Страница:
Дункан был уже на площадке третьего этажа. Впереди виднелся коридор с многочисленными дверями по обеим сторонам. На их матовом стекле одинаково, черным шрифтом были написаны фамилии. Адвокат, дантист, ставящий пломбы по низкой, очень низкой цене в двадцать пять долларов. Все офисы были заперты на ночь. И только одна Дверь посередине коридора была открыта настежь; конус света, падавший из нее, освещал полутемный коридор. Из комнаты доносился голос Конга и эмоциональные взвизги секретарши.
Прежде чем войти, Дункан хотел закончить свой разговор с Диди. Он повернулся лицом к ней, преграждая дорогу.
— Что это за «обстоятельства»?
— Не поняла?
— Ты сказала, обстоятельства сделали свадьбу наглой и Неприличной.
— Невеста без родословной, даже без семьи. То есть на свадьбу никто из ее родственников не приехал. Без стандартного образования, недвижимости, доверительного фонда, акций, хоть чего-нибудь. К их брачному союзу она не добавила ничего, кроме… понятно чего. И при этом она надела белое платье. Простое, никаких излишеств, но откровенно белое; это казалось худшей насмешкой над этикетом. Хотя она заказала именные карточки с приглашением на свадьбу. Бумага хорошего качества, цвета слоновой кости, обратный адрес темно-серыми буквами. Всем, кто дарил подарки, она отправила написанную от руки карточку с благодарностью от их с судьей имени. А почерк у нее красивый.
Точно. Дункан успел с ним познакомиться. Нахмурившись, он сказал:
— Ты приобщишь эти сплетни к делу?
— Нет. Богом клянусь.
— Откуда ты все это узнала?
— От подруги. Помнишь, я про нее говорила. Мы знаем друг друга еще с католической школы. Моим родителям приходилось последние гроши откладывать, чтобы платить за образование, а она из обеспеченной семьи. Нас сплотила ненависть к учебе. Короче, я ей позвонила, упомянула убийство в доме Лэрдов. Она уже была в курсе, потому что оно наделало столько шуму. Ее мама всегда знает, как дела у сливок общества. Если нужно что-то про них выведать, можно смело обращаться к ней.
Дункан рукавом стер со лба пот. Рукав намок.
— Что еще расскажешь? Какого цвета был пунш на свадебном обеде?
На это его замечание Диди подняла брови, но продолжила:
— Миссис Лэрд никогда не забывает ответить на приглашение, неважно, приняла она его или нет. Судя по всему, став миссис Като Лэрд, она научилась кое-каким манерам и одета всегда с удивительным вкусом. Но ее по-прежнему считают «выскочкой» — это чувствуется в том, как о ней говорят. Ее терпят из-за судьи, но не принимают за свою. Не говоря уже о дружбе.
— Знаешь, что мне все это напоминает? — сказал Дункан. — Кажется, высшее общество Саванны нашло себе девочку для битья. Завистливые сплетницы с радостью бы променяли свои родословные на внешность Элизы, а прабабушкины драгоценности — на грудь, как у нее.
— Странно, что ты упомянул как раз эту часть ее тела. — Диди поднялась на последнюю ступеньку и теперь стояла на одной площадке с ним. — Знакомые Като Лэрда, наверное, простили бы ей все недостатки, даже то, что она была официанткой в их загородном клубе. В конце концов, клуб элитный, открыт только для «сливок». Но чего они никогда ей не простят — это ее работы до загородного клуба.
— И кем же она работала?
— Официанткой топлес. В стриптиз-клубе.
Глава 8
Прежде чем войти, Дункан хотел закончить свой разговор с Диди. Он повернулся лицом к ней, преграждая дорогу.
— Что это за «обстоятельства»?
— Не поняла?
— Ты сказала, обстоятельства сделали свадьбу наглой и Неприличной.
— Невеста без родословной, даже без семьи. То есть на свадьбу никто из ее родственников не приехал. Без стандартного образования, недвижимости, доверительного фонда, акций, хоть чего-нибудь. К их брачному союзу она не добавила ничего, кроме… понятно чего. И при этом она надела белое платье. Простое, никаких излишеств, но откровенно белое; это казалось худшей насмешкой над этикетом. Хотя она заказала именные карточки с приглашением на свадьбу. Бумага хорошего качества, цвета слоновой кости, обратный адрес темно-серыми буквами. Всем, кто дарил подарки, она отправила написанную от руки карточку с благодарностью от их с судьей имени. А почерк у нее красивый.
Точно. Дункан успел с ним познакомиться. Нахмурившись, он сказал:
— Ты приобщишь эти сплетни к делу?
— Нет. Богом клянусь.
— Откуда ты все это узнала?
— От подруги. Помнишь, я про нее говорила. Мы знаем друг друга еще с католической школы. Моим родителям приходилось последние гроши откладывать, чтобы платить за образование, а она из обеспеченной семьи. Нас сплотила ненависть к учебе. Короче, я ей позвонила, упомянула убийство в доме Лэрдов. Она уже была в курсе, потому что оно наделало столько шуму. Ее мама всегда знает, как дела у сливок общества. Если нужно что-то про них выведать, можно смело обращаться к ней.
Дункан рукавом стер со лба пот. Рукав намок.
— Что еще расскажешь? Какого цвета был пунш на свадебном обеде?
На это его замечание Диди подняла брови, но продолжила:
— Миссис Лэрд никогда не забывает ответить на приглашение, неважно, приняла она его или нет. Судя по всему, став миссис Като Лэрд, она научилась кое-каким манерам и одета всегда с удивительным вкусом. Но ее по-прежнему считают «выскочкой» — это чувствуется в том, как о ней говорят. Ее терпят из-за судьи, но не принимают за свою. Не говоря уже о дружбе.
— Знаешь, что мне все это напоминает? — сказал Дункан. — Кажется, высшее общество Саванны нашло себе девочку для битья. Завистливые сплетницы с радостью бы променяли свои родословные на внешность Элизы, а прабабушкины драгоценности — на грудь, как у нее.
— Странно, что ты упомянул как раз эту часть ее тела. — Диди поднялась на последнюю ступеньку и теперь стояла на одной площадке с ним. — Знакомые Като Лэрда, наверное, простили бы ей все недостатки, даже то, что она была официанткой в их загородном клубе. В конце концов, клуб элитный, открыт только для «сливок». Но чего они никогда ей не простят — это ее работы до загородного клуба.
— И кем же она работала?
— Официанткой топлес. В стриптиз-клубе.
