она спрашивала: «Гарик, мне стоит это прочитать?» Значит, дело не в том, о чем говорить. Важно, как говорить.
Дойти до сути явления, до истины. А истина рождается не в споре, как утверждает молва. Любители белого и черного никогда не найдут общего языка. Но поклонники зеленого и оранжевого, двигаясь навстречу друг другу, непременно встретятся в желтой точке. Потому что ее положение близко тому и другому Игорь углубился в философию, но слова Вероники вытащили его на поверхность:
— Знаешь, Гарик, Лена хочет переехать в свою квартиру. Я, как врач, считаю, что это пойдет ей на пользу. Самостоятельная жизнь вернет ей активность.
А тут она мается от безделья. Видишь, сегодня какой фокус выкинула. И это не впервые, — не удержалась от осуждения Вероника.
Вероника не умела выбрать нужный момент для серьезного разговора. Сейчас Игорь совсем не расположен был решать вопрос радикально. Осуждение, адресованное Елене, Игорь воспринял как камень в свой огород. Если любимого вами человека очерняют, какая еще может быть реакция?
— Ты забыла, о чем мы договаривались, когда съезжались? — напомнил Игорь. — Елка вне критики.
В нем нарастало раздражение. Так бывает, когда кто-то обращает наше внимание на изъян, от которого мы хотим, но не в силах избавиться. Он встал, снова закурил. Выпустил струйку горьковатого дыма, ткнул окурок в цветочный горшок и вышел из гостиной. Подойдя к комнате Елены, он попытался открыть дверь. Она оказалась заперта.
— Лена, открой. — Игорь постучал костяшками пальцев по светлой, покрытой лаком сосновой двери.
Она не отзывалась.
— Пожалуйста, Елочка. Мне очень надо с тобой поговорить.
Послышались шаркающие шаги, щелчок отпираемой задвижки. Игорь потянул на себя дверь и вошел в комнату. Елена уже сидела на диване с ногами, поставив их домиком и обхватив кольцом рук. На крышу этого домика она положила голову. В этой детской позе Елена казалась привлекательной, как прежде. Ее подпертая коленками голова держалась сейчас вертикально, а большие серые глаза с поволокой выражали и смирение, и стойкость.
— Думаешь, я тебя ругать пришел? — спросил Игорь, усаживаясь на стул напротив Елены.
Он и в самом деле не собирался делать выговор Елене. Тем более сейчас, когда поза скрывала ее физический недостаток и выглядела она на редкость обворожительной. Игорь даже ощутил где-то в глубине давно не возникающее при Елене телесное желание. Она не ответила на его вопрос и продолжала молчать.
— Я жалею тебя, дурашка. Ты что, хочешь совсем потерять способность двигаться? Ты же была на волосок от этого. Леночка, котенок мой, пообещай, что бросишь эти свои пивные затеи. Ну какая муха тебя укусила? Я знаю, у тебя хватит силенок прожить без этого. Ну чем я провинился? Что я могу для тебя сделать? Хочешь, посильную работу тебе в фирме подыщу, чтобы занять твою умненькую головку? Ну, отдай приказ своему верному рыцарю!
Игорь спустился со стула и встал перед Еленой на колени. Но ее не тронула раболепная поза Игоря.
— Да сядь на место, Игорь. К чему ломаться. Мне ничего не нужно. И насчет пива можешь не беспокоиться — не сопьюсь. А если выпью баночку-другую, особого вреда от этого никому не будет. И работа мне не нужна. Хоть с пивом, хоть без пива, я — инвалид и для серьезной работы не пригодна.
— Елка, ты в сторону не уходи, — произнес Игорь, вставая с колен. — Я не позволю, чтобы ты рисковала своим здоровьем. Никакого пива. Я распоряжусь, чтобы и в холодильнике его не было.
Опять наступила длинная пауза. Елена опустила ноги на пол. Тотчас поникла ее голова. И Елена тихо, так что Игорь с трудом расслышал, сказала:
— Хорошо, никакого пива. В обмен на твое «никаких сигарет».
— Ну что ты сравниваешь! — возмутился Игорь и потянулся к заднему карману джинсов, где лежала пачка «Мальборо». Но тотчас отдернул руку. — Я — здоровый мужик, мне ничего не сделается. К тому же ты знаешь, какая нервная у меня работа.
На самом деле Игорь уже ощущал последствия от многолетнего курения: кашель по утрам, одышка на теннисном корте. Он даже пару раз пытался отделаться от пагубной привычки. Недавно ему пыталась помочь в этом Вероника. Ставила ему иглы на особые точки ушей, пыталась закодировать.
Игорь продержался неделю. А потом задымил пуще прежнего.
— Ты можешь продолжать курить, я тебе не указ, — повторила Елена. Она сидела снова понурая и безразличная ко всему. — Но если ты не готов отказаться от своей привычки, то не проси и меня ни о чем. К тому же я собираюсь скоро съехать, — добавила она. — Пора вам с Вероникой жить нормальной семьей.
Решение Елены о переезде испугало Игоря. Он знал, что она не способна угрожать впустую, шантажировать его. Она и в самом деле уедет и пропадет одна. Игорю уже представилась неприглядная картина: одинокая, больная, спившаяся женщина.
