Барклай Джеймс. Крик Новорождённых

ГЛАВА 77

    848-й Божественный цикл, 18-й день от рождения дуса, 15-й год истинного Восхождения
   Они все еще удерживали ворота. Легионеры использовали щиты, каменные плиты, кирасы — все, что можно было навалить на содрогающиеся створки и раму ворот, ибо на самом деле только это и осталось от форта. Гестерис заставил лучников подняться на шаткий каркас, чтобы отстреливать врагов, держащих таран. Он вывел солдат на растрескавшиеся стены рядом с фортом, чтобы они забрасывали нападающих камнями, копьями и горящими стрелами. Келл стояла наготове с отрядом кавалерии, составленным из всадников Мести и левимов Арина, чтобы вступить в бой в случае прорыва.
   Цардиты подкатили к воротам весьма простую конструкцию. Три бревна с заостренными стальными набалдашниками, усиленные металлическими прутьями и стянутые листами из металла, в двух местах крепились к передвижной раме. Их можно было отталкивать назад и довольно сильно раскачивать силами сравнительно небольшой команды.
   Цардиты атаковали широким фронтом, рассчитывая захлестнуть защитников, но те оказались стойкими. Не обращая внимания на стрелы и снаряды катапульт, враги хлынули вперед за прикрытием из щитов, атакуя укрепления с помощью лестниц и крюков, чтобы карабкаться на них, а также топоров и молотов, чтобы пробиваться насквозь.
   Гестерис ходил перед строем резерва, позади лучников. Его знаменосец шел рядом, горнист и сигнальщик — позади него. Он ощущал напряжение каждого солдата и держался уверенно. На галерею уже два часа волнами накатывали цардиты. Лестницы падали на стены. Тут же начинали стрельбу лучники, надеясь не подпустить ближе вооруженных луками защитников. Цепи солдат Конкорда непрерывно метали дротики и камни, а специальные команды перерубали опоры лестниц или отталкивали их назад длинными рогатинами.
   Врагу неизбежно удавалось где-то закрепиться, но каждый раз это оказывалось ненадолго. Узость галереи была на руку Гестерису, и, стоя под ней, лучники могли отстреливать тех, чьи силуэты появлялись на фоне неба. Количество погибших с каждой стороны быстро росло. Генерал наткнулся на Нунана, который только что вернулся, отбив мощную атаку оснащенных лестницами солдат. Мастер мечников был покрыт кровью, но полон сил, руководя обороной на одном из трех основных участков.
   — Как у нас дела?
   Гестерису приходилось кричать, чтобы его услышали среди громового шума — криков, звона оружия и беспрерывных ударов по основанию стен.
   — Галереи держатся, хоть и еле-еле. У нас не получается как следует обстреливать тех, кто роет подкоп. У нас кончилось масло. Мы теряем слишком многих из тех, кто стоит на краю, чтобы метать камни. Их отстреливают.
   — Что предлагаешь?
   Перепачканное лицо Нунана повернулось к нему. Глаза ярко сверкали в свете послеполуденного солнца.
   — Генерал, мы должны быть готовы к тому, что они прорвутся. Они атакуют стену в десятке мест, не меньше. Мы с трудом сдерживаем их, когда они пробивают бреши. Будем молиться, чтобы ворота еще немного продержались. Это огромный участок.
   Гестерис посмотрел в сторону главной бреши в стене. Там шли жаркие бои с самого первого мгновения этой фазы сражения. Фаланга держалась, но натиск противника снаружи уже давал о себе знать. Солдаты были измучены. Дюйм за дюймом их оттесняли назад.
   — Поставь там людей на флангах, чтобы они не смогли пройти в обход. И лучники пусть встанут под углом. Начинай сменять своих легионеров, Павел. И молись, чтобы Роберто бежал сюда бегом.
   До темноты оставалось примерно два часа. Гестерис гадал, остановят ли цардиты атаку. Почему-то он в этом сомневался.
