Введенский Николай. (Стихи, поэмы, романсы, арии)

в глухоманные прячась леса.

В покоях пустых
не осталось гостей и приезжих,

Из комнат затихших
веселье ушло навсегда.

Все думы о вас, -
глубина их не знает предела,

Они бесконечны,
как будто речная вода...

НА РАССВЕТЕ ОТПРАВЛЯЕМСЯ В ПУТЬ

Лишь в прозрачной дымке
заиграл рассвет,

Дунул чистый ветер
и туман исчез.

Я в реке заметил
тени облаков

И увидел рощу
у черты небес.

Погляжу, как плещет
по камням ручей,

И перед глазами
вновь речная гладь.

Наконец здоровым
я с постели встал:

Не могу словами
радость передать!

СМОТРЮ НА НОВОРОЖДЕННЫЙ МЕСЯЦ.

ПОКАЗЫВАЮ СТИХИ ПОПУТЧИКУ

Едва на ночлег
нас река Хуайхэ* приютила,

Расколотым зеркалом
в небе луна замерцала.

Сегодняшним вечером
путь мы проделали долгий,

Вспорхнувшие бабочки
встретили нас у причала.

Стоим не дыша
на затихшем песчаном откосе,

Вздымает волну
перед нами пучина речная.

О доме скорблю,
и природа охвачена скорбью:

Не мне одному,
видно, выпала участь такая...

В САДУ

Ворота садовые
хлопают множеством створок,

Калитки укромные
всюду скрипят без умолку.

С террасы доносится
стук башмачков драгоценных,

В бамбуковых зарослях
блещут одежды из шелка.

ВОСПЕВАЮ ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР

Его все слышат,
но никто не видит,

То он - ненастный вихрь,
то - легкий ветер.

У зеркала
он пудру опрокинет

И тронет лютню,
и она ответит...

СЯО ЦЗЫФАНЬ

ЛЕТНЯЯ НОЧЬ. СИЖУ В ОДИНОЧЕСТВЕ

Срок наступил -
жара пошла на убыль,

Начало новой
близится поры.

Встав у окна,
дышу ночной прохладой.

Как все устало
в доме от жары!

Затихший сад
глядит в пустые окна,

В прозрачной тьме
колышется бамбук.

Поют цикады*
у ступеней мшистых,

Рой светляков*
проносится вокруг.

Ущербный месяц
светит в занавески,

Доносит ветер
терпкий аромат.

Вздыхаю я
о годах быстротечных,

О той волне,
что не вернешь назад...

ДОБРАВШИСЬ ДО ВОСТОЧНОЙ БЕСЕДКИ, ЛЮБУЮСЬ ОКРЕСТНОСТЯМИ

Вечерние воды
потоком стремятся к востоку,

Закатное солнце
торопит приход темноты.

Прибрежные чайки
взлетают с добычею в клювах,

Озерные лодки
колышут ночные цветы.

Стена городская
в безбрежной дали исчезает

Глухие деревни
прижались к равнинам полей.

Пойду я с друзьями
искать ароматные травы,

Ведь я не ищу,
что сегодня в цене у людей.

СМОТРЮ НА ОСЕННЮЮ ЛУНУ

Был Млечный Путь
ночным окутан мраком,

Но свет его
пронзил покровы туч.

Каймой узорной
лег на одеяло

И цитру осветил
прозрачный луч.

Грустит в саду холодном
орхидея,

Под ветром стонет
старый мандарин.

И человек
вздыхает от печали.

Горит свеча.
Он в комнате один.


В ЗАДНИХ ПОКОЯХ ДОМА* СЛУШАЮ ЦИКАД

Лишь только налетит
прозрачный ветер,

Они с листвою
над землей летят.

Взлетают ввысь,
от птиц голодных прячась,

Поит росою
их цветущий сад.

То застрекочут вдруг
в ботве гороха,

То павильон мой
песней огласят.

Наверное, никто
на этом свете

Не сможет спеть
печальнее цикад.

ЛЮ СЯОЧО

НОЧЬЮ НЕ МОГУ ЗАСНУТЬ

Тянется ночь.
Мою душу тоска охватила.

Грустные думы
прогнать я сегодня не в силах.

Ворот распахнут,
сижу в одинокой печали,

Встану в дверях,
озирая окрестные дали.

Ветру звучащему
глушь отвечает лесная,

Всходит луна,
в проплывающих тучах сверкая.