Он резко встал со стула, подошел к окну и открыл форточку. Морозный воздух со снегом, метелью ворвался в комнату. Легкая занавеска затрепетала, как крыло огромной бабочки. Игорь вытащил из кармана пачку сигарет и, размахнувшись, бросил ее в форточку. Метель, бушуя на площади, подхватила легкую коробочку и понесла ее к Неве. Для кого упал с неба неожиданный подарок?
— Тебе все понятно? — Игорь сам любовался своим жестом.
— Дай лапу, Игорек. Я хочу ее чмокнуть. Так сказать, поставить печать на нашем договоре.
Игорь подошел к Елене и сам взял в горсть ее узкие прохладные ладони. Поцеловал одну руку, другую. Елена тоже прикоснулась губами к запястью Игоря и замерла, ощущая легкое щекотание редких волосков. Как будто прощалась с ним. Потом отстранилась, усилием напрягла мышцы шеи и приподняла голову.
— Игорь. Женись на Веронике. Она хорошая женщина. И с ребенком лучше не откладывать.
— А как же ты? — зачем-то спросил Игорь.
— Сейчас речь не обо мне. — Голова Елены вновь опустилась. — Ты верно заметил, я — сильная. Я найду свое место в жизни. Ты сам-то думал укрепить отношения с Вероникой?
— Да, Елка, конечно. Я понимаю, что для женщины важно материнство. И Веронике нужен ребенок. К тому же она много для нас сделала: для тебя и для меня. И приняла любые условия, чтобы быть рядом со мной. Но.., но я думаю подождать до лета.
— Зачем тянуть, Игорек? Помнишь, как ты решительно оставил Ольгу и перешел ко мне? Ты тогда сам сказал, что важные дела только так и делаются: сейчас и сразу.
— Нет, Лена, сейчас никак. На работе запарка.
Меня хотят в президенты акционерного общества двигать. Наш Альберт ушел в большую политику, возглавляет партийную фракцию в парламенте.
На следующем собрании акционеров будут перевыборы. Предстоит большая организационная работа.
Борьба за голоса акционеров, перераспределение акций. Не уезжай пока, а?
— Я-то зачем тебе при этом?
— Ну как ты не понимаешь. Пока я в таком водовороте на службе, перемены в доме будут мне помехой. Тут и о тебе забота появится, и Вероника потребует определенности. Подожди немного, хорошо?
— Ладно, Игореша, останусь до твоего избрания.
К лету, надеюсь, оно состоится? И закрой, пожалуйста, форточку. Нынешняя зима, наверно, никогда не кончится. Опять мороз усилился.
Игорь захлопнул форточку и вышел из комнаты Елены.
11
Пиво любил Игорь, поэтому на полке холодильника всегда высилась пирамида пивных банок.
Отобедав, все трое собирались в гостиной. Игорь непрерывно, банка за банкой, потягивал горьковатый, с легким хмелем, напиток и тут же курил, выпуская кольца табачного дыма. Вероника тоже затягивалась сигареткой, а Елена уже привыкла к табачному дыму и больше не возражала против курения в ее присутствии. Сизый туман создавал подобие уюта в общем послеобеденном бдении. Смотрели телевизор. Комментировали конкурсы и игры с участием «людей с улицы». Часто опережали ответы игроков и разгадывали хитроумные ходы телеведущих. Иногда, выключив телевизор, принимались решать кроссворды. Но никогда не говорили о серьезных вещах, проблемах, событиях. Просто шутили, дурачились, подсмеивались над кем-то или чем-то. Однако это трио острословов не было равноценным. Игорь и Вероника часто адресовали свои колкости не телеигрокам, а друг другу. И оба никогда не подшучивали над Еленой, проявляя по отношению к ней особую деликатность. Но эта деликатность задевала Елену сильнее, чем самая злая ирония. Она не чувствовала себя игроком команды.
Если бы не баночка пива, выпитая ею в своей комнате, она бы так и сидела съежившись, кисти рук сцеплены, ноги перекрещены под креслом и крепко сжаты в коленях. Но несколько глотков холодного, почти безалкогольного напитка совершали чудо.
Пиво слегка расслабляло ее и помогало справиться с волнением, вызванным зрелищем чужой любви.
А может, волны любви собственной захлестывали ее душу. Елена все определеннее понимала, что ее затея создать гармоничное трио ошибочна. Выносить Совместную жизнь становилось все труднее.
* * *
Елена сидела у себя в комнате. Итак, Вероника впервые упрекнула ее вслух. Упрек этот комком застрял в горле Елены. Трудно было дышать. Остывал обед на подносе. Мысли Елены кружили вокруг фразы Вероники: «Ты удерживаешь его!»«Да, — с горечью призналась себе Елена, — Вероника права. Я — преграда, тормоз в их отношениях. Но она переоценивает силу моего влияния на Игоря. Он всегда принимает решения сам». Елена опустошила очередную баночку пива и вскрыла следующую. «Я смогу жить одна, мои руки почти ожили», — уговаривала себя Елена, делая еще несколько глотков.
Ком в горле постепенно таял.
Когда спустя минут сорок Вероника зашла в комнату забрать грязную посуду, она заметила нетронутый обед. От ее взгляда не укрылась и батарея блестящих баночек из-под пива, вразнобой выстроенная у ножки кресла.