Глава 8
По миртовому дереву стекали капли влаги. Дункан тоже был весь мокрый. Он оперся ладонями о влажный ствол и, выпрямив руки и соединив локти, застыл под углом почти в сорок пять градусов к нему. Дункан растягивал левую икроножную мышцу.
Голову он свесил вниз, между рук. Пот капал с его лица на поросшую мхом кирпичную дорожку перед его домом. Местами она бугрилась — это выступали корни дубов, стоявших вдоль улицы. Вверху их кроны смыкались над тротуаром и образовывали сплошной шатер. Дункан радовался их тени.
Наперекор привычке, сегодня он поднялся рано и решил устроить пробежку до того, как солнце поднимется высоко и прогреет воздух с восьмидесяти в шесть тридцать утра до девяноста в девять. Уже сейчас каждый вдох давался с трудом. Воздух был густым, как сметана.
Было субботнее утро, большинство людей в это время еще спали. В соседнем квартале женщина поливала папоротники на крыльце. До этого Дункан видел мужчину, выгуливавшего пса в Форсайт-парке. Машин было мало.
Он поменял ноги, чтобы растянуть другую икру. В животе бурчало, напоминая о не съеденном вчера на ужин жареном цыпленке. Из офиса Мейера Наполи Дункан предпочел отправиться прямо домой, потому что растерял весь аппетит и ужин ему не понадобился.
Он пытался увлечься бейсбольным матчем по телевизору. Не получилось. Тогда он сел за пианино, но вдохновение к нему так и не пришло, и взбудораженные мысли не успокоились. Спал он урывками, подолгу лежа без сна. На рассвете, так и не отдохнув, он отшвырнул липнувшую к телу простыню и встал с постели. В голове его царил еще больший сумбур, чем накануне вечером.
— Детектив Хэтчер?
Он рывком обернулся. Она стояла всего в трех футах от него. Пульс, снизившийся за время растяжек до после тренировочной нормы, при виде ее вновь подскочил. Он посмотрел ей за спину, почти уверенный, что кто-то решил над ним подшутить. И если бы там оказалась толпа с воздушными шариками и свистками, ликующая при виде его замешательства, он бы ничуть не удивился.
Но дорожка была пуста. Женщина, поливавшая свои папоротники, ушла. Мужчина с собакой — тоже. В густом воздухе царила полная неподвижность, даже листва на деревьях не шевелилась. Тишину нарушало только его тяжелое дыхание.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Разве вы не прочли мою записку? — спросила она.
— Прочел.
— Вот поэтому…
— Нам ни к чему встречаться наедине. И это свидание окончено.
Он пошел к своей лестнице, но она преградила ему дорогу.
— Пожалуйста, не уходите. Мне отчаянно необходимо с вами поговорить.
— О стрельбе в вашем доме?
— Да.
— Ладно. Хотелось бы послушать ваш рассказ. У меня есть кабинет. Мы с детективом Боуэн подождем вас там.
— Нет. Я должна поговорить с вами лично. Только с вами. В ее голосе звучала мольба, но Дункан был тверже стали.
— Вы можете поговорить со мной в полиции.
— Нет, не могу. Это слишком личное.
Личное. Тоже мне словечко — одни неприятности.
— Единственное, о чем мы можем с вами говорить, — это о несчастном Гэри Рэе Троттере, убитом и препарированном.
Из небрежно закрученного пучка выбились светлые пряди. Прическа выглядела так, словно ее соорудили в последний момент, на бегу. Элиза была одета в свободную футболку из хлопка и широкую юбку, державшуюся на бедрах с помощью широких лент, подол касался коленей. На ногах — кожаные шлепанцы. Обычная летняя одежда, ничего особенного, за исключением того, что надета она была на фигуристое женское тело.
Она кивнула на лестницу, которая вела к его входной двери.
— Можно пройти внутрь?
— Ни в коем случае.
— Но ведь нельзя, чтобы меня здесь видели! — воскликнула она.
— Вы чертовски правы. Надо было об этом подумать, прежде чем приходить. Между прочим, как вы здесь оказались?
— Я оставила машину на Джоунз.
Через улицу. Вот почему ей удалось подобраться к Дункану неслышно и незаметно, как ей и было надо.
— Откуда вы узнали, где я живу?
— Телефонный справочник. Я решила, что А. Д. Хэтчер — это вы. Что означает «А»? — Когда он не ответил, она добавила: — Я сильно рискую, приехав сюда.
— Вам, наверное, нравится сильно рисковать. Например, передавать записки под носом у мужа.
— Да, это было опасно. Ее мог заметить Като, вы могли меня выдать. Но не выдали. А детектив Боуэн знает про нее?
Дункан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и ничего не ответил.
— Я верила, что вы не расскажете, — мягко сказала Элиза. Он ответил сердито и смущенно:
— Как это вы сумели улизнуть от мужа? Наверное, посапывает себе в вашей постели?
— — У него с утра гольф. — Она сделала шаг к нему. — Вы должны мне помочь. Пожалуйста.
Хотя она не дотронулась до него, в штанах у него стало так горячо, словно после страстного объятия. Встревоженный пах, вспомнил он слова Диди. Чертовски точное описание. Он сильно пожалел, что из одежды на нем только тонкие нейлоновые спортивные шорты.
— Я вам помогу, — невозмутимо сказал он. — Помогать вам — моя обязанность, как служителя закона. Точно так же, как и расследовать ваше дело. Но не здесь и не сейчас. Мне нужно принять душ. Потом я позвоню детективу Боуэн. Мы назначим встречу. Необязательно в полиции. Вы скажете, куда приехать, и мы приедем.
Не дождавшись конца его фразы, она в отчаянии покачала головой.
— Вы не понимаете, — сказала она так тихо, что он едва разобрал. — Я могу рассказать это только вам, больше никому.
— Почему только мне?
Она подняла голову и многозначительно посмотрела на него. Их глаза встретились. Они поняли друг друга. Теперь воздух, казалось, раскалился не только от жары.
Для Дункана исчезло все, кроме ее лица. Ее глаз, бездонных, как озеро, в которое он нырял вниз головой, хотя ему это строго-настрого запрещали. Ее рта, который, казалось, создан дарить наслаждение.
Внезапно дверь соседнего дома распахнулась, вернув их на землю. Элиза нырнула в скрытую под ступеньками лестницы дверцу; там ее никто не смог бы заметить.
— Доброе утро, Дункан, — поздоровалась соседка. Она вышла забрать с крыльца газету. — Что-то ты сегодня рано поднялся.
— Хотел потренироваться, пока не слишком припекает.
— Батюшки, вот это сила воли. Только, сынок, осторожней по такой-то жаре. Главное, не переутомляйся.
— Не буду.
