Буссенар Луи Анри. Необыкновенные приключения Синего человека (= Голубой человек)

   Пламя разгоралось, дым поднимался все выше.
   Наконец Феликс предложил спуститься и попытаться убежать. Жан-Мари поддержал его, Ивон тоже. Только Беник, успевший испытать на себе, что такое пекари, настаивал на том, чтобы остаться. Иначе, считал он, им не жить.
   Положение казалось безвыходным, как вдруг с земли послышались устрашающие вопли. Звуки были довольно необычны, однако не оставляли сомнений: это кричали люди. В ту же минуту, сквозь дымовую завесу, друзья заметили рассеявшиеся по поляне огоньки. Наступал вечер, и различить в темноте тех, кто нес факелы, было невозможно. Огни приближались, крики становились громче. Они смешались с ревом обезумевших пекари.
   - Это паталосы, - прошептал Генипа, чей слух уловил наконец военный клич людоедов.
   - Спускайтесь! Опасности больше нет! - крикнули снизу.
   Нет смысла описывать, с какой скоростью несчастные спустились с дерева. В горле першило, глаза слезились. Они едва ли не кубарем скатились вниз.
   Знаток кураре не ошибся. Это были паталосы. Увидев издали, что происходит нечто неладное, индейцы пришли на помощь. Каждый взял в руку факел - и будь что будет. Известно, как дикие звери боятся огня. И так, с факелом в одной руке и с саблей в другой дикари ринулись на пекари, решив драться до последнего вздоха.
   Кабаны, увидев, что окружены паталосами, обезумели от страха, но все же готовы были дать бой, пусть последний бой. Но силы оказались неравными.
   Если бы не паталосы, друзья без сомнения погибли бы.
   Нетрудно представить себе, как они благодарили храбрых индейцев. Феликс энергично тряс за руку вождя, второго Синего человека, которому это явно льстило. Беник, самый экспансивный из всех, охотно расцеловал бы каждого, если бы только краснокожим был знаком этот знак признательности и любви.
   Вокруг дерева валялись семьдесят кабаньих туш. Некоторые обгорели. А те, что оказались совсем близко к дереву, просто-напросто поджарились, так что времени на приготовление ужина тратить не пришлось. Но все смертельно хотели пить. Пить! Там, дальше, есть ручей! Отправились к воде, держа наготове оружие. Вдруг твари вернутся! Но пекари ушли, чтобы больше никогда не возвращаться на то место, где они потерпели поражение.
   С какой жадностью люди припали к воде! Пили, пили, каждой клеточкой впитывая спасительную влагу.
   Утолив жажду, они вернулись обратно. Надо было разделать туши. Однако ни у кого не хватило терпения даже выпотрошить их. Все торопились попробовать горячее, душистое сало. По всей округе распространился чудесный запах подкопченной свинины.
   Спасители и спасенные расселись на траве и принялись уплетать деликатес за обе щеки. Беник уже не разбирал, как убили кабана: пулей или отравленной стрелой. Он заглатывал огромные куски, так что только за ушами трещало.
   Шумная, возбужденная компания на все лады обсуждала опасное, но счастливо закончившееся происшествие.
   Наевшись до отвала, уставшие люди улеглись спать, положив рядом оружие и оставив на часах Уаруку. Ведь здесь не долго встретиться и с ягуаром.
   Надеясь на пса, спали спокойно. За ночь ничего не случилось. Все хором так громко храпели, что ни один хищник - ни ягуар, ни пума, ни оцелот*, - не рискнул даже приблизиться к стану столь страшных существ.
   ______________
   * Оцелот - хищное млекопитающее рода кошек.
   На следующее утро позавтракали холодной свининой, сбегали к ручью набрать воды во фляги, сделали новые стрелы - и в путь!
   Равнины, леса, косогоры, долины... Шли для того, чтобы идти, пусть даже неизвестно куда. Генипа уверял, что они движутся на юг. Он не терял ориентиров и ночью, когда солнце скрывалось за горизонтом.
