Страница:
— Ты уверен, что создан для роли отца, Пол? — спросила Менас, лицо которой осветилось новой улыбкой.
— Совершенно уверен, что нет, — признался Джеред. — Так что тебе придется мне помогать. Возможно, мне следует начать с роли малознакомого дяди и постепенно повышать свой статус. Ладно, о чем ты хотела мне доложить?
— О том коне, которого ты, конечно, услышал. Опасности нет.
— Точно?
— Точно.
Они подождали. Одинокий всадник на рысях въехал в лагерь и спрыгнул с седла. Шлем был сброшен, и приехавшая ударила кулаком по груди.
— Мастер Кастенас! — сказал Джеред, вставая. — Полагаю, ты привезла нам искренние извинения генерала за то, что нас тут бросили.
Глаза Кастенас наполнились слезами, которые заструились у нее по лицу раньше, чем она успела с собой справиться.
— Прошу вас! — всхлипнула она. — Вы должны помочь. Роберто. Его ударили кинжалом. Он умирает.
Джеред принял решение мгновенно. Он разбудил лагерь и, обведя взглядом усталые глаза и раздраженные лица, остановился на том единственном, кто мог им помочь.
— Оссакер! Едем, парень. Ты был рожден именно для этого, как ты мне всегда говорил.
— Вы нас обманули, — отозвался мальчик, еще не забыв своих кошмаров. — Вы заставили нас убивать.
— И я беру на себя ответственность, и вся вина лежит на мне. Но сейчас есть возможность сделать то, что ты любишь. Спаси моего друга. Спаси сына Адвоката.
— Я так устал! — пожаловался Оссакер. — Я не могу этого сделать. Пока не могу. Еще сутки.
— Он не проживет еще сутки, — воскликнула Кастенас. — Ты должен ему помочь!
Оссакер покачал головой, но Ардуций стиснул ему руку.
— Ты можешь, Осей! Я тоже поеду. Ты можешь использовать меня, чтобы замкнуть цепь и проводить энергию. Тебе надо будет только ее направлять. Я стану твоим источником.
Оссакер приложил ладонь к груди Ардуция. Потом нахмурился и закусил губу.
— В тебе так мало! — возразил он. — Я не могу отнять еще. Я могу сильно тебе повредить.
Джеред начал что-то говорить, но Ардуций его опередил.
— Нам надо рискнуть. Я единственный, кого ты можешь использовать. Пожалуйста, Осей! Ты же лучший Объявляющий Боль на свете! Покажи им, на что еще мы способны.
Оссакер кивнул и с трудом поднялся на ноги. Джеред улыбнулся.
— Спасибо тебе, Оссакер. Я этого не забуду. И Конкорд тоже не забудет.
— Ладно, ладно, — проворчал Оссакер. — Я ведь согласился, так?
— Так. Хорошо. Оссакер, ты поедешь за мной. Ардуций за Кованом. Менас, охраняй лагерь. Если вам придется уйти, направляйтесь на юго-запад. Я вас найду.
— Да, господин.
— А как же я? — спросил Гориан. — Нам всем надо ехать.
— Гориан, пересчитай коней. Это должно получиться быстро. У меня нет времени спорить.
— Тебе нужен отдых, — вмешалась Миррон. — Нам обоим он нужен.
— Нам всем он нужен, — возразил Гориан. — А как же Оссакер?
— Пожалуйста! — резко и отчаянно вскрикнул Джеред. — Не сейчас. Человек умирает.
В лагере воцарилась тишина. Восходящие воззрились на него. А потом Гориан кивнул и снова сел, потянув за собой Миррон.
— Спаси его, Оссакер, — сказал он. — Но не рискуйте собой, вы оба.
— Спасибо, — кивнул Джеред.
Менас выехала из лагеря, провожая их, пока они не перешли на галоп.
— Хорошо сработал, дядя Пол, — ухмыльнулась она.
Гориан выглядел таким спокойным, когда лежал вот так у тлеющих углей костра. Она позволила карте его энергии затопить сознание, любуясь спокойными зелеными и мягкими красными линиями, оплетающими тело. Слабая пульсация от земли и легкое сияние в воздухе над ним указывали, что Гориан пьет стихийные силы, питая свой организм. Миррон представила, как они наполняют его гладкие мышцы и придают блеск чудесным волосам.
Она отвела взгляд, ощущая в теле жар, который был невероятно приятным и немного пугающим. Там, в лагере армии, Оссакер и Ардуций, возможно, все еще работают, борясь за жизнь генерала. Человека, которого казначей отчаянно хотел спасти, несмотря на его явную ненависть к ним. Миррон плохо понимала это и сомневалась, что спасение генерала сможет что-то изменить. Ведь такелажник ненавидел их еще сильнее, когда ему вернули зрение.
Менас объяснила ей, что происходит. Джеред и генерал были друзьями, так что, возможно, все сводится именно к этому. Эрит должна быть где-то тут, может быть, совсем близко. Она или наблюдает за ними, или высматривает возможную опасность. Миррон встала и прошла чуть дальше, пытаясь ее отыскать. Они разбили лагерь уже в темноте, а при свете дня стало видно, как здесь красиво.
Они провели ночь на ровной площадке в роще. Груды камней выше ее покрывали мох и вереск, а чуть правее слышалось журчание воды. Миррон направилась в ту сторону, чувствуя жажду и желая смыть с себя пыль.
Ее окружала жизнь. Миррон открыла свои чувства и ощутила в воздухе присутствие птиц, которые сопровождали ее. Подняв голову, она увидела, как они садятся на деревья, трепеща крылышками и щебеча песни. Девочка улыбнулась. Они пели для нее! На ходу она обняла себя за плечи, ощущая мощный отклик деревьев вокруг, словно крепкие объятия. Впереди по камням бежал ручей. Миррон увидела рябь в воздухе над водой — россыпь энергии, которая опускалась вниз или уносилась прочь ветерком. Оссакер говорил, что они могут собирать эти крупинки.
Добравшись до небольшого ручья, шириной не более трех шагов, Миррон пошла вдоль него. Он тихонько журчал, выбегая из-под деревьев, и стекал с края плато, на равнину, где… Ее мир потемнел от воспоминаний вчерашнего дня. Крики эхом зазвучали в памяти. Грохот камней и воды, сокрушающих людей и коней, несущих мучительную смерть… Это сделала она.
Красота ручья, травы и цветов, по-прежнему сохранившихся на краю плато, была отравлена. Миррон на мгновение почудилось, что вода в ручье красная. Опустившись на колени у берега, она увидела в воде свое зыбкое отражение в обрамлении деревьев и синего неба с облаками. Вид у нее оказался неопрятный. Длинные темные волосы сбились и колтунами стояли на макушке. Лицо покрывала пыль.