Она ушла в дом и захлопнула дверь. Нагнувшись, чтобы не задеть ступеньки, он вошел в похожую на пещеру глубокую нишу. Здесь было сыро, сумрачно и на удивление прохладно. Ниша служила входом в подвальную квартиру. Первое время после того, как он получил дом в наследство, Дункан ее сдавал. Последний квартиросъемщик сбежал, задолжав ему за три месяца. С тех пор он решил больше с этим не возиться. Правда, так он терял дополнительный доход. Зато все четыре этажа были в его распоряжении — Дункану это нравилось.
Элиза стояла в тени, прижавшись спиной к двери.
— Я хочу, чтобы вы убрались отсюда, — зло прошептал он. — Немедленно. И не смейте больше передавать мне записки. Что это еще за ребячество? Не знаю, в какую игру вы играете…
— Гэри Рэй Троттер проник в наш дом, чтобы убить меня. В закрытой с трех сторон нише было ясно слышно частое дыхание Дункана. Головой он почти касался низкого кирпичного потолка. Из трещин в штукатурке рос папоротник. Здесь едва хватало места для двоих. Он стоял так близко от нее, что подол ее юбки касался его ног, а дыхание Элизы щекотало его обнаженную грудь.
— Что?
— Я застрелила его, чтобы защититься. У меня не было выбора. Если бы я не выстрелила, он бы меня убил. Его за этим послали. Наняли, чтобы меня убить, — поспешно выпалила она, так что слова сливались друг с другом. Потом замолчала и судорожно перевела дыхание.
Смысл ее слов доходил до него медленно. Но даже после того, как он понял, он не мог этому поверить.
— Вы что, шутите?
— Я похожа на клоуна?
— Троттер был наемным убийцей?
— Да.
— И кто его нанял?
— Мой муж.
Он провел — скорее, втолкнул — Элизу в холл своего дома под настойчивый звон телефона. Оставив ее, он схватил трубку, поднес к уху, при этом ни на минуту не отрывая глаз от Элизы.
— Слушаю.
— Ты встал? — спросила Диди.
— Да.
— А почему запыхался?
— Только что с пробежки.
— У меня есть идеи по поводу того, что мы вчера узнали. Он продолжал пристально смотреть на Элизу. Та ответила ему столь же напряженным взглядом.
— Дункан.
— Я здесь. — Он помолчал, потом сказал: — Слушай, Диди, я весь липкий от пота, чуть на пол не течет. Дай я приму душ и перезвоню.
— Ладно, только побыстрее.
Повесив трубку, он понял, что снова поступил опрометчиво. Утаив от Диди записку, он уже поставил себя в сомнительное положение. А теперь он не сказал ей, кто находится в его в квартире и при этом делает невероятные заявления по поводу преступления, которое они расследовали. И в том, и в другом случае он нарушил правила, как служебные, так и свои собственные. А за это ему еще придется ответить, в этом он был уверен.
Он был жутко зол на женщину, толкнувшую его на должностное преступление и будившую в нем такую игру страстей. Каждый раз, когда он оказывался с ней рядом, они захлестывали его с головой. Да и когда она была далеко — тоже.
Он положил трубку на столик возле дивана.
— Спасибо, — хрипло сказала она.
— Не торопитесь с благодарностью. Я по-прежнему полицейский, труп — в морге, а передо мной дамочка с еще дымящимся пистолетом в руке.
— Тогда почему вы не сказали своей напарнице о том, что я здесь?
— Я сегодня добрый, — беспечно сказал он, хотя особой беспечности не чувствовал. — Особенно к женщинам и детям. — Он медленно подошел к ней. Она не отступила; что ж, самообладания ей не занимать. — А вы на это рассчитываете?
— Я ни на что не рассчитываю. Я пришла сюда, потому что не знаю, что делать дальше.
— Считаете меня тряпкой?
— Вы же полицейский!
— Который заявил, что хочет вас трахнуть!
Она опешила от его грубости, но быстро взяла себя в руки.
— Вы говорили, это было скорее ради мужа.
— Точно, — сказал он, гадая, поверила она или нет. И верит ли он в это сам. Он сделал шаг вперед, заставив ее отступить. — Но вы вспомнили об этом, когда попали в переделку. Вы убили человека — кстати, еще предстоит выяснить зачем. Но, на ваше счастье, детектив, ведущий расследование, к вам неравнодушен.
Теперь позади нее была стена, они стояли нос к носу. Он уперся рукой в стену возле ее головы.
— И вот, чтобы я голову потерял от сочувствия и смотрел на ваши действия сквозь пальцы, вы сочиняете историю о наемном убийце.
— Я ничего не сочиняю. Так и есть.
— Судья Лэрд хочет побыстрее развестись?
— Нет, он хочет, чтобы я умерла.
В ее голосе звучало столько уверенности, что Дункан замолчал. Она воспользовалась паузой и отошла в сторону.
— Вы бы помылись.
— Уж извините. Не нравится — не нюхайте.
— Дело не в запахе. Разве у вас не чешется кожа от пота? Он машинально поскреб пальцами грудь. Волосы на ней потемнели и слиплись от соли.
— Зверски.
— Я с удовольствием подожду…
— Зачем вашему мужу вас убивать? — перебил он ее. — И почему этот большой секрет вы можете раскрыть только мне?
Она закрыла глаза на несколько секунд, а потом сказала:
— Я пришла к вам лично, потому что думала, вы будете более…
— Доверчивым?
— Понимающим. Гораздо более, чем детектив Боуэн.
— Потому что я мужчина, а она женщина?
— Ваша напарница относится ко мне враждебно. Не знаю, отчего мы с ней не смогли поладить.
— А что в таком случае вы думаете о нас с вами? Она опустила глаза.
— Я чувствовала… думала… — Она подняла голову, в ее взгляде читалась мольба. — Вы можете хотя бы выслушать меня непредвзято?
Он скрестил руки на груди, ясно понимая, что этим жестом он бессознательно пытается себя защитить. Когда она так на него смотрела, ее взгляд словно дотрагивался до него. При этом его тело реагировало так, как если бы она действительно до него дотрагивалась.
— Ладно, я слушаю. Зачем вашему мужу вас убивать? Она помолчала, будто собираясь с мыслями.
— Вы с детективом Боуэн подробно расспрашивали, как получилось, что сигнализация не была включена.
— Потому что вы с судьей занимались сексом.
— Да. Потом я попыталась встать и включить сигнализацию. Но Като не пустил меня. Схватил и…
— Ясно. Поставил раком.
Эти слова ее задели. Выражение лица изменилось, но она не стала обращать внимание на его грубость.
