Страница:
– Ну ты, брат, даешь!
Володя, поднял голову (он в это время уже правил нож):
– Что именно?
– Ты отдохни – чего ты, как пчела без устали...
– А я и так отдыхаю.
– «Работа по дому – лучший отдых», так что ли?
– Да какая это работа – так, суета одна.
Ефим выплюнул травинку.
– Знаешь, Вова, а ты меня сегодня удивил!
– В каком смысле?
– Твой рейтинг в моих глазах взлетел на недосягаемую высоту – я это уже говорил. Ты что – вообще не боялся?
– Мишку?
– Ага – мишутку!
– Почему не боялся? Боялся. Я тоже это уже говорил. Как такого не бояться? Он здоровый – видел какой?
– Я-то всё видел, а вот ты, спокоен был, как индеец! Молодец! – Ефим смотрел на друга с гордостью.
Володю даже смутил этот взгляд, и он (куда делась та уверенность, резкость и твердость гранитная?) «застенчиво» улыбнулся и потер лоб:
– Да ничего такого – нормально всё.
– Да, – Ефим приподнялся и присел на лесину, – действительно, всё более, чем нормально! С тобой не пропадешь – я рад, что именно с тобой судьба свела.
Подбросив веток в костер, Ефим продолжил:
– А чего ты там хотел посмотреть, говорил: «Подожди, мне проверить надо?», когда эта дура уже на обрыве стояла?
Володя отложил нож, почесал заросший подбородок, вытер нос и ответил:
– Да, мне показалось, что он ещё живой был, когда на берегу оказался.
– То есть?
– Он от воды был довольно далеко, полз, мне кажется, это раз, во-вторых, кровь была на камнях в стороне от того места, где его мишка... хавал. А ещё, – Вова взял ветку и стал безотчетно «царапать» ею обуглившуюся головню в костре, – у него (я осмотрел его, пока ты за лодкой бегал), у него был череп расколот... и рука, кажется, сломана... не медведем. Мне кажется, он ещё живой был, когда до берега добрался.
Ефим встал.
– Это точно или тебе кажется?!
– Я же говорю, кажется. Почему и проверить хотел. Но многое о том говорит, что живой был. Я же говорю,...
– Это многое меняет! – Ефим стал расхаживать вдоль костра.
– Что меняет? – не понял Володя, подняв голову, посмотрел на шагающего в задумчивости Ефима.
– Всё меняет, – Ефим остановился. – Вот смотри: если он был живой и полз после «крушения», значит, нам его не подкинули...
– В смысле: «не подкинули?», – Вова удивленно поднял брови.
– Да хер их знает, что у них там на уме – могли просто труп положить на берег – мы бы всё равно на него наткнулись – другой же дороги нет. Может, они хотели посмотреть, как мы из этой ситуации – я имею ввиду медведя – выпутаемся. А может, таким образом, нам средство переправы подбросили. Может, то и другое, чтобы посмотреть, как мы себя поведем в такой ситуации. У них на уме – .... Мухи.
– Какие «мухи»? О чем ты? Зачем им труп сюда тащить, да и где его взять?
– Зачем? Я уже сказал – зачем. А взять его можно где угодно – в любом морге неопознанных и невостребованных трупов море – мне тебе, что ли объяснять? Ты что, в морге не бывал?
Вова почесал голову.
– Ну, а дальше? – спросил он.
– А дальше, – Ефим снова начал двигаться вдоль костра, – дальше так: если это не подстава, то второго искать по-любому надо... хотя бы, для собственного успокоения. Уйдем, а человек может где-то гибнет – я всё время, возможно, всю жизнь потом об этом думать буду, что здесь в глухомани, возможно, погиб человек, которого я мог бы, но даже не удосужился поискать. Понимаешь?
Ефим остановился напротив Вовы и посмотрел на него в упор:
– Мы бы всё равно пошли искать его – это так. Но одно дело, когда идешь искать «по правилам игры», так сказать, другое дело, когда это жизнь, и действительно несчастный случай. Я как рассуждал:... Ты его хорошо осмотрел?
– Хорошо... Насколько это было возможно в той ситуации.
– Давай конкретно, что ты видел? – Ефим присел около Володи.
