Страница:
Санек понимал, что все это лишь игра, что деньги ему покажут, но никогда, конечно не отдадут. И скорее всего, пришьют на месте, едва он покинет притон. Поэтому его задачей было всего лишь нажать на миниатюрную кнопку трансивера, микросхемами которого была прошита его куртка. Его соседи одновременно помечались микродозами специального изотопа, вылетавшими из крохотных ампул на рукавах все той же куртки (годы работы спецов над совершенствованием диверсионной техники). После выхода из этого заведения, опознанные по радиоследу негодяи должны быть ликвидированы оперативниками.
Изображая живой интерес, Санек наклонился вперед, будто рассматривая деньги, и как бы невзначай, взял себя за воротник. Чем активировал передатчик. Теперь оперативники были в курсе того, что цели помечены.
«Осторожно!» — вскрикнул Гид.
— Э… У него передатчик! — воскликнул вдруг Питер, выхватывая из кармана вибрирующий и мигающий экраном «наладонник».
— Что? — нахмурился детина.
Будто в замедленном сне Санек увидел, как потянулись руки корректоров за пистолетами. Он еще не осознал последствий всего происходящего, как уже был на ногах. Дернув изо всех сил кверху и перевернув не очень тяжелый стол, он не дал негодяям схватить оружие. Быстро выключив «глушилку», Санек истошно заорал:
— Провокаторы! Уйдут!!!
Одновременно с выключением «глушилки» у большинства сидящих болезненно вспыхнули на ладонях индикаторы.
— Стреляйте, уйдут!
Детина вскочил на ноги и, схватив пистолет, направил его в сторону Санька.
Раздались предостерегающие возгласы: многие здесь, видимо, знали детину. Но нервы у тех, кто сидел теперь за спасающимся бегством Саньком не выдержали: ведь на них были направлены три ствола, готовых разродиться потоками свинца. Санек едва успел растянуться на полу, как началась пальба.
Детину прошили несколько пуль, и тот грузно повалился вперед. Его приятели с перепугу стали палить в стрелявших.
И понеслось.
Санек юрко дополз до ближайшего расстрелянного столика и вытащил из-под свежего трупа пола пару пистолетов.
Настал его час.
С диким криком «мочи провокаторов!» он открыл огонь с двух рук, после чего перепрыгнул через барную стойку, прямо на ошалевшего от всего происходящего бармена, судорожно сжимавшего «узи». Отобрав «узи», он продолжил расстрел вооруженных посетителей, своим чистым и незамутненным сомнениями рассудком полагая, что с оружием здесь сидеть могут только безусловные враги человечества. Гиду оставалось лишь предостерегающе вскрикивать.
Большинство посетителей, особенно барышни, в панике помчались к выходу. Этим замешательством не мог не воспользоваться Санек, чтобы, подобрать еще один пистолет и перезарядить «узи» новым магазином, который услужливо принес ему из подсобки бармен.
Корректоры, которые вначале не могли понять, на кого же в действительности реагирует индикатор, теперь пришли в себя и поливали стойку огнем. Бутылки за спиной разрывало на части, все было в дыму и битом стекле и напоминало старый добрый вестерн.
Однако на барную стойку патроны тратились напрасно. Потому что Санек, деликатно отодвинув испуганную, но восхищенную стриптизершу, спокойно вышел из-за кулисы на сцену и одной очередью положил оставшихся.
После чего пижонски крутнулся на стриптизном столбе.
Когда в бар ворвались оперативники, в решимости выручить из беды товарища, они увидели, как посреди страшной картины смерти и разрушения, на высоком стуле перед стойкой Санек медленно допил приготовленный бледным барменом коктейль и вежливо сказал:
— Счет, пожалуйста.
Жека лежал на диване и смотрел в потолок. На душе было так тоскливо, что хотелось выть волком.
Лена уже неделю не давала о себе знать. Если бы Жека знал заранее, что ее собираются отправить на оперативное задание, он сделал бы все, чтобы не допустить этого. При всей дикости, что творилась наверху, выпускать туда девушку такой яркой наружности было все равно, что играть в «русскую рулетку». Правда, когда разъяренный Жека ворвался в штаб и взял за жабры очкарика, курировавшего миссию, тот испуганно пояснил, что Ленкину внешность порядком подпортили, да так, что стала она страшнее ядерной войны. Довод звучал неубедительно: в мире уже давно происходили вещи, куда страшнее, чем жалкая ядерная война. Но, тем не менее…
Лена должна была объявится в точке рандеву в понедельник. Однако ее не было. В последующие часы встречи она также не появилась.
Жеку успокаивали, говоря, что такой вариант был предусмотрен. Ничего страшного — просто Лену вытащат альтернативным способом. Жека не верил. Гид тоже не мог его успокоить.
Видя, что в штабе вопрос решить невозможно, Жека решил отправиться к Тиму. Тот имел куда большее влияние в штабе, чем Жека.
Жека набрал номер Тима. Его трансивер оказался выключенным.
Чтобы успокоиться, Жека пошел в «Погребок».
Кто придумал это название, совершенно дикое для заведения и без того находящегося на глубине километра под землей, было неизвестно. Но оперативники любили здесь собираться. В отличие от мирных граждан Стоунхенджа, которые предпочитали всякого рода «Лазурные берега» и «Солнышки». Еще бы — неба, в отличие оперативников, они не видели. А потому и жили, в общем-то, спокойнее, не наблюдая жутких картин развала цивилизации на поверхности.
«Погребок» был частным заведением. Вообще, то, что здесь, под землей, царит своя маленькая рыночная экономика, поначалу удивляло Жеку. Однако Мишаня впоследствии объяснил ему, что это оказался один из самых эффективных способов снять стресс замкнутого пространства для подземного обывателя. Увлеченные погоней за более высоким заработком или прибылью, люди меньше страдали от серости подземной жизни. По секрету Мишаня поведал, что рыночная экономика подземелья — всего лишь эмулятор оной, позволяющий в той или иной степени регулировать внутреннее перераспределение ресурсов, что-то сродни игры в «монополию». Эта финансовая система была изолирована от внешней, где чудовищная инфляция уже разрушила экономику большинства государств. Так или иначе, получить еду, одежду, предметы роскоши можно было только по электронной карточке, по которой велись условные счета жителей и с помощью которой проводились взаиморасчеты. Жека, как оперативник, получал на свой счет неплохое по здешним меркам количество единиц, прозванных в народе «чатлами».