— В ту ночь Като хотел, чтобы сигнализация осталась отключенной. И Троттер проник в дом. После моей смерти он бы честно признался, что это была моя обязанность, но он меня отвлек. Сказал бы, что никогда себе этого не простит, что, если бы он только позволил мне встать с постели, трагедии бы не случилось. Он бы винил в случившемся себя, а все бы ему сочувствовали. Отличный план. Неужели вы не понимаете?
— Понимаю. Но почему вы не вызвали 911, когда были на кухне и услышали шум — вам сразу пришли бы на помощь.
— Я не знала, сколько у меня времени, — быстро ответила она, как будто ожидала этого вопроса и заранее подготовила ответ. — Мне надо было защитить себя. Поэтому я достала пистолет из ящика стола в коридоре Дункан подергал себя за нижнюю губу, как бы обдумывая услышанное.
— Пистолет понадобился вам на случай, если Троттер атакует до того, как вы позвоните 911?
— Да, наверное, я рассуждала именно так. Не знаю, могла ли я вообще рассуждать в тот момент. Просто действовала. Мне было страшно.
Она почти упала на стул возле пианино и закрыла лицо руками. Растерла лоб кончиками пальцев. Когда она сидела в такой позе, Дункан снова мог видеть ее шею со стороны спины, как на торжественном вечере. Он поморгал, чтобы отогнать представившуюся ему картину: его губы на этой шее.
— Вам было страшно, — сказал он, — и при этом хватило смелости войти в кабинет.
— Не знаю, откуда она во мне взялась. Видимо, я все-таки надеялась, что ошибаюсь. Может, ветка стукнула по карнизу, или енот пробежал, или еще что-нибудь. Но я понимала — это не так. Я знала — в доме кто-то есть, и он пришел за мной. Я ожидала этого несколько месяцев. Необязательно ограбления. Но чего-то. Я боялась этого. — Ее рука стиснула футболку на груди, прямо над сердцем. При этом хлопковая ткань плотно обтянула ее грудь. — Я знала, детектив. Знала, — прошептав последние слова, она подняла голову и взглянула на него. — Гэри Рэй Троттер не был вором, которого я поймала с поличным. Он пришел, чтобы убить меня.
Дункан взялся пальцами за переносицу и закрыл глаза, словно пытаясь как можно лучше сосредоточиться и обдумать детали. На самом деле ему надо было каким-то образом перестать пялиться на ее грудь. Ему хотелось рывком прижать ее к себе, поцеловать и выяснить, действительно ли ее рот дает так много, как обещает. Вместо этого он до боли впился ногтями в кожу на переносице. Это помогло ему отвлечься. Чуть-чуть.
— Гэри Рэй Троттер похож на кого угодно, только не на наемного убийцу, миссис Лэрд. — Он надеялся, такое официальное обращение поможет ему думать о ней согласно ее статусу.
— Я не могу объяснить.
— Постарайтесь.
— Не могу. — Голос ее прервался.
Он сел перед ней на корточки и с большим трудом удержался, чтобы не положить руку ей на колени. Теперь они были лицом к лицу, всего в нескольких дюймах друг от друга. С такого расстояния он сможет заметить любое притворство. Должен.
— Судья Като Лэрд хочет вашей смерти.
— Да.
— Он богатый и влиятельный человек.
— Что не мешает ему хотеть моей смерти.
— И для этого он станет нанимать мелкого воришку? — Дункан скептически покачал головой.
— Я знаю, звучит неправдоподобно. Клянусь вам, это правда.
Он всмотрелся ей в глаза, пытаясь найти признаки наркотического опьянения и вызванных им галлюцинаций или паранойи. Ничего.
Муж ее обожает, так что вряд ли она пытается таким образом расцветить свою жизнь.
Шизофрения? Может быть. Спонтанная ложь? Возможно.
Конечно, она могла говорить и правду, но шансы на это были такими ничтожными, что можно было их не учитывать. Зная Като Лэрда, зная Гэри Рэя Троттера — исключено.
Дункан подозревал — и в этом его убеждали хватка и нюх, сделавшие его хорошим следователем, — что дамочка пытается спасти свой нежный зад и хочет для этого использовать Дункана из-за его заявления на торжественном приеме.
Зачем ей понадобилось спасать свой зад, он еще не понимал. Но скоро узнает — в этом ему помогут сведения, которые они с Диди узнали вчера в офисе Мейера Наполи. А сейчас его бесило, что она собиралась с легкостью им манипулировать, — и об этом он должен ей сказать.
Однако пока он продолжал ей подыгрывать:
— «Неправдоподобно» как раз то слово, которое я собирался использовать, миссис Лэрд. Почему-то мне невероятно тяжело представить себе судью, который заключает сделку с идиотом вроде Троттера.
— И все же это правда. Если бы я не выстрелила вовремя — а я не стреляла первой, можете сколько угодно версий насочинять, — меня бы уже не было в живых. Като рассказал бы всем сказку про грабителя, на которого я наткнулась, и все до единого ему бы поверили.
Она поднялась так резко, что чуть не сбила Дункана с ног.
— Он — председатель главного суда высшей инстанции. Из богатой, влиятельной семьи. Никому бы и в голову не пришло, что он может убить свою жену.
— Мне бы точно не пришло.
Услышав это, она медленно повернулась и посмотрела ему в лицо.
Он пожал плечами:
— В смысле, для этого ему сначала надо сойти с ума.
— То есть?
— Да бросьте, — насмешливо улыбнулся он. Тон у него был столь же издевательский. — Какой мужчина в здравом уме захочет избавиться от такой жены, как вы?
Несколько долгих секунд она пристально смотрела на него, потом сказала:
— Вы мне не верите.
Улыбка сбежала с его лица, а в голосе послышалась ярость:
— Ни единому слову.
— Почему? — бесцветным голосом спросила она. Если бы он не был уверен в обратном, он поклялся бы, что она действительно растерялась.
Чтобы не поддаться и не поверить этому впечатлению, он язвительно фыркнул:
— Судья заполучил в личное пользование гологрудую официантку.
Она глубоко вздохнула, пытаясь справиться с таким ударом.
— Ох.
— Вот именно. Ох.
— Значит, если я работала топлес, я непременно лгу?
— Вовсе нет. Но особого доверия вашей истории это не прибавляет. В смысле, судья может любоваться своей цыпочкой, щупать ее, трахать — и все это абсолютно бесплатно. Сокровенная мечта любого мужчины.
В течение нескольких секунд она смотрела ему в глаза. Ее обида и замешательство быстро перерастали в ярость.
— А вы жестоки, детектив.
— Я это слышал много раз. Особенно от тех, кто мне врал.