Листья скользят,
прижимаясь к окошку ночному.

Близится осень.
Цветы распустились у дома.

Ночи длиннее,
- дни быстротечнее стали,

Вот почему
и на сердце так много печали.

СЕ ВЭЙ

ПЕРЕПРАВЛЯЕМСЯ ЧЕРЕЗ ХУАНХЭ.

СОЧИНЯЮ СТИХИ ПО ПРИКАЗУ СВЫШЕ

Вечерней мглой
простор равнин объят,

Холодный ветер.
Пасмурный закат.

Простились днем
С Долиной Золотой

И вот стоим
над Желтою рекой*.

Там заяц затерялся
средь равнин,

Остался синий
селезень - один...

Рыданий в горле
застревает ком,

Печальных слез
не вытрешь рукавом.

Мой государь
неласков стал со мной

Вздыхаю тяжко
о судьбе такой.

СЕ ЦЗЮЙ

БАШНЯ, ВОЗНЕСШАЯСЯ К ОБЛАКАМ

Черепичная крыша
блестит меж узорных стропил,

Одинокую башню
макушками лес окружил.

Высотою поспорит
с Колодцем из яшмы* она,

Открывается взору
вдали Золотая волна*.

Мне почудилось, будто
прохладой повеяло вдруг.

В эту раннюю осень
торопятся гуси на юг.

Здесь рождаются строки
о друге, которого нет,

Озирая просторы,
слагает напевы поэт.

Вдохновение дарят
просторы бескрайних лугов,

Постигаю значенье
летящих во мгле облаков...

ИНЬ КЭН

В ЗЕЛЕНИ ТРАВ ПЕРЕПРАВЛЯЮСЬ ЧЕРЕЗ ОЗЕРО

Границы озерные
вешней водою полны,

На ласковых волнах
узорные лодки скользят.

Юаньская заводь*
в цветах абрикоса стоит,

Над водами Сяна*
весенний плывет аромат.

Темнеют пещеры
вблизи Камышовой Горы*,

Сливаются реки
в Ущелье, Где Бродит Шаман*.

Окутаны дымкой
прозрачные дали небес,

Пронизанный солнцем,
сверкает плывущий туман.

Торопится лодка
к далекому лесу пристать,

Озерные птицы
на мачтах высоких сидят.

Никто не измерит
бездонной речной глубины.

Высокие травы
не выпустят лодку назад...

СМОТРЮ, КАК УДЯТ РЫБУ

На прозрачной реке
затихают вечерние волны,

И на веслах проносится
легкий рыбацкий челнок.

Нитка шелковой лески
уходит в глубины речные,

Над крючком и насадкой
колышется темный поток.

Запоют рыбаки -
их напевы летят над водою,

Отражения весел
в воде возникают порой.

Обращаюсь я к тем,
кто забросил чиновничью службу:

Пусть волна голубая
откроет вам берег речной...

СЮЙ ЛИН

БРОЖУ ПО САДУ ВНУТРЕННЕГО ДВОРИКА В ПОИСКАХ ПРОХЛАДЫ

Бывал я когда-то
на севере северных гор,

А ныне я выбрал
Восточного моря восток.

Вдыхаю прохладу
под сенью высоких садов,

Смотрю, как цветы
осыпаются дружно у ног.

На узких тропинках
ничьих не осталось следов!

Шалаш камышовый
давно не встречает гостей.

Сыграю на цитре -
услышит бамбуковый лес,

И чарку за здравье
платановых выпью аллей.

2

СТИХИ И РОМАНСЫ VII-X ВВ.

Период Тан и Пяти династий

ЛИ БО

ДУ ФУ
ДАЙ ШУЛУНЬ
ВЭЙ ИНУ
ВАН ЦЗЯНЬ
ЛЮ ЮЙСИ
ВЭНЬ ТИНЪЮНЬ
ВЭЙ ЧЖУАН
ЛИ ЮЙ

ЛИ БО

{* Подстрочные переводы стихотворений Ли Бо подготовлены И. Лисевичем.}

ОДИНОКИЙ ГУСЬ

Гусь одинокий*,
мучимый жаждой великой,
Летит и роняет
стаю зовущие крики.
Кто посочувствует
тени этой летучей?
Потеряли друг друга
в нескончаемой туче.
Взор обрывается -
всюду мерещится что-то,
Больше отчаянье -
явственней шелест полета!
Вон в поле вороны...
не связаны мыслью одною,
Только кричат, суетятся
беспутной толпою.