   - В таком случае, - заключил Жан-Мари, - мы должны быть недалеко от аргентинской границы. С какой радостью я скажу "прощай" Бразилии...
   - Навсегда, матрос? А как же наши сокровища?
   - Да! Я совсем позабыл о них. С тех пор, как мы покинули деревню людоедов, столько всего произошло...
   - Мы вернемся, обязательно вернемся с подкреплением! Заберем нашу желтую землю... Это первое, что мы сделаем, не так ли, месье Феликс?
   - Конечно, дорогой Беник! - Синий человек еле говорил. Последнее время он чувствовал страшное утомление.
   - Что с вами, месье? - уже во второй раз спрашивал Жан-Мари.
   - Мои ноги точно ватные. Боюсь, опять чертова болезнь! Скажите, друзья, я все еще синий?
   - Увы! Незачем скрывать: вы синей, чем обычно!
   - Что я буду делать, вернувшись?! Надо мной будут смеяться белые, негры, мулаты, индейцы, а может, и домашние животные. Ноги отказываются идти! Мне бы коня или мула...
   - Коня? Я найду коня! - вскричал Генипа.
   - Как! Неужели ты и в этом нам поможешь, приятель?
   - Ради вас, месье, ради Беника, ради Ивона, ради Жамали и ради себя самого! Я знаю, где взять лошадь.
   - Не может быть!
   - Я видел следы.
   - Это, наверное, дикие лошади?
   - Не знаю. Что такое дикие?
   - Я хотел сказать, что это лошади, которые никому не принадлежат, у которых нет хозяина. Понимаешь?
   - Почему ты об этом говоришь?
   - Ну, прежде всего потому, что дикие лошади переломают нам шеи. Должно быть, у этих коньков крутой нрав и неизвестно, захотят ли они служить нам. А мы ведь не гаучо. Да и потом, если это лошади не дикие, тогда они кому-то принадлежат, и вряд ли этот кто-то захочет, чтобы мы пользовались его собственностью. Генипа! У тебя такие глаза, будто ты не имеешь понятия о том, что такое твое и мое.
   - Тогда я не возьму лошадей.
   - Не сейчас, во всяком случае.
   Прошло еще два часа. За это время Феликс совершенно изнемог. Вдруг путешественники увидели просторный загон. За деревянной изгородью громко ржали и фыркали сотни великолепных лошадей. Как красиво гарцевали эти красавцы! Посреди бескрайней прерии они чувствовали себя относительно свободно.
   - Где-то поблизости ранчо!* - воодушевился Жан-Мари. - Там мы найдем пристанище.
   ______________
   * Ранчо - в Латинской Америке - хутор со скотоводческим хозяйством.
   Действительно, к загону подъехал какой-то человек. Суровое, неприветливое лицо, заросшее щетиной до самых глаз. Всадник был одет в кожаную куртку и кожаные брюки. На ярко-красном поясе поблескивал кинжал.
   Заметив белых, незнакомец круто повернул, подняв на дыбы коня, сухо поздоровался и пригласил странных путников к себе в дом. Возле загона возвышалась деревянная хижина, крытая пальмовым листом.
   Жан-Мари, Беник, Ивон, Феликс и Генипа невыразимо обрадовались приглашению и вслед за хозяином вошли внутрь. По стенам висела конская сбруя, а всей мебели - два гамака да множество бычьих черепов, заменявших гаучо стулья. Единственным украшением хижины служила гитара.
   Паталосы чувствовали себя не в своей тарелке. Смущенные, они остановились поодаль, на почтенном расстоянии от загона, и улеглись отдыхать прямо на земле.
   Синий человек конечно же очень удивил пастуха. Тот поначалу принял его за выкрашенного индейца.
   Незнакомец оказался гостеприимным сверх всяких ожиданий. Он отдал гостям все, что имел: сушеное мясо, маисовые галеты, водку. Путешественники с благодарностью приняли его дары, с аппетитом поели и вступили в переговоры. Жан-Мари переводил.
