Сан-Паер подошел к г-ну де ла Герш.
   - Наши лошади готовы, я вижу вдалеке рощицу; видно здесь нам придется умереть. Де Верт ведет за собой только горстку солдат, опасность, скорее всего не с этой стороны, - заключил он. - Пойдем навстречу тому эскадрону, который идет против нас, со шпагами в руках, сделаем последнее усилие и, постараемся победить.
   Драгуны выровняли ряды; движением шпаги г-н де ла Герш дал понять, что он хочет от солдат. Вздох прокатился по рядам отважных воинов. Все приготовились погибнуть в страшной схватке.
   Никто не думал отступать.
   Драгуны приблизились к ручью. Ветер рассеял пыль, поднятую скачущим эскадроном. Уже видны были лошади, люди в формах.
   - Шведы! - вскричал Магнус.
   Вздох облегчения прокатился по рядам драгун г-на де ла Герш.
   - Да здравствует король Густав-Адольф! - вскричал взволнованный Арман-Луи.
   Люди почувствовали новый прилив сил и это передалось лошадям. Измученные животные понеслись галопом по равнине.
   Пересекли равнину и - г-н де ла Герш, в буквальном смысле слова, упал на руки г-ну Браэ, удивленного тем, что увидел его здесь.
   Адриен и Диана, упав на колени, молились и благодарили Бога за спасение. Шведы размахивали оружием и знаменами, драгуны водрузили свои головные уборы на шпаги; радостные крики неслись в вышину.
   - Вот наша эпопея и закончилась! - радостно произнес г-н де ла Герш, целуя руки Диане.
   - В начале операции нас было триста, а теперь нас пятьдесят, прибавил с грустью Сан-Паер.
   Увидев, что драгуны соединились со шведами, Жан де Верт повернул назад, к подножью гор.
   Арман-Луи проводил его глазами и, наконец, обратился к г-ну Браэ.
   - Вы здесь сражаетесь, как партизаны или стоите во главе армейских полков?
   - Королевская армия находится недалеко отсюда, она разделена на две части, - отвечал Арнольд. - Герцог Фринланд занимает удобную позицию справа. Густав-Адольф движется ему навстречу; сражение неминуемо; оно произойдет между Швецией и Австрией и решит судьбу Германии.
   - О! - воскликнул Рено, - мы пришли вовремя!
   - Немного опоздали! - добавил Каркефу.
   Рено посмотрел на него удивленно.
   - Это личное мнение, - заметил Каркефу, - оно принадлежит лично мне.
   Арман-Луи в это время не оставлял взглядом маленький отряд Жана де Верта.
   - По тому направлению, в котором он движется и по его уверенности, можно подумать, что он не знает, куда он идет, - сделал вывод г-н де ла Герш.
   - А вы не сомневайтесь. Сегодня к вечеру он будет в расположении генерала Валленштейна, в Лютцене.
   Рено, не упускавший ни слова из этого короткого диалога подошел ближе:
   - О! Мой капитан! Вы говорите с господином Браэ о человеке, который чрезвычайно умен.
   Арман-Луи в ответ легко коснулся своей шпаги и произнес:
   - Моему оружию чего-то не хватает!
   - Жертвы, быть может?
   - Ты прав!
   - И ты хочешь её найти?
   Арман-Луи утвердительно кивнул.
   - Это безумство, но я иду за ним, - решительно заявил Рено и продолжил:
   - А теперь ни слова, на нас смотрят четыре пары глаз, они прекрасны. Магнус и Каркефу отправятся в путь тоже.
   - О! Ты хорошо знаешь, что один не может без другого!
   26.
   Затравленный тигр
   Прошел час. Мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан направлялись с эскортом королевской гвардии в лагерь короля. В это время четыре вооруженных всадника ехали по следам Жана де Верта.
   Если бы кто-либо встретил Армана-Луи и Рено, Магнуса и Каркефу, их бы приняли за королевских гвардейцев, из полка Его Светлости герцога Фринланда. Они были одеты в форму полка и хорошо вооружены. Магнус все предусмотрел для удачного перехода; они быстро продвигались к вражескому лагерю.
