Страница:
После окончания в 1935 году Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования комсостава РККА имени Бубнова я снова вернулся в Белорусский военный округ и стал командовать танковым взводом, а затем танковой ротой в 1б-й танковой бригаде. То было время активного развития стахановского движения, которое захватило и армию. И каждый из нас, командиров, стремился творчески решать задачу овладения боевой техникой. Каждый задумывался над тем, как выжать из нее максимум возможного, добиться превышения установленных нормативов. Помнится, готовились мы к тактическому учению. В ходе его предстояло форсировать водную преграду. Четыре танка соседнего батальона при попытке преодолеть брод затонули. Это ЧП не только насторожило, но и заставило всерьез подумать, как можно увеличить проходимость танков, а тогда у нас на вооружении были Т-26. На них разрешалось преодолевать брод глубиной не более 90 см. Стали мы искать способ превышения норматива. Подготовили приспособления, обеспечивающие герметизацию танка, нормальную работу двигателя, провели тренировки с экипажами. И нам "повезло". Брод глубиной 1 м 40 см покорился. Учение для роты было настоящим экзаменом. И нам удалось его выдержать. Шестнадцать танков из семнадцати благополучно форсировали реку и с ходу вступили в "бой".
Об этом опыте было доложено в Наркомат обороны. Наши бригадные умельцы высказали веские доводы о необходимости внести некоторые конструктивные изменения в новые образцы боевых машин.
Становление нас, молодых командиров, проходило в предгрозовую пору, когда на Западе уже сгущались свинцовые тучи войны. Это, безусловно, накладывало отпечаток на всю нашу армейскую жизнь, диктовало требование учиться военному делу с полным напряжением сил, не теряя времени. Частые подъемы по учебным тревогам были обычным явлением. Они постоянно держали нас под напряжением.
Осенью 1939 года для части войск Белорусского Особого военного округа прозвучала боевая тревога. По приказу Советского правительства войска Красной Армии выступили в освободительный поход в западные области Белоруссии, в котором мне довелось участвовать. А зимой 1939/40 года я получил первую боевую практику в ходе борьбы с белофиннами на Карельском перешейке, являясь командиром танковой роты 22-го легкотанкового полка.
Позднее наш полк перебазируется в Закавказье. Мне надолго запомнились гостеприимные селения и города Грузии и ее древняя столица Тбилиси, где наш полк 1 Мая участвовал в военном параде. В Закавказье я получил новое назначение: стал начальником штаба отдельного учебного танкового батальона 17-й легкотанковой бригады.
И вскоре - возвращение на родную белорусскую землю. Вначале в Пуховичи, в пехотное училище на должность старшего преподавателя автобронетанкового дела, а потом, в апреле 1941 года, под Минск, в Красное Урочище, где я принял танковый батальон в 26-й танковой дивизии, которой командовал генерал Виктор Тимофеевич Обухов. Ближайший наш полигон находился в районе населенных пунктов Малый и Большой Тростенец. Там, разбив лагерь в лесу, мы и занимались военной учебой вплоть до 21 июня.
Вечером того дня я приехал на побывку к семье в Красное Урочище. Трудно было представить себе, что шли последние часы мирной жизни. На рассвете сигнал боевой тревоги оборвал ее на целых четыре года.
В соответствии с планом развертывания войск вскоре мне было поручено приступить к формированию танкового полка в Красном Урочище. Личным составом полк был укомплектован за три дня. Танков и спецмашин мы почти не имели. Они должны были в ближайшее время поступить из Могилева, куда был направлен мой заместитель по технической части Ржевский. Однако новой техники - тяжелых танков KB и средних Т-34 - мы так и не дождались. Обстановка, очевидно, продиктовала другой вариант предназначения этой техники. На вооружении в полку были только 45- и 76-мм пушки, пулеметы и винтовки и несколько танков, Т-26. Все это мы незамедлительно привели в боевую готовность. Кроме того, в связи с надвигавшейся опасностью нами были приняты решительные меры по эвакуации оружия и боеприпасов, еще остававшихся на складах. За несколько дней и ночей, а работа шла непрерывно в течение суток, было отправлено 460 автомашин в формируемые части и соединения. Время торопило. С западных границ поступали тревожные вести.
В первые дни войны обстановка на западном направлении была сложной. Фашистское командование придавало этому направлению исключительное значение. Оно кратчайшим путем выводило к Москве, с падением которой, считал гитлеровский генеральный штаб, жизненная деятельность нашего государства будет парализована и сопротивление советских войск прекратится. Здесь наносила главный удар группа армий "Центр" фон Бока, наступая на своем правом крыле 2-й танковой группой Гудериана и основными силами 4-й армии фон Клюге, на левом - 3-й танковой группой Гота и основными силами 9-й армии Штрауса. Обе ударные группировки рвались к столице Белоруссии, стремясь окружить и уничтожить советские войска в районе между Белостоком и Минском. Враг в полосе всего Западного фронта имел более чем полуторное превосходство в силах и средствах и еще больше на направлениях главных ударов.
Находясь во втором эшелоне и резерве фронта, все мы стремились скорее попасть на передовую, где обстановка для наших войск с каждым днем становилась все тяжелее. Действовавшие на севере танки Гота заняли Вильнюс и повернули основные силы на Молодечно, Минск. Танковая группа Гудериана охватывала наши войска с юго-запада. Над Минском нависла угроза захвата.
Для защиты столицы Белоруссии была развернута в Минском укрепленном районе 13-я армия под командованием генерала П. М. Филатова. Наш 20-й механизированный корпус под командованием генерала А. Г. Никитина вошел в состав этой армии и имел задачу занять оборону между Минским и Слуцким укрепленными районами, южнее Дзержинска, и не допустить прорыва противника в направлении Столбцы, Минск.
26 июня начались бои на ближних подступах к столице Белоруссии. Враг бросил в Минск десанты. В этот день мне пришлось впервые вступить в схватку с фашистами. Наш полк вел бой по уничтожению вражеских подразделений, заброшенных в город. В мое распоряжение было выделено семь танков Т-26. После предварительной разведки я прибыл в район завода имени К. Е. Ворошилова. Гитлеровцы еще не успели просочиться сюда. Во многих районах Минска полыхали пожары, возникшие в результате налетов немецкой авиации и артиллерийского обстрела города.
