Страница:
Однако — удивительное дело — среди серых и мертвых кварталов попадались маленькие островки, на которых люди продолжали жить, словно ничего не случилось! Здесь горел свет, смеялись дети, играла музыка, и ничто не напоминало о том, что за стеной дома живет смерть.
Странно было попадать в такие места. Поначалу Ютаке они казались чудесными оазисами в пустыне. Однако вскоре Ютака перестал радоваться таким встречам. Теперь эти человеческие островки представлялись ему не оазисами, а миражами, фата-морганой. Обманом.
Потому что нельзя беззаботно жить, смеяться и растить детей в самом центре ужаса.
Что-то не так было с этими людьми. Ютака вначале не знал, что позволяет им так прекрасно чувствовать себя в окружении чудовищ, но потом понял: они их просто не видели. Не хотели видеть. Они жили по инерции, как привыкли, не покидая насиженных мест, в ожидании того, что чудовища уйдут сами, или кто-то сможет прогнать их. Время от времени в этих «оазисах» пропадали люди. Ютака знал, что это — Охотники за людьми, жуткие твари, которых никто не видел, оставшись после этого в живых. Но люди продолжали жить и надеяться.
И Ютака уходил прочь от иллюзорного благополучия навстречу настоящей опасности.
Они сидели в самом настоящем кафе. Улыбчивая официантка приносила кушанья, о существовании которых Жека давно уже забыл. Полковника с собой они не взяли, отдав его на попеченье фельдшера. Жека пытался вспомнить, что тот мог услышать в их разговорах о Стоунхендже и решил, что ничего вразумительного при бывшем особисте не говорилось.
— Так ты и вправду хочешь им помочь? — спросил Жека, ковыряя вилкой в салате.
Санек помрачнел и помедлил с ответом.
— Поначалу так и думал — помочь с организацией, — нехотя сказал он. — А потом понял — ничего не выйдет, надо тогда оставаться здесь навсегда. Людей, способных управлять тут все равно нет. Помочь им сможет разве что Стоунжедж.
Молчавший Акира вдруг уронил вилку и расширившимися глазами уставился на Жеку.
— Ты чего, приятель? — улыбнулся Санек. — Может тебе палочками удобнее будет есть? Я спрошу…
— Послушайте, — взволнованно сказал Акира. — Я подумал — а куда исчезают эти корректоры, после расправы с… жертвами?
— Да никуда, — пожал плечами Жека. — Живут и дальше там же. Это ведь люди как люди, если, конечно, они не бандиты по жизни и нет рядом других корневых точек… А что?
— Я, кажется, понимаю, о чем говорит Акира, — перестав улыбаться, сказал Санек.
— О чем? — поинтересовался Жека, хотя и сам уже начал что-то осознавать.
— О чем? А о том, что здесь так спокойно, потому что корректоры благополучно закончили свое дело! И мы — теперь единственная мишень для них во всем городе! Мы просто красная тряпка для них, — сказал Санек и встал. Он подошел к широкому окну и отодвинул легкую занавеску. Ничего подозрительного там пока не наблюдалось.
— Е-мое! — произнес Жека. — Точно. Это что же, они сейчас со всех сторон к нам сползаться начнут?!
Акира судорожно сглотнул. Возвращался глубоко спрятанный страх. Он с надеждой смотрел на спутников.
— Так, — сказал Санек. — Быстро собираемся и уходим.
— А… Расплатиться?
— Я разберусь…
Они вышли на улицу, где их ждал до отказа заправленный джип.
— Тьфу, ты, зараза! — удивленно воскликнул Санек.
Жека был с ним солидарен в своем удивлении: на заднем сиденье сидел их брат по разуму, полковник Петрицкий собственной персоной. Сидел и равнодушно смотрел перед собой.
— Ну, ладно, — сказал Жека. — Как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили…
Акира с удивлением взглянул на Жеку.
— Снова цитата, — пояснил тот.
Джип взревел и понеся сквозь веселые зеленые улицы.
Прохожие гуляли, играли дети. Кто-то торговал мороженым. Совсем не было похоже, что среди этих людей были растворены безжалостные истребители «корневых точек». На выезде с противоположной стороны города стоял еще один самодеятельный «блок-пост». Никто и не подумал их задерживать. Люди в разношерстной военной форме только вяло что-то прокричали им вслед.
Снова началась трасса. Решили рискнуть и ехать по прямой, с тем, чтобы к вечеру выйти на связь со штабом. Как следует разогнаться мешали только много численные выбоины давно не ремонтированного асфальта. Похоже было также, что по этой дороге, не стесняясь, разъезжали на гусеничной технике, откалывая и разбрасывая куски асфальта.
Когда уже казалось, что опасность позади, и Жека включил все тот же единственный диск, из придорожных кустов наперерез им выскочил грязный «хаммер».
Санек пытался объехать четырехколесного монстра, но тот, кто сидел за его рулем, оказался мастером. Джип приперли к обочине. Сзади раздался рев еще одного двигателя, и путь к отступлению перекрыл неизвестно откуда появившийся КАМАЗ-тягач без прицепа.
В руках Санька и Жеки уже были автоматы, но они не успели ими воспользоваться: внезапно со всех сторон на джип прыгнули какие-то люди, буквально облепив его со всех сторон. Через пару секунд машину дернуло и перевернуло. Пассажиры вверх тормашками посыпались на крышу вперемешку с тюками, пакетами и канистрами. Санек истошно матерился, полковник визжал от ужаса…
Их выдернули из перевернутой машины, разоружили и бросили на щебень обочины. В нападавших, помимо искажающей лица ненависти, было еще что-то страшное и комичное одновременно. Что — Жека сразу не понял, так как был шокирован быстротой происшедшего.
Они сидели на колкой щебенке в центре круга, образованного разношерстно одетыми вооруженными людьми. Их, тем не менее, объединяло нечто общее.
Придя в себя, Жека понял, — что.
На их лицах, пересекая лоб, глаза, нос и подбородок, пульсировала призрачным светом, словно жуткий оранжевый ожог, большая литера «Y». Словно боевая индейская раскраска. Это было что-то новое…
Четыре перепуганных человека сидели на земле и ждали расправы. Корректоры сверлили их яростными взглядами, молча переглядывались, но, почему-то, не пускали в ход оружие.
Наконец, людское кольцо расступилось, и в центр вышел невысокий, но невероятно мускулистый парень. Он был в обтягивающей майке без рукавов, и оранжевый символ на его лице был особенно огромен, распространяясь на уши и шею и напоминая отвратительную кожную болезнь.