— Ты что это, дорогуша, ничего не ела? — строго произнесла Вероника.
— Н-не хочется, — чуть заикаясь, ответила Елена.
— Ты что, опять пиво пила и даже не закусывала?
Вероника, как врач, понимала, что Елене, перенесшей воспаление мозга, пить было крайне нежелательно. Чуть налаженная после лечения речь и движения тут же давали сбой.
— Я же чуть-чуть, — оправдывалась Елена, отодвигая ногой пустые баночки вглубь, под сиденье кресла. Несколько банок накренились, звякнули о пол и покатились в разные стороны. Елена смолкла и опустила всегда опущенную голову еще ниже, почти к коленям.
Вероника приподняла одной рукой подбородок Елены, другой поднесла к ее рту ложку салата. Елена привередливо мотнула головой и сжала губы.
— Сейчас же открой рот! — приказала Вероника, продолжая держать ложку у носа Елены. — А то смотри, Игорю пожалуюсь.
Елена нехотя раскрыла рот и впустила в него ложку. Потом начала медленно жевать салат. Съев его, она тихо попросила:
— В-вероничка, Игорю не г-говори, а?
Вероника ощутила жалость и легкую брезгливость.
— Да Игорь сам заметит. И вообще, Лена. Ты же взрослая, умная женщина. Должна взять себя в руки.
Что за распущенность такая.
Елена пропустила последние слова, вся сосредоточенная на слове «Игорь».
— Не заметит. У меня минут через десять пройдет. Пиво б-быстро р-рассеивается.
Через четверть часа Елена переоделась в нарядное домашнее платье из светло-серого вельвета и направилась в гостиную. Ее слегка порозовевшее от пива лицо выглядело оживленным. Проходя к дивану, где уже сидели Игорь и Вероника, Елена запнулась о край стола, но это не вызвало у Игоря подозрения. Вероника смотрела на Елену с интересом. Когда же Елена почти упала на диван, Игорь обеспокоился. У Елки опять ухудшилась координация? Но вслух он не высказал своего беспокойства.
Скоро все втянулись в очередную телевизионную игру. Следовало подыскать синоним понятию: «Откровенность, скрывающая истину».
— П-полуп-правда, — сказала Елена, и румянец на ее щеках стал еще гуще. Она поняла, что говорить не следовало. Язык не слушался ее.
Игорь посмотрел на нее с испугом. Румянец на щеках, шаткая походка, затрудненная речь.
Может, у Елки рецидив? Снова возврат страшной болезни?
— Елка, тебе что, нездоровится? — участливо спросил он, привставая с дивана.
— Ты лучше спроси у нашей больной, сколько она сегодня пива вытянула, — перестав покрывать Елену, настучала Вероника.
— Лена, это правда? — Игорь внимательно всмотрелся в ее лицо. Его заботливый взгляд уколол Елену в самое сердце. — Ты же знаешь, что алкоголь тебе запрещен. Ты хочешь стать паралитиком?
— А хотя бы и так! — с вызовом произнесла Елена, уже не пытаясь скрыть своего состояния. Выговор Игоря в присутствии Вероники был для нее невыносим. Поэтому она почти в истерике выкрикнула:
— Я с-сама вправе р-решать, как мне жить! Я вам н-не навязываюсь!
Елена раз и два приподнялась с дивана, не в силах встать на ноги. С третьей попытки усилием воли подняла непослушное тело и, нарочито четко переставляя ноги, вышла из гостиной. Она слышала, как за ее спиной Игорь упрекал Веронику, что та не усмотрела за больной. Его упреки, адресованные не ей самой, еще больше разозлили Елену. Это подтверждало, что ее не считают полноценным человеком, способным отвечать за свои поступки.
Елена вернулась в свою комнатку и задвинула щеколду на двери. Она подошла к окну и вцепилась пальцами в подоконник. «Больше не могу, не могу! — беззвучно кричала она, обращаясь к Игорю. — Больше не могу быть с тобою рядом и так далеко!» Но крик ее души могли услышать лишь посеребренные инеем бронзовые фигуры на крыше Исаакия против ее окон.
"Любимый, глупый Игореша, ты для меня вся жизнь.
Ты больше не видишь во мне женщину. А она тут, внутри меня, она жива". Елена ощутила сладкое потягивание внизу живота, будто там и впрямь что-то ожило. Она отступила от окна. Бросилась ничком на диван и начала метаться. Ритмично, до боли сжимала колени и вновь расслабляла их. Жаркая волна билась в ее теле, захлестнув обиду и одиночество последних месяцев. Елена издала легкий стон, вцепившись зубами в подушку. Затем с чувством постыдного удовлетворения затихла.
Повернувшись навзничь, она тупо смотрела в потолок. Этот высокий потолок, как во многих старинных домах, был украшен парными бороздами.
Они тянулись по нему вдоль каждой из стен и напоминали Елене рельсы. Сколько глаз до нее скользило по этим рельсам! Низвергнутые революцией дворяне, умирающие жители блокадного города, измученные коммунальным бытом глаза жильцов послевоенной коммуналки. Куда умчались их взгляды, а за ними жизни? Теперь по этим рельсам катилась судьба Елены. Мысли ее выровнялись, обрели определенность. Да, она обязательно поговорит с Игорем. Постарается убедить его создать нормальную семью с Вероникой. А сама переедет в квартиру мамы. Вероника права. Она, Елена, всячески старается остаться при Игоре и тем удерживает его.