Мы мчимся по направлению к площади Свободы, где, по данным разведчиков, обнаружен диверсионный фашистский отряд. Враг действовал нагло, стремился посеять панику, деморализовать население и гарнизон Минска, и наша задача состояла в том, чтобы как можно быстрее уничтожить этот отряд, дать возможность нашим войскам и жителям города оказать организованное сопротивление главным силам врага, рвавшимся к Минску с запада.
У перекрестка улицы Ленина и одного узкого переулка наш головной отряд устроил засаду. Проходившая по улице колонна немецких мотоциклистов была обстреляна нами и рассеяна. Уцелевшие гитлеровцы, напуганные дерзким огневым ударом, разбежались по ближайшим подъездам, бросив около пятнадцати мотоциклов. Наши танкисты довершили дело, раздавив гусеницами часть оставленной врагом техники. Бойцы шутили, что не так страшен черт, как его малюют.
Без промедления мы продолжаем двигаться к площади Свободы, где семь лет назад я слушал приказ о выпуске из военной школы. Оценив на ходу обстановку, принимаю решение атаковать сосредоточенный там диверсионный отряд с нескольких направлений. Ничего, что у нас мало танков. Неожиданность удара ошеломит гитлеровцев. Приказываю командиру роты Ковалеву двумя боевыми машинами ворваться на площадь со стороны церкви. Два танка посылаю в обход противолежащего квартала. Три Т-26 атакуют, перерезая сквер с центра площади.
В этот удар мы вложили все свое умение и ненависть к врагу, ступившему на родную нашу землю. Танки, ведя сокрушающий огонь, ввели гитлеровцев в смятение. Потеряв несколько десятков человек, они небольшими группами засели в окаймляющих площадь домах и отстреливались из автоматов и пулеметов, не причиняя, однако, ущерба нашим танкам. Расчет на внезапность оправдался. Но потребовалось еще около трёх часов, прежде чем последний фашист прекратил Сопротивление. Вскоре один из минчан сообщил нашим разведчикам, что в ресторане неподалеку от площади Свободы засела группа пьяных гитлеровцев. Шум боя, очевидно, их уже не беспокоил.
Приказываю поставить танки против здания ресторана, нацелить танковые пушки и пулеметы на его окна, а сам с группой красноармейцев пробираюсь к входу в здание. Там мне все знакомо. Припоминаю, как шефы Объединенной белорусской военной школы - работники ЦИК Белоруссии - принимали там нас, курсантов-выпускников, на торжественном вечере в честь годовщины Красной Армии.
Простреливаем вход в здание, мигом поднимаемся на второй этаж. Вдрызг пьяные гитлеровцы явно не ожидали нашего появления. Расстреливаем их чуть ли не в упор, нескольких обезумевших солдат прижимаем огнем к балкону.
У убитых фашистов наши бойцы нашли топографические карты, которые очень пригодились нам. Были и первые трофеи - несколько мотоциклов, автоматы.
В последующие дни наш полк и другие части дивизии действовали на юго-западной окраине города, вели отчаянную схватку с превосходящими силами врага в районах завода имени К. Е. Ворошилова и Красного Урочища. Мы потеряли в уличных боях шесть танков, уничтожив более десяти немецких. Нам даже удалось сбить один фашистский самолет, как это ни удивительно, из полевой 76-мм пушки, которую наши артиллеристы поставили на откосе. Самолет делал вираж над полевым аэродромом и был сражен прямым попаданием снаряда.
С запада Минск прикрывала 64-я стрелковая дивизия под командованием полковника С. И. Иовлева, а с северо-запада, со стороны Радошковичи, Молодечно, - 100-я ордена Ленина стрелковая дивизия под командованием генерала И. Н. Руссиянова. Воины этих дивизий проявили большое мужество в борьбе с превосходящими немецкими танковыми частями Гота, наступавшими из Молодечно на Минск.
Особенно остро гитлеровцы ощутили стойкость и боевую выучку бойцов и командиров 100-й стрелковой. Дивизия эта имела славное прошлое, была наследницей доблести щорсовских полков, участвовала в освободительном походе в Западную Белоруссию в тридцать девятом, прошла суровую школу борьбы с белофиннами при штурме линии Маннергейма, за что была удостоена ордена Ленина, а десяти ее питомцам было присвоено звание Героя Советского Союза. В мае сорокового воинов соединения хлебом-солью встречало население возвращенной к свободной жизни Бессарабии. В районе Минска дивизия дислоцировалась не один год, и ее личный состав в ходе учений и занятий изучил каждый метр здешней земли. Ратный опыт, помноженный на динамичную силу боевых традиций, сделал дивизию крепким орешком для врага.
Даже без артиллерии, которая, до батальонной включительно, была вначале изъята у дивизии и передана в распоряжение командира 44-го стрелкового корпуса, воины соединения нанесли большой урон танкам противника. Для борьбы с ними в дивизии впервые в Великой Отечественной были применены бутылки с горючей смесью.
Особенно трудный бой соединение выдержало 26 июня. Разведкой было установлено, что в районе Острошицкого Городка гитлеровцы высадили парашютный, а затем и посадочный десанты. Сотая, поспешно заняв оборону в 10 - 15 км к северу от Минска, отразила несколько сильных танковых атак врага. Только на позиции ее 85-го стрелкового полка шло до 50 немецких танков. 20 из них были уничтожены бутылками с горючей смесью. Героями боя стали капитаны Ф. Коврижко и В. Тертычный, показавшие, как надо применять это простое и безотказное оружие. Атака гитлеровцев захлебнулась.
Во второй половине следующего дня дивизия сама перешла в наступление и за три часа боя отбросила врага на 13 - 14 км к северо-западу, уничтожив большое количество танков, бронемашин и мотоциклов противника.
Ныне в районе Острошицкого Городка в память о героическом подвиге воинов соединения поставлен памятник-танк. На мемориальных досках, у которых всегда лежат цветы, надпись: "На этом рубеже в грозные дни июня 1941 г. стояли насмерть герои 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии" и фамилии погибших бойцов-патриотов: Баранчикова, Гончаренко, Рудого, Байзакова, Муминова, Кинжегалиева, Петросяна и других сыновей многих народов нашей страны".
