Браун Сандра. Рикошет

   — Почему ты не надавишь на нее, как ты всегда делаешь это с подозреваемыми?
   — До сегодняшнего дня она не была подозреваемой.
   — Только потому, что ты не хотел так думать! — зло крикнула Диди.
   — Эй! — прервал их ожесточенный диалог Жерар. — Что это с вами?
   — Стоит Дункану увидеть Элизу Лэрд, и он из детектива превращается в теленка.
   — Диди, ты начинаешь меня бесить, — тихо сказал он, еле шевеля губами. — Что я сделал не так, назови? — Она продолжала молча смотреть на него. — Что я сделал не так, назови! — в бешенстве повторил он.
   Она посмотрела на стоявшего напротив Жерара и вздохнула:
   — Он все делал верно. Он тщательно ведет расследование.
   — Спасибо, — холодно поблагодарил Дункан. — Скажешь, я был осторожнее? Осмотрительнее обычного? Чертовски точно, был. Потому что мы почти готовы арестовать жену председателя суда первой инстанции. И прежде чем мы это сделаем, надо отследить все возможные версии. Потому что, если мы ошибемся, нас отымеют по полной программе, а потом выгонят с работы.
   Повисла долгая, напряженная тишина. Наконец Конг сказал:
   — Ого.
   Все расслабились, засмеялись. Но Дункан еще не готов был простить Диди и смотрел на нее, не улыбаясь.
   — Выводы следующие, Дунк, — подытожил Жерар. — Один из них тебе врет. Или миссис Лэрд, или Тони Эстебан. Ты на кого думаешь?
   Этот вопрос он задавал себе бесчисленное множество Раз с тех пор, как покинул пентхаус Тони. Кому он верил, напыщенному бейсболисту или женщине, застрелившей на прошлой неделе человека? Он тихо сказал:
   — Элиза Лэрд. — Посмотрел на Диди, потом обратился к боссу: — Билл, слишком многое в этом убийстве не сходится. В нем чувствуется что-то не то. Я думаю, надо привезти ее завтра сюда, поместить в комнату для допросов, пригласить секретаря, сделать все официально. Давить на нее изо всех сил. Посмотрим, вдруг сможем что-то выдавить.
   Жерар кивнул, но вид у него был огорченный.
   — Дерьмо далеко воняет. Я сегодня доложу шефу Тэйлору. Уверен, завтра он узнает обо всем из уст судьи Лэрда.
   Никто не возразил.
   — Конг, как только появится что-нибудь по Наполи, сообщи им.
   — Есть.
   Только Диди радостно улыбалась. Она встала и бросила в мусорную корзину пустую банку из-под диетической колы. Потом сказала Дункану:
   — Если хочешь обсудить план на завтра, я у себя на месте.
   — Хорошо.
   Выйдя из кабинета, Конг толкнул Дункана в бок и сказал вполголоса:
   — Расскажешь потом, отчего у него яйца трещали. Дункан остался в кабинете один на один с Жераром. Тот протирал галстуком очки.
   — Твоя напарница права? Ты к этой женщине неравнодушен?
   — Билл, к ней только евнух может быть равнодушен. Ты бы чувствовал то же самое.
   — Я ее видел. Понимаю. Поэтому и спросил. Ты можешь надеть на себя шоры и сохранять объективность?
   — Она замужем.
   — Дунк, я не об этом спросил.
   — Она — главный подозреваемый.
   — Опять не то.
   — У нас нет прямых улик, чтобы предъявить ей обвинение в убийстве. Пока. Но благодаря моим указаниям расследование продвинулось вперед. Как только у нас появятся доказательства, я предъявлю обвинение.
   Жерар надел очки и взялся за толстую пачку бумаг на столе.
   — Именно это я и хотел услышать.

Глава 15

   — Элиза?
   Она резко обернулась. Вид у нее был виноватый, и она это знала. Ведь она и была виновата.
   — Като, — беззвучно рассмеялась она. Муж стоял в дверях, в руках у него был пакет с покупками. — Ты меня напугал. Когда ты вернулся?