   — И вам нужно знать еще одну вещь, генерал. У нас заканчиваются стрелы.
   Гестерис выругался.
   — Так скажи своим людям, чтобы они били без промаха! Мы не можем позволить цардитам ставить лестницы, где им вздумается. Иди!
   Генерал смотрел, как Нунан возвращается в бой. Прекрасный воин, отважный человек. Дружный крик с галереи привлек его внимание: лучники указывали на поле. На секунду у Гестериса радостно сжалось сердце при мысли о том, что это Дел Аглиос. Но причина была не в этом. В небе зажегся свет, словно от фонарей. Пылающие снаряды катапульт оставляли за собой яркий след.
   Не думая об угрозе для собственных бойцов, командующий цардитов начал обстрел снарядами малой точности, обмазанными дегтем. Гестерис завороженно следил за их приближением. Двадцать… тридцать… сорок снарядов в трех залпах. Видимо, в бой ввели все катапульты, которые у них остались.
   Снаряды первого залпа перелетели через стену и начали резко снижаться. Паника охватила отряды резерва. Солдаты бросились врассыпную, но они бежали недостаточно быстро. Камни упали среди них, разбрызгивая огонь. Жуткий оглушительный скрежет сотряс Гестериса. Одних легионеров отбросило на землю. Другие были изломаны, порваны и искорежены и пали мертвыми к ногам товарищей.
   Ударили снаряды второго залпа. Они попали в верхнюю часть стены, сшибая грубые зубцы и поровну круша солдат Конкорда и Царда. С гулким шумом часть стены пятью футами ниже верхнего края лопнула, унося с собой обломки лестницы и тех, кто по ней поднимался. Осколки упали на пустое пространство за стеной, всего в десяти ярдах от бреши. Он увидел, как стоявшие в фаланге солдаты стали нервно оглядываться. Гестерис кинулся к ним.
   — Смотрите вперед! — приказал он, стараясь не обращать внимания на вопли раненых за спиной. — Не отступайте. Не…
   Третий залп снарядов обрушился на оборонительные части. Большая часть камней упали среди цардитов, сражавшихся у бреши, или ударили в брусья по обе ее стороны. Но не все. Два камня, лениво вращаясь, падали с серого неба, и Гестерис мог только смотреть, как они ложатся в центр фаланги.
   Стена щитов, столь эффективно защищавшая от стрел и копий, лопнула, словно бумага, под грузом камней весом в два таланта. Жуткие картины Цинтарита всплыли в голове генерала, когда его солдаты разлетались в стороны, пылающие или безжалостно раздавленные. Передняя и центральная части фаланги отшатнулись назад. Острия сарисс поднялись вверх, и цардиты — те, которых не уничтожила собственная артиллерия, — хлынули в прорыв.
   — Заставь эти проклятые катапульты стрелять в два раза чаще! — заорал Гестерис инженеру, бросаясь навстречу врагам, врывавшимся за стены.
   Со стороны цардитов летели стрелы и копья, усиливая сумятицу в фаланге. Под напором врага люди пятились назад по искореженным, дымящимся трупам своих товарищей. На флангах прорыва пошли в контратаку легионеры Нунана. Цардиты прибывали все быстрее.
   — Ко мне! — выкрикнул Гестерис. Его голос потонул в шуме боя, но штандарт был маяком для сбора. — К генералу!
   Он бросился в бой, ударом сверху разрубив плечо цардитскому лучнику. Шагнув вперед, генерал вломил щитом в лицо еще одному и ударил гладиусом направо, почувствовав, как клинок скользнул по металлу. Экстраординарии и резерв легиона строились рядом с ним. Центурион, командовавший фалангой, взревел, требуя порядка и мужества. Острия сарисс снова начали выдвигаться вперед. Люди повернулись лицом к врагу.
