Жак Кристиан. Закон пустыни

   У судьи было ощущение, что он наткнулся на непреодолимую стену. Как будто какой-то злой гений помогал заговорщикам, обеспечивая им безнаказанность. Полководец Ашер шел прямиком к своему провалу, военный переворот Египту не угрожал – казалось, это должно бы поднять судье настроение; однако его мучила смутная тревога. Он не понимал, во имя чего совершено столько преступлений, не понимал, откуда берется надменная самоуверенность Денеса, которого невозможно схватить за руку. Или у судовладельца и его пособников действительно есть какое-то тайное оружие, которое делает их неуязвимыми для судьи?
   И у Нефрет, и у Пазаира на душе было неспокойно, и каждый ощущал тоску другого как свою собственную. Спасения от душевного неуюта муж и жена искали в объятиях друг друга – так, с первыми лучами встающего солнца, они и встретили новый день.

29

   Вернувшись после рейда по опасным районам восточной пустыни, стражники со своими собаками решили денек отдохнуть, прежде чем отправиться с новым заданием по новому следу. Это был час, когда раненый воин перевязывает свои раны, а тот, кто здоров, идет в пивную, где дружелюбные и покорные девушки продадут ему свое тело на всю ночь. Воины из отряда «Всевидящее око», обмениваясь новостями, развозили по тюрьмам задержанных во время рейда подозрительных бедуинов и бродяг.
   Великан, в чьи обязанности входило набирать рекрутов, покормил своих борзых и отправился к писцу, доставлявшему почту.
   – Есть письма?
   – Штук десять.
   Стражник прочитал имена получателей.
   – А вот и письмо для Сути… Странный он тип. Не похож на рудокопа.
   – Это меня не касается, – ответил писец. – Распишитесь в получении.
   Великан пошел разносить почту. Передавая адресатам письма, он перекидывался с каждым парой слов.
   Выяснилось, что отсутствовали трое: два ветерана, работавших на сборе меди, и Сути. Великан навел справки: бригада, которой руководил Эфраим, должна была вернуться в Коптос накануне. Тогда он обошел пивную, все постоялые дворы и палаточные городки, но и там никого не было. Тогда он обратился в главную инспекцию и узнал, что Эфраим, Сути и еще пятеро так и не зашли отметиться у писца, регистрирующего все передвижения. Ничего не понимая, он начал поиски.
   Исчезло семеро рабочих. Попытки сбежать с драгоценными камнями делались и до них, однако все воры были пойманы и сурово наказаны. Почему же такой опытный изыскатель, как Эфраим, пустился в столь бессмысленную авантюру? Отряд «Всевидящее око» был приведен в состояние боевой готовности. Мгновенно забыв об отдыхе и развлечениях, эти люди, каждый из которых был охотником по натуре, уже предвкушали захватывающую погоню за ценной дичью.
   Охоту поведет сам великан. С согласия чиновника, отвечавшего за доставку почты, он вскрыл послание, пришедшее одному из беглецов. Иероглифы, каждый из которых по отдельности был понятен, взятые вместе, складывались в полную бессмыслицу. Это было зашифрованное письмо. Так, значит, он не ошибся. Этот Сути вовсе не был рудокопом, как прочие. Но кто же, в таком случае, послал его сюда?