– Голова пробита ранее – это факт. Медведь выгрыз (Вова поморщился) только мягкие ткани лица (Ефим поморщился). Рука сломана – на месте перелома отек и гематома – после смерти этого не было бы. Всё остальное было в таком состоянии, что толком сказать невозможно. Что ещё?... его мишка сильно... потрепал.
– Потрепал... Да уж... – Ефим вспомнил, как увидел медведя в первую секунду, когда он ещё не понимал, что медведь поедает труп человека. – Потрепал, ни то слово... Лица его, конечно, не разобрать было?
– Там почти не было лица, – Вова тоже поднялся с земли и сел на поваленный ствол. – Да и времени-то разглядывать не было. А почему ты думал, что это подстава? Так далеко они могли зайти?
Ефим подумал секунду и ответил:
– Посуди сам: труп не узнать – молодой, старый, кто такой, без опознавательных знаков...Кстати, может, наколки были? Были наколки?
– Не было.
– Вот – не было. Никаких приметных признаков: родимое пятно, шесть пальцев...
Вова непроизвольно улыбнулся:
– Ничего. Ничего не заметил... Хотя, я так сильно на это не смотрел... Но вот сейчас ты спросил, я точно помню, что из того, что я видел, ничего особенного не бросилось в глаза.
– А если б бросилось – запомнил бы?
– Конечно.
– Ну, ладно... Далее: и так, труп мы нткогда не опознаем и никогда не узнаем, кто такой. Это уже настораживает. Лодка! Как по заказу – в кустах рояль! Ни дальше, ни ближе, а здесь же, на берегу, в завале бревен его байдарка. Двуместная, к тому же. А второго – и следа нет! И весла. Одно, правда, но было бы два – это, явно, перебор! Согласен?
– ... – Вова кивнул.
– Весло одно, но другого и не надо – оно, как два – с двух сторон. Правильно?
– ... – Вова опять кивнул.
– Случайность?
– Не знаю! – Вова резко оттолкнулся от лесины, взял хворост и подбросил в огонь. – Не знаю! Но звучит... подозрительно. Могли бы и без трупа байдарку подбросить!
– Могли бы! Могли бы и не подбрасывать... А если он ещё живой был – ты понимаешь: в морге – это одно, а живого...
– Да! – согласился Володя. – Складно. Когда искать пойдем?
– Как расцветет. В ночь – смысла нету... Был бы фонарь...
– Костер поярче распалим – может сам увидит.
– Согласен! А с чего утром начнем, как думаешь?
– В смысле, «с чего»?
– Ну, куда пойдем – вверх, вниз?
– «Если я утону, ищите меня вверх по течению!» – писал Высоцкий, – Володя ломал ветки для костра, чтобы распалить поярче. – Вверх для начала пойдем. Если хоть какие-то следы обнаружим... там видно будет.
– Лодку с собой, на веревке потянем!
– Естественно – не пешком же обратно идти?! Да и Миша там... кровожадный. Ну, что – пожрем? Уже готово, наверное.
– Давай, – вздохнул Ефим. – Правда, чё-то аппетита нет – насмотрелся... так, в натуре, вегетарианцем станешь!
– Ничего – с непривычки всегда так! – выпалил Володя со знанием дела, суетясь возле чана.
Ефим искоса поглядел на него и ухмыльнулся:
– Знаток!
Вова сделал вид, что не расслышал.
Уже почти стемнело.
Володя хрумкал кости, как ни в чем не бывало.
Ефим смотрел на него, не решаясь приняться за мясо. «Вот так же с аппетитом...»
– Чего? – перебил его мысли Володя, почувствовав взгляд на себе.
– Ничего! – Ефим покрутил головой.
– Представляешь медведя?
– Хм! А ты как узнал?
– А ты на себя посмотри! – Володя отложил кусок. – Глаза бешенные!
– Извини.
– Да, ничего. Бывает. Ты ешь давай – всё это херня! Что с воблой делать будем?
– Чё? – не понял Ефим.
– С воблой что делать будем?
– А что с ней?
– Подмокла слегка – испортится.
– Не испортится. Ты её на углях подсуши – не испортится. Пусть лежит – самый не портящийся продукт. Соль, кстати, как?
– Соль – нормально, подпрела слегка, а так – нормально.
– Ну, и слава Богу! Без соли....
Справа, за шалашом, в кустах раздался треск!
