Батлер Октавия. Дикое племя

   За стеной дома их ожидали вооруженные люди. Энинву чуть замедлила шаг, пропуская Доро впереди себя, когда они приблизились к ним. Она была уверена, что сейчас последуют новые убийства. Но как только Доро обратился к мужчинам, сказав всего лишь несколько слов, они расступились, освобождая дорогу. Затем Доро коротко поговорил с каждым, и люди отошли от него еще дальше. В конце концов он вывел Энинву к реке, где им удалось украсть каноэ и весла.
   — Ты должен грести сам, — сказала она ему, как только они спустили суденышко на воду. — Я буду помогать тебе, когда это место исчезнет из виду.
   — Тебе не приходилось плавать на каноэ?
   — Не более трех раз за то время, сколько прожило на свете вот это твое новое тело.
   Он кивнул и начал грести один.
   — Но ты не должен был убивать ребенка, — сказала она с печалью в голосе. — Это было ошибкой, независимо от того, почему ты это сделал.
   — Но ведь и твои люди тоже убивают детей.
   — Они убивают лишь тех, кто должен быть убит из-за отвратительных недостатков. И даже в этом случае… очень часто, когда эти недостатки были невелики, я пыталась остановить убийство. Я говорила голосом бога, и всякий раз, когда нарушение традиций было небольшим, мои люди слушались меня.
   — Убийство детей слишком расточительно, — согласился он. — Кто знает, какую пользу могут они принести, став взрослыми? Но для спокойствия иногда приходится жертвовать и детьми.
   Она подумала о своих сыновьях, об их детях и поняла, что была абсолютно права, уводя Доро подальше от них. Ведь он без колебаний убил бы любого, чтобы испугать остальных. Ее потомки были самыми обычными людьми, неплохо могли позаботиться о себе. Но они не смогли бы остановить Доро, соберись он расправиться с кем-нибудь и надеть на себя его тело. Трудно представить, чем можно было бы остановить этого духа. Он был дух, и не имело никакого значения, что он говорил о себе. У него не было собственной плоти.
   Уже не первый раз за свои почти триста прожитых лет Энинву пожалела, что не может помолиться богам, обратиться к ним с просьбой о помощи. Она должна была помогать себе сама, пользуясь тем волшебством, которое дано ее телу. Как она могла справиться, имея только это, с существом, способным в любой момент отнять ее тело у нее? И что он почувствовал бы, решив «пожертвовать» ей? Досаду? Раздражение? Или раскаяние? Она взглянула на него и была поражена, увидев, что он улыбается.
   Он сделал глубокий вздох и выдохнул воздух, демонстрируя удовольствие.
   — Тебе нет необходимости грести в ближайшее время, — сказал он. — Отдыхай. Это тело здоровое и сильное. Как хорошо, что отступил этот проклятый кашель.

3

   Доро всегда был в хорошем настроении после перемены тела. Особенно если ему удавалось совершить перемену несколько раз за короткий промежуток времени, или если получал тело одного из тех людей, которых разводил специально для этой цели. Вот и на этот раз ощущение удовольствия все еще не исчезло, когда они добрались наконец до берега. Он заметил, что Энинву ведет себя слишком тихо и подавленно. Он посчитал это за признак усталости и решил, что отдых ей не помешает. К тому же она только что увидела нечто такое, что для нее было необычным и новым. Доро знал, что людям требуется время, чтобы привыкнуть к перемене его облика. Кажется, только его дети воспринимают это должным образом. И он был готов дать Энинву столько времени, сколько ей потребуется.
   На берегу толпились работорговцы. Здесь жил английский комиссионер, который служил в Королевской Африканской компании, и между прочим был агентом Доро. Звали его Бернард Дейли. У него было три темнокожих жены, несколько детей-полукровок и явный иммунитет к многочисленным местным болезням. К тому же он был однорукий. Несколько лет назад Доро отрубил ему руку.
   Дейли как раз присматривал за тем, как клеймили новых рабов, когда Энинву и Доро подошли на своей лодке к берегу. В воздухе стоял запах горелого человеческого тела и раздавались крики мальчика-раба.
   — Доро, в этом месте поселился дьявол, — прошептала Энинву. Теперь она ни на шаг не отходила от него. Доро внимательно посмотрел на нее. Она по-прежнему была в обличье невысокого мускулистого мужчины, но он так и не привык относиться к ней как к представителю сильного пола. Один раз он спросил ее, почему она предпочитает путешествовать в таком облике.
