Жак Кристиан. Закон пустыни

   – Неужели действительно необходимо так рисковать? – спросила Нефрет.
   – Если не предпринять чего-нибудь решительного, из этой ситуации мне не выпутаться. Отныне армия для меня закрыта, остается лишь это проклятое ремесло: искатель золота! И я вовсе не сошел с ума, на этот раз я вернусь богатым. Я это нутром чую.
   – Твое решение окончательно?
   – Уже неделю я ищу выход, у меня было время поразмыслить. Даже ты не сможешь повлиять на него.
   Пазаир и Нефрет переглянулись. Сути не шутил.
   – В таком случае мне надо тебе кое-что сообщить.
   – Касательно Ашера?
   – Мы с Кемом раскрыли цепь контрабанды амулетов, в которую замешаны Денес и Кадаш. Похоже на то, что полководец причастен к хищениям золота. Иными словами, заговорщики копят средства.
   – Ашер ворует золото! Неслыханно! За это полагается смертная казнь, не так ли?
   – Да, если виновность доказана.
   – Я люблю тебя, как брата, Пазаир!
   Сути обнял судью.
   – И это доказательство добуду для тебя я. Я намерен не только обогатиться, но и свалить это чудовище с его пьедестала!
   – Не сходи с ума, это всего лишь предположение.
   – Нет, это правда!
   – Если ты все решил, я оформлю твою экспедицию официально.
   – Каким образом?
   – С согласия Кема, ты две недели назад принят в корпус стражей пустыни. Тебе будет выплачено жалованье.
   – Две недели… То есть еще до того, как всплыли эти обвинения полководца!
   – Кем презирает эту канцелярщину. Но твое оформление законно, вот что важно.
   – Выпьем! – потребовал Сути. Нефрет не возражала.
   – Наймись простым изыкателем, – посоветовал Пазаир, – и никому не говори о том, что ты стражник. Признавайся в этом только в случае крайней опасности.
   – Ты подозреваешь кого-нибудь конкретно?
   – Ашер хочет наложить лапу на корпус стражей пустыни. Следовательно, он попытается либо подкупить кого-нибудь из них, либо внедрить в их отряды своих людей. То же самое и с изыскателями. Со мной будешь связываться или через посыльных, или каким-либо другим способом, но не слишком опасным. Мы оба должны быть в курсе наших параллельных расследований. Мой псевдоним будет… Северный Ветер.
   – Если ты признаешь, что ты осел, то путь к мудрости для меня открыт.
   – Ты должен обещать мне одну вещь.
   – Пожалуйста.
   – Не слишком искушай свою счастливую судьбу. Если опасность станет угрожающей, возвращайся.
   – Ты меня знаешь.
   – Вот именно об этом я и говорю.
   – Я буду действовать в тени; а вот ты – открытая мишень.
   – Ты хочешь сказать, что мое расследование более опасно, чем твое?
   – Если наши судьи так умны, то у этой страны есть будущее.