Внимание Елены от рельсов переключилось на свое тело. Давно забытое ощущение влаги, знакомое каждой женщине. Елена приподняла подол вельветового платья и заглянула под него. Небольшое алое пятнышко расплылось на белоснежном белье. Неужели помогли травки Валентины и вернулось «это»?
И она опять стала полноценной женщиной!
* * *
Пока Елена металась и умирала в своей комнате, Игорь с Вероникой продолжали сидеть у телевизора.Но думы каждого из них были далеки от происходящего на экране. Вероника решила, что случившийся инцидент с захмелевшей Еленой обернется для нее, Вероники, выигрышем. Игорь поймет, что жизнь Елены катится по собственной колее. А раз так, не лучше ли дать ей свободу.
Мысли Игоря, напротив, развернуло, как автомобиль на скользкой дороге. До него неожиданно дошло, что Елена находится на краю бездны. И как это он до сих пор не замечал ее переживаний? Он думал, что Елена смирилась со своим положением и ее вполне устраивают дружеские отношения с ним.
Сам же он, как ему казалось, отделял свое биологическое начало от духовного. Они с Еленой порой обсуждали вечерами в его кабинете прочитанные книги, оценивали политические баталии. Приближались очередные президентские выборы, так что тема кандидатов была актуальна. Ельцин или Зюганов? Ответ на этот вопрос расколол общество. Но Игорь и Елена в политике стояли на одной платформе. До сих пор общий взгляд на вещи объединял их. Игорю казалось, что и необычное трио — плод общего согласия. Выходит, он ошибался. Гармонии втроем не получилось. Игорь задумался: почему для него так важно присутствие рядом Елены?
Политические дискуссии можно вести с друзьями.
Книжные новинки способна оценить и Вероника.
Часто, увидев у Игоря незнакомую книгу, она спрашивала: «Гарик, мне стоит это прочитать?» Значит, дело не в том, о чем говорить. Важно, как говорить.
Дойти до сути явления, до истины. А истина рождается не в споре, как утверждает молва. Любители белого и черного никогда не найдут общего языка. Но поклонники зеленого и оранжевого, двигаясь навстречу друг другу, непременно встретятся в желтой точке. Потому что ее положение близко тому и другому Игорь углубился в философию, но слова Вероники вытащили его на поверхность:
— Знаешь, Гарик, Лена хочет переехать в свою квартиру. Я, как врач, считаю, что это пойдет ей на пользу. Самостоятельная жизнь вернет ей активность.
А тут она мается от безделья. Видишь, сегодня какой фокус выкинула. И это не впервые, — не удержалась от осуждения Вероника.
Вероника не умела выбрать нужный момент для серьезного разговора. Сейчас Игорь совсем не расположен был решать вопрос радикально. Осуждение, адресованное Елене, Игорь воспринял как камень в свой огород. Если любимого вами человека очерняют, какая еще может быть реакция?
— Ты забыла, о чем мы договаривались, когда съезжались? — напомнил Игорь. — Елка вне критики.
В нем нарастало раздражение. Так бывает, когда кто-то обращает наше внимание на изъян, от которого мы хотим, но не в силах избавиться. Он встал, снова закурил. Выпустил струйку горьковатого дыма, ткнул окурок в цветочный горшок и вышел из гостиной. Подойдя к комнате Елены, он попытался открыть дверь. Она оказалась заперта.
— Лена, открой. — Игорь постучал костяшками пальцев по светлой, покрытой лаком сосновой двери.
Она не отзывалась.
— Пожалуйста, Елочка. Мне очень надо с тобой поговорить.
Послышались шаркающие шаги, щелчок отпираемой задвижки. Игорь потянул на себя дверь и вошел в комнату. Елена уже сидела на диване с ногами, поставив их домиком и обхватив кольцом рук. На крышу этого домика она положила голову. В этой детской позе Елена казалась привлекательной, как прежде. Ее подпертая коленками голова держалась сейчас вертикально, а большие серые глаза с поволокой выражали и смирение, и стойкость.
— Думаешь, я тебя ругать пришел? — спросил Игорь, усаживаясь на стул напротив Елены.
Он и в самом деле не собирался делать выговор Елене. Тем более сейчас, когда поза скрывала ее физический недостаток и выглядела она на редкость обворожительной. Игорь даже ощутил где-то в глубине давно не возникающее при Елене телесное желание. Она не ответила на его вопрос и продолжала молчать.
— Я жалею тебя, дурашка. Ты что, хочешь совсем потерять способность двигаться? Ты же была на волосок от этого. Леночка, котенок мой, пообещай, что бросишь эти свои пивные затеи. Ну какая муха тебя укусила? Я знаю, у тебя хватит силенок прожить без этого. Ну чем я провинился? Что я могу для тебя сделать? Хочешь, посильную работу тебе в фирме подыщу, чтобы занять твою умненькую головку? Ну, отдай приказ своему верному рыцарю!
Игорь спустился со стула и встал перед Еленой на колени. Но ее не тронула раболепная поза Игоря.
