Браун Сандра. Рикошет

   — В вашем доме труп.
   — Но вы расследуете убийства. А это не убийство, детектив Хэтчер. Моя жена застрелила проникшего в дом грабителя, застав его в тот момент, когда он вытаскивал из моего кабинета хранившиеся там ценности. Негодяй выстрелил в нее, когда она его окликнула. Моей жене ничего не оставалось, как защищаться.
   Согласно правилам расследования еще не опрошенных свидетелей изолировали друг от друга, чтобы они никак не могли повлиять на показания других. Судья уголовного суда не мог этого не знать.
   — Спасибо за то, что ввели в суть дела, судья, — нетерпеливо ответил Дункан, — но о том, что случилось, мы бы предпочли услышать от самой миссис Лэрд.
   — Она уже все рассказала этим офицерам, — он кивнул в сторону Бил и Крофтона.
   — Я с ней сразу поговорил, — сказал Крофтон. — Похоже, все было так, как он говорит.
   — Одну историю рассказали, — подтвердила Бил, похлопав по ладони блокнотом. — Что она, что он.
   — Это не история, — оскорбился судья, — а достоверное изложение происшедшего. Неужели Элизе необходимо повторять его во второй раз за сегодняшний вечер? Она и так пережила серьезное потрясение.
   — Мы еще не осмотрели ни жертву, ни место убийства, — сказала Диди.
   — Взглянем на них, переговорим с экспертами, а потом непременно зададим миссис Лэрд пару вопросов. — Дункан взглянул на нее. Элиза не издала ни звука. Взгляд ее был обращен в себя, как будто она отрешилась от происходившего вокруг.
   Дункан перевел взгляд на судью:
   — Мы постараемся, чтобы допрос был как можно короче. Мы ни в коем случае не хотим усугублять нанесенную Миссис Лэрд моральную травму. — Он повернулся к Салли Бил: — Может, отведете ее на кухню? Дадите что-нибудь выпить? А вы, Крофтон, пока продолжайте опрашивать судью.
   Вряд ли приказания Дункана привели судью в восторг — его намеренно разлучали с женушкой, — но в ответ он лишь коротко кивнул. И похлопал жену по руке:
   — Если понадоблюсь — я в гостиной.
   Салли Бил решительно, хотя и не без сочувствия, обняла Элизу за плечи своей могучей лапой.
   — Я бы сейчас выпила колы. А вы? По-прежнему не говоря ни слова, Элиза ушла вместе с ней. Диди вопросительно посмотрела на Дункана. Тот в ответ лишь пожал плечами и отправился по коридору к судмедэксперту.
   — Что скажешь, Дотан? Похоже на самооборону?
   — Смотрите сами.
   На пороге кабинета Дункан с Диди задержались. Отсюда им были видны только ботинки убитого. Они спросили у работавших экспертов разрешения войти.
   — Привет, Дунк, Диди. — Сбором улик руководил Бейкер, по виду типичный маленький очкарик. Такому бы в антикварном салоне работать, а не ковыряться на месте преступления в поисках улик. — Мы прочесали всю комнату, но, скорее всего, он успел дойти только до того места, где сейчас лежит. Взломал оконный замок, чтобы проникнуть внутрь, — он махнул рукой на окно. — Снаружи, под кустами, мы нашли монтировку. Взяли образцы следов под окном. Схожие отпечатки в кабинете заканчиваются у стола. На подошвах было много грязи, поэтому они сейчас немного смазаны.
   — Отчего?
   — Это Лэрды их смазали, когда подходили проверить, мертв ли он.
   — Лэрды? Оба? — спросила Диди. Бейкер кивнул.
   — Сначала она — после того, как стреляла. А потом судья, когда вошел в комнату и увидел, что произошло. Оценив ситуацию, он сразу же набрал 911. Хотя все это они уже рассказали Бил и Крофтону.
   — Хм. Как взломщик проник сюда? В смысле в дом.