   Скоро всадники столкнулись с войсками имперцев, им они представились посланниками особой миссии. Всех вводила в заблуждение их форма.
   Четверо солдат из числа тех, с которыми они сражались накануне, указали местоположение войск Жана де Верта, для которого, как говорил Магнус, один из них имел срочное донесение. Они узнали также, что все отряды, разбросанные по стране, получили приказ собраться в одну армию.
   Адьютант, с которым они разговорились, поведал также, что Жан де Верт получил ночью приказ от главнокомандующего, и что он потерял надежду догнать гугенотов, которых преследовал. Барон должен был, по его сведениям, остановиться в деревне, расположенной на правой стороне линии сражения и ожидать дальнейших распоряжений.
   - Я думаю, что скорее всего те распоряжения, которые мы ему везем! гордо заявил г-н де ла Герш.
   - Тогда спешите! - посоветовал адъютант. - Баварский генерал остановится там только на несколько часов.
   Он отдал честь г-ну де ла Герш и исчез.
   - Да! - произнес Каркефу. - Эта деревня, куда мы направляемся, мне кажется логовом зверя.
   - Поэтому мы должны туда ехать! - ответил Рено.
   Арман-Луи уже двигался в этом направлении.
   Когда четверо всадников прибыли на место, была уже глубокая ночь. Их легко пропустили вглубь улочек, наводненных солдатами. В центре деревни они заметили большой дом, сверкающий огнями. Жан де Верт был там. Четыре телохранителя расположились на соседнем дворе, их лошади мирно жевали овес.
   Ближе к полуночи, Магнус, дремавший все это время, заметил курьера, прибывшего на лошади и остановившегося у дома баварского генерала. Курьер был явно человеком Валленштейна.
   Магнус тронул Каркефу за плечо.
   - Раздобудь-ка где-нибудь несколько бутылок вина и два или три кувшина водки. Я хочу проникнуть к часовым.
   Каркефу имел привычку подчиняться без разговоров. В то время, как Магнус направлялся к двери, в которую вошел курьер, Каркефу углубился в соседнюю улочку, разыскивая таверну, где можно найти вина.
   Прошло немного времени. Курьер вышел от Жана де Верта и был схвачен Магнусом, который предложил ему освежиться и поводил его к Каркефу, который был уже с вином и водкой.
   - Э! - громко сказал Магнус, делая очередной глоток из бутылки. - Друг мой, несколько бутылок вина нам не повредят. У вас очень утомленный вид и, наверняка, вас мучает жажда.
   - Вы правы, - ответил всадник, - у меня пересохло в горле, - и припал к бутылке губами.
   Дружеские разговоры расположили курьера к откровенности. Он не скрывал от двух компаньонов, что ему оказали очень хороший прием, что он изнемогает от усталости, так как ехал весь день без остановки, и, что перспектива сопровождать Жана де Верта в новой экспедиции его приводит в уныние.
   - Вот уже три ночи, как я не спал, - жаловался курьер.
   - Ба! Генерал должен был дать вам возможность хорошенько отдохнуть, говорил Магнус, предлагая ему новую бутылку.
   - Вовсе нет. Известия, которые я ему принес, очень важные, поэтому нужно выезжать немедленно, нельзя терять ни минуты.
   Магнус и Каркефу переглянулись.
   Солдат продолжал пить, глаза его закрывались, он зевал так сильно, что похоже было его челюсти никогда не соединятся.
   - Барон Жан де Верт совсем, как герцог Фринланд, - продолжал всадник, - немного генерал, немного лейтенант; с ними или идут прямо или умирают,.. и это ждет меня.
   - Вы мне нравитесь, друг мой, - начал Магнус, - если это вам будет приятно, я знаю человека, который мог бы вас заменить.
   - Кто это?
   - Я!
   Солдат широко открыл глаза от удивления.
   - Я делаю это по доброте душевной, - прибавил Магнус. - Далеко ли должен отправиться Жан де Верт?