— Да сядь на место, Игорь. К чему ломаться. Мне ничего не нужно. И насчет пива можешь не беспокоиться — не сопьюсь. А если выпью баночку-другую, особого вреда от этого никому не будет. И работа мне не нужна. Хоть с пивом, хоть без пива, я — инвалид и для серьезной работы не пригодна.
— Елка, ты в сторону не уходи, — произнес Игорь, вставая с колен. — Я не позволю, чтобы ты рисковала своим здоровьем. Никакого пива. Я распоряжусь, чтобы и в холодильнике его не было.
Опять наступила длинная пауза. Елена опустила ноги на пол. Тотчас поникла ее голова. И Елена тихо, так что Игорь с трудом расслышал, сказала:
— Хорошо, никакого пива. В обмен на твое «никаких сигарет».
— Ну что ты сравниваешь! — возмутился Игорь и потянулся к заднему карману джинсов, где лежала пачка «Мальборо». Но тотчас отдернул руку. — Я — здоровый мужик, мне ничего не сделается. К тому же ты знаешь, какая нервная у меня работа.
На самом деле Игорь уже ощущал последствия от многолетнего курения: кашель по утрам, одышка на теннисном корте. Он даже пару раз пытался отделаться от пагубной привычки. Недавно ему пыталась помочь в этом Вероника. Ставила ему иглы на особые точки ушей, пыталась закодировать.
Игорь продержался неделю. А потом задымил пуще прежнего.
— Ты можешь продолжать курить, я тебе не указ, — повторила Елена. Она сидела снова понурая и безразличная ко всему. — Но если ты не готов отказаться от своей привычки, то не проси и меня ни о чем. К тому же я собираюсь скоро съехать, — добавила она. — Пора вам с Вероникой жить нормальной семьей.
Решение Елены о переезде испугало Игоря. Он знал, что она не способна угрожать впустую, шантажировать его. Она и в самом деле уедет и пропадет одна. Игорю уже представилась неприглядная картина: одинокая, больная, спившаяся женщина.
Он резко встал со стула, подошел к окну и открыл форточку. Морозный воздух со снегом, метелью ворвался в комнату. Легкая занавеска затрепетала, как крыло огромной бабочки. Игорь вытащил из кармана пачку сигарет и, размахнувшись, бросил ее в форточку. Метель, бушуя на площади, подхватила легкую коробочку и понесла ее к Неве. Для кого упал с неба неожиданный подарок?
— Тебе все понятно? — Игорь сам любовался своим жестом.
— Дай лапу, Игорек. Я хочу ее чмокнуть. Так сказать, поставить печать на нашем договоре.
Игорь подошел к Елене и сам взял в горсть ее узкие прохладные ладони. Поцеловал одну руку, другую. Елена тоже прикоснулась губами к запястью Игоря и замерла, ощущая легкое щекотание редких волосков. Как будто прощалась с ним. Потом отстранилась, усилием напрягла мышцы шеи и приподняла голову.
— Игорь. Женись на Веронике. Она хорошая женщина. И с ребенком лучше не откладывать.
— А как же ты? — зачем-то спросил Игорь.
— Сейчас речь не обо мне. — Голова Елены вновь опустилась. — Ты верно заметил, я — сильная. Я найду свое место в жизни. Ты сам-то думал укрепить отношения с Вероникой?
— Да, Елка, конечно. Я понимаю, что для женщины важно материнство. И Веронике нужен ребенок. К тому же она много для нас сделала: для тебя и для меня. И приняла любые условия, чтобы быть рядом со мной. Но.., но я думаю подождать до лета.
— Зачем тянуть, Игорек? Помнишь, как ты решительно оставил Ольгу и перешел ко мне? Ты тогда сам сказал, что важные дела только так и делаются: сейчас и сразу.
— Нет, Лена, сейчас никак. На работе запарка.
Меня хотят в президенты акционерного общества двигать. Наш Альберт ушел в большую политику, возглавляет партийную фракцию в парламенте.
На следующем собрании акционеров будут перевыборы. Предстоит большая организационная работа.
Борьба за голоса акционеров, перераспределение акций. Не уезжай пока, а?
— Я-то зачем тебе при этом?
— Ну как ты не понимаешь. Пока я в таком водовороте на службе, перемены в доме будут мне помехой. Тут и о тебе забота появится, и Вероника потребует определенности. Подожди немного, хорошо?
— Ладно, Игореша, останусь до твоего избрания.
К лету, надеюсь, оно состоится? И закрой, пожалуйста, форточку. Нынешняя зима, наверно, никогда не кончится. Опять мороз усилился.
Игорь захлопнул форточку и вышел из комнаты Елены.
11
Отвыкал от курения Игорь тяжело. Депрессия, мучительный кашель, приступы немотивированного раздражения усиливались с каждым днем. Больше всего в этой ситуации пострадала Вероника. Именно на нее обрушивались взрывы его вспыльчивости. Вероника пичкала его таблетками, снимающими тягу к курению.
На ночь делала китайский массаж, снова ставила иголки в нужные точки тела. Игорь ощущал себя зависимым от ее помощи, и это злило его. С Еленой он старался общаться реже, не будучи уверенным в своей выдержке. Да и времени на общение у него почти не было. Его полностью захватила борьба за блокирующий пакет акций. Игорь искал союзников, других крупных акционеров, чтобы совместно определять политику преобразований в холдинге «Магнит».