Вода оказалась холодной. Глубокие цвета медленно текущих линий энергии говорили о низкой температуре. Миррон глубоко вздохнула и окунула лицо в тихое течение, ощущая, как приятный холод наполняет тело. Она черпала ладонями воду и лила ее на макушку и плечи, потом вынула голову из воды и откинула назад, так что волосы хлопнули по тунике.
Миррон села на песок у ручья, и сердце ее дрогнуло.
— Ты меня напугал.
— Извини, — ответил Гориан, — Я не хотел.
Он подошел и сел рядом с ней, опустив руку в ручей. Холодная вода заставила его вздрогнуть.
— Она чудесная! — воскликнула Миррон. — Тебе стоило бы взять с меня пример.
Гориан протянул руки и пригладил волосы у нее на голове. Она напряглась и выгнулась под его пальцами, глубоко вздохнув. Он приложил руку к ее щеке, смахнув струйку воды. Миррон улыбнулась.
— Менас отправила меня за тобой, — сказал мальчик.
— А! — отозвалась она, почувствовав легкое разочарование. — Ну и ты меня нашел.
— Да, нашел, — согласился он.
Его тело рядом с ней излучало тепло, и девочка чуть придвинулась к нему, согреваясь и ощущая приятную слабость. Гориан обхватил рукой ее плечи, и Миррон положила голову ему на грудь.
— Ты не грустишь, думая о людях, которых мы убили? — спросила она. — Я не могу про них забыть.
— Мы просто хотели помешать им напасть на наших солдат, — ответил Гориан. — Я знаю, что все зашло дальше, чем мы думали, но мы не виноваты, что так получилось.
— Как ты можешь это говорить? Мы заставили корни ослабить камни. Мы заставили озеро прорваться. Мне так тошно вспоминать, как они кричали!
— Они — захватчики! Им не надо было сюда являться. Они вынудили нас действовать и получили по заслугам.
— Но у них не было возможности отступить! Их не предупредили.
Гориан чуть подался вперед, ласково прижал ладонь к ее щеке и повернул лицом к себе.
— Они — враги. Они убили бы Эстер, Андреаса и Йен и всех в Вестфаллене, если бы могли. Они убили бы Оссакера, Арду, меня и тебя. Не горюй о них. Они это заслужили.
Миррон опустила глаза, но Гориан взял ее за подбородок, и они начали целоваться. Жар поднялся вверх по ее животу и охватил все тело. Девочка ощутила его теплые губы, язык проник в ее рот. Она откликнулась, положив ладонь ему на затылок и притянув ближе, прижалась к его губам. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Пальцы Гориана скользили вверх и вниз по спине девочки, заставляя тело трепетать и наполняя его чудесным током.
Мальчик навалился на нее, и Миррон позволила уложить себя на мягкую траву. Его лицо было совсем рядом, глаза закрыты. Губы Гориана ласкали ее так нежно, что ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Миррон прикоснулась языком к его языку, и они стали еще ближе. Гориан передвинулся так, что его ноги упирались в землю по обе стороны от нее. Его рука вынырнула у нее из-за спины и заскользила по боку, цепляясь за платье и с каждым разом поднимая его все выше.
Миррон потерла его руку, почувствовала, как вздуваются мышцы, и перевела ладонь ему на плечо, такое широкое и сильное. Девочка ощутила у себя на лице его дыхание. Гориан отстранился, и их взгляды встретились. Его улыбка была такой широкой и теплой, что ей захотелось заплакать.
— Я мечтал об этом так давно! — прошептал Гориан, отводя волосы с лица Миррон и целуя ее в лоб.
— А вот и нет! — со смехом возразила она.
— А вот и да, — ответил он. — Ты так прекрасна, и это так правильно. Это должно быть именно так.
Рука мальчика погладила ее живот и легла на грудь.
— Прекрати! — испугалась Миррон, пытаясь отпрянуть, но ей не удалось это сделать под его весом.
Гориан убрал руку и снова наклонился, чтобы ее поцеловать. Она встретилась с его губами, и их языки переплелись. Энергия накрыла их потоком, объединяя, и Миррон расслабилась. Его рука снова легла ей на грудь, щупая, сминая платье. Ощущение было чудесным и ужасным. Миррон пошевелилась и отвернулась.
— Гориан, нет!
— Почему?
— Потому что я не хочу так.
— Нет, хочешь, — возразил он.
Гориан навалился на нее всем телом, и она ощутила что-то твердое. Миррон ахнула. Его рука опустилась на ее ногу и крепко потерла бедро, задирая платье все выше и выше.
— Гориан, перестань!
Мальчик поднял голову, и Миррон содрогнулась, увидев на его лице ярость. Ее затошнило от внезапного прилива страха. Гориан встал на колени, и она обмякла от облегчения.
— Я не хочу этого, — прошептала девочка. — Это слишком. Я не готова.
Миррон подняла руку, чтобы погладить его по щеке, но Гориан схватил ее за запястье и заставил отвести руку назад, за голову. Поймав вторую руку, он сделал то же самое.
— Да, — проговорил Гориан. Его лицо горело энергией, которая почти ослепляла и оглушала ее. — Но я готов. Разве ты этого не чувствуешь, Миррон?
— Гориан, о чем ты? Успокойся. Отпусти меня.
— Это повсюду вокруг нас. Все и вся это чувствуют. А вчера все, чему мы учились, осуществилось. Мы не можем медлить с созданием следующего поколения. Я могу умереть уже завтра. Сейчас подходящее время.
Миррон попыталась сбросить его, но Гориан лег на нее всем телом, и сопротивляться стало невозможно.
— Отпусти меня, — повторила девочка, повышая голос. — Ты с ума сошел? Пожалуйста! Не надо!
Гориан сузил глаза. Миррон почувствовала щекотку на запястьях. Он накрыл ей рот ладонью,
— Ш-ш! Не кричи. Ты знаешь, что это правильно.
Девочка ощутила, как по ее лицу потекли слезы. Из земли вырывались корни деревьев, оплетая запястья. Она дергала и тянула, но они оказались такими прочными! А у нее не получалось сосредоточиться, чтобы их разорвать. Все ее тело содрогалось, и Миррон давилась рыданиями.
Вторая рука Гориана захватила ворот ее платья — и он одним рывком разорвал его до самого подола. Миррон обдало холодным воздухом.
— Пожалуйста! — проговорила девочка ему в ладонь. — Я люблю тебя, Гориан! Пожалуйста!
Но по его глазам она поняла, что Гориан потерян. Свободная рука мальчика что-то делала у его пояса. Он снова навалился на нее. Миррон почувствовала, как он шарит у нее между ног, раздвигает их своими. А потом была острая, пронзительная боль. Девочка почувствовала влагу у себя между ног — и он оказался в ней. Рука Гориана давила на рот, заглушая стоны и крики. Каждое его движение отдавалось в ней болью. Миррон все тянула и тянула за корни, но не могла от них освободиться.