Он осмотрел пленников, потом вдруг захрипел от ярости, да так, что пена показалась на краях его губ. Он подскочил к друзьям, от чего те невольно подняли руки, закрываясь от возможных ударов… Обезображенное лицо нависло над Акирой, обдавая его вонью порченых зубов.
Акира закрыл глаза и мысленно попрощался с этим миром.
Ютака стоял один посреди пустой площади. Он знал, что пришел его последний час. Потому что он, к своему несчастью, увидел настоящих Охотников за людьми. Он знал, что Охотники показываются только своей жертве. Для того, чтобы вволю насладиться ее страхом.
Может быть, смысл охоты был вовсе не в ее итоге — убийстве — а как раз в страхе, вызванном ожиданием смерти. Эти чудища, наверное, питались страхом своих жертв, как особым утонченным деликатесом.
Ютака решил не доставлять своим убийцам такого удовольствия. Он стиснул зубы и попытался выгнать страх изнутри.
— Эй, Ютака, что ты так напрягся? — пробасил Переговорник. — Мне кажется, что твои щеки сейчас лопнут. Или глаза выскочат. А у вас, людей, глаза обратно приживаются плохо. Придется тебе вживить Видитель…
Трудно было понять, кто это — Чи или Ха, что прятались где-то рядом (они тоже боялись Охотников). Но эти глупые слова вдруг прогнали страх.
И Ютака засмеялся. Засмеялся в лицо чудовищу, что возникло перед ним и уже выпустило из лап длинные лезвия когтей…
Акира хохотал, тыча пальцем в изуродованное индикатором лицо. Мускулистый отпрянул и вдруг как-то сник, а затем резко прыгнул вперед и схватил за шиворот полковника Петрицкого. Тот визжал и упирался, а «качок», проявляя недюжинную силу, тащил его прочь от Акиры, Жеки и Санька.
Корректоры, все также молча переглянулись, и вдруг с остервенением кинулись на особиста. Никто не стрелял, но из-под кучи копошащихся тел раздался истошный крик. Этот крик длился и длился, заставляя друзей обливаться ледяным потом. Ведь вряд ли им была уготовлена лучшая участь…
А потом случилось нечто еще более невообразимое.
Словно тени из земли возникли неуловимые для взгляда фигуры, которые немедленно кинулись на крик, в сторону общей свалки. Могло показаться, что подоспели опоздавшие участники расправы с «корневыми точками». Однако, судя по тому, что криков стало больше, это было не так.
Жека с изумлением разглядел, что вновь напавшие были совершенно голыми и невероятно косматыми. Их тела были смуглыми и жилистыми и, к тому же, покрытыми пестрым рисунком. Они размахивали какими-то дубинами и палками, причем делали это так ловко, что у корректоров не оставалось ни малейшего шанса применить оружие.
Корректоры сыпались на землю, но напавшие не ограничивались самим фактом своей победы.
Жека видел, как один из этих странных людей поднял над головой свое оружие, которое оказалась палкой с привязанным к ней плоским зазубренным камнем и несколько раз ударил поверженного врага по шее. Голова жертвы подпрыгнула и перевернулась. Обладатель каменного топора схватил голову и ловко забрался на «хаммер».
Он поднял над головой свой страшный трофей и захохотал, совершая какой-то дикий танец. Голова в его руке тряслась брызгая кровью, а оранжевый индикатор на бледном лице медленно затухал…
Через минуту все корректоры были обезглавлены. И тут напавшие разом обратили свое внимание на недавних пленных, тихонько замерших поодоль.
Схватив свое оружие, они двинулись к ним, в оцепенении сидящим на земле.
Первый топор уже был занесен над Акирой, и тот в ужасе закрылся от убийцы единственным, что было у него в руках — альбомом.
Напавший издал удивленный возглас. Удара не последовало.
Акира продолжал прятаться за своим альбомом, а убийца не прекращал с удивлением разглядывать незаконченную картинку на отогнутом альбомном листе. Он что-то крикнул на незнакомом языке и к Акире подошел еще один, покрытый мелким белым рисунком, напоминающим рыбью чешую. Тот отобрал у Акиры альбом и принялся неловко листать его.
— Оба-на, — сказал подошедший, ковыряя в носу узловатым пальцем. — Ништяк!..
— Пошли, — сказал Ваня. — Нам пора.
Он бесцеремонно пихал в бок ногой ничего не соображающего со сна Игоря. Тот выполз из-под шкуры и с трудом поднялся на ноги.
— К-куда пошли?
— Куда-куда! Куда все пошли, туда и мы пошли! Что я тебе, докладывать должен? Хотя, если хочешь, оставайся. Может, тебе понравится на этих опустевших землях. И нам больше еды достанется…
— Вы… На Землю? — догадался Игорь.
— Куда? А… Ага. На новые земли. Только что зверье поперло — почуяло направление. Оно знает, куда идти надо. Другие Ваху взяли их след. Теперь им шаманы дадут право свободной охоты, да всяких шаманских амулетов для приманивания зверя…. Ну да ладно! В новых землях мы голодать все равно не будем…
Игорь пошел к выходу из пещеры вслед за Ваней.
Снаружи сгущались сумерки, но даже в тусклом свете единственной пока луны было видно, как плывет под ногами, колышется и гудит человеческая река. От этой реки шел густой, режущий глаза запах, словно от стада диких зверей — немытых тел, шкур, запекшейся крови и еще непонятно чего. Шли почти в полной темноте. В этой огромной толпе только несколько рук держали горящие палки, видимо, выполняющие роль факелов.
Весь этот поток двигался в сторону каменистой гряды, расположенной неподалеку.
— А, наблюдаешь за историческим исходом? — рядом будто возник Мишаня. — Никак не могу себе представить, что эта толпа залезает сейчас в пещеру здесь, а вылезает по всей Земле — на Кавказе, в Андах, в Альпах, на Тибете…
— И мы сейчас пойдем? — спросил Игорь, продолжая заворожено глядеть на это огромно войско — войско без командира, без цели и смысла, единственной идеей которого была более доступная еда на новых землях.
— Пойдем, конечно, — кивнул Мишаня. — Только в конце. Мне совсем не хочется быть растоптанным грязными ногами… Да и хотелось кое о чем еще с шаманом поговорить…
Игорь спиной почувствовал чье-то присутствие. Обернувшись, он увидел шамана.
…Шаманов у здешних племен было много — как минимум, столько же, сколько и племен. Племя же представляло собой просто гипертрофированную семью, род. Только шаманы придавали общей дикости некий налет культуры, которая заключалась в управлении духами и раздаче амулетов. Никаких традиций и видимых культов у Покровителей не было. Мишаня говорил, что шаманы сами стараются изо всех сил, чтобы не возникало ничего похожего на культуру. Для этого они и организовывают переходы племен с места на место, с планеты на планету. Разрушение культуры — это какая-то своя, внутришаманская традиция. Очевидно, что шаманам известно куда больше, чем остальным представителям чудовищной межпланетной орды.