   — Спроси что полегче, — ответил Бейкер. — Мы сняли отпечатки пальцев с ящиков письменного стола, но они могут принадлежать и судье, и его жене, и экономке. Посмотрим. В правой руке у него был «ругер», калибр девять миллиметров. — Он показал им пакет с уликой. — Палец застыл на курке. Он стрелял, это точно. Все к этому сходится.
   — Я собрал его пальчики, — сказал Дотан Брукс.
   — Вон из той стены достали пулю. — Дункан и Диди повернулись посмотреть, куда указывал Бейкер. В стене, на высоте девяти футов над полом, виднелось пулевое отверстие.
   — Если мишенью была миссис Лэрд, то стрелок из него никудышный, — заметила Диди, озвучив мысли Дункана.
   — Может, она застала его врасплох, пока он шарил по ящикам, и он пальнул, не успев прицелиться, — сказал он вслух.
   — Мы тоже так решили, — ответил Бейкер. Потом указал на фотографа. Тот паковал в кофр свою технику. — Сняли комнату со всех точек, я ее зарисовал и измерил. Все к вашим услугам, как только понадобится, если, конечно, понадобится. Мы закончили.
   С этими словами он и остальные эксперты ушли.
   Дункан вошел в комнату. Убитый распростерся на полу, навзничь, между огромным — больше автомобиля Дункана — рабочим столом и книжным шкафом, полным книг в кожаных переплетах и безделушек, по виду — эксклюзивных, старинных и дорогих. Ковер на полу еще не просох от крови.
   Убитый был белым, лет тридцати пяти; вид у него был такой, словно ему неловко за то, что он оказался здесь в такой ситуации. Родители научили Дункана уважать величие жизни даже в самых низких ее проявлениях. Отец часто напоминал ему — каждый человек создание божье. Став взрослым, Дункан продолжал в это верить.
   Он был достаточно тверд и объективен, чтоб выполнять свою работу. Но при этом он не мог смотреть на мертвого без острой печали. Когда он ее не ощутит, пора будет бросать работу. Когда его перестанут мучить угрызения совести за отнятую жизнь, это будет означать, что его душа в опасности. Что он становится одним из проклятых. Становится таким, как Савич.
   Ему казалось, он должен попросить прощения у этого безымянного человека за те унижения, через которые ему пришлось пройти и еще придется, до тех пор, пока из него не выудят все ответы, какие он в состоянии дать. Он больше не был человеком, а только трупом, уликой, вещественным доказательством первой категории.
   Опустившись на колени и вглядевшись в его лицо, Дункан негромко спросил:
   — Как тебя зовут?
   — И судья, и миссис Лэрд утверждают, что никогда его не видели, — сказал Дотан.
   От слов судмедэксперта Дункан едва не подпрыгнул.
   — Утверждают?
   — Не цепляйся к словам. Я просто повторяю то, что мне сказал судья, когда я здесь появился.
   Дункан и Диди обменялись многозначительным взглядом. Затем Дункан обыскал карманы убитого на случай, если Бейкер что-то упустил. Во всех карманах было пусто.
   — Ни ключей от машины. Ни денег. Ни удостоверения личности. — Он снова всмотрелся в лицо мужчины, сопоставляя его с преступниками, с которыми его сводили предыдущие расследования. — Впервые его вижу.
   — Я тоже, — сказала Диди. Поднявшись на ноги, Дункан спросил:
   — Дотан, мне нужно знать расстояние, с которого был произведен смертельный выстрел. Как близко стояла миссис Лэрд, когда его застрелила?
   — Для тебя — мои самые смелые версии.
   — Твои версии не только самые смелые, но и самые верные.
   — Хоть я Бейкеру и доверяю, но лучше мне самой измерить расстояние от стола до двери, — сказала Диди, доставая из кармана рулетку.
   — Лады, если я вам не нужен — ухожу, — сказал судмедэксперт, запихивая в карман брюк влажный платок. — Можно его забирать?
   — Диди? — спросил Дункан.