В боях северо-западнее Минска бессмертный подвиг совершили 26 июня командир эскадрильи 207-го авиаполка 42-й бомбардировочной авиационной дивизии капитан Н. Ф. Гастелло и его экипаж в составе лейтенантов А. А. Бурденюка, Г. Н. Скоробогатого и старшего сержанта А. А. Калинина. Эскадрилья наносила удар по врагу на дороге Молодечно - Радошковичи. От вражеского снаряда загорелся самолет Гастелло, который был направлен экипажем на колонну врага. Взрывом и пожаром были уничтожены десятки автомашин и танков противника. Сотни фашистов нашли себе здесь могилу. За этот подвиг капитан Гастелло был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
В ожесточенных боях под Минском войска 13-й армии нанесли большой урон противнику. Однако, имея ограниченные силы, армия не смогла сдержать наступление трех вражеских танковых дивизий с северо-запада и двух танковых дивизий с юго-запада. Противнику удалось прорваться к Минску и окружить наши войска, которые вели бои в районах Гродно, Белостока, Волковыска, юго-восточнее Лиды и западнее Минска. Тяжелые испытания выпали на их долю. Находясь под непрерывным воздействием авиации врага, испытывая недостаток в боеприпасах и продовольствии, они мужественно продолжали борьбу, сковывая крупную группировку врага. Значительное количество наших войск отдельными группами вышло из окружения и влилось в состав обороняющихся соединений на рубеже Днепра. Значительная часть советских воинов осталась в тылу врага, дополнила ряды народных мстителей.
Отважно действовала во вражеском тылу так называемая лесная дивизия под командованием генерал-лейтенанта И. В. Болдина. За 45 дней боевых действий в тылу противника она уничтожила несколько вражеских штабов, 26 танков, 5 батарей, сотни автомашин. Мужество воинов лесной дивизии было отмечено специальным приказом Верховного Главнокомандующего. Звание Героя Советского Союза было присвоено старшему политруку К. Н. Осипову и лейтенанту А. П. Дубенцу. Ордена Ленина удостоились капитан С. Тагиров, политрук Г. Булгаков и другие.
В наши дни выявляются все новые и новые факты, свидетельствующие о беспредельном мужестве и стойкости советских воинов и населения, защищавших белорусскую столицу. В ожесточенном сражении под Минском они нанесли врагу значительные потери, на четверо суток задержали его продвижение на восток и тем самым способствовали занятию важных оборонительных рубежей на Березине и Днепре нашими отходящими войсками и резервами, выдвигавшимися из глубины. Героическая оборона Минска внесла свой вклад в срыв пресловутого гитлеровского плана "молниеносной войны".
К концу июня войска Западного фронта понесли серьезные потери. Создалась угроза быстрого выхода вражеских танков к Днепру. 1 июля в штабе фронта, находившемся в лесу в нескольких километрах от Могилева (здесь и поныне как памятник сохранена штабная землянка), состоялось совещание партийного актива с участием первого секретаря ЦК КП (б) Белоруссии П. К. Пономаренко, Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова и начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова. Здесь были разработаны меры по укреплению обороны на рубеже Днепра и организации борьбы в тылу противника.
Советское командование делало все возможное, чтобы остановить врага. От Витебска и по Днепру было принято решение создать оборонительный рубеж. К нему из глубины страны выдвигались резервные армии, которые образовали группу армий резерва, а 1 июля эти армии были включены в состав Западного фронта.
Вечером 30 июня главные силы 13-й армии заняли оборону по восточному берегу реки Березина и своими передовыми отрядами начали ожесточенную схватку с авангардами войск Гудериана на дальних подступах к Могилеву.
Упорные бои на Березине вел и наш 20-й механизированный корпус против моторизованной дивизии СС "Рейх" на рубеже Бродец, Селиба, Старый Остров. Особенно тяжелый бой разгорелся 3 июля. Противник пытался овладеть мостом через Березину и одновременно обойти фланги корпуса. Однако все его попытки не увенчались успехом.
Это был день, когда по всей стране радио разнесло речь Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина, обращенную к народу, к бойцам армии и флота. Его устами партия и правительство призвали советских людей отстаивать каждую пядь нашей священной земли, драться до последней капли крови за родные города и села. Этот пламенный призыв неизбывно жил в сознании и сердцах наших бойцов и командиров, набатом звал нас на трудные и славные дела во имя самого дорогого - социалистического Отечества, которое оказалось в смертельной опасности.
В ту пору мне довелось воевать в родных местах, знакомых до боли, исхоженных еще в молодые годы. От наших боевых рубежей до Горок и Зайцево, казалось, рукой подать. Каждый городок, каждая деревня напоминали о каком-либо памятном событии твоей мирной жизни, которая была теперь уже такой далекой, словно миновали не дни и недели, а целые десятилетия. Война будто ускорила бег времени, на большие расстояния отбросила взрывной волной картины безмятежного быта белорусов. Опустели дома, их покинули старые и молодые солдаты. Расстались с семьей, с деревней Зайцево, ушли в армию и два моих брата - Александр и Кирилл. Первый - красноармеец, второй политработник, ставший впоследствии комиссаром полка. Фронтовая судьба так и не свела нас вместе, раскидала по разным дорогам. В сорок первом погиб смертью храбрых Александр, в сорок втором - Кирилл Якубовский, А еще позже я узнал о другой трагической истории: гибели жены старшего брата Никиты Агафьи Захаровны и ее двадцатилетней дочери Аксиньи, которые были расстреляны гитлеровцами за связь с партизанами. На фронте погиб муж моей сестры Елены Максим Григорьевич, и от голода умерли двое ее детей.
Вот что несла навязанная нам фашизмом война: жертвы, разрушения, сиротство. Моя родная семья хлебнула горя с лихвой. И так почти в каждом деревенском и городском доме.
Лютая ненависть к незваным пришельцам с сатанинской паучьей свастикой удваивала наши силы в боях с врагом за каждую пядь родной советской земли. И если мы оставляли свою территорию, то не иначе как с тяжелыми для гитлеровцев потерями. И без приказа - ни шагу назад.