   — Минуту назад. Что ты делаешь? — Он вошел в кабинет. Лицо у него было любопытное, чуть подозрительное.
   — В этой комнате мне до сих пор не по себе.
   — Зачем же ты сюда вошла?
   — Хотела проверить, как ее отремонтировали.
   Она указала на стену, в которую попала пуля Троттера. После того как пулю удалили, отметину зашпаклевали. Вчера полицейский убрал ограждающую ленту и сообщил, что отныне кабинет вновь в их полном распоряжении. У Като уже были наготове люди, готовые вернуть интерьеру кабинета первоначальный роскошный вид.
   Испачканный кровью ковер скатали и вынесли прочь. Като приказал его сжечь. Он не хотел его больше видеть. Затем комнату тщательно вымыли и дезинфицировали специальные уборщики.
   — Мне не понравилось, как рабочие здесь поработали. Я была уверена, что ты тоже недоволен, — заговорила наконец Элиза. — Я искала на твоем столе визитку штукатурщиков. Хотела первым делом позвонить им завтра.
   — Визитка есть у миссис Берри. — А…
   — Я попрошу ее, пусть вызовет их снова.
   — Да, пожалуйста. Ты же хочешь, чтобы здесь все было как следует. Я знаю, ты обожаешь этот кабинет.
   — Ты очень заботлива, — улыбнулся он. — Выпьешь со мной чего-нибудь перед ужином?
   — С удовольствием. — Она вышла из-за стола и заглянула в пакет. — Что это?
   — Подарок.
   Заурчав от удовольствия, она потянула за розовую оберточную бумагу.
   — Это подождет. — Он опустил пакет на пол, обнял ее за талию и хотел поцеловать, но она отклонилась.
   — Я хотела освежиться перед твоим приходом. Решила днем отдохнуть, как ты советовал, и смогла немного вздремнуть. Я еще даже зубы не чистила.
   — Мне все равно.
   — А мне нет. Я поднимусь наверх, приведу себя в порядок. А ты пока приготовь выпить.
   — У меня идея получше. Я смешаю напитки и принесу наверх.
   — Это ты хорошо придумал. — Она высвободилась из его объятий и пошла к двери.
   — Захвати с собой это, — протянул он ей пакет.
   — Можно будет заглянуть внутрь?
   — Я думаю, ты все равно заглянешь, с разрешением или без, — рассмеялся он. — Загляни, конечно.
   Чтобы поддержать его веселый тон, она, выходя из кабинета, бросила через плечо:
   — Пожалуйста, водку с тоником. Побольше лайма и льда.
   Затем взбежала по лестнице прямо в спальню. Закрыла дверь и, тяжело дыша, прислонилась к ней спиной. Сердце прыгало у нее в груди. Она дрожала. Он почти ее поймал.
   Признавшись в том, что нанимал частного детектива, Като вел себя предельно нежно и заботливо. Часто спрашивал, простила ли она его. Она заверила, что простила. Была в ответ нежной и ласковой. Внешне все выглядело идеально.
   Она почистила зубы, развернула подарок и быстро в него переоделась. Когда муж вошел в комнату, принеся с собой напитки, она душилась. Он оглядел ее и одобрительно кивнул:
   — Ради такого стоило подождать.
   — Спасибо.
   — Хорошо сидит?
   — Отлично. — Она закружилась, придерживая руками пышную юбку.
   — Ничего особенного, — сказал он. — Но она мне почему-то понравилась.
   — И мне тоже. Очень. Спасибо.
   Он уже снял пиджак и распустил галстук. Две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Многозначительно взглянув на нее, Като закрыл дверь в спальню.
   Она посмотрела на свои часики.
   — Миссис Берри скоро будет подавать ужин.
   — Я велел ей следить, чтобы он не остыл. Так что мы можем никуда не торопиться.
   Он пересек комнату, подошел к ней и протянул бокал. Затем чокнулся с ней. Себе он налил скотча.
   — За то, чтобы забыть выстрел и последовавшие за ним неприятности.