* * *

   Семеро мужчин, выбрав один из самых сложных маршрутов, направились на юго-восток. Крепкие как на подбор, они шли легко и быстро, редко останавливались перекусить, устраивая привалы лишь там, где была вода, отыскать которую умел только Эфраим.
   Вожак группы требовал полного подчинения и не любил, когда ему задавали вопросы о цели их путешествия. Цель была одна – богатство.
   – Стражники, вон там!
   Один из рудокопов указывал рукой на странный, неподвижный силуэт.
   – Вперед, глупец! – приказал Эфраим. – Это всего лишь шерстяное дерево.
   Это было странное растение трехметровой высоты, с синеватой потрескавшейся корой и широкими, овальными листьями, зелеными и розовыми; оно напоминало ткань, из которой шили зимние плащи. Убедившись, что дерево не вырабатывало латекс, который способен вызвать остановку сердца, Эфраим набрал листьев, измельчил их и дал спутникам.
   – Прекрасно очищает желудок, – сообщил он, – и лечит венерические болезни. Когда вы будете богаты, сможете купить себе самых красивых телок.
   – Только не в Египте, – взмолился один из спутников.
   – Азиатки горячие и страстные. Познакомившись с ними, вы забудете девушек из наших провинций.
   Насытившись и утолив жажду, маленький отряд снова тронулся в путь.

* * *

   Укушенный за щиколотку песчаной гадюкой, один из рудокопов умер на месте в страшных конвульсиях.
   – Глупец, – пробормотал Эфраим. – Пустыня не прощает ротозейства.
   Лучший друг жертвы возмутился:
   – Ты ведешь нас к гибели! Кто может уберечься от этих тварей?
   – Я могу, и те, кто пойдет за мной след в след.
   – Я хочу знать, куда мы идем.
   – Такой болтун, как ты, в конце концов, выдаст нас.
   – Ты не ответил.
   – Ты хочешь, чтобы я пробил тебе голову?
   Рудокоп оглянулся: бескрайняя пустыня внушала ему ужас. Он покорно взялся за свое снаряжение.
   – Если те, кто пробовал это сделать до нас, проваливались, – объяснял Эфраим, – то это не случайно. В группе обязательно попадался хотя бы один стукач, который сдавал ее стражникам. Я постарался этого избежать, хотя и не исключаю, что и в нашей группе есть подкупленные.
   – Ты кого-нибудь подозреваешь?
   – Тебя и всех остальных. Подкупить можно любого. Если среди нас затесался стукач, то рано или поздно он себя выдаст. Вот когда я позабавлюсь на славу.

* * *

   Отряд «Всевидящее око» методично прочесывал пустыню, начиная с места последней стоянки Эфраима и его спутников, пытаясь просчитать возможные маршруты и скорость движения. Глашатаи повсюду распространяли сведения о побеге опасных преступников, цель которых – кража редких минералов. Охота на людей, как всегда, закончится полным успехом.
   Великана беспокоило лишь присутствие Сути. Имея в сообщниках Эфраима, знавшего пустыню – со всеми ее тропами, колодцами и шахтами, – как собственный карман, он вполне мог переиграть силы стражи. Великан слегка изменил свои планы и стал действовать, положившись на инстинкт. На месте Эфраима он направился бы туда, где есть заброшенные шахты. Там почти нет колодцев, адская жара, полно змей и никакого намека на золото… Кто рискнет вступить в этот ад? Зато в этих местах легко спрятаться, и кто поручится, что тамошние золотоносные жилы полностью истощены? Согласно заведенному порядку, великан взял с собой двух опытных стражников и четырех собак. Перекрыв известные тропы, он запрет беглецов в той зоне холмов, где растут шерстяные деревья.

* * *

   Кем был связан по рукам и ногам. Как ему хотелось броситься на поиски полководца Ашера, которого до сих пор не удалось найти! Но надо было обеспечивать безопасность судьи Пазаира, а это требовало личного присутствия начальника стражи в Мемфисе, поскольку ни один из его подчиненных не будет достаточно бдителен.
   По тому, какой беспокойной стала в последнее время его обезьяна, нубиец чувствовал, что опасность бродит неподалеку. Конечно, после двух неудач преступник должен быть чрезвычайно осторожен, если не хочет нового провала. Эффект неожиданности теперь исключался, и совершить задуманное было все сложнее и сложнее; но эти же обстоятельства могли подтолкнуть злоумышленника к более решительным и непредсказуемым действиям.
   Охрана судьи Пазаира стала главной задачей начальника стражи. Тот образ жизни, который воплощал собой судья, был Кему абсолютно непонятен, но его надо сохранить во что бы то ни стало. За долгие годы страданий, выпавших на долю Кема, он не встречал таких людей. Никогда он не признается Пазаиру, какое уважение и восхищение испытывает он к нему, чтобы не дать пищи тщеславию, этому отвратительному, скользкому животному, пачкающему чистые сердца.
   Павиан проснулся. Нубиец дал ему сушеного мяса и мягкого пива и сел, опершись о стену террасы, откуда хорошо просматривался дом судьи. Поев, Убийца заступит на стражу, и Кем сможет отдохнуть.