В первых числах июля наш 20-й механизированный корпус с целью прикрытия ближайших подступов к Могилеву был отведен на реку Друть и организовал оборону на рубеже деревень Красная Слобода, Твердово. Враг много раз пытался сбить наши части с занятого рубежа, но все ожесточенные атаки 46-го моторизованного корпуса гитлеровцев были отбиты. В: боях на реке Друть и при отходе в глубину обороны советские войска нанесли противнику значительные потери. В районе населенных пунктов Коркоть, Ямище был наголову разбит моторизованный полк дивизии СС "Рейх". Только убитыми насчитывалось до 350 человек. В районе Загрязье, Курган, Досовичи был окружен и уничтожен батальон связи этой дивизии.
Здесь особенно отличились бойцы и командиры 75-го танкового полка 38-й танковой дивизии и наш 51-й танковый полк. Особенно мне запомнился бой 9 июля. Мы двигались к Могилеву, прикрывая штаб своей 26-й танковой дивизии. Южнее деревни Хоново нас атаковали, но безуспешно. Гитлеровцы, перестроив свои боевые порядки и пустив в ход авиацию, предприняли новую атаку. Мы встретили их ружейно-пулеметным огнем, а затем бросились в контратаку. На овсяном поле завязалась рукопашная схватка. Танкисты показали, что они хорошо умеют владеть штыком и прикладом. Многие десятки гитлеровцев были истреблены, а 120 сдались в плен.
Все наши бойцы и командиры вели себя храбро, самоотверженно. Легкораненые не покидали поле боя. Командир роты Мамонов был ранен, но продолжал руководить подчиненными. Не оставил он боевые ряды и когда получил второе ранение. Уверенно управляли своими подразделениями командиры рот Михайлов и Ковалев. В решающие минуты большую помощь нам оказал соседний полк, которым командовал майор Панкратов. Услышав стрельбу на нашем участке, он срочно пришел на выручку. Посланная им группа бойцов ударила по врагу с фланга и захватила в плен около 400 солдат и офицеров. Героически сражались воины и других частей нашего корпуса. Шла слава о подвигах танкистов майора Я. А. Шевцова, лейтенанта Н. П. Хрумало, младшего лейтенанта Л. Е. Смирнова и многих других.
В этот период и на других участках фронта наши войска вели активные действия. 6 июля был нанесен контрудар силами двух механизированных корпусов - 7-го под командованием генерала В. И. Виноградова и 5-го под командованием генерала И. П. Алексеенко - из района Орши во фланг врагу, наступавшему на Витебск. За четверо суток ожесточенных боев враг понес серьезный урон.
Не менее упорные бои развернулись тогда и в районе города Борисов, где оборонялись отдельные части 13-й армии и Борисовское танковое училище под командованием корпусного комиссара И. З. Сусайкова. Личный состав стойко держался при защите города, но долго противостоять превосходящему противнику не мог. На помощь училищу прибыла 1-я Московская мотострелковая дивизия, имевшая на своем вооружении танки Т-34, признанные в минувшую войну лучшими танками в мире. Враг был не только остановлен, но и отброшен. За эти бои многие воины были награждены орденами, в том числе командир взвода 175-го мотострелкового полка, сын пламенной коммунистки Испании Долорес Ибаррури - Рубен Ибаррури. За умелое руководство боевыми действиями частей дивизии на Березине ее командиру полковнику Я. Г. Крейзеру было присвоено звание Героя Советского Союза.. К началу июля обстановка на Западном фронте продолжала оставаться напряженной. 10 июля 2-я и 3-я танковые группы врага, выйдя к Западной Двине и Днепру, нанесли удары из района Витебска на Духовщину и из района южнее Орши на Ельню. Одновременно на своем северном фланге противник наступал из района севернее Полоцка в сторону Великих Лук, а на южном фланге - из района южнее Могилева на Кричев, Рославль. Гитлеровцы стремились рассечь наши войска на части, окружить армии, прикрывающие Смоленск, и, овладев городом, расчистить путь на Москву.
Соотношение сил и средств в полосе Западного фронта было далеко не равным. На направлениях главных ударов противник создал более чем трехкратное превосходство. Так, в районе Шклова против трех стрелковых дивизий (без танков) враг бросил в бой три танковые и до трех моторизованных дивизий. В районе Быхова против одной нашей стрелковой дивизии действовали две танковые и одна моторизованная вражеские дивизии.
Боевые действия, которые с 10 июля по 10 сентября 1941 года велись на Западном направлении, вошли в историю под названием Смоленского сражения, которое развернулось на огромном фронте от Себежа до Рогачева. Мне, как непосредственному участнику тех событий, особенно хорошо запомнилась борьба за Могилев, являвшаяся составной частью Смоленского сражения. Сколько доблести и мужества проявили советские люди в боях за этот город на Днепре!
Для наступления на Могилев враг вначале выдвинул одну 3-ю танковую дивизию, которая в течение двух дней, 12 и 13 июля, пыталась с ходу овладеть городом. Но, встретив упорное сопротивление и понеся большие потери, она вынуждена была прекратить наступление. Для взятия города вражеское командование спешно подтягивало пехотные дивизии.
Стойко и мужественно сражались на днепровском рубеже в районе Могилева, выдерживая натиск превосходящих сил врага, части 61-го стрелкового корпуса генерала Ф. А. Бакунина. Круговую оборону Могилева героически держали бойцы 172-й стрелковой дивизии генерала М. Т. Романова, народное ополчение города, сводные подразделения милиции, органов НКВД.
Большую помощь войскам в то трудное время оказали ЦК КП(б)Б и СНК Белоруссии, которые 25 июня в связи с угрозой захвата Минска переехали в Могилев, а также партийные и советские органы Могилева и Могилевской области. Они принимали необходимые меры для мобилизации военнообязанных, пополнения ими сражающихся частей. Всего в республике более одной трети коммунистов, в том числе 47 членов и кандидатов в члены ЦК партии, большинство руководящих работников обкомов, свыше 80 первых секретарей райкомов партии, ушли в действующую армию.