Она повернулась к нему спиной и быстро пошла к двери. Он в три гигантских шага перемахнул через комнату и догнал ее, когда она уже возилась с замком. Схватил за плечи и развернул к себе.
— Зачем вы пришли?
— Я уже говорила!
— Судья нанял Троттера убить вас.
— Да!
— Черта с два! Я видел вас вместе. У него руки от вас не отлипают.
Она попыталась высвободиться из его хватки, но Дункан не отпустил.
— Миссис Лэрд, вы — его ценная собственность. Бриллиант в шесть карат на вашей левой руке сделал вас недоступной для других покупателей, а ему обеспечил совместные ванны с гидромассажем, а потом спальню на десерт. И все это честно, благородно, законно, как прописано в брачном контракте. Зачем ему хотеть вашей смерти?
Она ничего не ответила, только в упор смотрела на него.
— Зачем? Если я должен поверить этой слезливой истории, мне нужен мотив. Назовите мне мотив.
— Не могу!
— Потому что его нет.
— Есть, но рассказать вам про него слишком рискованно. Не… не теперь.
— Почему?
— Потому что вы мне не поверите.
— А вдруг?
— До этого вы ничему не верили.
— Да. Не верил. У Като Лэрда нет ни малейшего повода убивать вас. А у вас, напротив, есть великолепный мотив явиться сюда и попытаться перетянуть меня на вашу сторону.
— О чем вы говорите?
— Вы не хотите, чтобы я узнал, что произошло в кабинете тогда ночью.
— Я…
— Какая связь между вами и Троттером?
— Никакой. Я видела его первый раз в жизни.
— А я думаю, не первый. Я думаю, вы знали, кто именно поджидает вас в кабинете, и поэтому, вместо того чтобы вызвать 911, вооружились заряженным пистолетом, из которого к тому же чертовски метко стреляете.
Он приблизил к ней лицо и прошептал театральным шепотом:
— Еще чуть-чуть, и я предъявлю вам обвинение в убийстве.
Это было неправдой, но он хотел посмотреть на ее реакцию.
Его слова произвели сильный эффект. Она очень испугалась: мгновенно притихла и побледнела.
— Ага, вижу, вам это небезразлично, — сказал он. — Теперь вы измените свои показания?
Она с удвоенной силой стала вырываться из его рук.
— Мне не стоило сюда приходить.
— Вы чертовски правы.
— Я ошиблась в вас. Думала, вы мне поверите.
— Нет, вы думали, что, если заявитесь ко мне домой в таком аппетитном виде, я напрочь забуду про несчастного Гэри Рэя Троттера. А если, слово за слово, мы переспим, то я могу и про расследование забыть.
Ярость ее достигла предела. Она сильно толкнула его в грудь:
— Отпустите меня!
Он слегка встряхнул ее, пытаясь добиться ответа.
— Что, разве не это причина нашего тайного свидания?
— Нет!
— Тогда объясните мне, с какой стати Като Лэрду вздумалось вас убить?
— Вы мне не поверите.
— А вы рискните.
— Я уже рискнула!
Она почти выплюнула эти слова ему в лицо. В их устремленных друг на друга взглядах читалась равносильная ярость. Теперь они стояли неподвижно, только ее грудь поднималась и опадала в такт шумному дыханию. Черт возьми, он с опасной отчетливостью ощущал это ритмичное дыхание и каждый миллиметр их соприкасающихся тел.
Голову он свесил вниз, между рук. Пот капал с его лица на поросшую мхом кирпичную дорожку перед его домом. Местами она бугрилась — это выступали корни дубов, стоявших вдоль улицы. Вверху их кроны смыкались над тротуаром и образовывали сплошной шатер. Дункан радовался их тени.
Наперекор привычке, сегодня он поднялся рано и решил устроить пробежку до того, как солнце поднимется высоко и прогреет воздух с восьмидесяти в шесть тридцать утра до девяноста в девять. Уже сейчас каждый вдох давался с трудом. Воздух был густым, как сметана.
Было субботнее утро, большинство людей в это время еще спали. В соседнем квартале женщина поливала папоротники на крыльце. До этого Дункан видел мужчину, выгуливавшего пса в Форсайт-парке. Машин было мало.
Он поменял ноги, чтобы растянуть другую икру. В животе бурчало, напоминая о не съеденном вчера на ужин жареном цыпленке. Из офиса Мейера Наполи Дункан предпочел отправиться прямо домой, потому что растерял весь аппетит и ужин ему не понадобился.
Он пытался увлечься бейсбольным матчем по телевизору. Не получилось. Тогда он сел за пианино, но вдохновение к нему так и не пришло, и взбудораженные мысли не успокоились. Спал он урывками, подолгу лежа без сна. На рассвете, так и не отдохнув, он отшвырнул липнувшую к телу простыню и встал с постели. В голове его царил еще больший сумбур, чем накануне вечером.
— Детектив Хэтчер?
Он рывком обернулся. Она стояла всего в трех футах от него. Пульс, снизившийся за время растяжек до после тренировочной нормы, при виде ее вновь подскочил. Он посмотрел ей за спину, почти уверенный, что кто-то решил над ним подшутить. И если бы там оказалась толпа с воздушными шариками и свистками, ликующая при виде его замешательства, он бы ничуть не удивился.
Но дорожка была пуста. Женщина, поливавшая свои папоротники, ушла. Мужчина с собакой — тоже. В густом воздухе царила полная неподвижность, даже листва на деревьях не шевелилась. Тишину нарушало только его тяжелое дыхание.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Разве вы не прочли мою записку? — спросила она.
— Прочел.
— Вот поэтому…
— Нам ни к чему встречаться наедине. И это свидание окончено.
Он пошел к своей лестнице, но она преградила ему дорогу.
— Пожалуйста, не уходите. Мне отчаянно необходимо с вами поговорить.
— О стрельбе в вашем доме?
— Да.
— Ладно. Хотелось бы послушать ваш рассказ. У меня есть кабинет. Мы с детективом Боуэн подождем вас там.
— Нет. Я должна поговорить с вами лично. Только с вами. В ее голосе звучала мольба, но Дункан был тверже стали.
— Вы можете поговорить со мной в полиции.
— Нет, не могу. Это слишком личное.
Личное. Тоже мне словечко — одни неприятности.
— Единственное, о чем мы можем с вами говорить, — это о несчастном Гэри Рэе Троттере, убитом и препарированном.
Из небрежно закрученного пучка выбились светлые пряди. Прическа выглядела так, словно ее соорудили в последний момент, на бегу. Элиза была одета в свободную футболку из хлопка и широкую юбку, державшуюся на бедрах с помощью широких лент, подол касался коленей. На ногах — кожаные шлепанцы. Обычная летняя одежда, ничего особенного, за исключением того, что надета она была на фигуристое женское тело.