Гориан хрипел и дергался на ней. Его невидящий взгляд впился в ее глаза. Не осталось ничего, что она знала и любила в нем… И этот взгляд был страшнее всего, что она когда-либо видела. Миррон застыла, не в силах отвернуться, безмолвно умоляя его прекратить. Гориан содрогнулся всем телом, напрягся, хватая ртом воздух. Его лицо покраснело от усилий. Он вытащил себя из нее. Ужасная боль! Гориан откатился в сторону, и Миррон обрела голос.
Ее крики распугали всех птиц.
— Заткнись! — воскликнул Гориан. — Заткнись. И все равно уже слишком поздно.
— Отойди от меня! — взвыла девочка, дергая корни, пропитавшиеся ее кровью. Боль у нее между ног все усиливалась, и она не могла унять ее. — Убери это с меня!
Гориан встал над ней, приглаживая тунику.
— Только когда ты прекратишь выть.
— Гориан! Отойди. Немедленно.
Голос Менас прозвучал долгожданным благословением, и Миррон снова расплакалась. Сборщик шла к ним, держа в руке гладиус. Гориан повернулся к ней.
— Почему это? — спросил он.
— Выполняй. — Ее голос был холодным и угрожающим. — Не вынуждай меня заставлять тебя.
— Ты не можешь заставить меня что-то делать.
Мальчик медленно двинулся к ней. Его спина была обращена к Миррон, и она ощущала волны энергии, расходившиеся от него, дававшие ему силу.
— Будь осторожна, Эрит, — всхлипнула она.
— Да, будь осторожна, Эрит! — насмешливо повторил Гориан.
Менас посмотрела на Миррон, и ее лицо исказилось от горя. Она беззвучно послала Миррон слова утешения, а потом снова повернулась к Гориану с потемневшим от ярости лицом.
— Ты, жалкий насильник! Хочешь попробовать со мной? Нет?
Гориан попятился от нее, но она последовала за ним, выставив перед собой меч.
— Я тебя не хочу! — презрительно заявил он. — Ты не Восходящая. Просто солдат. Слабая.
— Не дразни меня, мальчик. Немедленно убери корни с ее рук.
— А иначе что? — Гориан расхохотался ей в лицо. — Что ты сделаешь? Зарежешь меня мечом? Меня? Я — Восходящий! Ты не можешь причинить мне вреда!
Менас присела на корточки и выбросила ногу вперед, сбив Гориана на землю. Он упал на спину, и она встала коленями ему на грудь, приставив меч к горлу раньше, чем тот успел пошевелиться.
— Мне не нужно тебя резать, чтобы сделать тебе больно, — сказала она.
— А мне — тебя. — Рука Гориана стиснула ей подбородок, и Менас напряглась. — Ты действительно не понимаешь, да?
Менас ахнула, и меч выпал из ее руки в густую траву. Она схватила его за запястье. Миррон почувствовала резкий прилив тошноты. Их карты энергии соединились, сливаясь и обволакивая друг друга. Но карта Эрит пылала слишком ярко, когда по ней стремительно проталкивали ее жизнь. Карта Гориана пульсировала медленно и мощно.
— Гориан! — закричала Миррон. — Нет!
Но он мог прогнать через нее всю жизнь за считанные мгновения, как мог это сделать с любым растением. Она прекратила попытки высвободиться, ее руки опустились. Гориан посмотрел на ее лицо. Волосы Менас стали длинными, жидкими и седыми. Ее лицо покрылось морщинами и коричневыми пятнами, глаза помутнели.
Гориан смутно слышал, как Миррон опять начала кричать, но ее было легко игнорировать. Рот у Менас открылся, и она захрипела, моля о пощаде. Зубы у нее сгнили. Плоть ушла с подбородка, щеки запали, глаза глубоко провалились. В последний раз морщинистая рука с длинными ногтями царапнула по его руке. Голова Менас завалилась набок, линии жизни померкли и потемнели.
Гориан оттолкнул ее, и тело женщины упало поверх клинка. Он поднес дрожащую руку к глазам и увидел, что она покрыта глубокими морщинами. Такой же была рука у отца Кессиана. Гориан чувствовал себя таким измученным, что едва мог стоять. Он ощутил себя таким старым! Хуже, чем бывало когда-либо прежде. Он повернул голову и увидел, что Миррон смотрит на него. Как только их взгляды встретились, девочка снова начала звать на помощь.
— Не надо! — сказал Гориан, пытаясь ее перекричать, но его голос был усталым и хриплым.
Он подполз к ней на четвереньках. Миррон замолчала. Между ног у нее виднелись кровавые пятна, глаза покраснели от слез. Горе нахлынуло на Гориана, грозя лишить последних сил. Она обижена. Ей больно. И она его ненавидела.
— Что я наделал? — прошептал он.
Гориан подполз ближе и прикоснулся к ее лицу. Миррон содрогнулась и устремила на него взгляд, полный такой ненависти, что у него на глазах навернулись слезы.
— Пожалуйста, Миррон! — попросил он. — Мне жаль. Жаль.
— Жаль? — Девочка плюнула ему в лицо, и слюна потекла по его щеке. — Убийца. Убийца!
Снизу доносились голоса, они становились все громче, приближаясь. Миррон выкрикивала это слово снова и снова. Гориан ощутил глубокий ужас и чуть было не задохнулся. Менас мертва. Миррон больно. Ему надо бежать. Ему надо спрятаться. Он измучен и испуган. Гориан огляделся. За ручьем тоже росли деревья. Если он сделает последнее усилие, то сможет скрыться. Пока проблемы не минуют и они его не простят. Гориану показалось, что он видит отца Кессиана, который манит его туда, показывая путь к спасению.
Он перебрался через ручей и, спотыкаясь, быстро заковылял прочь. Крики Миррон звенели у него в ушах.
ГЛАВА 65
— Совершенно уверен, что нет, — признался Джеред. — Так что тебе придется мне помогать. Возможно, мне следует начать с роли малознакомого дяди и постепенно повышать свой статус. Ладно, о чем ты хотела мне доложить?
— О том коне, которого ты, конечно, услышал. Опасности нет.
— Точно?
— Точно.
Они подождали. Одинокий всадник на рысях въехал в лагерь и спрыгнул с седла. Шлем был сброшен, и приехавшая ударила кулаком по груди.
— Мастер Кастенас! — сказал Джеред, вставая. — Полагаю, ты привезла нам искренние извинения генерала за то, что нас тут бросили.
Глаза Кастенас наполнились слезами, которые заструились у нее по лицу раньше, чем она успела с собой справиться.
