Страница:
Камни полетели, когда легионеры приблизились на расстояние в двадцать ярдов. Настроение толпы приобрело угрожающий характер. Жалобные возгласы горожан в оправдание протеста против властей смешались с антиконкордовскими выкриками тех, кто надеялся, что дело не ограничится только словесной перепалкой.
— Щиты! — взревел Дел Аглиос.
Его гастаты подняли над головами длинные зелено-золотые прямоугольные щиты. Камни застучали по металлу. Раздался звон бьющейся посуды — ярко раскрашенная керамика присоединилась к дождю метательных снарядов.
— Держать строй! — прозвучал мощный голос мастера мечников. — Давите справа!
Лошади били копытами и храпели. Легионеры стучали мечами и копьями по внутренней стороне щитов. На левом фланге скорость движения возросла. Кастенас перевела отряд на рысь. Толпа перед ней стала выгибаться в сторону выхода, но медленно и неохотно. Не желая снимать осаду с базилики, вожаки призывали сторонников быть смелее и не отступать. Метательные снаряды продолжали лететь — главным образом с верхних ступеней лестницы, где Кастенас заметила груды заготовленных камней. А еще она увидела блеск металла и изгиб лука. Оставалось надеяться, что ради собственного же блага никто в толпе не рискнет применить это оружие.
Шум на форуме достиг апогея. Элиз изучала лица мятежников. Неуверенные и испуганные. Начинающие колебаться. Большинство — просто невинные горожане, которых раззадорили вожаки, стоявшие сейчас позади людей, вне реальной опасности. Кастенас уставилась в затылок Дел Аглиосу. Он повернул голову, встретился с ней глазами и кивнул. С этим пора кончать. Элиз обнажила меч и вскинула руку. По форуму стремительно распространился страх.
— Когти! Вперед! — Ее рука опустилась, и кавалерия двинулась на толпу следом за пехотой. — Будьте начеку. Держите строй.
Передний край толпы начал рассеиваться и смещаться влево. Люди бежали вдоль строя в поисках выхода, который Келл и ее отряд только рады были им указать. Однако стойкий центр не дрогнул. Мятежники с вызывающим видом стояли перед флагами Конкорда, свисающими с высоких мраморных колонн у входа в базилику. Камни продолжали лететь, и новые горшки бились о щиты, рассыпая черепки по форуму.
Столкновение произошло на нижней ступеньке. Кастенас придержала кавалерию, пока пехота ударами щитов теснила тех, кому хватало храбрости продолжать сопротивление. В воздухе запахло дракой. Группа мужчин и женщин стояла перед закрытыми на засов деревянными дверями базилики. Внутреннюю территорию огораживали стены, что было несвойственно базиликам Конкорда, но диктовалось необходимостью: на эту местность то и дело налетали ураганы.
Толпа хлынула вниз по лестнице, подталкиваемая сзади. Кастенас видела, как некоторых горожан притиснули к неумолимой стене щитов. Легионеры отреагировали, с силой надавив на щиты, расквашивая носы и ломая кости. Из дальней части толпы вылетело копье. Кастенас чертыхнулась. Оно попало в гущу пехоты.
— Ломайте их! — приказал Дел Аглиос.
Кастенас подвела свой отряд к лестнице. Горожане попятились.
— Давите, Когти, давите!
Используя древки копий и рукояти мечей, кавалерия двинулась в гущу толпы, нанося удары тем, кто не успевал освободить дорогу. Пехота наступала, давя щитами и все еще не обнажая мечей. Гневные крики переросли в вопли боли и паники. Единство толпы нарушилось. Люди сдались и побежали влево. В саду их ждали остальные Медвежьи Когти. Легионеры наносили удары, активно используя ситуацию. Скандируя, они гнали бунтовщиков прочь.
Кастенас ехала сзади, наблюдая за бегством. Среди града сыпавшихся камней в ее щит ударила стрела. Она прилетела из-за колонн у входа. Элиз перебросила щит так, чтобы закрыться, и приказала отряду сделать то же самое. Потом повернулась к высокому мужчине с суровым лицом, шагавшему следом за кавалерией. На его голове красовался шлем с зеленым плюмажем, позади вился широкий плащ.
— Казначей Джеред, стрелы у входа.
Пол Джеред коротко кивнул в знак того, что понял.
— Левимы! — гаркнул он. — Поднять щиты! Вперед! Он обнажил гладиус, заслонился щитом и повел тридцать левимов, элиту воинов-сборщиков, вверх по ступеням следом за лошадьми. Кое-где на земле лежали горожане, зажимая руками раны. У Джереда не было времени ни для разбирательств, ни для сочувствия, и он обходил людей или переступал через них, не замедляя шага.
Казначей единым махом преодолел дюжину мраморных ступеней, миновав первый ряд колонн, украшающих вход в базилику. Перед дверями столпилось около пятидесяти человек. Легион, как и планировалось, рассеял основную часть толпы, оставив ему вожаков, которые были слишком упрямы или глупы, чтобы убежать вместе с теми, кого подбили на бунт.
Джеред увидел копья, клинки и луки. Но доспехов не было ни у кого. Джеред и его левимы имели хорошую защиту — нагрудники и ножные латы — и прикрывали плотные зеленые туники щитами. Любой бой будет неравным. В них полетели стрелы. Целых три. Одна ушла намного выше и в сторону, две ударили в щиты воинов по обе стороны от него. Казначей рванулся вперед и замер всего в трех шагах от острия ближайшего клинка.
— Я прощу вам эти стрелы, потому что вы испугались. Но еще одна выходка с вашей стороны — и я атакую, — предупредил он.
— Мы не сдадимся, сборщик. Даже вам, — заявил стоявший впереди мужчина, высокий, бородатый и сильный.
— Будьте уверены, сдадитесь, — негромко сказал Джеред.
Он дал знак левимам слева начать окружение. Увидев тревогу на лицах, следивших за движением воинов, казначей понадеялся, что дело удастся разрешить миром. Кавалерия и пехота уже покидали форум. Солдаты охраняли периметр площади.
— Сборы слишком велики! — выкрикнул высокий мужчина. — Мне не хватает денег на покупку семян, у меня остается слишком мало скота, чтобы закупить производителей. Вы отнимаете еду у наших детей и забираете наших работников, чтобы они сражались за вас. Какой налог вы сможете собрать в следующий раз? У меня уже ничего нет! И мне нечем засеять поля!
Джеред поставил щит на землю.