19

   Денес считал и пересчитывал сушеные фиги. Проверив несколько раз, он констатировал недостачу. После того как его писец произвел ревизию запасов, выяснилось, что не хватает восьми фруктов. Взбешенный, он собрал служащих и, угрожая страшными карами, потребовал, чтобы виновник признался. Пожилая повариха, дорожившая собственным покоем, вытолкнула вперед мальчугана лет десяти, который оказался сыном писца! Отец был приговорен к десяти ударам палкой, а мальчик – к пятнадцати. Судовладелец был суровым ревнителем порядочности своих слуг; его собственность должна быть неприкосновенна. В отсутствие госпожи Нанефер, которая ввязалась в казначействе в борьбу против Бел-Трана, чье влияние росло, Денес был вынужден лично поддерживать порядок в своем поместье.
   Гнев вызвал у судовладельца чувство голода. Ему подали жаркое из свинины, молоко и свежий сыр. Неожиданный приход Пазаира испортил ему аппетит, однако он пригласил гостя разделить с ним трапезу. Старший судья сел на каменный пристенок крытой беседки, и пристально взглянул на судовладельца.
   – Почему вы взяли на службу бывшего управляющего Кадаша, чья нечистоплотность известна всем?
   – Моя служба по найму людей совершила ошибку. Мы с Кадашем были убеждены, что этот презренный человек покинул провинцию.
   – Он ее действительно покинул, но лишь для того, чтобы встать по главе вашего большого имения возле Гермополя.
   – Он назвался чужим именем. Будьте уверены, завтра же я его уволю.
   – В этом нет необходимости. Он в тюрьме.
   Судовладелец поглаживал свою маленькую бородку, из которой торчали несколько непокорных волосков.
   – В тюрьме! Какое же преступление он совершил?
   – А вы не знали, что он укрывает краденое?
   – Укрывает! Как это ужасно!
   Денес казался возмущенным.
   – Незаконная торговля амулетами, он хранил товар в сундуках, – уточнил Пазаир.
   – У меня, в моем поместье? Невероятно, немыслимо! Я бы хотел, чтобы эта история осталась между нами, мой дорогой судья; нельзя допустить, чтобы этот негодяй запятнал мою репутацию.
   – Выходит, что вы одна из его жертв.
   – Зная, что я редко бываю в этом поместье, он использовал меня самым подлым образом. Дела держат меня в Мемфисе, и я не люблю деревню. Надеюсь, он будет сурово наказан.
   – Вы ничего не знаете о том, чем занимается ваш управляющий?
   – Абсолютно ничего! Совесть моя чиста.
   – И вам неизвестно, что в вашем поместье он прячет большие ценности?
   Судовладелец выглядел изумленным.
   – Не может быть! Какие ценности?
   – Это тайна следствия. Вам известно, где находится ваш друг Кадаш?
   – Здесь. Он очень утомлен, и я предложил ему остаться у меня.
   – Если его здоровье позволяет, могу я его видеть?
   Встревоженный Денес послал за зубным лекарем.
   Энергично жестикулируя, не в силах усидеть на месте, Кадаш пустился в путаные объяснения, то отрицая, что он нанимал управляющего, то обещая его немедленно выгнать из поместья. На вопросы Пазаира он отвечал выспренними и бессмысленными фразами. Или седовласый лекарь терял разум, или он морочил судье голову. Пазаир прервал его.
   – Я прихожу к выводу, что вы ничего не знаете, ни тот ни другой. Видимо, торговля амулетами шла мимо вас.
   Денес поздравил судью с такими выводами. Кадаш исчез, не попрощавшись.
   – Его можно извинить: возраст, переутомление…
   – Следствие продолжается, – добавил Пазаир. – Управляющий всего лишь мелкая сошка; я найду организатора этой аферы. Будьте уверены, я поставлю вас в известность.
   – Вы меня очень обяжете.
   – Я бы хотел переговорить с вашей супругой.
   – Не знаю, когда она вернется из дворца.
   – Я зайду вечером.
   – Это необходимо?
   – Абсолютно.

* * *

   Госпожа Нанефер предавалась любимому занятию – шила наряды. Судью провели в ее мастерскую. Тщательно накрашенная, она кроила рукав длинного платья, и приход судьи встретила с раздражением.
   – Я устала. Когда тебя беспокоят в собственном доме, это неприятно.
   – Я очень сожалею. Ваша работа восхитительна.
   – Мой талант портнихи произвел на вас впечатление?
   – Огромное.
   Нанефер слегка растерялась.
   – Что означает…
   – Где вы берете ткани, из которых шьете?
   – Это касается только меня.
   – Ошибаетесь.
   Супруга судовладельца отложила свою работу и оскорбленно встала.
   – Я вас прошу объясниться.
   – В вашем поместье, в Среднем Египте, среди прочих подозрительных объектов найдены рулоны льна, одежда и покрывала. Полагаю, что все это принадлежит вам.
   – У вас есть доказательства?
   – Строго говоря, нет.
   – В таком случае избавьте меня от этих откровений и покиньте мой дом.
   – Я вынужден это сделать, но скажу вам одно: провести меня вам не удастся.