* * *

   Поглотителя теней преследовали неудачи. Не надо было соглашаться на такую работу, ведь он умел только убивать – быстро и не оставляя следов. В какой-то момент у него возникло желание отказаться вообще, однако стало страшно, что заказчики его выдадут страже – его слово немного будет стоить против их показаний. И было обидно, что он оказался таким неловким: до сих пор подобных провалов с ним не случалось. К тому же его возбуждало то обстоятельство, что судья станет самой важной птицей в списке его жертв.
   К большой досаде злоумышленника, охрана судьи работала очень профессионально. Кем и его обезьяна были достойными противниками, и ему никак не удавалось усыпить их бдительность. После случая с пантерой начальник стражи не отходил от судьи ни на шаг, вдобавок он привлек к выполнению этой миссии нескольких стражников из числа самых лучших.
   Поглотителю теней пришлось набраться терпения: он должен дождаться момента, когда они совершат хотя бы малейшую ошибку. Когда он прогуливался по рынку Мемфиса, где на прилавках были разложены нубийские экзотические фрукты, ему пришла в голову одна мысль. Если все получится, он сумеет нейтрализовать главную линию защиты противника.

* * *

   – Уже поздно, дорогой.
   Пазаир сидел в позе писца перед десятком развернутых папирусов, освещенных двумя лампами на высоких ножках.
   – Эти документы не дают мне заснуть.
   – Что за документы?
   – Счета Денеса.
   – Откуда они у тебя?
   – Из казначейства.
   – Надеюсь, ты их не выкрал? – с улыбкой спросила она.
   – Я послал Бел-Трану официальный запрос. Он тут же ответил и переслал мне все это.
   – И что же ты там обнаружил?
   – Некоторые нестыковки. Денес забыл выплатить кое-какие пошлины и, похоже, жульничает с налогами.
   – Чем он рискует, кроме штрафа?
   – Опираясь на мою информацию, Бел-Тран сможет сделать финансовое положение Денеса значительно менее лучезарным.
   – Это становится твоей навязчивой идеей.
   – Но почему судовладелец так уверен в себе? Я непременно должен разобраться в этом. Любым способом.
   – От Сути есть новости?
   – Нет. Он должен был, через стражников пустыни, прислать мне письмо.
   – Видимо, не смог.
   – Скорее всего.
   Казалось, Пазаир чего-то недоговаривает, и это удивило Нефрет.
   – Ты чего-то опасаешься?
   – Нет.
   – Говорите правду, судья Пазаир!
   – На последнем заседании суда Денес намекал, что Сути предал меня.
   – И ты поверил в эту выдумку?
   – Надеюсь, Сути мне простит.