Жека застал в погребке обычную компанию: за пивом сидели Игорь с Мишаней и выпущенный из-под стражи Санек.
— О, и ты тут? — улыбнулся Жека. — Всем привет! Угостите пивом?
— Я проставляюсь, — криво улыбаясь, сказал Санек и крикнул бармену. — Клаус, еще четыре «Пинты».
— Шикуем? — поинтересовался Жека.
— А что? — пожал плечами Санек. — Один раз живем. Ох, как же здесь хорошо, на свободе…
Все заржали… Санек непонимающе осмотрел приятелей, потом кивнул.
— Ну, да, скажите — какая разница — там подземелье, здесь подземелье? Нет, теперь я понял. Мне теперь дорог каждый лишний квадратный метр…
— Да ты ж вроде не так уж долго отсиживался, — сдувая с пива пену, сказал Жека. — Три недели…
— Посиди сам три недели, поймешь, — выступил в защиту Санька Игорь.
— Да я не в обиде, — отозвался Санек. — Я ведь и правда, нарушил все правила. Но не смог удержаться. Ненавижу этих гадов…
— Скажи спасибо, что от оперативной работы не отстранили, — сказал Жека. — А то бы долго еще неба синего не увидел.
— Скажу по секрету, — склонившись к столу, тихо сказал Сенек. — Ко мне в изолятор сам начальник штаба приходил, руку тряс и выражал восхищение. Так, говорит, этим сукам и надо! Молодец, говорит. Но — дисциплина должна быть дисциплиной…
— Будто у тебя еще какие варианты были, — пожал плечами Игорь.
— Да не было вариантов, — легко согласился Санек. — В том-то и дело… Оп-па, посмотрите, какие девочки…
За соседний столик подсели две дамочки средней наружности. Жека сразу помрачнел.
— Тебе после ареста все красотками должны казаться, — пожал плечами Игорь.
— Да, они ничего, — подал голос Мишаня, задумчиво уставившись на дамочек.
— Кстати, Мишаня, — сказал Санек. — Как там борьба за цивилизацию? Что говорит наука?
— Наука не говорит, — тоскливо ответил Мишаня, продолжая смотреть на женщин, которые невесело потягивали коктейли. — Наука невнятно мычит. Как наш Маугли. Так и не удалось его разговорить.
— То есть никаких успехов? Никаких открытий? — спросил Санек.
— Открытия есть, — ответил Мишаня. — Но назвать их успехами я бы не решился. Можно ли назвать успехом открытие того, что больной болен неизлечимо?
— Неужели все так мрачно? — спросил Жека.
— Да нет, это я так, — встрепенулся Мишаня. — Просто устал и настроение какое-то… Я пойду, пожалуй…
Мишаня встал. Санек вдруг оживился, подмигнул приятелям и быстро вскочил с места.
— Погоди, Мишаня… Судьба послала меня к тебе сегодня, чтобы исправить твое настроение… Так… Моя та, что слева — ты ведь не возражаешь? А теперь я помогу поднять тебе настроение.
— Да ну, — вяло засопротивлялся Мишаня. — Я домой пойду…
— Э, братан, ты чего, кинуть меня хочешь?
— Я…
— Предоставь все мне. Когда я дам знак — начнешь вести умный разговор…
Санек утащил Мишаню в сторону дамочек. Вскоре оттуда раздался женский смех.
Игорь усмехнулся.
— Жека, ты к Тиму?
— У него совещание.
— Я знаю. Пойдем вместе. Он хотел нас видеть.
— Обоих?
— Да.
Они пешком направились в сторону Учебного центра. По старой привычке Тим проводил совещания там, а не в штабе, где теперь была его основная работа.
— Говорят, скоро будет развязка, — сказал Игорь.
— Об этом уже лет семь говорят, — отозвался Жека.
— Нет, теперь уже все близко. Научники говорят, видели живых Покровителей. Уже на Земле.
— Да ну? То-то Мишаня темнит.
— Да, разговорчивый, как всегда. А ты чего такой мрачный?
— Ленка пропала. Наверху. И на связь не входит.
Игорь помолчал. Неуверенно сказал:
— Да ну… Объявится…
— Можешь не продолжать. Хочу отпроситься у Тима на поиски.
— Я с тобой.
— Хм… Ладно. Спасибо тебе, не откажусь от такой помощи.
Когда они добрели до учебного центра, оттуда уже выходил народ. Это были спецы высшего ранга. Новеньких в Центре не было уже лет пять.
В кабинете у Тима было прохладно и свежо. Здесь была установлена отличная система климат-контроля, чего не скажешь о многих других подземных помещениях.
За стеклянной стеной, во внутреннем дворике центра, специалист играл в мяч с Маугли — того с самого начала поселили при Учебном центре.
Игорь хмыкнул, вспомнив, как за ним гонялись по всему опустевшему городу и сколько прививок от столбняка и бешенства пришлось сделать покусанным оперативникам. И что толку? Вот он — в мячик играет… И игра-то не складывалась. Маугли пытался укусить мяч, но ничего не получалось. Когда спец пытался забрать мяч — Маугли быстро отбегал в сторону и снова пытался куснуть упругую кожу…
— Ага, Жека, и ты здесь, — сказал Тим, выдвигаясь из-за стола. Он здорово растолстел в последнее время. Сказывалась кабинетная работа.
— Можете меня поздравить, — просто сказал Тим. — Меня назначили начальником оперативного штаба. Прежний ушел на повышение — в Администрацию.
— Ого! Круто, — сказал удивленный Игорь.
— Поздравляю, — сказал Жека. Что ж, все упрощается…
— А раз я — начальник штаба, — продолжил Тим. — То я назначаю себе заместителей по собственному усмотрению. Первые два — это вы оба.
— Э… Спасибо, — ошарашено сказал Игорь.
Жека только кивнул. Ему трудно было осознать сказанное.
— Как моим замам вам надо будет ознакомиться с информацией высшей категории секретности. Сейчас это, как никогда, актуально. ОНИ уже идут…
— Они? — переспросил Жека.
— Покровители, — кивнул Тим.
— Так про них уже многое известно? — поинтересовался Игорь. — Когда нам покажут, наконец, живого?
— А вон он, — ответил Тим. — Живее всех живых.
И кивнул на стеклянную стену, от которой с тупым стуком отскочил мяч.
— Маугли?! — изумился Игорь.
Они с Жекой припали к прохладному стеклу, наблюдая как спец загоняет Маугли в угол, где находилась дверь вовнутрь помещения.
— Вы, наверное, шутите, — с сомнением произнес Игорь.