— Граждане! Налог устанавливается и закрепляется вашим законодательством и объявляется в начале каждого периода взимания. У вас есть возможность выразить недовольство по поводу вашего личного вклада через квесторов или судей. Но сначала подумайте, не переплачиваете ли вы за корма, не слишком ли большое вознаграждение назначаете работникам и не тратите ли много денег на предметы роскоши. Мы — только сборщики. Мы взимаем.
— Мытарь! — Мужчина презрительно сплюнул. — Ты ничего не знаешь о наших трудностях.
— Я понимаю вашу озабоченность. Но на угрозы реагировать не стану. Вам следует разговаривать с вашими законодателями. — Казначей сделал паузу, чтобы обвести взглядом собравшихся. — Вы все — законопослушные и трудолюбивые граждане. Это видно с первого взгляда. Не стоит устраивать бунт. Расходитесь.
— Ты не оставляешь нам выбора. — Фермер покачал головой. Толпа напряглась, готовая действовать.
Джеред резко кивнул головой. Левимы справа и слева от него рванулись вперед, щитами отталкивая бунтарей. Джеред сделал пару быстрых, почти незаметных шагов. Его щит ударил мужчину по руке с мечом, остановив замах, а острие гладиуса коснулось шеи фермера. Мужчина уставился на казначея, ошеломленный стремительностью действий и осознанием своего внезапного одиночества.
— Пройдет немного времени, — негромко произнес Джеред, — и ты поблагодаришь меня за то, что я не довел удар до конца. Кто бы тогда кормил твою семью? Конкорд дает вам все, что ты видишь вокруг. И он забирает только то, что необходимо. Сдавайся сейчас, и ты вернешься домой.
Фермер сдвинул брови и посмотрел ему в глаза:
— Ты дашь нам уйти и ничего не сделаешь?
Джеред опустил меч.
— Я мог бы усилить твое недовольство властями, посадив тебя на год в тюрьму, но какой от этого прок? В камерах сидят преступники, честным людям там не место. Мне нужно, чтобы ты трудился на благо Конкорда и был ему верен. Положи меч и вернись к своей семье, на ферму. Как твое имя?
— Хорге Куинта, господин.
— А я казначей Пол Джеред. Конкорд примет меры. Я вернусь и поговорю с тобой. И если я увижу, что тебе действительно трудно выплатить сбор, я внесу его за тебя.
Джеред наблюдал, как воинственный запал покидает рослого фермера. Он сделал знак левимам отойти, и Куинта увел своих людей от стен базилики. Джеред удовлетворенно улыбнулся, а потом снова поглядел на базилику. На ее дверях были намалеваны лозунги, требующие уменьшения налогов, изгнания Конкорда и смерти сборщиков. И это далеко не первый случай.
— Давайте внутрь! — приказал он левимам. — Очистим базилику от бунтовщиков, отыщем наших людей и сундуки и уберемся отсюда. Думаю, что без нас у Медвежьих Когтей будет гораздо меньше хлопот.
— Вы серьезно это сказали, господин? Насчет уплаты налога за того фермера?
Джеред посмотрел на юношу, задавшего вопрос. Он имел звание младшего сборщика и совсем недавно попал в элитный отряд Адвоката.
— У тебя будет возможность убедиться, Арин, что я всегда говорю серьезно.
Джеред сбежал вниз по ступенькам, передал щит оруженосцу и вложил меч в ножны. Ему навстречу шел человек, которому на роду было написано великое будущее. И не просто из-за фамильного герба, украшавшего его щит.
— Роберто! — окликнул Джеред.
Казначей снял шлем и пристроил его под мышку. Молодой Дел Аглиос помахал ему и подошел ближе.
— Результат удовлетворительный, Пол?
— Едва ли, — ответил Джеред. Он указал на обломки камней, усеявшие форум. — Меня беспокоят эти события. Их становится слишком много, чтобы не обращать внимания.
— Это неизбежный результат экспансии.
Джеред приподнял брови.
— Это неизбежный результат чрезмерных налогов. Ты слишком прислушиваешься к матери, Роберто, а она начинает меня смущать. Мои сборщики встречают сопротивление и отказы везде, где появляются. Мы высасываем из Конкорда жизненные соки. Нам надо бы остановиться и отдышаться.
— Она — Адвокат, — пожал плечами Роберто. — Ты знаешь, как она относится к власти Адвокатуры и будущему Конкорда.
— Это заклинание я повторяю во сне, — проворчал Джеред. — Безопасность и процветание за счет завоеваний и экспансии. Насколько я понимаю, эти сундуки с податями не предназначены для ремонта стоков и водоводов?
Роберто засмеялся.
— Нет, господин казначей. — Его улыбка была мимолетной. — В Эсторре происходит много разного. И налоги — только часть всего. Мы набираем новые легионы по всему Конкорду. Моя мать планирует открыть фронт в Омари.
Джеред удивился и почувствовал вспышку раздражения.
— Дорнос еще недостаточно надежен, чтобы вести кампанию оттуда. Надеюсь, она не рискнет открыть фронт из Госланда? Граница с Цардом слишком неспокойна. — Джеред помолчал и нахмурился. — Предполагается, что ты будешь командовать этим предприятием?
Роберто покачал головой.
— Нет. Действительно нет, хотя ты почти угадал. Сегодня была моя последняя операция с Медвежьими Когтями. И последняя — для Второго легиона на севере.
Сердце Джереда радостно затрепетало.
— Тебе все-таки дают командование!
— Два легиона и две алы. Полный набор, от зеленых рекрутов до опытных легионеров. Я не буду участвовать в боевых действиях по крайней мере два года.
Джеред видел, что Роберто рад новому назначению. Казначей сжал плечо друга.
— Поздравляю. И позволю себе сказать: давно пора.
— Спасибо. Не сомневаюсь, матушка будет рада больше не слышать, как ты постоянно твердишь об этом. Я очень обязан тебе за поддержку.
— Я не говорил бы об этом, если бы не считал тебя достойным. Генерал. — Оба засмеялись. — Звучит хорошо, правда? Сегодня вечером мы за это выпьем. Уверен, что у нее есть на тебя виды.
— О да, — ответил Роберто. — Конечно. У нее серьезные планы. Мать собирается открыть три фронта в Царде через четыре года.
Ошеломленный Джеред застыл на месте. Он схватил Роберто за руку и оттащил в укромное место, подальше от любопытных глаз и посторонних ушей. Казначей ощущал, как у него колотится сердце, и понимал, что должен высказаться.
— Она не должна этого делать! — прошипел он. — Это глупо. Пусть Госланд и алмаз стабильности Конкорда, но Атреску еще слишком недавно присоединили. Там начнется гражданская война, готов поклясться собственной жизнью! Четыре года — слишком маленький срок. У нас не будет сил сражаться с королевством по крайней мере еще десять лет! Она вырвет сердце у народа. Роберто… ты ведь знаешь, что я прав!