   Но здесь, у стен, враги получили перевес. Лучники противника собрались за строем мечников и стали вести навесную стрельбу по тем, кто подходил, чтобы присоединиться к защитникам. Его лучники начали ответную стрельбу. Мечники Царда и Конкорда падали дюжинами. Гестерис ударил щитом в подбородок солдата, одетого в доспехи Конкорда, но со знаками мятежной Атрески. Плюнув в него, он отступил назад.
   — Мне нужен порядок! Мне нужен боевой строй! Дисциплина, Конкорд!
   Но дисциплина, по крайней мере на данный момент, была утеряна. Цардиты вели бой в глубине фаланги, пробивая дорогу сквозь легионеров, которым мешало их неуклюжее оружие. Необходимо вытеснить их оттуда!
   — Левимы, вперед!
   Гестерис удовлетворенно хмыкнул. Арин! Левимы появились с левой стороны прорыва. Строй человек в тридцать и не меньше восьми рядов. Пехотные щиты, взятые у погибших, были составлены в стену, и Гестерис увидел блеск отточенных клинков. Сборщики вломились во фланг прорвавшимся цардитам.
   Гестерис понял намерения Арина. Задние ряды держали щиты над головами, защищаясь от направленных на них стрел, а левый край строя развернулся направо, шаг за шагом закрывая брешь. Генерал подозвал к себе экстраординариев и снова пошел в атаку, с помощью щита пробивая дорогу через решительно настроенных цардитских пехотинцев. Он встал перед испуганным гастатом с сариссой и оттолкнул нападающего цардита назад.
   — Уходи отсюда! — крикнул Гестерис через плечо. — Назад в резерв и перестраивайтесь. Бегом!
   Цардиты снова ринулись вперед. Гестерис принял удар клинка верхним краем щита. Лезвие глубоко впилось в него. Гестерис дернул щит назад, потащив врага на себя. Гладиус генерала вонзился прямо в живот незадачливого солдата. Цардит захлебнулся кровью и упал, вырвав саблю. Гестерис двинулся дальше в окружении следовавшей за ним охраны.
   Они пробились к центру фаланги. Гестерис снова и снова резко выбрасывал щит вперед, отталкивая врагов. Справа к ним неуклонно продвигались левимы. Арин был в центре строя, командуя движением. Цардиты отступали: им не удавалось прорваться сквозь строй плащей. Гестерис выводил с поля боя все новые и новые части фаланги.
   Он поймал взгляд Арина. Пробер кивнул ему в ответ. Стрелы левимов летели из-за строя, выбивая новых врагов. Те начали отступать. Свист стрел напомнил Гестерису о необходимости вскинуть щит. На этот раз они закроют брешь, но цардиты пойдут в новую атаку. Генерала испугало безжалостное отношение их командиров к собственным солдатам, и он ждал новых выстрелов катапульт.
   Ждать пришлось недолго. Но на этот раз цардиты разбили ворота, и основная часть левимов оказалась слишком далеко, чтобы прийти на помощь.

* * *

   День близился к вечеру, и Роберто остановил армию для короткого привала. Холод проникал в тела, высыхающий пот студил кожу. Кто-то быстро разжег огонь, так что некоторые смогут даже попить горячего. Для большинства — это всего лишь короткая пауза, чтобы умерить мучительную боль в ляжках, икрах и пятках. Дел Аглиос получил известие, что Джеред приближается к Эсторру, и это его ободрило. Исход двух сражений будет ясен почти одновременно.
   Роберто прошелся по отрядам, как это делали и все его командиры, произнося слова ободрения и поддерживая падающие силы и боевой дух. Солдаты почти не разговаривали — и это тревожило генерала больше всего. Это свидетельствовало о невероятной усталости, настолько сильной, что люди могли лишь молча сидеть на земле. Дел Аглиос видел их потухшие и ввалившиеся глаза, и особенно испугался за тех, кто не решился сесть, опасаясь, что не сможет встать и пойти дальше. Генерал прекрасно понимал, как сейчас чувствуют себя его солдаты.