Она кивнула на лестницу, которая вела к его входной двери.
— Можно пройти внутрь?
— Ни в коем случае.
— Но ведь нельзя, чтобы меня здесь видели! — воскликнула она.
— Вы чертовски правы. Надо было об этом подумать, прежде чем приходить. Между прочим, как вы здесь оказались?
— Я оставила машину на Джоунз.
Через улицу. Вот почему ей удалось подобраться к Дункану неслышно и незаметно, как ей и было надо.
— Откуда вы узнали, где я живу?
— Телефонный справочник. Я решила, что А. Д. Хэтчер — это вы. Что означает «А»? — Когда он не ответил, она добавила: — Я сильно рискую, приехав сюда.
— Вам, наверное, нравится сильно рисковать. Например, передавать записки под носом у мужа.
— Да, это было опасно. Ее мог заметить Като, вы могли меня выдать. Но не выдали. А детектив Боуэн знает про нее?
Дункан почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и ничего не ответил.
— Я верила, что вы не расскажете, — мягко сказала Элиза. Он ответил сердито и смущенно:
— Как это вы сумели улизнуть от мужа? Наверное, посапывает себе в вашей постели?
— — У него с утра гольф. — Она сделала шаг к нему. — Вы должны мне помочь. Пожалуйста.
Хотя она не дотронулась до него, в штанах у него стало так горячо, словно после страстного объятия. Встревоженный пах, вспомнил он слова Диди. Чертовски точное описание. Он сильно пожалел, что из одежды на нем только тонкие нейлоновые спортивные шорты.
— Я вам помогу, — невозмутимо сказал он. — Помогать вам — моя обязанность, как служителя закона. Точно так же, как и расследовать ваше дело. Но не здесь и не сейчас. Мне нужно принять душ. Потом я позвоню детективу Боуэн. Мы назначим встречу. Необязательно в полиции. Вы скажете, куда приехать, и мы приедем.
Не дождавшись конца его фразы, она в отчаянии покачала головой.
— Вы не понимаете, — сказала она так тихо, что он едва разобрал. — Я могу рассказать это только вам, больше никому.
— Почему только мне?
Она подняла голову и многозначительно посмотрела на него. Их глаза встретились. Они поняли друг друга. Теперь воздух, казалось, раскалился не только от жары.
Для Дункана исчезло все, кроме ее лица. Ее глаз, бездонных, как озеро, в которое он нырял вниз головой, хотя ему это строго-настрого запрещали. Ее рта, который, казалось, создан дарить наслаждение.
Внезапно дверь соседнего дома распахнулась, вернув их на землю. Элиза нырнула в скрытую под ступеньками лестницы дверцу; там ее никто не смог бы заметить.
— Доброе утро, Дункан, — поздоровалась соседка. Она вышла забрать с крыльца газету. — Что-то ты сегодня рано поднялся.
— Хотел потренироваться, пока не слишком припекает.
— Батюшки, вот это сила воли. Только, сынок, осторожней по такой-то жаре. Главное, не переутомляйся.
— Не буду.
Она ушла в дом и захлопнула дверь. Нагнувшись, чтобы не задеть ступеньки, он вошел в похожую на пещеру глубокую нишу. Здесь было сыро, сумрачно и на удивление прохладно. Ниша служила входом в подвальную квартиру. Первое время после того, как он получил дом в наследство, Дункан ее сдавал. Последний квартиросъемщик сбежал, задолжав ему за три месяца. С тех пор он решил больше с этим не возиться. Правда, так он терял дополнительный доход. Зато все четыре этажа были в его распоряжении — Дункану это нравилось.
Элиза стояла в тени, прижавшись спиной к двери.
— Я хочу, чтобы вы убрались отсюда, — зло прошептал он. — Немедленно. И не смейте больше передавать мне записки. Что это еще за ребячество? Не знаю, в какую игру вы играете…
— Гэри Рэй Троттер проник в наш дом, чтобы убить меня. В закрытой с трех сторон нише было ясно слышно частое дыхание Дункана. Головой он почти касался низкого кирпичного потолка. Из трещин в штукатурке рос папоротник. Здесь едва хватало места для двоих. Он стоял так близко от нее, что подол ее юбки касался его ног, а дыхание Элизы щекотало его обнаженную грудь.
— Что?
— Я застрелила его, чтобы защититься. У меня не было выбора. Если бы я не выстрелила, он бы меня убил. Его за этим послали. Наняли, чтобы меня убить, — поспешно выпалила она, так что слова сливались друг с другом. Потом замолчала и судорожно перевела дыхание.
Смысл ее слов доходил до него медленно. Но даже после того, как он понял, он не мог этому поверить.
— Вы что, шутите?
— Я похожа на клоуна?
— Троттер был наемным убийцей?
— Да.
— И кто его нанял?
— Мой муж.
Он провел — скорее, втолкнул — Элизу в холл своего дома под настойчивый звон телефона. Оставив ее, он схватил трубку, поднес к уху, при этом ни на минуту не отрывая глаз от Элизы.
— Слушаю.
— Ты встал? — спросила Диди.
— Да.
— А почему запыхался?
— Только что с пробежки.
— У меня есть идеи по поводу того, что мы вчера узнали. Он продолжал пристально смотреть на Элизу. Та ответила ему столь же напряженным взглядом.
— Дункан.
— Я здесь. — Он помолчал, потом сказал: — Слушай, Диди, я весь липкий от пота, чуть на пол не течет. Дай я приму душ и перезвоню.
— Ладно, только побыстрее.
Повесив трубку, он понял, что снова поступил опрометчиво. Утаив от Диди записку, он уже поставил себя в сомнительное положение. А теперь он не сказал ей, кто находится в его в квартире и при этом делает невероятные заявления по поводу преступления, которое они расследовали. И в том, и в другом случае он нарушил правила, как служебные, так и свои собственные. А за это ему еще придется ответить, в этом он был уверен.
Он был жутко зол на женщину, толкнувшую его на должностное преступление и будившую в нем такую игру страстей. Каждый раз, когда он оказывался с ней рядом, они захлестывали его с головой. Да и когда она была далеко — тоже.
Он положил трубку на столик возле дивана.
— Спасибо, — хрипло сказала она.
— Не торопитесь с благодарностью. Я по-прежнему полицейский, труп — в морге, а передо мной дамочка с еще дымящимся пистолетом в руке.
— Тогда почему вы не сказали своей напарнице о том, что я здесь?