* * *

   Пантера закончила свою работу. Волосы умершего вчера больного, несколько зерен ячменя, украденных из могилы ребенка, прежде чем ее закроют, яблочные семечки, кровь черной собаки, уксус, ослиная моча, древесные опилки – приворотное зелье получится надежным. Уже две недели светловолосая ливийка буквально ложилась костьми, чтобы добыть все ингредиенты. По-хорошему или по-плохому, но соперница это снадобье выпьет. Истощенная любовью, она навсегда потеряет вкус к любви и разочарует Сути. И тогда он ее бросит.
   До Пантеры донесся какой-то шум. Пройдя через сад, в маленький белый домик кто-то вошел.
   Она потушила лампу, освещавшую кухню, и вооружилась ножом. Значит, она посмела! Эта стерва преследует ее в ее собственном доме, видимо, рассчитывая свести с ней счеты! Непрошеная гостья вошла в комнату, открыла дорожную сумку и начала кидать туда вещи. Пантера занесла свое оружие.
   – Сути!
   Молодой человек обернулся. Увидев блеснувшее лезвие, он увернулся. Ливийка уронила нож.
   – Ты с ума сошла?
   Он поднялся и, прижав лезвие ногой, схватил ее за запястья.
   – Это что, нож?
   – Чтобы пронзить ее!
   – О ком ты говоришь?
   – О той, на которой ты женился.
   – Забудь ее и меня тоже.
   Пантера вздрогнула.
   – Сути…
   – Ты видишь, я уезжаю.
   – Куда?
   – Секретное задание.
   – Лжешь, ты идешь к ней!
   Он расхохотался, отпустил ее, засунул последнюю тряпку в сумку и повесил ее на плечо.
   – Можешь быть спокойна, она со мной не едет.
   Пантера вцепилась в любовника:
   – Ты пугаешь меня. Объясни все, умоляю!
   – Меня могут привлечь к ответственности как дезертира, поэтому мне надо уехать из Мемфиса как можно скорее. Если полководец Ашер поймает меня, я умру в ссылке.
   – И твой друг Пазаир не вступится за тебя?
   – Я совершил ошибку и расплачиваюсь за нее. Если я исполню его поручение, то с Ашером будет покончено, и я смогу вернуться.
   Она страстно обняла его.
   – Если ты солгал, – пообещала она, – я убью тебя.