* * *

   – Двое в галерею направо, остальные – налево, – приказал Эфраим. – А мы с Сути пойдем в центральную.
   На лицах рудокопов выразилось недовольство.
   – Галереи давно заброшены, крепления могут не выдержать, столбы все сгнили; нам не выйти живыми.
   – Я привел вас в этот ад, потому что стражи пустыни уверены, что здесь ничего нет – ни воды, ни драгоценных минералов. Так утверждают в Коптосе! Я привел вас к старой шахте; но скрываемые ею богатства вы должны отыскивать сами.
   – Это слишком опасно, – сказал один из рудокопов. – Я не пойду туда.
   Эфраим подошел к трусу.
   – Мы все внутри, ты один снаружи… мне это не нравится.
   – Это твое дело.
   Кулак Эфраима со страшной силой обрушился на голову упрямца. Тот рухнул. Один из его товарищей наклонился над жертвой и в ужасе взглянул на Эфраима.
   – Ты убил его?
   – Одним подозрительным меньше. Пошли.
   Сути вошел первым.
   – Не спеши, малыш. Сперва ощупывай опоры.
   Сути пополз на четвереньках по красной каменистой земле. Склон был не крутой, но лаз очень узкий. Факел держал Эфраим.
   Вдруг в темноте что-то блеснуло. Сути протянул руку – металл был гладким и холодноватым на ощупь.
   – Серебро… золотоносное серебро!
   Эфраим передал ему инструмент.
   – Здесь целая жила, малыш. Доставай его, но аккуратно, чтобы не повредить.
   Под верхним белым слоем серебра сверкнуло золото; драгоценный металл, который шел на облицовку стен в залах храмов и на изготовление предметов культа, лежал здесь, перемешавшись с землей, которая охраняла его чистоту. Разве сама заря не вызывала в памяти сияние природного серебра, сквозь которое благородно мерцает царственный минерал?
   – А там, ниже, есть золото?
   – Не здесь, малыш. Эта шахта – всего лишь первый уровень.

* * *

   Четверо псов буквально тащили за собой троих стражников. Несколько часов назад, почувствовав присутствие людей в районе заброшенных рудников, возбужденные собаки начали рваться с поводков, готовые броситься по следу. Великан и его товарищи, с трудом сдерживая свою радость, молча готовили луки и стрелы.
   Высунув языки после бешеной гонки, собаки лежали на вершине холма и наблюдали за людьми, выносившими из галерей несколько кусков серебра великолепного качества и впечатляющих размеров. Это было настоящее сокровище.
   Когда воры собрались отпраздновать свою удачу, стрелки натянули тетиву и спустили собак с поводков. Двое рудокопов, пронзенные стрелами, были убиты наповал, третьего разорвали собаки. Сути успел укрыться в галерее, за ним кинулись Эфраим, сумевший задушить гончего пса, и последний из их товарищей.
   – Спускайся глубже! – орал Эфраим.
   – Мы задохнемся.
   – Делай как сказано, малыш.
   Эфраим стал спускаться первым. Он взял камень и начал пробивать в глубине галереи выход наверх. Несмотря на пыль и сыпавшиеся ему на голову куски опоры, ему удалось вырыть лаз в рыхлой породе. Упершись ногами в переборки, он тащил за собой Сути, который помогал ему по мере сил. Вырвавшись из шахты на поверхность, трое мужчин с наслаждением глотали свежий воздух.

* * *

   Великан кормил собак, а его товарищи копали яму, чтобы зарыть трупы. Первый этап их операции оказался успешным: большинство беглецов было уничтожено, и в руки стражи попало внушительное количество серебра. Оставалась лишь троица, которой удалось скрыться.
   Стражники стали думать, что делать дальше. Великан решил, что продолжит преследование в одиночку, взяв с собой самого мощного пса, съестных припасов и питья; остальная же часть группы вернется в Коптос с грузом ценного металла. У беглецов не было ни малейшего шанса выжить; зная, что за ними по пятам идут стражники с собаками, они должны будут прибавить скорость. А между тем в трех днях ходьбы от того места, где их нагнали, не было ни одного колодца. Если же они возьмут курс на юг, то неминуемо наткнутся на патруль.
   А великан и его собака не рискуют ничем; им останется только отрезать жертвам путь к отступлению.
   И это будет новое доказательство того, что подонкам и ворам никогда не удастся обвести вокруг пальца воинов из «Всевидящего ока».