   Человек говорил на смешанном португало-испанском, добавляя местные выражения. Жану-Мари такой коктейль был давно и хорошо знаком. Так что с общением трудностей не было.
   Друзья узнали, что их гостеприимный хозяин - пеон*, батрак на службе у скотовода по имени Рафаэль Кальдерон, который живет в двух днях пути на юг.
   ______________
   * Пеон - крестьянин или сельскохозяйственный рабочий, зависящий от помещика.
   Кальдерон очень богат, владеет обширными землями и многочисленными стадами лошадей, крупного рогатого скота и овец, за которыми ухаживают десятки пеонов.
   Новый знакомый наших героев сказал, что рад принимать у себя путешественников, а тем более европейцев, и помочь им в их затруднительном положении. Феликс удивился тому, насколько вежлив и учтив был обыкновенный пастух, полудикий человек, позабывший в этой глуши о том, что такое цивилизация.
   Быть может, Феликс не так удивился бы всему этому, если бы знал, что гаучо, большей частью полуиспанцы, полуиндейцы, наследовали изысканные манеры от отцов-кастильцев* вместе с внушительной внешностью и привычкой увы! - чуть что, хвататься за нож.
   ______________
   * Кастильцы - жители Кастилии, государства Центральной части Пиринейского полуострова, входящего сейчас в Испанию.
   Жизнь этих людей почти целиком протекала в седле. Они превратились в настоящих кентавров* прерий.
   ______________
   * Кентавр - мифическое существо у древних греков получеловек-полулошадь.
   Расстояние от хижины до ранчо Кальдерона пеон преодолевал за два дня. Но это были два дня дьявольского аллюра*. Пешком столько не пройти.
   ______________
   * Дьявольский аллюр - здесь: быстрый бег лошади.
   Пастух вызвался проводить путников и предложил каждому выбрать себе лошадь. И тут возникла заминка. Жану-Мари пришлось объяснить, что не все они первоклассные наездники и опасаются чересчур резвых скакунов.
   Такое признание поразило гаучо. Это было выше его понимания. Какой бы игривой ни была лошадь, она повинуется тому, кто оседлал ее. Как же может быть иначе? Но, коли так, пеон, улыбнувшись, предложил друзьям мулов.
   - Дело в том, что мы моряки, - смущенно добавил Жан-Мари, заметив улыбку, - а моряки хоть и любят лошадей, но... знаете ли... лучше от греха подальше... К тому же Синий человек болен, а еще среди нас ребенок.
   Мулов быстро оседлали и отправились в путь.
   Паталосы, очевидно, чувствуя приближение цивилизации, попросили, чтоб белые отпустили их. Все, что мог сделать Феликс, - это упросить, умолить их довести процессию до ранчо.
   Ему все еще было не по себе, так что пришлось отказаться от быстрого бега. Поэтому вместо двух дней дорога заняла почти четыре. К счастью, они запаслись провизией и ни в чем не нуждались. Вечером вставали лагерем под открытым небом. Седла служили подушками, а кожаные попоны* - одеялами.
   ______________
   * Попона - покрывало для лошади.
   На исходе четвертых суток путешественники неожиданно увидели впереди просторный дом.
   - Ранчо, - сказал пеон и стегнул лошадь. Она пустилась в галоп.
   Не прошло и пяти минут, как ускакавший вернулся в сопровождении очень симпатичного, седого, бородатого мужчины лет пятидесяти, одетого в элегантный костюм белой фланели. На голове его красовалась широкополая шляпа.
   - Сеньор Рафаэль Кальдерон, - объявил пастух, учтиво поклонившись.
   - Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома, - произнес владелец ранчо на чистом французском языке.
   Теперь пришла пора Феликсу вмешаться в разговор.
   Он от себя и от имени своих друзей поблагодарил хозяина дома за приглашение и выразил удивление по поводу его чистейшего французского.
   Дон Рафаэль объяснил: пеон рассказал ему, что гости - французы. Что же касается самого Кальдерона, то он учился во Франции, считает эту страну второй родиной и безмерно рад прийти на помощь своим почти что соотечественникам.