   - В расположение штаб-квартиры армии, но путь будет пролегать через местечко, где расположилась артиллерия; дороги там плохие, мост через реку наполовину разрушен. Если я засну - могу сломать себе шею.
   - Друг мой! Не надо ничего ломать, - мягко произнес Магнус.
   - Это безопасно, - добавил Каркефу, - я хорошо знаю дороги и преодолею их без труда.
   Курьер уже давно видел все, как в тумане; его отяжелевшая голова качалась из стороны в сторону. Внезапно светлая мысль пришла ему в голову.
   - О! - воскликнул он. - Вы готовы мне помочь. Говорят, что волки обычно нападают на пастухов, чтобы съесть их баранов!
   На эти слова Магнус добродушно ответил:
   - Вы не так глупы, друг мой; вы совершенно правы. Желание вам помочь соединяется с желанием войти в доверие к фельдмаршалу Валленштейну. Солдат, которого вы видите здесь, и который не оставит вам ни капли вина, если вы не будете осторожны, совершил вместе со мной кое-какие проступки, которые надо было бы искупить честной службой.
   - Это действительно правда! - подтвердил Каркефу, не переставая подливать вина в кружку курьера.
   - Вот почему, - продолжал Магнус, - мы хотели бы проводить Жана де Верта в расположение генеральских войск. Дело будет сделано, награда ожидает нас в конце операции.
   - Награда ожидает вас, а что ожидает меня? - вскричал курьер.
   - Я заплачу вам пять золотых экю - вот они, - произнес Магнус и протянул деньги.
   Курьер взял пять золотых монет, взвесил их на ладони, и смеясь с глупым видом и, полузакрыв глаза, произнес:
   - О! Не одного меня обманывали; я чувствую - что-то тут не так!.. Но черт с вами - занимайте мое место и, удачи вам! И не забудьте предупредить моих друзей, они остались у входа в деревню, им тоже полагается кусочек пирога.
   Говоря это, курьер положил золотые дукаты в карман, с трудом отыскав его.
   Тут дверь дома, где находился Жан де Верт открылась и оттуда вышли несколько человек и быстро направились к конюшням.
   - Ах, вот ещё что, - вспомнил курьер, с трудом произнося слова, - вот ещё что... барон может потребовать, он ведь вас не знает, а он железный человек... О! Я забыл... Если он произнесет: "Прага", вы должны ему ответить: "Фринланд".
   Голова солдата упала на плечо и он закрыл глаза.
   - Быстро, он готов! - прошептал Магнус.
   Закрыв курьера в конюшне, положив его на кучу сена, Магнус и Каркефу присоединились к Арману-Луи и Рено, и, все четверо, на лошадях незаметно подобрались к двери дома Жана де Верта.
   Скоро баварец показался в дверях. Прежде, чем сесть в седло, он бросил быстрый взгляд на четырех всадников. В темноте он узнал униформу гвардейцев полка Валленштейна, но среди них не увидел того, кто только что был у него.
   - А где же мой курьер? - спросил барон, садясь в седло.
   Магнус, повернулся к Жану де Верту, отдал ему честь:
   - Мы его сопровождали, сейчас он спит!
   Затем, не отрывая взгляд от барона, он произнес:
   - Меня зовут "Прага", а его - "Фринланд"!
   - Едем! - скомандовал баварец, и они тронулись в путь в сопровождении имперского офицера.
   Магнус и Каркефу ехали впереди, Арман-Луи и Рено следовали за ними. Скоро они углубились в поле, освещаемое лунным светом.
   Так они продолжали путь, завернувшись в плащи. Мимо проплывали тени деревьев, домов, мельниц; несколько собак приветствовали их своим лаем.
   Жан де Верт перекинулся несколькими словами со своим адъютантом. Тем временем белая линия, расширяющаяся к горизонту, возвестила приход утра. Нежный небесный отблеск осветил реку и наполовину разрушенный мост, к которому направлялись всадники. В тот момент, когда Магнус и Каркефу вступили на мост, раздался свисток.