У шаманов не было имен. Мишаня был уверен, что они общаются друг с другом посредством Духов головы, то бишь, Гидов, только куда более сильных, чем те, которыми наделяются местные вожди и корректоры — «одержимые».
Шаман был в своем головном уборе с тремя рогами, с гирляндой амулетов на шее и куском шкуры на причинном месте. Глядя на татуировку на его теле, учитель геометрии сошел бы с ума.
Шаман подошел к замершим друзьям. Он посмотрел в глаза Игорю, и у того закружилась голова.
«А-а! — застонал Гид. — Что со мной? Мне плохо!
«А почему тебе должно быть хорошо? — раздался жесткий посторонний голос, окутанный призрачными звуками и эхом. — Почему ты не справился с порученным?»
«Пожалуйста, не трогайте Гида! Он не виноват…» — этот голос, наверно, принадлежал Игорю.
«Кто хочет спорить со мной о правоте и вине? Что ты знаешь об этом, обрубок мертвой страны?
«Почему мертвой?»
«Потому, что вы убили жизнь в себе и природе, называя себя высшей формой жизни. Ну, что, ты, высшая форма — посмотри, как настоящие люди сотрут в пыль твой призрачный мир!»
«Но зачем разрушать старое, чтобы строить потом новое?…»
«Мы ничего не строим. Строить — преступно. Потому что, строя, ты разрушаешь природу. Природа сама дает тебе все, что нужно. Просто прими это с благодарностью. Но вы не такие! Вы — пустышки, ничто без своих вещей. Ничего… Скоро вы все откроете глаза. И будете благодарить нас за настоящее, а не иллюзорное счастье…»
«Счастье жить в грязи и болезнях? Без дома, в постоянном страхе голодной смерти? Во тьме невежества?…»
Игоря качнуло, и он снова увидел мир вокруг себя. Он осознал, что странный внутренний диалог произошел в доли секунды, пока шаман сверлил его взглядом.
Мишаня сделал какой-то почтительный жест, и шаман остановился напротив него. Через секунду Мишаня тяжело осел на землю, а шаман растворился во мраке.
Игорь подскочил к Мишане. Тот сделал рукой успокаивающий жест — «все, мол, в порядке».
— Что, что он сказал тебе? — спросил Игорь.
— Что я полное ничтожество, — тихо ответил Мишаня. — Что вся наша наука, на которой строится земная цивилизация, — просто фикция, наша техника — просто иллюзия. Что все это растворится, как только его народ окончательно перейдет на Землю. Они растворят в себе наши народы. И ИХ станет больше. И они пойдут дальше, опустошать новые планеты. Их не пугает никакой уровень развития цивилизации. Они просто смеются над этим. Они нашлют на планету проклятье — и та сама сварится в собственной скорлупе, словно куриное яйцо…
Он сказал, что даже не будут трогать Стоунхендж — пусть там, в страхе, сами собой сгинут остатки мертвой уже культуры…
— Он знает про Стоунхендж?!
— Он знает, что где-то сохранился «очаг». И он совсем его не боится. Вааху и прочие племена не ведают страха. Их миллиарды здесь. Если земляне и уничтожат половину — то замечательно, свежая кровь земных женщин только укрепит эту цивилизацию.
Но есть кое-что, чего они боятся.
— Неужели?
— Ну, боятся — не то слово. Скорее, опасаются. Они не боятся за себя — они могут уйти назад и найти более подходящую планету. Но и будет жалко, если Земля будет испорчена…
— Испорчена?!
— Да. Если какой-нибудь безумец решит ударить по Покровителям атомными бомбами. «Сгустками смерти», как он сказал. Одна-две — это еще куда ни шло. А вот, если наступит ядерная зима… Покровители уйдут. А мы останемся умирать… свободные и не покоренные…
— Но это ведь не реально, — возразил Игорь. — Для чего мы отправлялись в эту злополучную экспедицию — чтобы найти спецов по атомному оружию. А их почти нет…
— Да, все бы так и было. Но кое-что не учли ни мы, ни Покровители.
— И что мы не учли?
— Подводные лодки, к примеру. Корректоры не добрались до экипажей. И сейчас они где-то бороздят океаны, на пределе собственной автономности и на грани безумия от недостатка информации.
— Это тебе шаман сказал?
— Шаман просто направил мои мысли. Я же говорил тебе, что им вовсе не нужны наши знания. Так же, как и знания каких-нибудь гуманоидов, которых они покорят вслед за нами.
— Нас они еще не покорили…
— Но все к тому идет.
— Не знаю, как ты, но я уверен — надо как можно быстрее добраться до Стоунхенджа. Только оттуда мы сможем предпринять что-то более-менее серьезное.
— Согласен. Тогда пошли?
— Пошли.
Они спустились к краю человеческой реки.
Покровители шли молча, смотря прямо перед собой. Даже в темноте было заметно, что они идут большими группами. Как правило, впереди шли самые крепкие мужчины с дубинами, копьями и прочим оружием, следом — тоже мужчины, но помельче, дальше — женщины с младенцами на руках, следом — дети и подростки. Все эти группы были так похожи друг на друга, что Игорю пришла в голову бредовая мысль, что все, что он видит — умелый компьютерный монтаж, наложение множества копий одного и того же.
Они вклинились между двумя такими группами и пошли вместе с толпой. Вскоре они обнаружили, что от них стараются держаться подальше. Нельзя сказать, что Игоря и Мишаню это обстоятельство сильно огорчило. Больше всего они опасались быть затоптанными. Однако оказалось, что в данном случае минимум цивилизованности и максимум здоровых инстинктов сыграли позитивную роль. Все было спокойно и размеренно, как огромной отаре овец.
Настал момент, когда они добрались до входа в пещеру. Здесь Игоря посетило некоторое беспокойство — не застрянут ли они там, не будут ли раздавлены напирающими сзади людьми?
Человеческая река здесь сужалась, зажатая двумя огромными валунами, но скорость потока все более возрастала. Игорь почувствовал хриплое дыхание за спиной и перешел на бег. Так же поступил и Мишаня.
В пещеру они ворвались на бегу, уже задыхаясь с непривычки, теснимые со всех сторон горячими телами. Кто-то споткнулся и чуть было не упал, но его тут же подхватили, поставили на ноги и толкнули вперед.