Как по команде, парни отскочили от огня, моментально исчезнув за толстым стволом сосны. В руках у Ефима оказался топор, Володя крепко сжимал нож.
– Медведь? – прошептал Ефим.
– Не думаю, – ещё тише ответил Володя. – Медведь бы не шумел.
Все глаза были устремлены туда, за шалаш, откуда всё ещё слышался хруст веток! Огонь мешал разглядеть, что там происходит.
– Люди! – раздался не громкий, хоть и хриплый, но довольно писклявый голос.
– Второй? – спросил тихо Ефим.
– Вторая.
На поляну из-за деревьев вышла девушка, в оранжевом спасательном жилете, с голыми ногами, чумазая и сильно уставшая, судя по виду:
– Люди, – полуговорила, полухрипела она. – Люди, милые... Люди.
Ефим с Володей вышли из «укрытия».
– Люди! – девушка зарыдала и бросилась на руки Володи. – Люди, милые....
Слезы лились, её трясло, началась истерика.
– Тихо-тихо, всё нормально! – Володя подхватил, падающую девушку. – Тихо, родная, всё нормально!
– Люди, милые, люди.... – она не могла удержаться. – Дошла. Люди, я дошла. Спасибо вам! Люди...
– Люди мы, люди – тихо, успокойся, – Вова обнял её и погладил по голове. – Всё нормально, ты дошла, всё нормально. Сейчас обогреемся... Чайку попьем, успокойся, всё нормально.
– Спасибо Вам! – девушка, обессилив, соскользнула из Вовиных рук на землю и села, поджав под себя голые ноги. – Спасибо вам!
Ефим быстро снял с сосенки сохнувшее одеяло, автоматически проверил его – почти высохло – сложил потолще и, приподняв девчонку, подложил его.
– Так лучше будет, – сказал он, не зная, что ещё сказать.
– Спасибо... – девчонка рыдала и обнимала Володю за ногу.
Тот стоял, не шевелясь, и тоже не понимал, что делать, только приговаривал:
– Ничего, ничего, сейчас всё пройдет. Всё пройдет. Ты же нашла нас, всё нормально, – и пытался гладить её по голове, успокаивая.
Ефим снял второе одеяло и укутал девушку им:
– Пусть согреется.
– Ты ей бульона горячего налей! – сказал Володя, продолжая стоять, не отнимая девушку от ноги. – Пусть попьет!
– Понял! – Ефим быстро зачерпнул в «пакетик» бульон. – Вот, милая... Только не обожгись...
– Спасибо Вам... – девушка сквозь слезы, стала жадно пить бульон.
– Не обожгись, говорю.
Слыша его, не способная оторваться, она только в ответ кивала головой, продолжая глотать жидкость.
– Не мешай ей – пусть пьет... а то точно, ошпарится, – посоветовал Вова.
Ефим улыбнулся:
– А вы классно смотритесь.
Вова засмеялся в ответ:
– Скажи спасибо, что не мишка.
– Это – да! – согласился Ефим и, обращаясь шутливо к девушке, наклонившись, сказал: – Спасибо тебе!
Володя засмеялся ещё громче:
– Да дай ты человеку попить!
– У тебя, я вижу, тоже истерика!
Володя, продолжая хохотать, ответил:
– Похоже. Хочешь, тоже постоять? Поменяемся?
– Да иди ты! – Ефим только сейчас понял, чему рад Володя, да и он сам этому тоже стал рад – идти искать не надо! Поэтому добавил: – Молодец, девка! Сама пришла!
Девушка выпила бульон.
– Ещё? – Ефим взял у неё берестяной пакет-кружку.
– Если можно? – девушка отпустила Вову, немного успокоившись. Её пробил озноб.
– Поднимайся-ка, – сказал Вова «медицинским» тоном.
Девушка, опираясь на его руку, поднялась.
– Снимай это.
Володя помог стянуть сырой жилет.
– Тапочки тоже снимай. Майка мокрая?
(Девушка была только в футболке и плотных купальных плавках.)
– Мокрая, – ответила она.
– Её тоже снимай! – Вова пошёл к шалашу.
Достав вязаный свитер, шерстяные носки, баранью безрукавку и один из отрезов льняной ткани, он вернулся.
