Страница:
Акира улыбался и в который раз повторял старый детский фокус: плотно сжимал угол альбома, а затем постепенно отпускал его, так, что листки, быстро шурша, сменяли один другой, показывая разные фазы картинки, на которой Ютака, весело смеясь, запрыгивал на спину чудовищу.
Этот примитивный мультфильм вызывал дикий восторг кровожадных Иеху. Их лица просто светились восхищением и счастьем.
— Ох, и храбрый этот Ютака! — кричал вождь. — А почему он не отрубает чудовищу голову?
— Не хочет, — отвечал Акира. — Для этого он слишком храбрый. Пусть чудовище его и дальше боится…
— А скажи, шаман, ты и вправду можешь заставить свои картинки двигаться прямо на камне?
— Могу, — улыбался Акира. — И не только на камне… Только для этого нужны кое-какие мертвые вещи. Но вы их сразу сломаете, верно?
— Да! — кричал вождь. — Мы ненавидим мертвые вещи!
Он рычал от ярости, а потом умолкал, задумавшись.
— А без этих мертвых вещей никак нельзя?
— Нет, — улыбался Акира.
Вождь в задумчивости принимался ходить по поляне, оглядывая свои владения. Было видно, как он хотел посмотреть на описанные Акирой яркие , да еще и говорящие живые картинки. Это было чудом. А чуда так хотелось! Даже любителю человеческого мяса…
Однажды, когда Акира шел через лежбище Иеху за водой, кто-то схватил его за ногу крепкой жилистой рукой. Акира чуть не споткнулся. Ему пришлось остановиться.
У его ног сидел худощавый слепой старик, из тех, кому племя снисходительно позволяло следовать за собой. Видно было, что зрение старика поразила какая-то болезнь — глаза были затянуты бельмами. Но раньше он, очевидно, был уважаемым воином, судя по некоторым вытатуированным знакам.
И еще он говорил по-японски.
Конечно, Акира понимал, что этого дикаря не учили в Токийском университете. Просто он владел той странной способностью к языкам, которой его уже поразил вождь племени. Несомненно,старик обладал собственным «духом головы». Закрадывалось даже подозрение, что старик сам был когда-то вождем, но был оттеснен с должности по болезни. Странно, что ему сохранили жизнь…
— Сядь, — приказал старик.
Акира послушно уселся рядом.
— Говорят, ты умеешь изображать на поверхности все, что видишь вокруг, — заговорил старик. — Это редкая способность. Не каждый на это способен.
Акира немного удивился. Старик не называл его шаманом, он просто констатировал реальное положение вещей..
— Да, — сказал Акира. — У действительно есть способности к рисованию. Это моя особенность, отличающая меня от других, такая же, как и та, что Иеху — охотники за головами…
— Иеху…— пробормотал старик. — А ведь мы не всегда были такими, как сейчас…
— Да? — спокойно сказал Акира. — Это очень интересно. Какими же вы были?
— Когда-то Иеху не убивали людей. Они умели ценить красивое и жили совсем иначе… Я уже так долго ничего не вижу вокруг, что духи решили открыть мне истинную историю моего народа…
Видимо, с ним говорит это самый Гид, решил Акира. Иначе, кто мог обучить старика языкам? Биохимическому чуду стало скучно без зрительной информации и он изливает душу своему носителю. Однако, очень интересно, что же хочет поведать ему старик…
— Вы поклоняетесь мертвым вещам, — сказал старик. — Это очень плохо.
И начал свой рассказ.
…Когда-то, много поколений назад, Иеху жили на своей собственной земле, и не на знали других ПРАВИЛЬНЫХ племен, вроде Вааху или Дару. Иеху сами не были одним племенем. Они были разделены на множество племен, были даже разного цвета кожи.
И все было бы ничего, только свой мир Иеху построили из мертвых вещей. Они возводили огромные каменные сооружения, летали по воздуху и даже добрались до других земель — высоко-высоко в небе.
А еще Иеху очень любили изображать красивое. Они рисовали на плоскости, вырубали из камня, лепили из глины все, что казалось им прекрасным и достойным отображения. Тех, кто умел это делать ценили и уважали больше всего.
Художники были главными в этом мире. Они управляли Иеху, и те были очень довольны таким управлением. Потому что все в том мире любили красоту…
Но потом в обжитом и уютном мире Иеху появились Одержимые. Они принялись охотиться за художниками и принялись отрезать им головы. В свою очередь так стали поступать с пойманными Одержимыми.
Иеху так испугались всего происходящего, что забросили свои искусства и предались страху. Страх был так силен, что вскоре Одержимые стали настоящими хозяевами этих земель.
Иеху постепенно перестали пользоваться мертвыми вещами, забросили искусство и, наконец, поняли истинный смысл бытия: быть вровень со всеми.
А потом пришли Покровители. И Иеху постепенно слились с ними, став частью огромного кочующего народа. От тех забытых времен остался только обычай отрезать головы врагов (особенно Одержимых, меченных оранжевым знаком) и искусство татуировки. Последняя не считалась мертвой вещью — ведь делалась на живом теле…
— Вот так и вы, — сказал старик, — так и вы скоро забудете свой мир. Вы растворитесь в нас, а мы растворимся в вас. Еще не известно, какое имя дадут вашему племени, но все уже решено. И только ты — только ты можешь запомнить и передать другим свое искусство… Вот так — как Иеху когда-то передали свои знания следующим поколениям…
Акира удивленно вскинул брови:
— И как же вы передали свои знания?
— Посмотри на меня, — сказал старик. — Часть наших знаний на мне. Часть на вожде. И все остальные — по кусочку на каждом из Иеху…
Акира непонимающе посмотрел на старика.
И понял.
Татуировки! Значит, это не просто бессмысленные знаки, это буквы, иероглифы! То, что может нести информацию!
— Иеху забыли искусство, — сказал старик. — Но не разучились умело переносить знаки с умерших на тела детей. Одна беда — мы уже не знаем, что эти символы означают. И не узнаем уже никогда.
— Я думаю, — взволнованно сказал Акира. — Мы найдем способ прочитать это.
— Только шаманы будут против, — ответил старик. — Они не позволят воспрянуть памяти о еще одном поверженном мире мертвых вещей… Пусть эти знаки останутся как напоминание о неправильном мире… И ты тоже — оставь память о своем мире. Ты ведь сумеешь сделать это…
Старик замолчал и впал, казалось, в глубокое раздумье.