   Все тут же остановились на полдороге; Жан де Верт и его адъютант натянули поводья.
   - Что случилось? - обеспокоенно спросил баварец.
   - Случилось то, что меня зовут Арман-Луи де ла Герш, и что это мой друг, маркиз Рено де Шофонтен, и он послужит мне секундантом, - произнес Арман-Луи. Подъезжая вплотную.
   Жан де Верт оглянулся.
   - Не ищите никого - это бесполезно! - произнес Рено, - Магнус и Каркефу хорошо несут службу... Здесь никого нет, только мы вчетвером; вас всего двое, лучший выход - сдаться!
   - Если дуэль вам не по вкусу, - продолжил Арман-Луи, - и вы испытываете отвращение к бою, можно всего этого избежать, отдав мне темляк, который я вижу у вас.
   Жан де Верт улыбнулся с высокомерным видом и произнес:
   - Я думаю, что имею дело с военным человеком, а не с героем-любовником... В данный момент здесь находятся две армии, в сражении решится судьба двух корон. Ваше место, как и мое - на поле боя. Пусть решится спор между императором и королем, после этого - слово чести, мы встретимся снова там, где вы пожелаете!
   Арман-Луи наклонил голову:
   - О! Нет, я не согласен. Вы попались, я выследил вас. Один из нас должен погибнуть - а две армии смогут встретиться из без нашего участия.
   Равнина была пустынной, никто не появился на берегу реки. Взгляд Жана де Верта скользил по горизонту и вдруг остановился на колокольне города, куда он должен был прибыть по приказу Валленштейна: не видно ли там эскадрона вооруженных всадников? Но г-н де ла Герш уже вынул шпагу. Жан де Верт сделал то же самое со словами:
   - Вы сказали, что это будет честная дуэль. Если я убью вас, буду ли я свободен? А ежели я погибну, капитан Штейнвальд, что вместе со мной, сможет ли он продолжить путь?
   - Я клянусь вам в этом! - обещал Арман-Луи.
   - Итак, к бою!
   Арман-Луи и Жан де Верт спешились и, выбрав удобное место на середине моста, скрестили шпаги.
   Рено находился рядом с Арманом-Луи, а капитан Штейнвальд - с Жаном де Вертом. Магнус и Каркефу следили за мостом.
   Между двумя сражающимися одна ненависть, одна молодость, один пыл, одна сила. Концы шпаг искали сердце; не было ни слов, ни криков, ни вздохов. Слышно было лишь, как сталь ударялась о сталь. Шансы были равны, ни один из противников не слабел, ни один не хотел уступать.
   Но разве напрасно г-н де ла Герш сражался с Паппенхеймом. Не было ни одного выпада, не знакомого ему; не было ни одной атаки, которой он не смог бы отразить!
   Ярость и отчаяние проявились на лице Жана де Верта; в одно мгновение он не смог парировать удар, и стремительная шпага Армана-Луи пронзила барону грудь.
   Баварец выпустил шпагу. Г-н де ла Герш хотел её подхватить, но Жан де Верт опередил его и свободной рукой бросил её в реку.
   - Пусть погибнет шпага, предавшая меня, и пусть гибнет темляк! вскричал барон.
   Но Арман-Луи, пытаясь достать шпагу, спрыгнул на мост, а потом в воду. Сначала он исчез под водой, затем появился, держа в одной руке шпагу со свисающим темляком, и загребая другой. Вскоре он достиг берега.
   Жан де Верт, бледный от боли, поддерживал свою раненую руку.
   - Вы свободны, месье! - произнес Арман-Луи.
   И, оседлав свою лошадь, которую привел Магнус, оставил Жана де Верта на середине моста.
   В течение всей дороги в расположение шведских войск, Арман-Луи прижимал к своему сердцу влажный темляк.
   - Слава Богу, - не уставал повторять он, - Адриен принадлежит мне!
   Арман-Луи и Рено прибыли в лагерь Густав-Адольфа одновременно с герцогом Браэ. С ним были две молодые женщины.