— Вовсе нет, — ответил Тим. — Это самый обыкновеннный ребенок Покровителей.
— И… Почему же он… такой? — спросил Игорь.
— Может, стоит поставить вопрос иначе? — произнес Тим. — Почему мы такие? Ладно, все вопросы мы еще обсудим. Жека, тебе будет ответственное задание. Ничего не планируй на эту неделю.
Жека глубоко вздохнул и достал монетку.
— Эй, Жека, что такое? — нахмурился Тим.
Жека подкинул монетку, поймал и посмотрел на ладонь.
— Тим, я иду наверх, — сказал он.
— Тихо, не двигайся… — сказал Санек и медленно опустился на колени. Он припал к земле, будто пытаясь заглянуть под подошву Жекиного ботинка.
— Что там? — спросил Жека, каким-то просящим голосом. Словно просил Санька дать успокаивающий ответ. Но Санек был беспощаден.
— Так я и думал. Мина, — ответил он и сплюнул. — Смотри, не шевелись…
Жека и так понял, что шевелиться не стоит. Нельзя сказать, что работа оперативника состояла сплошь из подобных приключений, однако рефлексы, направленные на выживание, и осторожность со временем здорово обострились. Когда нога ощутила какое-то механическое движение одновременно с тихим щелчком, Жека машинально замер. Может, поэтому они с Саньком были еще живы.
— Что произойдет, если я уберу ногу? — спокойно спросил Жека.
— Не могу знать наверняка, но, скорее всего, выскочит оттуда на метр эдакая дура и рванет в воздухе металлическими шариками, так что падать на землю будет бессмысленно, — ответил Санек, который что-то искал в груде покореженного металла возле обвалившейся стены. Видимо, когда-то здесь шли бои. Неизвестно, кто с кем воевал, за что? В последнее время выстрелы раздавались отовсюду и стали уже обычным фоном повседневной жизни. Или доживания?..
— Ага, вот это, я думаю, подойдет, — сказал Санек, вытаскивая из кучи хлама большой кусок жести. — Смотри, не поднимай ногу…
Санек быстро и как-то уж очень смело просунул тонкий край жестяного листа под Жекин ботинок и привал его по краям обломками кирпича.
— Ну, — задумчиво сказал он. — На счет «три» отскакиваем и падаем.
— Ты, это, отойди подальше, — сказал Жека. — Мало ли что…
— Нет уж, я за компанию. Так что ты постарайся поаккуратнее…
Жека не стал спорить. Он оттолкнулся той ногой, что еще не успела онеметь от ощущения смерти под подошвой, и упал лицом в пыль. Ничего не произошло.
Когда они отошли на пару сотен метров, позади грохнуло. Жека еще раз мысленно поблагодарил Тима, что вместо Игоря приказал идти с ним Саньку, более «продвинутому» в делах оружия и самообороны.
— Ну, спасибо, Санек, — сказал Жека. — Когда я задыхался от выхлопных газов в соседском гараже, не думал, что ты будешь когда-то спасать мою задницу…
— Сочтемся, — отмахнулся Санек.
Они уже три дня искали группу, в которой работала Лена. Занималась она, с точки зрения оперативников, самым бессмысленным делом: активным противодействием ци-бомбе. За этим интригующим названием скрывалось самое банальное просветительство. В задачи Ленкиной и многих ей подобных групп входила организация образования и культурного развития в редких населенных пунктах, где коррекция свирепствовала не столь сильно. На жаргоне просветителей это назвалось «созданием очагов». По существу же это был обыкновенный ликбез.
Создание очагов оказалось неимоверно тяжелым и неблагодарным делом. Беспризорников в постреволюционной России, наверное, легче было заставить учиться, чем нынешних мальчишек и девчонок. Образования стали бояться, как огня. Аналитики утверждали, что индикаторы корректоров с большей степенью вероятностью реагировали на людей с развитым интеллектом. Прямой зависимости здесь не было — помимо просто образованных, корректоры охотились на талантливых во всех областях, а главное — на потенциальных лидеров. В общем-то, этого было достаточно, чтобы повсеместно воцарился хаос. Сами корректоры не вникали в эти тонкости: для них достаточно было сигнала индикатора а ладони. Условием более-менее спокойной жизни было лишь серое приземленное существование, что, впрочем, не гарантировало от террора со стороны корректоров и прочих сил, обладающих властью и оружием.
Именно поэтому попытки создания «очагов» давно не рассматривались в штабе, как нечто серьезное. Скорее, это было важно для сознания жителями Стоунхенджа того, что цивилизация не сдается без боя, что еще можно что-то сделать, что-то противопоставить надвигающемуся мраку и грядущему нашествию неведомых и враждебных сил.
Здесь, в степной зоне Юга России, деятельность просветителей была сравнительно безопасной: крупных городов не было, а значит, опасность столкнуться с разношерстными бандами корректоров, террористов и и просто мародеров была ниже. Правда, остатки армии тоже бросили эти места на произвол судьбы, стянув ослабленные силы к столице и наиболее крупным городам.
Правительству сейчас не позавидуешь. В такой ситуации страну можно было бы брать голыми руками…
Только брать ее было некому. Все недружелюбные силы столкнулись с подобными проблемами. Слабые режимы давно рухнули под натиском экстремистов. Государства, в которых накопились территориальные и межэтнические противоречия, трещали по швам. Многие тихо развались на микрогосударства.
Спокойная и сытая некогда Европа пребывала в оцепенении кошмара: еще все выглядело вполне благопристойно, еще функционировал Европейский союз… Но улицы захлестнули волны преступности, убийства политических и культурных деятелей стали нормой. Системы безопасности и полиция оказались совершенно несостоятельными в таких условиях, не говоря уж о европейских армиях.
На робкие просьбы о помощи, обращенные к США, те только отмахивались: американские проблемы, которые неплохо гримировались в период глобализации, полезли наружу, словно черви после дождя. Небывалая ранее волна сепаратизма отдельных штатов, национальные бунты и бешеные скачки инфляции медленно и неуклонно потащили монстра на дно. В предвыборных платформах главным козырем стали обещания навести порядок железной рукой. Впрочем, американское правительство сразу, не раздумывая, затыкать дыры в национальной безопасности бросило армию.
Только неподготовленность и невежество главарей фермерского восстания в южных штатах спасло мир от преждевременной катастрофы: бунтовщики захватили военную базу и получили доступ к системам запуска ядерных ракет. По иронии судьбы на них не нашлось корректоров: ни на одного из фермеров не реагировал индикатор. Террористы также не добрались до этой базы.