– Держи, – протянул он всё это, стоявшей уже в одних трусиках, девушке. – Переоденься. Штанов запасных нет, но из ткани, что-нибудь придумай – твои вещи высушить надо. И в одеяло укутайся. Сейчас ещё бульона налью. Голодная?
Девушка мелко потрясла головой, дескать, да, очень, и стала стягивать трусишки.
– Да ё-маё! Подожди, отвернёмся хоть!
Она наконец-то улыбнулась:
– Спасибо вам.
– Давай – не рассуждай, потом переговорим! – Вова отвернулся.
А Ефим, как сидел на валежине, так и сидел – отворачиваться не стал.
Девочку это нисколько не смутило.
Вова смотрел на Ефима и укоризненно качал головой.
Ефим пожал плечами и показал большой палец.
Володя засмеялся.
– Всё – можешь поворачиваться... доктор! – улыбнулся Ефим.
Девушка, укутанная в одно одеяло, стояла в теплых носках на втором.
Володя подал ей «пакет» с бульоном, а сам взял её мокрые вещи и пошел к реке.
– Ты куда, стирать?
– Да! Поставь её тапочки к огню! Смотри, чтоб не сгорели!
– Не сгорят! – Ефим оттолкнулся от валежины. – Врач – тоже мне! Да? – этот вопрос он уже задал девчонки, – голую девочку испугался!
Та в знак согласия, кивнула головой.
– Вот именно! – констатировал Ефим, – Где там твои тапочки?
Ефим наклонился, поднял обувь и аккуратно поставил их у костра, так, чтобы высохли и не сгорели.
– А ты присядь – чего стоишь-то?
Девушка опустилась на покрывало.
– Замерзла?
– Да, – тихо сказала она. – Но уже лучше.
– Голодная?
– Да.
– Давно здесь?
– Четыре ночи.
– Ни хрена себе! – вырвалось у Ефима. – И ничего не ела?
– Ничего.
– Ничего, милая, ничего. Сейчас отогреешься немного, покушаешь, всё будет нормалёк!
– Спасибо, – прошептала девочка и бесшумно заплакала.
– Тихо-тихо-тихо! – Ефим пожалел, что спросил. Но спрашивать-то всё равно когда-то надо.
– Тебя как звать-то?
– Маша.
– Маша – красивое имя. Известное. Мария! – Сказал Ефим, пытая приободрить девчонку.
Вернулся Володя с мокрыми вещами. Смастерил перекладину и повесил их поближе к огню.
– Быстрее высохнут, – пояснил он, хотя и так было ясно, что к чему.
– Её, Маша, зовут, – сказал Ефим.
– Да? – Володя повернул голову к Маше. – Очень приятно. Владимир.
– А я Ефим! – спохватился Ефим, и зачем-то добавил: – Тимофеевич.
– Очень приятно, – тихо сказала Маша, оторвавшись от «кружки».
– Наша Маша уже четыре дна ничего не ела, – сказал Ефим Вове.
– Пять. Я слышал – она сказала «четыре ночи», значит дней – пять.
– Ушастый ты наш математик! – хмыкнул Ефим. – Чё ты подслушиваешь взрослые разговоры?! – и посмотрел, улыбаясь, на Машу.
Маша опять улыбнулась.
– Во! Вишь (так и сказал: «Вишь!»), настроение у девочки улучшается. Сейчас девочка покушает, отогреется, и мы познакомимся, как следует! Правда, Маша?!
– Да, – кивнула головой Маша.
– Может, мяска ей дать? – спросил у «доктора» Ефим.
– Маленко можно. Потом, часа через два-три – ещё можно... Если не уснет.
– Как скажите, доктор! – Ефим выбрал самый мягкий кусок из котла, положил его на берестяную плашку, протянул Марии. – Кушай дочка... кушай. Отогревайся...
Девушка Маша, укутанная в войлочное одеяло, сидела всё так же на втором одеяле, уже со своей кружкой (Вова постарался!). Мужики вскипятили чай с травами, которые Вова нащипал в темноте и позиционировал (ах, какое слово!) их, как лечебные. Чаёк, действительно, казался ароматным. Особенно для девушки! Парни сидели на стволах и смачно швыркали. У костра было тепло и ярко – довольно большой был костер. А вокруг – непроглядная темень – даже луны не было на небе... и звезд – всё затянуто облаками. Но это было по ту сторону костра. А у огня, в компании... страшно не было!
