Буссенар Луи Анри. Необыкновенные приключения Синего человека (= Голубой человек)

   Беник не помнил себя. Слезы ручьем текли по щекам, судорожные рыдания сотрясали все его тело, руки дрожали. Он ничего не видел, ничего не слышал. Только без конца окликал племянника по имени. Но не получал ответа.
   В конце концов моряк опомнился, взял ребенка на руки и спустился с дерева, держась за ствол одними ногами. Кожа боцмана была изодрана в кровь, но он не чувствовал боли.
   На земле Феликс и Жан-Мари подхватили Ивона.
   - Посмотрите! Что они сделали с мальчиком!
   Юнгу положили на землю, а Беник встал перед ним на колени, рыдая, кусая губы.
   Феликса и Жана-Мари, любивших Ивона так, словно он был для каждого родным сыном, охватила смертная тоска.
   Так стояли они над бездыханным мальчишкой, бледные, недвижимые, в слабой надежде уловить хоть вздох, хоть дрожь, хоть какое-нибудь движение в его теле.
   - Надо же было, чтоб это случилось именно с ним! - кричал Беник и рвал на себе волосы. - Почему не я? Почему пуля не пронзила мое старое тело?!
   - Наш бедный мальчик!.. Сынок!.. - плакал Жан-Мари. - Разве дети созданы для этого? Разве Бог дает им жизнь, чтобы их убивали?!
   - Несчастный малыш! - вздыхал Феликс. - Он был такой добрый! Такой смелый!.. Нет, я не верю, что он умер!
   - Правда? Месье Феликс... - Беник в надежде ухватился за эти слова. Однако действительность, похоже, была жестока к нему.
   Феликс осторожно приподнял мальчика и прислонил к дереву. Разорвал окровавленную рубашку, и все увидели кровоточащую рану на плече.
   - Воды!.. Скорее воды! - закричал Обертен.
   В это время к ним подошел парламентарий, а следом и сержант Педро. Они протянули Синему человеку солдатскую фляжку.
   - Бедняга! - прошептал Педро. Глаза его наполнились слезами. Возьмите, месье.
   Парижанин схватил фляжку, быстро открыл ее, разжал губы Ивона и влил ему в рот несколько капель жидкости.
   - Такое ощущение, что он проглотил их, - нерешительно проговорил Жан-Мари.
   - Тебе так показалось?.. - Беник боялся сглазить.
   Бакалейщик влил еще пол-ложки. Жидкость вновь исчезла.
   - Еще! Еще немного, месье Феликс! Смотрите, она проходит...
   Появилась слабая надежда. Синий человек все лил и лил в рот мальчугану содержимое фляжки.
   Внезапно бледность ребенка сменилась пурпуром. Кровь ударила в лицо. Глаза широко открылись, и грудь приподнялась. Раненого бил кашель.
   - Жив!.. - подскочил боцман, будто его ударили по пяткам.
   - Он кашляет! Крови нет... Значит, не шибко задело.
   Ивон застонал, сделал глубокий вздох, увидел полные нежности и любви глаза Феликса, узнал его и, не замечая ни Беника, ни Жана-Мари, жалобно спросил:
   - Что с дядей?.. А с Жаном-Мари?..
   - Все в порядке, дружок! Все целы и невредимы. Ну и напугал ты нас!
   - Почему? Что случилось? Я ничего не помню... Ах да! Бой... Орехи... Погодите, а как я спустился сверху?
   Новый, еще более сильный приступ кашля прервал его на полуслове.
   - Чем вы меня напоили, месье Феликс?
   - Водой... По крайней мере, я так думаю... Сержант! В вашей фляге была вода?
   - Простите, месье, но там была водка, и притом отличная водка.
   - Водка! Какой ужас! Что я наделал! Ведь ему нужна вода.
   - Извините меня, - Жан-Мари говорил тоном доктора, который понимает толк в лекарствах, - но добрый глоток водки никогда еще не вредил раненому, а уж тем более матросу. Для моряков это эликсир* жизни. Судите сами: наш командир только что лежал здесь бездыханный. А выпил - и тут же очнулся, открыл глаза.