Акира тихо встал и пошел своей дорогой, пытаясь переварить в своем мозгу услышанное…
После долгих дней странствий Ютака, наконец, понял, что является его предназначением в этом мертвом городе. Нельзя спасти людей, если они смирились с собственной участью. И нельзя вечно жить среди чудовищ, оставаясь при этом человеком. А Ютаке вовсе не хотелось становиться чудовищем.
Исходить можно было только из данности. А данностью было то, что в городе жили и люди, и чудовища. Ютака уже не был уверен, кто из них действительно достоин жить здесь.
Но чувство справедливости подсказывало: надо примирить людей и чудищ.
А как можно это сделать?
Только заставить их понимать друг друга. Надо сделать так, чтобы люди перестали бояться нежити — так , как перестал ее бояться Ютака. А чудища должны перестать воспринимать людей, как еду. Ведь страшным Чи и Ха и в голову не придет обидеть Ютаку!
Как заставить два народа понимать друг друга?
Как сделать такой Переговорник, что будет примирять совершенно противоположные интересы?
Ютака пока не знал этого.
Но он уже чувствовал в себе силу. К его друзьям Чи и Ха прибавилось еще несколько таких же — один страшнее другого. Это внешне. Но Ютака чувствовал — к нему тянутся только «хорошие духом» монстры. Это было странно — говорить так о чудищах. Но ведь многие приятные с виду люди, писаные красавицы с волшебными глазами порой оказываются самыми настоящими чудовищами внутри.
Ютака путешествовал по городу в шумной веселой кампании, вокруг него все ходило ходуном, а Переговорник срывал себе глотку, пытаясь перекричать самого себя.
И Ютаке стало казаться, что город постепенно оживает. Пусть даже через странное существование в нем этой нежити.
Но вместе с Ютакой по городу шла надежда.
Теперь Жеке и Акире была гарантирована безопасность. По крайней мере — по уверениям вождя. Их больше не воспринимали как ходячий запас мяса. Впрочем, оказалось, что и Иеху, человечине предпочитают обычную дичь. Только после схватки полагалось есть своих врагов. Хотя это и не было жестким правилом. Поэтому вели себя осторожно, стараясь вписываться в принятые у Иеху обычаи. Впрочем, таковых было немного. Единственным неприятным моментом была невозможность свободного общения с Леной, которая продолжала делать вид, что не замечает их.
Когда живность с округе была повыбита охотниками, клан легко снялся с насиженного места и побрел через степь на восток.
Акире и Жеке приходилось топать со всеми, тогда как Лену несли на руках крепкие Иеху. Жека жутко ревновал, но приходилось терпеть.
Время от времени клану встречались другие племена Покровителей, в том числе и другие кланы Иеху. Последние с аппетитом посматривали на Жеку с Акирой. Однако также легко прощались и уходили по своим делам.
Как Жека понял, никакой организации и никаких особых планов покорения планеты у Покровителей не было. Они просто расчистили площадку для себя, для той жизни, которой они жили тысячи лет и менять которою не собирались.
При этом их примитивная тактика действовала безотказно. Они попросту задавили местное население численностью и грубой силой. Они не трогали людей. Просто те, завидев дикие орды, в ужасе срывались с места и уходили подальше. Организовать какое-либо сопротивление было некому.
Только корректоры, у которых корректорство, почему-то, проявилось теперь на лице, в ярости нападали на Покровителей, даже не подозревая, что это — их собственные работодатели. Покровители платили им той же монетой. Тем более, что корректоров теперь было за версту видать — так сверкал символ «Y» у них на лице. Жека подозревал, что так и было задумано — по окончании выполнения функции уничтожения «корневых точек» корректоров, как наиболее агрессивных представителей покоренной расы Покорителям предстояло выявить и уничтожить. Что они и делали с большим удовольствием.
Впрочем, как рассказывали сами Иеху, корректоры, или «одержимые», как они их сами назвали, с еще большим удовольствием уничтожали друг друга. То ли деля сферы влияния, то ли следуя некой программе, выдаваемой Гидом или «духом головы».
Пока этот клан не заходил в населенные пункты. Но, как хвастались вожди встреченных племен, они здорово развлекались, круша «мертвые вещи», поджигая дома и убивая скот. Поскольку Покровителей становилось все больше, скоро, видимо, они начнут уничтожать города.
В этом не было особого умысла со стороны пришельцев. Просто все, созданное руками человека, им не нравилось и дико раздражало. Надежными и близкими по духу предметами были для них только обработанные собственноручно палки и камни.
Трудно сказать, почему так происходило, но существующее положение вещей поощрялось шаманами, которые, судя по всему, были куда более интеллектуально развиты. Впрочем, оставаясь, по сути, теми же дикарями…
Однажды ночью, одолеваемый сомнениями, Жека достал монетку.
Он не мог решить: организовать ли побег всем троим или продолжить кочевать с Иеху, в надежде помочь Лене найти ту слабую сторону, ту струну, на которой можно будет сыграть во спасение человечества.
Жека долго сидел и смотрел на луну. Рядом прижимая к груди альбом со своими рисунками, спал Акира. Жека знал, что Акира загорелся идеей снять такое анимэ, которое заставит Покровителей по-другому взглянуть на мир, который они решили покорить ради новых охотничьих мест и пространств для размножения.
Где-то, под охраной безжалостных охотников-Иеху и ревнивого вождя спала Лена. Она считала чудом и делом всей своей жизни ту странную роль, которая ей сейчас досталась.
И Жеке стало стыдно. Он посмотрел на луну сквозь отверстие в монетке и улыбнулся. Он не будет кидать ее и на этот раз. Он просто в меру сил поможет своим друзьям, уже сделавшим свой выбор.
Ан-12 медленно полз невысоко над редкими облаками. Летели в режиме экономии горючего.
Игорю и Мишане довелось в своей жизни полетать на разных пассажирских самолетах, но этот полет не шел ни в какое сравнение с ними. Они сидели в маленьком отсеке перед кабиной экипажа, отделенные от грузового отсека герметичной дверью.
Через открытую дверь в пилотскую кабину было видно обильное остекление носовой части, по которой растекались капли разбивающихся о самолет облаков.
Сквозь обрывки белой дымки ползли потрясающие пейзажи, зеленели леса, сверкали реки и озера. Не верилось, что внизу уже вовсю хозяйничают первобытные племена, а этот полет — один из последних на многострадальной планете…
Штурман задумчиво катался в своем кресле, установленном на специальном кронштейне чуть ли не над головами пассажиров.
