Барклай Джеймс. Крик Новорождённых

ГЛАВА 9

    844-й Божественный цикл, 43-й день от рождения соластро, 11-й год истинного Восхождения
   После демонстрации новых возможностей Миррон в кузнице Кессиан распорядился, чтобы за Брином Марром установили тайное наблюдение. Он решил зайти к нему и попытаться образумить. После того как Восходящие и Ступени ушли, Брин запер кузницу и больше там не появлялся. Вместо этого он проводил время в одиноком пьяном размышлении либо у себя в доме, либо, что было более тревожным, в одном из питейных заведений, выходивших на форум. Пока он не сказал ничего неуместного, однако неизбежно проговорится. В городе же находилось слишком много заезжих торговцев.
   С Кессианом к кузнецу отправилась женщина, которой суждено было в ближайшие годы играть важнейшую роль в том, чтобы обеспечить Восходящим возможность свободного развития. Элса Геран, чтица ордена Всеведущего, единственная представительница ордена в Вестфаллене. Ступени были бесконечно рады этому назначению, состоявшемуся благодаря влиянию ее предшественника.
   Кессиан зашел за Элсой Геран в ее скромный одноэтажный домик рядом с Домом Масок на западном краю бухты. Сегодня он остро чувствовал жару. Великолепный соластро был в полном разгаре, и ветер совсем стих. Без морского бриза, который приносил прохладу, наступила очень жаркая и душная погода. В городе дела шли вяло: люди сидели в тени, обсуждая торговые сделки, или работали под открытым небом, обнажив спины. На склонах за городом скот искал укрытия под деревьями, а фермеры медленно передвигались в жарком мареве.
   Элса подставила плечо, чтобы он мог опереться, а посох принял на себя остальной вес. Кессиана. Отец Восхождения надел самую просторную тунику и щеголял в громадной соломенной шляпе, которая затеняла голову и шею, — и все равно моментально покрылся потом.
   — Этим утром я чувствую себя старым, — пожаловался он, пока они с чтицей шли через форум, отвечая на приветствия прохожих.
   — Это потому, что так оно и есть, Ардол, — отозвалась Элса, улыбнувшись ему. — Так Бог дает тебе понять, что твое время почти кончилось.
   В сорок семь лет Элса была красавицей. Как многие, посвятившие себя службе ордену, она избрала безбрачие, считая, что и без того является матерью всех жителей Вестфаллена. Черные волосы, украшенные несколькими косичками с бусинами, струились по ее спине, атлетическое телосложение вызывало зависть даже у женщин вдвое моложе, а лицо, улыбающееся и приветливое, природа наделила безупречными чертами.
   А еще она отличалась резкостью суждений и непочтительностью к догмам, что в ее весьма сложном положении было благословением Божьим.
   — Ох, смотри, отыщутся такие, кто потребует тебя сжечь за констатацию неприятных истин, — со смехом проговорил Кессиан.
   — Меня могли бы сжечь за многие вещи, если бы стало известно, что тут творится, Ардол. То, что я сообщила тебе, что ты близок к смерти, — это наименьшая из моих трудностей, поверь мне.
   Ее лицо стало серьезным. Кессиан похлопал Элсу по руке.
   — Не при твоей жизни, да? — спросил он.
   Элса пожала плечами.
   — Труднее всего принять, что это реальность. Я видела Миррон, а теперь и Ардуция, и я все равно не уверена, что до конца верю.
   — Подозреваю, что именно в этом заключается суть проблемы Брина.
   — Несомненно. С этим трудно смириться тем, у кого нет стабильного дара. Или, как в моем случае, вообще не было.
   Элса замолчала, пытаясь разобраться в своих мыслях.
   Кессиан заметил на ближайшем лотке отличную тундаррскую ткань. Темно-зеленую, с вплетенными красными и золотыми нитями. Дженну порадовал бы ярд-другой такой материи.
   — Как насчет специальной скидки для бедного старика? — вопросил Кессиан, указывая на ткань.