— Прошу вас! — всхлипнула она. — Вы должны помочь. Роберто. Его ударили кинжалом. Он умирает.
Джеред принял решение мгновенно. Он разбудил лагерь и, обведя взглядом усталые глаза и раздраженные лица, остановился на том единственном, кто мог им помочь.
— Оссакер! Едем, парень. Ты был рожден именно для этого, как ты мне всегда говорил.
— Вы нас обманули, — отозвался мальчик, еще не забыв своих кошмаров. — Вы заставили нас убивать.
— И я беру на себя ответственность, и вся вина лежит на мне. Но сейчас есть возможность сделать то, что ты любишь. Спаси моего друга. Спаси сына Адвоката.
— Я так устал! — пожаловался Оссакер. — Я не могу этого сделать. Пока не могу. Еще сутки.
— Он не проживет еще сутки, — воскликнула Кастенас. — Ты должен ему помочь!
Оссакер покачал головой, но Ардуций стиснул ему руку.
— Ты можешь, Осей! Я тоже поеду. Ты можешь использовать меня, чтобы замкнуть цепь и проводить энергию. Тебе надо будет только ее направлять. Я стану твоим источником.
Оссакер приложил ладонь к груди Ардуция. Потом нахмурился и закусил губу.
— В тебе так мало! — возразил он. — Я не могу отнять еще. Я могу сильно тебе повредить.
Джеред начал что-то говорить, но Ардуций его опередил.
— Нам надо рискнуть. Я единственный, кого ты можешь использовать. Пожалуйста, Осей! Ты же лучший Объявляющий Боль на свете! Покажи им, на что еще мы способны.
Оссакер кивнул и с трудом поднялся на ноги. Джеред улыбнулся.
— Спасибо тебе, Оссакер. Я этого не забуду. И Конкорд тоже не забудет.
— Ладно, ладно, — проворчал Оссакер. — Я ведь согласился, так?
— Так. Хорошо. Оссакер, ты поедешь за мной. Ардуций за Кованом. Менас, охраняй лагерь. Если вам придется уйти, направляйтесь на юго-запад. Я вас найду.
— Да, господин.
— А как же я? — спросил Гориан. — Нам всем надо ехать.
— Гориан, пересчитай коней. Это должно получиться быстро. У меня нет времени спорить.
— Тебе нужен отдых, — вмешалась Миррон. — Нам обоим он нужен.
— Нам всем он нужен, — возразил Гориан. — А как же Оссакер?
— Пожалуйста! — резко и отчаянно вскрикнул Джеред. — Не сейчас. Человек умирает.
В лагере воцарилась тишина. Восходящие воззрились на него. А потом Гориан кивнул и снова сел, потянув за собой Миррон.
— Спаси его, Оссакер, — сказал он. — Но не рискуйте собой, вы оба.
— Спасибо, — кивнул Джеред.
Менас выехала из лагеря, провожая их, пока они не перешли на галоп.
— Хорошо сработал, дядя Пол, — ухмыльнулась она.
* * *
Миррон проснулась рано. Солнце поднималось над горами Карка, заливая плато прекрасным золотистым светом. Он падал на лагерь сквозь листву деревьев и играл тенями на спящем Гориане. Мальчик выглядел намного лучше. Почти все морщины с его лица исчезли. Едва заметная сеточка еще оставалась у глаз, но это не помешало сердцу Миррон замереть при виде его красоты.Гориан выглядел таким спокойным, когда лежал вот так у тлеющих углей костра. Она позволила карте его энергии затопить сознание, любуясь спокойными зелеными и мягкими красными линиями, оплетающими тело. Слабая пульсация от земли и легкое сияние в воздухе над ним указывали, что Гориан пьет стихийные силы, питая свой организм. Миррон представила, как они наполняют его гладкие мышцы и придают блеск чудесным волосам.
Она отвела взгляд, ощущая в теле жар, который был невероятно приятным и немного пугающим. Там, в лагере армии, Оссакер и Ардуций, возможно, все еще работают, борясь за жизнь генерала. Человека, которого казначей отчаянно хотел спасти, несмотря на его явную ненависть к ним. Миррон плохо понимала это и сомневалась, что спасение генерала сможет что-то изменить. Ведь такелажник ненавидел их еще сильнее, когда ему вернули зрение.
Менас объяснила ей, что происходит. Джеред и генерал были друзьями, так что, возможно, все сводится именно к этому. Эрит должна быть где-то тут, может быть, совсем близко. Она или наблюдает за ними, или высматривает возможную опасность. Миррон встала и прошла чуть дальше, пытаясь ее отыскать. Они разбили лагерь уже в темноте, а при свете дня стало видно, как здесь красиво.
Они провели ночь на ровной площадке в роще. Груды камней выше ее покрывали мох и вереск, а чуть правее слышалось журчание воды. Миррон направилась в ту сторону, чувствуя жажду и желая смыть с себя пыль.
Ее окружала жизнь. Миррон открыла свои чувства и ощутила в воздухе присутствие птиц, которые сопровождали ее. Подняв голову, она увидела, как они садятся на деревья, трепеща крылышками и щебеча песни. Девочка улыбнулась. Они пели для нее! На ходу она обняла себя за плечи, ощущая мощный отклик деревьев вокруг, словно крепкие объятия. Впереди по камням бежал ручей. Миррон увидела рябь в воздухе над водой — россыпь энергии, которая опускалась вниз или уносилась прочь ветерком. Оссакер говорил, что они могут собирать эти крупинки.
Добравшись до небольшого ручья, шириной не более трех шагов, Миррон пошла вдоль него. Он тихонько журчал, выбегая из-под деревьев, и стекал с края плато, на равнину, где… Ее мир потемнел от воспоминаний вчерашнего дня. Крики эхом зазвучали в памяти. Грохот камней и воды, сокрушающих людей и коней, несущих мучительную смерть… Это сделала она.
Красота ручья, травы и цветов, по-прежнему сохранившихся на краю плато, была отравлена. Миррон на мгновение почудилось, что вода в ручье красная. Опустившись на колени у берега, она увидела в воде свое зыбкое отражение в обрамлении деревьев и синего неба с облаками. Вид у нее оказался неопрятный. Длинные темные волосы сбились и колтунами стояли на макушке. Лицо покрывала пыль.
Вода оказалась холодной. Глубокие цвета медленно текущих линий энергии говорили о низкой температуре. Миррон глубоко вздохнула и окунула лицо в тихое течение, ощущая, как приятный холод наполняет тело. Она черпала ладонями воду и лила ее на макушку и плечи, потом вынула голову из воды и откинула назад, так что волосы хлопнули по тунике.
Миррон села на песок у ручья, и сердце ее дрогнуло.