По призыву партийной организации Могилева в строительстве оборонительных сооружений вокруг города участвовало до 45 тысяч могилевчан. Всего за неделю вырос оборонительный обвод протяженностью 25 километров, в центре города создана вторая линия обороны. Из жителей Могилева в короткий срок были созданы батальоны истребителей диверсантов, отряды народного ополчения. Организацией отрядов народного ополчения непосредственно руководили областной штаб в составе заместителя председателя облисполкома И. М. Кардовича (начальник штаба), секретаря обкома партии Н. Т. Вовнянко, секретаря обкома комсомола Ф. А. Сурганова и других, а также городской штаб во главе с секретарем горкома партии А. И. Морозовым и Н. Ю. Шпалянским. Помнится, что координацией действий народного ополчения и войск активно занимались И. М. Кардович, с которым мне не раз приходилось встречаться в разное время, облвоенком И. П. Воеводин, энергичный, боевой командир, а также начальник областного управления милиции В. И. Сыромолотов и другие.
Об этом опыте было доложено в Наркомат обороны. Наши бригадные умельцы высказали веские доводы о необходимости внести некоторые конструктивные изменения в новые образцы боевых машин.
Становление нас, молодых командиров, проходило в предгрозовую пору, когда на Западе уже сгущались свинцовые тучи войны. Это, безусловно, накладывало отпечаток на всю нашу армейскую жизнь, диктовало требование учиться военному делу с полным напряжением сил, не теряя времени. Частые подъемы по учебным тревогам были обычным явлением. Они постоянно держали нас под напряжением.
Осенью 1939 года для части войск Белорусского Особого военного округа прозвучала боевая тревога. По приказу Советского правительства войска Красной Армии выступили в освободительный поход в западные области Белоруссии, в котором мне довелось участвовать. А зимой 1939/40 года я получил первую боевую практику в ходе борьбы с белофиннами на Карельском перешейке, являясь командиром танковой роты 22-го легкотанкового полка.
Позднее наш полк перебазируется в Закавказье. Мне надолго запомнились гостеприимные селения и города Грузии и ее древняя столица Тбилиси, где наш полк 1 Мая участвовал в военном параде. В Закавказье я получил новое назначение: стал начальником штаба отдельного учебного танкового батальона 17-й легкотанковой бригады.
И вскоре - возвращение на родную белорусскую землю. Вначале в Пуховичи, в пехотное училище на должность старшего преподавателя автобронетанкового дела, а потом, в апреле 1941 года, под Минск, в Красное Урочище, где я принял танковый батальон в 26-й танковой дивизии, которой командовал генерал Виктор Тимофеевич Обухов. Ближайший наш полигон находился в районе населенных пунктов Малый и Большой Тростенец. Там, разбив лагерь в лесу, мы и занимались военной учебой вплоть до 21 июня.
Вечером того дня я приехал на побывку к семье в Красное Урочище. Трудно было представить себе, что шли последние часы мирной жизни. На рассвете сигнал боевой тревоги оборвал ее на целых четыре года.
В соответствии с планом развертывания войск вскоре мне было поручено приступить к формированию танкового полка в Красном Урочище. Личным составом полк был укомплектован за три дня. Танков и спецмашин мы почти не имели. Они должны были в ближайшее время поступить из Могилева, куда был направлен мой заместитель по технической части Ржевский. Однако новой техники - тяжелых танков KB и средних Т-34 - мы так и не дождались. Обстановка, очевидно, продиктовала другой вариант предназначения этой техники. На вооружении в полку были только 45- и 76-мм пушки, пулеметы и винтовки и несколько танков, Т-26. Все это мы незамедлительно привели в боевую готовность. Кроме того, в связи с надвигавшейся опасностью нами были приняты решительные меры по эвакуации оружия и боеприпасов, еще остававшихся на складах. За несколько дней и ночей, а работа шла непрерывно в течение суток, было отправлено 460 автомашин в формируемые части и соединения. Время торопило. С западных границ поступали тревожные вести.
В первые дни войны обстановка на западном направлении была сложной. Фашистское командование придавало этому направлению исключительное значение. Оно кратчайшим путем выводило к Москве, с падением которой, считал гитлеровский генеральный штаб, жизненная деятельность нашего государства будет парализована и сопротивление советских войск прекратится. Здесь наносила главный удар группа армий "Центр" фон Бока, наступая на своем правом крыле 2-й танковой группой Гудериана и основными силами 4-й армии фон Клюге, на левом - 3-й танковой группой Гота и основными силами 9-й армии Штрауса. Обе ударные группировки рвались к столице Белоруссии, стремясь окружить и уничтожить советские войска в районе между Белостоком и Минском. Враг в полосе всего Западного фронта имел более чем полуторное превосходство в силах и средствах и еще больше на направлениях главных ударов.
Находясь во втором эшелоне и резерве фронта, все мы стремились скорее попасть на передовую, где обстановка для наших войск с каждым днем становилась все тяжелее. Действовавшие на севере танки Гота заняли Вильнюс и повернули основные силы на Молодечно, Минск. Танковая группа Гудериана охватывала наши войска с юго-запада. Над Минском нависла угроза захвата.
Для защиты столицы Белоруссии была развернута в Минском укрепленном районе 13-я армия под командованием генерала П. М. Филатова. Наш 20-й механизированный корпус под командованием генерала А. Г. Никитина вошел в состав этой армии и имел задачу занять оборону между Минским и Слуцким укрепленными районами, южнее Дзержинска, и не допустить прорыва противника в направлении Столбцы, Минск.
26 июня начались бои на ближних подступах к столице Белоруссии. Враг бросил в Минск десанты. В этот день мне пришлось впервые вступить в схватку с фашистами. Наш полк вел бой по уничтожению вражеских подразделений, заброшенных в город. В мое распоряжение было выделено семь танков Т-26. После предварительной разведки я прибыл в район завода имени К. Е. Ворошилова. Гитлеровцы еще не успели просочиться сюда. Во многих районах Минска полыхали пожары, возникшие в результате налетов немецкой авиации и артиллерийского обстрела города.
Мы мчимся по направлению к площади Свободы, где, по данным разведчиков, обнаружен диверсионный фашистский отряд. Враг действовал нагло, стремился посеять панику, деморализовать население и гарнизон Минска, и наша задача состояла в том, чтобы как можно быстрее уничтожить этот отряд, дать возможность нашим войскам и жителям города оказать организованное сопротивление главным силам врага, рвавшимся к Минску с запада.