И спецназ превратил базу в кровавую бойню.
После этого был возобновлен призыв в армию: кто-то должен был охранять ядерные склады.
Что происходило в Китае, никто не знал. Информационные потоки будто обрубило.
Япония же во всех вселяла ужас: облюбованная корректорами, лишь она представляла собой подобие государства. И государства недоброго.
Вообще, информации из-за рубежа приходило все меньше: работа журналиста сулила рано или поздно почти гарантированную смерть от руки корректора. Все они неведомой силой были приравнены к «корневым точкам». Специалисты по связи также таяли на глазах. Сотовая связь практически была сведена «на нет». Работала она толком лишь в столицах. И то — пока.
На этом фоне работа просветителей выглядела, по меньшей мере, наивной. Жека давно был против участия Лены в организации «очагов». Но та, конечно, и слушать не хотела. Со стороны Жеки это, безусловно, было проявлением эгоизма. И прикрываться заботой о безопасности подруги было бы лицемерием. Ей ведь тоже хотелось увидеть небо.
…Они шли к условленной точке, которая располагалась вблизи от одного из многочисленных здесь терриконов — отвалов пустой породы из угольных шахт. За терриконами легче спрятать вертолет, который пришлют за группой для эвакуации.
Было солнечно, гулял невероятно свежий ветер, чирикали в высокой траве какие-то птицы, и Жеке казалось — все, что с ними происходит — это бред, дурной сон, который, наконец-то прошел. В конце-концов, ци-бомба, если она действительно существует, — это не ядерное оружие, которое сделает невозможным дышать таким воздухом и наслаждаться жизнью под ослепительно синим небом… Ну, наступил всемирный кризис, ну и что? Пережили кучу кризисов, переживем и этот… Может, и Покровители окажутся не так страшны? Не истребляют же они все население Земли поголовно…
Благостные размышления Жеки резко оборвались: он споткнулся о закоченевший труп, от чего растянулся в густой траве. И сразу почувствовал, что не всегда в этой степи воздух свеж и приятен.
Подошел Санек и глянул на тело.
— Еще один, — кивнул он. — Там их целая куча. Похоже, что это было целое селение. Или беженцы. Зарубили чем-то. Дефицит патронов, надо полагать.
Жека отполз подальше и глянул на тело. Лучше бы он не смотрел…
— Зарубили недавно… — Санек быстро глянул на Сергея. — Не, наших среди них нет.
— Кто это мог быть?
— Мародеры, скорее всего. Из-за чего убивать беженцев? Из-за еды и мелких ценностей разве… Вряд ли это корректоры…
Жека, превозмогая тошноту, встал на колени над трупом. Рядом валялась порванная кожаная сумка. Из нее торчали какие-то тонкие железки. Присмотревшись, Жека понял, что это — медицинские инструменты.
— Где остальные? — спросил он.
— Да вот же, вот, — показал Санек.
Тела, которых оказалось не меньше пятидесяти, были разбросаны по небольшой поляне, вытоптанной в желтой траве и уже успевшей слегка зарасти свежей порослью. Больше половины из тел были детскими.
Возле тела женщины лежала развороченная сумка. Жека осторожно поднял грязную скомканную тряпку. Когда это был белый халат.
— Это врачи. Врачи и больные, — сказал Жека. — Так что вполне могут быть и корректоры…
— Могут, — отозвался Санек.
…Они вышли на широкую, но неимоверно разбитую асфальтовую дорогу.
— Федеральная трасса, — сверившись с картой, сказал Санек. — Погоди, проверю, работает ли GPS…
Санек достал наладонник с блоком спутниковой ориентации. Таких игрушек было полно на складе штаба. Но оперативники предпочитали пользоваться простыми картами: в случае пропажи оперативника, прибор терялся безвозвратно. Все верили, что аппаратура еще потребуется — для более важных дел…
— Да, все верно… Мы здесь… А через пару километров — станица…
… Название станицы на покосившемся дорожном знаке было скрыто густой пеной ржавчины. Вошли осторожно, по самому узкому и грязному переулку. Людей нигде не было видно. Не было слышно и лая собак. Побродив по пустым одноэтажным улицам, они вышли на площадь.
Площадь была выложена цементными плитами, из щелей между которыми пробивалась высокая трава. По центру стоял стандартный памятник Ленину со следами от пуль и оторванной рукой.
Здания здесь были уже трех-пятиэтажные, но совершенно без стекол.
— Эй, стой! — вскрикнул Санек и помахал кому-то рукой.
Жека обернулся по направлению взгляда Санька. Там стремительно удалялась растрепанная девчонка лет десяти.
— Эй, мы никого не тронем! — снова крикнул Санек. — Тьфу, ты… Поди, поймай ее.
Они еще побродили по станице и вышли к довольно большой церкви из красного кирпича. На ступеньке церкви сидел бородатый старик и задумчиво смотрел на подошедших. Старик был совершенно спокоен и не выказывал по поводу этой встречи никаких эмоций. Будто медитировал он, здесь, на ступеньках.
Жека и Санек подошли поближе.
— Здравствуйте, — сказал Жека.
— Ну, здравствуй, — равнодушно отозвался старик. Был он худой и какой-то весь нескладный и длинный. Но в глазах светилась скрываемая полуопущенными веками жизнь.
— Мы ищем своих пропавших товарищей, — сказал Жека. — Они… Учителя… Они собирались восстановить у вас школу…
Старик молчал.
Жека достал из нагрудного кармана фотографии и показал старику.
— Вот они… Вот эта девушка была с ними. Вы не знаете, куда они пошли?
Старик также равнодушно глянул на фотографии и сказал:
— Не, не знаю, мы люди темные, три класса с трудом осилили… Всю жизнь в колхозе… Откуда здесь школа? Школа в соседней станице была. Это еще до того, как началось…
«Он врет», — раздалось в мозгу.
«Что школы здесь нет?»
«Что у него три класса образования, — усмехнулся Гид. — Ты разве не узнаешь его?»
«Нет, не узнаю…»
«Ну а я покопался твоей памяти…»
«Нет, я его не знаю…»
«Лично, может, и не знаешь. А вот по телевизору видел не раз».
«Не может быть! Это…»
Теперь Жека вспомнил сказанные вскользь слова Лены о том, что они хотят привлечь «опытных людей» с поверхности к своему процессу. Значит, они искали его? И не нашли?