   Внешность бакалейщика, конечно, заинтриговала ранчеро. Но, как человек воспитанный, он не показал виду и ни о чем не спросил, ожидая, что гость сам рано или поздно все расскажет.
   После обильного ужина Феликс в подробностях поведал Кальдерону всю свою долгую историю, начиная со встречи с английским крейсером и кончая побегом из Диаманты. Любопытство дона Рафаэля было полностью удовлетворено.
   - Вижу, месье, что вы больны, очень больны, и, если пожелаете остаться у меня - я был бы несказанно рад. Хотя в округе и нет врача, пошлем за доктором Руизом. Он, возможно, поможет. Не отказывайте мне, ради Бога. Примите приглашение. Очень меня обяжете. Ну, а если нет и захотите все-таки отправиться в Буэнос-Айрес, помогу вам добраться и туда.
   - Однако, месье, мне кажется, что до столицы Аргентины еще далеко.
   - Ближе, чем вы думаете.
   - Мы не имеем ни малейшего понятия о том, где находимся.
   - Как раз в месте слияния рек Корумба и Паранаиба.
   - А где же Гояс?*
   ______________
   * Гояс - город в Бразилии.
   - Милях в пятидесяти отсюда.
   - Вот это сюрприз!
   - Ничего удивительного! Вы шли наугад. Почему бы вам было не прийти сюда? Итак. Если хотите попасть в Буэнос-Айрес, нет ничего проще. Завтра отходит один из моих кораблей с грузом арахиса и воловьих шкур. Он останавливается в Санта-Мария, в Коринту и в Парана*. В Парана можете пересесть на пароход, что курсирует до Буэнос-Айреса и обратно. Отсюда до Парана две тысячи километров.
   ______________
   * Санта-Мария, Коринту, Парана - города в Бразилии.
   - Две тысячи! - прервал Феликс.
   - Точно! Мой корабль делает в среднем триста миль в день. Так что это дело какой-нибудь недели. Из Парана до Буэнос-Айреса четыреста километров... Небольшая морская прогулка. Что касается денег, то об этом не беспокойтесь. Это вопрос второй.
   - Не понимаю...
   - Я дам вам взаймы под честное слово ту сумму, какая понадобится. По приезде в Буэнос-Айрес телеграфируйте в Европу и попросите вашего банкира в Париже связаться со мной. Вот и все. В Буэнос-Айресе есть отличные врачи, которые учились в Европе. Это настоящие ученые.
   - Мне, право, неудобно. Вы так хлопочете...
   - Разве то, что вы называете хлопотами, неестественно? Не лишайте меня удовольствия оказать услугу французам. В Аргентине, кстати, у вас будет много соотечественников. Я назову некоторых. Это друзья, настоящие друзья. Они помогут. Итак, решайте, как поступить: остаться здесь на месяц и ждать следующего судна или ехать завтра же?
   - Как ни приятно мне ваше общество, вынужден отказаться от него, ибо чувствую себя все хуже. Кроме того, хотелось бы побыстрее связаться с семьей.
   - Все это понятно. Значит, вы едете завтра! Я не в силах задержать мой корабль, он должен встретиться с пароходом. А то бы обязательно упросил вас побыть здесь хотя бы несколько дней. Вы не можете, как, впрочем, и ваши друзья, оставаться в таком облачении. В моем магазине есть все, необходимое: белье, одежда, обувь и т.д. Возьмите и ткани, и все, что понравится отблагодарите ваших индейцев за их преданность. Теперь о деньгах. Как вы полагаете: хватит ли вам двадцати тысяч франков?
   - Что вы! Двадцать тысяч!.. Это слишком много!
   - Договорились. Двадцать тысяч наличными, и еще столько же - векселем*. Оплатит мой банкир.
   ______________
   * Вексель - обязательство об уплате определенной суммы.