РАССВЕТ И ЗАКАТ*

Солнце встает
из восточных змеиных тенет,
Словно восходит
с самого дна земного.
Небо измерит - и снова
просит приюта у западных вод.
Где ж, наконец, стены крова,
где шестерка драконов* ночлег обретет?
Солнцу дано,
раз возникнув, не прекращаться.
А человек - не эфир изначальный*,
где уж ему уходить - возвращаться!
Ветру весны за свой рост
не благодарна трава.
За листопад на небеса
не станут роптать дерева.
Кто подстегнет
четыре времени года бичом?
Для тысяч вещей
положен приход и уход.
Си Хэ!
Си Хэ!
Ради чего ищешь свой кров
в пучине времен - пустыне отверженных вод?!
Как велика сила духа
Лу Яна!
Остановившего миг
ударом копья!*
И не избегнут
ни лжи, ни обмана,
Если противятся Небу,
не следуют Дао - Пути Бытия.
Эй, по Великую Глыбу*
раздайся, сума.
Сам ведь не знаю предела,
как беспредельность сама.

ПОДНОШЕНИЕ ВАН ЛУНЮ

Ли Бо ступил на борт челна.
Вот и попутная волна.
Вдруг - песня... донеслась она
под топот скакуна.
Глубины персиковых вод*
хоть в десять тысяч чи!*
Ван Луня дружеское сердце
не знает вовсе дна.

НОЧЛЕГ С ДРУЗЬЯМИ

Вековую скорбь долой -
избываем свои беды!
Выпиваем чередой
сто кувшинчиков вина.
Глубока, прозрачна ночь,
и чиста река беседы.*
Ослепительна луна...
мы не спим или она?
С хмелю в горы забредем
и возляжем, где попало,
Изголовье - мир земной,
небо - чем не одеяло!

ВОПРОС И ОТВЕТ В ГОРАХ

Пытали однажды:
мол, что за нужда -
В нефритовых скалах
гнездо себе вью?
В ответ улыбнулся
и промолчал,
А сердце запело:
свободу люблю...
Стремнина
персиковых лепестков,
Летящих с обрыва
в ущелье теней.
Лишь здесь - небеса,
и земля - только здесь,
А не среди
людей!


СЛУШАЮ, КАК ЦЗЮНЬ, МОНАХ ИЗ ШУ*, ИГРАЕТ НА ЦИНЕ

Монах из Шу берет
зеленую с узором*...
На западе под ним
утес Бровей Крутых.
Едва коснулся струн -
подхватывают хором
Сосновые леса
в ущелинах земных.
Врачуя гостя дух,
уже поют потоки,
В заиндевелых
звон стоит колоколах*...
Подкравшийся закат
позолотил отроги.
И вновь в который раз
смеркается в горах.

ПЕСНЬ ЛУНЕ ЭМЭЙШАНЬСКИХ ГОР*

Луна Эмэйшаньских гор,
полумесяц осенний!*
В реке Усмиренных Цянов*
купаются тени...
От Чистых Ручьев плыву
по дороге к Трем Безднам.
Тоскую... к Юйчжоу*
спускаюсь вниз по теченью.

В ОДИНОЧЕСТВЕ СИЖУ НА ГОРЕ ЦЗИНТИНШАНЬ

Растаяла стая,
изведав предел восхожденья.
Одно только облачко
праздно плывет в отдаленье.
Глядим друг на друга -
и наглядеться не можем...
Воистину это
Беседка Благоговенья*.


ИЗ ГОРОДА ПЕСЧАНЫЕ ХОЛМЫ* - К ДУ ФУ

Как попал сюда -
или с прихоти какой? -
Прямо с облаков
в град Песчаные Холмы.
Слышно за стеной -
древо, что древнее тьмы,
День и ночь шумит,
вечный мне сулит покой.
Луское вино*...
пью, но не пьянит оно.
Песни царства Ци...
равнодушен к ним давно.
Думы - волны Вэнь...
все о Вас, о Вас, мой друг,
Полою водой
устремляются на юг.*


ПЕСНИ ОСЕННЕЙ СТАРИЦЫ*

Старицы по осени
с осень долготой.
Свист ветвей наводит
на душу тоску.
Путник ищет брода,
ходит сам не свой...
К Терему Великому*
скорбь свою влеку.
Был сей миг на западе
в Вечной Тишине*,
А теперь внимаю
шумной быстрине.
Грусть свою вверяю
трепетной волне.
Может быть, и ты
тоскуешь обо мне?
Горьких слез пригоршню
воды унесут -
Пусть хотя бы слезы
Славный Край* найдут.