— Ну, что, — говорил он. — Уверены, что мы найдем аэродром?
— Конечно, — отвечал Игорь. — Большое трапецевидное поле, всегда аккуратно пострижено, плотность грунта годится для любой посадочной массы. Просеки четко ориентируют направление посадки. Когда выйдем в район — можно попытаться связаться, тогда, может, еще и наземные службы помогут. Если они есть там еще…
— Ну-ну, — скептически отзывался штурман. — Посмотрим. Если что не выйдет — в двухстах километрах есть аэропорт. Плюхнемся там…
— Там уже наверняка полно этих… Вааху…
— Тьфу, мерзость…
— Так я о том же…
Пилоты наслаждались полетом. Они так бережно и нежно вели машину, что, казалось, это был самый дорогой в истории лайнер.
На такой небольшой скорости и высоте самолет то и дело норовил плюхнуться в «воздушную яму». Если Игорю это доставляло несколько секунд удовольствия от ощущения свободного падения, то прапорщик Певник выкатывал глаза и бледнел. Казалось, его сейчас вырвет. Что, наконец, и случилось во время прохождения очередной турбулентности. Командир экипажа брезгливо обернулся и буркнул, чтобы навели порядок. Слышно его не было из-за шума двигателя, поэтому переводчиком был штурман, подъехавший поближе на своем кронштейне.
Чтобы развлечься, принялись играть в шашки, которые предусмотрительно были здесь заготовлены. В шашки Певник все время проигрывал, а потому предложил более интересную игру — «В Чапаева». Надлежало выстраивать шашки определенными фигурами — «солдатами», «матросами», «тачанками», «мотоциклетами» «простыми» и «с коляской», «танчиками» и т.д. Это было что-то из того радужного и безоблачного детства, когда все жили под ежедневной угрозой ядерного уничтожения, но всерьез этого никто не воспринимал, а будущее казалось светлым и безмятежным…
— Вышли в квадрат посадки, — сообщил командир. — Связи нет.
— Видишь просеки? — спросил штурман.
— Погоди.. Ага, теперь вижу.
— Держи на двойную по правому борту, касание на линии между круговыми полянами.
— Понял. А ну, держись!…
Самолет клюнул носом и закачал крыльями. Тряхнуло, и из-под брюха полезли шасси. Ухнули в продолжительную «воздушную яму».
Схватились, кто за что смог. Певника снова стошнило, на этот раз — в предусмотрительно приготовленный пакет.
Казалось, самолет замахал крыльями — так мелькала земля за иллюминаторами и в переднем остеклении. Наконец, машина выровнялась, и, как влитая, по струнке пошла к земле. Под крыльями мелькали деревья, все ближе, ближе, словно норовя пощекотать «транспортнику» толстое брюхо.
Наконец, из-за деревьев вынырнуло желтое поле, и сразу затрясло, словно съезжали они на пятой точке по замерзшим ступенькам…
… Открыли люк и спустили на землю складной трап. Вылезли на поле и принялись разминать ноги. Игорь нетерпеливо ждал, пока все соберутся, чтобы отвести их к замаскированному входу в святая святых — Стоунхендж..
— Красота, — сказал командир и потянулся.
В ту же секунду свистнуло и на фоне сладко потягивающегося командира кабину самолета вспучило и разорвало. После донесся грохот, словно кувалдой по голове стукнуло.
Никто не успел крикнуть «ложись», так как все и так уже лежали на земле, слыша, как вокруг сыплются на землю какие-то куски и обрывки.
— Это что, б…, твои, что ли? — крикнул командир.
— Нет, не может быть, — проорал Игорь. Себя он слышал с трудом, в ушах звенело. — Наши всегда маскируются. Зачем им это?
— Бежим отсюда, — закричал штурман. — Там еще бензовоз в брюхе…
Второй взрыв, куда более мощнй настиг их на бегу.
А после над головами засвистели пули. Обернувшись, Игорь увидел, что за ними несется целая орава на мотоциклах, паля в их сторону почем зря.
— Это «махновцы»! — воскликнул Игорь. — Бежим за мной, тут неподалеку шахта…
Они добежали до замаскированного входа в шахту. Найти его из этой компании мог только Игорь, и то, лишь по внешним ориентирам, так как снаружи все сливалось в одну сплошную поверхность летного поля.
Их должны были увидеть и опознать операторы, после чего открыть люки и эвакуировать вниз. Однако ничего не происходило.
— Да, что же вы там, спите?! — орал Игорь, колотя кулаками по жухлой траве.
Никакой реакции.
Наконец, стадо мотоциклистов подъехало ближе. Их было не менее пятидесяти. У некоторых Игорь с изумлением обнаружил зловещее оранжевое клеймо на лице.
«Махновцы», если это были они, злорадно ухмылялись, поддавая «газку» своим тяжелым мотоциклам. Они растягивали удовольствие. Наконец, первый достал из-за спины дробовик и передернул затвор.
В ту же секунду отчаявшихся путешественников отбросило в сторону. Дерн вспух и с треском лопнул. Вверх взмыл фонтан земли, а следом, словно ракета из шахты вверх устремился отсвечивающий металлом столб.
Под звонкий металлических лязг и электрическое жужжание от столба отщепились десятки разнокалиберных стволов и крутанулись вокруг своей оси на девяносто градусов.
Махновцы замерли от изумления: все произошло в течение полутора секунд.
Еще через доли секунды на нападавших обрушился поток огня.
Прошло еще секунды две, и все прекратилось. А металлический столб уполз назад под землю, будто змея в свою нору.
На месте нападавших остался только выжженный полукруг, присыпанный покореженным металлом. Пахло порохом и горелой резиной.
После этого дерн снова треснул, и под землю провалилась круглая площадка травы. Поднялась она уже с человеком на ее поверхности.
Это был Тим.
— Тим, мать твою! — заорал Игорь. — Ты нас убить хотел!
— Нет, пожал плечами Тим. — Просто на поверхности не должно было оставаться никаких свидетелей. Кто-то пронюхал о нашем приблизительном местоположении, и теперь тут постоянно рыщут целые армии. Некоторое время мы, конечно, можем держаться, и довольно успешно. Только если это не будет полномасштабная осада… В общем, здорово, Игорь, здорово, Мишаня, рад, что вы живы… А это кто?
— Это со мной, — ляпнул Мишаня.
— А-а… — протянул Тим. — Тогда пролазьте. Разберемся…
Пилоты сдержанно кивнули Тиму и пролезли в проход. Последним проследовал прапорщик Певник. Напоследок его еще раз вырвало.