   — Я еще не имела случая увидеть, чтобы ты разгуливал в облике женщины, — отпарировала она. — Люди всегда думают, прежде чем напасть даже на невысокого мужчину. И они не очень-то удивляются, если он дает им сдачи.
   Он только рассмеялся, но понял, что она была права. Будучи мужчиной, она находилась в некоторой безопасности. Впрочем, можно ли было вообще говорить о безопасности здесь, среди африканских и европейских работорговцев? Не исключено, что даже ему придется сменить свое новое тело прежде, чем он сможет добраться до Дейли. Но с Энинву не должен был упасть ни один волос. Он должен очень хорошо следить за этим.
   — Почему мы здесь остановились? — спросила она.
   — Здесь есть человек, который может знать, что случилось с моими людьми. С теми, которых я хотел забрать с собой. Этот морской порт был самый ближайший к их деревне.
   — Морской порт… — Она повторила это слово точно так же, как он произнес его, по-английски. Он не знал слова на ее родном языке, которое обозначало бы море. Он попытался описать ей широкое и на вид бесконечное водное пространство, которое им предстояло пересечь, но она не понимала, и не сводила с него глаз в молчаливом благоговении. Звук прибоя, казалось, испугал ее. Он смешивался здесь с криками заклейменных рабов. Видимо, в первый раз она выглядела так, словно множество новых и незнакомых для нее вещей ошеломили ее. Казалось, она была готова сорваться с места и побежать в лес, как часто пытались делать рабы. Полностью выведенная из себя, она выглядела испуганной.
   Тогда он остановился, повернулся к ней лицом и крепко взял за плечи.
   — Никто не причинит тебе вреда, Энинву. — Он старался говорить как можно более убедительно. — Ни эти работорговцы, ни это море, вообще никто и ничто. Я довел тебя до этого места совсем не для того, чтобы потерять. Ты знаешь мою силу. — Тут он почувствовал, как она вздрогнула. — Но и эта сила не причинит тебе вреда. Я готов принять тебя, как свою жену, тебе же остается только повиноваться мне.
   Она внимательно смотрела на него, пока он говорил, как будто ее глаза могли читать мысли по выражению его лица, отыскивая в них правду. Обычные люди не могли так себя вести с ним, но она была отнюдь не обычной. У нее было достаточно времени в ее долгой жизни, чтобы научиться понимать людей — почти так же, как умел это и сам Доро. Некоторые из его людей были уверены, что он может читать их мысли — настолько прозрачны они были, когда лгали ему. Но с полуправдой, однако, дело обстояло уже совсем иначе.
   Казалось, что Энинву смягчилась и успокоилась. Затем что-то попало в поле ее зрения, и она словно остолбенела.
   — Вот это и есть один из твоих белых людей? — прошептала она. Он рассказывал ей о европейцах и объяснял, что несмотря на их бледную кожу они не являются ни альбиносами, ни прокаженными. Она слышала о таких людях, но до сих пор не видела ни одного.
   Доро взглянул на приближающегося европейца и сказал:
   — Да, но он всего лишь мужчина. Он может умереть так же легко, как и черный человек. А сейчас отойди от меня.
   Энинву немедленно подчинилась.
   Доро не собирался убивать этого белого, если мог избежать стычки с ним. Он уже убил достаточно людей из окружения Дейли во время их первой встречи, чтобы вынудить англичанина бросить его бизнес. Но Дейли оказался сговорчивым парнем, и Доро помог ему выжить.
   — Мы рады видеть тебя, — сказал по-английски белый. — Может быть, у тебя есть еще рабы для продажи? — Было очевидно, что новое тело Доро не вызывает здесь удивления. Доро взглянул на Энинву и заметил, как она смотрела на работорговца. Мужчина был бородатым, грязным и худым, как будто его мучила болезнь. Эта земля пожирала белых людей. Этот рабовладелец был худшим представителем своего вида, но Энинву этого не знала. Она смотрела во все глаза. Ее любопытство теперь брало верх над страхом.
   — А ты уверен, что знаешь меня? — спокойно спросил его Доро. И тут же его голос дал ожидаемый эффект.
   Человек немедленно остановился и нахмурился от удивления и смущения. — Кто ты? — поинтересовался он. — Кто… Что тебе надо здесь? — Он не казался испуганным. Он просто не знал Доро и едва ли понимал, что делает ошибку. Он стоял, глядя снизу вверх на высокого темнокожего человека, и был настроен весьма враждебно.