   — Ты используешь этот подход уже лет десять, Ардол, — покачал головой продавец, высокий худой мужчина, тоже немолодой.
   — И эти слова с каждым разом становятся все ближе к истине.
   — Как и опасность, что мои поставщики задумаются о том, почему отправленная так далеко ткань продается так дешево. Для тебя, как и для всех, она стоит один денарий за ярд. Скидка при покупке десяти.
   Кессиан надулся и поймал на себе слегка встревоженный взгляд Элсы.
   — Я об этом подумаю. Может, вернусь попозже, когда ты будешь более склонен к щедрости.
   — Неужели твоя почтенная супруга простит тебя, если узнает, что я распродал все раньше, чем ты решился ее порадовать?
   — А неужели я прощу тебя, если она узнает, что я хотя бы приценивался? — Кессиан подмигнул продавцу. Потом повернулся и снова положил ладонь на плечо Элсе. Они медленно пошли дальше. — Прости, Элса. Ты что-то собиралась сказать?
   — Я верю в истинный путь ордена. Вот почему я здесь. И я пока могу держать инквизиторов канцлера подальше от Вестфаллена. Но, как и наша вера в жизненный цикл, истинный путь Восхождения — это то же самое, вера. Или было верой. Доказательств не было — настоящих доказательств. И вот я их получила. Это все равно как оказаться перед лицом Бога. Это меня пугает. И я уверена, что это испугало и Брина.
   — Только не надо, чтобы твои слова услышали Восходящие. По крайней мере один из них уже набрался заблуждений относительно своего будущего величия.
   Кессиан шутил только наполовину.
   — Да, за этим надо следить, — согласилась Элса, не улыбнувшись. — Послушай, Ардол, мы сидим на пороховой бочке — самой хорошо охраняемой тайне во всем Конкорде, возможно даже, на всей земле Господа нашего. Орден по-прежнему считает, что все это закончилось, когда они убили Гориана. Тебе лучше, чем кому-либо, известно, как тяжело было сделать так, чтобы тайное осталось тайным. То, что я видела… Милостивый Боже Всеведущий, ведь и другие женщины, с тем же потенциалом, сейчас беременны. Это не может вечно оставаться тайной.
   — Знаю, — отозвался Кессиан. — Поэтому сейчас здесь находится маршал Васселис.
   — Я хочу сказать вот что. Эти люди — то, чем, по нашим предположениям, мы все должны стать спустя сколько-то поколений. — Элса помолчала, а потом обернулась к нему, когда они сворачивали на тихую улицу, ведущую к дому кузнеца. — Ты можешь себе представить, как это повлияет на орден? Да и на Конкорд, если уж на то пошло? Твоих Восходящих не будут приветствовать, вывешивая флаги. Их не примут с распростертыми объятиями. Милый Ардол, эти люди, которых вы сотворили, — их битва только начинается. Тебе не удастся держать их здесь. То, что они собой представляют — на самом деле или в воображении, — обязательно станет известно. Я к этому готовлюсь. И я посоветовала бы Ступеням сделать то же самое.
   — Мы это делаем, Элса. Вот почему сейчас я иду поговорить с Брином, — сказал Кессиан, хоть чувствовал, что его слова звучат с прискорбной неубедительностью. — Подсознательно мы понимаем, что были наивны. Все. Включая и тебя. Мы только теперь начинаем осознавать возможные результаты того, что сделали. Все усилия сосредоточились на создании — и очень мало на просвещении. Конкорд велик, а орден влиятелен и болезненно подозрителен. Все будет очень нелегко.
   — Ардол Кессиан, твой дар к преуменьшению опасности с годами не тускнеет.
   Кузница стояла остывшей, в доме было тихо, ставни закрыты. Недовольные заказчики прикрепили записки к дверям дома, и изделий во дворе заметно поубавилось. Неясно, воровство ли это или люди забирали законное имущество.