   Топот копыт лошади верхового, приближающегося с запада, заставил всех обернуться. Роберто казалось, что раньше вокруг было тихо, но сейчас наступила иная тишина. Она распространилась по колонне длиной в две мили, словно пламя по маслу. И на ее фоне Дел Аглиос расслышал далекий рев битвы, идущей на границе.
   Роберто шагнул в сторону от колонны и поманил гонца к себе. Женщина наполовину вывалилась из седла, и он заметил пот на боках лошади, дрожь ее ног и пену на упряжи. Он поддержал разведчицу, и та вцепилась в него, на миг забыв обо всем.
   — Извините. Извините меня, генерал.
   — Ничего. Говори. Что происходит?
   — Их не удалось отогнать от стен, — проговорила женщина, задыхаясь и периодически замолкая. — Я скакала быстро, как могла. Мы еще милях в пятнадцати. Не больше. В стенах полно дыр. Враги не остановятся с темнотой. Они знают, что мы на подходе.
   — Кто-нибудь повернул нам навстречу?
   — Практически нет.
   Роберто кивнул.
   — Покажись хирургам. Забирайся на повозку и отдыхай. Ты молодец.
   — Спасибо, генерал.
   Он отпустил ее, передав заботам каких-то легионеров.
   — Это значит, что нам придется сражаться, не отдохнув, верно, генерал?
   Роберто поджал губы и кивнул.
   — Боюсь, что так, центурион. Где Даваров, где мой мастер мечников?
   — Я здесь, генерал, — ответил Даваров, рысцой обегавший колонну.
   — Неужели у тебя бездонный запас сил? — Роберто невольно улыбнулся.
   Даваров остановился и обнял за плечи двух ближайших легионеров.
   — Точно. И я понесу этих людей в бой, если надо будет.
   Хриплые крики ободрения раздались вокруг, и Роберто отвел Даварова подальше, чтобы поговорить с ним без свидетелей.
   — Я хочу, чтобы по колонне сделали объявление. — Он вытер лоб рукой. — Это трудно. Необходимо двигаться быстрее. И нам придется вступить в бой, как только мы окажемся на месте. Оборона Нератарна вот-вот падет.
   — Быстрее? У этих солдат уже ничего не осталось! — Даваров уставился на него.
   — Придется найти второе дыхание. Пять миль в час в течение трех часов — а затем бой. Я поведу их. Когда мы подойдем ближе, кавалерия составит авангард. Придется сделать именно так, старина, иначе окажется, что все наши болячки и мозоли мы нажили зря. И все солдаты, погибшие во время переходов, отдали свои жизни напрасно. Я этого не допущу.
   — Ладно, — кивнул Даваров. — Я передам через триариев. Один последний марш.
   Роберто положил руку ему на плечо.
   — Один последний марш. И, Даваров, в начале этого похода я был несправедлив к тебе. Извини.
   — Нет, генерал, вы были правы. Иногда даже бывалым солдатам нужны глаза новичков, чтобы увидеть правильную дорогу.
   — Еще одна атресская поговорка? Очень мудро.
   — Будем надеяться, что легионы оценят мою мудрость.

* * *

   Цардиты ворвались в ворота на волне торжествующей песни. Под ногами были осколки камня, обломки ворот и разорванные и искореженные трупы множества воинов Конкорда. Келл успокоила коня и заставила себя отвести взгляд от вращающихся горящих камней, которые разбивали их защиту. Она дала сигнал к атаке. Горны за спиной призвали к ней левимов. Несколько пеших лучников послали стрелы в противника перед ней.
   На мгновение атака помогла. Цардиты не составили связного строя, и кавалерия смяла их. Казалось, что каждый удар находит цель. Келл стремительно опустила клинок, пробив заднюю часть шлема врага. Вытащив меч, она вонзила его в грудь второго. Еще раз высвободив оружие, Келл ударила рукоятью по голове третьего. Кавалеристы окружили ее, и цардиты отбежали назад.