   — Шестнадцать футов. — Она записала свои измерения в блокнот и огляделась. — Я, пожалуй, тоже зарисую комнату, но тебе торчать здесь необязательно, — сказала она судмедэксперту.
   — Тогда я зову сюда стажеров. — Он огляделся, лицо его сморщилось. — Главное, чтобы деньги водились, а уж обстановку себе можно такую заказать…
   — Особенно если деньги завелись давно. Судоходную компанию Лэрда основал прадед судьи. Он последний потомок рода, — сообщила Диди. — Других наследников нет. — Она выразительно подняла брови.
   — Небось и по закладной платить не надо, — проворчал Дотан и направился к двери. — Как думаете, «Тако Белл»^[8] сейчас открыт? — И ушел, тяжело дыша.
   — В одной из таких забегаловок он и отдаст концы, — сказала Диди, делая зарисовки в блокноте.
   — Зато умрет счастливым.
   Сейчас Дункана нисколько не заботило здоровье судмедэксперта. Он заметил, что одежда и обувь на убитом были новые, хотя и дешевые. Такую носят недавно вышедшие из тюрьмы.
   — Завтра первым делом надо будет проверить тех, у кого только что закончился срок, особенно тех, кто сидел за грабежи со взломом. Спорю, что найти этого парня будет легче легкого.
   В дверях появился помощник судмедэксперта с каталкой. Дункан смотрел, как тело неизвестного мужчины положили в черный мешок, застегнули на мешке «молнию», взгромоздили на каталку и увезли. Он проводил его до входной двери. Отсюда ему была видна большая толпа зевак, собравшихся на противоположной стороне улицы. Вдоль тротуара прибавилось фургонов.
   Ваза с цветами, стоявшая на столике в прихожей, задрожала, сообщая о приближении Салли.
   — Я еще раз ее допросила, — вполголоса сообщила она Дункану. — Ни разу не спуталась. Ни слова не изменила. Готова подписать показания.
   Он оглядел разделенную надвое улицу, пытаясь представить, как она выглядела до преступления. Убери мигалки полицейских машин и зевак, и это будет уголок мира и спокойствия.
   — Салли, ты ведь здесь оказалась первой?
   — Мы с Крофтоном были всего в паре кварталов отсюда, когда получили вызов от диспетчера.
   — Вы заметили в районе какие-нибудь движущиеся автомобили?
   — Ни одного.
   — Брошенную машину?
   — Здесь даже мотоцикла не было. Другие патрульные прочесали окрестности в поисках того, на чем парень сюда приехал. Чисто, хоть шаром покати.
   Странно. Это выбивалось из общей картины и требовало объяснения.
   — Всех соседей опросили?
   — Две команды ходят одна за другой. Все одно и то же: крепко спали, никого не видели, ничего не слышали.
   — И даже выстрелов? — повернулся он к ней. Офицер пожала плечами.
   — Большие дома, большие участки.
   — Миссис Лэрд приняла душ?
   — Сказала, чувствует себя словно в грязи, — сказала Бил. — Спросила, можно ли ей помыться.
   Люди, в чьи дома проник грабитель, часто реагировали подобным образом; но Дункану не нравилось, что при этом окровавленный труп по-прежнему лежал внизу.
   — На ней была кровь?
   — Нет. Я ни на секунду не отходила от нее, пока она была наверху. Из одежды на ней был только халат. Я его забрала и передала Бейкеру. Никаких следов крови я не заметила. Однако у судьи пола халата испачкалась в крови, когда он осматривал тело. Он спросил разрешения переодеться. Его халат также у Бейкера.
   — Хорошо, Салли, спасибо. Пусть посидят отдельно, пока мы их не допросим.
   — Уже сидят.
   Он вернулся в кабинет. Диди осматривала рабочий стол судьи.
   — Все ящики по-прежнему заперты.
   — Должно быть, миссис Лэрд быстро обнаружила грабителя.
   Она подняла голову и бросила на него острый взгляд.
   — Ты считаешь, история с грабежом — правда?