   Г-н де Парделан находился неотступно рядом с королем.
   Не имея никаких известий от двух путешественников, только то, что могли рассказать Адриен и Диана, он не терял надежду увидеть их живыми или мертвыми.
   Вдруг перед королевским шатром раздался какой-то шум, и до них донесся звук знакомых голосов.
   Все вскочили. Через мгновение Адриен и Диана были в объятиях своих возлюбленных.
   - Живы оба! - взволновано воскликнули они.
   Слезы ручьями катились из женских глаз.
   - Господин маркиз! - обратился к маркизу Рено. - Я обещал вам не появляться без мадемуазель де Парделан! Сдержал ли я свое слово?
   - Сын мой! Обнимите меня! - только и мог произнести старик.
   Но тут же отец уступил место солдату.
   - Господа, - обратился к присутствующим г-н де Парделан, - дела государственные должны быть выше дел семейных. Отдохните несколько часов... Завтра бог войны решит участь Густава-Адольфа. Что до меня - я тоже сажусь в седло!
   27
   Удары судьбы
   В лагере шведов царило ожидание. Отряды, эскадроны готовились к бою. Все знали, что завтра шведский король будет меряться силами с Валленштейном. Офицеры сновали туда-сюда, раздавая приказы. Гремели пушки, старые воины проверяли свое оружие.
   Арман-Луи предстал перед королем.
   Густав-Адольф обнял его. Вид у короля был довольно бравый.
   - Я привел вам всех тех драгун, кто остался в живых, - сказал Арман-Луи после того, как в нескольких словах обрисовал положение дел.
   - Тем лучше, - отвечал Густав-Адольф, - хороших солдат никогда не бывает много. Как вы считаете, кто из них опасней: Валленштейн или граф Тилли?
   - Лютцен будет для вас, Ваше Величество, Лейпцигом, он принесет вам ещё одну победу.
   - Да услышит Бог ваши слова! - произнес король.
   Твердой рукой Густав-Адольф показал г-ну де ла Герш план расположения двух армий.
   - Сейчас нет смысла ждать зимы, Валленштейн тоже этого не хочет, говорил король. - Я предлагаю ему сражение и он его принимает. Валленштейн не хочет повторять свою ошибку под Нюрнбергом, когда он не посмел померяться силой с армией короля Швеции. Он великий генерал! Я думаю, что он пойдет на все, чтобы победить. Сколько из тех, кто живет сегодня, завтра будут спать вечным сном! Вы будете рядом со мной, Арман-Луи де ла Герш, не правда ли?
   - Это самое почетное место; благодарю за честь предоставить его мне!
   Выйдя из королевского шатра, Арман-Луи поинтересовался у Арнольда де Браэ, нет ли новостей от герцога Левенбурга.
   - Вот уже два дня, как он уехал, - ответил Арнольд.
   - Бог проследит, чтобы он не вернулся больше! - воскликнул г-н де ла Герш.
   Несколько часов оставалось до начала большого сражения. Арман-Луи покинул лагерь, чтобы увидеть свою возлюбленную. Пересекая границу лагеря, он встретил Магнуса, который спешил по следам человека небольшого роста, подгонявшего криками свою худую и изможденную лошадь.
   - Если мне не изменяет память, - поведал ему старый лис, - я видел этого мошенника в таверне, где сеньор Матеус скрывался под монашеским одеянием.
   - И что ты решил? - поинтересовался г-н де ла Герш.
   - Есть поверьте, что в Африке шакалы нападают на гиен, когда те идут на водопой. Под именем отца Инносента может скрываться бандит, под именем Якобус. Его лицо я узнал в то время, когда вы входили к королю. Я хотел бы обсудить эту мысль с вами.
   Но как только Магнус сделал вид, что поворачивает назад, отец Инносент пустился наутек. Его худая и несчастная лошадь поскакала во весь опор; через несколько минут он уже был далеко.
   - Да! - вздохнул Магнус, - его побег укрепил меня в своих подозрениях... увидим гиену после шакала.