— Тогда ты должен сам поговорить с ней, Пол! — огрызнулся Дел Аглиос. — Мое влияние на мать не так уж велико, а ты слишком часто в разъездах. Она прислушается к тебе, как ни к кому другому.
Джеред глубоко вздохнул и покачал головой.
— Цард! Она считает нас сильнее, чем мы есть. Так она может атаковать и Сирран… — Он замолчал, ощутив, что ему вдруг сделалось жарко. — Господь да обнимет нас! Сирран не станет молчать, если мы будет вести войну одновременно в Омари и Царде. Надеюсь, она уже отправила к ним дипломатов?
— Маршал-защитник Васселис возглавил посольство, — подтвердил Роберто.
— Хорошо. У нас будет шанс на успех. Мы не можем потерять то немногое, чего от них добились.
— Знаю, — откликнулся Роберто. — Поговори с матушкой. Есть другие территории, более уязвимые и менее обширные, которыми мы могли бы заняться в первую очередь.
— Поговорю, юный Дел Аглиос. Обязательно поговорю, как только смогу.
Джеред повернулся, чтобы проконтролировать действия левимов у базилики, понимая, что надо поторапливаться.
ГЛАВА 3
— Щиты! — взревел Дел Аглиос.
Его гастаты подняли над головами длинные зелено-золотые прямоугольные щиты. Камни застучали по металлу. Раздался звон бьющейся посуды — ярко раскрашенная керамика присоединилась к дождю метательных снарядов.
— Держать строй! — прозвучал мощный голос мастера мечников. — Давите справа!
Лошади били копытами и храпели. Легионеры стучали мечами и копьями по внутренней стороне щитов. На левом фланге скорость движения возросла. Кастенас перевела отряд на рысь. Толпа перед ней стала выгибаться в сторону выхода, но медленно и неохотно. Не желая снимать осаду с базилики, вожаки призывали сторонников быть смелее и не отступать. Метательные снаряды продолжали лететь — главным образом с верхних ступеней лестницы, где Кастенас заметила груды заготовленных камней. А еще она увидела блеск металла и изгиб лука. Оставалось надеяться, что ради собственного же блага никто в толпе не рискнет применить это оружие.
Шум на форуме достиг апогея. Элиз изучала лица мятежников. Неуверенные и испуганные. Начинающие колебаться. Большинство — просто невинные горожане, которых раззадорили вожаки, стоявшие сейчас позади людей, вне реальной опасности. Кастенас уставилась в затылок Дел Аглиосу. Он повернул голову, встретился с ней глазами и кивнул. С этим пора кончать. Элиз обнажила меч и вскинула руку. По форуму стремительно распространился страх.
— Когти! Вперед! — Ее рука опустилась, и кавалерия двинулась на толпу следом за пехотой. — Будьте начеку. Держите строй.
Передний край толпы начал рассеиваться и смещаться влево. Люди бежали вдоль строя в поисках выхода, который Келл и ее отряд только рады были им указать. Однако стойкий центр не дрогнул. Мятежники с вызывающим видом стояли перед флагами Конкорда, свисающими с высоких мраморных колонн у входа в базилику. Камни продолжали лететь, и новые горшки бились о щиты, рассыпая черепки по форуму.
Столкновение произошло на нижней ступеньке. Кастенас придержала кавалерию, пока пехота ударами щитов теснила тех, кому хватало храбрости продолжать сопротивление. В воздухе запахло дракой. Группа мужчин и женщин стояла перед закрытыми на засов деревянными дверями базилики. Внутреннюю территорию огораживали стены, что было несвойственно базиликам Конкорда, но диктовалось необходимостью: на эту местность то и дело налетали ураганы.
Толпа хлынула вниз по лестнице, подталкиваемая сзади. Кастенас видела, как некоторых горожан притиснули к неумолимой стене щитов. Легионеры отреагировали, с силой надавив на щиты, расквашивая носы и ломая кости. Из дальней части толпы вылетело копье. Кастенас чертыхнулась. Оно попало в гущу пехоты.
— Ломайте их! — приказал Дел Аглиос.
Кастенас подвела свой отряд к лестнице. Горожане попятились.
— Давите, Когти, давите!
Используя древки копий и рукояти мечей, кавалерия двинулась в гущу толпы, нанося удары тем, кто не успевал освободить дорогу. Пехота наступала, давя щитами и все еще не обнажая мечей. Гневные крики переросли в вопли боли и паники. Единство толпы нарушилось. Люди сдались и побежали влево. В саду их ждали остальные Медвежьи Когти. Легионеры наносили удары, активно используя ситуацию. Скандируя, они гнали бунтовщиков прочь.
Кастенас ехала сзади, наблюдая за бегством. Среди града сыпавшихся камней в ее щит ударила стрела. Она прилетела из-за колонн у входа. Элиз перебросила щит так, чтобы закрыться, и приказала отряду сделать то же самое. Потом повернулась к высокому мужчине с суровым лицом, шагавшему следом за кавалерией. На его голове красовался шлем с зеленым плюмажем, позади вился широкий плащ.
— Казначей Джеред, стрелы у входа.
Пол Джеред коротко кивнул в знак того, что понял.
— Левимы! — гаркнул он. — Поднять щиты! Вперед! Он обнажил гладиус, заслонился щитом и повел тридцать левимов, элиту воинов-сборщиков, вверх по ступеням следом за лошадьми. Кое-где на земле лежали горожане, зажимая руками раны. У Джереда не было времени ни для разбирательств, ни для сочувствия, и он обходил людей или переступал через них, не замедляя шага.
Казначей единым махом преодолел дюжину мраморных ступеней, миновав первый ряд колонн, украшающих вход в базилику. Перед дверями столпилось около пятидесяти человек. Легион, как и планировалось, рассеял основную часть толпы, оставив ему вожаков, которые были слишком упрямы или глупы, чтобы убежать вместе с теми, кого подбили на бунт.
Джеред увидел копья, клинки и луки. Но доспехов не было ни у кого. Джеред и его левимы имели хорошую защиту — нагрудники и ножные латы — и прикрывали плотные зеленые туники щитами. Любой бой будет неравным. В них полетели стрелы. Целых три. Одна ушла намного выше и в сторону, две ударили в щиты воинов по обе стороны от него. Казначей рванулся вперед и замер всего в трех шагах от острия ближайшего клинка.