В марте в реестре держателей акций появился новый владелец: Нечаев. С памятной поездки в Лондон отношения Игоря Князева и Олега Нечаева возобновились. Олег по-прежнему жил в Лондоне, но следил за развитием бизнеса в России. Когда АО «Магнит» вышло на рынок производителей с новой моделью сотовых радиотелефонов, Нечаев заинтересовался холдингом. С помощью Игоря он приобрел весомый пакет акций. Все сделки с покупкой акций для друга проводил Игорь по данной ему Олегом доверенности.
И вот теперь Олег Нечаев приехал на несколько дней в Санкт-Петербург.
— Ладно, передай Леночке привет, — сказал Олег на прощанье, пожимая Игорю руку. — Мы с тобой, наверно, уже не увидимся. У меня еще дела в Питере, а через два дня улетаю в Лондон.
Игорь решил не говорить Елене о встрече с Олегом, когда вечером вернулся домой, зато порадовать ее другим сообщением. Зайдя к ней в комнату, он достал пачку долларов:
— Елка, держи. Я под новый контракт получил аванс. — Игорь веером растрепал в руке пачку долларов, как игрок колоду карт.
— Я рада за тебя, — безучастно отозвалась Елена. Она сидела на столе, свесив ноги, и рисовала очередную картину.
— Ты не поняла? — обиделся Игорь ее равнодушию. — Это тебе на санаторий. Я же обещал тебя летом на курорт отправить.
— Летом я отправляюсь в Купчино, в свою квартиру, — напомнила Елена.
— Ну ладно, ладно, — не стал спорить Игорь, — все равно пусть они у тебя полежат.
Он подошел к столу, продолжая держать деньги в руках, и посмотрел на картину, нарисованную Еленой. Пожал плечами. Цветовые пятна, разбросанные по листу, оставили его равнодушным. Он видел, что Елене не хватает мастерства, однако сказал ей несколько одобрительных слов, понимая, что занятие рисованием дает ей силы одолевать превратности судьбы. Игорь огляделся в поисках подходящего тайника для денег. Заметил всегда пустующую черную вазу, расписанную алыми маками. Подарок, сделанный Еленой для матери, снова вернулся к ней. Теперь он напоминал ей о Женьке, с которой они вместе трудились над вазой.
— Ладно, сама спрячешь, — Игорь небрежно сунул доллары в черную банку, — а пока пусть здесь полежат.
Елена равнодушно пожала плечами.
Елена смотрела на архитектурный ансамбль на другой стороне реки, и душевная боль отпускала ее. Как незначительны страдания отдельного человека перед гармонией красоты, воплощенной в камне! Умиротворенная этой волшебной красотой, Елена поворачивала к дому. Она снова проходила мимо изваяния Петра на коне, снисходительно оглядывая экскурсантов, толпившихся вокруг памятника. Их встреча с прекрасным была мимолетна. Но иногда Елена воображала, что тоже видит впервые и эту площадь, и памятник, и Неву. Этот новый взгляд наполнял ее сердце странным волнением. Она упивалась возможностью воплощаться в туриста, зачарованного красотой Санкт-Петербурга.
Сегодня экскурсионных групп у памятника не было. Садик казался сном, зимней сказкой. Густой иней выбелил кроны деревьев и кустарники. Иней осел и на опущенных ресницах Елены, и на волосах, не полностью прикрытых голубой вязаной шапкой. Елена встала на обочине аллеи и на миг вообразила себя деревом, как минуту назад туристом. «Вот что значит одеревенеть: застыть в неподвижности и ни о чем не думать!» Но мысль об отсутствии мыслей тоже была думаньем, и Елена вновь стала сама собой. Она побрела к выходу.
У перекрестка Елена влилась в толпу пешеходов, ожидающих зеленого сигнала светофора. Небывалое скопление людей на этом, обычно безлюдном, переходе объяснялось просто. Напротив, в Манеже, открылась выставка средств связи. Большие рекламные стенды и муляжи телефонных трубок, похожих на спеленутого младенца, были видны издалека. На миг мелькнуло желание посетить выставку. Желание, поднятое со дна души инженерным прошлым. Но находиться среди оживленных, нарядных людей ей, калеке, было мучительно. Елена колебалась, куда свернуть: на выставку или к дому. Неожиданно рядом с ней затормозил черный «мерседес», чуть не задев ее. Она отпрянула в сторону. Из машины вышли два охранника и открыли дверцу для важного пассажира. Елена впервые наблюдала, как возят VIP-персону. И вдруг ракурс безличной до того картины изменился! Невысокий человек в длинном темном пальто, появившийся из машины, показался ей знакомым. Елена узнала круглую голову с коротким ежиком светлых волос и массивные очки на едва заметном носу. «Олег!»
Узнала и резко отвернулась. Но было поздно. Олег Нечаев тоже заметил Елену. С радостными восклицаниями он бросился к ней, схватил за руки, но тотчас почувствовал вялость их. И почему голова Елены склонена набок? Может, он ошибся и это не Елена, а похожая на нее женщина? Олег отстранился от нее, внимательно всмотрелся. Сомнений нет: это она! Невзирая на ее протесты, Олег увлек Елену за собой, в Манеж. Они спустились в подземный этаж, где располагалось кафе.