   — За это стоит выпить.
   Они сделали по глотку. Он притянул ее к кровати, присел на край и устроил ее между своих расставленных ног. Поместил свой бокал на прикроватный столик и обнял ее за талию.
   — Кажется, я не дотерплю, пока ты допьешь свой коктейль.
   Она сделала несколько глотков и поставила бокал рядом с его скотчем.
   Он провел руками вверх-вниз по ее талии.
   — Элиза, ты все еще сердишься на меня?
   — Из-за этого сыщика? Нет, Като. Я тебе уже много раз говорила. Что еще ты мог подумать? Были все признаки измены. Зачем я только не рассказала тебе про нас с Коулма-ном сразу?
   — Если бы даже ты и рассказала, я бы не согласился на то, чтобы ты ходила к нему по отелям.
   — Он не хотел меня ни капли, — коротко усмехнулась она. — Когда мы учились в школе, я очень старалась ему понравиться. Ничего не вышло. В этом смысле я была ему не нужна.
   — Значит, он был не просто голубой. А к тому же еще и мертвец.
   Зазвонил телефон. Он взглянул на аппарат — тот показывал, что трубку сняли на кухне. Значит, трубку взяла миссис Берри. Като положил ладонь на шею Элизы и привлек к себе для поцелуя.
   По громкой связи раздался голос миссис Берри:
   — Судья Лэрд, простите, что помешала. Детектив Хэт-чер настаивает на разговоре с вами.
   Несколько секунд Като смотрел Элизе в глаза, потом опустил руки и снял трубку. Нажал на мигающую красную кнопку.
   — Детектив Хэтчер?
   Элиза потянулась за своим коктейлем. Рука у нее дрожала. Она надеялась, Като этого не заметил.
   — Понятно, — сказал он. Несколько секунд длилось молчание. — Я подстрою под вас свое расписание. Мы приедем. — Он медленно вернул трубку на место и продолжал сидеть, не сводя глаз с телефона. Молча.
   Она не смогла сдержать тревоги:
   — Что ему было нужно? Ты сказал, мы должны где-то быть. Где?
   — В полиции. Завтра утром в десять.
   — Зачем?
   Наконец он поднял на нее глаза.
   — Элиза, у нас проблемы. Или у полиции.
   — В чем?
   — Твои отношения с Коулманом Гриэром. Они тебе не верят.
   Дункан медленно вел машину вдоль улицы, сверяясь с адресом. Подъехав наконец к нужному дому, он свернул и остановился. Это был криминогенный район, который без стеснений можно было назвать трущобами. Постройки, все до единой, давным-давно нуждались в ремонте. Дом, к которому он подъехал, находился в особенно плачевном состоянии.
   Казалось, он стоит накренившись — или это темнота обманывала зрение. Во дворе одиноко высился дуб, сильно заросший лишайником. Сам дуб, казалось, давно высох.
   Он выключил двигатель и достал пистолет из кобуры. Сжав в правой рукой оружие, он вышел из машины и внимательно огляделся. Улица казалась пустынной. Или точнее — заброшенной. В нескольких окнах горел свет, но в основном дома выглядели темными и покинутыми. Фонари, в целости сохранившие свои лампы, давали тусклый свет, только усиливавший тени.
   К дому вела неровная дорожка. Широкие трещины поросли травой. Под ботинками Дункана бетон рассыпался в пыль. Он дошел до угла двора и оглядел дом. Нигде ни огонька.
   Он еще раз спросил себя, зачем он здесь. По крайней мере, не стоило приходить в одиночку. Он знал это, отлично понимал. Он поступил неосторожно, даже глупо, сам будет виноват, если что-то случится.
   «Это касается Савича. Приходите один».
   И этот адрес. Сообщение оставил на его автоответчике хриплый женский голос. Он проверил данные звонка; записано было, что звонили в 22.37. Номер не определился, написано было только «частное лицо».
   Нет уж, черт возьми.