— Я прощу вам эти стрелы, потому что вы испугались. Но еще одна выходка с вашей стороны — и я атакую, — предупредил он.
— Мы не сдадимся, сборщик. Даже вам, — заявил стоявший впереди мужчина, высокий, бородатый и сильный.
— Будьте уверены, сдадитесь, — негромко сказал Джеред.
Он дал знак левимам слева начать окружение. Увидев тревогу на лицах, следивших за движением воинов, казначей понадеялся, что дело удастся разрешить миром. Кавалерия и пехота уже покидали форум. Солдаты охраняли периметр площади.
— Сборы слишком велики! — выкрикнул высокий мужчина. — Мне не хватает денег на покупку семян, у меня остается слишком мало скота, чтобы закупить производителей. Вы отнимаете еду у наших детей и забираете наших работников, чтобы они сражались за вас. Какой налог вы сможете собрать в следующий раз? У меня уже ничего нет! И мне нечем засеять поля!
Джеред поставил щит на землю.
— Граждане! Налог устанавливается и закрепляется вашим законодательством и объявляется в начале каждого периода взимания. У вас есть возможность выразить недовольство по поводу вашего личного вклада через квесторов или судей. Но сначала подумайте, не переплачиваете ли вы за корма, не слишком ли большое вознаграждение назначаете работникам и не тратите ли много денег на предметы роскоши. Мы — только сборщики. Мы взимаем.
— Мытарь! — Мужчина презрительно сплюнул. — Ты ничего не знаешь о наших трудностях.
— Я понимаю вашу озабоченность. Но на угрозы реагировать не стану. Вам следует разговаривать с вашими законодателями. — Казначей сделал паузу, чтобы обвести взглядом собравшихся. — Вы все — законопослушные и трудолюбивые граждане. Это видно с первого взгляда. Не стоит устраивать бунт. Расходитесь.
— Ты не оставляешь нам выбора. — Фермер покачал головой. Толпа напряглась, готовая действовать.
Джеред резко кивнул головой. Левимы справа и слева от него рванулись вперед, щитами отталкивая бунтарей. Джеред сделал пару быстрых, почти незаметных шагов. Его щит ударил мужчину по руке с мечом, остановив замах, а острие гладиуса коснулось шеи фермера. Мужчина уставился на казначея, ошеломленный стремительностью действий и осознанием своего внезапного одиночества.
— Пройдет немного времени, — негромко произнес Джеред, — и ты поблагодаришь меня за то, что я не довел удар до конца. Кто бы тогда кормил твою семью? Конкорд дает вам все, что ты видишь вокруг. И он забирает только то, что необходимо. Сдавайся сейчас, и ты вернешься домой.
Фермер сдвинул брови и посмотрел ему в глаза:
— Ты дашь нам уйти и ничего не сделаешь?
Джеред опустил меч.
— Я мог бы усилить твое недовольство властями, посадив тебя на год в тюрьму, но какой от этого прок? В камерах сидят преступники, честным людям там не место. Мне нужно, чтобы ты трудился на благо Конкорда и был ему верен. Положи меч и вернись к своей семье, на ферму. Как твое имя?
— Хорге Куинта, господин.
— А я казначей Пол Джеред. Конкорд примет меры. Я вернусь и поговорю с тобой. И если я увижу, что тебе действительно трудно выплатить сбор, я внесу его за тебя.
Джеред наблюдал, как воинственный запал покидает рослого фермера. Он сделал знак левимам отойти, и Куинта увел своих людей от стен базилики. Джеред удовлетворенно улыбнулся, а потом снова поглядел на базилику. На ее дверях были намалеваны лозунги, требующие уменьшения налогов, изгнания Конкорда и смерти сборщиков. И это далеко не первый случай.
— Давайте внутрь! — приказал он левимам. — Очистим базилику от бунтовщиков, отыщем наших людей и сундуки и уберемся отсюда. Думаю, что без нас у Медвежьих Когтей будет гораздо меньше хлопот.
— Вы серьезно это сказали, господин? Насчет уплаты налога за того фермера?
Джеред посмотрел на юношу, задавшего вопрос. Он имел звание младшего сборщика и совсем недавно попал в элитный отряд Адвоката.
— У тебя будет возможность убедиться, Арин, что я всегда говорю серьезно.
Джеред сбежал вниз по ступенькам, передал щит оруженосцу и вложил меч в ножны. Ему навстречу шел человек, которому на роду было написано великое будущее. И не просто из-за фамильного герба, украшавшего его щит.
— Роберто! — окликнул Джеред.
Казначей снял шлем и пристроил его под мышку. Молодой Дел Аглиос помахал ему и подошел ближе.
— Результат удовлетворительный, Пол?
— Едва ли, — ответил Джеред. Он указал на обломки камней, усеявшие форум. — Меня беспокоят эти события. Их становится слишком много, чтобы не обращать внимания.
— Это неизбежный результат экспансии.
Джеред приподнял брови.
— Это неизбежный результат чрезмерных налогов. Ты слишком прислушиваешься к матери, Роберто, а она начинает меня смущать. Мои сборщики встречают сопротивление и отказы везде, где появляются. Мы высасываем из Конкорда жизненные соки. Нам надо бы остановиться и отдышаться.
— Она — Адвокат, — пожал плечами Роберто. — Ты знаешь, как она относится к власти Адвокатуры и будущему Конкорда.
— Это заклинание я повторяю во сне, — проворчал Джеред. — Безопасность и процветание за счет завоеваний и экспансии. Насколько я понимаю, эти сундуки с податями не предназначены для ремонта стоков и водоводов?
Роберто засмеялся.
— Нет, господин казначей. — Его улыбка была мимолетной. — В Эсторре происходит много разного. И налоги — только часть всего. Мы набираем новые легионы по всему Конкорду. Моя мать планирует открыть фронт в Омари.
Джеред удивился и почувствовал вспышку раздражения.
— Дорнос еще недостаточно надежен, чтобы вести кампанию оттуда. Надеюсь, она не рискнет открыть фронт из Госланда? Граница с Цардом слишком неспокойна. — Джеред помолчал и нахмурился. — Предполагается, что ты будешь командовать этим предприятием?
Роберто покачал головой.
— Нет. Действительно нет, хотя ты почти угадал. Сегодня была моя последняя операция с Медвежьими Когтями. И последняя — для Второго легиона на севере.
Сердце Джереда радостно затрепетало.
— Тебе все-таки дают командование!
— Два легиона и две алы. Полный набор, от зеленых рекрутов до опытных легионеров. Я не буду участвовать в боевых действиях по крайней мере два года.
Джеред видел, что Роберто рад новому назначению. Казначей сжал плечо друга.