* * *

   Утром следующего дня трое беглецов утолили жажду росой, скопившейся в выбоине придорожного камня. У уцелевшего рудокопа на шее висел кожаный кошелек, куда ему удалось собрать кусочки серебра. Он судорожно сжимал свое сокровище, чувствуя, что силы оставляют его. Наконец ноги подкосились, и он упал на колени.
   – Не бросайте меня, – взмолился владелец мешочка.
   Сути вернулся.
   – Если ты попытаешься ему помочь, – предупредил Эфраим, – вы умрете оба. Пошли, малыш.
   Если бы Сути решился тащить ослабевшего товарища на спине, он быстро отстал бы от Эфраима, единственного из них, кто был способен ориентироваться в смертоносной пустыне.
   В груди у него пылал огонь, губы запеклись; с трудом передвигая ноги, он поплелся за Эфраимом.

* * *

   Пес возбужденно мотал хвостом. Стражник поздравил себя с находкой и ногой перевернул на спину труп рудокопа. Несчастный умер недавно. Его руки с такой силой вцепились в висевший на шее мешочек, что разжать их не удалось. Чтобы достать серебро, пришлось орудовать кинжалом.
   Присев, великан ознакомился с содержимым кошелька, покормил собаку, дал ей воды, потом поел сам.
   Оба они были привычны к долгим переходам, ни тот ни другой не боялись обжигающих солнечных лучей, умело пользовались минутами отдыха и знали, как экономить силы. Теперь против тех двоих их тоже было двое, и пространство, разделявшее соперников, все сокращалось.
   Великан обернулся. Уже не в первый раз у него возникало ощущение, что за ним следят; собака, рвущаяся к своей жертве, не видела ничего вокруг. Почистив кинжал песком, он сделал глоток воды и тронулся в путь.

* * *

   – Еще одно усилие, малыш. Возле золотого прииска есть колодец.
   – И в нем есть вода?
   Эфраим не ответил. Выпавшие на их долю страдания не могли быть напрасными.
   Выложенный с помощью камней круг означал, что здесь есть или была вода. Эфраим начал скрести землю голыми руками, Сути стал помогать. Вначале не было ничего, кроме песка и камней, потом почва стала более рыхлой, почти влажной; потом пошла глина, пальцы стали влажными, и наконец – вода, вода, которая поднималась к поверхности из подземного Нила.

* * *

   Эту сцену и застали стражник с собакой. Уже час, как они нагнали беглецов, но держались на расстоянии: слышали их пение, наблюдали, как те пили воду маленькими глотками, поздравляли друг друга, а потом направились в заброшенную шахту, где когда-то добывали золото. Сегодня ее не было ни на одной карте.
   Эфраим добился своего. Он не проговорился ни разу, храня для себя своей секрет, который ему удалось узнать от одного старого рудокопа.
   Стражник проверил лук и стрелы, глотнул воды и сосредоточился перед последней атакой.