— Игорь, отведи гостей в «учебку». А я с ребятами тут приберу немного и подойду. Думаю, нам есть о чем поговорить…
Тим выслушал сбивчивый рассказ Игоря и Мишани, не моргнув даже глазом. Только кивая время от времени, словно был удовлетворен подтверждением тех или иных фактов.
— Ну, что ж, — спокойно сказал он, когда Игорь закончил рассказ, а у Мишани закончились реплики. — Все оказалось совсем не так, как мы думали. Все еще хуже.
— Почему? — удивился Игорь.
— Потому, — ответил Тим, глядя, как за стеклом в клочья разрывает свой очередной мяч Маугли. — Потому, что будь то настоящие внешние агрессоры, вроде зеленых человечков или организованная армия пришельцев — это был бы повод объединить людей для борьбы с реальным вторжением. А так… Люди вскоре поймут, что сражаться не надо. Для собственной безопасности надо отказать только от «мертвых вещей», так ты это называешь. И жизнь наладится. Ну, будет трудно использовать каменные орудия. К тому же на первое время хватит запасов накопленного металла… А культура… а кому она вообще когда-либо особо была нужна? Пяти процентам только…
— Так какова теперь будет наша стратегия? — поинтересовался Мишаня.
— Хм… — задумался Тим. — Если ваша информация подтвердится, то одной проблемой меньше — не будет ожидания вторжения, раз уж оно уже состоялось таким вот образом. Видимо, будем создавать тайные очаги цивилизации, развивать их и думать, как вывести их на поверхность… К тому же мы знаем главный источник их… Гм… Магических сил…
— Шаманы, — сказал Мишаня.
Игорь вдруг вздрогнул и покрылся неприятными мурашками: Маугли прижался лицом к стеклу и теперь неподвижно смотрел на него своими ясным и бессмысленным взглядом. Потом он улыбнулся. Лучше бы этого и не делал.
Тим продолжал:
…— Жека с Саньком пропали. Вы не в курсе. Да… Лену так и не нашли. Вообще стало опасно высылать группы в свободный поиск. Большинство городов покинуто. В оставшихся повыбиты почти все «корневые точки». Если бы не люди, собранные здесь, можно было бы уже опустить руки…
— Рано сдаваться, — сказал Игорь. — Надо держаться до конца. Я уверен — мы найдем правильный путь…
5. ТАНЦЫ В МИКСЕРЕ
— Не может быть, — обмирая, произнес Прозревший.
— Это горькая и страшная правда, — вздохнул Знающий. — Мы все здесь обречены. Кто мог знать, что ОНИ проникнут и сюда.
— Неужели нет выхода?
— Даже не знаю…
— Но ведь должен же быть какой-то выход! Иначе мы повторим судьбу тех, кто остался на поверхности… О, нет, только не это…
— Будет еще хуже. Мы станем пауками в банке. Никому из нас не выжить. Если только…
— Если только — что?
— Если не опередить их.
— В каком смысле?..
— Мы должны поступать с ними так же, как и они с нами. Надо успеть уничтожить их прежде, чем они уничтожат лучших из нас…
— Ты предлагаешь… убивать их?
— А разве есть другой выход?
— Но…
— Если не мы — кто возьмет на себя эту тяжкую ношу? Нельзя ведь придавать огласке наше знание. Враг может затаиться и нанести еще более страшный удар…
— Нет, это, все-таки, как-то….
— Не бойся, мы справимся. Подойди, друг. Посмотри мне в глаза. Разве я лгу?
— Ой, черт, в глазу что-то кольнуло… Нет, я не говорю, что ты лжешь…
— Прислушайся к своей совести — что она тебе говорит?
— Не знаю…
— Ничего. Скоро ты поймешь, что нужно делать. Мы должны восстановить справедливость и защитить своих близких и друзей… Ну, давай, до встречи… И — молчание!
— Молчание…
— …Странно, — мрачно произнес Тим, встав, наконец, с колен. — Как это могло случиться?
— Никогда не поверю, что Гарик с его реакцией мог просто так, случайно, свалиться в шахту лифта… Тем более, что в нее еще надо как-то проникнуть…
— Я тоже не верю в случайности, — сказал Тим. — Это дело надо как следует расследовать….
— Я проконтролирую, — пообещал Игорь.
Игорь толком и не знал Гарика, а потому не испытывал особой жалости к погибшему. Чувство, которое посетило его при получении известия о смерти начальника отдела секретных операций — было беспокойство.
Странно, что погиб именно этот человек, на которого замыкалась не одна людская цепочка системы, отвечающей за безопасность Стоунхенджа. Это была не первая смерть в подземном городе. Но только эта вызывала неприятные вопросы.
Как пробили через базу данных, в Стоунхендже оказалось несколько бывших профессиональных следователей. Одного из них и ждал сейчас Игорь, осматривая место происшествия — дно громадной глубины лифтовой шахты. Здесь, внизу, было тесно и немного страшно, так как автоматические двери были всего лишь заклинены куском доски. Игорь постоянно ожидал, что сверху, с высоты метров двухсот, ему на голову грохнется что-нибудь тяжелое.
— Ну, что здесь у нас? — раздался кряхтящий голос и вниз, к Игорю спрыгнул долговязый человек в сером костюме.
— Ястребов, — представился он. — Можно просто — Вадим.
Так, в представлении Игоря, должен был выглядеть Данила-мастер из сказки про Хозяйку Медной горы. Лицо его было худое и длинное, длинные же волосы были прямыми и русыми и свисали перпендикулярно полу, независимо от положения тела Вадима.
— Ага… Угу… Понятненько… Откуда его столкнули, уже выяснили?
— А с чего вы взяли, что именно столкнули? — спросил Игорь.
— Да уж… Считайте, что интуиция. Есть люди, которые не могут погибнуть именно такой смертью. Не положено им этого по чину… Ладно, я и сам скажу, на глазок. Скинули его уровня с десятого минимум.
— А почему не с одиннадцатого?
— Смотрите. Мы с вами сейчас на двадцатом, верно? Самое дно в этом секторе. С пятнадцатого по десятый — склады. Там нет выхода у этого лифта. Толкать с пятнадцатого — ненадежно. Значит, минимум, с десятого.
— Угу. Понятно. А на десятом — фойе конференц-зала.
— Много народа, отпадает, согласен. Упал ведь он днем?