   ______________
   * Эликсир - жидкость, которая якобы может продлить человеческую жизнь.
   - Это правда... меня ранило, - с трудом проговорил Ивон, - я помню...
   - Почему же ты ничего не сказал нам! - Беник уже вновь готов был прочитать племяннику мораль.
   - Боялся все испортить, отвлечь вас. Мне нужно было во что бы то ни стало оставаться на посту и умереть, если придется.
   - Еще чего! Ладно! Мы тут все не слишком-то сильны в медицине, а рану все же необходимо осмотреть.
   - Не беспокойтесь, мне не больно. Я даже могу встать. Смотрите!
   Бедняга явно переоценил свои силы. Едва он приподнялся, как опять тяжело запрокинулся назад и побледнел как полотно.
   - Это, пожалуй, серьезнее, чем мы думали.
   - Делать нечего, месье Феликс, надо осмотреть.
   Синий человек, - а все решили что у него самая легкая рука, - осторожно вытер кровь, струившуюся из ранки на плече, и увидел голубоватый шрам на нежной детской коже.
   Больше всего опасались, не задета ли кость.
   - Ивон, можешь ли ты пошевелить левой рукой?
   - Думаю, да. Вот смотрите!
   - Прекрасно, мой мальчик! Рука действует, значит, ничего страшного. Однако кровь все идет. Как бы он совсем не ослаб.
   - Мне кажется, - вмешался Жан-Мари, - ребенку нужно наложить водочный компресс. Видите ли, месье Феликс, это и для внутреннего употребления годится, и снаружи идет.
   - Лучшая водка, - подтвердил владелец фляги.
   Тут из-за спин на Ивона радостно бросилась собака.
   - Уаруку! Песик мой дорогой!
   - Генипа! Где тебя черт носит?
   - Я искал смолу сассафраса* - самое сильное средство при ранениях. А огненную воду лучше пить.
   ______________
   * Сассафрас - род листопадных деревьев или кустарников.
   - Молодец! Ты не слишком разговорчив, но дело свое знаешь!
   - Завтра Знаток кураре даст Ивону укууба, лекарство индейцев, и он выздоровеет.
   Тем временем Уаруку все облизывал Ивона, а тот трепал его по голове.
   - Хватит, Уаруку! Оставь Ивона! Сторожи!
   Генипа, который успел набрать полтыквы душистой смолы, разорвал рубашку Беника, сделал компресс, пропитав ткань смолой, и наложил на рану.
   Сделав это, индеец добавил:
   - Не разговаривай... Не шевелись... Спи!
   Вся описанная выше сцена длилась недолго. Однако этого времени было достаточно, чтобы солдаты забеспокоились о судьбе посланного ими парламентария. И в ту самую минуту, когда вождь урити обрабатывал рану, Феликс, Беник и Жан-Мари вдруг вспомнили, что они на войне. Подняв головы, друзья увидели, что баррикада окружена вооруженными людьми. Однако мирная обстановка на поляне убедила их в том, что опасаться нечего. К тому же во избежание неприятных последствий сержант Педро и парламентер поспешили все объяснить.
   - Могут ли наши друзья подойти сюда? - спросил сержант Педро, который не без удовольствия исполнял роль посредника.
   - Конечно! - ответил Феликс. Он принял на себя командование.
   Генипа бросил несколько слов паталосам, и те опустили луки. Чернокожие солдаты тоже сложили оружие. Воюющие стороны сломали баррикаду и воссоединились.
   Так как управляющий был выведен из строя, а лейтенанта убило, командование подразделением должен был принять старший из оставшихся. Самым старшим по званию оказался Педро. Его престиж за последнее время значительно вырос. Приятели наперебой рассказывали ему о том, что происходило в лагере в его отсутствие.