   — Я приятель Бернарда Дейли, — сказал Доро. — У меня есть с ним общие дела. — Доро говорил по-английски не хуже работорговца, и не было сомнения, что они понимали друг друга. Поскольку работорговец продолжал стоять и молчать, Доро начал его обходить, направляясь туда, где клеймили рабов и где он уже заметил Дейли, разговаривавшего с кем-то еще.
   Но работорговец на этом не успокоился. Он выхватил свой меч.
   — Так ты хочешь видеть капитана? — выкрикнул он. Дело обстояло так, что Дейли не командовал кораблем вот уже почти пятнадцать лет, но продолжал носить капитанский титул. Работорговец ухмыльнулся, глядя на Доро, оскалив редкие желтые зубы. — Ты очень скоро увидишь его!
   Доро, увидев в его руках оружие, был раздосадован. Одним, почти неуловимым движением он поднял тяжелое мачете и выбил более легкий клинок из руки белого.
   В следующий момент мачете оказалось у горла работорговца.
   — Вместо этого могла быть твоя рука, — очень спокойно сказал Доро. — Или твоя голова.
   — Но тогда мои люди убили бы тебя на месте.
   — Но тебе-то что от этого?
   Последовало молчание.
   — Поворачивайся, и мы вместе подойдем к Дейли.
   Работорговец неохотно подчинился, бормоча что-то непристойное по поводу предков Доро.
   — Очередное слово будет стоить тебе головы, — предупредил Доро.
   И вновь молчание.
   Все трое, двигаясь друг за другом, прошли мимо скованных цепями рабов, мимо костра, где уже закончили клеймить вновь прибывших, мимо людей Дейли, которые смотрели на них во все глаза. Они направились прямо к тому месту, где под навесом, огороженным с трех сторон, на деревянном ящике сидел Дейли, попивая что-то из глиняного кувшина. Он опустил кувшин, чтобы получше разглядеть Доро и Энинву.
   — Я вижу, твое дело процветает, — сказал Доро.
   Дейли встал. Он был невысокого роста, коренастый, почерневший на солнце и заросший бородой.
   — Повтори еще раз, — прорычал он. — Кто ты? — Он был слегка туговат на ухо, но Доро понимал, что он все прекрасно расслышал. В этом человеке Доро чувствовал странное сочетание боязливости и предусмотрительности, и то же самое у большинства его людей. Он знал, что когда они встречали его, проявляя именно эти свои качества, он мог по-прежнему считать их своими слугами, преданными и покорными.
   — Ты прекрасно знаешь, кто я, — сказал он.
   Работорговец отступил на шаг.
   — Я сохранил твоему человеку жизнь, — продолжал Доро. — Но ты должен научить его хорошим манерам.
   — Я займусь этим. — Он махнул рукой, показывая смущенному и разгневанному подчиненному, что тот может уходить. Некоторое время человек смотрел на Доро и на мачете, теперь опущенное острием вниз. Наконец он медленно и осторожно пошел прочь.
   Когда тот удалился, Доро спросил Дейли:
   — А моя команда появлялась здесь?
   — И не один раз, — ответил работорговец. — Только вчера твой сын Лейл выбрал здесь двух мужчин и трех женщин. Это были молодые и сильные чернокожие, лучшие из моей партии.
   — Скоро я увижу это, — ответил Доро.
   Неожиданно Энинву вскрикнула.
   Доро тут же оглянулся на нее, опасаясь, не обидел ли ее кто-нибудь. Затем он перевел взгляд на Дейли и на его людей.
   — Ну, женщина, ты можешь вынудить меня сделать ошибку! — пробормотал он себе под нос.
   — Это Окойя, — прошептала она. — Сын моей самой младшей дочери. Должно быть, эти люди напали на их деревню.
   — Где он?
   — Вон там! — Она указала рукой на молодого раба, которому только что поставили клеймо. Он лежал, задыхаясь, прямо на земле, весь грязный, в синяках и ушибах, которые получил, сопротивляясь раскаленному железу.
   — Я подойду к нему, — тихо сказала Энинву, — хотя он и не знает меня.
   — Хорошо, иди, — сказал ей Доро. Затем он опять перешел на английский. — У меня есть еще одно дело к тебе, Дейли. Вот этот парень.
   — Но… он уже запродан. Корабль компании…
   — Какая жалость, — заметил Доро. — Значит, ты не получишь от него никакой выгоды.