   — Я считаю, нам пора спросить, как все произошло.

Глава 4

   — Кого первым: ее или судью? Дункан задумался.
   — Поговорим сразу с обоими.
   На лице у Диди выразились одновременно удивление и недовольство.
   — С какой стати?
   — Их уже допрашивали по отдельности Крофтон и Бил. Салли Бил говорит, во второй раз миссис Лэрд рассказала то же самое, что и в первый, она готова подписать показания. Если она действительно застрелила грабителя, а мы будем держать их раздельно, может показаться, что мы им не доверяем, а это расценят как месть за мое тюремное заключение. И приведет это только к одному — судья взбесится. А если я еще раз с ним сцеплюсь, Жерар мне голову оторвет.
   — Ладно, — сказала Диди. — Ну а если история с грабителем — выдумка?
   — Разве у нас есть основания им не доверять?
   Он оставил Диди обдумывать это, а сам прошел прямо на кухню, где за обеденным столом сидели и тихо беседовали Салли Бил и Элиза Лэрд. Когда он вошел, женщина-офицер в пару приемов, как все полные люди, поднялась со стула.
   — Мы с ней закончили. — Она закрыла блокнот на спирали. — Я все записала.
   Лицо Элизы было по-прежнему бледным. Она с любопытством посмотрела на него. Что-то должно случиться, подумал он.
   — Мы ждем вас в гостиной, миссис Лэрд.
   Он вернулся в гостиную. Помимо Крофтона и судьи Лэрда, там оказалась суровая седовласая женщина. Она наливала из серебряного чайника в фарфоровые чашки какой-то горячий напиток.
   Салли Бил, сопровождавшая Элизу Лэрд из кухни, заметила удивление Дункана.
   — Экономка, — пробормотала она. — Как-то там Берри. Ворвалась на кухню минут двадцать назад с таким видом, будто она здесь хозяйка. — Салли захихикала. — Чуть в обморок не грохнулась, когда увидела мои телеса за столом.
   — Значит, она здесь не живет? Она покачала головой:
   — Очевидно, ее вызвал судья. Примчалась как ветер. Готова защищать его до конца.
   Через плечо Дункан бросил на Салли многозначительный взгляд.
   — Его, но не миссис Лэрд?
   — За все время, пока кипятила воду и собирала чай на подносе, она ни слова не сказала хозяйке дома. Такой задницей сугроба не растопишь, — она чуть пожала плечами. — Что вижу, то и говорю.
   Судья встал и нежно обнял подошедшую к нему жену. Они тихо переговаривались друг с другом, но Крофтон стоял достаточно близко, чтобы все слышать, и Дункан решил, что, наверное, судья просто спрашивает, как жена себя чувствует.
   Крофтон что-то записывал в блокнот; хрупкую чашку и блюдце он пристроил к себе на колено. Появление Диди и Дункана он встретил с заметным облегчением.
   — Передаю вас в руки детективов. — Он поставил чашку с блюдцем на ближайший столик, и они вместе с Бил вышли.
   Диди с Дунканом сели на пару одинаковых стульев, стоявших напротив дивана, на котором устроились судья с женой — плечо к плечу и колено к колену. На столике перед ними стояли чашки с чаем, от них валил пар. Ни он, ни она к ним не притронулись. Лэрд предложил Дункану и Диди что-нибудь выпить.
   Дункан отказался. Диди улыбнулась угрюмой экономке:
   — У вас есть диетическая кола? Та пошла на кухню.
   — Все убрали?
   Это он о трупе, решил Дункан.
   — Да, повезли в морг.
   — Туда ему и дорога, — пробормотал судья, брезгливо морщась.
   Элиза Лэрд опустила голову. Дункан заметил, что она крепко сцепила пальцы рук и натянула на них рукава свитера, как будто они мерзли.
   Экономка принесла Диди диетическую колу — в хрустальном бокале, стоявшем на маленькой тарелочке с кружевной салфеткой. К чести Диди и удивлению Дункана, она вежливо поблагодарила экономку. В другое время при виде такой претенциозной изысканности она бы только расхохоталась или съязвила.