У перекрестка улицы Ленина и одного узкого переулка наш головной отряд устроил засаду. Проходившая по улице колонна немецких мотоциклистов была обстреляна нами и рассеяна. Уцелевшие гитлеровцы, напуганные дерзким огневым ударом, разбежались по ближайшим подъездам, бросив около пятнадцати мотоциклов. Наши танкисты довершили дело, раздавив гусеницами часть оставленной врагом техники. Бойцы шутили, что не так страшен черт, как его малюют.
Без промедления мы продолжаем двигаться к площади Свободы, где семь лет назад я слушал приказ о выпуске из военной школы. Оценив на ходу обстановку, принимаю решение атаковать сосредоточенный там диверсионный отряд с нескольких направлений. Ничего, что у нас мало танков. Неожиданность удара ошеломит гитлеровцев. Приказываю командиру роты Ковалеву двумя боевыми машинами ворваться на площадь со стороны церкви. Два танка посылаю в обход противолежащего квартала. Три Т-26 атакуют, перерезая сквер с центра площади.
В этот удар мы вложили все свое умение и ненависть к врагу, ступившему на родную нашу землю. Танки, ведя сокрушающий огонь, ввели гитлеровцев в смятение. Потеряв несколько десятков человек, они небольшими группами засели в окаймляющих площадь домах и отстреливались из автоматов и пулеметов, не причиняя, однако, ущерба нашим танкам. Расчет на внезапность оправдался. Но потребовалось еще около трёх часов, прежде чем последний фашист прекратил Сопротивление. Вскоре один из минчан сообщил нашим разведчикам, что в ресторане неподалеку от площади Свободы засела группа пьяных гитлеровцев. Шум боя, очевидно, их уже не беспокоил.
Приказываю поставить танки против здания ресторана, нацелить танковые пушки и пулеметы на его окна, а сам с группой красноармейцев пробираюсь к входу в здание. Там мне все знакомо. Припоминаю, как шефы Объединенной белорусской военной школы - работники ЦИК Белоруссии - принимали там нас, курсантов-выпускников, на торжественном вечере в честь годовщины Красной Армии.
Простреливаем вход в здание, мигом поднимаемся на второй этаж. Вдрызг пьяные гитлеровцы явно не ожидали нашего появления. Расстреливаем их чуть ли не в упор, нескольких обезумевших солдат прижимаем огнем к балкону.
У убитых фашистов наши бойцы нашли топографические карты, которые очень пригодились нам. Были и первые трофеи - несколько мотоциклов, автоматы.
В последующие дни наш полк и другие части дивизии действовали на юго-западной окраине города, вели отчаянную схватку с превосходящими силами врага в районах завода имени К. Е. Ворошилова и Красного Урочища. Мы потеряли в уличных боях шесть танков, уничтожив более десяти немецких. Нам даже удалось сбить один фашистский самолет, как это ни удивительно, из полевой 76-мм пушки, которую наши артиллеристы поставили на откосе. Самолет делал вираж над полевым аэродромом и был сражен прямым попаданием снаряда.
С запада Минск прикрывала 64-я стрелковая дивизия под командованием полковника С. И. Иовлева, а с северо-запада, со стороны Радошковичи, Молодечно, - 100-я ордена Ленина стрелковая дивизия под командованием генерала И. Н. Руссиянова. Воины этих дивизий проявили большое мужество в борьбе с превосходящими немецкими танковыми частями Гота, наступавшими из Молодечно на Минск.
Особенно остро гитлеровцы ощутили стойкость и боевую выучку бойцов и командиров 100-й стрелковой. Дивизия эта имела славное прошлое, была наследницей доблести щорсовских полков, участвовала в освободительном походе в Западную Белоруссию в тридцать девятом, прошла суровую школу борьбы с белофиннами при штурме линии Маннергейма, за что была удостоена ордена Ленина, а десяти ее питомцам было присвоено звание Героя Советского Союза. В мае сорокового воинов соединения хлебом-солью встречало население возвращенной к свободной жизни Бессарабии. В районе Минска дивизия дислоцировалась не один год, и ее личный состав в ходе учений и занятий изучил каждый метр здешней земли. Ратный опыт, помноженный на динамичную силу боевых традиций, сделал дивизию крепким орешком для врага.
Даже без артиллерии, которая, до батальонной включительно, была вначале изъята у дивизии и передана в распоряжение командира 44-го стрелкового корпуса, воины соединения нанесли большой урон танкам противника. Для борьбы с ними в дивизии впервые в Великой Отечественной были применены бутылки с горючей смесью.
Особенно трудный бой соединение выдержало 26 июня. Разведкой было установлено, что в районе Острошицкого Городка гитлеровцы высадили парашютный, а затем и посадочный десанты. Сотая, поспешно заняв оборону в 10 - 15 км к северу от Минска, отразила несколько сильных танковых атак врага. Только на позиции ее 85-го стрелкового полка шло до 50 немецких танков. 20 из них были уничтожены бутылками с горючей смесью. Героями боя стали капитаны Ф. Коврижко и В. Тертычный, показавшие, как надо применять это простое и безотказное оружие. Атака гитлеровцев захлебнулась.
Во второй половине следующего дня дивизия сама перешла в наступление и за три часа боя отбросила врага на 13 - 14 км к северо-западу, уничтожив большое количество танков, бронемашин и мотоциклов противника.
Ныне в районе Острошицкого Городка в память о героическом подвиге воинов соединения поставлен памятник-танк. На мемориальных досках, у которых всегда лежат цветы, надпись: "На этом рубеже в грозные дни июня 1941 г. стояли насмерть герои 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии" и фамилии погибших бойцов-патриотов: Баранчикова, Гончаренко, Рудого, Байзакова, Муминова, Кинжегалиева, Петросяна и других сыновей многих народов нашей страны".