   Кессиан резко постучал палкой в тяжелую дверь, не рассчитывая на отклик, и не получил его. Кузница располагалась на перекрестке тихих и узких улочек, характерных для этой части Вестфаллена. Ряды домов, по большей части с мастерскими или магазинами под жилой частью, теснились вдоль кривых мощеных улиц. В это жаркое утро работа шла в основном в помещениях, однако в маленьком городке всегда легко привлечь внимание.
   Кессиан посмотрел на Элсу, та пожала плечами.
   — Какой выбор у нас есть? Весь город знает, что он участвовал в программе Восхождения. Мы не могли не прийти. И не забывай, зачем мы здесь, Ардол. Надо помешать ему совершить ошибку, пока идет праздник, иначе новость стихийным образом попадет в Конкорд.
   Кессиан кивнул.
   — Ты ведь понимаешь, что скоро нам придется рассказать всему городу правду? Люди уже должны были заподозрить, что прорыв произошел.
   — Да, но мы все время говорили, что сделаем это. Всему свой час.
   Элса стала стучать в дверь кулаком, а Кессиан снова пустил в ход палку.
   — Брин! — крикнул Кессиан. — Открой дверь! Мы пришли тебе помочь. Это Ардол и Элса. Выйди к нам!
   Он огляделся. В дверях соседних зданий уже появлялись люди. Кессиан отмахнулся от них и снова ударил в дверь.
   — Брин, выходи! Мы не хотим звать стражу и взламывать дверь, чтобы убедиться, что ты еще жив.
   — А ты уверен, что он там? — спросила Элса.
   — Если только он прошлой ночью не вырыл туннель.
   — Или свою собственную могилу.
   — Это не смешно!
   — А я и не собиралась тебя смешить.
   Кессиан снова ударил в дверь посохом.
   — Брин! Последний шанс!
   Он подождал и наконец покачал головой:
   — Не знаю…
   Звук отодвигаемого засова прервал его. Дверь чуть приоткрылась.
   — Неужели человек не может немного побыть один, если ему хочется? — проворчал Брин.
   Они услышали его удаляющиеся шаги. Кессиан отворил дверь в полумрак. Видимо, ставни были закрыты давно. Затхлый воздух заполнял дом прокисшим запахом. Он пожал плечами и прошел по короткому коридору, который вел в гостиную и столовую Брина. Пустые винные кувшины, кубки и плошки валялись на полу, на низких столиках и диванах.
   За столовой, через короткий коридор направо, находилась кухня. Слева лестница вела наверх, в спальню. Кузница и двор располагались за кухней, но так далеко им идти не пришлось. Брин сидел за кухонным столом, спиной к остывшей плите, и смотрел в пространство. На окружавшей обстановке лежала трехдневная грязь. Да и на нем самом тоже. Неумытый, небритый, со слипшимися на голове волосами, он являл собой неприглядное зрелище. Глаза покраснели от алкоголя и бессонницы, а руки трясли кубок, который кузнец держал перед собой. Вокруг стола полукругом стояли или лежали новые кувшины. Брин всегда любил вино. Похоже, что он вылакал большую часть своего погреба.
   — Не возражаешь, если я сяду? — спросил Кессиан, придвигая стул.
   Брин слабо пошевелил рукой в знак согласия. Кессиан тяжело опустился на сиденье и, пыхтя, стал пристраивать палку у края стола. Элса встала рядом, положив руку ему на плечо. От Брина в радиусе нескольких футов несло потом, рвотой и перегаром.
   — Мы просто хотели поговорить с тобой, — сказала Элса. — Убедиться, что с тобой все в порядке.
   — Ну, теперь вы меня видели и можете уходить, — буркнул Брин. — Не беспокойтесь, я не выдам вашу драгоценную тайну.
   Кузнец не смотрел на них, он уставился на кубок, который перекатывал в отвратительно грязных пальцах.
   — Это и твоя тайна тоже, Брин. Она общая. Для всех в Вестфаллене, — поправил его Кессиан.
   — Послушай, мы понимаем, что ты испугался… — начала Элса.