   * * *
   Благородство и дружеская расположенность Кальдерона не имели границ. Однако время не терпит. Нужно прощаться. Паталосы были наверху блаженства. Им достались ножи, сабли, топоры, рыболовные снасти, зеркала, пилы и еще множество ценных вещей. Они уходили восвояси, славя Лазурного Бога.
   Генипа загрустил. Бедняга никак не мог решиться сказать спутникам последнее прощай. Ведь он полюбил их всем сердцем. Но надо было идти с паталосами, охранять золото. Друзья обещали скоро вернуться, и это немного успокоило индейца. Пожав всем руки, расцеловавшись с каждым, Знаток кураре, понурив голову, присоединился к паталосам. Рядом с ним по-прежнему был его пес, которого за минуту до того Ивон обнимал и целовал со слезами.
   - До свидания, Генипа! До скорого свидания!
   Друзья тепло попрощались с доном Рафаэлем, и корабль ушел.
   Через девять дней Беник, Ивон, Жан-Мари и Феликс сошли на берег в Буэнос-Айресе.
   Была глубокая ночь. Синий человек, не в состоянии даже смотреть по сторонам, ничем не интересуясь, едва смог добраться до отеля. Благо в темноте его никто не видел.
   На следующее утро он отправил Жана-Мари на телеграф с двумя депешами. Первая гласила:
   "Обертен. Улица Ренар. Париж.
   "Дорада" потерпела крушение. Чек потерян. Очень болен. Без средств в Буэнос-Айресе. Предупредите отца. Приезжайте, если возможно, с первым же кораблем.
   Феликс Обертен.
   Отель "Де Монд", Буэнос-Айрес".
   Вторая телеграмма была адресована главному банкиру фирмы.
   "Банкир Ферран. Улица Тэбу. Париж.
   Потерпел крушение. "Дорада" погибла. Перешлите сорок тысяч франков банкиру Пересу, Буэнос-Айрес.
   Феликс Обертен".
   Спустя час Жан-Мари возвратился с растерянным видом.
   - Бумажные души! Мошенники! Воры! Крысы!
   - Что случилось, что случилось?!
   - Они взяли с меня пятьсот франков!
   - Святая Дева! Десять франков за слово!
   - Десять франков! Надо же так бесстыдно обирать ближнего!
   - Напротив, друг мой! Подумайте только о том, сколько стоит провести кабель под водой. Ведь телеграммы придут во Францию через каких-то несколько часов...
   - О! Несколько часов!
   - Ну, пусть даже день... Все равно это непостижимо. За все нужно платить.
   Действительно, на следующий день огромный негр в безукоризненном черном костюме и белоснежном галстуке принес Синему человеку два конверта.
   Феликс дрожащими руками вскрыл их, пробежал глазами, вскрикнул, охнул и стал темно-каштанового цвета.
   - Черт побери! - закричал Беник. - Патрон опять стал черным! Там что-то не так!
   - Возьмите, читайте! - прошептал больной упавшим голосом.
   Боцман схватил листки бумаги, подозвал Ивона и Жана-Мари и медленно прочел:
   "Обертен, отель "Де Монд", Буэнос-Айрес.
   Финансовая катастрофа. Фирмы Обертенов нет. Все продано. Мадам Обертен у родителей. Долги погашены.
   Кассир Мюло".
   - Банкрот!.. Банкрот! Я погиб, друзья мои!
   - Но вы забываете о кубышке, спрятанной у паталосов. Месье Феликс, у нас же есть кубышка.
   - Нет, нет! Я отказываюсь! Слышите?
   - Посмотрим! А что в другой телеграмме?
   "Обертен, отель "Де Монд", Буэнос-Айрес.
   Фирма ликвидирована. Ваш отец ссужает вам двадцать тысяч. Послали Пересу. Возвращайтесь. Ваше присутствие необходимо.
   Банкир Ферран".
   - Месье Феликс! Это еще полбеды. Фирма тонет. Но вы на берегу. Милое дело! У вас новое состояние. Если я правильно понял, долги удалось оплатить. То есть честь ваша спасена. Да к тому же есть двадцать тысяч для месье Кальдерона.