   Он сразу же вспомнил женщину, подосланную к нему Савичем в прошлую субботу. Он снова ее использует? Неужели Савич станет поступать настолько опрометчиво? На него это не похоже. Хотя если пытаться предугадать действия Савича, в девяти случаях из десяти попадешь пальцем в небо.
   Он осторожно пошел к крыльцу. Обернулся направо, налево. Никакого движения на улице, ни звука. Он поднялся на крыльцо — старые доски скрипели под его шагами — и остановился у двери.
   Он отлично понимал, что может угодить прямо в ловушку, где ему и придет конец. Он догадывался, что Савич может напасть внезапно. Или он ошибается? И Савич задумал выяснить с ним отношения с глазу на глаз?
   Или внутри его ждет очередной кровавый сюрприз от Савича. Например, труп Люсиль Джоунз. Проститутку, которая услаждала Савича сразу после убийства Фредди Морриса, до сих пор не нашли, а следовательно, и допросить не могли. Возможно, Савич заставил ее замолчать навеки и подбросил ее труп сюда, чтобы Дункан его нашел.
   Ему также вспомнился Горди Балью. Интересно, Савич в курсе их попыток склонить его к сделке? Повезло Горди, он сейчас в тюрьме, а значит, в безопасности.
   Что бы ни ждало его в этом доме, настал момент узнать правду. Дункан распахнул облупленную дверцу с москитной сеткой, державшуюся на одной петле, и взялся за круглую ручку входной двери. Она провернулась в его руке. Ему пришлось навалиться на разбухшую от сырости дверь плечом, только тогда она поддалась и впустила его в дом. Внутри было жарко и пахло плесенью, как во всех старых пустых домах. Спасибо, что не трупом, подумал он с облегчением.
   Он напряженно прислушался и быстро огляделся. Типичный южный дом, построен еще до изобретения кондиционеров. Тогда с летним зноем боролись с помощью сквозной вентиляции. Должно быть, чудный был домик лет сто назад.
   В глубь дома уходил коридор, заканчивающийся лестницей. По обе стороны от него были комнаты. Он на цыпочках пошел вперед и осторожно заглянул в первую комнату по правую руку. Пусто. Стены, обшитые панелями, и несколько слоев драных выцветших обоев. В потолке, там, где когда-то крепилась люстра, дыра. Наверное, бывшая столовая.
   Он пересек коридор и заглянул в следующую комнату. Гостиная. Обои с другим рисунком, но в таких же лохмотьях. На окнах старый драный тюль столь же тонкий, как паутина на окнах. По стенам немного мебели.
   В середине комнаты стояла Элиза Лэрд.
   С сердцем его случилось что-то странное. Но он все-таки наставил на нее пистолет.
   — Вы здесь, — еле слышно прошептала она. Это был тот самый шепот, что и у него на автоответчике. И как он сразу не узнал ее голоса?
   Или узнал?
   Понял ли он, несмотря на упоминание о Савиче, кто будет ждать его в этом темном и заброшенном доме? Намеренно ли он скрыл от себя, кому принадлежит этот голос — ведь если бы он узнал его, у него бы не осталось оправданий, чтобы сюда прийти. Савич был оправданием. Она — нет.
   — Какого черта? — сердито воскликнул он.
   — Я упомянула этого преступника, чтобы вы сюда пришли.
   — С чего вы взяли, что я приду?
   — Като рассказал мне про вашу с ним вражду.
   Несколько бесконечно долгих секунд он изучал ее, потом опустил пистолет. Но разряжать не стал и в кобуру не убрал. Он передвинулся так, чтобы за спиной у него оказалась стена, а не дверной проем.
   Он был начеку. Она это почувствовала и сказала:
   — Здесь больше никого нет, если вы об этом думаете. Я должна поговорить с вами наедине.
   — Чей это дом?
   Впервые он видел ее с распущенными волосами. Когда она двигала головой, волосы гладили ей плечи.
   — Друга.
   — Вашему другу пора сделать в нем ремонт.
   — Он давно здесь не живет. Он разрешил мне пользоваться этим домом в обмен на то, что я буду иногда его проветривать.
