И леса разрослись - зелены-зелены...

Это здесь Чжоу Лан проучил так жестоко Мэндэ!*
Под Цзинчжоу врага разгромив,
По теченью спустившись в Цзянлин,
Плыл Мэндэ на восток...
Путь проделали в тысячу ли тупоносые судна его,
Неба синь затмевали полотнища флагов-знамен.
По прибытьи в Цзянлин, разливал он хмельное вино
И с копьем, на коне восседая, сочинил эти строки,
Что ныне припомнились мне...
Был героем он в жизни своей.
А теперь - где обитель его?"

"Я и вы, мой учитель, рыбачили, хворост сбирали
На острове, что посредине реки, -
С каждой рыбкой, креветкой знакомы,
С каждым лосем, оленем дружны.
Лодку - лотоса лист - направляя вперед,
Пили вместе вино.
Мы казались себе мотыльками
Между ширью небес и, землей
Или зернами риса в безбрежной стихии морской..."

И изрек он, мой гость:
"Опечален я: жизнь - это миг!
Полон зависти я: бесконечно теченье Чанцзян*!
Если б вечно лететь мне, подобно небесным святым!
Если б яркость луны я был в силах навечно объять!
Знаю, мало мгновенья, чтоб это постичь,
Потому-то и тонут мелодии музыки в скорбных ветрах..

Я сказал ему так:
"А доподлинно знает ли гость,
Что такое - вода, что такое - луна?
Все идет чередой, как вода, как теченье реки,
Все идет чередой, но ничто никогда не уйдет.
И луна - то кругла, то ущербна, но вечно - луна,
И не в силах никто увеличить-уменьшить ее,
Ибо если изменчивость ставить началом начал,
В миг единый не в силах мы вечность постичь.
Если ж будем считать постоянство за первоисток,
То и я, и мой гость, да и все, что мы видим вокруг, -
Вечно все!
Так разумно ль завидовать, гость мой, Чанцзян?
Между тем в небесах и на этой земле
Всякой твари и вещи свое назначенье дано.
...Если есть что-то в мире, чем я обладать не могу,
То и йоты того не посмею присвоить себе.
Но ведь ветер, что чист в небесах,
Не запретен для наших ушей.
А луна, что светла среди звезд,
Не боится взглянуть нам в глаза.
Мы возьмем их себе - и не будет препятствий тому,
Ибо Высшим Создателем нам во владение дан
Этот вечный источник живой красоты,
Мы им можем владеть как хотим!"

И от радости тут засмеялся мой гость,
Засмеялся и кубок наполнил вином.
А потом, после трапезы,
Кубки и плошки вокруг разбросав,
Мы лежали на дне нашей лодки вдвоем
И не знали, объятые сном, что восток побелел...


ФУ О ТАЙФУНЕ*

В летописи "Наньюэ"* указывается, что в
местности Сиань* часто поднимаются
тайфуны. Ураганный ветер дует с четырех
сторон. Тайфуны чаще всего бушуют в пятом
и шестом месяцах. Накануне не лают
собаки, не поют петухи. В "Удивительной
хронике горных вершин"* говорится также,
что между летом и осенью на небе
появляется ореол вокруг луны, похожий на
радугу, называемый "матерью ураганах. Он
предвещает неизбежный тайфун.

В Середину осеннюю* ночью
Путник в дверь постучался ко мне.
Он промолвил, на тучи рукой указав:
"Как свиреп дух морской!
Это доброе знаменье или худое - неведомо нам,
Только радуга с неба упала, из моря воды напилась
И на север ушла;
Только красные тучи, сжимая осеннее солнце,
Устремились на юг.
Значит - скоро тайфун!
Приготовьтесь к нему, господин!"

Человек досказать не успел этих слов,
Вижу - дом цепенеет,
Слышу - листья зловеще шуршат.
Птицы в небе тревожно галдят,
Как безумные, в разные стороны звери бегут.
И... взметнулся табун лошадей,
И помчался - быстрей и быстрей,
И вдогонку за ним
Шесть могучих орлов понеслись.
Тут ударил по дамбе неистовый шквал,
В каждой щелке и в каждой норе -
Ветра свист!..

Вышел из дому, сел
И свой длинный халат подобрал,
Изменившись, наверно, в лице.
Человек же сказал:
"Нет еще...
Настоящий тайфун не пришел, этот ветер - предвестник его".

А потом
Ветер дверь распахнул, ставни с окон сорвал,
Черепицу разбил, все жилище растряс...