— Ты меня напугал.
— Извини, — ответил Гориан, — Я не хотел.
Он подошел и сел рядом с ней, опустив руку в ручей. Холодная вода заставила его вздрогнуть.
— Она чудесная! — воскликнула Миррон. — Тебе стоило бы взять с меня пример.
Гориан протянул руки и пригладил волосы у нее на голове. Она напряглась и выгнулась под его пальцами, глубоко вздохнув. Он приложил руку к ее щеке, смахнув струйку воды. Миррон улыбнулась.
— Менас отправила меня за тобой, — сказал мальчик.
— А! — отозвалась она, почувствовав легкое разочарование. — Ну и ты меня нашел.
— Да, нашел, — согласился он.
Его тело рядом с ней излучало тепло, и девочка чуть придвинулась к нему, согреваясь и ощущая приятную слабость. Гориан обхватил рукой ее плечи, и Миррон положила голову ему на грудь.
— Ты не грустишь, думая о людях, которых мы убили? — спросила она. — Я не могу про них забыть.
— Мы просто хотели помешать им напасть на наших солдат, — ответил Гориан. — Я знаю, что все зашло дальше, чем мы думали, но мы не виноваты, что так получилось.
— Как ты можешь это говорить? Мы заставили корни ослабить камни. Мы заставили озеро прорваться. Мне так тошно вспоминать, как они кричали!
— Они — захватчики! Им не надо было сюда являться. Они вынудили нас действовать и получили по заслугам.
— Но у них не было возможности отступить! Их не предупредили.
Гориан чуть подался вперед, ласково прижал ладонь к ее щеке и повернул лицом к себе.
— Они — враги. Они убили бы Эстер, Андреаса и Йен и всех в Вестфаллене, если бы могли. Они убили бы Оссакера, Арду, меня и тебя. Не горюй о них. Они это заслужили.
Миррон опустила глаза, но Гориан взял ее за подбородок, и они начали целоваться. Жар поднялся вверх по ее животу и охватил все тело. Девочка ощутила его теплые губы, язык проник в ее рот. Она откликнулась, положив ладонь ему на затылок и притянув ближе, прижалась к его губам. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Пальцы Гориана скользили вверх и вниз по спине девочки, заставляя тело трепетать и наполняя его чудесным током.
Мальчик навалился на нее, и Миррон позволила уложить себя на мягкую траву. Его лицо было совсем рядом, глаза закрыты. Губы Гориана ласкали ее так нежно, что ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Миррон прикоснулась языком к его языку, и они стали еще ближе. Гориан передвинулся так, что его ноги упирались в землю по обе стороны от нее. Его рука вынырнула у нее из-за спины и заскользила по боку, цепляясь за платье и с каждым разом поднимая его все выше.
Миррон потерла его руку, почувствовала, как вздуваются мышцы, и перевела ладонь ему на плечо, такое широкое и сильное. Девочка ощутила у себя на лице его дыхание. Гориан отстранился, и их взгляды встретились. Его улыбка была такой широкой и теплой, что ей захотелось заплакать.
— Я мечтал об этом так давно! — прошептал Гориан, отводя волосы с лица Миррон и целуя ее в лоб.
— А вот и нет! — со смехом возразила она.
— А вот и да, — ответил он. — Ты так прекрасна, и это так правильно. Это должно быть именно так.
Рука мальчика погладила ее живот и легла на грудь.
— Прекрати! — испугалась Миррон, пытаясь отпрянуть, но ей не удалось это сделать под его весом.
Гориан убрал руку и снова наклонился, чтобы ее поцеловать. Она встретилась с его губами, и их языки переплелись. Энергия накрыла их потоком, объединяя, и Миррон расслабилась. Его рука снова легла ей на грудь, щупая, сминая платье. Ощущение было чудесным и ужасным. Миррон пошевелилась и отвернулась.
— Гориан, нет!
— Почему?
— Потому что я не хочу так.
— Нет, хочешь, — возразил он.
Гориан навалился на нее всем телом, и она ощутила что-то твердое. Миррон ахнула. Его рука опустилась на ее ногу и крепко потерла бедро, задирая платье все выше и выше.
— Гориан, перестань!
Мальчик поднял голову, и Миррон содрогнулась, увидев на его лице ярость. Ее затошнило от внезапного прилива страха. Гориан встал на колени, и она обмякла от облегчения.
— Я не хочу этого, — прошептала девочка. — Это слишком. Я не готова.
Миррон подняла руку, чтобы погладить его по щеке, но Гориан схватил ее за запястье и заставил отвести руку назад, за голову. Поймав вторую руку, он сделал то же самое.
— Да, — проговорил Гориан. Его лицо горело энергией, которая почти ослепляла и оглушала ее. — Но я готов. Разве ты этого не чувствуешь, Миррон?
— Гориан, о чем ты? Успокойся. Отпусти меня.
— Это повсюду вокруг нас. Все и вся это чувствуют. А вчера все, чему мы учились, осуществилось. Мы не можем медлить с созданием следующего поколения. Я могу умереть уже завтра. Сейчас подходящее время.
Миррон попыталась сбросить его, но Гориан лег на нее всем телом, и сопротивляться стало невозможно.
— Отпусти меня, — повторила девочка, повышая голос. — Ты с ума сошел? Пожалуйста! Не надо!
Гориан сузил глаза. Миррон почувствовала щекотку на запястьях. Он накрыл ей рот ладонью,
— Ш-ш! Не кричи. Ты знаешь, что это правильно.
Девочка ощутила, как по ее лицу потекли слезы. Из земли вырывались корни деревьев, оплетая запястья. Она дергала и тянула, но они оказались такими прочными! А у нее не получалось сосредоточиться, чтобы их разорвать. Все ее тело содрогалось, и Миррон давилась рыданиями.
Вторая рука Гориана захватила ворот ее платья — и он одним рывком разорвал его до самого подола. Миррон обдало холодным воздухом.
— Пожалуйста! — проговорила девочка ему в ладонь. — Я люблю тебя, Гориан! Пожалуйста!
Но по его глазам она поняла, что Гориан потерян. Свободная рука мальчика что-то делала у его пояса. Он снова навалился на нее. Миррон почувствовала, как он шарит у нее между ног, раздвигает их своими. А потом была острая, пронзительная боль. Девочка почувствовала влагу у себя между ног — и он оказался в ней. Рука Гориана давила на рот, заглушая стоны и крики. Каждое его движение отдавалось в ней болью. Миррон все тянула и тянула за корни, но не могла от них освободиться.