— Послушайте, — сказал Жека. — Я, кажется, узнал вас. Ведь вы — бывший министр образования? Так?
— Кто-кто он? — оживился заскучавший было Санек. — Министр? Вот это номер!
— Ага, — кивнул Игорь. — На него трижды покушались… Помню, по ящику еще видел…
Изображая живой интерес, Санек наклонился вперед, будто рассматривая деньги, и как бы невзначай, взял себя за воротник. Чем активировал передатчик. Теперь оперативники были в курсе того, что цели помечены.
«Осторожно!» — вскрикнул Гид.
— Э… У него передатчик! — воскликнул вдруг Питер, выхватывая из кармана вибрирующий и мигающий экраном «наладонник».
— Что? — нахмурился детина.
Будто в замедленном сне Санек увидел, как потянулись руки корректоров за пистолетами. Он еще не осознал последствий всего происходящего, как уже был на ногах. Дернув изо всех сил кверху и перевернув не очень тяжелый стол, он не дал негодяям схватить оружие. Быстро выключив «глушилку», Санек истошно заорал:
— Провокаторы! Уйдут!!!
Одновременно с выключением «глушилки» у большинства сидящих болезненно вспыхнули на ладонях индикаторы.
— Стреляйте, уйдут!
Детина вскочил на ноги и, схватив пистолет, направил его в сторону Санька.
Раздались предостерегающие возгласы: многие здесь, видимо, знали детину. Но нервы у тех, кто сидел теперь за спасающимся бегством Саньком не выдержали: ведь на них были направлены три ствола, готовых разродиться потоками свинца. Санек едва успел растянуться на полу, как началась пальба.
Детину прошили несколько пуль, и тот грузно повалился вперед. Его приятели с перепугу стали палить в стрелявших.
И понеслось.
Санек юрко дополз до ближайшего расстрелянного столика и вытащил из-под свежего трупа пола пару пистолетов.
Настал его час.
С диким криком «мочи провокаторов!» он открыл огонь с двух рук, после чего перепрыгнул через барную стойку, прямо на ошалевшего от всего происходящего бармена, судорожно сжимавшего «узи». Отобрав «узи», он продолжил расстрел вооруженных посетителей, своим чистым и незамутненным сомнениями рассудком полагая, что с оружием здесь сидеть могут только безусловные враги человечества. Гиду оставалось лишь предостерегающе вскрикивать.
Большинство посетителей, особенно барышни, в панике помчались к выходу. Этим замешательством не мог не воспользоваться Санек, чтобы, подобрать еще один пистолет и перезарядить «узи» новым магазином, который услужливо принес ему из подсобки бармен.
Корректоры, которые вначале не могли понять, на кого же в действительности реагирует индикатор, теперь пришли в себя и поливали стойку огнем. Бутылки за спиной разрывало на части, все было в дыму и битом стекле и напоминало старый добрый вестерн.
Однако на барную стойку патроны тратились напрасно. Потому что Санек, деликатно отодвинув испуганную, но восхищенную стриптизершу, спокойно вышел из-за кулисы на сцену и одной очередью положил оставшихся.
После чего пижонски крутнулся на стриптизном столбе.
Когда в бар ворвались оперативники, в решимости выручить из беды товарища, они увидели, как посреди страшной картины смерти и разрушения, на высоком стуле перед стойкой Санек медленно допил приготовленный бледным барменом коктейль и вежливо сказал:
— Счет, пожалуйста.
-5-
Жека лежал на диване и смотрел в потолок. На душе было так тоскливо, что хотелось выть волком.
Лена уже неделю не давала о себе знать. Если бы Жека знал заранее, что ее собираются отправить на оперативное задание, он сделал бы все, чтобы не допустить этого. При всей дикости, что творилась наверху, выпускать туда девушку такой яркой наружности было все равно, что играть в «русскую рулетку». Правда, когда разъяренный Жека ворвался в штаб и взял за жабры очкарика, курировавшего миссию, тот испуганно пояснил, что Ленкину внешность порядком подпортили, да так, что стала она страшнее ядерной войны. Довод звучал неубедительно: в мире уже давно происходили вещи, куда страшнее, чем жалкая ядерная война. Но, тем не менее…
Лена должна была объявится в точке рандеву в понедельник. Однако ее не было. В последующие часы встречи она также не появилась.
Жеку успокаивали, говоря, что такой вариант был предусмотрен. Ничего страшного — просто Лену вытащат альтернативным способом. Жека не верил. Гид тоже не мог его успокоить.
Видя, что в штабе вопрос решить невозможно, Жека решил отправиться к Тиму. Тот имел куда большее влияние в штабе, чем Жека.
Жека набрал номер Тима. Его трансивер оказался выключенным.
Чтобы успокоиться, Жека пошел в «Погребок».
Кто придумал это название, совершенно дикое для заведения и без того находящегося на глубине километра под землей, было неизвестно. Но оперативники любили здесь собираться. В отличие от мирных граждан Стоунхенджа, которые предпочитали всякого рода «Лазурные берега» и «Солнышки». Еще бы — неба, в отличие оперативников, они не видели. А потому и жили, в общем-то, спокойнее, не наблюдая жутких картин развала цивилизации на поверхности.
«Погребок» был частным заведением. Вообще, то, что здесь, под землей, царит своя маленькая рыночная экономика, поначалу удивляло Жеку. Однако Мишаня впоследствии объяснил ему, что это оказался один из самых эффективных способов снять стресс замкнутого пространства для подземного обывателя. Увлеченные погоней за более высоким заработком или прибылью, люди меньше страдали от серости подземной жизни. По секрету Мишаня поведал, что рыночная экономика подземелья — всего лишь эмулятор оной, позволяющий в той или иной степени регулировать внутреннее перераспределение ресурсов, что-то сродни игры в «монополию». Эта финансовая система была изолирована от внешней, где чудовищная инфляция уже разрушила экономику большинства государств. Так или иначе, получить еду, одежду, предметы роскоши можно было только по электронной карточке, по которой велись условные счета жителей и с помощью которой проводились взаиморасчеты. Жека, как оперативник, получал на свой счет неплохое по здешним меркам количество единиц, прозванных в народе «чатлами».
Жека застал в погребке обычную компанию: за пивом сидели Игорь с Мишаней и выпущенный из-под стражи Санек.
— О, и ты тут? — улыбнулся Жека. — Всем привет! Угостите пивом?
— Я проставляюсь, — криво улыбаясь, сказал Санек и крикнул бармену. — Клаус, еще четыре «Пинты».