— Поздравляю. И позволю себе сказать: давно пора.
— Спасибо. Не сомневаюсь, матушка будет рада больше не слышать, как ты постоянно твердишь об этом. Я очень обязан тебе за поддержку.
— Я не говорил бы об этом, если бы не считал тебя достойным. Генерал. — Оба засмеялись. — Звучит хорошо, правда? Сегодня вечером мы за это выпьем. Уверен, что у нее есть на тебя виды.
— О да, — ответил Роберто. — Конечно. У нее серьезные планы. Мать собирается открыть три фронта в Царде через четыре года.
Ошеломленный Джеред застыл на месте. Он схватил Роберто за руку и оттащил в укромное место, подальше от любопытных глаз и посторонних ушей. Казначей ощущал, как у него колотится сердце, и понимал, что должен высказаться.
— Она не должна этого делать! — прошипел он. — Это глупо. Пусть Госланд и алмаз стабильности Конкорда, но Атреску еще слишком недавно присоединили. Там начнется гражданская война, готов поклясться собственной жизнью! Четыре года — слишком маленький срок. У нас не будет сил сражаться с королевством по крайней мере еще десять лет! Она вырвет сердце у народа. Роберто… ты ведь знаешь, что я прав!
— Тогда ты должен сам поговорить с ней, Пол! — огрызнулся Дел Аглиос. — Мое влияние на мать не так уж велико, а ты слишком часто в разъездах. Она прислушается к тебе, как ни к кому другому.
Джеред глубоко вздохнул и покачал головой.
— Цард! Она считает нас сильнее, чем мы есть. Так она может атаковать и Сирран… — Он замолчал, ощутив, что ему вдруг сделалось жарко. — Господь да обнимет нас! Сирран не станет молчать, если мы будет вести войну одновременно в Омари и Царде. Надеюсь, она уже отправила к ним дипломатов?
— Маршал-защитник Васселис возглавил посольство, — подтвердил Роберто.
— Хорошо. У нас будет шанс на успех. Мы не можем потерять то немногое, чего от них добились.
— Знаю, — откликнулся Роберто. — Поговори с матушкой. Есть другие территории, более уязвимые и менее обширные, которыми мы могли бы заняться в первую очередь.
— Поговорю, юный Дел Аглиос. Обязательно поговорю, как только смогу.
Джеред повернулся, чтобы проконтролировать действия левимов у базилики, понимая, что надо поторапливаться.
ГЛАВА 3
838-й Божественный цикл, 40-й день от рождения дуса, 5-й год истинного Восхождения
Толстый слой изморози покрывал дорожку сада во дворце Соластро. Совершенно неподходящее для нынешнего момента название, поскольку сезон урожая и солнца сменился морозом очень холодного дуса. Дворец, построенный в месте, где сходились границы трех стран, Эстории, Фаскара и Нератарна, был центром Конкорда вне Эсторра и олицетворял собой его масштабы и мощь.
Эрин Дел Аглиос, Адвокат Эсторийского Конкорда, старалась ступать по предательски ускользающей из-под ног земле как можно более непринужденно. Идущие рядом Пол Джеред и Арван Васселис готовы были поддержать ее в случае надобности. Там, где ее отделанные мехом сапожки до колен скользили, их тяжелые, подкованные металлом сапоги превращали наледь в крошево. Все трое кутались в тяжелые темно-зеленые шерстяные плащи, отделанные бело-золотистым мехом тундаррских горных львов.
Тусклое серое небо над головами грозило разродиться снегом. Снегопад будет обильным и продолжительным. Эрин содрогнулась. Вечером после собрания переход в жилые покои дворца из Главной палаты будет исключительно неприятным. Джереда, похоже, забавляло стесненное положение Адвоката. Эрин снизу вверх заглянула ему в лицо. Льдисто-голубые глаза искрились плохо скрываемым смехом. На волосках, угнездившихся на крупном носу, и на густых бровях лежал иней.
— Ты собирался сказать мне, что в Тундарре вы все еще ходили бы в тогах и с голыми руками, — лукаво проговорила Эрин, крепко ухватив Джереда под локоть рукой в перчатке.
Он рассмеялся.
— Ну, не совсем. Я всего лишь хотел обратить внимание на изнеженность типичного эсторийца. Или карадукца, если уж на то пошло.
Васселис, шедший по другую руку от Эрин, отозвался язвительным смешком.
— Я прожил бы в снегу с голой грудью дольше, чем ты, Джеред. Когда приходит дус, на юге моей страны не менее холодно, чем на любой твоей горной вершине.
— Вас двоих только послушать! — сказала Эрин, качая головой. — Хвастаетесь как мальчишки. Только не устраивайте такого в Палате. Мне ни к чему, чтобы ваши назначения поставили под сомнение вместе с просьбами остальных.
— Ты их выслушаешь, хорошо, Эрин? — попросил Джеред. — Их мольбы об осторожности и отсрочке — это не обычный скулеж.
Эрин выдохнула из ноздрей два морозных облачка.
— Да, и мы слышим это жалкое блеяние ежедневно, они как овцы — всегда одно и то же! — Она немного смягчилась. — Но — да, я их выслушаю и, конечно, сделаю что смогу. Но планы свои я менять не стану. Будущее Конкорда должно быть обеспечено.
— Это то, чего желаем мы все, — заметил Васселис. — Ну, почти все.
Джеред снова рассмеялся.
— Неужели я слышу шпильку в адрес нашего уважаемого канцлера ордена?
— Право, тебе не следовало бы постоянно ее задевать, Арван, — укорила маршала Эрин, ощущая в груди разгорающийся огонек озорства.
Васселис вздохнул.
— Мой Адвокат, при всем моем уважении к твоему положению номинального главы ордена Всеведущего, канцлер Коройен — это острый шип у меня в седалище. И у тебя тоже, я уверен. Меня тревожит ее жажда власти, не оговоренной законами государства. И мы все знаем, на что способны ее любимые Доспехи Бога, если за ними не приглядывать.
— О Боже! — Джеред возвел глаза к небу. — Я слышал, что она снова беспокоится насчет неких районов Карадука. Какую ересь, по ее мнению, вы от нее скрываете?
— Сам хотел бы знать, — ответил Васселис, не заметив иронии в вопросе Джереда. — Ее чтецы и гласы действуют на меня как крапивная лихорадка. Они терзают меня вопросами о древней истории, в то время как им следовало бы заняться теми многочисленными гражданами, которые нуждаются в их наставлениях. Мне не нравятся эти постоянные подозрения.