Пришла пора «познакомиться, как следует» – девушка отогрелась, перестала ежеминутно рыдать ... короче, пора было «лясы точить».
– Как чаёк? – для начала спросил Вова. – Нормальный?
– Да, очень вкусно! – согласилась девушка. – Спасибо вам.
– Не за что, – Вова почесал переносицу, сжав губы. – Ты не против, если мы поговорим? А?
Вова, прямой, как жердь, не знал, с чего начать. (А тут, собственно говоря, и знать-то нечего!)
– Конечно, – сказала Маша.
– Стоп-стоп-стоп! – вмешался Ефим. – Вы, как на допросе! Всё нормально, Маня. Нам просто интересно... Короче, сама понимаешь... У тебя, наверное, тоже есть вопросы? Есть?
– Есть, – Маша двумя ладонями держала кружку, как будто грела ладони.
– Вот давай, ты и спроси! – предложил Ефим. – Хорошо?
– Вы Алёшу не видели? – сразу спросила Маша.
– Так, «Алешу»! – теперь Ефим почесал нос. – Ты была с Алешей на байдарке? Правильно?
– Да! – Маша услышала про байдарку и сразу оживилась. – Вы видели его? Видели? Где он?
Ефим с Володей переглянулись.
Маша поймала их взгляды... Что-то в нутрии у неё екнуло... Стало страшно:
– Что?! Где он?! – назревала новая истерика.
– Подожди, – тихо сказал Володя, – не суетись. Всё нормально – мы хорошие парни, никто тебя не обидит! Просто, на счет Алеши твоего – тут такое дело... Сразу трудно сказать... Но, заверяю тебя, с нами тебе ничего не грозит...
От таких слов ей ещё более стало не по себе. Она уткнулась в кружку. Слеза текла по щеке.
– Ладно, не реви! Давай, как есть, мы тебе скажем, а потом, ты сама решишь... Нам с Володей пришлось...
Ефим и не знал, как закончить, пытаясь изобразить из себя доброго (так показалось Маше).
– Короче, девочка, – Ефим встал. – Умер твой Алеша – его медведь порвал... Прости!
Маша бесшумно заревела.
Ефим, встал, подошел к девушке, присел рядом и, теперь уже точно по-отечески, взял её за плечи, и прижал к себе:
– Прости, пожалуйста, что приходится тебе об этом говорить. Прости!
Машка заревела сильнее и крепче прижалась к Ефиму.
Ефим поднял брови, показывая Володе, типа: «А что делать?!». И погладил девочку по голове:
– Прости.
– Короче! – Вова встал. – Мы вчера случайно нарвались на него. Точнее, даже не на него, а на медведя. Там на берегу. Километров десять отсюда вверх...
Володя показал рукой, где именно.
– Медведь его... Короче, лучше тебе не знать! Медведя мы отогнали... Нашли лодку, потом медведь вернулся...
– Мы от медведя убегали! – зачем-то прошептал на ухо Машке Ефим.
Та подняла на него заплаканные глаза и спросила:
– Страшно было?
– Ни то слово! – «успокоил» её «папаша».
Маша посмотрела на Володю.
Освещенный костром, в ночи, он сам походил на большого медведя... Только белого – в своих светлых одеждах.
Вова продолжал:
– Мы перевезли его на вашей лодке на другой берег... Хорошо, что лодка рядом оказалась...
– И весло... – вставил Ефим.
– И похоронили,... – выдавил Вова.
Машка вновь заревела.
– Подожди, милая! – Володя присел на корточки рядом. – Ничего не поделаешь – так уж случилось. Вот – часы его.
Володя протянул Марии часы.
Та, увидев часы, плакать почему-то перестала.
– Возьми, – предложил Володя.
– Нет, – сказала Маша. – Пусть у Вас.
Володя пожал плечами и встал.
– Хорошо, пока пусть побудут у меня. Ты, теперь, расскажи, как ты сюда попала?
Маша попыталась сесть прямо.
Ефим отпустил её, поднялся и сел на прежнее место – на сваленный ствол.
Маша аккуратно положила свою «кружку» на край одеяла, на котором сидела.