— Шикуем? — поинтересовался Жека.
— А что? — пожал плечами Санек. — Один раз живем. Ох, как же здесь хорошо, на свободе…
Все заржали… Санек непонимающе осмотрел приятелей, потом кивнул.
— Ну, да, скажите — какая разница — там подземелье, здесь подземелье? Нет, теперь я понял. Мне теперь дорог каждый лишний квадратный метр…
— Да ты ж вроде не так уж долго отсиживался, — сдувая с пива пену, сказал Жека. — Три недели…
— Посиди сам три недели, поймешь, — выступил в защиту Санька Игорь.
— Да я не в обиде, — отозвался Санек. — Я ведь и правда, нарушил все правила. Но не смог удержаться. Ненавижу этих гадов…
— Скажи спасибо, что от оперативной работы не отстранили, — сказал Жека. — А то бы долго еще неба синего не увидел.
— Скажу по секрету, — склонившись к столу, тихо сказал Сенек. — Ко мне в изолятор сам начальник штаба приходил, руку тряс и выражал восхищение. Так, говорит, этим сукам и надо! Молодец, говорит. Но — дисциплина должна быть дисциплиной…
— Будто у тебя еще какие варианты были, — пожал плечами Игорь.
— Да не было вариантов, — легко согласился Санек. — В том-то и дело… Оп-па, посмотрите, какие девочки…
За соседний столик подсели две дамочки средней наружности. Жека сразу помрачнел.
— Тебе после ареста все красотками должны казаться, — пожал плечами Игорь.
— Да, они ничего, — подал голос Мишаня, задумчиво уставившись на дамочек.
— Кстати, Мишаня, — сказал Санек. — Как там борьба за цивилизацию? Что говорит наука?
— Наука не говорит, — тоскливо ответил Мишаня, продолжая смотреть на женщин, которые невесело потягивали коктейли. — Наука невнятно мычит. Как наш Маугли. Так и не удалось его разговорить.
— То есть никаких успехов? Никаких открытий? — спросил Санек.
— Открытия есть, — ответил Мишаня. — Но назвать их успехами я бы не решился. Можно ли назвать успехом открытие того, что больной болен неизлечимо?
— Неужели все так мрачно? — спросил Жека.
— Да нет, это я так, — встрепенулся Мишаня. — Просто устал и настроение какое-то… Я пойду, пожалуй…
Мишаня встал. Санек вдруг оживился, подмигнул приятелям и быстро вскочил с места.
— Погоди, Мишаня… Судьба послала меня к тебе сегодня, чтобы исправить твое настроение… Так… Моя та, что слева — ты ведь не возражаешь? А теперь я помогу поднять тебе настроение.
— Да ну, — вяло засопротивлялся Мишаня. — Я домой пойду…
— Э, братан, ты чего, кинуть меня хочешь?
— Я…
— Предоставь все мне. Когда я дам знак — начнешь вести умный разговор…
Санек утащил Мишаню в сторону дамочек. Вскоре оттуда раздался женский смех.
Игорь усмехнулся.
— Жека, ты к Тиму?
— У него совещание.
— Я знаю. Пойдем вместе. Он хотел нас видеть.
— Обоих?
— Да.
Они пешком направились в сторону Учебного центра. По старой привычке Тим проводил совещания там, а не в штабе, где теперь была его основная работа.
— Говорят, скоро будет развязка, — сказал Игорь.
— Об этом уже лет семь говорят, — отозвался Жека.
— Нет, теперь уже все близко. Научники говорят, видели живых Покровителей. Уже на Земле.
— Да ну? То-то Мишаня темнит.
— Да, разговорчивый, как всегда. А ты чего такой мрачный?
— Ленка пропала. Наверху. И на связь не входит.
Игорь помолчал. Неуверенно сказал:
— Да ну… Объявится…
— Можешь не продолжать. Хочу отпроситься у Тима на поиски.
— Я с тобой.
— Хм… Ладно. Спасибо тебе, не откажусь от такой помощи.
Когда они добрели до учебного центра, оттуда уже выходил народ. Это были спецы высшего ранга. Новеньких в Центре не было уже лет пять.
В кабинете у Тима было прохладно и свежо. Здесь была установлена отличная система климат-контроля, чего не скажешь о многих других подземных помещениях.
За стеклянной стеной, во внутреннем дворике центра, специалист играл в мяч с Маугли — того с самого начала поселили при Учебном центре.
Игорь хмыкнул, вспомнив, как за ним гонялись по всему опустевшему городу и сколько прививок от столбняка и бешенства пришлось сделать покусанным оперативникам. И что толку? Вот он — в мячик играет… И игра-то не складывалась. Маугли пытался укусить мяч, но ничего не получалось. Когда спец пытался забрать мяч — Маугли быстро отбегал в сторону и снова пытался куснуть упругую кожу…
— Ага, Жека, и ты здесь, — сказал Тим, выдвигаясь из-за стола. Он здорово растолстел в последнее время. Сказывалась кабинетная работа.
— Можете меня поздравить, — просто сказал Тим. — Меня назначили начальником оперативного штаба. Прежний ушел на повышение — в Администрацию.
— Ого! Круто, — сказал удивленный Игорь.
— Поздравляю, — сказал Жека. Что ж, все упрощается…
— А раз я — начальник штаба, — продолжил Тим. — То я назначаю себе заместителей по собственному усмотрению. Первые два — это вы оба.
— Э… Спасибо, — ошарашено сказал Игорь.
Жека только кивнул. Ему трудно было осознать сказанное.
— Как моим замам вам надо будет ознакомиться с информацией высшей категории секретности. Сейчас это, как никогда, актуально. ОНИ уже идут…
— Они? — переспросил Жека.
— Покровители, — кивнул Тим.
— Так про них уже многое известно? — поинтересовался Игорь. — Когда нам покажут, наконец, живого?
— А вон он, — ответил Тим. — Живее всех живых.
И кивнул на стеклянную стену, от которой с тупым стуком отскочил мяч.
— Маугли?! — изумился Игорь.
Они с Жекой припали к прохладному стеклу, наблюдая как спец загоняет Маугли в угол, где находилась дверь вовнутрь помещения.
— Вы, наверное, шутите, — с сомнением произнес Игорь.
— Вовсе нет, — ответил Тим. — Это самый обыкновеннный ребенок Покровителей.
— И… Почему же он… такой? — спросил Игорь.