   Белый поднял обрубок руки, чтобы почесать заросший подбородок. — А что ты предлагаешь? — У него уже вошло в привычку пополнять свое скудное жалованье, приторговывая с посторонними, не относящимися к компании людьми, такими как Доро. Это было опасное занятие, но Англия была далеко, и он, вероятнее всего, вряд ли мог быть пойман.
   — Подожди минуту, — сказал ему Доро, а затем перешел на другой язык. — Энинву, он здесь один, или есть еще кто-то из твоей семьи?
   — Он один, других уже увезли куда-то.
   — Когда?
   Она очень быстро заговорила о чем-то со своим внуком, а затем вновь повернулась к Доро.
   — Последние из них были проданы белым уже много дней назад.
   Доро вздохнул. Это было ему знакомо. Родственники этого юноши, совершенно незнакомые ему, исчезли точно так же, как и люди из деревни его племени. Он повернулся и сделал Дейли предложение, которое заставило того облизнуть губы. Он и так отдал бы этого раба без всяких принуждений и нашел бы замену для тех, кто уже купил его. Но вот это темное выжженное на юношеской груди клеймо выглядело теперь бессмысленным.
   — Сними с него цепи, — приказал Доро.
   Дейли махнул одному из своих людей, и тот снял цепи.
   — Я пришлю тебе своего человека с деньгами, — пообещал Доро.
   Дейли лишь покачал головой, и вышел из-под навеса.
   — Я отправлюсь с тобой, — сказал он. — Ведь это не так далеко. К тому же один из твоих людей может пристрелить тебя, если увидит в этом обличье, да еще в компании с двумя чернокожими.
   Доро рассмеялся и принял предложение. Ему так или иначе хотелось поговорить с Дейли о той деревне, где оставалось его племя.
   — Неужели ты думаешь, что я обману тебя? — спросил он. — После стольких лет?
   Дейли улыбнулся, оглянувшись на юношу, который шел теперь рядом с Энинву.
   — Ты вполне можешь обмануть меня, — сказал он. — Ты можешь ограбить меня всякий раз, когда что-то выбираешь, хотя ты хорошо платишь при этом. Почему?
   — Возможно потому, что ты достаточно умен, чтобы принимать как существующее то, чего не в состоянии понять.
   — Тебя?
   — Меня. Кто я такой, по-твоему? Как ты себе это объясняешь?
   — Чаще всего я думал, что ты сущий дьявол.
   Доро вновь рассмеялся. Он обычно позволял своим людям говорить все, что они думают — до тех пор, пока они не останавливались по его знаку и не подчинялись его командам. Дейли достаточно долго был связан с ним, чтобы не знать этого.
   — А кто же тогда ты? — спросил он рабовладельца. — Иов?
   — Нет. — Дейли лишь печально покачал головой. — Иов был гораздо сильнее меня.
   Тут Доро остановился, повернулся и взглянул на него.
   — Ты должен радоваться, что живешь на свете, — сказал он.
   Дейли отвернулся, не желая встречаться с взглядом Доро. Но когда тот вновь двинулся вперед, Дейли последовал за ним. Он последует вслед за Доро на корабль, и если Доро предложит ему деньги за раба, он должен будет от них отказаться. Этот негр должен стать подарком. Дейли никогда не брал деньги непосредственно из рук Доро, но всегда был готов разделить его общество.
   — А почему этот белый зверь следует за нами? — спросил юноша достаточно громко, чтобы Доро услышал его слова. — Что он теперь собирается сделать с нами?
   — Мой хозяин должен заплатить ему за тебя, — сказала Энинву. Она представилась молодому человеку дальней родственницей его матери. — И кроме того, мне кажется, этот человек хочет услужить ему.
   — Но если этот белый человек раб, то почему ему следует платить?
   На этот раз ответил сам Доро.
   — Потому что я хочу заплатить ему, Окойя. Ведь может же человек сам решить, как ему поступать со своими рабами.
   — Так значит, это ты послал своих рабов, чтобы убить наших родственников и забрать нас?
   — Нет, — сказал Доро. — Мои люди только покупают и продают рабов. — Он не добавил, что покупает только вполне определенных рабов. Конечно, если Дейли по-прежнему ему повинуется. Скоро это будет известно.
   — И они посылают других, чтобы нас грабить и убивать. Это то же самое!
   — То, что я разрешаю своим людям, это мое дело, — отрезал Доро.
   — Но они!..
   Доро неожиданно резко остановился, повернулся лицом к молодому негру, тот тоже был вынужден остановиться.