* * *

   – Золото здесь, малыш. Последняя жила в забытой галерее. Его хватит на двоих друзей, которые собрались весело пожить в Азии.
   – Другие такие же месторождения сохранились?
   – Да, еще есть.
   – А почему в них не ведется добыча?
   – О них забыли. Мы должны бежать, мы и наш покровитель.
   – Кто это?
   – Человек, который нас ждет в шахте. Втроем мы достанем золото и на полозьях дотащим его до моря. Там будет ждать судно, которое доставит нас в зону пустыни, где мы загрузимся на повозки.
   – Сколько золота припас ты для своего покровителя?
   – Ему бы не понравились твои вопросы. А вот идет он сам.
   Человек маленького роста, с толстыми ляжками, с лисьей физиономией быстро подходил к беглецам. Несмотря на обжигающее солнце, кровь застыла в жилах Сути.
   – Стража идет за нами по пятам, – сообщил Эфраим. – Вытаскиваем золото и быстро уходим.
   – Занятного компаньона ты мне привел, – удивился полководец Ашер.
   Собрав последние силы, Сути бросился в пустыню. У него не было никаких шансов совладать с Эфраимом и Ашером, который был вооружен мечом. Вначале надо сбежать от них, а потом подумать, как быть дальше.
   Дорогу ему преградил стражник с собакой, в котором Сути узнал гиганта, нанимавшего на работу рудокопов. В руках у него был лук, собака ждала лишь команды, чтобы броситься на беглеца.
   – Стой, парень.
   – Вы мой спаситель!
   – Вспомни о богах, потому что сейчас ты умрешь.
   – Не ошибитесь мишенью. Я выполняю задание.
   – Чье?
   – Судьи Пазаира. Я должен найти доказательства того, что полководец Ашер участвует в кражах ценных металлов… И теперь они у меня есть! Мы должны его арестовать.
   – Ты смелый парень, но тебе не повезло. Я служу полководцу Ашеру.

30

   Нефрет приоткрыла крышку своей туалетной шкатулки; внутри она была поделена на ячейки и расписана красными цветами. Там находились баночки с мазями, косметика, краска для глаз, пемза и благовония. Весь дом, включая зеленую обезьянку и пса, еще спал; Нефрет любила прихорашиваться в этот ранний час, а потом гулять по росе, слушая, как поют синицы, как подает голос удод. Это был ее час – жизнь возрождается, слышны звуки просыпающейся природы, и вся окружающая красота есть воплощение слова божьего. Солнце победило сумрак; его триумф призывал к творчеству, свет становился радостью, ободряя птиц в небесах и рыб в водных глубинах.
   Нефрет наслаждалась счастьем, подаренным ей богами, которым она в ответ была готова одарить их. Оно не принадлежало ей, но пронизывало ее всю, как поток энергии, вышедший из одного источника и туда же возвратившийся. Тот, кто пытался присвоить дары потустороннего мира, обрекал себя на смерть, как высохшая ветка на дереве.
   Встав на колени перед алтарем, который они соорудили на озере, молодая женщина положила на него цветок лотоса, воплощавший в себе новый день так же, как мгновение воплощает в себе вечность. Сад собирался с мыслями, деревья преклонили свою листву перед утренним ветерком.
   Когда Смельчак лизнул ей руку, Нефрет поняла, что ритуал окончен. Собака хотела есть.

* * *

   – Спасибо, что навестили меня прежде, чем пойти в лечебницу, – сказала Силкет. – Боль невыносимая. Этой ночью я совсем не могла спать.
   – Наклонитесь вперед, пожалуйста, – попросила Нефрет, рассматривая левый глаз супруги Бел-Трана.
   Встревоженная Силкет начинала нервничать.
   – Это заболевание мне знакомо, и я вас вылечу. Ресницы касаются глазного яблока и раздражают его. Отсюда и боль.
   – Это серьезно?
   – Не очень приятно, но не более того. Вы хотите, чтобы я занялась этим прямо сейчас?
   – Если не будет больно…
   – Но операция принесет вам облегчение.
   – Небамон очень мучил меня во время своих пластических операций.
   – Мое вмешательство будет менее травмирующим.
   – Я доверяю вам.
   – Сядьте и расслабьтесь.
   Глазные болезни были так распространены, что у Нефрет в аптечке всегда имелись нужные лекарства, даже самые редкие, такие как кровь летучих мышей, которую она смешивала с ладаном до получения вязкой субстанции. Это снадобье надо было накладывать на те места на веке, где росли непослушные ресничные волоски. Когда мазь высыхала, и ресницы становились жесткими, их можно было удалить без труда вместе с луковицами. А чтобы они не росли снова, веко смазывалось помадой, состоящей из хризоколла и свинцового блеска.
   – Вот вы и спасены, Силкет.
   Жена Бел-Трана облегченно вздохнула и улыбнулась.
   – Какая у вас легкая рука… я ничего не почувствовала!
   – Я рада.
   – Какое-то дополнительное лечение нужно?
   – Нет, все в порядке.
   – Мне бы очень хотелось, чтобы вы посмотрели моего мужа! У него что-то с кожей, и это меня беспокоит. Он так занят, что совсем не следит за своим здоровьем… Я его почти не вижу. Он уходит рано утром и возвращается поздно вечером, с ворохом папирусов, которые читает почти всю ночь.
   – У него переутомление, это пройдет.
   – Боюсь, что нет. Во дворце его очень ценят за компетентность, в казначействе без него не могут обойтись.
   – Но это же хорошо.
   – Глядя со стороны – да, но для нашей семейной жизни, которой мы так дорожим… Дальнейшее пугает меня. О моем муже говорят как о будущем распорядителе государственной казны. У него в руках окажутся все финансы Египта, вы представляете, какая это ответственность?
   – Вы должны им гордиться.
   – Бел-Тран еще больше отдалится от меня, но что я могу сделать? Я так им восхищаюсь!