В боях северо-западнее Минска бессмертный подвиг совершили 26 июня командир эскадрильи 207-го авиаполка 42-й бомбардировочной авиационной дивизии капитан Н. Ф. Гастелло и его экипаж в составе лейтенантов А. А. Бурденюка, Г. Н. Скоробогатого и старшего сержанта А. А. Калинина. Эскадрилья наносила удар по врагу на дороге Молодечно - Радошковичи. От вражеского снаряда загорелся самолет Гастелло, который был направлен экипажем на колонну врага. Взрывом и пожаром были уничтожены десятки автомашин и танков противника. Сотни фашистов нашли себе здесь могилу. За этот подвиг капитан Гастелло был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
В ожесточенных боях под Минском войска 13-й армии нанесли большой урон противнику. Однако, имея ограниченные силы, армия не смогла сдержать наступление трех вражеских танковых дивизий с северо-запада и двух танковых дивизий с юго-запада. Противнику удалось прорваться к Минску и окружить наши войска, которые вели бои в районах Гродно, Белостока, Волковыска, юго-восточнее Лиды и западнее Минска. Тяжелые испытания выпали на их долю. Находясь под непрерывным воздействием авиации врага, испытывая недостаток в боеприпасах и продовольствии, они мужественно продолжали борьбу, сковывая крупную группировку врага. Значительное количество наших войск отдельными группами вышло из окружения и влилось в состав обороняющихся соединений на рубеже Днепра. Значительная часть советских воинов осталась в тылу врага, дополнила ряды народных мстителей.
Отважно действовала во вражеском тылу так называемая лесная дивизия под командованием генерал-лейтенанта И. В. Болдина. За 45 дней боевых действий в тылу противника она уничтожила несколько вражеских штабов, 26 танков, 5 батарей, сотни автомашин. Мужество воинов лесной дивизии было отмечено специальным приказом Верховного Главнокомандующего. Звание Героя Советского Союза было присвоено старшему политруку К. Н. Осипову и лейтенанту А. П. Дубенцу. Ордена Ленина удостоились капитан С. Тагиров, политрук Г. Булгаков и другие.
В наши дни выявляются все новые и новые факты, свидетельствующие о беспредельном мужестве и стойкости советских воинов и населения, защищавших белорусскую столицу. В ожесточенном сражении под Минском они нанесли врагу значительные потери, на четверо суток задержали его продвижение на восток и тем самым способствовали занятию важных оборонительных рубежей на Березине и Днепре нашими отходящими войсками и резервами, выдвигавшимися из глубины. Героическая оборона Минска внесла свой вклад в срыв пресловутого гитлеровского плана "молниеносной войны".
К концу июня войска Западного фронта понесли серьезные потери. Создалась угроза быстрого выхода вражеских танков к Днепру. 1 июля в штабе фронта, находившемся в лесу в нескольких километрах от Могилева (здесь и поныне как памятник сохранена штабная землянка), состоялось совещание партийного актива с участием первого секретаря ЦК КП (б) Белоруссии П. К. Пономаренко, Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова и начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова. Здесь были разработаны меры по укреплению обороны на рубеже Днепра и организации борьбы в тылу противника.
Советское командование делало все возможное, чтобы остановить врага. От Витебска и по Днепру было принято решение создать оборонительный рубеж. К нему из глубины страны выдвигались резервные армии, которые образовали группу армий резерва, а 1 июля эти армии были включены в состав Западного фронта.
Вечером 30 июня главные силы 13-й армии заняли оборону по восточному берегу реки Березина и своими передовыми отрядами начали ожесточенную схватку с авангардами войск Гудериана на дальних подступах к Могилеву.
Упорные бои на Березине вел и наш 20-й механизированный корпус против моторизованной дивизии СС "Рейх" на рубеже Бродец, Селиба, Старый Остров. Особенно тяжелый бой разгорелся 3 июля. Противник пытался овладеть мостом через Березину и одновременно обойти фланги корпуса. Однако все его попытки не увенчались успехом.
Это был день, когда по всей стране радио разнесло речь Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина, обращенную к народу, к бойцам армии и флота. Его устами партия и правительство призвали советских людей отстаивать каждую пядь нашей священной земли, драться до последней капли крови за родные города и села. Этот пламенный призыв неизбывно жил в сознании и сердцах наших бойцов и командиров, набатом звал нас на трудные и славные дела во имя самого дорогого - социалистического Отечества, которое оказалось в смертельной опасности.
В ту пору мне довелось воевать в родных местах, знакомых до боли, исхоженных еще в молодые годы. От наших боевых рубежей до Горок и Зайцево, казалось, рукой подать. Каждый городок, каждая деревня напоминали о каком-либо памятном событии твоей мирной жизни, которая была теперь уже такой далекой, словно миновали не дни и недели, а целые десятилетия. Война будто ускорила бег времени, на большие расстояния отбросила взрывной волной картины безмятежного быта белорусов. Опустели дома, их покинули старые и молодые солдаты. Расстались с семьей, с деревней Зайцево, ушли в армию и два моих брата - Александр и Кирилл. Первый - красноармеец, второй политработник, ставший впоследствии комиссаром полка. Фронтовая судьба так и не свела нас вместе, раскидала по разным дорогам. В сорок первом погиб смертью храбрых Александр, в сорок втором - Кирилл Якубовский, А еще позже я узнал о другой трагической истории: гибели жены старшего брата Никиты Агафьи Захаровны и ее двадцатилетней дочери Аксиньи, которые были расстреляны гитлеровцами за связь с партизанами. На фронте погиб муж моей сестры Елены Максим Григорьевич, и от голода умерли двое ее детей.
Вот что несла навязанная нам фашизмом война: жертвы, разрушения, сиротство. Моя родная семья хлебнула горя с лихвой. И так почти в каждом деревенском и городском доме.
Лютая ненависть к незваным пришельцам с сатанинской паучьей свастикой удваивала наши силы в боях с врагом за каждую пядь родной советской земли. И если мы оставляли свою территорию, то не иначе как с тяжелыми для гитлеровцев потерями. И без приказа - ни шагу назад.
В первых числах июля наш 20-й механизированный корпус с целью прикрытия ближайших подступов к Могилеву был отведен на реку Друть и организовал оборону на рубеже деревень Красная Слобода, Твердово. Враг много раз пытался сбить наши части с занятого рубежа, но все ожесточенные атаки 46-го моторизованного корпуса гитлеровцев были отбиты. В: боях на реке Друть и при отходе в глубину обороны советские войска нанесли противнику значительные потери. В районе населенных пунктов Коркоть, Ямище был наголову разбит моторизованный полк дивизии СС "Рейх". Только убитыми насчитывалось до 350 человек. В районе Загрязье, Курган, Досовичи был окружен и уничтожен батальон связи этой дивизии.