   Управляющему, как известно, досталось первому. Он был жесток, мстителен и ненавидел своих подчиненных. Этот деспот* относился к людям хуже, чем к животным. Ранение его оказалось серьезным, он хрипел. Солдаты жалели, что жестокосердного командира не убило сразу. Каждый успел нахлебаться горя под его началом.
   ______________
   * Деспот - самовластный, жестокий человек.
   Нет ничего проще, чем подчинить себе чернокожих. Для них слушаться значит любить. Они, словно дети, чутки к доброму слову. Главное справедливость. Никто не сравнится с чернокожим солдатом в стойкости, выносливости, преданности и смелости. Если командир разделяет с ним походную жизнь, если заботится о нем и относится к нему по-человечески, негр способен на чудеса.
   Тот, кто хочет достичь послушания силой и не считает негра человеком, ничего не смыслит в африканцах.
   Быть может, трудности жизни, которые негры постоянно испытывают из-за цвета своей кожи, сделали их очень чувствительными к неправде, научили быстро распознать каждого человека. Они хорошо знают цену людям и вещам. Если среди читателей найдется кто-то, кто ставит себя выше "черного брата своего", автор этих строк посоветует ему отправиться в Африку и увидеть все своими глазами. Возможно, тогда он по достоинству оценит африканцев.
   В Бразилии, как и в некоторых других странах, существуют еще, к несчастью, чудовищные расовые предрассудки. Белые неизвестно почему, кичатся тем, что они белые. Им и в голову не приходит, что на экваторе, например живут исключительно негры, и там своей белизной европейцы, к примеру, выделялись бы и удивляли местных жителей.
   Бог рассудил: белым - холодные земли, их организм адаптировался к холоду; неграм - жаркие страны.
   С точки зрения анатомии, никакое человеческое существо не может быть выше другого. И если подобные предрассудки укоренились в обществе, значит, оно больно.
   Возьмем молодую республику Гаити*. Французские путешественники знают о ней мало. Англичане клевещут на ее народ. Однако именно Гаити наглядно демонстрирует, как восприимчивы негры к цивилизации.
   ______________
   * Гаити - республика в Латинской Америке, в Вест-Индии, расположенная на острове Гаити и других островах.
   Почему среди нас так много тех, кому застят глаза нелепые слухи?
   Что такое в понимании иных негр? Дикий человек, абсолютно темный и невежественный. Он живет не так, как мы, его земли не похожи на наши. Его даже и сравнивать невозможно с представителем развитой цивилизации.
   Но разве все это доказывает превосходство белых?
   А что, если попробовать сравнить жителя Гаити и нашего французского крестьянина?
   Негр неграмотен. Но ведь и его белый собрат едва умеет написать свое имя. Негр суеверен. Но ведь и его белый собрат до сих пор верит в чародеев, оборотней, домовых и прочих злых духов. Негров упрекают в праздности. Но разве наш крестьянин не отлынивает от работы, когда только возможно? Почему подневольный негр должен проявлять больше усердия в работе, чем наш батрак или рабочий?
   Считается, что негры легкомысленны. Но к чему копить деньги? Скаредность точит сердца наших крестьян. А у чернокожего всегда солнце над головой, маниока на обед... Что еще нужно человеку?
   Встречали ли вы когда-нибудь среди наших земледельцев ту трогательную поддержку и взаимовыручку, какая объединяет африканцев?
   В стране золотых апельсинов, сладких бананов, тучных полей никому не ведомы ложь и злоба. Там не знают, что такое твое и мое.
   Гаити прошла сквозь страшные испытания и кровавые революции. Было много жестокости.
   А что же наши революции? Разве не так же лилась кровь?
   И еще одно. Англичане уверяют, что среди негров не может быть великих людей. Их интеллектуальный уровень, мол, слишком низок.
   Однако вернемся еще раз на Гаити и вспомним генерала Дюма*, командующего армией в Альпах**, его сына Александра***, знаменитого писателя. Вспомним и о Туссене!**** Этот человек один может ответить за всю свою расу.