Катит множество каменных глыб по земле,
Гнет, затем вырывает с корнями деревьев стволы,
Хочет выплеснуть воду из устья реки
И земную, мне кажется, ось расшатать!
Может быть, повелитель ветров, всемогущий Бин И,
В этот час во владенья Ян Хоу проник, повелителя вод,
Чтоб расправиться с ним?

Высоки - в целых тысячу чи - поднимаются к небу валы,
Устремляются воды в просторы бескрайних долин.
Ветер грязь и песок захватил в свой огромный кулак
И бросает, бросает их яростно,
Рушит стены утесов и скал!

Десять тысяч коней ветер вихрем несет,
И не менее тысячи вслед им летит колесниц!
Леопарды и тигры от ужаса смолкли,
Уплыли в глубины киты...

То ль не бой при Цзюйлу,
Что всю землю потряс?
То не сеча ль куньминская,
Обратившая в прах сотни тысяч людей?

...Я от страха дрожал,
Дыбом волосы встали на моей голове,
И дыхание сперло, и ноги свело.
Ночью, сжавшись на ложе в комок,
Девять раз просыпался и менял положенье свое.
Днем три раза молил черепаху предвестие доброе дать...*

Через день и два дня
Утром стих ураган.
...Старики приходили, выражая сочувствие мне.
Приказал я вина принести, чтобы должное слугам воздать.
Страх прошел. И уже лишь о том наша речь,
Как деревьям и травам в беде их помочь,
Как поправить стропила и балки на доме моем,
Как на крышу опять уложить тростниковый настил, чтоб она не текла,
Как отстроить разрушенный ветром участок ограды-стены...

Тихо-тихо кругом.
Не шелохнутся леса,
Ни волны не блеснет на просторе морском.
Буря кончилась.
Гром отшумел.
По небесному своду
Одинокая светлая-светлая проплывает луна...

Тут невольно вздохнул я, как будто очнувшись от сна,
И не понял никто, почему я вздохнул.

О, увы и увы!
Что мало по размеру, а что велико -
Мы привыкли судить из сравнения форм.
Радость что вызывает и что вызывает печаль -
Мы привыкли решать в столкновеньях сторон бытия.
Что ж касается ветра -
Как измерить нам силу его?
Дует тысячу раз
И по-разному мощь проявляет свою!
Ветер для муравья:
Нам достаточно только подуть -
И повергнем его.
Ветер для комаров:
Мы рукою махнем - разлетятся они, кто куда.
Эти ветры не могут природу саму потрясти,
Но таким существам - комарам, муравьям -
Эти ветры страшны.

А с другой стороны:
Птица Пэн* ударяет крылом по воде
И, взлетев на три тысячи ли,
В чистом небе паря, так спокойно глядит на тайфун
Со своей высоты!
И, наверное, смотрит с презреньем, как я, недостойный, дрожу...
И, конечно, она, как и я, понимает,
Что тайфун- это ветра большое дыханье, не вздох,
Но опять-таки спорно: огромно ль, ничтожно ль оно?
Ибо зренье и слух не объемлют всего,
А в природе - увы! - так изменчиво все!
Десять тысяч существ,
Лишь поднимутся к жизни - и снова развеются в прах,
Блеском лишь на мгновенье ослепляя наш взор
И лишь отзвуком слабым до нас доносясь.
Вот увидите в небе
Вдруг вспыхнувший молнии луч -
И скажите тогда: это ложь или правда -
Представленье мое о причинах, вселяющих страх...
Жаль, что сам я о них слишком поздно узнал!


    ХУАН ТИНЦЗЯНЬ



    x x x



Куда же весна исчезла?
Нет ни следа, ни вести.
Коль встретите - не спугните,
Скорее ко мне верните,
И будем мы снова вместе.

Исчезла весна, исчезла!
Куда - кто знает про это!
Осталось иволгу только
Спросить, но она умолкла
И в розах пропала где-то.


    ЦИН ГУАНЬ



Верно, ночь никогда не пройдет,
Двор почтовый, как омут реки.
Ветер мечется у ворот,
Но засовы на них крепки.

Я проснулся. Лампада горит.
Рядом мышь - глаз не сводит с огня.
Выпал иней, предвестник зари,
Холодком охватило меня.

Мне теперь
Не заснуть все равно,
Все равно
Ни за что не заснуть...

Кони фыркают за стеной,
Я ночлег покидаю - и в путь!


    x x x



Захмелев, я грести перестал.
Пусть относит мой челн волною
Вдаль, к зовущим меня цветам.

Но житейская суета,
Что с природою не в ладу,
Мне не даст задержаться там.