   - И что же? - произнес Арман-Луи, - Не для того ли мы здесь, чтобы их поймать?
   В то время, как все в шведском лагере готовились к завтрашнему решающему сражению, Валленштейн совещался с герцогом Франсуа-Альбертом, который докладывал ему о решении короля Густава-Адольфа.
   - Я потерял двое суток, чтобы найти вас среди гор, между Гамбургом и Вейнсельфельсом. Вы не должны терять времени. Завтра шведский король будет драться с вами.
   - Вы в этом уверены? - воскликнул Валленштейн, поднявшись. - Ведь король направлялся в Саксонию. Он поднял войска, стоявшие в Нанбурге и быстро продвигается к Вейнсельфельсу.
   - Граф Колоредо ему противостоит?
   - Он силен, но не будет мешать Густаву в продвижении. Думаете ли вы, сеньор, что сражение нежелательно?
   - Оно будет желательно, если я пойду на это.
   Валленштейн покраснел:
   - О, да! Об этом говорят все!
   - Те, кто вас не знает, имеют злобное удовольствие распространять эту клевету.
   - Сколько солдат в распоряжении Густава-Адольфа?
   - Двадцать тысяч.
   - Он располагает большим войском.
   - Но вы - Валленштейн, и вы командуете армией. На сегодняшний день ваше положение более выигрышно. Отступив, вы рискуете потерять престиж двадцати побед. Шведский король остановил вас, помнится, под Нюрнбергом. Победитель в битве под Тиллем, возможно ли вас победить?
   - Это правда. Но послушайте, вчера по моему приказу граф де Паппенхейм отделился от моей армии и направился к Мортзбургу.
   - Необходимо быстро его вернуть! Он должен быть в семи или восьми милях отсюда.
   - Вы надеетесь его догнать?
   - Да, конечно!
   - Тогда, в путь! Вот приказ, подписанный мною. А я должен посовещаться с моими генералами.
   Но менее всего герцог Фринланд хотел посовещаться с графом Колоредо и Пикколини, более всего его интересовал совет астролога Сени.
   Содержание беседы Фринланда с герцогом Левенбургом было далеко от того, чтобы убедить Валленштейна принять вызов Густава-Адольфа; он придерживался политики выжидания. Сраженный аргументами Франсуа-Альберта, он должен был подтвердить свое решение расположением звезд.
   Астролог Сени занимал дом, на крыше которого рабочие соорудили ему террасу в виде башни, где он и жил в окружении своих инструментов. На стенах башни были изображены кабалистические фигуры и алгебраические формулы.
   В тот момент, когда Валленштейн вошел в башню, Сени наблюдал за движением звезд.
   При виде сияющего небосвода, молчаливого человека, чертящего на клочке бумаги значки и цифры, таившие в себе скрытый смысл, военачальник, испугать которого не могли и сто пушек, задрожал с головы до ног.
   - Что говорят планеты? - спросил он дрожащим голосом.
   Сени предвидел визит, но не в его правилах было отвечать категорично.
   - Марс этим вечером был красного цвета... Земля обагрится кровью, тихо произнес астролог.
   - А вы взглянули на звезду шведского короля? - продолжил герцог Фринландский.
   - Вчера она была не видна, сегодня утром тоже. Сейчас её снова не видно. Я строю свои расчеты согласно расположению звезд... Приближается великое событие.
   - О!
   - Вот ваша звезда, месье. Она сейчас ярко светит, несмотря на близость Меркурия, звезды, влияние которой противоположно Сириусу - звезде, покровительствующей вам... Правда состоит в небе в характере огня... Вы видите эту звезду? Она проплыла и исчезла, вот другая прокатилась и исчезла, вот третья, более яркая, теряется в глубине вселенной... На своем пути она освещается величественным львом, покровительствующим войнам... Пусть он остережется!
   - Кто? О ком вы говорите? Объясните же наконец! - просил Валленштейн, почти не дыша.