Вдоль пути в пещере чадили костры, наполняя тесное пространство смрадом, но все же сносно освещая путь.
Игорь вдруг ощутил, что о его бедро трется что-то, покрытое грубой шерстью. С Изумлением он увидел бегущую прямо рядом с ним зубастую тварь, похожую на огромного волка. Однако никто из окружающих не обращал на это внимания. Уклоняясь от свисающих сверху сталактитов, Игорь увидел в толпе людей какое-то копытное существо и даже какого-то зверя, напоминающего леопарда.
Люди и звери бежали вместе. Молча. Будто заключив друг с другом договор о ненападении до окончания этого странного перехода.
Бежать было очень неудобно. Потолок пещеры то и дело и дело опускался до уровня головы и ниже, мешали камни под ногами, плечи соседей. Игорь вдруг осознал, что если по какой-либо причине здесь случится «пробка», массовых жертв не избежать. Ему не было жалко этих жалких с виду завоевателей. Он боялся, что они с Мишаней не доберутся до своих и не поделятся ценное информацией.
Игорь чувствовал, что ему не хватает воздуха. Что скоро он рухнет от усталости или, потеряв над собой контроль, споткнется и будет затоптан тысячами ног…
Не успел он, как следует, развить эту мысль, как по глазам ударило солнце, потянуло сквозняком и показался выход.
О, это было совсем другое солнце, и Игорь сразу узнал его! Это было настоящее земное солнышко, которое он теперь никогда не спутает ни с одним другим светилом, ни с одним фальшивым солнцем на свете!
Вы, Покровители, говорите, что наша цивилизация фальшива?
Как бы не так!
Да, вы оказались сильнее в ударе под дых, в тонкой и необычной игре на наших слабостях и противоречиях. Да, мы поплатились за пренебрежение к магии, оккультизму и колдовству! Но еще никогда пришедшим на нашу землю не удавалось ее у нас забрать! Вы, межзвездные дикари, не первые, кто хочет сожрать то, что мы так любим и ценим! Может быть, по сравнению с некоторыми местными дикарями, вы и не так даже страшны…
Выбравшись из пещеры, друзья быстро отделились от толпы и взобрались по пологой скале чуть выше выхода из пещеры. Покровители по выходу из пещеры вели себя странно: они, не снижая темпа, бежали в разные стороны, словно стремясь рассеяться по этой, новой для них земле. Мужики что-то восторженно или воинственно кричали, потрясая оружием, орали младенцы на руках у семенящих следом мамаш, дико плясали на бегу подростки…
Никто и не думал останавливаться у выхода.
Кроме нескольких шаманов. Шаманы неподвижно смотрели на все это движение и время от времени делали какие-то пассы руками. Они все так же молчали.
— Где мы? — отдышавшись, спросил Игорь.
— Пока не пойму, — отозвался Мишаня. — Это явно не те места, откуда мы попали на планету Покровителей. На Урал не похоже… Холодно как-то… Леса какие-то. Озера… Горы странные…
— Да… Непонятно, — сказал Игорь, всматриваясь в окружающий пейзаж. — Город какой-то невдалеке… Странные деревья. Будто обугленные — одни стволы… Белый мох…
Эге! — воскликнул Мишаня. — Да эти места мне знакомы! Знаешь, что это за горы? Это Хибины! Мы на Кольском полуострове, старик! А я думаю: откуда солнце — с этой-то стороны в такое время! На, смотри по часам! Понял? Сейчас же ночь!
— Какая еще ночь? Светло… Да и что сейчас показывают твои часы? Может, в этом мире уже сто лет прошло…
— Говорю же — сейчас ночь! В смысле — день. Полярный. А ночью — солнце светит! Мы за Полярным кругом!
— Ну и ну… И как будем до базы добираться?
— Это ты меня спрашиваешь?..
— Э, чего расселись? Задницы отморозите! — голос принадлежал Ване. Тот стоял чуть ниже, в гордой позе, и ветер развевал его гриву и бороду, выметая оттуда пыль и застрявший мусор. — Вы идете со мной?
— Куда? — спросил Игорь.
— На Кудыкину гору, — ответил Ваня. — Места искать — для охоты и для зимовки…
— Да, нет спасибо! — скромно ответил Мишаня. — Мы сами как-нибудь…
— Ну и дураки, — спокойно ответил Ваня. — Это я такой добрый. А другие съедят. Особенно, если зима суровая будет. А я вам баб хотел дать — штуки по две или больше — у меня мужиков в роду маловато стало.
— А разве мы не в плену? — спросил Игорь.
— Да кому вы теперь нужны, — усмехнулся Ваня. — Шаман забрал все ваши мысли, вы ему теперь ни к чему. Останетесь одни — ваши проблемы… Если что — догоняйте. Пока!
И человек каменного века по имени Ваня побежал догонять свой род, спешивший куда-то на юг.
А Игорь и Мишаня продолжали любоваться пейзажем, который и впрямь был здесь великолепен. Даже мошкара не очень донимала. Донимать вскоре начал холодный ветер.
Шаманы ушли.
Игорь и Мишаня остались вдвоем. Игорь встал и торжественно произнес:
— Ну, что, друг Мишаня, поскольку ты у нас знаток местных достопримечательностей, показывай дорогу.
— Ну… — скромно ответил Мишаня. — Не такой уж я и знаток. Но вот это, по-моему, озеро Имандра, а поблизости тут должен быть военный аэродром. Их тут вообще достаточно…
— Отлично. Пойдем искать военных. Если тут что-то еще летает, у нас есть шанс добраться до Стоунхенджа или, хотя бы, связаться по радиосвязи…
Они пошли.
В районе склонов идти было очень неудобно: под ногами все время перекатывались мелкие камни, на которых не составляло труда поскользнуться. Вскоре добрались до странного полумертвого леса, где вместо деревьев торчали в небо обугленные стволы.
— Пожар здесь был, что ли? — поинтересовался Игорь.
— Лучше бы пожар, — сказал Мишаня. — Кислотные дожди. Здесь раньше мощный химический комбинат был. Вот теперь так везде, в радиусе двадцати километров… Зато смотри, сколько черники и голубики под ногами… М-м! вкуснотища!
— Да ты что! Отравимся!
— Не смеши! Люди десятилетиями все это ели, прежде чем умереть раньше срока… О, подосиновик! Как жрать-то хочется, а!
Плюнув на предосторожности, которые имели бы значение в другой ситуации, до отвала наелись черники, и теперь хохотали друг над другом, демонстрируя черные, как у путан, губы и иссиня-фиолетовые языки. Настроение немного улучшилось.