Крылья белый туман распластал,
И на тысячи ли над водою
Полыхает огнем закат.

Всюду горы в этих местах.
Словно розовый дождь с высоты,
Осыпаясь, летят цветы,
И мой челн затерялся в цветах.


    ЛИ ЦИНЧЖАО



    x x x



Вижу снова простор голубой,
Над беседкою тихий закат.
Мы совсем захмелели с тобой,
Мы забыли дорогу назад.

Было счастье - и кончилось вдруг!
В путь обратный пора нам грести,
Только лотос разросся вокруг,
Всюду лотос на нашем пути.

Мы на весла
Дружней налегли,
Мы гребем,
Выбиваясь из сил.

...И в смятении чайки вдали
Улетают с песчаной косы.


    x x x



Ночь сегодня ненастной была,
Дождь и ветер стучали в окно.
И под шум их я крепко спала,
Только хмель не прошел все равно.

Звук шагов. Шорох шелковых штор.
И разлился по комнате свет...
Я спросила: "С бегонией что?
Или за ночь осыпался цвет?

Неужели она -
Как была,
Неужели
Не отцвела?"

"Нет. Но красного меньше на ней,
Она стала еще зеленей".


    x x x



Весна заметней, ярче с каждым днем.
Уютный дворик. Тихое окно.
Еще не поднят занавес на нем,
Но пали тени синие давно.

В молчанье с башни устремляю взгляд,
И струны цитры яшмовой молчат.

Над горною вершиной облака -
Они торопят сумерек приход.
Зыбь по траве прошла от ветерка,
Кропит дождем померкший небосвод.

Цветущей груше холода страшны,
Боюсь, цветам не пережить весны.


    x x x



Весна тревожней стала и грустней,
И День поминовенья* недалек...
Курильница из яшмы. А над ней,
Редея, извивается дымок.

Не в силах встать - лежу во власти грез,
И не нужны заколки для волос.

Прошла пора цветенья нежных слив,
Речные склоны поросли травой.
И пух летит с ветвей плакучих ив,
А ласточка все не летит домой.

И сумерки. И дождик без конца.
И мокрые качели у крыльца.


    x x x



Куда ни обращу я с башни взор -
Лазурь небес и дали синева,
До горизонта выткала ковер
Душистая зеленая трава.

Мне лучше бы на башню не всходить,
Чтоб старых ран в душе не бередить.

Давно ль пробились первые ростки?
Теперь бамбук у храма - в полный рос.
Сошли цветы, опали лепестки,
Смешались с глиной ласточкиных гнезд.

Гляжу на лес и всей душой скорблю,
И крик кукушки из лесу ловлю.


    x x x



Бескрайняя весенняя тоска,
И волосы убрать желанья нет.
Вдруг ветер налетел издалека,
На землю слива уронила цвет.

Бледны в холодном небе облака,
Плывущие за месяцем вослед.

А я опять наедине с собой
Вдыхаю ароматных трав дымок.
За пологом с жемчужной бахромой,
Как вишня, красный светит огонек.

А вдруг наступит холод, как зимой?
Поможет ли тогда волшебный рог?..


    x x x



Слабый луч. Ветерок несмелый -
То вступает весна на порог.
Я весеннее платье надела,
На душе ни забот, ни тревог.

Я с постели только что встала,
Охватил меня холодок.
В волосах запутался алый
Мэйхуа опавший цветок.

Где же край мой, навеки милый?
Нам в разлуке жить суждено.
Нет, забыть я его не в силах,
Не поможет мне и вино!

Свет курильницы тускло мерцает,
Словно омут, манит постель...
Догорает свеча и тает,
Но еще не проходит хмель.


    x x x



Крик залетного гуся слышу,
Вижу яшмовой тучи следы.
Снова снег осыпает крыши,
Из курильницы тянется дым.

Птица феникс - заколка резная,
И на ней отраженье свечи.
Отчего - я сама не знаю -
Радость в сердце мое стучит.

Где-то звуки рожка на рассвете
Ускоряют утра приход.
Ковш с Тельцом в поднебесье встретить
На востоке заря встает.

Ни цветочка нигде не видно,
Только знаю: весна в пути.
Ветер западный - так обидно! -
Холодам не дает уйти.


    x x x



С веток осыпав цветы,
Ветер пронесся и стих.
Из лепестков за окном
Алый сугроб намело.
Знаю, как только начнут
Бегонии дружно цвести,
Значит, расстаться с весной
Время уже пришло.