   - Да, Беник, это единственное, что меня утешает. Честь спасена!
   Конец второй части
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   ЮНГА ИВОН
   ГЛАВА 1
   В больнице. - Доктор Роже. - Цианоз*. - Ответьте, больной! - Сложный диагноз**. - Доктор рисует на рубашке. - Симптом***. - Почему и каким образом Феликс Обертен посинел. - Тет-а-тет. - Урок физиологии. - Алая и темная кровь. - И вновь англичане!
   ______________
   * Цианоз - синюха, болезненное посинение кожи при некоторых заболеваниях.
   ** Диагноз - определение характера и существа болезни на основании обследования больного.
   *** Симптом - проявление, признак какого-либо явления, болезни.
   - Итак, вас зовут Феликс Обертен и вы родом из Франции?
   - Меня действительно зовут Феликс Обертен, и я действительно француз.
   - А вот английский посол иного мнения.
   - Месье, англичане - негодяи и, что еще хуже, идиоты. Любой нормальный человек по моему акценту* сразу догадается, что имеет дело с уроженцем Центральной Франции. Англичанин, как бы ни старался, никогда не сможет говорить как я, он просто не знает наших орлеанских словечек и выражений. Никогда не сможет!
   ______________
   * Акцент - своеобразное произношение, свойственное говорящему на чужом языке или диалекте.
   - Действительно, как парижанин, не могу с вами не согласиться. Но оставим этот разговор. Я врач, а вы мой пациент. Прошу вас, чистосердечно отвечайте на вопросы. Вам тридцать два года?
   - Да, месье.
   - Много болели в детстве?
   - О нет, месье! Я был на редкость крепким ребенком и пяти минут, кажется, не хворал.
   - Странно. Ваши родители живы?
   - Да, и тоже абсолютно здоровы.
   - Отчего умерли их родители?
   - Должно быть, от какой-нибудь болезни. Им было за восемьдесят.
   - Прекрасно. Итак, коллеги, приступим к осмотру больного. Будьте предельно внимательны, проявите самостоятельность, постарайтесь поставить собственный диагноз. Правда, задача эта не из легких. Обратите внимание: не только щеки, ноздри, губы и пальцы совершенно синие, но и все тело, лицо, руки, ноги. В чем же причина? Это не густой и темный оттенок, какой бывает при холерном цианозе. Здесь скорее голубизна, лазурь...
   Рядом с профессором, с любопытством рассматривавшим бакалейщика, стояла группа молодых студентов в белых халатах с треугольными нагрудниками и рассованными по карманам ножницами и пинцетами. Студенты смотрели то на профессора, то на больного. Многие что-то аккуратно записывали. Сам Феликс Обертен, лежавший на больничной койке, проявлял полное безразличие к словам профессора.
   Время от времени появлялась монахиня. Она медленно и плавно скользила по паркету, словно по льду, останавливаясь, складывала на груди руки и дарила больному добрый, сочувственный взгляд.
   Монахиня бледная, как ее капор*, вот уже тридцать часов не отходила от пациента. Его привезли в госпиталь без сознания, едва ли не при смерти. Самоотверженная сиделка была счастлива, что жизнь возвращается к несчастному.
   ______________
   * Капор - детский или женский головной убор с завязками.
   Врач, еще молодой человек, лет тридцати пяти - тридцати восьми, крупный, высокий, с голубыми глазами, светлыми волосами, седеющими на висках, объяснялся, как мог заметить уважаемый читатель, по-французски. Доктор Роже был родом из Парижа. Он приехал в Буэнос-Айрес* восемь лет назад, чтобы изучать на месте желтую лихорадку. Обширные познания, бескорыстие, приветливость снискали ему всеобщее уважение. Несмотря на скромность и даже некоторую застенчивость, врач быстро занял видное положение. Лечение, назначенное им, неизменно давало положительные результаты. Имя Роже стало весьма популярным. Его клиентура** все увеличивалась, а состояние росло. Научная работа успешно продвигалась и возвращение во Францию откладывалось со дня на день, из месяца в месяц и, наконец, из года в год. Молодой человек никак не мог решиться покинуть благодатный край, где все сулило блестящую карьеру.