Здесь особенно отличились бойцы и командиры 75-го танкового полка 38-й танковой дивизии и наш 51-й танковый полк. Особенно мне запомнился бой 9 июля. Мы двигались к Могилеву, прикрывая штаб своей 26-й танковой дивизии. Южнее деревни Хоново нас атаковали, но безуспешно. Гитлеровцы, перестроив свои боевые порядки и пустив в ход авиацию, предприняли новую атаку. Мы встретили их ружейно-пулеметным огнем, а затем бросились в контратаку. На овсяном поле завязалась рукопашная схватка. Танкисты показали, что они хорошо умеют владеть штыком и прикладом. Многие десятки гитлеровцев были истреблены, а 120 сдались в плен.
Все наши бойцы и командиры вели себя храбро, самоотверженно. Легкораненые не покидали поле боя. Командир роты Мамонов был ранен, но продолжал руководить подчиненными. Не оставил он боевые ряды и когда получил второе ранение. Уверенно управляли своими подразделениями командиры рот Михайлов и Ковалев. В решающие минуты большую помощь нам оказал соседний полк, которым командовал майор Панкратов. Услышав стрельбу на нашем участке, он срочно пришел на выручку. Посланная им группа бойцов ударила по врагу с фланга и захватила в плен около 400 солдат и офицеров. Героически сражались воины и других частей нашего корпуса. Шла слава о подвигах танкистов майора Я. А. Шевцова, лейтенанта Н. П. Хрумало, младшего лейтенанта Л. Е. Смирнова и многих других.
В этот период и на других участках фронта наши войска вели активные действия. 6 июля был нанесен контрудар силами двух механизированных корпусов - 7-го под командованием генерала В. И. Виноградова и 5-го под командованием генерала И. П. Алексеенко - из района Орши во фланг врагу, наступавшему на Витебск. За четверо суток ожесточенных боев враг понес серьезный урон.
Не менее упорные бои развернулись тогда и в районе города Борисов, где оборонялись отдельные части 13-й армии и Борисовское танковое училище под командованием корпусного комиссара И. З. Сусайкова. Личный состав стойко держался при защите города, но долго противостоять превосходящему противнику не мог. На помощь училищу прибыла 1-я Московская мотострелковая дивизия, имевшая на своем вооружении танки Т-34, признанные в минувшую войну лучшими танками в мире. Враг был не только остановлен, но и отброшен. За эти бои многие воины были награждены орденами, в том числе командир взвода 175-го мотострелкового полка, сын пламенной коммунистки Испании Долорес Ибаррури - Рубен Ибаррури. За умелое руководство боевыми действиями частей дивизии на Березине ее командиру полковнику Я. Г. Крейзеру было присвоено звание Героя Советского Союза.. К началу июля обстановка на Западном фронте продолжала оставаться напряженной. 10 июля 2-я и 3-я танковые группы врага, выйдя к Западной Двине и Днепру, нанесли удары из района Витебска на Духовщину и из района южнее Орши на Ельню. Одновременно на своем северном фланге противник наступал из района севернее Полоцка в сторону Великих Лук, а на южном фланге - из района южнее Могилева на Кричев, Рославль. Гитлеровцы стремились рассечь наши войска на части, окружить армии, прикрывающие Смоленск, и, овладев городом, расчистить путь на Москву.
Соотношение сил и средств в полосе Западного фронта было далеко не равным. На направлениях главных ударов противник создал более чем трехкратное превосходство. Так, в районе Шклова против трех стрелковых дивизий (без танков) враг бросил в бой три танковые и до трех моторизованных дивизий. В районе Быхова против одной нашей стрелковой дивизии действовали две танковые и одна моторизованная вражеские дивизии.
Боевые действия, которые с 10 июля по 10 сентября 1941 года велись на Западном направлении, вошли в историю под названием Смоленского сражения, которое развернулось на огромном фронте от Себежа до Рогачева. Мне, как непосредственному участнику тех событий, особенно хорошо запомнилась борьба за Могилев, являвшаяся составной частью Смоленского сражения. Сколько доблести и мужества проявили советские люди в боях за этот город на Днепре!
Для наступления на Могилев враг вначале выдвинул одну 3-ю танковую дивизию, которая в течение двух дней, 12 и 13 июля, пыталась с ходу овладеть городом. Но, встретив упорное сопротивление и понеся большие потери, она вынуждена была прекратить наступление. Для взятия города вражеское командование спешно подтягивало пехотные дивизии.
Стойко и мужественно сражались на днепровском рубеже в районе Могилева, выдерживая натиск превосходящих сил врага, части 61-го стрелкового корпуса генерала Ф. А. Бакунина. Круговую оборону Могилева героически держали бойцы 172-й стрелковой дивизии генерала М. Т. Романова, народное ополчение города, сводные подразделения милиции, органов НКВД.
Большую помощь войскам в то трудное время оказали ЦК КП(б)Б и СНК Белоруссии, которые 25 июня в связи с угрозой захвата Минска переехали в Могилев, а также партийные и советские органы Могилева и Могилевской области. Они принимали необходимые меры для мобилизации военнообязанных, пополнения ими сражающихся частей. Всего в республике более одной трети коммунистов, в том числе 47 членов и кандидатов в члены ЦК партии, большинство руководящих работников обкомов, свыше 80 первых секретарей райкомов партии, ушли в действующую армию.
По призыву партийной организации Могилева в строительстве оборонительных сооружений вокруг города участвовало до 45 тысяч могилевчан. Всего за неделю вырос оборонительный обвод протяженностью 25 километров, в центре города создана вторая линия обороны. Из жителей Могилева в короткий срок были созданы батальоны истребителей диверсантов, отряды народного ополчения. Организацией отрядов народного ополчения непосредственно руководили областной штаб в составе заместителя председателя облисполкома И. М. Кардовича (начальник штаба), секретаря обкома партии Н. Т. Вовнянко, секретаря обкома комсомола Ф. А. Сурганова и других, а также городской штаб во главе с секретарем горкома партии А. И. Морозовым и Н. Ю. Шпалянским. Помнится, что координацией действий народного ополчения и войск активно занимались И. М. Кардович, с которым мне не раз приходилось встречаться в разное время, облвоенком И. П. Воеводин, энергичный, боевой командир, а также начальник областного управления милиции В. И. Сыромолотов и другие.