– Мы на байдарке вниз спускались, – начала она. – Потом байдарка перевернулась. Алеша сидел впереди. Он сильно о камень ударился – я видела... Даже шлем сломался. Нас перевернуло. Я выпала из байдарки и держалась только за весло – я плавать не умею. Потом камни кончились. Алёша пытался меня вытянуть на берег за весло... но я отпустилась... оно выскользнуло. И он остался, а меня понесло... Я воды нахлебалась... Потом холодно стало, и я уже не помню... А там, – Маша показала в сторону сопки, под которую ныряла река, но которую сейчас видно не было в ночи, – меня к берегу притянуло. Я вылезла. Холодно было...
Маша заплакала.
– Я кричала Алешу... А он всё не шёл и не шёл... Потом стало темно... И ещё холоднее... Я ждала его на берегу, думала, он найдет меня... Я плакала... Страшно... Ночью очень страшно... Потом я замерзла... Утром было очень холодно... Потом...
– А где твой шлем? – Спросил Ефим, чтобы сбить её воспоминания и.... ещё кое для чего.
– Мой? Река унесла.
– Как это?
– Я им воду набирала. Он с дырочками... Я листики положила, чтобы дырочки не пропускали... Он набрался резко и вырвался... Я хотела его догнать... Но там большие камни – не успела... Его река унесла...
– Какого цвета шлем? – спросил Володя.
– Красного, – Маша взглянула на Володю. – А что?
– Ну, так, – Володя сделал попытку улыбнуться, – вдруг попадется.
Маша не поняла ответ.
– А потом ещё ночь пришла... А потом ещё, ещё... А сегодня я увидела, что по реке что-то плывет. Сначала ждала, думала мимо будут плыть... А потом увидела, что огонёк горит... И пошла на огонёк... Вот... И дошла,... – Машка опять заревела.
– Ну, всё! Ладно, хватит! Давай я тебе ещё чая налью! – Вова стал серьезным – ему надоели девичьи слезы.
Маша успокоилась.
– Давайте думать, как дальше? – Вова зачерпнул Машке чая.
– А чего тут думать? – Ефим себе тоже чайку зачерпнул.
– А вы как здесь? – вдруг спросила Маша.
Володя на секунду замер, Ефим хмыкнул.
– Действительно.
– Вы смешные такие, на туристов не похожи... такие интересные... как бандиты...
Ефим засмеялся:
– Скажешь тоже! Как!
Потом он ещё засмеялся и добавил:
– Мы из прошлых веков! – и показал свой лук.
– Чё, правда, что ли? – Маша удивленно раскрыла глаза.
– А то – нет? Видишь, какие у нас одежды! Одно слово – Викинги!
– Ну, перестаньте! Чего вы меня пугаете... А откуда вы тогда «байдарку» знаете?... – ей вновь что-то вспомнилось, но она удержалась.
– А ты не глупая, я посмотрю, – Ефим покачал головой. – Сориентировалась, что викинги слово байдарка знать не должны... Да?
– Да какие вы викинги... Одеты правда, – и она добавила тихо, опустив взгляд, – по-дурацки... Зато... – добрые. Прикалываетесь просто, наверное.
– Это точно – прикалываемся! – согласился Ефим. – Вот что нам теперь с тобой делать... ещё километров двести пятьдесят?
Ефим поцарапал тыкву.
– А, Вова? Что делать будем?
– Давай это утром обмозгуем. С собой возьмем – не бросать же здесь?
– Н-да, – тыква ещё царапалась. – Придется с нами топать.
Маша поняла, что это сказано ей, и спросила:
– Куда?
– Кто бы знал?! Точно на Юг! Ты знаешь, где Юг?
Маша отрицательно покачала головой.
– А вообще, ты знаешь, куда вы с Алешей плыли?
– Нет. Он плыл, а я и плавать-то не умею.
– Первый раз, что ли?
– Да.
– И сразу на горную речку, в пороги?
– Я же не знала... А он сказал, что это лучше, чем секс...
– Ооооойй! – вздохнул Ефим. – Дочка! Ты видела фильм «Скалолаз»?
– Видела.
– Вот там он тоже сказал свой девочке, что «это лучше, чем секс!». Чем кончилось? – Ефим развел руками. – Глазки удалялись, по сценарию, вниз!
– Я же не знала...
– Хорошо, – вставил Володя. – Как вы сюда добрались?
– На вертолете! – Вовин голос напугал Машку. – Алеша всё организовал. Он часто спускается по рекам...