   ______________
   * Буэнос-Айрес - столица Аргентины.
   ** Клиентура - постоянные заказчики, покупатели, вкладчики.
   Доктор Роже нередко помогал своим соотечественникам.
   После смерти надзирателя городских больниц это место по конкурсу досталось ему, и с тех пор Буэнос-Айрес окончательно стал его второй родиной, хотя сердцем и душой профессор не переставал оставаться французом.
   В Буэнос-Айресе было много французов. Некоторые фантастически богаты, но большинство вело скудное существование. Положение эмигрантов, увы, ненадежно.
   Итак, Роже стоял у изголовья Синего человека, чья таинственная болезнь пробудила любопытство ученого и стремление во что бы то ни стало разгадать загадку.
   - Господа! - обратился он к студентам. - Для начала, что такое цианоз? Главный симптом этой болезни - изменение цвета кожи, синюшность. Существует несколько причин, порождающих цианоз. Не все они известны. Но, как утверждает мой коллега профессор Жакку, одна из возможных причин - нарушение деятельности сердца. Известно, что в процессе кровообращения*, обусловленного главным образом сокращением сердца, участвуют артериальная кровь - алая и венозная - темная. Цианоз - это результат эндокардита** или миокардита***. Цианоз наблюдается также у детей, родители которых страдали пороком сердца или болезнью легких. Но все эти причины в данном случае исключены. У родителей нашего больного было отменное здоровье, а бабушка и дедушка дожили до почтенного возраста. Пороком сердца никто в его роду не страдал. Рахита**** у пациента не было. Взгляните на его мускулатуру. Перед нами человек недюжинной силы. Значит, и эта гипотеза***** отпадает. Известны случаи, когда в раннем детстве незамеченными проходят некоторые органические нарушения, дающие затем, во взрослом возрасте, цианоз. В тысяча восемьсот семьдесят третьем году Жело описал подобный случай. Цианоз выявился у субъекта лишь к двадцати годам. Аналогичный случай упоминает Лонгерст: болезнь проявилась в тридцать пять лет. Спросим у больного... Скажите, месье, будучи ребенком, вы не испытывали порой приступы бессилия, одышки, головокружений?
   ______________
   * Артериальное и венозное кровообращение - движение крови по кровеносным сосудам: по венам, по направлению к сердцу, и по артериям, от сердца ко всем другим органам.
   ** Эндокардит - воспаление внутренней оболочки сердца.
   *** Миокардит - воспаление сердечной мышцы.
   **** Рахит - детская болезнь, вызванная недостатком солей извести в организме.
   ***** Гипотеза - научное предположение.
   - В лицее я был самым резвым. Лучше всех играл в мяч, меня даже прозвали Железной Ногой. Я с удовольствием занимался гимнастикой, а в пятнадцать лет был уже отличным пловцом. Единственный раз в жизни упал в обморок - когда мне вырывали зуб. Симптомы, которые вы описали, появились только после того, как я посинел.
   - Когда впервые это произошло?
   - Четыре с половиной месяца назад.
   - Можете ли вы уточнить, при каких обстоятельствах появилась синюшность?
   - После крушения. Да-да, после крушения... - Нерешительность парижанина не могла ускользнуть от внимания доктора.
   - Болезнь началась внезапно?
   - Я бы сказал, молниеносно. Когда корабль погрузился в воду, я находился на палубе. Потом много часов плыл. Потерял сознание и очнулся на судне бокаирес - бразильских пиратов. Их так поразил мой вид, что я заинтересовался, что же случилось с моей физиономией? У одного матроса было зеркало. Я взглянул...
   - Таким образом, можно заключить, что ваш цианоз появился после кораблекрушения.
   - Моя болезнь называется цианоз, не так ли?
   - Да, именно так.
   - Некогда я учился в Шарлемане*. Полученные там знания порой бывают полезны.