Ярко-красные столы и стулья вызывали у посетителей неосознанное беспокойство. Олег с Еленой сели в неприметном уголке, в глубине кафе. За соседним столиком разместились охранники. Кофе и огненно-красный круг столешницы словно расплавили в душе Елены оковы годичного затворничества: она поведала Олегу о выпавшем на ее долю несчастье. Олег крепко сжал губы и едва заметно кивал, сам того не замечая. Глаза его были широко распахнуты и, увеличенные линзами очков, выглядели неестественно огромными. Он смотрел на нее не мигая. Казалось, он глазами пьет ее боль. Елена подробно рассказала Олегу о своей болезни, о том, как микроскопический клещ перевернул ее судьбу. Она пожаловалась на печальные последствия, превратившие ее в инвалида, не способного к полноценному труду. И только о жизни в нелепом треугольнике она умолчала.
Олег наблюдал, с каким трудом Елена держит чашку, как низко наклоняется к столу, чтобы сделать очередной глоток. Затем тоже склонил голову, обратив к Елене крутой, с залысинами лоб, и о чем-то задумался, Наконец сказал:
— Леночка, тебе нужно ехать в Британию или Штаты. Там, я уверен, тебе помогут. Разве это проблема — укрепить шейные мышцы? Врачи сейчас и не такие чудеса совершают. Я обязательно поговорю с Игорем.
— Нет, нет, — возразила Елена, резко вскидывая голову. — Понимаешь, сейчас Игорь живет с другой женщиной. Собирается жениться.
— Жениться на другой? — удивился Олег. — Мне он ничего не говорил. Напротив, сказал, что вы вместе. А вы, оказывается, разъехались!
На ночь делала китайский массаж, снова ставила иголки в нужные точки тела. Игорь ощущал себя зависимым от ее помощи, и это злило его. С Еленой он старался общаться реже, не будучи уверенным в своей выдержке. Да и времени на общение у него почти не было. Его полностью захватила борьба за блокирующий пакет акций. Игорь искал союзников, других крупных акционеров, чтобы совместно определять политику преобразований в холдинге «Магнит».
В марте в реестре держателей акций появился новый владелец: Нечаев. С памятной поездки в Лондон отношения Игоря Князева и Олега Нечаева возобновились. Олег по-прежнему жил в Лондоне, но следил за развитием бизнеса в России. Когда АО «Магнит» вышло на рынок производителей с новой моделью сотовых радиотелефонов, Нечаев заинтересовался холдингом. С помощью Игоря он приобрел весомый пакет акций. Все сделки с покупкой акций для друга проводил Игорь по данной ему Олегом доверенности.
И вот теперь Олег Нечаев приехал на несколько дней в Санкт-Петербург.
* * *
Он встретился с Игорем, осмотрел предприятие, акции которого недавно приобрел, а также помог Игорю получить контракт на изготовление партии медицинских приборов для московской элитной клиники. В деловом мире все знали всех. Поддержка значительного лица была эффективнее любой рекламы. Игорь понял, что поднялся еще на одну ступень в бизнесе. Не забыл Олег поинтересоваться и жизнью Елены. Он завидовал Игорю, которого любит такая женщина. Олег надеялся встретить Елену в офисе «Игрек плюс» и был разочарован, узнав, что она там не работает. Из слов Игоря он так и не понял, где сейчас Елена и чем занимается. Но одно ему стало ясно: Игорь и Елена по-прежнему вместе. Уклончивость Игоря в ответах Олег объяснил по-своему: тот держит свою женщину взаперти, боится ее потерять. Игорь не пригласил Олега и в дом, на что тот втайне надеялся. Однако деловым взаимоотношениям сдержанность Игоря не могла стать помехой. Оба были уверены в деловых качествах друг друга.— Ладно, передай Леночке привет, — сказал Олег на прощанье, пожимая Игорю руку. — Мы с тобой, наверно, уже не увидимся. У меня еще дела в Питере, а через два дня улетаю в Лондон.
Игорь решил не говорить Елене о встрече с Олегом, когда вечером вернулся домой, зато порадовать ее другим сообщением. Зайдя к ней в комнату, он достал пачку долларов:
— Елка, держи. Я под новый контракт получил аванс. — Игорь веером растрепал в руке пачку долларов, как игрок колоду карт.
— Я рада за тебя, — безучастно отозвалась Елена. Она сидела на столе, свесив ноги, и рисовала очередную картину.
— Ты не поняла? — обиделся Игорь ее равнодушию. — Это тебе на санаторий. Я же обещал тебя летом на курорт отправить.
— Летом я отправляюсь в Купчино, в свою квартиру, — напомнила Елена.
— Ну ладно, ладно, — не стал спорить Игорь, — все равно пусть они у тебя полежат.
Он подошел к столу, продолжая держать деньги в руках, и посмотрел на картину, нарисованную Еленой. Пожал плечами. Цветовые пятна, разбросанные по листу, оставили его равнодушным. Он видел, что Елене не хватает мастерства, однако сказал ей несколько одобрительных слов, понимая, что занятие рисованием дает ей силы одолевать превратности судьбы. Игорь огляделся в поисках подходящего тайника для денег. Заметил всегда пустующую черную вазу, расписанную алыми маками. Подарок, сделанный Еленой для матери, снова вернулся к ней. Теперь он напоминал ей о Женьке, с которой они вместе трудились над вазой.