   — Испугался? — Теперь Брин взглянул на них, покрасневшие глаза на сильно загорелом и обветренном лице распахнулись. — Нет, я не испугался. Я испытываю такое раскаяние и отчаяние, что для испуга нет места. Нет смысла бояться теперь, когда мы создали это вопиющее зло.
   Кессиан почувствовал, как печаль обрушивается на него, подобно снежной лавине. Он покачал головой, всем сердцем обращаясь к своему измученному другу.
   — Брин, что ты говоришь! Неужели это есть зло: принести в мир новую жизнь, которая связана со всеми Божьими творениями теснее, чем все, кто был до нее?
   — Это не может быть правильным, — ответил Брин хриплым шепотом. — Что мы наделали?!
   — Мы принесли в мир новое знание, — сказал Кессиан. — Мы подняли людей на следующий уровень. Ближе к Богу. Чтобы лучше выполнить волю Всеведущего. Это естественное движение.
   Брин фыркнул.
   —  Естественное!Эта девочка держала в руках огонь! Он ее слушался.
   — Найдутся такие, кто стал бы утверждать, что все таланты прядей, прирожденные и иные, неестественны. В конце концов, ты же был в юности Огнеходцем. Разве ты неестественный?
   — Бог дарует такие таланты, — ледяным тоном заявил Брин. — И Бог же их отнимает. Это естественный порядок вещей. А это? Мы проводили селекцию. Это неестественный путь. Он против Бога.
   — Ты запутался, Брин, — резко возразил Кессиан. — Все наши дары, преходящие или иные, появились путем селекции. Включая твой.
   Элса сжала Кессиану плечо и выпрямилась.
   — Я стою перед тобой, чтица ордена Всеведущего. Я провожу жизнь в служении Богу. То, чего мы здесь достигли, удивительно. Это чудо. Бог привел нас сюда, чтобы мы развивали его мир во время циклов нашей жизни. Вот это мы и сделали. Мы развили. Пошли вперед.
   Брин издал короткий лающий смех и обратил нарастающий гнев на нее.
   — А скажи мне, почтенная чтица: что, твои собратья и вышестоящие члены ордена считают так же? Так же думает канцлер? Или ты полагаешь, что я настолько глуп, чтобы проглотить твои слова как священное писание? Когда Гориана поймали, орден объявил его еретиком. И если б они заподозрили, что здесь продолжают его работу, сюда явились бы армии. Ты не представляешь здесь ни орден, ни Конкорд, Элса Геран. Ты — марионетка Ступеней.
   Кессиан почувствовал, как Элса напряглась. Она сделала медленный размеренный вдох и выдох, а потом присела на край стола.
   — Я понимаю твою точку зрения, Брин, и понимаю твои страхи. Но ты не прав, считая меня марионеткой. Я верю в истинный путь ордена. Сегодняшний орден силен и вездесущ, но здесь, в Вестфаллене и в некоторых районах Конкорда, мы сохранили веру, на которой был основан орден. В то, что люди будут приближаться к Богу. Что взойдут и станут едины с Ним.
   Кессиан видел, что Брин ее не слушает. Его разум не принимал рациональных доводов.
   — Именно сейчас нам нужны твои силы, мой друг, — мягко сказал Кессиан. — Ты работал столь усердно и вложил так много сил. И сейчас мы должны держаться вместе. Приближаются времена испытания, опасные времена. Ты нам нужен.
   — Орден сметет вас. Я слишком долго был вашим сообщником. Я могу только предаться милости Всезнающего. — Брин понурил голову.
   Кессиан взглянул на Элсу. Та покачала головой. Они оба встали, чтобы уйти.
   — Отдохни, Брин, — предложил Кессиан. — Мы кого-нибудь к тебе пришлем. Чтобы приготовить еды, которая подошла бы к твоему прекрасному вину. Может быть, немного прибраться.
   Брин не поднял головы.
   — Я уже и так достаточно замаран. Я не стану говорить ни с кем, кого ты пришлешь, отец Кессиан.