Направились в сторону, где, по предположению Мишани, должна была проходить дорога. Лес был редкий, карликовый, и потому не приходилось с трудом продираться сквозь заросли.
Странно было попадать в такие места. Поначалу Ютаке они казались чудесными оазисами в пустыне. Однако вскоре Ютака перестал радоваться таким встречам. Теперь эти человеческие островки представлялись ему не оазисами, а миражами, фата-морганой. Обманом.
Потому что нельзя беззаботно жить, смеяться и растить детей в самом центре ужаса.
Что-то не так было с этими людьми. Ютака вначале не знал, что позволяет им так прекрасно чувствовать себя в окружении чудовищ, но потом понял: они их просто не видели. Не хотели видеть. Они жили по инерции, как привыкли, не покидая насиженных мест, в ожидании того, что чудовища уйдут сами, или кто-то сможет прогнать их. Время от времени в этих «оазисах» пропадали люди. Ютака знал, что это — Охотники за людьми, жуткие твари, которых никто не видел, оставшись после этого в живых. Но люди продолжали жить и надеяться.
И Ютака уходил прочь от иллюзорного благополучия навстречу настоящей опасности.
Они сидели в самом настоящем кафе. Улыбчивая официантка приносила кушанья, о существовании которых Жека давно уже забыл. Полковника с собой они не взяли, отдав его на попеченье фельдшера. Жека пытался вспомнить, что тот мог услышать в их разговорах о Стоунхендже и решил, что ничего вразумительного при бывшем особисте не говорилось.
— Так ты и вправду хочешь им помочь? — спросил Жека, ковыряя вилкой в салате.
Санек помрачнел и помедлил с ответом.
— Поначалу так и думал — помочь с организацией, — нехотя сказал он. — А потом понял — ничего не выйдет, надо тогда оставаться здесь навсегда. Людей, способных управлять тут все равно нет. Помочь им сможет разве что Стоунжедж.
Молчавший Акира вдруг уронил вилку и расширившимися глазами уставился на Жеку.
— Ты чего, приятель? — улыбнулся Санек. — Может тебе палочками удобнее будет есть? Я спрошу…
— Послушайте, — взволнованно сказал Акира. — Я подумал — а куда исчезают эти корректоры, после расправы с… жертвами?
— Да никуда, — пожал плечами Жека. — Живут и дальше там же. Это ведь люди как люди, если, конечно, они не бандиты по жизни и нет рядом других корневых точек… А что?
— Я, кажется, понимаю, о чем говорит Акира, — перестав улыбаться, сказал Санек.
— О чем? — поинтересовался Жека, хотя и сам уже начал что-то осознавать.
— О чем? А о том, что здесь так спокойно, потому что корректоры благополучно закончили свое дело! И мы — теперь единственная мишень для них во всем городе! Мы просто красная тряпка для них, — сказал Санек и встал. Он подошел к широкому окну и отодвинул легкую занавеску. Ничего подозрительного там пока не наблюдалось.
— Е-мое! — произнес Жека. — Точно. Это что же, они сейчас со всех сторон к нам сползаться начнут?!
Акира судорожно сглотнул. Возвращался глубоко спрятанный страх. Он с надеждой смотрел на спутников.
— Так, — сказал Санек. — Быстро собираемся и уходим.
— А… Расплатиться?
— Я разберусь…
Они вышли на улицу, где их ждал до отказа заправленный джип.
— Тьфу, ты, зараза! — удивленно воскликнул Санек.
Жека был с ним солидарен в своем удивлении: на заднем сиденье сидел их брат по разуму, полковник Петрицкий собственной персоной. Сидел и равнодушно смотрел перед собой.
— Ну, ладно, — сказал Жека. — Как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили…
Акира с удивлением взглянул на Жеку.
— Снова цитата, — пояснил тот.
Джип взревел и понеся сквозь веселые зеленые улицы.
Прохожие гуляли, играли дети. Кто-то торговал мороженым. Совсем не было похоже, что среди этих людей были растворены безжалостные истребители «корневых точек». На выезде с противоположной стороны города стоял еще один самодеятельный «блок-пост». Никто и не подумал их задерживать. Люди в разношерстной военной форме только вяло что-то прокричали им вслед.
Снова началась трасса. Решили рискнуть и ехать по прямой, с тем, чтобы к вечеру выйти на связь со штабом. Как следует разогнаться мешали только много численные выбоины давно не ремонтированного асфальта. Похоже было также, что по этой дороге, не стесняясь, разъезжали на гусеничной технике, откалывая и разбрасывая куски асфальта.
Когда уже казалось, что опасность позади, и Жека включил все тот же единственный диск, из придорожных кустов наперерез им выскочил грязный «хаммер».
Санек пытался объехать четырехколесного монстра, но тот, кто сидел за его рулем, оказался мастером. Джип приперли к обочине. Сзади раздался рев еще одного двигателя, и путь к отступлению перекрыл неизвестно откуда появившийся КАМАЗ-тягач без прицепа.
В руках Санька и Жеки уже были автоматы, но они не успели ими воспользоваться: внезапно со всех сторон на джип прыгнули какие-то люди, буквально облепив его со всех сторон. Через пару секунд машину дернуло и перевернуло. Пассажиры вверх тормашками посыпались на крышу вперемешку с тюками, пакетами и канистрами. Санек истошно матерился, полковник визжал от ужаса…
Их выдернули из перевернутой машины, разоружили и бросили на щебень обочины. В нападавших, помимо искажающей лица ненависти, было еще что-то страшное и комичное одновременно. Что — Жека сразу не понял, так как был шокирован быстротой происшедшего.
Они сидели на колкой щебенке в центре круга, образованного разношерстно одетыми вооруженными людьми. Их, тем не менее, объединяло нечто общее.
Придя в себя, Жека понял, — что.
На их лицах, пересекая лоб, глаза, нос и подбородок, пульсировала призрачным светом, словно жуткий оранжевый ожог, большая литера «Y». Словно боевая индейская раскраска. Это было что-то новое…
Четыре перепуганных человека сидели на земле и ждали расправы. Корректоры сверлили их яростными взглядами, молча переглядывались, но, почему-то, не пускали в ход оружие.
Наконец, людское кольцо расступилось, и в центр вышел невысокий, но невероятно мускулистый парень. Он был в обтягивающей майке без рукавов, и оранжевый символ на его лице был особенно огромен, распространяясь на уши и шею и напоминая отвратительную кожную болезнь.
Он осмотрел пленников, потом вдруг захрипел от ярости, да так, что пена показалась на краях его губ. Он подскочил к друзьям, от чего те невольно подняли руки, закрываясь от возможных ударов… Обезображенное лицо нависло над Акирой, обдавая его вонью порченых зубов.