   ______________
   * Генерал Дюма - Дюма Александр, французский генерал (1762 - 1806).
   ** Альпы - наиболее высокие горы Западной Европы (во Франции, Италии, Швейцарии, Германии, Австрии, Югославии, Лихтенштейне).
   *** Сын Александр - Дюма Александр, французский писатель (1802 - 1870).
   **** Туссен - Туссен-Лувертюр Франсуа Доминик (1743 - 1803) руководитель освободительной борьбы в Гаити.
   Можно еще долго рассуждать на эту тему. Но вернемся к управляющему и его солдатам. Им нечем было защититься от тяжелых ядер противника и, лишь только вояки увидели, что командир выбыл из строя, тотчас ослабили натиск, прекратили стрельбу. Многие получили контузии, несколько человек, увы, остались лежать на поле боя. Тем не менее у солдат не было злобы против беглецов. Они понимали, что те не могли поступить иначе, и не ставили им это в вину. Одни наступают, другие защищаются. Таков закон войны. Но когда заключен мир, - противники подают друг другу руки, выпивают мировую и забывают старое.
   Поначалу вояки вообще решили, что подверглись нападению стаи обезьян. Эти проказницы знамениты тем, что обожают закидывать орехами или фруктами вторгшихся на их территорию путешественников.
   Не подозревая о хитрости юного изобретателя, солдаты начали было палить по кронам стоявших тут же деревьев, полагая, что обезьяны скрываются именно там. Но, видя, что обстрел не утихает, решили послать парламентера.
   Вот тут-то Феликс Обертен получил возможность воочию познакомиться с чернокожими и понял, какими далекими от истины оказались рассказы его друга, капитана "Дорады".
   В Диаманте Жан-Мари был по службе связан с местной полицией, непосредственно подчиняясь ее начальнику. Как и всякий матрос, порой резкий, но по натуре добрый, он держался наравне с солдатами-неграми и даже сдружился с ними. Жан-Мари не опускался до оскорблений или насмешек в адрес чернокожих и никогда не притеснял их. Те ценили его доброе отношение. Как-то один негр опоздал на службу и попал в тюрьму. Сержант всячески старался облегчить его участь, каждый день приносил стаканчик и сигарету. Однако, если кто-то совершал серьезный проступок, Жан-Мари был с ним строг. Нарушитель понимал его и не таил зла.
   Одним словом, матроса все любили и уважали. Тем больше было их удивление, когда они увидели Жана-Мари среди беглецов. Солдаты сгрудились вокруг, каждый хотел пожать ему руку, поздороваться и рассказать, как они горевали, получив приказ идти в атаку.
   По кругу пустили котелок с водкой, чокались, произносили тосты. Никто не оставался в стороне: ни индейцы, которые невыразимо обрадовались неожиданной возможности выпить, ни Феликс, который питал отвращение к алкоголю и морщился при каждом глотке.
   Радость была бы полной, если б не раненый Ивон. Все надеялись, что рана мальчика не слишком серьезна, и без конца поднимали тосты за скорейшее его выздоровление.
   Обертен ловил себя на мысли: перед ним сейчас совсем не те люди, о ком с пренебрежением говорил когда-то Поль Анрийон. По словам капитана, это скоты, быдло. Потому, мол, англичане и не признают за ними человеческих прав.
   Нет! Теперь уж парижанин нашел бы, что ответить приятелю.
   Между тем неподалеку от пирующей компании под тенью деревьев лежал тяжело раненый управляющий шахтами. Стороживший его солдат сообщил, что тот дышит и, похоже, приходит в себя. По словам сержанта Мигеля, рана была тяжелейшая, и даже если он выживет, то вряд ли сможет видеть и говорить. Следовало что-то предпринять. Законы милосердия предписывали солдатам, забыв обо всем, ухаживать за командиром. Ведь он прежде всего человек.
   Были и другие раненые. Им, да и Ивону, не годилось оставаться под открытом небом. Днем здесь палит солнце, а ночью выпадает холодная роса.