— Ладно, сама спрячешь, — Игорь небрежно сунул доллары в черную банку, — а пока пусть здесь полежат.
Елена равнодушно пожала плечами.
* * *
Мороз еще держался, но мартовское солнце пригревало все сильнее. Ярко-голубое северное небо озаряло город своим светом. Каждое утро Елена выходила на прогулку. Она пересекала просторную площадь и сразу оказывалась в Александровском садике, где установлен знаменитый Медный всадник — памятник Петру Первому. Елена неторопливо брела по аллее. Подтаявший серый снег с хрустом оседал под каждым ее шагом. Потом она направлялась к Неве: широкая, безбрежная река еще была закована льдом.Елена смотрела на архитектурный ансамбль на другой стороне реки, и душевная боль отпускала ее. Как незначительны страдания отдельного человека перед гармонией красоты, воплощенной в камне! Умиротворенная этой волшебной красотой, Елена поворачивала к дому. Она снова проходила мимо изваяния Петра на коне, снисходительно оглядывая экскурсантов, толпившихся вокруг памятника. Их встреча с прекрасным была мимолетна. Но иногда Елена воображала, что тоже видит впервые и эту площадь, и памятник, и Неву. Этот новый взгляд наполнял ее сердце странным волнением. Она упивалась возможностью воплощаться в туриста, зачарованного красотой Санкт-Петербурга.
Сегодня экскурсионных групп у памятника не было. Садик казался сном, зимней сказкой. Густой иней выбелил кроны деревьев и кустарники. Иней осел и на опущенных ресницах Елены, и на волосах, не полностью прикрытых голубой вязаной шапкой. Елена встала на обочине аллеи и на миг вообразила себя деревом, как минуту назад туристом. «Вот что значит одеревенеть: застыть в неподвижности и ни о чем не думать!» Но мысль об отсутствии мыслей тоже была думаньем, и Елена вновь стала сама собой. Она побрела к выходу.
У перекрестка Елена влилась в толпу пешеходов, ожидающих зеленого сигнала светофора. Небывалое скопление людей на этом, обычно безлюдном, переходе объяснялось просто. Напротив, в Манеже, открылась выставка средств связи. Большие рекламные стенды и муляжи телефонных трубок, похожих на спеленутого младенца, были видны издалека. На миг мелькнуло желание посетить выставку. Желание, поднятое со дна души инженерным прошлым. Но находиться среди оживленных, нарядных людей ей, калеке, было мучительно. Елена колебалась, куда свернуть: на выставку или к дому. Неожиданно рядом с ней затормозил черный «мерседес», чуть не задев ее. Она отпрянула в сторону. Из машины вышли два охранника и открыли дверцу для важного пассажира. Елена впервые наблюдала, как возят VIP-персону. И вдруг ракурс безличной до того картины изменился! Невысокий человек в длинном темном пальто, появившийся из машины, показался ей знакомым. Елена узнала круглую голову с коротким ежиком светлых волос и массивные очки на едва заметном носу. «Олег!»
Узнала и резко отвернулась. Но было поздно. Олег Нечаев тоже заметил Елену. С радостными восклицаниями он бросился к ней, схватил за руки, но тотчас почувствовал вялость их. И почему голова Елены склонена набок? Может, он ошибся и это не Елена, а похожая на нее женщина? Олег отстранился от нее, внимательно всмотрелся. Сомнений нет: это она! Невзирая на ее протесты, Олег увлек Елену за собой, в Манеж. Они спустились в подземный этаж, где располагалось кафе.
Ярко-красные столы и стулья вызывали у посетителей неосознанное беспокойство. Олег с Еленой сели в неприметном уголке, в глубине кафе. За соседним столиком разместились охранники. Кофе и огненно-красный круг столешницы словно расплавили в душе Елены оковы годичного затворничества: она поведала Олегу о выпавшем на ее долю несчастье. Олег крепко сжал губы и едва заметно кивал, сам того не замечая. Глаза его были широко распахнуты и, увеличенные линзами очков, выглядели неестественно огромными. Он смотрел на нее не мигая. Казалось, он глазами пьет ее боль. Елена подробно рассказала Олегу о своей болезни, о том, как микроскопический клещ перевернул ее судьбу. Она пожаловалась на печальные последствия, превратившие ее в инвалида, не способного к полноценному труду. И только о жизни в нелепом треугольнике она умолчала.
Олег наблюдал, с каким трудом Елена держит чашку, как низко наклоняется к столу, чтобы сделать очередной глоток. Затем тоже склонил голову, обратив к Елене крутой, с залысинами лоб, и о чем-то задумался, Наконец сказал:
— Леночка, тебе нужно ехать в Британию или Штаты. Там, я уверен, тебе помогут. Разве это проблема — укрепить шейные мышцы? Врачи сейчас и не такие чудеса совершают. Я обязательно поговорю с Игорем.
— Нет, нет, — возразила Елена, резко вскидывая голову. — Понимаешь, сейчас Игорь живет с другой женщиной. Собирается жениться.
— Жениться на другой? — удивился Олег. — Мне он ничего не говорил. Напротив, сказал, что вы вместе. А вы, оказывается, разъехались!