   У двери их ждал Андреас Колл. Он печально улыбнулся.
   — Ничего хорошего?
   — Совсем ничего, — ответил Кессиан. — Пусть за ним наблюдают. Днем и ночью. Он не должен говорить о том, что видел, ни с кем, кроме Элсы и Ступеней. Для этого нужны надежные люди, Андреас. Поговори с его друзьями. Позаботься, чтобы его не подпускали к чужакам.
   — А ты не преувеличиваешь? — спросила Элса. — Он не опасен. Он просто сбит с толку и напуган.
   Кессиан нахмурился.
   — Ты сама себе противоречишь. Ему нужно, чтобы Бог его помиловал. Как ты думаешь, кого он будет об этом просить? Не тебя, Элса. Одно небрежное слово — и все, к чему мы стремились, будет потеряно. Я не допущу, чтобы он подверг нас риску. В любом случае, это нужно сделать. Надо, чтобы он молчал.
   Кессиан со спокойной уверенностью осознал, что каждое его слово было сказано всерьез. Никакой слабости. Они не могут ее себе позволить. Только не сейчас.
   — Когда заканчивается праздник соластро? — спросил он.
   — Через пять дней.
   — Это решающий период. Когда праздник закончится и посторонние уедут, мы обратимся к горожанам. Мы должны понять масштаб того, с чем столкнемся в наших родных местах. Только после этого можно будет решать, что делать в отношении внешнего мира.
   Кессиан провел ладонью по лицу. Брин потряс его до глубины души. Он очень остро ощутил его страх. И это человек, который до самого недавнего времени был предан их делу!
   — Элса, мне нужно, чтобы ты изучила священные писания. Найди там все, что может поддержать нас. Подумай, что ты станешь говорить, чтобы успокоить людей.
   — Нам надо будет показать им, что могут сделать наши Восходящие, не так ли? — спросила чтица.
   — Другого пути я не вижу. Реакция Брина уже породила разговоры. Мы долго держали Восходящих вдали от людей. Нам надо довериться хотя бы своим согражданам. Если мы не сможем этого сделать, мы пропали.
   — Тогда, возможно, Брин для нас — подарок, — заметил Андреас.
   Кессиан улыбнулся Хранителю Земли из четвертой пряди. Сильный человек.
   — Твой оптимизм — урок нам всем.
   — Однако он прав, — подхватила Элса. — Мы уже готовы жалеть себя, а всего-то и случилось, что один человек сильно испугался. Давайте не забывать о том чуде, которое показали нам Миррон и Ардуций. Все, о чем мы молились, осуществилось.
   Кессиан кивнул.
   — Но разве вы не ощутили, как ушли чистота и невинность? — Он повернулся в сторону причалов. — Мне надо пойти на озеро и повидаться с маршалом. Необходимо ускорить создание планов нашей защиты.

ГЛАВА 10

    844-й Божественный цикл, 43-й день от рождения соластро, 11-й год истинного Восхождения
   Ивовое озеро находилось в двух милях к северо-востоку от Вестфаллена и снабжало город пресной водой, которая по трубам текла вниз по склону к городским фонтанам и в дома богатых горожан. Длина озера составляла более трех миль, оно имело несколько пляжей с мелкой галькой, и с трех сторон его окружали деревья, которые дали ему название и дарили тень у кромки воды. Озеро питали подземные ручьи и реки, текущие с севера и запада, а лишняя вода уходила к водопаду Генастро по реке Гаррет, которую в периоды засухи перекрывали дамбой.
   Жители Вестфаллена любили проводить время на озере, здесь удили рыбу и обучали хождению на веслах и под парусами. Именно туда на целый день отправились Восходящие, чтобы попытаться развить достигнутый Миррон прогресс, — в места, которые могли соперничать по красоте с фруктовыми садами на плато. Маршал Васселис с женой и сыном сопровождал их, чтобы узнать как можно больше, пока отец Кессиан будет разговаривать с Брином Марром.