   Необходимость объединиться стала очевидной. Собрали совет.
   Генипа объявил, что завтра приготовит укууба - лучшее средство для заживления ран. Тогда Ивона можно будет переносить на носилках или в гамаке. На том и порешили.
   Что касается солдат, то они приняли решение остаться на месте, разбить здесь лагерь и ждать выздоровления или смерти командира.
   Лучше - не придумать.
   Беглецы получали возможность оторваться от преследователей, так что никто уже не догнал бы их, если б даже и захотел.
   Прежде чем расстаться навсегда, сержант Педро решил оказать друзьям последнюю услугу - вооружить их. Мало ли что могло случиться! И тогда Синий человек, Беник и Жан-Мари смогут защитить себя и Ивона.
   Правда, Генипа, которому, кажется, удалось наконец собрать все составляющие кураре, выступил против ружей:
   - Ружье не годится для охоты или войны в здешних местах. От него много шума. Стрела - вот лучшее оружие!
   Тем не менее ружья с благодарностью приняли. Пороху осталось немного, но беглецы были рады и этой малости.
   И вот последний глоток горячительного, последние пожелания, последние рукопожатия.
   Прощайте!
   Все понимали, что приключения или, лучше сказать, злоключения не окончены. Друзья были готовы ко всему.
   ГЛАВА 10
   Индейские колдуны ничего не смыслят в медицине. - Кое-что о лекарствах туземцев. - Лечение Ивона. - Рубище. - Генипа-портной. - Беник отказывается от деревянного костюма. - Волшебная ткань. - Простая и удобная одежда. Примерочная. - Паталосы обожают лохмотья. - Синий человек-2. - Кураре. Сомнения Беника. - Кураре в действии. - Смерть обезьяны.
   Надо признать, что индейцы Южной Америки - никудышные врачи. Не умея вылечить больного или раненого, они предпочитают исполнять у его изголовья ритуальные танцы, бить в барабаны, чтобы изгнать злых духов из тела страдальца.
   Невежество индейских колдунов может сравниться только с их бесстыдством.
   Это не означает, однако, что у краснокожих нет никаких лекарственных средств. Им известны различные заживляющие смолы. Семьи знахарей охраняют секреты своих сильнодействующих снадобий столь же ревностно, как знатоки кураре.
   Колдунам, как правило, эти секреты неизвестны. Поэтому индеец обычно обращается сначала к знахарке, уверенный, что та вылечит его недуг, а затем на глазах у всех отправляется, как велит закон, к колдуну. Если больной выздоравливает, колдун приписывает победу себе.
   Лекари-чудодеи умеют вылечивать даже проказу* и злокачественные опухоли, не говоря уже о лихорадке, рваных и колотых ранах, головной боли и кожных заболеваниях.
   ______________
   * Проказа - тяжелое инфекционное заболевание.
   Генипа оказался не только Знатоком кураре, но и владельцем медицинских секретов. Ботаник-любитель, лесной доктор, он изготовил чудесное лекарство для Ивона. Смола сассафраса остановила кровь. Теперь очередь была за укууба. Состав этого магического средства южноамериканские индейцы хранят свято.
   Укууба - красноватая жидкость с вяжущим вкусом и необыкновенным ароматом, употребляемая как наружно, так и внутрь. Стоит раненому принять немного лекарства, как он тут же засыпает и спит на протяжении двенадцати часов кряду.
   Генипа не отходил от Ивона. Он положил на его рану компресс из листьев, который то и дело смачивал укууба. Мальчик спал, и сон его был безмятежен.
   Через сутки Генипа снял компресс, и друзья ахнули: рана затянулась. Кожа выглядела вполне здоровой, а следа от пули почти не осталось.
   Ничего не скажешь! Самый знаменитый и признанный европейский хирург позавидовал бы Знатоку кураре.
   Ивон захотел есть. Но вождь урити велел ему вместо обеда выпить немного укууба. Мальчик вновь заснул. Его уложили в гамак и, сонного, понесли через лес.