   Но перед воротами масса врагов была невероятно плотной. Короткая атака замедлилась и захлебнулась, несмотря на поддержку левимов, легко прошедших вдоль флангов, чтобы оттеснить цардитов назад или зажать в тиски из конских тел и стали. Келл развернула коня, чтобы отойти. Всадники уловили ее намерения и попытались последовать за ней. Цардиты хлынули следом, а пехотинцев Конкорда оказалось слишком мало, чтобы их остановить.
   Келл обнаружила, что с обеих сторон от нее враги. Она наносила рубящие удары налево и направо, заставляя их держаться на расстоянии и пробиваясь обратно через ворота, чтобы перестроиться для новой атаки. Позади нее толпы цардитов захлестывали всадников. Враги рубили ноги людям и лошадям, валя их на землю. Келл закричала от бессильной ярости и отыскала глазами центуриона.
   — Выводи свою манипулу! Мне нужна пехота, иначе нас сметут. Иди, я вас поддержу!
   Центурион кивнул и приказал своим гастатам идти вперед. Вырывающиеся из сечи конники обтекали их с обеих сторон и поворачивали, чтобы пойти в новую атаку, или брались за луки. Келл тоже повернула коня. Она увидела одинокого всадника Мести среди моря врагов. Женщина отчаянно рубилась, крутясь на месте. Она держалась отважно, но конец был неминуем. Копье вонзилось ей в бок и выбило из седла. Цардиты сдвинулись плотнее и снова вошли в ворота.

* * *

   Арин отвел назад левимов и потребовал своих лошадей. Фаланга снова построилась, но ясно, что новые снаряды катапульт вскоре найдут свою цель. Кони сборщиков стояли в загоне позади резерва. Их не расседлывали, и они томились в нервном ожидании, обдаваемые волнами шума.
   — Быстро в седла! — приказал он двум сотням, которые пришли с ним. — Будем играть роль сдерживающего отряда. Там, где увидим прорыв, вламываемся и даем пехоте время перестроиться. Левимы, за Конкорд и за меня!
   Снаряды цардитов продолжали падать, и орудия Конкорда все еще вели ответный огонь. Потери за стенами были ужасающими, галерея разрушена в дюжине мест. Арин проехал на юг, дальше от ворот, находившихся под серьезной угрозой, но там собралось немало сил, которые держались твердо. Он увидел среди них Келл. Пока она в седле, они не сломаются.
   Гестерис сражался у главной бреши, постоянно рискуя жизнью. Нунан находился рядом с ним, командуя силами пехоты. Они медленно теряли контроль над галереей наверху. Количество лучников уменьшалось вместе с запасом стрел. И каждый мечник, поднимающийся наверх, знал, что вниз ему не спуститься.
   — Ждите здесь, — приказал Арин. Он подъехал к Гестерису. — Генерал!
   — Пробер, как у нас дела?
   — Плохо. Вам надо отдать галерею. Пусть они на нее поднимаются. Поставьте лучников и мечников внизу. Мы напрасно теряем там хороших бойцов.
   Гестерис посмотрел на стену. Наверху бой шел без остановки. Солдаты падали вперед, на врагов, или назад, на товарищей. Землю покрывали тела — слишком много, чтобы их подбирать.
   — Еще нет. Пока они там, цардиты не знают, что оттесняют нас назад. Мне надо выиграть еще немного времени.
   — Не оттягивайте с этим. Мы…
   Громовой удар множества снарядов чуть южнее сотряс землю у них под ногами. Из-за стен снова послышался торжествующий рев цардитов. Еще два участка стены обрушились. Цардиты ворвались внутрь, беспрепятственно побежали вдоль стен. Манипулы, стоявшие наготове под командованием триариев, завязали с ними яростный бой. У Гестериса уже осталось мало боеспособных центурионов.
   Арин кивнул Гестерису и резко развернул лошадь, стремительно поскакав к левимам, дожидавшимся его приказа.
   — В брешь! — крикнул он. — Разбейте их атаку, отделите тех, кто оказался внутри! — Арин указал на одного из всадников. — Ты! Найди остальных плащей. Мне нужно, чтобы они сели на коней и собрались здесь. Мы теряем стены. Быстрее.