Акира закрыл глаза и мысленно попрощался с этим миром.
Ютака стоял один посреди пустой площади. Он знал, что пришел его последний час. Потому что он, к своему несчастью, увидел настоящих Охотников за людьми. Он знал, что Охотники показываются только своей жертве. Для того, чтобы вволю насладиться ее страхом.
Может быть, смысл охоты был вовсе не в ее итоге — убийстве — а как раз в страхе, вызванном ожиданием смерти. Эти чудища, наверное, питались страхом своих жертв, как особым утонченным деликатесом.
Ютака решил не доставлять своим убийцам такого удовольствия. Он стиснул зубы и попытался выгнать страх изнутри.
— Эй, Ютака, что ты так напрягся? — пробасил Переговорник. — Мне кажется, что твои щеки сейчас лопнут. Или глаза выскочат. А у вас, людей, глаза обратно приживаются плохо. Придется тебе вживить Видитель…
Трудно было понять, кто это — Чи или Ха, что прятались где-то рядом (они тоже боялись Охотников). Но эти глупые слова вдруг прогнали страх.
И Ютака засмеялся. Засмеялся в лицо чудовищу, что возникло перед ним и уже выпустило из лап длинные лезвия когтей…
Акира хохотал, тыча пальцем в изуродованное индикатором лицо. Мускулистый отпрянул и вдруг как-то сник, а затем резко прыгнул вперед и схватил за шиворот полковника Петрицкого. Тот визжал и упирался, а «качок», проявляя недюжинную силу, тащил его прочь от Акиры, Жеки и Санька.
Корректоры, все также молча переглянулись, и вдруг с остервенением кинулись на особиста. Никто не стрелял, но из-под кучи копошащихся тел раздался истошный крик. Этот крик длился и длился, заставляя друзей обливаться ледяным потом. Ведь вряд ли им была уготовлена лучшая участь…
А потом случилось нечто еще более невообразимое.
Словно тени из земли возникли неуловимые для взгляда фигуры, которые немедленно кинулись на крик, в сторону общей свалки. Могло показаться, что подоспели опоздавшие участники расправы с «корневыми точками». Однако, судя по тому, что криков стало больше, это было не так.
Жека с изумлением разглядел, что вновь напавшие были совершенно голыми и невероятно косматыми. Их тела были смуглыми и жилистыми и, к тому же, покрытыми пестрым рисунком. Они размахивали какими-то дубинами и палками, причем делали это так ловко, что у корректоров не оставалось ни малейшего шанса применить оружие.
Корректоры сыпались на землю, но напавшие не ограничивались самим фактом своей победы.
Жека видел, как один из этих странных людей поднял над головой свое оружие, которое оказалась палкой с привязанным к ней плоским зазубренным камнем и несколько раз ударил поверженного врага по шее. Голова жертвы подпрыгнула и перевернулась. Обладатель каменного топора схватил голову и ловко забрался на «хаммер».
Он поднял над головой свой страшный трофей и захохотал, совершая какой-то дикий танец. Голова в его руке тряслась брызгая кровью, а оранжевый индикатор на бледном лице медленно затухал…
Через минуту все корректоры были обезглавлены. И тут напавшие разом обратили свое внимание на недавних пленных, тихонько замерших поодоль.
Схватив свое оружие, они двинулись к ним, в оцепенении сидящим на земле.
Первый топор уже был занесен над Акирой, и тот в ужасе закрылся от убийцы единственным, что было у него в руках — альбомом.
Напавший издал удивленный возглас. Удара не последовало.
Акира продолжал прятаться за своим альбомом, а убийца не прекращал с удивлением разглядывать незаконченную картинку на отогнутом альбомном листе. Он что-то крикнул на незнакомом языке и к Акире подошел еще один, покрытый мелким белым рисунком, напоминающим рыбью чешую. Тот отобрал у Акиры альбом и принялся неловко листать его.
— Оба-на, — сказал подошедший, ковыряя в носу узловатым пальцем. — Ништяк!..
-5-
— Пошли, — сказал Ваня. — Нам пора.
Он бесцеремонно пихал в бок ногой ничего не соображающего со сна Игоря. Тот выполз из-под шкуры и с трудом поднялся на ноги.
— К-куда пошли?
— Куда-куда! Куда все пошли, туда и мы пошли! Что я тебе, докладывать должен? Хотя, если хочешь, оставайся. Может, тебе понравится на этих опустевших землях. И нам больше еды достанется…
— Вы… На Землю? — догадался Игорь.
— Куда? А… Ага. На новые земли. Только что зверье поперло — почуяло направление. Оно знает, куда идти надо. Другие Ваху взяли их след. Теперь им шаманы дадут право свободной охоты, да всяких шаманских амулетов для приманивания зверя…. Ну да ладно! В новых землях мы голодать все равно не будем…
Игорь пошел к выходу из пещеры вслед за Ваней.
Снаружи сгущались сумерки, но даже в тусклом свете единственной пока луны было видно, как плывет под ногами, колышется и гудит человеческая река. От этой реки шел густой, режущий глаза запах, словно от стада диких зверей — немытых тел, шкур, запекшейся крови и еще непонятно чего. Шли почти в полной темноте. В этой огромной толпе только несколько рук держали горящие палки, видимо, выполняющие роль факелов.
Весь этот поток двигался в сторону каменистой гряды, расположенной неподалеку.
— А, наблюдаешь за историческим исходом? — рядом будто возник Мишаня. — Никак не могу себе представить, что эта толпа залезает сейчас в пещеру здесь, а вылезает по всей Земле — на Кавказе, в Андах, в Альпах, на Тибете…
— И мы сейчас пойдем? — спросил Игорь, продолжая заворожено глядеть на это огромно войско — войско без командира, без цели и смысла, единственной идеей которого была более доступная еда на новых землях.
— Пойдем, конечно, — кивнул Мишаня. — Только в конце. Мне совсем не хочется быть растоптанным грязными ногами… Да и хотелось кое о чем еще с шаманом поговорить…
Игорь спиной почувствовал чье-то присутствие. Обернувшись, он увидел шамана.
…Шаманов у здешних племен было много — как минимум, столько же, сколько и племен. Племя же представляло собой просто гипертрофированную семью, род. Только шаманы придавали общей дикости некий налет культуры, которая заключалась в управлении духами и раздаче амулетов. Никаких традиций и видимых культов у Покровителей не было. Мишаня говорил, что шаманы сами стараются изо всех сил, чтобы не возникало ничего похожего на культуру. Для этого они и организовывают переходы племен с места на место, с планеты на планету. Разрушение культуры — это какая-то своя, внутришаманская традиция. Очевидно, что шаманам известно куда больше, чем остальным представителям чудовищной межпланетной орды.