Гориан хрипел и дергался на ней. Его невидящий взгляд впился в ее глаза. Не осталось ничего, что она знала и любила в нем… И этот взгляд был страшнее всего, что она когда-либо видела. Миррон застыла, не в силах отвернуться, безмолвно умоляя его прекратить. Гориан содрогнулся всем телом, напрягся, хватая ртом воздух. Его лицо покраснело от усилий. Он вытащил себя из нее. Ужасная боль! Гориан откатился в сторону, и Миррон обрела голос.
Ее крики распугали всех птиц.
— Заткнись! — воскликнул Гориан. — Заткнись. И все равно уже слишком поздно.
— Отойди от меня! — взвыла девочка, дергая корни, пропитавшиеся ее кровью. Боль у нее между ног все усиливалась, и она не могла унять ее. — Убери это с меня!
Гориан встал над ней, приглаживая тунику.
— Только когда ты прекратишь выть.
— Гориан! Отойди. Немедленно.
Голос Менас прозвучал долгожданным благословением, и Миррон снова расплакалась. Сборщик шла к ним, держа в руке гладиус. Гориан повернулся к ней.
— Почему это? — спросил он.
— Выполняй. — Ее голос был холодным и угрожающим. — Не вынуждай меня заставлять тебя.
— Ты не можешь заставить меня что-то делать.
Мальчик медленно двинулся к ней. Его спина была обращена к Миррон, и она ощущала волны энергии, расходившиеся от него, дававшие ему силу.
— Будь осторожна, Эрит, — всхлипнула она.
— Да, будь осторожна, Эрит! — насмешливо повторил Гориан.
Менас посмотрела на Миррон, и ее лицо исказилось от горя. Она беззвучно послала Миррон слова утешения, а потом снова повернулась к Гориану с потемневшим от ярости лицом.
— Ты, жалкий насильник! Хочешь попробовать со мной? Нет?
Гориан попятился от нее, но она последовала за ним, выставив перед собой меч.
— Я тебя не хочу! — презрительно заявил он. — Ты не Восходящая. Просто солдат. Слабая.
— Не дразни меня, мальчик. Немедленно убери корни с ее рук.
— А иначе что? — Гориан расхохотался ей в лицо. — Что ты сделаешь? Зарежешь меня мечом? Меня? Я — Восходящий! Ты не можешь причинить мне вреда!
Менас присела на корточки и выбросила ногу вперед, сбив Гориана на землю. Он упал на спину, и она встала коленями ему на грудь, приставив меч к горлу раньше, чем тот успел пошевелиться.
— Мне не нужно тебя резать, чтобы сделать тебе больно, — сказала она.
— А мне — тебя. — Рука Гориана стиснула ей подбородок, и Менас напряглась. — Ты действительно не понимаешь, да?
Менас ахнула, и меч выпал из ее руки в густую траву. Она схватила его за запястье. Миррон почувствовала резкий прилив тошноты. Их карты энергии соединились, сливаясь и обволакивая друг друга. Но карта Эрит пылала слишком ярко, когда по ней стремительно проталкивали ее жизнь. Карта Гориана пульсировала медленно и мощно.
— Гориан! — закричала Миррон. — Нет!
* * *
Это было любопытное чувство. Чрезвычайно интересное. Менас слабела так быстро и так легко. Он гнал ее энергию по венам и артериям, через все мышцы, клетки и кости, словно проталкивал жизнь в корни травы или дерева. Гориан наблюдал, как они вспыхивают насильственной жизнью, тогда как он уставал от затраченных усилий. Гориан не понимал, почему не может использовать ее энергию на то, чтобы восстанавливать себя, но из этого ничего не получалось. Эта цепь не желала размыкаться.Но он мог прогнать через нее всю жизнь за считанные мгновения, как мог это сделать с любым растением. Она прекратила попытки высвободиться, ее руки опустились. Гориан посмотрел на ее лицо. Волосы Менас стали длинными, жидкими и седыми. Ее лицо покрылось морщинами и коричневыми пятнами, глаза помутнели.
Гориан смутно слышал, как Миррон опять начала кричать, но ее было легко игнорировать. Рот у Менас открылся, и она захрипела, моля о пощаде. Зубы у нее сгнили. Плоть ушла с подбородка, щеки запали, глаза глубоко провалились. В последний раз морщинистая рука с длинными ногтями царапнула по его руке. Голова Менас завалилась набок, линии жизни померкли и потемнели.
Гориан оттолкнул ее, и тело женщины упало поверх клинка. Он поднес дрожащую руку к глазам и увидел, что она покрыта глубокими морщинами. Такой же была рука у отца Кессиана. Гориан чувствовал себя таким измученным, что едва мог стоять. Он ощутил себя таким старым! Хуже, чем бывало когда-либо прежде. Он повернул голову и увидел, что Миррон смотрит на него. Как только их взгляды встретились, девочка снова начала звать на помощь.
— Не надо! — сказал Гориан, пытаясь ее перекричать, но его голос был усталым и хриплым.
Он подполз к ней на четвереньках. Миррон замолчала. Между ног у нее виднелись кровавые пятна, глаза покраснели от слез. Горе нахлынуло на Гориана, грозя лишить последних сил. Она обижена. Ей больно. И она его ненавидела.
— Что я наделал? — прошептал он.
Гориан подполз ближе и прикоснулся к ее лицу. Миррон содрогнулась и устремила на него взгляд, полный такой ненависти, что у него на глазах навернулись слезы.
— Пожалуйста, Миррон! — попросил он. — Мне жаль. Жаль.
— Жаль? — Девочка плюнула ему в лицо, и слюна потекла по его щеке. — Убийца. Убийца!
Снизу доносились голоса, они становились все громче, приближаясь. Миррон выкрикивала это слово снова и снова. Гориан ощутил глубокий ужас и чуть было не задохнулся. Менас мертва. Миррон больно. Ему надо бежать. Ему надо спрятаться. Он измучен и испуган. Гориан огляделся. За ручьем тоже росли деревья. Если он сделает последнее усилие, то сможет скрыться. Пока проблемы не минуют и они его не простят. Гориану показалось, что он видит отца Кессиана, который манит его туда, показывая путь к спасению.
Он перебрался через ручей и, спотыкаясь, быстро заковылял прочь. Крики Миррон звенели у него в ушах.
ГЛАВА 65
848-й Божественный цикл, 41-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения
На замерзшую землю ложился снег. Хлопья кружились в воздухе, и день переходил в вечерний сумрак. Что ж, погода соответствовала настроению. В Вестфаллене царила тишина, не нарушаемая даже разговорами на форуме. Ветер уныло выл у стены, скрежетал в бойницах и рукоятях катапульт, хлопал висевшим на флагштоке флагом Карадука.
Арван Васселис посмотрел на поля перед городом и распрямился. Доспехи Бога приближались. Полный легион с пятью тысячами пехоты и кавалерии. Волы тащили повозки с катапультами и баллистами. На сотнях древков развевались штандарты и вымпелы Всеведущего.