— Ах, Арван, брось обижаться! Тебе так хорошо удается сбивать ее с толку, — заметила Эрин, с улыбкой глядя ему в глаза и наблюдая, как с лица маршала исчезает напряженное выражение. — А раз тебе нечего скрывать и ты пользуешься моей неизменной поддержкой, то прошу, не лишай нас развлечения, пусть она говорит. Лицо канцлера приобретает такой дивный цвет, когда собственные действия приводят ее к публичному позору!
Стражники Адвокатуры у входа Главной палаты вытянулись в струнку. Все трое поднялись по отполированным мраморным ступеням на колоннаду и вошли в вестибюль, где стояли бюсты всех Адвокатов со времен Первого Божественного цикла и создания Эсторийского Конкорда.
В вестибюле было светло благодаря огромным окнам по обеим сторонам от входа и тепло, поскольку воздух согревало жаркое пламя в шести больших каминах. Тем не менее, Эрин находила это помещение не столько великолепным, сколько весьма унылым.
— Только бы мне не прийти слишком рано, — пробормотала она.
Помощники завертелись вокруг них, принимая плащи, меха, перчатки и шапки и поправляя тоги. Все трое остановились и сели, чтобы переобуться в более подобающие случаю сандалии, после чего каждый поправил прическу, глядя в поданное зеркало.
— Хочешь, чтобы я вошел первым? — спросил Васселис.
Эрин пожала плечами.
— Это не имеет значения. Собрание все равно будет считать, что я потворствую Карадуку, что бы мы с тобой ни делали. Пойдем. Не будем усложнять. Просто продолжайте беседовать со мной.
Перед Адвокатом и ее спутниками предстали закрытые двери Главной палаты. Они возвышались на сорок футов и доходили до сводчатого потолка, а на их деревянных, выкрашенных в белый цвет створках красовался резной герб Эсторийского Конкорда. При их приближении двери отворили. Палата была построена по образу здания сената в Эсторре: по всей длине, по правую и левую стороны от устланного ковром прохода, который вел к креслу Адвоката, уступами располагались мраморные скамьи. Позади кресла размещались шесть главных советников, записывающих каждое произнесенное слово и готовых предоставить Адвокату любую необходимую информацию. Само помещение было чудесно нагрето благодаря проложенным под полом тепловым трубам. Ярко окрашенные стены и ряды делегатов в белых и зеленых тогах придавали ему такой уютный вид, словно за стенами царил полдень сола.
Появления Адвоката дожидались почти триста делегатов. Присутствовали маршалы-защитники всех территорий с делегациями, состоящими из эдилей и пропреторов. В глубине зала чуть слева сидела канцлер ордена Всеведущего Фелис Коройен с внутренним кругом из четырех высших гласов. Справа в порядке старшинства располагались преторы и консулы Конкорда. Двенадцать человек Джереда, совет сборщиков, находились на скамье под ними.
Шеренги лиц повернулись к ней. Эрин Дел Аглиос с высоко поднятой головой прошествовала по темно-зеленому ковру, кивая направо и налево. Раз в год они встречались вот так — главы территорий, все сразу и в одном месте, — чтобы выработать политику, которая будет осуществляться централизованно из Эсторра весь следующий цикл. И каждый год вопросы были одними и теми же. Эрин спрятала улыбку при мысли о блеянии овец.
К тому моменту, когда она добралась до кресла и уселась, чтобы посмотреть сверху вниз на собрание, все голоса стихли. Джеред и Васселис заняли свои места, и Эрин поймала завистливые взгляды, которые многие бросали в их сторону. Благосклонность Адвоката означала почет и дополнительные привилегии. Так было всегда.
— Приветствую вас, друзья мои, — проговорила Адвокат голосом, который был ясно слышен во всем зале. — За стенами холодный день, но здесь нас согревает сияние Конкорда. И я хотела бы распространить это тепло за пределы наших нынешних границ. — Она подождала, чтобы гул голосов смолк. — Прежде всего, я хочу выслушать доклады каждого из вас относительно состояния армий и военных флотов, как базирующихся на местах, так и перемещающихся. Затем я в общих чертах опишу, как именно необходимо увеличить численность этих сил, и наконец отвечу на ваши вопросы. После чего мы сможем перейти к повседневным делам управления. Итак, маршал-защитник Катрин Мардов, прошу: состояние вооруженных сил Гестерна. Вам слово.
Эрин откинулась на спинку кресла, глядя, как встает Катрин. Великая женщина. Адвокат поудобнее устроилась на подушке и приготовилась слушать.
— Надо было позвать меня раньше, — хмуро сказала Эстер.
— Я не подозревал, что это серьезно, — ответил он. — Думал, просто обожгло морозом.
Эстер повернулась и окинула взглядом рощу лимонных и апельсиновых деревьев. Каждое окружала деревянная загородка, обтянутая мешковиной, чтобы защитить дерево от краткого периода холодов, наступавшего в Вестфаллене в это время года.
Три деревца частично освободили от тепловой защиты, чтобы Эстер могла их осмотреть. По словам Люция, поражены еще тридцать. И все на одном участке сада.
— Но раньше этого никогда не случалось, так ведь? — язвительно спросила она.
Начал падать снег — и с каждой снежинкой настроение Эстер тоже падало. Она оглядела юных Восходящих, собравшихся вокруг нее. Эстер привезла их сюда, наверх, по настоянию Ардола Кессиана, который счел этот случай удобной возможностью проверить, не проявятся ли у кого-то из них способности Хранителя Земли. Ей же сейчас больше всего хотелось погрузить их обратно в повозку и вернуться на виллу. Дети начали с того, что бегали кругами, кричали и кидались снежками, но мороз быстро пробрал их до самых костей. Теперь все четверо стояли, тесно прижавшись друг к другу и спрятав руки в перчатки, а туловища и лица — в шарфы, подбитые мехом кожаные полушубки и шерстяные шапки. Наружу торчали только посиневшие носы.
— Так что же это? — вопросил Люций.
В детстве он и сам был Хранителем Земли, к огромной радости своего отца. Но его способности угасли прежде, чем ему исполнилось восемь лет.
— Подожди немного. — Эстер улыбнулась Восходящим. Они скоро достигнут пятилетнего возраста, и их врожденные способности развивались хорошо. Однако признаков перехода пока не наблюдалось. — Гориан, у тебя шансов больше всего. Хочешь попробовать?
Гориан широко улыбнулся ей и направился к дереву, бросив презрительный взгляд на своих товарищей, что не слишком понравилось Эстер.
— Не считай себя лучше других, — сказала ему Хранительница Земли. — Кроме того, это ощущение немного похоже на то, когда ты кладешь руки на больное животное. Понимаешь?