Чаши из яшмы пусты,
Песни умолкли давно,
Свет фонаря то горит,
То исчезает на миг.
Даже во сне совладать
С грустью не суждено!..
Где-то далеко в ночи -
Птицы пронзительный крик.


    x x x



Падал снег. А в саду мэйхуа,
Как всегда, в эту пору цвела.
Помню, веточку алых цветов,
Захмелев, я в прическу вплела.
Но осыпались эти цветы
И моих не украсят волос.
Неуемные слезы бегут,
Стала мокрой одежда от слез.

И теперь в чужедальнем краю
Новый год я встречаю одна.
Непонятно, когда же могла
Побелить мне виски седина!..
Вечереет. И ветер подул.
И за окнами стало темно.
И не стоит искать мэйхуа -
Не увидишь ее все равно.


    УТУНЫ



Гор молчаливые толпы
Вижу я с башни высокой.
И на бездонной равнине
Стелется дымка седая,
Стелется дымка седая...
Угомонились вороны -
Спят, прилетев издалека.
Ярким закатом любуюсь,
Голосу рога внимая.

Свечи давно не курятся,
И опустели бокалы.
Грустно мне так и тревожно,
А отчего - я не знаю.
А отчего - я не знаю.
Не оттого ль, что с утунов
Листьев так много опало...
Осень, глубокая осень,
Тихая и глухая.


    ХРИЗАНТЕМА



Твоя листва - из яшмы бахрома -
Свисает над землей за слоем слой,
Десятки тысяч лепестков твоих,
Как золото чеканное, горят...
О, хризантема, осени цветок,
Твой гордый дух, вид необычный твой
О совершенствах доблестных мужей
Мне говорят.

Пусть утопает мэйхуа в цветах,
И все же слишком прост ее наряд.
Цветами пусть усыпана сирень -
И ей с тобою спорить не легко...
Ты не щадишь нисколечко меня! -
Так щедро разливаешь аромат,
Рождая мысли грустные о том,
Кто далеко.


    БАНАНОВАЯ ПАЛЬМА



Не знаю, кем посажена та пальма,
Что разрослась с годами под окном.
Она весь двор
Закрыла черной тенью.
Она весь двор
Закрыла черной тенью.
Листы ее
При каждом дуновенье
Все шепчутся,
Все шепчут о своем.

Печальная, лежу в своей постели,
До третьей стражи - дождик за стеной,
За каплей капля
Проникает в душу,
За каплей капля
Проникает в душу.
Мне больше не по силам
Шум их слушать
И ночь в разлуке
Коротать одной.


    x x x



Стих ветер наконец-то. И вокруг
В пыли цветы душистые лежат.
Мне не поднять к прическе слабых рук,
Гляжу с тоской на гаснущий закат.

Мир неизменен. Но тебя в нем нет.
В чем жизни смысл - мне это не понять.
Мешают говорить и видеть свет
Потоки слез, а их нельзя унять.

Как хорошо на Шуанси* весной -
О том уже я слышала не раз.
Так, может быть, с попутною волной
По Шуанси отправиться сейчас?..

Но лодке утлой не под силу груз
Меня не покидающей тоски.
От берега отчалю - и, боюсь,
Тотчас же окажусь на дне реки.


    x x x



Прозрачной дымкой, тучею кудлатой
Уходит долгий
Непогожий день.
Девятый день грядет луны девятой*,
Свеча курится пряным ароматом,
Пугливую отбрасывая тень.

К полуночи
Повеяло прохладой,
Под полог проникает ветерок,
И будет одиночеству наградой
Лишь яшмовый подушки холодок.

Припомнилось мне: в тихий час заката
Мы за плетнем восточным
Пьем вино...
Еще поныне в рукавах халата
Таится запах сорванных когда-то
Цветов, которых нет уже давно.

Какой измерить мерою страданье!
А ветер западный
Рвет шторы полотно.
Ты желтой хризантемы увяданье
Увидеть мог бы, заглянув в окно.


    x x x



Млечный Путь направленье меняет.
Всюду тихо. Завешаны окна.
Веет холодом от циновки,
Изголовье от слез намокло.

Я одежды дневные снимаю,
Ночь пришла иль прошла - не знаю.

Будто лотоса плод изумрудный -
Для волос украшенье простое.
И на платье разбросаны листья -
По атласу шитье золотое.

Небо, вещи вокруг меня - те же,
Только радость приходит все реже.


    x x x



Гладь зеркальную расколов,
Ветер волны нагнал без числа.
И едва уловим
Запах редких цветов -
Это поздняя осень пришла.

Блеск воды, дальних гор синева
По душе мне в осенние дни.
Чтобы их описать,
Не найти мне слова!
Так отрадны для взора они!