   Дункан кивнул, словно ее слова все объясняли. На самом деле они ничего не объясняли, а только порождали новые вопросы. Но эти вопросы пока подождут. Им и так есть о чем поговорить.
   — Ладно, я попался на удочку и пришел. Чего вы хотите?
   — Дункан, дело не в том, чего я хочу, а в том, что мне нужно. Ваша помощь. Я в отчаянии.
   Когда она назвала его по имени, его словно пнули ногой в живот. Он попытался не обращать внимания на это ощущение, но не смог, и это его разозлило.
   — Значит, мужу пришлось наврать.
   — Нет. Ваш звонок его расстроил. Он уехал в загородный клуб. — Заметив его удивление, она пояснила: — Там сегодня играют в покер многие его коллеги, и окружной прокурор в том числе. Като уверен: завтра все узнают, что меня опять допрашивали в полиции. Он хочет показать, что нисколько не встревожен. Сам он мне этого не сказал. Просто я знаю, о чем он думает. В общем, он уехал. Я дождалась, когда миссис Берри уйдет домой, и позвонила вам.
   — И заманили меня в дом Бу Рэдли^[17]. С какой целью?
   — Вы не уберете пистолет?
   — Нет.
   — Я не сделаю вам ничего плохого.
   Вот только лишишь работы, подумал он. И карьеры. И хорошей репутации.
   — Вам незачем меня бояться. — Она сделала к нему несколько шагов.
   Он почувствовал запах ее духов. Легкий, цветочный Опьяняющий. Она была одета точно так же, как в тот раз когда явилась к нему домой. Юбка, сандалии, топ на бретельках. Одежды на ней было раз в десять больше, чем на невесте Эстебана. И все же она позволяла Дункану угадать очертания ее груди. Поставив этим Дункана в весьма неудобное положение.
   — Миссис Лэрд, я отлично понимаю, к чему ведут все ваши уловки. Чтобы сбить меня со следа, отвлечь от расследования и помочь вам избежать ареста за убийство Гэри Рэя Троттера.
   Так-то. Хорошо сказано. Он детектив, она подозреваемая. Это так и должно быть, даже если у него руки чешутся обнять ее.
   — Почему вы не верите, что я застрелила Троттера, защищая себя? Почему не верите про Като? Про Коулмана?
   Он помолчал для пущего эффекта.
   — Рад, что вы его упомянули. Сегодня я ездил в Атланту и встретился с Тони.
   Его слова сильно ее удивили:
   — Вы с ним говорили?
   — О да. Очень мило поболтали.
   — Что он сказал?
   — Не скажу, что он хорошо к вам относится.
   — Взаимно.
   — Откровенно говоря, он называл вас психованной сукой, если не сказать хуже.
   — Он меня едва знает. Мы виделись один раз на вечеринке.
   — Где Коулман Гриэр вусмерть напился, а вы с его другом Тони разделись и отлично повеселились вдвоем.
   — Что?
   — Жалея вашу стыдливость, не стану углубляться в подробности. Достаточно сказать, что это была ваша идея. И пока ваш дурачок Коулман валялся в отключке, вы с Эстеба-ном задали жару. Но на следующее утро вы превратили жизнь Тони в кошмар. Ревновали. Липли к нему как одержимая. А когда стало ясно, что Тони всего только и хотелось как следует вставить вам пару раз, вы поклялись отомстить. Что и сделали вчера, превратив в голубого и навязав ему в любовники Коулмана Гриэра.
   Она потрясенно качнула головой.
   — И вы ему поверили?
   — Больше, чем вам.
   Она оперлась на пухлую ручку дивана, одного из немногих предметов меблировки, стоявших в комнате, и медленно села. Несколько минут она молча смотрела перед собой.
   Потом подняла на него глаза.
   — Он лжет, — просто сказала она. — Он лжет. Коулман действительно пригласил меня на вечеринку «Брэйвз». Я вам про это говорила. И там познакомил с Тони Эстебаном. Коулман действительно напился в тот вечер. Но только из-за того, что Тони флиртовал со мной. Коулман уже был в него влюблен, а Тони дал ему понять, что отвечает взаимностью.