И возглавлял их Хорст Веннегур, первый меч Всеведущего. Он явился, чтобы закончить дело, начатое им еще тогда, когда генастро согревал землю, а Ардол Кессиан был жив. Карадукские гвардейцы и левимы наблюдали за подходом войска. Лица под шлемами спокойны и бесстрастны, руки крепко сжимают оружие.
Васселис наблюдал, как легион останавливается и начинает воздвигать укрепленный палаточный лагерь. Как и Лотерис, Веннегур вышел вперед с немногочисленной охраной, чтобы говорить с защитниками города. Но в отличие от нее он обладал силой, способной за несколько часов разрушить Вестфаллен. И первый меч Всеведущего это отлично знал.
— Время позднее, мои воины устали, а у меня нет желания вести с тобой беседу, Васселис, — без предисловий заявил Веннегур. — Ситуация очень простая. Завтра на рассвете ты сдашься мне со всеми оставшимися в живых Ступенями Восхождения. У меня нет претензий к левимам и гвардии. Они имеют право беспрепятственно уехать. Если ты не сдашься, я разрушу этот симпатичный городок, который ты испортил уродливыми и ненадежными укреплениями. И я убью всех мужчин, женщин и детей, живущих в нем. Я уничтожу всех овец, коров, собак и кошек.
Он повернул коня и уехал.
— Он сможет это сделать? — спросила Эстер, стоявшая рядом с Васселисом. — Мы можем защититься от такой большой армии?
— Нет, — ответил ей Арков. — Эти силы легко нас сметут. Такого мы не ожидали. Мы можем только держаться и молиться о чуде.
Васселис пристально рассматривал лагерь Доспехов Бога.
— В чем, по-твоему, состоит героизм, Арков? — спросил он. Его наполняли противоречивые и неуютные чувства. Маршал отвернулся от врагов и посмотрел на Вестфаллен. Жемчужина Карадука была обречена на жалкое подобие жизни. Горожане ходили, безнадежно сгорбившись, словно приговоренные к смерти. Они все еще не могли смириться, как разительно изменилась их жизнь. Васселис покачал головой. Если он поддастся чувствам, то гнев и возмущение раздавят его.
— В том, чтобы никогда не изменять своим убеждениям. В том, чтобы умереть за то, во что ты веришь и что считаешь необходимым сделать. В том, чтобы не согнуться перед злом.
— Может быть, это романтическое представление об идеале, капитан Арков? — горько усмехнулся Васселис — Это не совсем так, знаешь ли.
Он посмотрел на Эстер и увидел в ее глазах тот же страх, что охватил весь город. И все будет только хуже. Большинство пока даже не видели тех сил, которые выставлены против них.
— В чем дело, Арван? — спросила она.
— Боюсь, что я довел вас до беды, — горько отозвался он.
— Полно, Арван, это на вас не похоже. Мы в таком положении потому, что у нас не было выбора. Если вы собираетесь взять на себя ответственность за то, что случится, то я очень рассержусь. Вы не виноваты. Виноваты орден и канцлер.
Мысли Васселиса прояснились. Он повернулся к капитану.
— Позвольте мне сказать вам, что есть героизм, а что нет. Героизм не в том, чтобы устраивать резню из-за того, что вы слишком упрямы и не желаете свернуть со своего пути. Не в том, чтобы позволить вашим подданным умирать из-за того, что вы почему-то решили, будто они и то место, где они живут, — это одно и то же. Героизм состоит в том, чтобы найти правильный способ спасти всех, кого вы любите, и не изменить своим убеждениям. И для этого не обязательно хорошо владеть мечом. Для этого надо понять, что камни, на которых вы стоите, не главное для вас самих и тех, кого вы любите. И что вы способны защитить их, не пролив ни капли крови.
— Нет, Арван, нет! — Эстер энергично покачала головой. — Вы не поедете туда, чтобы вас убил этот подонок. Я вам этого не позволю. Вестфаллен вам этого не позволит. Пусть мы все напуганы, но мы будем стоять с вами до конца.
— Я это знаю, — ответил Васселис. — Но, проливая кровь мирных людей, я не покрою себя славой. Я не верю в героические поражения, а именно этим все определенно и закончится. Речь идет о сохранении дела и идей. Если мы добьемся этого, мы все будем героями. И кто говорил о том, чтобы ехать туда? Вы неправильно меня поняли, матушка Наравни. У меня нет желания умереть завтра.
Маршал-защитник посмотрел на залив, в котором качались на якорях его корабли.
— Господин первый меч?
Веннегур повернулся к центуриону:
— Ну и?
— Никого, мой господин. Обе виллы абсолютно пусты. И мы обыскали весь город.
Веннегур кивнул и снова перевел взгляд на письмо, которое оставил ему Васселис. Там говорилось, что они уплыли к сердцу Конкорда. Туда, где орден не сможет оказать воздействие на тех, кого преследует.
— Как же ты ошибся, Васселис! — сквозь зубы выплюнул Веннегур. — Даже Адвокат не сможет защитить тебя от суда Всеведущего.
— А теперь вам пора отсюда уходить. У меня здесь еще много дел.
Первый меч обернулся.
— Если бы не приказ Адвоката, ты был бы сообщником и пособником бегства этих еретиков, капитан Арков, — сквозь зубы процедил Веннегур. — Знай, что ты на заметке и за тобой будут следить.
— Как вам угодно, — ответил Арков.
— Этим дело не закончится, — пообещал Веннегур. — Оно никогда не закончится. Когда они вернутся, вернемся и мы. И ни ты, ни Адвокат не сможете их спасти.
— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил хирург, словно не осмеливаясь говорить громко.
— Я чувствую…
Роберто прижал ладонь к груди и резко сел. Боли не было. И под рубашкой он не мог нащупать рану.
— Шакаров мне приснился?
— Это был не сон, — отозвался другой голос.
— Что он здесь делает? — спросил Роберто, не желая обращаться к Джереду.
— Я не стану ходить вокруг да около, — заявил Дахнишев. — Посмотри на меня, Роберто.
— Что происходит? — Роберто ощущал растерянность и недоумение — два чувства, которые он больше всего ненавидел.
— Шакаров был здесь. Он пытался тебя убить. И у него это почти получилось.
На замерзшую землю ложился снег. Хлопья кружились в воздухе, и день переходил в вечерний сумрак. Что ж, погода соответствовала настроению. В Вестфаллене царила тишина, не нарушаемая даже разговорами на форуме. Ветер уныло выл у стены, скрежетал в бойницах и рукоятях катапульт, хлопал висевшим на флагштоке флагом Карадука.