У шаманов не было имен. Мишаня был уверен, что они общаются друг с другом посредством Духов головы, то бишь, Гидов, только куда более сильных, чем те, которыми наделяются местные вожди и корректоры — «одержимые».
Шаман был в своем головном уборе с тремя рогами, с гирляндой амулетов на шее и куском шкуры на причинном месте. Глядя на татуировку на его теле, учитель геометрии сошел бы с ума.
Шаман подошел к замершим друзьям. Он посмотрел в глаза Игорю, и у того закружилась голова.
«А-а! — застонал Гид. — Что со мной? Мне плохо!
«А почему тебе должно быть хорошо? — раздался жесткий посторонний голос, окутанный призрачными звуками и эхом. — Почему ты не справился с порученным?»
«Пожалуйста, не трогайте Гида! Он не виноват…» — этот голос, наверно, принадлежал Игорю.
«Кто хочет спорить со мной о правоте и вине? Что ты знаешь об этом, обрубок мертвой страны?
«Почему мертвой?»
«Потому, что вы убили жизнь в себе и природе, называя себя высшей формой жизни. Ну, что, ты, высшая форма — посмотри, как настоящие люди сотрут в пыль твой призрачный мир!»
«Но зачем разрушать старое, чтобы строить потом новое?…»
«Мы ничего не строим. Строить — преступно. Потому что, строя, ты разрушаешь природу. Природа сама дает тебе все, что нужно. Просто прими это с благодарностью. Но вы не такие! Вы — пустышки, ничто без своих вещей. Ничего… Скоро вы все откроете глаза. И будете благодарить нас за настоящее, а не иллюзорное счастье…»
«Счастье жить в грязи и болезнях? Без дома, в постоянном страхе голодной смерти? Во тьме невежества?…»
Игоря качнуло, и он снова увидел мир вокруг себя. Он осознал, что странный внутренний диалог произошел в доли секунды, пока шаман сверлил его взглядом.
Мишаня сделал какой-то почтительный жест, и шаман остановился напротив него. Через секунду Мишаня тяжело осел на землю, а шаман растворился во мраке.
Игорь подскочил к Мишане. Тот сделал рукой успокаивающий жест — «все, мол, в порядке».
— Что, что он сказал тебе? — спросил Игорь.
— Что я полное ничтожество, — тихо ответил Мишаня. — Что вся наша наука, на которой строится земная цивилизация, — просто фикция, наша техника — просто иллюзия. Что все это растворится, как только его народ окончательно перейдет на Землю. Они растворят в себе наши народы. И ИХ станет больше. И они пойдут дальше, опустошать новые планеты. Их не пугает никакой уровень развития цивилизации. Они просто смеются над этим. Они нашлют на планету проклятье — и та сама сварится в собственной скорлупе, словно куриное яйцо…
Он сказал, что даже не будут трогать Стоунхендж — пусть там, в страхе, сами собой сгинут остатки мертвой уже культуры…
— Он знает про Стоунхендж?!
— Он знает, что где-то сохранился «очаг». И он совсем его не боится. Вааху и прочие племена не ведают страха. Их миллиарды здесь. Если земляне и уничтожат половину — то замечательно, свежая кровь земных женщин только укрепит эту цивилизацию.
Но есть кое-что, чего они боятся.
— Неужели?
— Ну, боятся — не то слово. Скорее, опасаются. Они не боятся за себя — они могут уйти назад и найти более подходящую планету. Но и будет жалко, если Земля будет испорчена…
— Испорчена?!
— Да. Если какой-нибудь безумец решит ударить по Покровителям атомными бомбами. «Сгустками смерти», как он сказал. Одна-две — это еще куда ни шло. А вот, если наступит ядерная зима… Покровители уйдут. А мы останемся умирать… свободные и не покоренные…
— Но это ведь не реально, — возразил Игорь. — Для чего мы отправлялись в эту злополучную экспедицию — чтобы найти спецов по атомному оружию. А их почти нет…
— Да, все бы так и было. Но кое-что не учли ни мы, ни Покровители.
— И что мы не учли?
— Подводные лодки, к примеру. Корректоры не добрались до экипажей. И сейчас они где-то бороздят океаны, на пределе собственной автономности и на грани безумия от недостатка информации.
— Это тебе шаман сказал?
— Шаман просто направил мои мысли. Я же говорил тебе, что им вовсе не нужны наши знания. Так же, как и знания каких-нибудь гуманоидов, которых они покорят вслед за нами.
— Нас они еще не покорили…
— Но все к тому идет.
— Не знаю, как ты, но я уверен — надо как можно быстрее добраться до Стоунхенджа. Только оттуда мы сможем предпринять что-то более-менее серьезное.
— Согласен. Тогда пошли?
— Пошли.
Они спустились к краю человеческой реки.
Покровители шли молча, смотря прямо перед собой. Даже в темноте было заметно, что они идут большими группами. Как правило, впереди шли самые крепкие мужчины с дубинами, копьями и прочим оружием, следом — тоже мужчины, но помельче, дальше — женщины с младенцами на руках, следом — дети и подростки. Все эти группы были так похожи друг на друга, что Игорю пришла в голову бредовая мысль, что все, что он видит — умелый компьютерный монтаж, наложение множества копий одного и того же.
Они вклинились между двумя такими группами и пошли вместе с толпой. Вскоре они обнаружили, что от них стараются держаться подальше. Нельзя сказать, что Игоря и Мишаню это обстоятельство сильно огорчило. Больше всего они опасались быть затоптанными. Однако оказалось, что в данном случае минимум цивилизованности и максимум здоровых инстинктов сыграли позитивную роль. Все было спокойно и размеренно, как огромной отаре овец.
Настал момент, когда они добрались до входа в пещеру. Здесь Игоря посетило некоторое беспокойство — не застрянут ли они там, не будут ли раздавлены напирающими сзади людьми?
Человеческая река здесь сужалась, зажатая двумя огромными валунами, но скорость потока все более возрастала. Игорь почувствовал хриплое дыхание за спиной и перешел на бег. Так же поступил и Мишаня.
В пещеру они ворвались на бегу, уже задыхаясь с непривычки, теснимые со всех сторон горячими телами. Кто-то споткнулся и чуть было не упал, но его тут же подхватили, поставили на ноги и толкнули вперед.
Вдоль пути в пещере чадили костры, наполняя тесное пространство смрадом, но все же сносно освещая путь.