ПЕСНЯ О СЕВЕРНОМ ВЕТРЕ

Дракон-Свеча
у Двери Стужи обитает,
Чуть приподымет веки -
на весь свет - рассвет...*
Неужто солнцу и луне
сюда дороги нет?!
Лишь ветра северного шквал
с разгневанных небес слетает.
Огромные, с циновку,
цветы метели с Ласточкиных гор*
За слоем слой
ложатся на террасу Сюаньюаня*.
Ючжоу... На исходе года...
Женщины печальный взор...
Умолкла песня,
брови-бабочки сломались... Ожиданье.
К воротам прислонясь,
прохожих озирает лики.
И мужа вспоминает.
Сполна хлебнул он лиха -
И глад и хлад у врат Стены Великой*.
Как жаль его, прожившего толику!
Простившись с ней, он меч воздел -
Ворвался враг в родной предел...
Остался ей колчан
с тигровым золотым узором,
В котором пара
с белым опереньем стрел,
Где паутину свил паук
и пыль легла густым убором.
Жизнь этих стрел вотще прошла:
Возврата нет тому,
кого могила ратная взяла.
И было видеть их -
невыносимо!
Спалила все -
и вот они - зола...
Так - если воды Хуанхэ
плотиною остановимы,
То ветер северный и снег -
вовек неодолимы.


В СЮАНЬЧЖОУ, В БАШНЕ СЕ ТЯО* ПИРУЮ НА ПРОЩАНЬЕ С ГОСПОДИНОМ ШУ ЮАНЕМ

Тот, кто покинул меня и ушел
солнце вчерашнего дня не вернет.
Тот, кто смутил мое сердце,
с солнцем сего дня найдет тьму забот.
Ветер протяжный на тысячи ли*
вдаль провожает гусей.
К ветру лицом - все нипочем -
в башне кутить веселей.
В сердце Пэнлая* пылает века
кости цзяньаньской строка*.
Ей не уступит Се Малого стих*,
чист, как струя родника.
Вновь пробуждаются образы в нас,
мысли, как птицы, вольны,
В небо ночное взлетают они
глянуть в зерцало луны.
Меч обнажив, рассекаю реку -
так же бурлива река.
Ковш осушив, пресекаю тоску -
так же тосклива тоска.
Жизнь человека в юдоли земной...
это меж строк опущу!
Волосы завтра с зарей распущу,
на воду лодку спущу*.

УДАЛИВШЕМУСЯ ОТ МИРА ПОЧТЕННОМУ НАСТАВНИКУ, ИЩУЩЕМУ ГАРМОНИЮ

Гол_у_бит небеса
вершин лазурных стая.
Годам потерян счет,
даль без конца и края.
Отшельник ищет Путь
и тучу понукает*,
У древа бытия
в язык ручья вникает.
Там нежные цветы,
там черный буйвол дремлет
Высоких сосен шум -
им белый аист внемлет.
Пока искал слова -
на воду солнце село.
Спускаюсь в дым сует
из горного предела.