* * *

   С помощью подчиненных Кани Кем провел следственные действия в мастерских, производящих самые дорогие амулеты, но его усилия оказались тщетными. Верховный страж покинул Фивы и сел на судно, направлявшееся в Мемфис, где продолжил расследование, также не давшее результатов. Нубиец погрузился в размышления.
   Эти великолепные предметы, ставшие объектом незаконной торговли, видимо, производились ремесленниками-одиночками. С помощью своего незаменимого павиана Кем провел несколько допросов. Один из свидетелей, карлик-сириец, согласился помочь следствию за три мешка ячменя и осла, не старше трех лет. Составлять докладную по всей форме и дожидаться обещанного вознаграждения официальным путем заняло бы слишком много времени. Поэтому нубиец решил пожертвовать собственным карманом, но пообещал карлику пересчитать ему ребра, если тот злоупотребит его доверием. В своих показаниях сириец упомянул об одной подпольной мастерской, открывшейся два года тому назад в северном квартале, возле судоверфи.
   Переодевшись водоносом, Кем в течение нескольких дней вел наблюдение в этом районе. Когда верфи закрывали, иноземные рабочие уходили по узенькой улочке, в конце которой, казалось, был тупик, а с зарей выходили из нее, вынося закрытые корзины и передавая их лодочнику.
   На четвертую ночь нубиец тоже устремился в этот проулок, в конце которого он обнаружил стенку из тростника, заляпанную грязью. Кем сильно толкнул ее, она подалась. Четыре человека изумленно смотрели, как в помещение ввалился огромного роста негр и следом за ним – павиан. Кем оглушил самого тщедушного, павиан вонзился зубами в ногу второго, третий обратился в бегство. Четвертый, самый старший, остался на месте, ни жив ни мертв. В левой руке он держал великолепный узел Исиды, исполненный из лазурита. Когда Кем подошел к нему, тот уронил его на пол.
   – Ты здесь хозяин?
   Старик кивнул головой. Маленький и толстый, он умирал от страха. Кем поднял поделку с пола.
   – Отличная работа. Я бы сказал, что ты знаешь свое дело. Где ты этому научился?
   – В храме Птаха, – пробормотал тот.
   – Почему ты ушел оттуда?
   – Меня выгнали.
   – Почему?
   Ремесленник опустил голову:
   – Кража.
   В мастерской с низким потолком дышать было нечем. Вдоль глинобитных стен стояли ящики с кусками лазурита, добытого в далеких горных краях. На низком столе лежали готовые амулеты; в корзине – обломки и брак.
   – Кто тебя нанял?
   – Я… я не помню.
   – Послушай, приятель! Врать глупо. Кроме того, это сильно раздражает мою обезьяну. Свое имя «Убийца» она вполне заслужила, не буду от тебя этого скрывать. Я хочу знать имя того, кто возглавляет это предприятие.
   – Я могу рассчитывать на вашу защиту?
   – В каторжной тюрьме для воров ты будешь в полной безопасности.
   Маленький человечек был бы счастлив отправиться даже в преисподнюю, лишь бы подальше от Мемфиса. Он даже не ответил Кему.
   – Я слушаю, – повторил нубиец.