Игорь вдруг ощутил, что о его бедро трется что-то, покрытое грубой шерстью. С Изумлением он увидел бегущую прямо рядом с ним зубастую тварь, похожую на огромного волка. Однако никто из окружающих не обращал на это внимания. Уклоняясь от свисающих сверху сталактитов, Игорь увидел в толпе людей какое-то копытное существо и даже какого-то зверя, напоминающего леопарда.
Люди и звери бежали вместе. Молча. Будто заключив друг с другом договор о ненападении до окончания этого странного перехода.
Бежать было очень неудобно. Потолок пещеры то и дело и дело опускался до уровня головы и ниже, мешали камни под ногами, плечи соседей. Игорь вдруг осознал, что если по какой-либо причине здесь случится «пробка», массовых жертв не избежать. Ему не было жалко этих жалких с виду завоевателей. Он боялся, что они с Мишаней не доберутся до своих и не поделятся ценное информацией.
Игорь чувствовал, что ему не хватает воздуха. Что скоро он рухнет от усталости или, потеряв над собой контроль, споткнется и будет затоптан тысячами ног…
Не успел он, как следует, развить эту мысль, как по глазам ударило солнце, потянуло сквозняком и показался выход.
О, это было совсем другое солнце, и Игорь сразу узнал его! Это было настоящее земное солнышко, которое он теперь никогда не спутает ни с одним другим светилом, ни с одним фальшивым солнцем на свете!
Вы, Покровители, говорите, что наша цивилизация фальшива?
Как бы не так!
Да, вы оказались сильнее в ударе под дых, в тонкой и необычной игре на наших слабостях и противоречиях. Да, мы поплатились за пренебрежение к магии, оккультизму и колдовству! Но еще никогда пришедшим на нашу землю не удавалось ее у нас забрать! Вы, межзвездные дикари, не первые, кто хочет сожрать то, что мы так любим и ценим! Может быть, по сравнению с некоторыми местными дикарями, вы и не так даже страшны…
Выбравшись из пещеры, друзья быстро отделились от толпы и взобрались по пологой скале чуть выше выхода из пещеры. Покровители по выходу из пещеры вели себя странно: они, не снижая темпа, бежали в разные стороны, словно стремясь рассеяться по этой, новой для них земле. Мужики что-то восторженно или воинственно кричали, потрясая оружием, орали младенцы на руках у семенящих следом мамаш, дико плясали на бегу подростки…
Никто и не думал останавливаться у выхода.
Кроме нескольких шаманов. Шаманы неподвижно смотрели на все это движение и время от времени делали какие-то пассы руками. Они все так же молчали.
— Где мы? — отдышавшись, спросил Игорь.
— Пока не пойму, — отозвался Мишаня. — Это явно не те места, откуда мы попали на планету Покровителей. На Урал не похоже… Холодно как-то… Леса какие-то. Озера… Горы странные…
— Да… Непонятно, — сказал Игорь, всматриваясь в окружающий пейзаж. — Город какой-то невдалеке… Странные деревья. Будто обугленные — одни стволы… Белый мох…
Эге! — воскликнул Мишаня. — Да эти места мне знакомы! Знаешь, что это за горы? Это Хибины! Мы на Кольском полуострове, старик! А я думаю: откуда солнце — с этой-то стороны в такое время! На, смотри по часам! Понял? Сейчас же ночь!
— Какая еще ночь? Светло… Да и что сейчас показывают твои часы? Может, в этом мире уже сто лет прошло…
— Говорю же — сейчас ночь! В смысле — день. Полярный. А ночью — солнце светит! Мы за Полярным кругом!
— Ну и ну… И как будем до базы добираться?
— Это ты меня спрашиваешь?..
— Э, чего расселись? Задницы отморозите! — голос принадлежал Ване. Тот стоял чуть ниже, в гордой позе, и ветер развевал его гриву и бороду, выметая оттуда пыль и застрявший мусор. — Вы идете со мной?
— Куда? — спросил Игорь.
— На Кудыкину гору, — ответил Ваня. — Места искать — для охоты и для зимовки…
— Да, нет спасибо! — скромно ответил Мишаня. — Мы сами как-нибудь…
— Ну и дураки, — спокойно ответил Ваня. — Это я такой добрый. А другие съедят. Особенно, если зима суровая будет. А я вам баб хотел дать — штуки по две или больше — у меня мужиков в роду маловато стало.
— А разве мы не в плену? — спросил Игорь.
— Да кому вы теперь нужны, — усмехнулся Ваня. — Шаман забрал все ваши мысли, вы ему теперь ни к чему. Останетесь одни — ваши проблемы… Если что — догоняйте. Пока!
И человек каменного века по имени Ваня побежал догонять свой род, спешивший куда-то на юг.
А Игорь и Мишаня продолжали любоваться пейзажем, который и впрямь был здесь великолепен. Даже мошкара не очень донимала. Донимать вскоре начал холодный ветер.
Шаманы ушли.
Игорь и Мишаня остались вдвоем. Игорь встал и торжественно произнес:
— Ну, что, друг Мишаня, поскольку ты у нас знаток местных достопримечательностей, показывай дорогу.
— Ну… — скромно ответил Мишаня. — Не такой уж я и знаток. Но вот это, по-моему, озеро Имандра, а поблизости тут должен быть военный аэродром. Их тут вообще достаточно…
— Отлично. Пойдем искать военных. Если тут что-то еще летает, у нас есть шанс добраться до Стоунхенджа или, хотя бы, связаться по радиосвязи…
Они пошли.
В районе склонов идти было очень неудобно: под ногами все время перекатывались мелкие камни, на которых не составляло труда поскользнуться. Вскоре добрались до странного полумертвого леса, где вместо деревьев торчали в небо обугленные стволы.
— Пожар здесь был, что ли? — поинтересовался Игорь.
— Лучше бы пожар, — сказал Мишаня. — Кислотные дожди. Здесь раньше мощный химический комбинат был. Вот теперь так везде, в радиусе двадцати километров… Зато смотри, сколько черники и голубики под ногами… М-м! вкуснотища!
— Да ты что! Отравимся!
— Не смеши! Люди десятилетиями все это ели, прежде чем умереть раньше срока… О, подосиновик! Как жрать-то хочется, а!
Плюнув на предосторожности, которые имели бы значение в другой ситуации, до отвала наелись черники, и теперь хохотали друг над другом, демонстрируя черные, как у путан, губы и иссиня-фиолетовые языки. Настроение немного улучшилось.
Направились в сторону, где, по предположению Мишани, должна была проходить дорога. Лес был редкий, карликовый, и потому не приходилось с трудом продираться сквозь заросли.