   Судья сделал знак, и миссис Берри ушла, оставив их вчетвером. Судья обнял жену за плечи и крепче прижал к себе. Заботливо оглядел ее и повернулся к Дункану.
   — Мы уже рассказали офицерам все, что знаем. Они исписали массу бумаги. Хотя мы полны желания оказать следствию любую помощь, на которую способны, не представляю, что еще мы можем прибавить к сказанному. — Выражение лица у него было честное, взволнованное.
   — Мне очень неприятно просить вас повторить все сначала, но нам с детективом Боуэн важно услышать историю из ваших уст, — сказал Дункан. — Уверен, вы это понимаете.
   — Разумеется. Давайте покончим с этим, и я наконец уложу миссис Лэрд в постель.
   — Я постараюсь, чтобы все прошло безболезненно, — сказал Дункан, улыбаясь своей самой ослепительной и обезоруживающей улыбкой. — Тем не менее, судья, прошу вас во время допроса воздержаться от комментариев, если только не спросят вас лично. Пожалуйста, не говорите ничего, что могло бы повлиять на воспоминания миссис Лэрд. Важно, чтобы мы услышали…
   — Я знаю правила, детектив, — оборвал судья. Несмотря на бесцеремонность и грубость тона, выражение его лица оставалось таким же приветливым, как у Дункана. — Прошу, начинайте.
   Его снисходительная манера задела Дункана. Судья привык командовать. В зале суда он вел себя как деспот. Но сейчас главным был Дункан. Чтобы гнев не сыграл с ним злой шутки, Дункан решил поручить вести начало допроса Диди. А он вмешается, когда дойдет до подробностей.
   Он слегка кивнул Диди. Та мгновенно поняла намек.
   — Миссис Лэрд… — Диди замолчала, ожидая, когда Элиза поднимет голову и посмотрит на нее. — Прошу вас, Расскажите нам о том, что произошло сегодня ночью.
   Прежде чем заговорить, Элиза глубоко вздохнула.
   — Я спустилась вниз чего-нибудь выпить.
   — Она это делает почти каждую ночь, — вмешался судья, игнорируя просьбу Дункана говорить, только если спросят.
   Пусть, решил Дункан. Один раз простим.
   — Вы страдаете хронической бессонницей, — сказал он, вспоминая, что судья рассказывал Крофтону.
   — Да, — ответила она не ему, а Диди. — Я шла в кухню, и вдруг…
   — Простите, в котором часу это было? — спросила Диди.
   — Около половины первого. Помню, когда я посмотрела на часы, было немногим за полночь. Примерно через полчаса я встала и спустилась вниз. Подумала, стакан молока поможет заснуть. Иногда помогает. — Она замолчала, как будто ожидая чьих-то комментариев. Все молчали, и она продолжила: — Когда я была на кухне, то услышала шум.
   — Какой?
   Она повернулась к Дункану, впервые после того взгляда на кухне встретившись с ним глазами.
   — Я не поняла. И до сих пор не понимаю. Может, его шаги. Или как он натолкнулся на мебель. Что-то в этом роде.
   — Ясно.
   — Что бы это ни было, я слышала, что звук доносится из кабинета.
   — Вы не поняли, что это за звук, но точно знали, откуда он исходил?
   Недоверие, скрытое в вопросе Диди, заставило судью нахмуриться. Но он ничего не сказал.
   — Да, это звучит странно, — сказала Элиза.
   — Действительно.
   — Простите. — Она примирительно выставила ладони. — Все было именно так.
   — Не понимаю, почему с этим нельзя подождать до утра, — сказал судья.
   Дункан хотел одернуть его, но Элиза сказала:
   — Нет, Като. Лучше я расскажу сейчас. Пока это свежо в памяти.
   Он заметил упрямую гримасу жены и вздохнул.
   — Если ты в этом уверена, дело твое.