— Два часа назад…
— Намного выше — тоже не мог. Скорее всего — девятый-пятый уровень. Выше пятого — военное ведомство. Что б ему там делать?..
Этот примитивный мультфильм вызывал дикий восторг кровожадных Иеху. Их лица просто светились восхищением и счастьем.
— Ох, и храбрый этот Ютака! — кричал вождь. — А почему он не отрубает чудовищу голову?
— Не хочет, — отвечал Акира. — Для этого он слишком храбрый. Пусть чудовище его и дальше боится…
— А скажи, шаман, ты и вправду можешь заставить свои картинки двигаться прямо на камне?
— Могу, — улыбался Акира. — И не только на камне… Только для этого нужны кое-какие мертвые вещи. Но вы их сразу сломаете, верно?
— Да! — кричал вождь. — Мы ненавидим мертвые вещи!
Он рычал от ярости, а потом умолкал, задумавшись.
— А без этих мертвых вещей никак нельзя?
— Нет, — улыбался Акира.
Вождь в задумчивости принимался ходить по поляне, оглядывая свои владения. Было видно, как он хотел посмотреть на описанные Акирой яркие , да еще и говорящие живые картинки. Это было чудом. А чуда так хотелось! Даже любителю человеческого мяса…
Однажды, когда Акира шел через лежбище Иеху за водой, кто-то схватил его за ногу крепкой жилистой рукой. Акира чуть не споткнулся. Ему пришлось остановиться.
У его ног сидел худощавый слепой старик, из тех, кому племя снисходительно позволяло следовать за собой. Видно было, что зрение старика поразила какая-то болезнь — глаза были затянуты бельмами. Но раньше он, очевидно, был уважаемым воином, судя по некоторым вытатуированным знакам.
И еще он говорил по-японски.
Конечно, Акира понимал, что этого дикаря не учили в Токийском университете. Просто он владел той странной способностью к языкам, которой его уже поразил вождь племени. Несомненно,старик обладал собственным «духом головы». Закрадывалось даже подозрение, что старик сам был когда-то вождем, но был оттеснен с должности по болезни. Странно, что ему сохранили жизнь…
— Сядь, — приказал старик.
Акира послушно уселся рядом.
— Говорят, ты умеешь изображать на поверхности все, что видишь вокруг, — заговорил старик. — Это редкая способность. Не каждый на это способен.
Акира немного удивился. Старик не называл его шаманом, он просто констатировал реальное положение вещей..
— Да, — сказал Акира. — У действительно есть способности к рисованию. Это моя особенность, отличающая меня от других, такая же, как и та, что Иеху — охотники за головами…
— Иеху…— пробормотал старик. — А ведь мы не всегда были такими, как сейчас…
— Да? — спокойно сказал Акира. — Это очень интересно. Какими же вы были?
— Когда-то Иеху не убивали людей. Они умели ценить красивое и жили совсем иначе… Я уже так долго ничего не вижу вокруг, что духи решили открыть мне истинную историю моего народа…
Видимо, с ним говорит это самый Гид, решил Акира. Иначе, кто мог обучить старика языкам? Биохимическому чуду стало скучно без зрительной информации и он изливает душу своему носителю. Однако, очень интересно, что же хочет поведать ему старик…
— Вы поклоняетесь мертвым вещам, — сказал старик. — Это очень плохо.
И начал свой рассказ.
…Когда-то, много поколений назад, Иеху жили на своей собственной земле, и не на знали других ПРАВИЛЬНЫХ племен, вроде Вааху или Дару. Иеху сами не были одним племенем. Они были разделены на множество племен, были даже разного цвета кожи.
И все было бы ничего, только свой мир Иеху построили из мертвых вещей. Они возводили огромные каменные сооружения, летали по воздуху и даже добрались до других земель — высоко-высоко в небе.
А еще Иеху очень любили изображать красивое. Они рисовали на плоскости, вырубали из камня, лепили из глины все, что казалось им прекрасным и достойным отображения. Тех, кто умел это делать ценили и уважали больше всего.
Художники были главными в этом мире. Они управляли Иеху, и те были очень довольны таким управлением. Потому что все в том мире любили красоту…
Но потом в обжитом и уютном мире Иеху появились Одержимые. Они принялись охотиться за художниками и принялись отрезать им головы. В свою очередь так стали поступать с пойманными Одержимыми.
Иеху так испугались всего происходящего, что забросили свои искусства и предались страху. Страх был так силен, что вскоре Одержимые стали настоящими хозяевами этих земель.
Иеху постепенно перестали пользоваться мертвыми вещами, забросили искусство и, наконец, поняли истинный смысл бытия: быть вровень со всеми.
А потом пришли Покровители. И Иеху постепенно слились с ними, став частью огромного кочующего народа. От тех забытых времен остался только обычай отрезать головы врагов (особенно Одержимых, меченных оранжевым знаком) и искусство татуировки. Последняя не считалась мертвой вещью — ведь делалась на живом теле…
— Вот так и вы, — сказал старик, — так и вы скоро забудете свой мир. Вы растворитесь в нас, а мы растворимся в вас. Еще не известно, какое имя дадут вашему племени, но все уже решено. И только ты — только ты можешь запомнить и передать другим свое искусство… Вот так — как Иеху когда-то передали свои знания следующим поколениям…
Акира удивленно вскинул брови:
— И как же вы передали свои знания?
— Посмотри на меня, — сказал старик. — Часть наших знаний на мне. Часть на вожде. И все остальные — по кусочку на каждом из Иеху…
Акира непонимающе посмотрел на старика.
И понял.
Татуировки! Значит, это не просто бессмысленные знаки, это буквы, иероглифы! То, что может нести информацию!
— Иеху забыли искусство, — сказал старик. — Но не разучились умело переносить знаки с умерших на тела детей. Одна беда — мы уже не знаем, что эти символы означают. И не узнаем уже никогда.
— Я думаю, — взволнованно сказал Акира. — Мы найдем способ прочитать это.
— Только шаманы будут против, — ответил старик. — Они не позволят воспрянуть памяти о еще одном поверженном мире мертвых вещей… Пусть эти знаки останутся как напоминание о неправильном мире… И ты тоже — оставь память о своем мире. Ты ведь сумеешь сделать это…
Старик замолчал и впал, казалось, в глубокое раздумье.
Акира тихо встал и пошел своей дорогой, пытаясь переварить в своем мозгу услышанное…
После долгих дней странствий Ютака, наконец, понял, что является его предназначением в этом мертвом городе. Нельзя спасти людей, если они смирились с собственной участью. И нельзя вечно жить среди чудовищ, оставаясь при этом человеком. А Ютаке вовсе не хотелось становиться чудовищем.