   Дункан сидел молча, его выражение лица по-прежнему было скептическое.
   — Тони Эстебан — лжец и негодяй, — страстно сказала она. — Даже если бы он и не был гомосексуалистом или оказался «би» или кем угодно, я бы никогда в жизни не стала встречаться с ним. Он отвратительный. Самовлюбленный. У меня ничего с ним не было ни в тот вечер, ни потом.
   — Вы обвиняете его в том, в чем он сам обвиняет вас? Хотите сказать, он выдумал все это, желая отомстить за то, что вы его отвергли?
   — Я понятия не имею, с какой стати он все это выдумал. И еще меньше меня интересует, как он ко мне относится, — сказала она. — Но он врет насчет себя и Коулмана. Тони разбил сердце моему другу. Он боялся, что про них узнают, и не хотел больше встречаться с Коулманом наедине. Коулман несколько месяцев страдал из-за их разрыва. Тогда мы с ним часто встречались. Ему было больно, ему нужен был кто-то, с кем он мог открыто поговорить о своей любви, кто-то, кому он полностью доверял. Он не мог пережить, что Тони Эстебан его бросил, и в конце концов покончил с с обой. Это правда. Клянусь.
   Дункан снял куртку и рукавом рубашки вытер пот со л ба. Ему было жарко, он был взволнован и слишком готов е й поверить. Именно поэтому он с удвоенной энергией принялся возражать:
   — У Эстебана есть невеста, рыжая секс-бомба, которая Прыгает перед ним на задних лапках, как дрессированная собачонка. Он заплатил ей за сиськи, купил бриллиантовое кольцо — камень размером с булыжник. Этой осенью у них свадьба.
   — Конечно, у него есть такая девица. У него они всегда были. Из-за этого они с Коулманом все время ссорились. Коулмана очень ранило, когда Тони принимался хвастать перед товарищами по команде своими сексуальными победами или расхваливать очередную девицу.
   Но, Дункан, вся эта внешняя мужественность Тони — просто для отвода глаз. И брак будет фиктивным. Неужели ты не видишь, он ведет себя так, чтобы избежать огласки. Рыжая девица — прикрытие. Через год она, скорее всего, родит ему ребенка. Уж он об этом позаботится.
   Дункан думал о том же, но все еще не был готов согласиться с такой версией.
   — Тони ужасно обходился с Коулманом, — сказала она. — Сегодня признавался в любви, завтра не замечал. Измучил Коулмана непостоянством.
   — Почему же тогда Коулман так слепо его любил? Она помолчала, затем ответила:
   — Думаю, мы не выбираем, кого любить, кого нет. А вы как считаете?
   Комната вдруг словно стала меньше, темнее, жарче. Дункан весь вспотел, и тело его вибрировало, словно камертон. Он отвел взгляд.
   — Не знаю, кто там голубой, кто нет, кто кого соблазнил, да это, честно говоря, и неважно. Важно, что у Мейера Наполи были на вас улики. Судья заплатил ему отступного, но Наполи, как человек предприимчивый, нашел способ сорвать еще один куш. Он пришел к вам и угрожал растрезвонить про вашу маленькую грязную тайну, в чем бы она ни заключалась. Если только вы ему не заплатите. Вы согласились и договорились встретиться с ним ночью в кабинете мужа. Но Наполи был не дурак. Чтобы защитить свою задницу, он нанял этого недоумка Гэри Рэя Троттера в качестве курьера. На случай, если вы что-нибудь задумаете. Кстати, что именно Троттер принес с собой той ночью? Фотографии, аудиозаписи, видео? Может, вы в самом деле не спали с Коулманом Гриэром. Может, вы хотели спасти для публики доброе имя свое лучшего друга? Хотя и это неважно. Что бы там Наполи ни имел против вас, это могло разрушить не только вашу жизнь, но и жизнь вашего друга, и, что гораздо важнее, жизнь вашего мужа. А ведь прежде всего вы должны были защитить миссис Като Лэрд. Вы зашли в кабинет, как и было условлено, ожидая увидеть Наполи. Но там был Троттер. Он вам что-то сказал. Я в этом чертовски уверен, хоть вы и отрицаете. Вы его застрелили, спрятали принесенные им улики и представили дело так, как будто вспугнули грабителя. Может, вы же и монтировку подложили, и окно разбили. Входит Като. Дрожит от мысли, что мог потерять свою возлюбленную жену. Он прыгает вокруг вас на цыпочках, носится как с писаной торбой и с готовностью проглатывает историю о самозащите. А Троттер ничего возразить не может. — Он пристально посмотрел на нее, его глаза сузились. — Единственное, что теперь не дает вам покоя, — куда пропал Мейер Наполи? Если бы не он, вы были бы чисты. Он — единственный человек, который может испортить вам жизнь.