   Гориан наблюдал, как Миррон, а потом и Ардуций сделали первую попытку установить подлинную связь с землей — и оба начали добиваться успеха. Прошло всего два дня, а они уже стали совсем другими людьми. Миррон по-прежнему боялась, потому что не до конца понимала, что именно она делает. Ардуций тоже еще не все понял, но его склад ума был более аналитическим. А Гориана завораживало то, что теперь у них обоих в распоряжении оказались новые способности.
   Накануне во время своего прорыва Ардуций призвал со спокойного неба легкий ветерок. Сегодня он заставил небольшой столб воды подняться над поверхностью озера. Миррон теперь могла дышать под водой, а еще вызывала червей на поверхность почвы, просто прикладывая ладони к земле. Это были маленькие победы, но им казалось, будто у них в голове открылись какие-то двери.
   Гориан знал, что ненамного отстает от них. Хорошо хоть, что он опережает хилого Оссакера. Жалкое создание! Ардуций обладал сильным умом, несмотря на хрупкость костей. Оссакер же был слаб и умом и телом и по-прежнему лежал в постели, дрожал и стонал.
   За всю жизнь Гориан не болел ни одного дня. Пусть сейчас он отстает, но он ощущает, как приближается его прорыв. Сегодня идеальный момент. Маршал Васселис приехал к ним и, онемев, восхищенно наблюдал за мелкими фокусами, которые устраивали двое Восходящих. А его сын, Кован, весь день не отходил от Миррон и осыпал ее восторженными поздравлениями. Будет только правильно, если демонстрация Гориана поразит всех сильнее, чем эти двое, вместе взятые. Это покажет, кому суждено быть лучшим.
   В разгар этого замечательного дня, спокойного и жаркого, озеро было таким гладким, что отражения в нем почти не искажались. А вода — такой прозрачной, что рыбки, стремительно несущиеся за Миррон и Йен Шалк, походили на ленты сверкающего серебра. Изумительное зрелище, и Гориану хотелось в нем участвовать.
   Он сидел один в тени ивы, пристально наблюдая за Миррон и Йен. Обе уже устали плавать и разговаривали с Виллемом, Дженной и Эстер, которые записывали все, что они говорили. Шела и его мать готовили салаты на столах, стоявших у озера. Маршал Васселис и его жена вели любезные беседы, а Кован плавал у причала, стараясь произвести впечатление на Миррон.
   Гориан поднялся на ноги, внезапно почувствовав голод. Он немного прошел вдоль берега, потом захрустел галькой, направляясь к столам. Из-за большого сарая для лодок до него донеслись звуки подъезжающей коляски. Отца Кессиана вез к озеру кто-то из его слуг. Теперь все были в сборе. Отлично.
   Карета остановилась, и слуга помог отцу Кессиану вылезти. Он медленно пошел к столам, тяжело опираясь на палку. Маршал Васселис вскочил со скамейки, приветствуя и обнимая его. Миррон и Ардуций бросили наставников, чтобы сделать то же самое. Гориан не спешил: ему достаточно было слышать, как басовитый смех отца разносится над поверхностью воды.
   — Поосторожнее со стариком! — отбивался от ребят Кессиан. — По одному, по очереди!
   Миррон и Ардуций громко тараторили, рассказывая о своих достижениях. Гориан предоставил им такую возможность, остановившись у причала. Он увидел, что Кован прекратил плавать и нырять, как только на него перестали обращать внимание. Он цеплялся за одну из опор причала, и вид у него был грустный. Гориан улыбнулся.
   — Тебе никогда не стать одним из нас, да? Как бы ты ни старался. И это делает тебя незначительным. Она это знает. Ты зря тратишь время.
   — Думай, что говоришь, — ответил Кован. — Когда мой отец умрет, я стану маршалом-защитником Карадука. Я буду тем, кто вами правит. И тобой тоже.
   Гориан воззрился на него: ему хотелось рассмеяться над такой глупостью.
   — Никто не будет мною править!
   — Гориан? — окликнул его голос Кессиана.