   Она кивнула. Он поцеловал ее в бровь, а потом нетерпеливо взглянул сначала на Диди, а потом на Дункана.
   — Она услышала шум, поняла, откуда он доносится, и решила — как это сделал бы на ее месте любой нормальный человек, — что это грабитель.
   Дункан посмотрел на Элизу:
   — Вы действительно так подумали?
   — Да. Я сразу решила, что в дом кто-то проник.
   — У вас же есть сигнализация.
   На стене в прихожей, рядом с входной дверью, Дункан заметил пульт управления. В кабинете он видел датчик, реагирующий на движение; другие комнаты тоже должны быть оборудованы такими датчиками. В домах подобного рода всегда установлены сложные сигнализации. Судья, отправивший в тюрьму сотни преступников, наверняка старался защитить свой дом от любого вышедшего на свободу уголовника, вынашивающего планы мести.
   — У нас суперсовременная система камер слежения, — сказал судья.
   — Она не была включена? — спросил Дункан.
   — Сегодня ночью нет, — ответил судья.
   — Почему? — Судья уже раскрыл рот, чтобы ответить, но Дункан жестом остановил его, дав понять, что хочет услышать ответ Элизы.
   — Миссис Лэрд?
   — Я… — Она осеклась, прочистила горло и сказала более твердым тоном: — Сегодня я ее не включила.
   — Обычно ее включаете вы?
   — Да. Каждый вечер. Ежедневно.
   — Но сегодня забыли. — Хотя это прозвучало как утверждение, на самом деле Диди интересовало, как миссис Лэрд могла забыть свою ежевечернюю обязанность.
   — Не забыла, но…
   Вопрос о сигнализации вызвал у нее неловкость. Свидетель, испытывающий неловкость, либо что-то скрывает, либо откровенно врет. На такого свидетеля надо поднажать.
   — Вы можете сказать, почему сигнализация не была включена? — спросил Дункан.
   Она открыла рот, чтобы ответить. Но слова застряли у нее в горле.
   — Почему сигнализация не была включена, миссис Лэрд? — повторил он.
   — О господи, — пробормотал судья. — Может, я покажусь бесцеремонным, но раз уж мы все совершеннолетние…
   —  — Судья, прошу…
   — Нет, детектив Хэтчер. Раз моя жена чересчур смущена вашим вопросом, я отвечу за нее. Незадолго до этого мы были в джакузи и выпили бутылку вина. Потом отправились в постель и занялись любовью. После этого Элиза была… скажем так, не расположена вставать и включать сигнализацию.
   Судья сделал эффектную паузу. Внезапно в комнате стало неестественно тихо. Жарко. Тесно. Или Дункану так показалось. Он вдруг ощутил свой пульс. Кожа на голове натянулась.
   Наконец судья прервал напряженное молчание:
   — Можем мы теперь оставить этот момент и говорить о человеке, пытавшемся убить Элизу?
   В деле о грабеже, закончившемся смертельным выстрелом, отключенная сигнализация была важным моментом. Как старший детектив, ведущий расследование, Дункан должен был на нем остановиться.
   Но вместо этого он никак не мог отделаться от мысли о бутылке вина и Элизе в ванне, полной пузырьков. Не говоря уже об Элизе в постели, доведенной сексуальными играми до беспамятства.
   Когда в его уме возникла эта картина, в постели с Элизой оказался вовсе не Като Лэрд.
   Словно читая его мысли, Диди бросила на него укоризненный взгляд и обратилась к миссис Лэрд со следующим вопросом:
   — Что вы сделали, когда услышали шум?
   Та повернулась к Диди, словно благодаря ее за новую тему.
   — Я прошла через кладовую — это самый короткий путь из кухни в прихожую. Там я убедилась, что в кабинете кто-то есть.
   — Как? — спросила Диди.
   Она пожала изящными плечами:
   — Инстинктивно. Я ощущала его присутствие.
   — Его присутствие? Вы знали, что там мужчина? Инстинктивно?
   Элиза перевела взгляд на Дункана.