Исходить можно было только из данности. А данностью было то, что в городе жили и люди, и чудовища. Ютака уже не был уверен, кто из них действительно достоин жить здесь.
Но чувство справедливости подсказывало: надо примирить людей и чудищ.
А как можно это сделать?
Только заставить их понимать друг друга. Надо сделать так, чтобы люди перестали бояться нежити — так , как перестал ее бояться Ютака. А чудища должны перестать воспринимать людей, как еду. Ведь страшным Чи и Ха и в голову не придет обидеть Ютаку!
Как заставить два народа понимать друг друга?
Как сделать такой Переговорник, что будет примирять совершенно противоположные интересы?
Ютака пока не знал этого.
Но он уже чувствовал в себе силу. К его друзьям Чи и Ха прибавилось еще несколько таких же — один страшнее другого. Это внешне. Но Ютака чувствовал — к нему тянутся только «хорошие духом» монстры. Это было странно — говорить так о чудищах. Но ведь многие приятные с виду люди, писаные красавицы с волшебными глазами порой оказываются самыми настоящими чудовищами внутри.
Ютака путешествовал по городу в шумной веселой кампании, вокруг него все ходило ходуном, а Переговорник срывал себе глотку, пытаясь перекричать самого себя.
И Ютаке стало казаться, что город постепенно оживает. Пусть даже через странное существование в нем этой нежити.
Но вместе с Ютакой по городу шла надежда.
Теперь Жеке и Акире была гарантирована безопасность. По крайней мере — по уверениям вождя. Их больше не воспринимали как ходячий запас мяса. Впрочем, оказалось, что и Иеху, человечине предпочитают обычную дичь. Только после схватки полагалось есть своих врагов. Хотя это и не было жестким правилом. Поэтому вели себя осторожно, стараясь вписываться в принятые у Иеху обычаи. Впрочем, таковых было немного. Единственным неприятным моментом была невозможность свободного общения с Леной, которая продолжала делать вид, что не замечает их.
Когда живность с округе была повыбита охотниками, клан легко снялся с насиженного места и побрел через степь на восток.
Акире и Жеке приходилось топать со всеми, тогда как Лену несли на руках крепкие Иеху. Жека жутко ревновал, но приходилось терпеть.
Время от времени клану встречались другие племена Покровителей, в том числе и другие кланы Иеху. Последние с аппетитом посматривали на Жеку с Акирой. Однако также легко прощались и уходили по своим делам.
Как Жека понял, никакой организации и никаких особых планов покорения планеты у Покровителей не было. Они просто расчистили площадку для себя, для той жизни, которой они жили тысячи лет и менять которою не собирались.
При этом их примитивная тактика действовала безотказно. Они попросту задавили местное население численностью и грубой силой. Они не трогали людей. Просто те, завидев дикие орды, в ужасе срывались с места и уходили подальше. Организовать какое-либо сопротивление было некому.
Только корректоры, у которых корректорство, почему-то, проявилось теперь на лице, в ярости нападали на Покровителей, даже не подозревая, что это — их собственные работодатели. Покровители платили им той же монетой. Тем более, что корректоров теперь было за версту видать — так сверкал символ «Y» у них на лице. Жека подозревал, что так и было задумано — по окончании выполнения функции уничтожения «корневых точек» корректоров, как наиболее агрессивных представителей покоренной расы Покорителям предстояло выявить и уничтожить. Что они и делали с большим удовольствием.
Впрочем, как рассказывали сами Иеху, корректоры, или «одержимые», как они их сами назвали, с еще большим удовольствием уничтожали друг друга. То ли деля сферы влияния, то ли следуя некой программе, выдаваемой Гидом или «духом головы».
Пока этот клан не заходил в населенные пункты. Но, как хвастались вожди встреченных племен, они здорово развлекались, круша «мертвые вещи», поджигая дома и убивая скот. Поскольку Покровителей становилось все больше, скоро, видимо, они начнут уничтожать города.
В этом не было особого умысла со стороны пришельцев. Просто все, созданное руками человека, им не нравилось и дико раздражало. Надежными и близкими по духу предметами были для них только обработанные собственноручно палки и камни.
Трудно сказать, почему так происходило, но существующее положение вещей поощрялось шаманами, которые, судя по всему, были куда более интеллектуально развиты. Впрочем, оставаясь, по сути, теми же дикарями…
Однажды ночью, одолеваемый сомнениями, Жека достал монетку.
Он не мог решить: организовать ли побег всем троим или продолжить кочевать с Иеху, в надежде помочь Лене найти ту слабую сторону, ту струну, на которой можно будет сыграть во спасение человечества.
Жека долго сидел и смотрел на луну. Рядом прижимая к груди альбом со своими рисунками, спал Акира. Жека знал, что Акира загорелся идеей снять такое анимэ, которое заставит Покровителей по-другому взглянуть на мир, который они решили покорить ради новых охотничьих мест и пространств для размножения.
Где-то, под охраной безжалостных охотников-Иеху и ревнивого вождя спала Лена. Она считала чудом и делом всей своей жизни ту странную роль, которая ей сейчас досталась.
И Жеке стало стыдно. Он посмотрел на луну сквозь отверстие в монетке и улыбнулся. Он не будет кидать ее и на этот раз. Он просто в меру сил поможет своим друзьям, уже сделавшим свой выбор.
-7-
Ан-12 медленно полз невысоко над редкими облаками. Летели в режиме экономии горючего.
Игорю и Мишане довелось в своей жизни полетать на разных пассажирских самолетах, но этот полет не шел ни в какое сравнение с ними. Они сидели в маленьком отсеке перед кабиной экипажа, отделенные от грузового отсека герметичной дверью.
Через открытую дверь в пилотскую кабину было видно обильное остекление носовой части, по которой растекались капли разбивающихся о самолет облаков.
Сквозь обрывки белой дымки ползли потрясающие пейзажи, зеленели леса, сверкали реки и озера. Не верилось, что внизу уже вовсю хозяйничают первобытные племена, а этот полет — один из последних на многострадальной планете…
Штурман задумчиво катался в своем кресле, установленном на специальном кронштейне чуть ли не над головами пассажиров.
— Ну, что, — говорил он. — Уверены, что мы найдем аэродром?