   Два дня спустя раненый уже не на шутку сердился. Ему не разрешали есть, но заставляли при этом идти пешком. Генипа позволил юнге проглотить лишь малюсенький кусочек обезьяньего мяса и затем приказал пройти целый километр, чтобы размять ноги. Потом новая доза укууба - и в гамак.
   Ивон выздоравливал не по дням, а по часам. Это было просто невероятно.
   На исходе четвертого дня по приказу туземного эскулапа компания остановилась.
   С тех пор, как они покинули "Дораду", Феликс, Беник и Ивон не меняли одежду. Время от времени им удавалось постирать кое-что. Однако жизнь, которую они вели: леса, равнины, горы и болота, - никак не способствовала стерильности их одеяний, которые уже давно превратились в лохмотья.
   У Жана-Мари дела обстояли не лучше.
   Словом, еще немного, и им нечем станет прикрыть наготу.
   На выручку вновь пришел Генипа, незаменимый Генипа. Понимая, в каком положении оказались его белые друзья, он решил справить им полное обмундирование.
   Браво! Да здравствует Генипа, великий портной!
   Индеец приказал всем остановиться не только потому, что увидел растения, необходимые для изготовления кураре, но и для того, чтобы одеться.
   Одеться и защитить себя. Две основные задачи скоро будут выполнены.
   Сначала Генипа позаботится об одежде. А затем Генипа-портной превратится в Генипу-алхимика. В жизни все нужно уметь.
   Лучших помощников, чем паталосы, Знатоку кураре трудно было и желать. Он командовал, они выполняли.
   После обеда, к великому изумлению белых, индейцы принялись кромсать топорами и саблями прекрасные деревья, что росли вокруг. Беник и Синий человек, уверенные, что те намеревались одеть их в звериные шкуры, были озадачены.
   - Не хотят ли они обрядить нас в деревянные костюмы? - мрачно пошутил боцман. - Не будет ли нам тесно в плечах?
   - А может быть, в кору, - недоумевал Феликс, пристально наблюдая за действиями индейцев.
   - Не знаю, какую кожу надо иметь, чтобы выдержать это! Тут скорее подойдет шкура свиньи.
   - Свиньи?.. Фи, Беник! - притворно сморщился Синий человек.
   - О, простите, месье! Я вовсе не хотел вас обидеть. Я имел в виду свою щетину.
   - Еще того лучше! - Феликс хохотал.
   Наконец деревья со страшным треском рухнули. Индейцы очень осторожно счищали кору со стволов.
   - Точно! Я, кажется, не ошибся, - сказал Беник. - Но я бы предпочел все же звериные шкуры.
   - Ничего! Это тебе как раз подойдет, - рассмеялся Жан-Мари.
   - Еще чего!
   - Что растрещался, как попугай? Ведь ты же понятия не имеешь о том, что они хотят делать. Смотри! И не пори ерунды!
   Содрав с дерева кусок коры шириной примерно в один, а длиной в пять-шесть метров, паталосы аккуратно отделили от его внутренней стороны беловатую, шелковистую пленку толщиной приблизительно миллиметра три.
   Тем временем вождь урити соорудил нечто вроде портновского стола, разложил на нем пленку и принялся стучать по ней, так что она сделалась плоской, упругой и мягкой.
   Беник разинул рот и развел руками:
   - Ну, ты и ловкач, Генипа! Эта ткань сгодилась бы на самый лучший парус!
   - Это каскара! - невозмутимо заявил индеец. Он плохо понимал Беника и решил, что тот спрашивал о названии.
   - Каскара!.. Здорово!
   Закончив отбивать, Знаток кураре понес ткань к ручью, что находился неподалеку, промыл в проточной воде, а затем разложил на солнце. Жара была такой сильной, что на просушку хватило получаса.
   Получилась замечательная ткань. Она чем-то напоминала шерстяную и имела желтоватый цвет.
   Беник рискнул все же выразить сомнение по поводу прочности материала. Генипа протянул ему полотно и велел разорвать.