   – А без каторги нельзя обойтись?
   – Это зависит от тебя. И особенно от имени, которое ты назовешь.
   – Он не оставил после себя никаких следов, он все будет отрицать, и моего свидетельства вам будет недостаточно.
   – Пусть эти мелочи тебя не беспокоят.
   – Лучше отпустите меня.
   Пытаясь проскользнуть мимо сидящего неподвижно Кема, ремесленник сделал шаг к двери. И тут же могучая рука сжала ему шею.
   – Имя, быстро!
   – Чечи. Химик Чечи.

* * *

   Пазаир и Кем шли вдоль канала, по которому скользили грузовые суда. Матросы весело перекликались и пели; одни только отправлялись в рейс, другие возвращались. Египет переживал период расцвета, это была спокойная и счастливая страна. И, тем не менее, старший судья не спал по ночам и предчувствовал трагедию, хотя и не понимал причины своих ощущений. Каждую ночь он говорил Нефрет о своем беспокойстве, и она, даже будучи жизнерадостным человеком, склонялась к тому, что у ее мужа есть основания для тревоги.
   – Вы правы, – сказал Пазаир верховному стражу. – Если попытаться выдвинуть обвинения против Чечи, то он просто не явится в суд. Он будет настаивать на своей невиновности, и свидетельство бывшего вора, изгнанного из храма, не будет значить ничего.
   – И все же он сказал правду.
   – Не сомневаюсь.
   – Правосудие, – проворчал нубиец. – Какой в нем смысл?
   – Дайте мне немного времени. Мы уже знаем, что Денес связан с Кадашем, а Кадаш с Чечи. Все трое – сообщники. Чечи, судя по всему, является верным прислужником полководца Ашера. Перед нами четверо заговорщиков, ответственных за многие преступления. Сути должен добыть для нас свидетельства виновности Ашера; я убежден, что это он организовал кражу небесного железа и незаконную торговлю ценными металлами и камнями, например лазуритом и, возможно, даже золотом. Его положение военачальника в Азии помогало ему в этих делах. Денес – человек амбициозный, жадный до денег и власти; он умело манипулирует Кадашем; есть еще и Чечи, который полезен заговорщикам своими техническими знаниями. Не следует забывать и о госпоже Нанефер, искусно владеющей иглами, одну из которых она воткнула в шею моего учителя.
   – Четверо мужчин и одна женщина… Как же Рамсес мог попасть под их влияние?
   – Этот вопрос измучил меня, но ответа я так и не знаю. И зачем они ограбили гробницу фараона? Очень многое остается неясным, Кем, наше расследование далеко от завершения.
   – Несмотря на свой новый пост, я и впредь буду вести следствие один. Я доверяю только вам.
   – Я освобожу вас от бумажной работы.
   – Если бы я осмелился…
   – Говорите.
   – Будьте так же осторожны, как и я.
   – Я позволяю себе говорить откровенно только с Сути и Нефрет.
   – Он – ваш брат по крови, она – ваша сестра на всю жизнь. Если один из них предаст вас, они будут прокляты и на земле, и на небе.
   – Зачем такие предосторожности?
   – Потому что вы забываете задать главный вопрос: заговорщиков только пятеро или больше?