— Конечно, — отвечал Игорь. — Большое трапецевидное поле, всегда аккуратно пострижено, плотность грунта годится для любой посадочной массы. Просеки четко ориентируют направление посадки. Когда выйдем в район — можно попытаться связаться, тогда, может, еще и наземные службы помогут. Если они есть там еще…
— Ну-ну, — скептически отзывался штурман. — Посмотрим. Если что не выйдет — в двухстах километрах есть аэропорт. Плюхнемся там…
— Там уже наверняка полно этих… Вааху…
— Тьфу, мерзость…
— Так я о том же…
Пилоты наслаждались полетом. Они так бережно и нежно вели машину, что, казалось, это был самый дорогой в истории лайнер.
На такой небольшой скорости и высоте самолет то и дело норовил плюхнуться в «воздушную яму». Если Игорю это доставляло несколько секунд удовольствия от ощущения свободного падения, то прапорщик Певник выкатывал глаза и бледнел. Казалось, его сейчас вырвет. Что, наконец, и случилось во время прохождения очередной турбулентности. Командир экипажа брезгливо обернулся и буркнул, чтобы навели порядок. Слышно его не было из-за шума двигателя, поэтому переводчиком был штурман, подъехавший поближе на своем кронштейне.
Чтобы развлечься, принялись играть в шашки, которые предусмотрительно были здесь заготовлены. В шашки Певник все время проигрывал, а потому предложил более интересную игру — «В Чапаева». Надлежало выстраивать шашки определенными фигурами — «солдатами», «матросами», «тачанками», «мотоциклетами» «простыми» и «с коляской», «танчиками» и т.д. Это было что-то из того радужного и безоблачного детства, когда все жили под ежедневной угрозой ядерного уничтожения, но всерьез этого никто не воспринимал, а будущее казалось светлым и безмятежным…
— Вышли в квадрат посадки, — сообщил командир. — Связи нет.
— Видишь просеки? — спросил штурман.
— Погоди.. Ага, теперь вижу.
— Держи на двойную по правому борту, касание на линии между круговыми полянами.
— Понял. А ну, держись!…
Самолет клюнул носом и закачал крыльями. Тряхнуло, и из-под брюха полезли шасси. Ухнули в продолжительную «воздушную яму».
Схватились, кто за что смог. Певника снова стошнило, на этот раз — в предусмотрительно приготовленный пакет.
Казалось, самолет замахал крыльями — так мелькала земля за иллюминаторами и в переднем остеклении. Наконец, машина выровнялась, и, как влитая, по струнке пошла к земле. Под крыльями мелькали деревья, все ближе, ближе, словно норовя пощекотать «транспортнику» толстое брюхо.
Наконец, из-за деревьев вынырнуло желтое поле, и сразу затрясло, словно съезжали они на пятой точке по замерзшим ступенькам…
… Открыли люк и спустили на землю складной трап. Вылезли на поле и принялись разминать ноги. Игорь нетерпеливо ждал, пока все соберутся, чтобы отвести их к замаскированному входу в святая святых — Стоунхендж..
— Красота, — сказал командир и потянулся.
В ту же секунду свистнуло и на фоне сладко потягивающегося командира кабину самолета вспучило и разорвало. После донесся грохот, словно кувалдой по голове стукнуло.
Никто не успел крикнуть «ложись», так как все и так уже лежали на земле, слыша, как вокруг сыплются на землю какие-то куски и обрывки.
— Это что, б…, твои, что ли? — крикнул командир.
— Нет, не может быть, — проорал Игорь. Себя он слышал с трудом, в ушах звенело. — Наши всегда маскируются. Зачем им это?
— Бежим отсюда, — закричал штурман. — Там еще бензовоз в брюхе…
Второй взрыв, куда более мощнй настиг их на бегу.
А после над головами засвистели пули. Обернувшись, Игорь увидел, что за ними несется целая орава на мотоциклах, паля в их сторону почем зря.
— Это «махновцы»! — воскликнул Игорь. — Бежим за мной, тут неподалеку шахта…
Они добежали до замаскированного входа в шахту. Найти его из этой компании мог только Игорь, и то, лишь по внешним ориентирам, так как снаружи все сливалось в одну сплошную поверхность летного поля.
Их должны были увидеть и опознать операторы, после чего открыть люки и эвакуировать вниз. Однако ничего не происходило.
— Да, что же вы там, спите?! — орал Игорь, колотя кулаками по жухлой траве.
Никакой реакции.
Наконец, стадо мотоциклистов подъехало ближе. Их было не менее пятидесяти. У некоторых Игорь с изумлением обнаружил зловещее оранжевое клеймо на лице.
«Махновцы», если это были они, злорадно ухмылялись, поддавая «газку» своим тяжелым мотоциклам. Они растягивали удовольствие. Наконец, первый достал из-за спины дробовик и передернул затвор.
В ту же секунду отчаявшихся путешественников отбросило в сторону. Дерн вспух и с треском лопнул. Вверх взмыл фонтан земли, а следом, словно ракета из шахты вверх устремился отсвечивающий металлом столб.
Под звонкий металлических лязг и электрическое жужжание от столба отщепились десятки разнокалиберных стволов и крутанулись вокруг своей оси на девяносто градусов.
Махновцы замерли от изумления: все произошло в течение полутора секунд.
Еще через доли секунды на нападавших обрушился поток огня.
Прошло еще секунды две, и все прекратилось. А металлический столб уполз назад под землю, будто змея в свою нору.
На месте нападавших остался только выжженный полукруг, присыпанный покореженным металлом. Пахло порохом и горелой резиной.
После этого дерн снова треснул, и под землю провалилась круглая площадка травы. Поднялась она уже с человеком на ее поверхности.
Это был Тим.
— Тим, мать твою! — заорал Игорь. — Ты нас убить хотел!
— Нет, пожал плечами Тим. — Просто на поверхности не должно было оставаться никаких свидетелей. Кто-то пронюхал о нашем приблизительном местоположении, и теперь тут постоянно рыщут целые армии. Некоторое время мы, конечно, можем держаться, и довольно успешно. Только если это не будет полномасштабная осада… В общем, здорово, Игорь, здорово, Мишаня, рад, что вы живы… А это кто?
— Это со мной, — ляпнул Мишаня.
— А-а… — протянул Тим. — Тогда пролазьте. Разберемся…
Пилоты сдержанно кивнули Тиму и пролезли в проход. Последним проследовал прапорщик Певник. Напоследок его еще раз вырвало.