   — Именно так, детектив Хэтчер. — Она задержала на нем взгляд еще на секунду, потом повернулась к Диди. — Я испугалась. Было темно. Я чувствовала, что в доме кто-то есть. Я… я взяла пистолет из ящика комода в коридоре.
   — Почему вы не побежали к ближайшему телефону и не позвонили 911?
   — Я жалею, что не сделала этого. Если бы я это сделала…
   — То в морг сейчас везли бы тебя. — Като Лэрд взял ее руки в свои и крепко сжал их. Поцеловал в висок у самых волос.
   Дункан прервал эти нежности:
   — Вы знали, что в ящике лежал пистолет?
   — Да, — ответила она.
   — Вы пользовались им раньше?
   — Конечно, нет, — ответила она с оскорбленным видом.
   — Тогда откуда вы знали, что он там есть?
   — Детектив, мне принадлежат несколько пистолетов, — сказал судья. — Все они хранятся в доступных местах. Элиза знает, где. Я об этом позаботился. Более того, я настоял, чтобы она взяла несколько уроков обращения с оружием, чтобы защитить себя, когда в этом будет необходимость.
   Хорошая ученица, подумал Дункан. Попала ему прямо в сердце. Он был метким стрелком, но сомневался, что сможет сделать такой выстрел в момент сильного нервного напряжения.
   Чтобы избежать новой томительной паузы, Диди подсказала Элизе:
   — Итак, вы взяли пистолет.
   — Я пошла в кабинет. Когда была возле двери, включила свет. Но нажала не на тот выключатель. Свет зажегся не в кабинете, а в коридоре, прямо у меня над головой. Выключатели расположены рядом. В общем, вместо него я осветила себя, но его я тоже видела, он стоял возле стола.
   — Что он делал?
   — Ничего. Просто стоял, застыв на месте с пораженным видом, и смотрел на меня. Я сказала: «Убирайся отсюда. Уходи». Но он не шевельнулся.
   — Он что-нибудь сказал?
   Она несколько мгновений смотрела Дункану в глаза, потом коротко ответила:
   — Нет.
   Ему было совершенно очевидно, что она лжет. Почему? — подумал он. Но пока решил не требовать от нее ответа.
   — Продолжайте.
   — Внезапно он вздернул руку. Как марионетка, которую дернули за нитку. Он поднял руку, и, прежде чем до меня дошло, что у него в руке пистолет, раздался выстрел. Я моментально среагировала.
   — Выстрелили в ответ. Она кивнула.
   С минуту все молчали. Наконец Диди сказала:
   — Вы превосходно прицелились, миссис Лэрд.
   — Слава богу, — сказал судья.
   — Мне повезло, — тихо проговорила Элиза.
   Ни Дункан, ни Диди ничего на это не сказали, хотя Диди взглянула на него — удостовериться, считает ли он подобную меткость случайным везением.
   — Миссис Лэрд, что произошло дальше?
   — Я проверила, есть ли у него пульс.
   Дункан вспомнил слова Бейкера о том, что грязные следы жертвы были затоптаны, видимо, обоими Лэрдами.
   — Он упал навзничь, и мне его не стало видно, — сказала она. — Я была в ужасе, боялась, что он…
   — Все еще жив? — спросила Диди. Это замечание оскорбило Элизу.
   — Нет, детектив Боуэн, — раздраженно сказала она. — Я боялась, что он мертв. Когда я проснулась сегодня утром, у меня в планах не было заканчивать день убийством.
   — Я этого и не имела в виду.
   — Итак, детективы, — резко сказал судья. — Достаточно вопросов. Она рассказала вам все, что нужно. Закон четко определяет понятие самозащиты. Грабитель был в доме, он недвусмысленно угрожал жизни Элизы. Если бы он выжил, вы бы предъявили ему целый список обвинений, включая нападение с применением смертельного оружия. Он заслуживал пули, и, я уверен, моя жена проявляет необычайное великодушие, сожалея о его смерти.