* * *

   Глубокой ночью, закутав голову шалью, она прокралась до амбара, где от имени своих друзей назначила встречу поглотителю теней. Обстоятельства сложились так, что стало необходимо повидаться с ним, чтобы сообщить их распоряжения. Обычно они действовали по-другому; но на сей раз ситуация не терпела отлагательств, необходим был прямой контакт и уверенность в том, что инструкции будут поняты правильно. Грубый макияж, простая крестьянская одежда, тростниковые сандалии так изменили ее внешность, что опасаться быть узнанной оснований не было.
   Продвижение судьи Пазаира по пути расследования вынудило судовладельца Денеса срочно повстречаться со своими сообщниками. Если конфискация большого количества небесного железа представляла лишь материальный урон, то обнаружение священных погребальных предметов из гробницы Хеопса могло обернуться серьезными неприятностями. Конечно, Пазаиру не удастся выяснить, какому фараону они принадлежали, поскольку имя его было тщательно забито, а также понять суть шантажа, посредством которого удавалось принудить Рамсеса Великого к молчанию. Ни одно слово не могло выскользнуть из уст этого самого могущественного в мире человека, запертого в своем одиночестве, не способного признаться, что он не обладал более символами царского достоинства, без которых его легитимность равнялась нулю.
   Денес полагал, что им следует затаиться на время, хотя деятельность старшего судьи его не пугала. Но остальные заговорщики с ним не согласились. Даже если Пазаир не имел возможности узнать правду, он мешал им все сильнее. Химик Чечи был настроен решительнее всех, что было неудивительно: ведь он потерял немалые доходы от подпольной торговли амулетами! Настойчивый, терпеливый и педантичный судья их в конце концов накроет, ряд высокопоставленных лиц будут обвинены, возможно, приговорены, и не исключено даже, что посажены в тюрьму. Это значительно ослабит заговор. Кроме того, объекты преследования судьи неизбежно потеряют свою безупречную репутацию, которая очень понадобится заговорщикам после отречения Рамсеса.
   Услышав, что задание предстоит выполнять ей, женщина вздрогнула, но потом обрадовалась. По телу прошла сладостная дрожь, подобная той, которую она испытала, обнажившись перед главным стражем сфинкса Гизы. Открыв стражу свои объятия, она заставила его потерять бдительность и помогла ему войти во врата смерти. Их общий успех тогда обеспечила именно она благодаря своим чарам.
   О поглотителе теней она знала лишь то, что он совершал преступления по заказу, причем делал это скорее ради удовольствия, чем из корысти. Когда она увидела, как он, сидя на ящике, чистил луковицу, она ощутила одновременно страх и восхищение.
   – Вы опаздываете. Луна уже начала бледнеть.
   – Для вас есть работа.
   – Какая?
   – Задание весьма деликатное.
   – Женщина, ребенок?
   – Судья.
   – В Египте судей не убивают.
   – Его надо не убить, а искалечить.
   – Это трудно.
   – Что вы хотите за это?
   – Золото. Много.
   – Вы его получите.
   – Когда?
   – Действовать надо наверняка. Так, чтобы все подумали, что Пазаир стал жертвой несчастного случая.
   – Так это старший судья? Тогда плата будет больше.
   – Если вы провалите дело, не получите ничего.
   – Это не в моих интересах. У Пазаира есть охрана; назвать какие-то сроки мне трудно.
   – Понятно. Но чем раньше, тем лучше.
   Поглотитель теней поднялся.
   – Еще одна деталь…
   – Какая?
   С быстротой змеи он крепко схватил ее за руку и повернул спиной к себе.
   – Я хочу получить задаток.
   – Вы не посмеете…
   – Плата натурой.
   Он задрал подол ее платья. Она не кричала.
   – Вы с ума сошли.
   – Ты тоже, по неосторожности. Твое лицо не интересует меня, я не хочу знать, кто ты. Если покоришься, так будет лучше для нас обоих.
   Когда она почувствовала, как его член вошел между ее бедер, то перестала сопротивляться. Объятия убийцы возбуждали ее сильнее, чем обычные развлечения. Об этом эпизоде она не расскажет никому. Контакт был кратким, но мощным и впечатляющим.
   – Ваш судья перестанет вам докучать, – пообещал поглотитель теней.