Арван Васселис посмотрел на поля перед городом и распрямился. Доспехи Бога приближались. Полный легион с пятью тысячами пехоты и кавалерии. Волы тащили повозки с катапультами и баллистами. На сотнях древков развевались штандарты и вымпелы Всеведущего.
И возглавлял их Хорст Веннегур, первый меч Всеведущего. Он явился, чтобы закончить дело, начатое им еще тогда, когда генастро согревал землю, а Ардол Кессиан был жив. Карадукские гвардейцы и левимы наблюдали за подходом войска. Лица под шлемами спокойны и бесстрастны, руки крепко сжимают оружие.
Васселис наблюдал, как легион останавливается и начинает воздвигать укрепленный палаточный лагерь. Как и Лотерис, Веннегур вышел вперед с немногочисленной охраной, чтобы говорить с защитниками города. Но в отличие от нее он обладал силой, способной за несколько часов разрушить Вестфаллен. И первый меч Всеведущего это отлично знал.
— Время позднее, мои воины устали, а у меня нет желания вести с тобой беседу, Васселис, — без предисловий заявил Веннегур. — Ситуация очень простая. Завтра на рассвете ты сдашься мне со всеми оставшимися в живых Ступенями Восхождения. У меня нет претензий к левимам и гвардии. Они имеют право беспрепятственно уехать. Если ты не сдашься, я разрушу этот симпатичный городок, который ты испортил уродливыми и ненадежными укреплениями. И я убью всех мужчин, женщин и детей, живущих в нем. Я уничтожу всех овец, коров, собак и кошек.
Он повернул коня и уехал.
— Он сможет это сделать? — спросила Эстер, стоявшая рядом с Васселисом. — Мы можем защититься от такой большой армии?
— Нет, — ответил ей Арков. — Эти силы легко нас сметут. Такого мы не ожидали. Мы можем только держаться и молиться о чуде.
Васселис пристально рассматривал лагерь Доспехов Бога.
— В чем, по-твоему, состоит героизм, Арков? — спросил он. Его наполняли противоречивые и неуютные чувства. Маршал отвернулся от врагов и посмотрел на Вестфаллен. Жемчужина Карадука была обречена на жалкое подобие жизни. Горожане ходили, безнадежно сгорбившись, словно приговоренные к смерти. Они все еще не могли смириться, как разительно изменилась их жизнь. Васселис покачал головой. Если он поддастся чувствам, то гнев и возмущение раздавят его.
— В том, чтобы никогда не изменять своим убеждениям. В том, чтобы умереть за то, во что ты веришь и что считаешь необходимым сделать. В том, чтобы не согнуться перед злом.
— Может быть, это романтическое представление об идеале, капитан Арков? — горько усмехнулся Васселис — Это не совсем так, знаешь ли.
Он посмотрел на Эстер и увидел в ее глазах тот же страх, что охватил весь город. И все будет только хуже. Большинство пока даже не видели тех сил, которые выставлены против них.
— В чем дело, Арван? — спросила она.
— Боюсь, что я довел вас до беды, — горько отозвался он.
— Полно, Арван, это на вас не похоже. Мы в таком положении потому, что у нас не было выбора. Если вы собираетесь взять на себя ответственность за то, что случится, то я очень рассержусь. Вы не виноваты. Виноваты орден и канцлер.
Мысли Васселиса прояснились. Он повернулся к капитану.
— Позвольте мне сказать вам, что есть героизм, а что нет. Героизм не в том, чтобы устраивать резню из-за того, что вы слишком упрямы и не желаете свернуть со своего пути. Не в том, чтобы позволить вашим подданным умирать из-за того, что вы почему-то решили, будто они и то место, где они живут, — это одно и то же. Героизм состоит в том, чтобы найти правильный способ спасти всех, кого вы любите, и не изменить своим убеждениям. И для этого не обязательно хорошо владеть мечом. Для этого надо понять, что камни, на которых вы стоите, не главное для вас самих и тех, кого вы любите. И что вы способны защитить их, не пролив ни капли крови.
— Нет, Арван, нет! — Эстер энергично покачала головой. — Вы не поедете туда, чтобы вас убил этот подонок. Я вам этого не позволю. Вестфаллен вам этого не позволит. Пусть мы все напуганы, но мы будем стоять с вами до конца.
— Я это знаю, — ответил Васселис. — Но, проливая кровь мирных людей, я не покрою себя славой. Я не верю в героические поражения, а именно этим все определенно и закончится. Речь идет о сохранении дела и идей. Если мы добьемся этого, мы все будем героями. И кто говорил о том, чтобы ехать туда? Вы неправильно меня поняли, матушка Наравни. У меня нет желания умереть завтра.
Маршал-защитник посмотрел на залив, в котором качались на якорях его корабли.
* * *
Хорст Веннегур стоял на пристани и смотрел на пустой притихший залив. Он мечтал стоять здесь так, чтобы горящие здания Вестфаллена и его еретики согревали ему спину. И чтобы кровь Арвана Васселиса сохла у него на руках.— Господин первый меч?
Веннегур повернулся к центуриону:
— Ну и?
— Никого, мой господин. Обе виллы абсолютно пусты. И мы обыскали весь город.
Веннегур кивнул и снова перевел взгляд на письмо, которое оставил ему Васселис. Там говорилось, что они уплыли к сердцу Конкорда. Туда, где орден не сможет оказать воздействие на тех, кого преследует.
— Как же ты ошибся, Васселис! — сквозь зубы выплюнул Веннегур. — Даже Адвокат не сможет защитить тебя от суда Всеведущего.
— А теперь вам пора отсюда уходить. У меня здесь еще много дел.
Первый меч обернулся.
— Если бы не приказ Адвоката, ты был бы сообщником и пособником бегства этих еретиков, капитан Арков, — сквозь зубы процедил Веннегур. — Знай, что ты на заметке и за тобой будут следить.
— Как вам угодно, — ответил Арков.
— Этим дело не закончится, — пообещал Веннегур. — Оно никогда не закончится. Когда они вернутся, вернемся и мы. И ни ты, ни Адвокат не сможете их спасти.
* * *
Роберто открыл глаза. Перед ним сидел Дахнишев.— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил хирург, словно не осмеливаясь говорить громко.
— Я чувствую…
Роберто прижал ладонь к груди и резко сел. Боли не было. И под рубашкой он не мог нащупать рану.
— Шакаров мне приснился?
— Это был не сон, — отозвался другой голос.
— Что он здесь делает? — спросил Роберто, не желая обращаться к Джереду.
— Я не стану ходить вокруг да около, — заявил Дахнишев. — Посмотри на меня, Роберто.
— Что происходит? — Роберто ощущал растерянность и недоумение — два чувства, которые он больше всего ненавидел.
— Шакаров был здесь. Он пытался тебя убить. И у него это почти получилось.