   — То, что я разрешаю им делать, это мое дело, Окойя. Вот и все.
   Вероятно, недолгое время, проведенное в рабстве, научило его терпению. Окойя ничего не ответил на эти слова. Энинву пристально посмотрела на Доро, но тоже промолчала.
   — О чем они говорят? — спросил Дейли у Доро.
   — Они не одобряют твоей профессии, — пояснил ему Доро.
   — Проклятые дикари, — пробормотал тот. — Это настоящие животные, и к тому же сплошь сущие людоеды.
   — Вот эти как раз нет, — сказал Доро, — хотя некоторые из их соседей — несомненно.
   — Все они, все, — настаивал Дейли. — Дай им только случай.
   Доро улыбнулся.
   — Конечно, нет сомнения, миссионеры со временем доберутся и к ним, чтобы обучить их практике символического людоедства.
   Дейли даже подскочил на месте. Он считал себя набожным человеком, несмотря на свое занятие.
   — Ты не должен говорить подобные вещи, — зашептал он. — Даже если ты и не досягаем для Бога.
   — Только избавь меня от твоей мифологии, — сказал ему Доро, — и от твоего праведного негодования.
   Дейли слишком долго вел дела с Доро, чтобы не быть искушенным в подобных вопросах.
   — По крайней мере, мы честно говорим о том, что делаем, — продолжал Доро. — Мы не претендуем, как делаете это вы, рабовладельцы, на то, что делаем это ради спасения души наших жертв. И уж никогда не убеждаем самих себя, что ловим их только для того, чтобы обучить их цивилизованной религии.
   У Дейли округлились глаза.
   — Но… Ведь я не имел в виду, что именно ты… и являешься… этим… Я не имел в виду…
   — А почему нет? — Доро продолжал глядеть на него, забавляясь его смущением. — Уверяю тебя, я самый способный из всех людоедов, которых тебе только доводилось встречать.
   Дейли промолчал. Он вытер пот с бровей и стал смотреть в сторону моря. Доро проследил за его взглядом и заметил корабль, стоявший на якоре в маленькой бухте. Это был собственный корабль Доро, «Серебряная Звезда». Небольшой, но очень крепкий, он подходил гораздо лучше, чем его более крупные корабли, для того чтобы проходить в запрещенные места и вывозить рабов, принадлежавших Королевской Компании. Подойдя чуть ближе, Доро смог разглядеть возле него своих людей, которые грузили в длинную лодку батат. Очень скоро он должен быть на пути к дому.
   Доро пригласил Дейли подняться на корабль. Там он прежде всего разместил Энинву и ее внука в собственной каюте, а уже затем уселся за еду и выпивку с Дейли, чтобы расспросить его о своей деревне.
   — Нет, это не жители побережья, — сказал Доро. — Это племя из внутренних районов страны. Они жили в долинах, окруженных лесами. Я показывал тебе некоторых из них несколько лет назад, когда мы с тобой первый раз встретились.
   — Эти черномазые для меня все на одно лицо, — сказал Дейли. — Мне трудно что-либо сказать. — Он глотнул бренди.
   Доро быстро схватил его за единственную оставшуюся руку повыше запястья.
   — Если ты не сделаешь этого, ты будешь для меня просто бесполезен, — сказал он.
   Дейли остолбенел от страха, не сумев даже вовремя отреагировать и выдернуть захваченную руку. Он сидел тихо и, наверное, вспоминал о том, как умирали его люди в предыдущие годы, и о том, дотрагивался ли до них при этом Доро или нет.
   — Это была всего лишь шутка, — хрипло прошептал он.
   Доро ничего не сказал, только взглянул на него.
   — В твоих людях была арабская кровь, — очень быстро заговорил Дейли. — Я помню их взгляды и их язык, которому ты учил меня, а также их отвратительный характер. Таких людей непросто превратить в рабов, чтобы при этом они остались в живых. Никто похожий на них не проходил через мои руки, не будучи опознанным.
   — Повтори слова, которым я научил тебя.
   Дейли произнес их, те самые слова на языке людей из племени Доро, которые ему следовало произносить, чтобы убедиться, что к нему попали «соплеменники» Доро. И только после этого тот отпустил его руку. Работорговец произносил все слова абсолютно верно, но никто из людей Доро не отозвался на них. Эти люди, как и говорил Дейли, действительно обладали скверным характером. Более подозрительные, чем большинство остальных чужеземцев, более склонные к убийству своих соседей, они охотнее других соблюдали свои обычаи и удовлетворяли голод человеческим мясом. Именно по этим причинам Доро и изолировал их в центре безлюдной саванны. Будь они гораздо ближе к большим и сильным племенам, они давно исчезли бы с лица земли как недоразумение.