Гориан кивнул.
— Хорошо. И я больше не желаю видеть такие взгляды, понял?
— Да, — ответил Гориан еле слышно.
Это следовало сказать, ему же на пользу.
— Отлично. Теперь приложи ладони к стволу дерева. Тебе придется снять перчатки. Не урони их в снег. Давай я подержу. Так, скажи мне, что ты чувствуешь.
— Он холодный и шершавый, Эстер, — сказал Гориан. За спиной раздалось сдавленное хихиканье. Гориан обернулся.
— Тише, Оссакер, или ты будешь следующим.
— Он не сможет это сделать, если не смогу я! — заявил Гориан.
Эстер приподняла брови.
— Он мог бы, знаешь ли. Он — Объявляющий Боль, и раз может ощущать, где болит у человека, то сможет определить, где болит у дерева.
— Не сможет, — безапелляционно отрезал Гориан.
Эстер нахмурилась.
— Сосредоточься. Постарайся почувствовать, что происходит под корой. Как ты сделал бы, если б заболела собака, и тебе понадобилось понять, как ей может помочь хирург.
Толстый слой изморози покрывал дорожку сада во дворце Соластро. Совершенно неподходящее для нынешнего момента название, поскольку сезон урожая и солнца сменился морозом очень холодного дуса. Дворец, построенный в месте, где сходились границы трех стран, Эстории, Фаскара и Нератарна, был центром Конкорда вне Эсторра и олицетворял собой его масштабы и мощь.
Эрин Дел Аглиос, Адвокат Эсторийского Конкорда, старалась ступать по предательски ускользающей из-под ног земле как можно более непринужденно. Идущие рядом Пол Джеред и Арван Васселис готовы были поддержать ее в случае надобности. Там, где ее отделанные мехом сапожки до колен скользили, их тяжелые, подкованные металлом сапоги превращали наледь в крошево. Все трое кутались в тяжелые темно-зеленые шерстяные плащи, отделанные бело-золотистым мехом тундаррских горных львов.
Тусклое серое небо над головами грозило разродиться снегом. Снегопад будет обильным и продолжительным. Эрин содрогнулась. Вечером после собрания переход в жилые покои дворца из Главной палаты будет исключительно неприятным. Джереда, похоже, забавляло стесненное положение Адвоката. Эрин снизу вверх заглянула ему в лицо. Льдисто-голубые глаза искрились плохо скрываемым смехом. На волосках, угнездившихся на крупном носу, и на густых бровях лежал иней.
— Ты собирался сказать мне, что в Тундарре вы все еще ходили бы в тогах и с голыми руками, — лукаво проговорила Эрин, крепко ухватив Джереда под локоть рукой в перчатке.
Он рассмеялся.
— Ну, не совсем. Я всего лишь хотел обратить внимание на изнеженность типичного эсторийца. Или карадукца, если уж на то пошло.
Васселис, шедший по другую руку от Эрин, отозвался язвительным смешком.
— Я прожил бы в снегу с голой грудью дольше, чем ты, Джеред. Когда приходит дус, на юге моей страны не менее холодно, чем на любой твоей горной вершине.
— Вас двоих только послушать! — сказала Эрин, качая головой. — Хвастаетесь как мальчишки. Только не устраивайте такого в Палате. Мне ни к чему, чтобы ваши назначения поставили под сомнение вместе с просьбами остальных.
— Ты их выслушаешь, хорошо, Эрин? — попросил Джеред. — Их мольбы об осторожности и отсрочке — это не обычный скулеж.
Эрин выдохнула из ноздрей два морозных облачка.
— Да, и мы слышим это жалкое блеяние ежедневно, они как овцы — всегда одно и то же! — Она немного смягчилась. — Но — да, я их выслушаю и, конечно, сделаю что смогу. Но планы свои я менять не стану. Будущее Конкорда должно быть обеспечено.
— Это то, чего желаем мы все, — заметил Васселис. — Ну, почти все.
Джеред снова рассмеялся.
— Неужели я слышу шпильку в адрес нашего уважаемого канцлера ордена?
— Право, тебе не следовало бы постоянно ее задевать, Арван, — укорила маршала Эрин, ощущая в груди разгорающийся огонек озорства.
Васселис вздохнул.
— Мой Адвокат, при всем моем уважении к твоему положению номинального главы ордена Всеведущего, канцлер Коройен — это острый шип у меня в седалище. И у тебя тоже, я уверен. Меня тревожит ее жажда власти, не оговоренной законами государства. И мы все знаем, на что способны ее любимые Доспехи Бога, если за ними не приглядывать.
— О Боже! — Джеред возвел глаза к небу. — Я слышал, что она снова беспокоится насчет неких районов Карадука. Какую ересь, по ее мнению, вы от нее скрываете?
— Сам хотел бы знать, — ответил Васселис, не заметив иронии в вопросе Джереда. — Ее чтецы и гласы действуют на меня как крапивная лихорадка. Они терзают меня вопросами о древней истории, в то время как им следовало бы заняться теми многочисленными гражданами, которые нуждаются в их наставлениях. Мне не нравятся эти постоянные подозрения.
— Ах, Арван, брось обижаться! Тебе так хорошо удается сбивать ее с толку, — заметила Эрин, с улыбкой глядя ему в глаза и наблюдая, как с лица маршала исчезает напряженное выражение. — А раз тебе нечего скрывать и ты пользуешься моей неизменной поддержкой, то прошу, не лишай нас развлечения, пусть она говорит. Лицо канцлера приобретает такой дивный цвет, когда собственные действия приводят ее к публичному позору!
Стражники Адвокатуры у входа Главной палаты вытянулись в струнку. Все трое поднялись по отполированным мраморным ступеням на колоннаду и вошли в вестибюль, где стояли бюсты всех Адвокатов со времен Первого Божественного цикла и создания Эсторийского Конкорда.
В вестибюле было светло благодаря огромным окнам по обеим сторонам от входа и тепло, поскольку воздух согревало жаркое пламя в шести больших каминах. Тем не менее, Эрин находила это помещение не столько великолепным, сколько весьма унылым.
— Только бы мне не прийти слишком рано, — пробормотала она.
Помощники завертелись вокруг них, принимая плащи, меха, перчатки и шапки и поправляя тоги. Все трое остановились и сели, чтобы переобуться в более подобающие случаю сандалии, после чего каждый поправил прическу, глядя в поданное зеркало.
— Хочешь, чтобы я вошел первым? — спросил Васселис.
Эрин пожала плечами.