   - Судьбоносная звезда для короля погасла. Ноябрь станет фатальным для Густава-Адольфа.
   Валленштейн судорожно вздохнул.
   - А сегодня уже первое ноября! - воскликнул он взволнованно.
   Сени продолжал рисоватьна бумаге цифры и параболы; Валленштейн следил за ним, сдерживая дыхание.
   - Да, фатальным, фатальным! - повторял Сени; солнце стало пурпурным. Звезда Густава-Адольфа, ты уже не светишь так ярко!
   Валленштейн, выходя из дома астролога, был уже почти уверен, что он поступает правильно. Тут он встретил человека, который его искал. Это был оруженосец мадам д`Игомер.
   - О! Сеньор! - обратился к нему солдат. Став на колено, он продемонстрировал ему шарф, забрызганный кровью и грязью.
   - О, Боже! Она мертва! - воскликнул Валленштейн.
   Оруженосец поднялся и, обнажив голову, рассказал графу Фринланду о том, как погибла баронесса; одна лишь вещь осталась от нее, - обрывок шелка, который выплыл на поверхность. Текла спала мертвым сном под толщей болотной воды.
   Валленштейн выслушал оруженосца с мрачным видом.
   - О! - наконец выдохнул он. - Пусть земля напьется крови! Я клянусь, что отомщу за нее!
   И, вызвав к себе генералов имперской армии: Изолани, Колоредо, Пикколини, Терцки, объявил им:
   - Господа! Я принял решение: завтра мы дадим бой шведскому королю!
   Все необходимые приготовления были сделаны в течение нескольких часов, оставшихся до наступления дня.
   Глубокие траншеи, окруженные острыми кольями, протянулись по обе стороны дороги, разделявшей две армии и идущей из Вейсельфельса в Лейпциг. Имперские войска, разделенные на пять отрядов, заняли позицию в трехстах шагах от этой дороги, правый конец которой упирался в канал, соединяющий Эльстер с Саалем. Быстро разместившиеся батареи направили свои пушки по предполагаемым направлениям обстрела.
   Тем временем, герцог Левенбург и капитан Якобус скакали в ночи, преследуя графа Паппенхейма.
   Пожар, пылающий вдали, служил им маяком. Преследователи поняли, что страшный генерал проследовал именно здесь.
   ...С первыми признаками рассвета Густав-Адольф поднялся в седло. Он все ещё страдал от плохо затянувшейся раны. Поэтому вместо кирасы он одел камзол из буйволовой кожи и драповую накидку.
   Бледный, но с горящим взором, он проехал перед войском с высоко поднятой головой. Его солдаты были преданы ему, смелости и решительности ему было не занимать. Войны приветствовали своего короля тысячами возгласов, долетевших до лагеря Валленштейна.
   - Солдаты! - обратился к ним король. - Помолимся Богу и победим!
   С этими словами он стал на колени и начал молиться.
   То же сделали и солдаты. Их молитва была похожа на религиозную песню, подхваченную музыкой полков.
   Густой туман покрывал равнину, и молитва этих славных людей, половине из которых предстояло, быть может, умереть, поднялась к небесам.
   Арман-Луи и г-н де Парделан, воодушевленные внезапным порывом, следовали за королем. Г-н де ла Герш повсюду искал Рено. Среди драгун его не было видно. Спросив о нем Магнуса, он узнал, что того видели утром, примерявшим новый камзол из буйволовой кожи.
   В этот момент луч солнца пробил облака, туман рассеялся, будто занавес; две армии оказались друг перед другом, разделенные широкой дорогой. Языки пламени сверкнули, и облако сизоватого дыма поднялось над батареей, расположенной на пригорке, в центре имперской армии.
   - Бог с нами! - вскричали шведы.
   - Иисус и Мария! - отвечали имперцы.
   Сражение началось. В то время, как Густав-Адольф указывал концом своей шпаги на батарею, извергавшую пламя и дым, которую нужно было захватить, Валленштейн смотрел в сторону, куда уехал Паппенхейм. Дорога была гладкой и пустынной.