— Может, стоит поставить вопрос иначе? — произнес Тим. — Почему мы такие? Ладно, все вопросы мы еще обсудим. Жека, тебе будет ответственное задание. Ничего не планируй на эту неделю.
Жека глубоко вздохнул и достал монетку.
— Эй, Жека, что такое? — нахмурился Тим.
Жека подкинул монетку, поймал и посмотрел на ладонь.
— Тим, я иду наверх, — сказал он.
-6-
— Тихо, не двигайся… — сказал Санек и медленно опустился на колени. Он припал к земле, будто пытаясь заглянуть под подошву Жекиного ботинка.
— Что там? — спросил Жека, каким-то просящим голосом. Словно просил Санька дать успокаивающий ответ. Но Санек был беспощаден.
— Так я и думал. Мина, — ответил он и сплюнул. — Смотри, не шевелись…
Жека и так понял, что шевелиться не стоит. Нельзя сказать, что работа оперативника состояла сплошь из подобных приключений, однако рефлексы, направленные на выживание, и осторожность со временем здорово обострились. Когда нога ощутила какое-то механическое движение одновременно с тихим щелчком, Жека машинально замер. Может, поэтому они с Саньком были еще живы.
— Что произойдет, если я уберу ногу? — спокойно спросил Жека.
— Не могу знать наверняка, но, скорее всего, выскочит оттуда на метр эдакая дура и рванет в воздухе металлическими шариками, так что падать на землю будет бессмысленно, — ответил Санек, который что-то искал в груде покореженного металла возле обвалившейся стены. Видимо, когда-то здесь шли бои. Неизвестно, кто с кем воевал, за что? В последнее время выстрелы раздавались отовсюду и стали уже обычным фоном повседневной жизни. Или доживания?..
— Ага, вот это, я думаю, подойдет, — сказал Санек, вытаскивая из кучи хлама большой кусок жести. — Смотри, не поднимай ногу…
Санек быстро и как-то уж очень смело просунул тонкий край жестяного листа под Жекин ботинок и привал его по краям обломками кирпича.
— Ну, — задумчиво сказал он. — На счет «три» отскакиваем и падаем.
— Ты, это, отойди подальше, — сказал Жека. — Мало ли что…
— Нет уж, я за компанию. Так что ты постарайся поаккуратнее…
Жека не стал спорить. Он оттолкнулся той ногой, что еще не успела онеметь от ощущения смерти под подошвой, и упал лицом в пыль. Ничего не произошло.
Когда они отошли на пару сотен метров, позади грохнуло. Жека еще раз мысленно поблагодарил Тима, что вместо Игоря приказал идти с ним Саньку, более «продвинутому» в делах оружия и самообороны.
— Ну, спасибо, Санек, — сказал Жека. — Когда я задыхался от выхлопных газов в соседском гараже, не думал, что ты будешь когда-то спасать мою задницу…
— Сочтемся, — отмахнулся Санек.
Они уже три дня искали группу, в которой работала Лена. Занималась она, с точки зрения оперативников, самым бессмысленным делом: активным противодействием ци-бомбе. За этим интригующим названием скрывалось самое банальное просветительство. В задачи Ленкиной и многих ей подобных групп входила организация образования и культурного развития в редких населенных пунктах, где коррекция свирепствовала не столь сильно. На жаргоне просветителей это назвалось «созданием очагов». По существу же это был обыкновенный ликбез.
Создание очагов оказалось неимоверно тяжелым и неблагодарным делом. Беспризорников в постреволюционной России, наверное, легче было заставить учиться, чем нынешних мальчишек и девчонок. Образования стали бояться, как огня. Аналитики утверждали, что индикаторы корректоров с большей степенью вероятностью реагировали на людей с развитым интеллектом. Прямой зависимости здесь не было — помимо просто образованных, корректоры охотились на талантливых во всех областях, а главное — на потенциальных лидеров. В общем-то, этого было достаточно, чтобы повсеместно воцарился хаос. Сами корректоры не вникали в эти тонкости: для них достаточно было сигнала индикатора а ладони. Условием более-менее спокойной жизни было лишь серое приземленное существование, что, впрочем, не гарантировало от террора со стороны корректоров и прочих сил, обладающих властью и оружием.
Именно поэтому попытки создания «очагов» давно не рассматривались в штабе, как нечто серьезное. Скорее, это было важно для сознания жителями Стоунхенджа того, что цивилизация не сдается без боя, что еще можно что-то сделать, что-то противопоставить надвигающемуся мраку и грядущему нашествию неведомых и враждебных сил.
Здесь, в степной зоне Юга России, деятельность просветителей была сравнительно безопасной: крупных городов не было, а значит, опасность столкнуться с разношерстными бандами корректоров, террористов и и просто мародеров была ниже. Правда, остатки армии тоже бросили эти места на произвол судьбы, стянув ослабленные силы к столице и наиболее крупным городам.
Правительству сейчас не позавидуешь. В такой ситуации страну можно было бы брать голыми руками…
Только брать ее было некому. Все недружелюбные силы столкнулись с подобными проблемами. Слабые режимы давно рухнули под натиском экстремистов. Государства, в которых накопились территориальные и межэтнические противоречия, трещали по швам. Многие тихо развались на микрогосударства.
Спокойная и сытая некогда Европа пребывала в оцепенении кошмара: еще все выглядело вполне благопристойно, еще функционировал Европейский союз… Но улицы захлестнули волны преступности, убийства политических и культурных деятелей стали нормой. Системы безопасности и полиция оказались совершенно несостоятельными в таких условиях, не говоря уж о европейских армиях.
На робкие просьбы о помощи, обращенные к США, те только отмахивались: американские проблемы, которые неплохо гримировались в период глобализации, полезли наружу, словно черви после дождя. Небывалая ранее волна сепаратизма отдельных штатов, национальные бунты и бешеные скачки инфляции медленно и неуклонно потащили монстра на дно. В предвыборных платформах главным козырем стали обещания навести порядок железной рукой. Впрочем, американское правительство сразу, не раздумывая, затыкать дыры в национальной безопасности бросило армию.
Только неподготовленность и невежество главарей фермерского восстания в южных штатах спасло мир от преждевременной катастрофы: бунтовщики захватили военную базу и получили доступ к системам запуска ядерных ракет. По иронии судьбы на них не нашлось корректоров: ни на одного из фермеров не реагировал индикатор. Террористы также не добрались до этой базы.
И спецназ превратил базу в кровавую бойню.
После этого был возобновлен призыв в армию: кто-то должен был охранять ядерные склады.
Что происходило в Китае, никто не знал. Информационные потоки будто обрубило.