* * *

   Рыбаки разложили свою добычу перед Монтумесом. Бывший начальник стражи, смещенный визирем со своего поста и отправленный в Дельту начальником рыболовного промысла, жил в маленьком городке на побережье. Тучный, громоздкий и медлительный, Монтумес умирал от скуки, которая день ото дня становилась все более гнетущей. Он ненавидел свое жалкое жилище мелкого чиновника, терпеть не мог общаться с рыбаками и перекупщиками и впадал в страшный гнев по всякому, даже самому ничтожному поводу. Как выбраться из этой жуткой дыры? Ведь он потерял все связи с придворными.
   Увидев на набережной Денеса, он решил, что у него галлюцинации. Забыв о рыбаках, с которыми разговаривал, он не отрывал глаз от массивной фигуры судовладельца, его квадратного лица и круглой седой бородки. Это действительно был он, один из самых богатых и влиятельных людей в Мемфисе.
   – Проваливай, – приказал он старшему из рыбаков, пришедшему за разрешением на ловлю.
   Денес с насмешливым видом наблюдал за этой сценой.
   – Вот, дорогой друг, стражники со своими делами вам больше не докучают.
   – Смеетесь над чужим несчастьем?
   – Я хотел бы вам помочь.
   В карьере и жизни Монтумеса было много лжи. В том, что касается хитрости, скрытности и умения ставить подножки другим, он считал себя настоящим мастером, однако признавал, что Денес мог бы составить ему серьезную конкуренцию.
   – Кто вас прислал?
   – Я приехал по своей воле. У вас еще не остыло желание отомстить за себя?
   – Отомстить…
   Голос Монтумеса стал гнусавым.
   – Разве у нас с вами не один враг?
   – Пазаир, судья Пазаир…
   – Весьма утомительный тип, – заметил Денес. – Заняв пост старшего судьи царского портика, он ничуть не угомонился.
   Бывший начальник стражи яростно сжал кулаки.
   – Поставить вместо меня этого убогого нубийца, еще более дикого, чем его обезьяна!
   – Глупо и несправедливо, я согласен. Хотите, мы исправим эту ошибку?
   – У вас есть план?
   – Испортить Пазаиру репутацию.
   – Но он же такой безупречный!
   – Это только видимость, друг мой! У каждого свои слабости. А если их нет, то надо придумать. Вы знаете, что это?
   Денес раскрыл руку; на его ладони лежал перстень с печаткой.
   – Это его печать.
   – Вы ее украли?
   – Я скопировал ее по образцу, который передал мне один из писцов его канцелярии. Мы поставим эту печать на документ, который скомпрометирует его раз и навсегда. Вы будете отомщены.
   Морской воздух, хотя и напоенный крепкими запахами, показался Монтумесу сладким.