   Вдобавок ко всему у этих людей была превосходно развита интуиция. Она помогала им угадывать чужие мысли и бороться друг с другом чаще на уровне дьявольских намерений, чем дьявольских поступков. При этом они никогда не задумывались о необычности своих поступков. Доро был их истинным богом с тех самых пор, когда собрал несколько племен и разрешил им вступать в брак только с людьми своего круга или с чужеземцами, которых он сам к ним приводил. Они подчинялись ему, избавлялись от явно ущербных детей, появлявшихся от близкородственных браков, и усиливали те качества, которые делали их столь полезными для Доро. Эти же самые качества делали их чрезмерно раздражительными и злобными, порочными и нетерпимыми до жестокости по отношению к таким же людям, как они сами, но это не принималось в расчет. Доро был очень доволен ими, а они в течение многих веков свыклись с идеей, что его радость — это самое главное, что они призваны поддерживать.
   — Твои люди наверняка все погибли, если их попытались захватить, — сказал Дейли. — Те немногие, которых ты приводил сюда много лет назад, могли быстро нажить себе врагов всюду, где бы ни оказались.
   Доро забрал из той деревни лишь пятерых, чтобы скрестить их со вполне определенными людьми другого племени, подобранными заранее. Они оскорбляли каждого своим высокомерием и враждебностью. Но они могли размножаться именно так, как приказывал им Доро, и приносили детей с еще более глубокой и более управляемой обостренностью чувств.
   — Некоторые из них живы, — сказал Доро. — Я даже чувствую, как их живой организм притягивает меня, когда я думаю о них. Я собираюсь отыскать и выследить как можно больше этих людей, прежде чем кто-нибудь не перебьет всех оставшихся.
   — Мне очень жаль, — сказал Дейли. — Хотелось бы, чтобы они попали ко мне. Сколь бы плохи они ни были, я бы все равно попридержал их, чтобы передать тебе.
   Доро только вздохнул, кивая головой.
   — Да, я уверен, что ты поступил бы именно так.
   Остатки напряженности, еще остававшиеся у работорговца, растаяли после этих слов. Он знал, что Доро не будет наказывать Дейли за исчезновение его людей.
   — Что это за маленький Айбо, которого ты притащил на корабль? — с любопытством спросил Дейли. Теперь подошло время удовлетворять любопытство.
   — Дикое племя, — сказал Доро. — Здесь налицо, как мне кажется, давно утерянная родовая наследственность. Я думаю, что другой такой женщины просто не существует. Мне необходимо разобраться в ее происхождении, раз уж ей удалось выжить.
   — Женщина! Но… ведь этот черный — мужчина.
   — Временами. Но она родилась женщиной. И она женщина большую часть времени.
   Дейли лишь недоверчиво покачал головой.
   — Что за уродов ты собираешь! Я могу предположить, что теперь ты станешь разводить существ, которые даже не будут знать, как им мочиться, стоя или сидя.
   — Они узнают это, если я выведу их. Они будут это знать, но не в этом дело.
   — Подобные существа должны быть сожжены на костре. Они появляются против воли божьей!
   Доро лишь рассмеялся и ничего не сказал. Он знал, что работорговец желал бы стать одним из этих уродов. Возможно, что Дейли был жив до сих пор благодаря этому желанию. Десять лет назад на его пути встал некто, кого он принял за черномазого дикаря, возглавлявшего пятерых мулатов, таких же диких на вид, как и он сам. Все шестеро показались достаточно молодыми и здоровыми, как раз пригодными для того, чтобы пополнить партию рабов. Дейли послал своих чернокожих наемников, чтобы захватить их. В этот день он потерял тринадцать человек. На его глазах они падали друг за другом, как скошенные колосья. Затем, обезумевший от страха, он столкнулся с Доро, который был в облике последнего из его убитых людей. Дейли выхватил собственный меч. Это движение стоило ему правой руки. Он так никогда и не понял, почему это не могло стоить ему жизни. Он не знал привычки Доро оставлять в живых подчинившихся ему представителей власти в разных частях света, готовых услужить ему, когда в них возникнет необходимость. Дейли понимал только то, что ему сохранили жизнь: Доро обработал его рану и следил за ней до его полного выздоровления.