20

   Пальмы, фига и цератонии давали густую тень. После обеда, прежде чем продолжить свои консультации, Нефрет позволяла себе несколько минут отдыха в тишине сада, которую, впрочем, часто нарушали крики, прыжки и прочие фокусы маленькой зеленой обезьянки, которая была счастлива угостить хозяйку каким-нибудь свежим плодом. Угомонить Проказницу можно было, лишь присев на скамью, и тогда она, успокоившись, забиралась под нее и следила за собакой.
   Разве Египет не был похож на цветущий сад, где благодатная тень фараона позволяла деревьям раскрываться, в радостную утреннюю пору и в час вечернего покоя? Часто случалось, что Рамсес лично следил за посадкой деревьев. Он любил прогуливаться в садах, наслаждаться цветами и рассматривать фруктовые сады. Все храмы утопали в тени высоких деревьев, где вили свои гнезда птицы, божьи посланники. Беспокойное существо, утверждают мудрецы, подобно дереву, хиреющему в пустыне; спокойный же человек, напротив, напоминает дерево, дающее плоды и распространяющее вокруг живительную свежесть.
   В небольшой низинке Нефрет посадила смоковницу и накрыла саженец пористым кувшином, сохранявшим влагу. Когда корни разовьются, молодое растение устремится вверх, а обломки кувшина смешаются с землей, обогатив ее плодородный слой. Вокруг каждого растения Нефрет возвела небольшую дамбу из почвы, чтобы влага не растекалась понапрасну, а опускалась вниз, к корням.
   Лай Смельчака оповестил ее о том, что скоро придет Пазаир. Собака всегда чувствовала приближение хозяина за четверть часа до того, как он переступит порог. Если судье случалось отсутствовать подолгу, пес лишался аппетита и не реагировал на заигрывания Проказницы. Забыв о своем судейском достоинстве, Пазаир бежал наперегонки со Смельчаком, который, прыгая вокруг него, оставлял на одежде хозяина следы своих лап. Войдя к себе, судья сбросил одежду и растянулся на циновке.
   – Какое ласковое солнце.
   – У тебя утомленный вид, – заметила Нефрет.
   – Количество неприятностей намного превысило нормальную дозу.
   – Ты забыл про свою медную воду?
   – Мне некогда лечиться. В моей рабочей комнате постоянно толпится народ. Начиная от вдовы погибшего на войне до писца, которого не продвигают по службе, все идут к старшему судье.
   Она легла рядом.
   – Вам надо отвлечься, судья. Оглянитесь вокруг: какой прекрасный сад.
   – Сути прав, я попал в ловушку. И скоро снова стану простым деревенским судьей.
   – У тебя другая судьба. Сути уехал в Коптос?
   – Сегодня утром, с вещами и при оружии. Обещал вернуться с головой Ашера и грудой золота.
   – Каждый день мы молимся Мину, покровителю старателей, и Хатхор, властительнице пустыни. Наша дружба поддержит его и в далеком краю.
   – Как твои больные?
   – Некоторые меня беспокоят. Я жду кое-какие редкие растения, чтобы приготовить лекарства, но в аптеке главной лечебницы на мои запросы не отвечают.
   Пазаир закрыл глаза.
   – Ты опять думаешь о своем, дорогой.
   – Я не могу ничего скрыть от тебя. Мои заботы касаются и тебя.
   – Разве я нарушила закон?
   – Место старшего лекаря царства до сих пор не занято. Как старший судья, я должен проверить кандидатуры преемников на предмет правовой безупречности, после чего список будет передан в совет специалистов. Первого претендента я был вынужден пропустить.
   – И кто же он?
   – Зубной лекарь Кадаш. Если выберут его, то документы, которые Бел-Тран подготовил, чтобы помочь тебе, окажутся в помойной яме.
   – У него есть шансы на успех?
   – Небамон оставил письмо, где называет его в качестве своего преемника.
   – Это не фальшивка?
   – Два свидетеля удостоверили подлинность документа и дееспособность Небамона: Денес и Чечи. Эти бандиты даже не считают нужным скрываться!
   – Бог с ней, с моей карьерой, меня вполне устраивает моя практика. Мне ее достаточно.
   – Они попытаются перекрыть тебе кислород и здесь. И ты же сама окажешься виновата.
   – И лучший из судей меня не защитит?
   – Кадаш… Уже давно меня мучает вопрос: какова его действительная роль в этом деле? А каковы полномочия старшего лекаря?
   – Лечить фараона, назначать хирургов, врачей и фармацевтов, составляющих официальный круг лекарей двора, получать и контролировать токсичные вещества, яды и опасные лекарства, открывать в стране новые лечебницы с одобрения визиря и фараона.
   – Такие возможности в руках Кадаша… Представляю, как он стремится на это место!
   – Повлиять на членов совета, которые будут принимать решение, очень трудно.
   – Не обольщайся на этот счет: Денес постарается их всех купить. Кадаш уже в возрасте, выглядит очень достойно, имеет многолетнюю практику и… Вдобавок Рамсес страдает только одним заболеванием, почетным – зубным артритом! Это назначение входит в их планы. А мы должны им помешать.
   – Каким образом?
   – Пока не знаю.
   – А ты не боишься, что Кадаш может повредить здоровью фараона?
   – Нет, это слишком рискованно.
   Проказница прыгнула на живот судье и стала дергать волоски на его груди. Неженка Пазаир вскрикнул от боли, но схватить обезьянку ему не удалось: она успела спрятаться под стул хозяйки.
   – Если бы эта хулиганка не помогла нам познакомиться, я бы уже давно ее хорошенько отшлепал.
   Чтобы подлизаться к Пазаиру, Проказница взобралась на пальму и бросила оттуда финик, который судья поймал на лету. Подбежавший Смельчак проглотил его.
   Глаза у Нефрет были печальные.
   – О чем ты грустишь?
   – У меня есть одна недостижимая мечта.
   – Какая?
   – Я от нее отказалась.
   – Расскажи мне.
   – Зачем?
   Она прижалась к нему.
   – Я бы хотела… ребенка.
   – Я тоже думал об этом.