Япония же во всех вселяла ужас: облюбованная корректорами, лишь она представляла собой подобие государства. И государства недоброго.
Вообще, информации из-за рубежа приходило все меньше: работа журналиста сулила рано или поздно почти гарантированную смерть от руки корректора. Все они неведомой силой были приравнены к «корневым точкам». Специалисты по связи также таяли на глазах. Сотовая связь практически была сведена «на нет». Работала она толком лишь в столицах. И то — пока.
На этом фоне работа просветителей выглядела, по меньшей мере, наивной. Жека давно был против участия Лены в организации «очагов». Но та, конечно, и слушать не хотела. Со стороны Жеки это, безусловно, было проявлением эгоизма. И прикрываться заботой о безопасности подруги было бы лицемерием. Ей ведь тоже хотелось увидеть небо.
…Они шли к условленной точке, которая располагалась вблизи от одного из многочисленных здесь терриконов — отвалов пустой породы из угольных шахт. За терриконами легче спрятать вертолет, который пришлют за группой для эвакуации.
Было солнечно, гулял невероятно свежий ветер, чирикали в высокой траве какие-то птицы, и Жеке казалось — все, что с ними происходит — это бред, дурной сон, который, наконец-то прошел. В конце-концов, ци-бомба, если она действительно существует, — это не ядерное оружие, которое сделает невозможным дышать таким воздухом и наслаждаться жизнью под ослепительно синим небом… Ну, наступил всемирный кризис, ну и что? Пережили кучу кризисов, переживем и этот… Может, и Покровители окажутся не так страшны? Не истребляют же они все население Земли поголовно…
Благостные размышления Жеки резко оборвались: он споткнулся о закоченевший труп, от чего растянулся в густой траве. И сразу почувствовал, что не всегда в этой степи воздух свеж и приятен.
Подошел Санек и глянул на тело.
— Еще один, — кивнул он. — Там их целая куча. Похоже, что это было целое селение. Или беженцы. Зарубили чем-то. Дефицит патронов, надо полагать.
Жека отполз подальше и глянул на тело. Лучше бы он не смотрел…
— Зарубили недавно… — Санек быстро глянул на Сергея. — Не, наших среди них нет.
— Кто это мог быть?
— Мародеры, скорее всего. Из-за чего убивать беженцев? Из-за еды и мелких ценностей разве… Вряд ли это корректоры…
Жека, превозмогая тошноту, встал на колени над трупом. Рядом валялась порванная кожаная сумка. Из нее торчали какие-то тонкие железки. Присмотревшись, Жека понял, что это — медицинские инструменты.
— Где остальные? — спросил он.
— Да вот же, вот, — показал Санек.
Тела, которых оказалось не меньше пятидесяти, были разбросаны по небольшой поляне, вытоптанной в желтой траве и уже успевшей слегка зарасти свежей порослью. Больше половины из тел были детскими.
Возле тела женщины лежала развороченная сумка. Жека осторожно поднял грязную скомканную тряпку. Когда это был белый халат.
— Это врачи. Врачи и больные, — сказал Жека. — Так что вполне могут быть и корректоры…
— Могут, — отозвался Санек.
…Они вышли на широкую, но неимоверно разбитую асфальтовую дорогу.
— Федеральная трасса, — сверившись с картой, сказал Санек. — Погоди, проверю, работает ли GPS…
Санек достал наладонник с блоком спутниковой ориентации. Таких игрушек было полно на складе штаба. Но оперативники предпочитали пользоваться простыми картами: в случае пропажи оперативника, прибор терялся безвозвратно. Все верили, что аппаратура еще потребуется — для более важных дел…
— Да, все верно… Мы здесь… А через пару километров — станица…
… Название станицы на покосившемся дорожном знаке было скрыто густой пеной ржавчины. Вошли осторожно, по самому узкому и грязному переулку. Людей нигде не было видно. Не было слышно и лая собак. Побродив по пустым одноэтажным улицам, они вышли на площадь.
Площадь была выложена цементными плитами, из щелей между которыми пробивалась высокая трава. По центру стоял стандартный памятник Ленину со следами от пуль и оторванной рукой.
Здания здесь были уже трех-пятиэтажные, но совершенно без стекол.
— Эй, стой! — вскрикнул Санек и помахал кому-то рукой.
Жека обернулся по направлению взгляда Санька. Там стремительно удалялась растрепанная девчонка лет десяти.
— Эй, мы никого не тронем! — снова крикнул Санек. — Тьфу, ты… Поди, поймай ее.
Они еще побродили по станице и вышли к довольно большой церкви из красного кирпича. На ступеньке церкви сидел бородатый старик и задумчиво смотрел на подошедших. Старик был совершенно спокоен и не выказывал по поводу этой встречи никаких эмоций. Будто медитировал он, здесь, на ступеньках.
Жека и Санек подошли поближе.
— Здравствуйте, — сказал Жека.
— Ну, здравствуй, — равнодушно отозвался старик. Был он худой и какой-то весь нескладный и длинный. Но в глазах светилась скрываемая полуопущенными веками жизнь.
— Мы ищем своих пропавших товарищей, — сказал Жека. — Они… Учителя… Они собирались восстановить у вас школу…
Старик молчал.
Жека достал из нагрудного кармана фотографии и показал старику.
— Вот они… Вот эта девушка была с ними. Вы не знаете, куда они пошли?
Старик также равнодушно глянул на фотографии и сказал:
— Не, не знаю, мы люди темные, три класса с трудом осилили… Всю жизнь в колхозе… Откуда здесь школа? Школа в соседней станице была. Это еще до того, как началось…
«Он врет», — раздалось в мозгу.
«Что школы здесь нет?»
«Что у него три класса образования, — усмехнулся Гид. — Ты разве не узнаешь его?»
«Нет, не узнаю…»
«Ну а я покопался твоей памяти…»
«Нет, я его не знаю…»
«Лично, может, и не знаешь. А вот по телевизору видел не раз».
«Не может быть! Это…»
Теперь Жека вспомнил сказанные вскользь слова Лены о том, что они хотят привлечь «опытных людей» с поверхности к своему процессу. Значит, они искали его? И не нашли?
— Послушайте, — сказал Жека. — Я, кажется, узнал вас. Ведь вы — бывший министр образования? Так?
— Кто-кто он? — оживился заскучавший было Санек. — Министр? Вот это номер!
— Ага, — кивнул Игорь. — На него трижды покушались… Помню, по ящику еще видел…