— Я сегодня добрый, — беспечно сказал он, хотя особой беспечности не чувствовал. — Особенно к женщинам и детям. — Он медленно подошел к ней. Она не отступила; что ж, самообладания ей не занимать. — А вы на это рассчитываете?
— Я ни на что не рассчитываю. Я пришла сюда, потому что не знаю, что делать дальше.
— Считаете меня тряпкой?
— Вы же полицейский!
— Который заявил, что хочет вас трахнуть!
Она опешила от его грубости, но быстро взяла себя в руки.
— Вы говорили, это было скорее ради мужа.
— Точно, — сказал он, гадая, поверила она или нет. И верит ли он в это сам. Он сделал шаг вперед, заставив ее отступить. — Но вы вспомнили об этом, когда попали в переделку. Вы убили человека — кстати, еще предстоит выяснить зачем. Но, на ваше счастье, детектив, ведущий расследование, к вам неравнодушен.
Теперь позади нее была стена, они стояли нос к носу. Он уперся рукой в стену возле ее головы.
— И вот, чтобы я голову потерял от сочувствия и смотрел на ваши действия сквозь пальцы, вы сочиняете историю о наемном убийце.
— Я ничего не сочиняю. Так и есть.
— Судья Лэрд хочет побыстрее развестись?
— Нет, он хочет, чтобы я умерла.
В ее голосе звучало столько уверенности, что Дункан замолчал. Она воспользовалась паузой и отошла в сторону.
— Вы бы помылись.
— Уж извините. Не нравится — не нюхайте.
— Дело не в запахе. Разве у вас не чешется кожа от пота? Он машинально поскреб пальцами грудь. Волосы на ней потемнели и слиплись от соли.
— Зверски.
— Я с удовольствием подожду…
— Зачем вашему мужу вас убивать? — перебил он ее. — И почему этот большой секрет вы можете раскрыть только мне?
Она закрыла глаза на несколько секунд, а потом сказала:
— Я пришла к вам лично, потому что думала, вы будете более…
— Доверчивым?
— Понимающим. Гораздо более, чем детектив Боуэн.
— Потому что я мужчина, а она женщина?
— Ваша напарница относится ко мне враждебно. Не знаю, отчего мы с ней не смогли поладить.
— А что в таком случае вы думаете о нас с вами? Она опустила глаза.
— Я чувствовала… думала… — Она подняла голову, в ее взгляде читалась мольба. — Вы можете хотя бы выслушать меня непредвзято?
Он скрестил руки на груди, ясно понимая, что этим жестом он бессознательно пытается себя защитить. Когда она так на него смотрела, ее взгляд словно дотрагивался до него. При этом его тело реагировало так, как если бы она действительно до него дотрагивалась.
— Ладно, я слушаю. Зачем вашему мужу вас убивать? Она помолчала, будто собираясь с мыслями.
— Вы с детективом Боуэн подробно расспрашивали, как получилось, что сигнализация не была включена.
— Потому что вы с судьей занимались сексом.
— Да. Потом я попыталась встать и включить сигнализацию. Но Като не пустил меня. Схватил и…
— Ясно. Поставил раком.
Эти слова ее задели. Выражение лица изменилось, но она не стала обращать внимание на его грубость.
— В ту ночь Като хотел, чтобы сигнализация осталась отключенной. И Троттер проник в дом. После моей смерти он бы честно признался, что это была моя обязанность, но он меня отвлек. Сказал бы, что никогда себе этого не простит, что, если бы он только позволил мне встать с постели, трагедии бы не случилось. Он бы винил в случившемся себя, а все бы ему сочувствовали. Отличный план. Неужели вы не понимаете?
— Понимаю. Но почему вы не вызвали 911, когда были на кухне и услышали шум — вам сразу пришли бы на помощь.
— Я не знала, сколько у меня времени, — быстро ответила она, как будто ожидала этого вопроса и заранее подготовила ответ. — Мне надо было защитить себя. Поэтому я достала пистолет из ящика стола в коридоре Дункан подергал себя за нижнюю губу, как бы обдумывая услышанное.
— Пистолет понадобился вам на случай, если Троттер атакует до того, как вы позвоните 911?
— Да, наверное, я рассуждала именно так. Не знаю, могла ли я вообще рассуждать в тот момент. Просто действовала. Мне было страшно.
Она почти упала на стул возле пианино и закрыла лицо руками. Растерла лоб кончиками пальцев. Когда она сидела в такой позе, Дункан снова мог видеть ее шею со стороны спины, как на торжественном вечере. Он поморгал, чтобы отогнать представившуюся ему картину: его губы на этой шее.
— Вам было страшно, — сказал он, — и при этом хватило смелости войти в кабинет.
— Не знаю, откуда она во мне взялась. Видимо, я все-таки надеялась, что ошибаюсь. Может, ветка стукнула по карнизу, или енот пробежал, или еще что-нибудь. Но я понимала — это не так. Я знала — в доме кто-то есть, и он пришел за мной. Я ожидала этого несколько месяцев. Необязательно ограбления. Но чего-то. Я боялась этого. — Ее рука стиснула футболку на груди, прямо над сердцем. При этом хлопковая ткань плотно обтянула ее грудь. — Я знала, детектив. Знала, — прошептав последние слова, она подняла голову и взглянула на него. — Гэри Рэй Троттер не был вором, которого я поймала с поличным. Он пришел, чтобы убить меня.
Дункан взялся пальцами за переносицу и закрыл глаза, словно пытаясь как можно лучше сосредоточиться и обдумать детали. На самом деле ему надо было каким-то образом перестать пялиться на ее грудь. Ему хотелось рывком прижать ее к себе, поцеловать и выяснить, действительно ли ее рот дает так много, как обещает. Вместо этого он до боли впился ногтями в кожу на переносице. Это помогло ему отвлечься. Чуть-чуть.
— Гэри Рэй Троттер похож на кого угодно, только не на наемного убийцу, миссис Лэрд. — Он надеялся, такое официальное обращение поможет ему думать о ней согласно ее статусу.
— Я не могу объяснить.
— Постарайтесь.
— Не могу. — Голос ее прервался.
Он сел перед ней на корточки и с большим трудом удержался, чтобы не положить руку ей на колени. Теперь они были лицом к лицу, всего в нескольких дюймах друг от друга. С такого расстояния он сможет заметить любое притворство. Должен.
— Судья Като Лэрд хочет вашей смерти.
— Да.
— Он богатый и влиятельный человек.
— Что не мешает ему хотеть моей смерти.
— И для этого он станет нанимать мелкого воришку? — Дункан скептически покачал головой.