   Было ясно, что положение безнадежное. Арин врезался во фланг цардитов. Враги отлетали от его лошади. Он наклонялся вперед и вбок, рубя их по лицам. Пробер пригибался, опасаясь стрел. Позади него прокладывали путь левимы. Кони топтали копытами трупы. Арин развернулся и стал возвращаться, двигаясь в сторону стены, откуда набегали новые враги. Сотни врагов. А тысячи все еще ждали за стенами.
   Новые удары. На земле за стеной в меркнущем вечернем свете вспыхнул огонь. Артиллерия Конкорда была уничтожена, команды погибли мгновенно. Третий кусок стены раскололся вовнутрь, разбрасывая обломки камня по воздуху и обрушивая их на немногочисленные отряды резерва, еще не введенные в бой. Пять брешей, считая ворота. В двух местах прорвавшиеся цардиты не встретили сопротивления и мчались к уцелевшим оставшимся орудиям.
   Арин ударил ногой в голову одного из цардитов. И тут же боль затопила его, заставив судорожно вздохнуть, — стрела пробила доспех в самом низу кирасы. Потекла кровь. Он сделал вдох, дрожа всем телом. Его меч опустился на плечо атресского легионера, бегущего с врагами. Пробер ударил в бока лошади, заставляя двигаться вперед. Увидев, что он ранен, левимы окружили его со всех сторон.
   Над обороной Конкорда прозвучал сигнал, которого Арин так боялся. Его подхватили голоса всех воинов легиона.
   — Отход! Отход! К ограде! Защищать лагерь!
   Левимы двинулись, чтобы увести Арина в том же направлении, но он остановил их, как только они вышли из-под непосредственной угрозы.
   — Нет-нет. На место сбора. Нам надо выйти отсюда и оказаться у них в тылу. Это наш единственный шанс помочь. Кони в лагере не нужны.
   — Вы ранены, надо отвести вас в безопасное место.
   — Безопасное место? Покажите мне его, и я всех туда отведу. Левимы, за казначея, за Конкорд и за меня! Давайте выбираться отсюда, но сначала выгадаем для легионов как можно больше времени. Едем!

* * *

   Гестерис увидел, как двигаются левимы, и смог только беззвучно поблагодарить их на бегу к лагерю. Снова и снова левимы налетали на атакующих цардитов, проходя их ряды насквозь. Это обеспечивало солдатам Гестериса драгоценные ярды отступления к последнему эшелону обороны Конкорда на севере.
   Позади триарии держали сплошную тройную линию по всему фронту вражеской атаки. Они отступали как можно быстрее, пользуясь отвагой Арина и жертвами левимов, число которых сокращалось каждый раз, как они вламывались в массы противника. Келл сражалась рядом с триариями. Немногочисленные остатки ее кавалерии — меньше тридцати всадников — ехали по флангам отступающего строя.
   В ряды легионеров затесались десятки, сотни цардитов и атресских мятежников. У Гестериса не было времени беспокоиться об этом. Он сосредоточился на последней линии обороны и уповал на то, что Роберто окажется ближе, чем это возможно. Но, похоже, в этот день Всеведущий от них отвернулся. Гестерис надеялся удерживать стены до сумерек и, если придется отступать, сделать это под покровом темноты. Теперь же получалось слишком похоже на Цинтарит. Единственное отличие в том, что он в состоянии оказать сопротивление в лагере.
   До лагеря надо было пробежать четыреста ярдов, мимо брошенных и разбитых катапульт. Флаг Конкорда гордо реял над открытыми воротами. Внутри находились четыре сотни пехотинцев и инженеров. Они стояли перед оградой и на платформах и на галерее за ней. Лагерь строился не для того, чтобы размещать армию, а для того, чтобы стать последним оплотом обороны.