— Это не имеет значения. Собрание все равно будет считать, что я потворствую Карадуку, что бы мы с тобой ни делали. Пойдем. Не будем усложнять. Просто продолжайте беседовать со мной.
Перед Адвокатом и ее спутниками предстали закрытые двери Главной палаты. Они возвышались на сорок футов и доходили до сводчатого потолка, а на их деревянных, выкрашенных в белый цвет створках красовался резной герб Эсторийского Конкорда. При их приближении двери отворили. Палата была построена по образу здания сената в Эсторре: по всей длине, по правую и левую стороны от устланного ковром прохода, который вел к креслу Адвоката, уступами располагались мраморные скамьи. Позади кресла размещались шесть главных советников, записывающих каждое произнесенное слово и готовых предоставить Адвокату любую необходимую информацию. Само помещение было чудесно нагрето благодаря проложенным под полом тепловым трубам. Ярко окрашенные стены и ряды делегатов в белых и зеленых тогах придавали ему такой уютный вид, словно за стенами царил полдень сола.
Появления Адвоката дожидались почти триста делегатов. Присутствовали маршалы-защитники всех территорий с делегациями, состоящими из эдилей и пропреторов. В глубине зала чуть слева сидела канцлер ордена Всеведущего Фелис Коройен с внутренним кругом из четырех высших гласов. Справа в порядке старшинства располагались преторы и консулы Конкорда. Двенадцать человек Джереда, совет сборщиков, находились на скамье под ними.
Шеренги лиц повернулись к ней. Эрин Дел Аглиос с высоко поднятой головой прошествовала по темно-зеленому ковру, кивая направо и налево. Раз в год они встречались вот так — главы территорий, все сразу и в одном месте, — чтобы выработать политику, которая будет осуществляться централизованно из Эсторра весь следующий цикл. И каждый год вопросы были одними и теми же. Эрин спрятала улыбку при мысли о блеянии овец.
К тому моменту, когда она добралась до кресла и уселась, чтобы посмотреть сверху вниз на собрание, все голоса стихли. Джеред и Васселис заняли свои места, и Эрин поймала завистливые взгляды, которые многие бросали в их сторону. Благосклонность Адвоката означала почет и дополнительные привилегии. Так было всегда.
— Приветствую вас, друзья мои, — проговорила Адвокат голосом, который был ясно слышен во всем зале. — За стенами холодный день, но здесь нас согревает сияние Конкорда. И я хотела бы распространить это тепло за пределы наших нынешних границ. — Она подождала, чтобы гул голосов смолк. — Прежде всего, я хочу выслушать доклады каждого из вас относительно состояния армий и военных флотов, как базирующихся на местах, так и перемещающихся. Затем я в общих чертах опишу, как именно необходимо увеличить численность этих сил, и наконец отвечу на ваши вопросы. После чего мы сможем перейти к повседневным делам управления. Итак, маршал-защитник Катрин Мардов, прошу: состояние вооруженных сил Гестерна. Вам слово.
Эрин откинулась на спинку кресла, глядя, как встает Катрин. Великая женщина. Адвокат поудобнее устроилась на подушке и приготовилась слушать.
* * *
Эстер Наравни подула на руки и прижала ладони к стволу дерева. Владелец фруктового сада Люций Эндрад стоял рядом с ней, кутаясь в мех и ежась от морского ветра, насквозь пронизывающего открытое плато.— Надо было позвать меня раньше, — хмуро сказала Эстер.
— Я не подозревал, что это серьезно, — ответил он. — Думал, просто обожгло морозом.
Эстер повернулась и окинула взглядом рощу лимонных и апельсиновых деревьев. Каждое окружала деревянная загородка, обтянутая мешковиной, чтобы защитить дерево от краткого периода холодов, наступавшего в Вестфаллене в это время года.
Три деревца частично освободили от тепловой защиты, чтобы Эстер могла их осмотреть. По словам Люция, поражены еще тридцать. И все на одном участке сада.
— Но раньше этого никогда не случалось, так ведь? — язвительно спросила она.
Начал падать снег — и с каждой снежинкой настроение Эстер тоже падало. Она оглядела юных Восходящих, собравшихся вокруг нее. Эстер привезла их сюда, наверх, по настоянию Ардола Кессиана, который счел этот случай удобной возможностью проверить, не проявятся ли у кого-то из них способности Хранителя Земли. Ей же сейчас больше всего хотелось погрузить их обратно в повозку и вернуться на виллу. Дети начали с того, что бегали кругами, кричали и кидались снежками, но мороз быстро пробрал их до самых костей. Теперь все четверо стояли, тесно прижавшись друг к другу и спрятав руки в перчатки, а туловища и лица — в шарфы, подбитые мехом кожаные полушубки и шерстяные шапки. Наружу торчали только посиневшие носы.
— Так что же это? — вопросил Люций.
В детстве он и сам был Хранителем Земли, к огромной радости своего отца. Но его способности угасли прежде, чем ему исполнилось восемь лет.
— Подожди немного. — Эстер улыбнулась Восходящим. Они скоро достигнут пятилетнего возраста, и их врожденные способности развивались хорошо. Однако признаков перехода пока не наблюдалось. — Гориан, у тебя шансов больше всего. Хочешь попробовать?
Гориан широко улыбнулся ей и направился к дереву, бросив презрительный взгляд на своих товарищей, что не слишком понравилось Эстер.
— Не считай себя лучше других, — сказала ему Хранительница Земли. — Кроме того, это ощущение немного похоже на то, когда ты кладешь руки на больное животное. Понимаешь?
Гориан кивнул.
— Хорошо. И я больше не желаю видеть такие взгляды, понял?
— Да, — ответил Гориан еле слышно.
Это следовало сказать, ему же на пользу.
— Отлично. Теперь приложи ладони к стволу дерева. Тебе придется снять перчатки. Не урони их в снег. Давай я подержу. Так, скажи мне, что ты чувствуешь.
— Он холодный и шершавый, Эстер, — сказал Гориан. За спиной раздалось сдавленное хихиканье. Гориан обернулся.
— Тише, Оссакер, или ты будешь следующим.
— Он не сможет это сделать, если не смогу я! — заявил Гориан.
Эстер приподняла брови.
— Он мог бы, знаешь ли. Он — Объявляющий Боль, и раз может ощущать, где болит у человека, то сможет определить, где болит у дерева.
— Не сможет, — безапелляционно отрезал Гориан.
Эстер нахмурилась.
— Сосредоточься. Постарайся почувствовать, что происходит под корой. Как ты сделал бы, если б заболела собака, и тебе понадобилось понять, как ей может помочь хирург.