— Я знаю, звучит неправдоподобно. Клянусь вам, это правда.
Он всмотрелся ей в глаза, пытаясь найти признаки наркотического опьянения и вызванных им галлюцинаций или паранойи. Ничего.
Муж ее обожает, так что вряд ли она пытается таким образом расцветить свою жизнь.
Шизофрения? Может быть. Спонтанная ложь? Возможно.
Конечно, она могла говорить и правду, но шансы на это были такими ничтожными, что можно было их не учитывать. Зная Като Лэрда, зная Гэри Рэя Троттера — исключено.
Дункан подозревал — и в этом его убеждали хватка и нюх, сделавшие его хорошим следователем, — что дамочка пытается спасти свой нежный зад и хочет для этого использовать Дункана из-за его заявления на торжественном приеме.
Зачем ей понадобилось спасать свой зад, он еще не понимал. Но скоро узнает — в этом ему помогут сведения, которые они с Диди узнали вчера в офисе Мейера Наполи. А сейчас его бесило, что она собиралась с легкостью им манипулировать, — и об этом он должен ей сказать.
Однако пока он продолжал ей подыгрывать:
— «Неправдоподобно» как раз то слово, которое я собирался использовать, миссис Лэрд. Почему-то мне невероятно тяжело представить себе судью, который заключает сделку с идиотом вроде Троттера.
— И все же это правда. Если бы я не выстрелила вовремя — а я не стреляла первой, можете сколько угодно версий насочинять, — меня бы уже не было в живых. Като рассказал бы всем сказку про грабителя, на которого я наткнулась, и все до единого ему бы поверили.
Она поднялась так резко, что чуть не сбила Дункана с ног.
— Он — председатель главного суда высшей инстанции. Из богатой, влиятельной семьи. Никому бы и в голову не пришло, что он может убить свою жену.
— Мне бы точно не пришло.
Услышав это, она медленно повернулась и посмотрела ему в лицо.
Он пожал плечами:
— В смысле, для этого ему сначала надо сойти с ума.
— То есть?
— Да бросьте, — насмешливо улыбнулся он. Тон у него был столь же издевательский. — Какой мужчина в здравом уме захочет избавиться от такой жены, как вы?
Несколько долгих секунд она пристально смотрела на него, потом сказала:
— Вы мне не верите.
Улыбка сбежала с его лица, а в голосе послышалась ярость:
— Ни единому слову.
— Почему? — бесцветным голосом спросила она. Если бы он не был уверен в обратном, он поклялся бы, что она действительно растерялась.
Чтобы не поддаться и не поверить этому впечатлению, он язвительно фыркнул:
— Судья заполучил в личное пользование гологрудую официантку.
Она глубоко вздохнула, пытаясь справиться с таким ударом.
— Ох.
— Вот именно. Ох.
— Значит, если я работала топлес, я непременно лгу?
— Вовсе нет. Но особого доверия вашей истории это не прибавляет. В смысле, судья может любоваться своей цыпочкой, щупать ее, трахать — и все это абсолютно бесплатно. Сокровенная мечта любого мужчины.
В течение нескольких секунд она смотрела ему в глаза. Ее обида и замешательство быстро перерастали в ярость.
— А вы жестоки, детектив.
— Я это слышал много раз. Особенно от тех, кто мне врал.
Она повернулась к нему спиной и быстро пошла к двери. Он в три гигантских шага перемахнул через комнату и догнал ее, когда она уже возилась с замком. Схватил за плечи и развернул к себе.
— Зачем вы пришли?
— Я уже говорила!
— Судья нанял Троттера убить вас.
— Да!
— Черта с два! Я видел вас вместе. У него руки от вас не отлипают.
Она попыталась высвободиться из его хватки, но Дункан не отпустил.
— Миссис Лэрд, вы — его ценная собственность. Бриллиант в шесть карат на вашей левой руке сделал вас недоступной для других покупателей, а ему обеспечил совместные ванны с гидромассажем, а потом спальню на десерт. И все это честно, благородно, законно, как прописано в брачном контракте. Зачем ему хотеть вашей смерти?
Она ничего не ответила, только в упор смотрела на него.
— Зачем? Если я должен поверить этой слезливой истории, мне нужен мотив. Назовите мне мотив.
— Не могу!
— Потому что его нет.
— Есть, но рассказать вам про него слишком рискованно. Не… не теперь.
— Почему?
— Потому что вы мне не поверите.
— А вдруг?
— До этого вы ничему не верили.
— Да. Не верил. У Като Лэрда нет ни малейшего повода убивать вас. А у вас, напротив, есть великолепный мотив явиться сюда и попытаться перетянуть меня на вашу сторону.
— О чем вы говорите?
— Вы не хотите, чтобы я узнал, что произошло в кабинете тогда ночью.
— Я…
— Какая связь между вами и Троттером?
— Никакой. Я видела его первый раз в жизни.
— А я думаю, не первый. Я думаю, вы знали, кто именно поджидает вас в кабинете, и поэтому, вместо того чтобы вызвать 911, вооружились заряженным пистолетом, из которого к тому же чертовски метко стреляете.
Он приблизил к ней лицо и прошептал театральным шепотом:
— Еще чуть-чуть, и я предъявлю вам обвинение в убийстве.
Это было неправдой, но он хотел посмотреть на ее реакцию.
Его слова произвели сильный эффект. Она очень испугалась: мгновенно притихла и побледнела.
— Ага, вижу, вам это небезразлично, — сказал он. — Теперь вы измените свои показания?
Она с удвоенной силой стала вырываться из его рук.
— Мне не стоило сюда приходить.
— Вы чертовски правы.
— Я ошиблась в вас. Думала, вы мне поверите.
— Нет, вы думали, что, если заявитесь ко мне домой в таком аппетитном виде, я напрочь забуду про несчастного Гэри Рэя Троттера. А если, слово за слово, мы переспим, то я могу и про расследование забыть.
Ярость ее достигла предела. Она сильно толкнула его в грудь:
— Отпустите меня!
Он слегка встряхнул ее, пытаясь добиться ответа.
— Что, разве не это причина нашего тайного свидания?
— Нет!
— Тогда объясните мне, с какой стати Като Лэрду вздумалось вас убить?
— Вы мне не поверите.
— А вы рискните.
— Я уже рискнула!
Она почти выплюнула эти слова ему в лицо. В их устремленных друг на друга взглядах читалась равносильная ярость. Теперь они стояли неподвижно, только ее грудь поднималась и опадала в такт шумному дыханию. Черт возьми, он с опасной отчетливостью ощущал это ритмичное дыхание и каждый миллиметр их соприкасающихся тел.