   Плечи ее подались вперед, и она низко наклонила голову.
   Дункан в два шага подскочил к ней и за подбородок поднял ее лицо кверху.
   — Так все и произошло?
   — Да. — К его изумлению, она поднялась на ноги и протянула ему руки, стиснув запястья вместе: — Наденьте на меня наручники. Арестуйте. Посадите в тюрьму. Там я по крайней мере буду в безопасности.
   — Вы про мужа?
   — Да!
   — Потому что он собирается вас убить?
   — Да! Нет, — качнула она головой. — Не он. Сам он не станет этого делать. Он не настолько глуп. Той ночью в бассейне у него была такая возможность. Я подумала, он меня утопит — и дело с концом. Но он не станет меня убивать. Просто сделает так, чтобы я умерла.
   — Зачем? — рявкнул Дункан.
   — Он…
   — Зачем?
   — Я не могу вам этого сказать.
   — Потому что вам нечего сказать. Он решительно затрясла головой:
   — Пожалуйста, поверьте мне на слово.
   — Поверить вам? — рассмеялся он. — Так дело не пойдет.
   — Что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Умереть?
   — Неплохо для начала.
   Она поперхнулась и отступила на шаг.
   — Скоро, — продолжал он тем же холодным тоном, — мы с вами встретимся в полиции. Завтра. В десять.
   Он развернулся и пошел прочь из комнаты. Она догнала его, схватила за руку и развернула.
   — У меня нет никого, кроме вас, кто мог бы мне помочь. Мне страшно. Като знает…
   — Что?
   — Он знает или, по крайней мере, подозревает, что я догадываюсь о его намерениях. Поэтому он рассказал вам про Наполи. Чтобы выставить себя рогатым мужем, чтобы вы сочувствовали ему и относились ко мне как к изменнице. Он позволил вам соединить в одно Наполи с Троттером, а потом и Коулмана, чтобы я казалась виновной. Это все часть его большого плана.
   — Хорошо, — сказал Дункан. — Если все так и есть, сделайте официальное заявление. Завтра утром во время допроса.
   — Как я могу? Это означало бы верную смерть. — Она крепче стиснула ему руку. — Пожалуйста, Дункан.
   — Что конкретно вы просите меня сделать?
   — Перестаньте расследовать мое дело. Возьмитесь за Като, узнайте, зачем Троттер проник той ночью в наш дом.
   — А именно, чтобы вас убить?
   — Да.
   — Откуда такому недоумку, как Троттер, знать, что вы среди ночи бродите по дому?
   — Като все ему рассказал. Он велел ему ждать в кабинете, пока я не спущусь вниз, как обычно.
   — Като удерживал вас в постели, не дал включить сигнализацию, чтобы Троттер смог проникнуть в дом.
   — Разве это не похоже на правду?
   Еще как похоже. Он видел отчаяние на ее лице, и ему хотелось ей верить.
   — Расскажите, зачем вашему мужу убивать вас.
   — Я не могу, — со страданием в голосе прошептала она. — До тех пор, пока не буду убеждена, что вы мне поверили. Во всем.
   — Вот и ждите этого до второго пришествия.
   Не успел он повернуться, как она придвинулась ближе и положила руки ему на плечи.