ПОЮ О РАССТАВАНИИ С ГОРОЙ МАТЕРЬ НЕБЕС*, ПО КОТОРОЙ ГУЛЯЛ ВО СНЕ

О далеком острове Инчжоу*
рассказал моряк.
Прячут его волны-исполины,
сокрывает мрак,
не дойти никак.
Молвил и о Матери Небесной
некто из Юэ*,
Что из пены горней возникает
в радужном огне,
в яви и во сне,
И уходит в небо - как дорога,
словно столп, стройна,
Пять Вершин* - как выдернула с корнем,
вовсе не видна
Красная Стена*,
Даже и Небесная Терраса* -
в сорок восемь тысяч чжан* -
И она покорно голову склонила
пред владычицей небесных стран.
Молвленным путем от Матери Небесной
перейти бы вброд, доверясь сну,
Озера Зеркального луну*
и попасть в Юэ и У.
Вот луна озерная пронзает
тень мою насквозь,
До Точащего* сопровождает,
где и довелось
Князю Се заночевать когда-то...*
Незабвенный миг.
Здесь и ныне голубые реки,
заводей прозрачных лик,
обезьяний крик.
Горные сандальи
князя Се надел,
По ступеням туч ненастных
во плоти взлетел.
Средостенье...
вижу, всходит солнечный из моря круг.
В выси горней -
слышу - зорю бьет Заоблачный Петух*
Бездорожье... тысячи извивов,
поворотов тьма,
Одурманенный цветами, пал на камень,
как сошел с ума,
навалилась тьма.
Рев медведей, стон драконов, грохот скал"
звон родников.
Оторопь берет при встрече
с духами лесов,
с трещинами ледников.
Тучи, полные дождя,
ах, черны-черны.
Реки, дымкою дымя,
ах, мутны-мутны.
Раскололось небо, разломалось:
грянул гром впотьмах.
Пики, скалы, горы и пригорки -
разлетелись в прах!
Отворились Каменные Двери,
отгремела падь.
Вот он Путь в Небесные Пещеры* -
жить - не умирать!
Затопила темень все пределы,
и не видно дна.
Золотые пагоды, террасы
озаряют солнце и луна...
Радуга нарядов, ах,
ветер - конь земли.
Облаков владыки, ах,
наземь толпами сошли.
Феникс тянет колесницу,
тигр по струнам бьет - внемли!
А бессмертных сколько, ах,
сколько конопли...
Вдруг коснулся страх души нетленной,
дрожь в душе земной,
Дикий вихрь испуга,
долгий стон немой.
И - все то же: валик и циновка...
оборвался сон,
Распростился с тем туманом,
той зари лишен.
Вот бы так и в мире преходящем:
радость на весь срок...
Испокон веков текут заботы -
воды на Восток...
Разлучен с Владыками... вернусь ли?
примут ли в бессмертный хор?
Что же, пестуй Белого оленя*
среди черных гор
И для встречи с Матерью Небесной
выйди на простор.
Или что - ломать в угоду брови,
спину гнуть в кольцо?!
Скажут ли тогда "открытый сердцем",
поглядев в лицо?

ДУ ФУ

{* Подстрочные переводы стихотворений Ду Фу подготовлены И. Лисевичем.}

ДЕНЬ ЧЕЛОВЕКА

С самого первого дня
и до дня человека*
Не было часа без облака
в небе от века.
Град и снега...
вот и иволги не появились.
Стужей встречает весна,
и цветы не раскрылись.
За водопадами вслед
осыпаются тучи,
Ветер в печаль повергает
лиловые кручи.
Пряди всклокочены -
путы индийской полыни -
Толку что - с нитями шелка*
их сравнивать ныне!

БЕЛЫЕ РОСЫ

В белых росах на заре
мандарины-корольки.
Конный одиночный след
у светающей реки...
Расцветают "камнедержцы"*
в пробудившемся саду.
В лодке ширь переплываю,
по течению иду.
Через борт склонясь, любуюсь:
счастью рыбок нет границ.
Оглянувшись, плетью взгляда
с веток спугиваю птиц.
Шаг за шагом постигаю
красоту осенних дней!
На пути уединенном
опасаюсь тьмы путей...

НА РЕКЕ

Дождь на реке
льет, изо дня в день, сил набирая.
Свищет-свистит
осень Тернового Края*.
Листья с дерев
ветер уносит с собою.
Вечная ночь
кутает в шубу соболью...
Слава, почет...
в зеркало зри поминутно!
Все, что обрел, -
сирая в лодке - каюта.
Страшно порой:
взыщет вдруг плату хозяин.
Старость, уход...
сроки назначить нельзя им.

РЕЧНАЯ ЛУНА

Луна обгоняет
медлительных волн череду.
На башне высокой,
терзаемый мыслями, жду.
По краю небес
скитаюсь немыслимый срок.
Давно уж послал
окропленный слезами платок*.
В хрустальной росе
даже тени и те скруглены.
В Серебряной Речке*
на дне половинка луны.
Кто весть принесет,
письменами вышив парчу?*
Нахмуривши брови,
гашу, наконец-то, свечу...

ДОЖДЬ

Тысячи деревьев... тучи,
влажный мрак.
А над цепью горной
день дождем набряк.
Двери ветра настежь -
не закрыть никак.
Птиц речных в укрытье
возвращает страх.
Вот в акульем доме
застучал станок*,