Листья желтые и плоды -
Лотос там, за песчаной косой.
И на ряске
Прозрачные капли воды,
И трава под жемчужной росой.

А на отмели цапля стоит,
С нею день провели мы вдвоем,
Отвернулась,
Наверно, обиду таит,
Что я вдруг покидаю ее.


    ГУЙХУА



В своем неярком полевом уборе
Ты - кроткое и нежное созданье.
Пускай ты держишься в тени, но всюду
Разносится твое благоуханье.

Зачем тебе цвет голубого неба
И в час цветенья роскошь ярких красок!
Среди цветов, растущих в Поднебесной,
Считаешься ты первой не напрасно.

Ревнует мэйхуа,
И хризантема
Вздыхает, недовольная судьбою,
Когда в беседке
В Праздник полнолунья
Все восхищаются одной тобою.

Наверное, не очень понимали
И чувствовали красоту поэты,
Раз незамеченною ты осталась
И не была до сей поры воспета.


    x x x



Весна по Чанмыню идет:
Нежна молодая трава,
И почки набухли давно
На сливе цзяннаньской в саду.
Одни - развернулись в цветы,
Другие раскрылись едва.

Проснулась я за полночь вдруг,
Лежу ни жива ни мертва -
Из вазы, что подле меня,
В глаза мои смотрит весна.
А в небе, роняя лазурь,
Вращаются туч жернова.

Вот брошена на пол луной
Оконной завесы канва,
Вот с улицы тень от цветов
Проникла в открытую дверь.
О, миг, когда близок рассвет
И утро вступает в права!

Два года! И третий пошел,
Как я лишь надеждой жива...
О, ветер весенний, молю,
Вернись поскорее ко мне!
Мы сделаем эту весну
Весной моего торжества.


    x x x



Не радует лотос увядший -
В нем осени знак примечаю.
Помедлив,
Одежды снимаю,
Ночь в лодке
Одна я встречаю.

Свет лунный над западной башней
И туч поредевшая стая.
Не гусь ли доставит
Письмо мне?
Кричит он,
В ночи пролетая...

Цветы, облетевшие с веток,
Уносит куда-то волною.
И пусть развело нас
Судьбою,
Но в мыслях -
Мы вместе с тобою.

Тоска на мгновение даже
Оставить меня не желает,
С бровей прогоню ее -
Злая,
Шипы свои
В сердце вонзает.


    x x x



Там, где слились воедино
Тучи с озерным простором,
Где предрассветная дымка
Тает над сонной волной, -
Тысячи парусных лодок
В танце закружатся скоро.
Небо бледнеет, и гаснут
Звезды одна за одной.

Сон необычный мне снился,
Будто бы в небо я взмыла,
Голос из бездны небесной
Вдруг обратился ко мне.
Ласково и с участьем
Небо меня спросило:
Куда свой путь направляю
В этой земной стороне?

Горькое небу признанье
Было моим ответом:
"Солнце клонится к закату,
Путь же, как прежде, далек.
Вся моя жизнь - постиженье
Трудного дела поэта,
Но совершенных так мало
Мною написано строк!.."

Ветер поднялся в округе,
Ветер от края до края.
Гордо парит надо мною
В выси подоблачной гриф*...
Мчи на Саньшань* меня, ветер,
Лодку волной подгоняя,
Пусть ни на миг не ослабнет
Твой дерзновенный порыв!


    x x x



В пору, когда еще тихо
Дремлет природа под снегом,
Вести приходят из сада,
Первые вести весны.
Там мэйхуа пробудилась:
Там по воскресшим побегам -
Россыпи розовой яшмы
С солнечной стороны.

Полураскрыты, воздушны,
Нежно цветы засияли,
Тонкий, едва уловимый,
Льется вокруг аромат.
Словно красавица вышла -
Нет ни забот, ни печали -
Тут же, в саду, примеряет
Новый весенний наряд.

Нет, не напрасно природой
Создано это творенье,
Смысл и глубокий и тайный
В нем несомненно сокрыт.
Не потому ли сегодня
В радостном возбужденье,
Свет разливая над садом,
Месяц так ярко горит?

Чаши янтарные дружно
Сдвинем, любуясь цветами,
И до капли последней
Выпьем хмельное вино
За мэйхуа, что, красуясь,
Благоухает над нами!
С ней совершенством сравниться
Прочим цветам не дано.


    x x x



Все, кто слагает стиха о мэйхуа, не могут
избежать пошлости, едва лишь возьмутся за
кисть. Я тоже попробовала о ней писать и