   Гестерис приостановился и оглянулся. В меркнувшем свете дня мимо него проскакали левимы, в последний раз развернулись и понеслись прямо на строй цардитов. Гестерис тихо пожелал им удачи. Он дал знак горнистам, и линия арьергарда повернулась и побежала в ворота.
   Его люди заполнили лагерь. Сверху полетели снаряды катапульт. С воем понеслись болты баллист. И как только Гестерис и остатки легиона оказались под длинной тенью надвратной башни, лучники начали опустошительную стрельбу. Цардиты замедлили наступление: им пришлось поднять щиты.
   Гестерис понятия не имел, сколько у него людей. Он вбежал в лагерь, хлопнул по крупу коня Келл, промчавшегося мимо него, и приказал закрыть ворота, как только в них втянулись последние лучники. Что ж, за стенами скоро скопятся цардиты. Они подвезут катапульты, и только несколько сотен левимов смогут помешать их движению.
   Вот где все завершится. Здесь. Здесь, как и в гавани Эсторра, будет решаться судьба Конкорда. Первый из немногих солдат Гестериса упал с галереи, получив стрелу в лицо. Цардиты даже не сделали передышки.

ГЛАВА 78

    848-й Божественный цикл, 18-й день от рождения дуса, 15-й год истинного Восхождения
   Арин, не обращая внимания на острую боль в боку, снова и снова рубил и колол. Бесчисленное количество раз он проделывал эти движения, и его рука болела так же, как болели ноги, задница… проклятье, да все его тело! Левимы пробивали дорогу сквозь скопления цардитов. Арин снова приготовился к удару. Он ловко отвел клинок в сторону, чтобы остановить удар копья, а потом, наклонившись вперед, рубанул по голове в шлеме.
   Левимы ехали по семеро в ряд по обеим сторонам от него. Пробер понимал, что они стараются заслонить его, но сражаться приходилось каждому. Масса цардитов обтекала их, готовая пропустить: они прекрасно понимали, что их истинная цель, их настоящая победа, лежит впереди. Однако прямо перед левимами оборона была прочной, враги знали, что их катапультам угрожает опасность.
   Осколки и обрушившиеся стены, к которым они ехали, представляли ужасающую картину. Цардиты, бегущие через зияющие бреши, походили на крыс, наводняющих поле с мертвечиной. Они обтекали тысячи брошенных трупов, беспомощных перед ликом Всеведущего. Враги и друзья лежали рядом, как это всегда бывает, когда жизнь обрывается в сражении.
   Солнце быстро садилось за спинами левимов, отбрасывая мрачные, холодные тени на поле битвы. Птицы уже кружили в воздухе, дожидаясь очереди полакомиться мертвой плотью. Ярость Арина отодвинула боль куда-то далеко. Он снова ударил каблуками в бока лошади, и она рванулась вперед. Вздыбленные передние копыта впечатались прямо в грудь цардита. Лошадь нашла опору для ног и поскакала дальше. Арин рубил и колол мечом по обе стороны, видя, как цардиты падают или убегают с его пути.
   У него за спиной была, наверное, десятая доля левимов, которые вступили в бой несколькими днями раньше. От силы три сотни, плюс еще какая-то часть, что отбилась во время сражения от основных сил. Впрочем, многие из этих отбившихся были уже мертвы.
   Мощным галопом левимы миновали разбитые ворота и вырвались в открытое поле. Арин видел огни вокруг катапульт, которые готовились выдвинуть вперед. Их окружали группы лучников и мечников. При виде их враги презрительно завопили, решив, что они бегут с поля боя. Арин не смог удержаться от соблазна продемонстрировать им, что они ошиблись.
   Он поднял меч и указал на ближайшую группу орудий. Левимы выстроились широким строем в две шеренги и поскакали вперед, рассыпаясь полумесяцем. Фланги скакали быстрее, надвигаясь на команды артиллеристов и их прикрытие. Арин довольно хохотнул. Этот маневр они долго отрабатывали. Очень приятно было увидеть его результаты на деле.