   Руки бывалого моряка привыкли к тяжелой работе, его мускулы не уступили бы, пожалуй, и самому прочному пеньковому канату. И несмотря на это, ткань не поддалась.
   Беник напрягся, сделал еще усилие. Ничего. Он пыхтел, надувал щеки. Но тщетно.
   - Черт побери! Она прочнее нового паруса!
   - Тебя это огорчает? - улыбнулся Жан-Мари.
   - Напротив! Ткань что надо! Она не истреплется так, как наша.
   Генипа остался доволен. Ему хорошо была известна сила Беника. Он мог по праву гордиться делом своих рук. Забрав материю, краснокожий мануфактурщик развесил ее на дереве и вновь стал бить палкой. Эта операция придала ей вид камчатного полотна высшего сорта.
   - Так! Так, парень! Раз у нас есть время, так надо, чтобы мы выглядели как настоящие щеголи.
   Настало время кройки. Она оказалась так же проста, как и производство.
   Генипа начал с Беника. Взяв кусок ткани, метра три, он, не долго думая, прорезал посреди дырку и скомандовал:
   - Продень сюда голову.
   Боцман повиновался.
   - А дальше?
   - Не торопись.
   Портной порылся в своей торбе. Чего-чего только не нашлось бы у этого сына леса. Секунду спустя он вытащил тончайший шип какого-то растения и банановые волокна - иголку и нитку.
   Спереди и сзади материя спускалась ниже колен. Генипа сшил полотнище по бокам так, что прорези остались только для рук. Не более четверти часа понадобилось для того, чтобы облачить Беника в роскошную безрукавку. Она, правда, слегка морщила, но умелые руки мастеров в один момент уложили ткань в красивые складки.
   - Годится! - заторопился Беник. Ему не терпелось сбегать к ручью и посмотреться в его прозрачные воды.
   - Погоди! - остановил Генипа.
   Он профессиональным взглядом окинул клиента, потом отыскал глазами подходящую лиану и, приладив ее в виде пояса, повесил сбоку саблю и штык.
   - Хорош!
   - Великолепно! Ослепительно! Превосходно! - вскричал Синий человек.
   Феликс пришел в восторг от того, как на его глазах враз преобразился Беник.
   - Ну, а теперь можно и посмотреться в кристальные воды ручья!
   - Бегу, месье, бегу! Какое счастье, что могу сбросить старые лохмотья.
   - Примерочная свободна! Моя очередь, Генипа!
   - Да, месье.
   Последовала та же операция. Немного времени ушло на подгонку и примерку.
   Беник возвратился в тот самый момент, когда костюм был готов. Матрос засиял.
   - Сделайте как я, месье Феликс! Выкиньте к чертовой бабушке ваши опорки и скажите, как себя чувствуете. Эта ткань мягка и нежна, но при этом дьявольски прочна и, думаю, даже непромокаема. И стирать ее, наверное, удобно. Нужно просто нырнуть в воду во всем облачении. А потом подсохнуть на солнышке. И будешь сиять, как новенький луидор.
   - Однако, Беник, по-моему, мы кое-что забыли.
   - О чем вы, месье?
   - Да о брюках!
   - Не надо брюк! - вмешался Генипа.
   - Как же так? Ведь костюм должен быть полным.
   - Хорошо, я этим займусь, - решил Беник, - матрос - это и немного портной.
   - Браво!
   - Мне кажется, что достаточно будет обыкновенных кюлот* в полноги.
   ______________
   * Кюлоты - короткие штаны, которые носили французские дворяне до начала XIX века.
   - Не забывайте, где мы находимся. У нас все время исцарапаны икры.
   - Так и быть! Пусть будут до щиколоток.
   - А как с обувью? Наши башмаки давно уже просят каши.
   - Нужна шкура майпури... Сделаем кураре и добудем шкуру.
   - У тебя, Генипа, есть ответ на любой вопрос. Ты бесценный товарищ в походе. Ты собираешься приготовить кураре?