   Он побежал к отцу, который усаживался за трапезу рядом с маршалом Васселисом.
   — Да, отец?
   — Иди и сядь. Расскажи мне, что ты делал этим утром.
   — Я ждал тебя, — ответил он, вдруг осознав, что это абсолютно верно.
   — О? И зачем?
   — Мне надо кое-что тебе показать. Всем вам. Но мне хотелось дождаться тебя, чтобы ты тоже увидел.
   Кессиан нахмурился и взглянул на Дженну, та пожала плечами.
   — Ясно. Я слышал, что ты вел себя тихо и работал один, в стороне. Ты что-то нашел?
   — Нет.
   — Тогда что ты можешь мне показать?
   Гориан ощутил резкий укол гнева — он сомневался! Васселис заметил, как мальчик вздрогнул, и положил руку на плечо Кессиана.
   — Полно, Ардол, просто дай пареньку показать тебе то, что ему хочется. Как знать, он может удивить и обрадовать тебя.
   Кессиан улыбнулся, но его сомнения не рассеялись.
   — Давай, Гориан.
   Гориан отошел на пару шагов, чтобы его видели. Вокруг него, на краю пляжа, трава имела здоровый темно-зеленый цвет: ее питала вода, и грело солнце. Он огляделся, проверяя, все ли на него смотрят. Отец Кессиан, Ступени, Восходящие и маршал Васселис. Потом Гориан опустился на колени.
   Почти спрятав ладони в траву, он почувствовал то, о чем ему уже сказали глаза. Растительность была сильной и полной жизни, условия идеально подходили для роста. Под травой Гориан почувствовал корни деревьев, ищущие плодородную землю и озерную влагу. Копошение клещей, насекомых, пауков и червяков передавалось через его пальцы и находило место в строе его мыслей. Мальчик уже стал невероятно умелым Хозяином Стад и участвовал в спасении многих животных на фермах Вестфаллена. Однако до нынешнего дня это был его единственный талант.
   Однако сегодня мир Хранителя Земли тоже принадлежал ему. Странно. Гориан ни разу не усомнился в том, что это произойдет именно сейчас. С той самой минуты, когда он пришел сюда утром, со смехом и шутками. Он не сомневался, когда играл и плавал с остальными. Он ощутил подъем настроения, близость — к Миррон в особенности, но и к Ардуцию тоже. Это показалось ему непривычным, но мальчик понял, что ему нравится. И он мог использовать это чувство, чтобы добиться превосходства. И то, что Гориан чувствовал сегодня, искупало годы бесконечных уроков и трудов.
   Все голоса вокруг него смолкли. Возможно, они заметили по его лицу, что он может по-настоящему чувствовать землю. Но Гориан еще не закончил. Он сосредоточился на траве. Глядя на растения, среди которых он стоял, опустившись на колени, Гориан погрузился в строение самих стеблей. Он применил знания, которые дал ему уход за стадами. Эти методы помогали видеть больше, чем невооруженным взглядом, ощущать потоки энергии, соединявшие клетки между собой и способствовавшие росту и жизни живого организма.
   Если у коровы или лошади была травма или болезнь, то они проявлялись как разрыв в этих потоках, так что источник проблемы казался неясным пятном. Если бы он обладал цветом, то был бы серым, слабо колеблющимся и бесформенным. Таким он представлялся мысленному взору Гориана.
   Однако здесь повреждений не оказалось. Мальчик двинулся вдоль потоков, которые мощно текли сквозь почву. Он мог ощутить, где они разветвлялись, чтобы питать каждую отдельную нить. Это походило на карту, начертанную с мельчайшими подробностями, — и все это приходило к нему через прикосновение и расшифровывалось его разумом.
   Поистине чудесно! Гориан ощутил прилив радости от новых возможностей. И величия. И он стал искать способ изменить то, что ощущает. Площадка, доступная ему, была невелика — чуть больше той, на которую падала его тень. За ее пределами потоки и ощущения начинали блекнуть.