— Игорь, отведи гостей в «учебку». А я с ребятами тут приберу немного и подойду. Думаю, нам есть о чем поговорить…
Тим выслушал сбивчивый рассказ Игоря и Мишани, не моргнув даже глазом. Только кивая время от времени, словно был удовлетворен подтверждением тех или иных фактов.
— Ну, что ж, — спокойно сказал он, когда Игорь закончил рассказ, а у Мишани закончились реплики. — Все оказалось совсем не так, как мы думали. Все еще хуже.
— Почему? — удивился Игорь.
— Потому, — ответил Тим, глядя, как за стеклом в клочья разрывает свой очередной мяч Маугли. — Потому, что будь то настоящие внешние агрессоры, вроде зеленых человечков или организованная армия пришельцев — это был бы повод объединить людей для борьбы с реальным вторжением. А так… Люди вскоре поймут, что сражаться не надо. Для собственной безопасности надо отказать только от «мертвых вещей», так ты это называешь. И жизнь наладится. Ну, будет трудно использовать каменные орудия. К тому же на первое время хватит запасов накопленного металла… А культура… а кому она вообще когда-либо особо была нужна? Пяти процентам только…
— Так какова теперь будет наша стратегия? — поинтересовался Мишаня.
— Хм… — задумался Тим. — Если ваша информация подтвердится, то одной проблемой меньше — не будет ожидания вторжения, раз уж оно уже состоялось таким вот образом. Видимо, будем создавать тайные очаги цивилизации, развивать их и думать, как вывести их на поверхность… К тому же мы знаем главный источник их… Гм… Магических сил…
— Шаманы, — сказал Мишаня.
Игорь вдруг вздрогнул и покрылся неприятными мурашками: Маугли прижался лицом к стеклу и теперь неподвижно смотрел на него своими ясным и бессмысленным взглядом. Потом он улыбнулся. Лучше бы этого и не делал.
Тим продолжал:
…— Жека с Саньком пропали. Вы не в курсе. Да… Лену так и не нашли. Вообще стало опасно высылать группы в свободный поиск. Большинство городов покинуто. В оставшихся повыбиты почти все «корневые точки». Если бы не люди, собранные здесь, можно было бы уже опустить руки…
— Рано сдаваться, — сказал Игорь. — Надо держаться до конца. Я уверен — мы найдем правильный путь…
5. ТАНЦЫ В МИКСЕРЕ
-1-
— Не может быть, — обмирая, произнес Прозревший.
— Это горькая и страшная правда, — вздохнул Знающий. — Мы все здесь обречены. Кто мог знать, что ОНИ проникнут и сюда.
— Неужели нет выхода?
— Даже не знаю…
— Но ведь должен же быть какой-то выход! Иначе мы повторим судьбу тех, кто остался на поверхности… О, нет, только не это…
— Будет еще хуже. Мы станем пауками в банке. Никому из нас не выжить. Если только…
— Если только — что?
— Если не опередить их.
— В каком смысле?..
— Мы должны поступать с ними так же, как и они с нами. Надо успеть уничтожить их прежде, чем они уничтожат лучших из нас…
— Ты предлагаешь… убивать их?
— А разве есть другой выход?
— Но…
— Если не мы — кто возьмет на себя эту тяжкую ношу? Нельзя ведь придавать огласке наше знание. Враг может затаиться и нанести еще более страшный удар…
— Нет, это, все-таки, как-то….
— Не бойся, мы справимся. Подойди, друг. Посмотри мне в глаза. Разве я лгу?
— Ой, черт, в глазу что-то кольнуло… Нет, я не говорю, что ты лжешь…
— Прислушайся к своей совести — что она тебе говорит?
— Не знаю…
— Ничего. Скоро ты поймешь, что нужно делать. Мы должны восстановить справедливость и защитить своих близких и друзей… Ну, давай, до встречи… И — молчание!
— Молчание…
— …Странно, — мрачно произнес Тим, встав, наконец, с колен. — Как это могло случиться?
— Никогда не поверю, что Гарик с его реакцией мог просто так, случайно, свалиться в шахту лифта… Тем более, что в нее еще надо как-то проникнуть…
— Я тоже не верю в случайности, — сказал Тим. — Это дело надо как следует расследовать….
— Я проконтролирую, — пообещал Игорь.
Игорь толком и не знал Гарика, а потому не испытывал особой жалости к погибшему. Чувство, которое посетило его при получении известия о смерти начальника отдела секретных операций — было беспокойство.
Странно, что погиб именно этот человек, на которого замыкалась не одна людская цепочка системы, отвечающей за безопасность Стоунхенджа. Это была не первая смерть в подземном городе. Но только эта вызывала неприятные вопросы.
Как пробили через базу данных, в Стоунхендже оказалось несколько бывших профессиональных следователей. Одного из них и ждал сейчас Игорь, осматривая место происшествия — дно громадной глубины лифтовой шахты. Здесь, внизу, было тесно и немного страшно, так как автоматические двери были всего лишь заклинены куском доски. Игорь постоянно ожидал, что сверху, с высоты метров двухсот, ему на голову грохнется что-нибудь тяжелое.
— Ну, что здесь у нас? — раздался кряхтящий голос и вниз, к Игорю спрыгнул долговязый человек в сером костюме.
— Ястребов, — представился он. — Можно просто — Вадим.
Так, в представлении Игоря, должен был выглядеть Данила-мастер из сказки про Хозяйку Медной горы. Лицо его было худое и длинное, длинные же волосы были прямыми и русыми и свисали перпендикулярно полу, независимо от положения тела Вадима.
— Ага… Угу… Понятненько… Откуда его столкнули, уже выяснили?
— А с чего вы взяли, что именно столкнули? — спросил Игорь.
— Да уж… Считайте, что интуиция. Есть люди, которые не могут погибнуть именно такой смертью. Не положено им этого по чину… Ладно, я и сам скажу, на глазок. Скинули его уровня с десятого минимум.
— А почему не с одиннадцатого?
— Смотрите. Мы с вами сейчас на двадцатом, верно? Самое дно в этом секторе. С пятнадцатого по десятый — склады. Там нет выхода у этого лифта. Толкать с пятнадцатого — ненадежно. Значит, минимум, с десятого.
— Угу. Понятно. А на десятом — фойе конференц-зала.
— Много народа, отпадает, согласен. Упал ведь он днем?
— Два часа назад…
— Намного выше — тоже не мог. Скорее всего — девятый-пятый уровень. Выше пятого — военное ведомство. Что б ему там делать?..