– Сплавляется, – поправил Ефим.
– Что? – Маша оглянулась на Ефима.
– Сплавляется, говорю. Правильно – сплавляется, а не спускается.
– А-аа? – Маша задумчиво кивнула. – Поняла.
– Да, подожди ты, Ефим, – Володя присел на бревно. – Но-но, давай дальше.
– Ну, мы прилетели...
– Откуда?
– Из Красноярска.
Ефим и Вова переглянулись.
– Долго летели, – уточнил Вова.
– Не знаю – час, может два... Я не смотрела на часы... Мы пиво пили... и джин.
– Понятно. Потом?
– Потом нас высадили. Мы переночевали...
– В палатке?
– Да.
– А куда потом палатку дели?
– С собой взяли. Мы в ней два раза ночевали... В неё вещи заворачивали, чтобы не промокли.
– Какая палатка?
– В смысле?
– Ну, какая: большая, цвет какой?...
– А! Ну, синяя и желтая... небольшая...
– Спальники были?
– Конечно. Мы в спальниках спали. Алеша в палатку и спальники и рюкзаки заворачивал, когда в байдарку садились... чтобы не промокли, как он говорил. У байдарки, там впереди такой отсек для вещей...
– Утонула, видимо, – предположил Ефим. – Иначе, заметили бы – яркая, надо полагать.
– Скорее всего, – согласился Володя.
– А у вас карта была?
– У Алеши была какая-то...
– То есть, ты вообще не знаешь, где ты? – Ефим даже разозлился.
Маша это поняла, немного опешила и созналась тихо:
– Не знаю... где-то на севере, наверное. Алеша говорил: «На севере реки классные»...
И она заплакала.
– Не пугай девочку! – сказал Володя. – А ты не реви – мы выяснить хотим, куда идти... Потому что сами толком не знаем, где мы.
– Почему?
– Потому что нас тоже на вертолете, в тайгу....и, бля, без пива! – ответил Вова. – А идти точно на Юг триста с лишним километров. Километров пятьдесят, а то и меньше мы прошли... и тут на тебе – подарок в нагрузку!..
– Не пугай девочку! – посоветовал Ефим.
– Да я не пугаю. Я только не пойму, как можно вот так...
– А на нас-то посмотри – мы в её глазах... «прикалываемся!» Завязывай – чего ты разошелся? Каждый, как умеет, прикалывается, – и повернувшись к Марии, Ефим спросил: – Он твой муж?
Маша удивленно подняла брови:
– Муж? – потом хмыкнула. – Нет, не муж... так – друг, бой-френд, любовник... Точнее – я у него... У него есть жена. А мне с ним было интересно... Он смешной... и добрый...
– Тебе лет-то сколько?... любовник, – спросил Вова, глядя, по привычке, исподлобья.
Володя, поднял голову (он в это время уже правил нож):
– Что именно?
– Ты отдохни – чего ты, как пчела без устали...
– А я и так отдыхаю.
– «Работа по дому – лучший отдых», так что ли?
– Да какая это работа – так, суета одна.
Ефим выплюнул травинку.
– Знаешь, Вова, а ты меня сегодня удивил!
– В каком смысле?
– Твой рейтинг в моих глазах взлетел на недосягаемую высоту – я это уже говорил. Ты что – вообще не боялся?
– Мишку?
– Ага – мишутку!
– Почему не боялся? Боялся. Я тоже это уже говорил. Как такого не бояться? Он здоровый – видел какой?
– Я-то всё видел, а вот ты, спокоен был, как индеец! Молодец! – Ефим смотрел на друга с гордостью.
Володю даже смутил этот взгляд, и он (куда делась та уверенность, резкость и твердость гранитная?) «застенчиво» улыбнулся и потер лоб:
– Да ничего такого – нормально всё.
– Да, – Ефим приподнялся и присел на лесину, – действительно, всё более, чем нормально! С тобой не пропадешь – я рад, что именно с тобой судьба свела.
Подбросив веток в костер, Ефим продолжил:
– А чего ты там хотел посмотреть, говорил: «Подожди, мне проверить надо?», когда эта дура уже на обрыве стояла?
Володя отложил нож, почесал заросший подбородок, вытер нос и ответил:
– Да, мне показалось, что он ещё живой был, когда на берегу оказался.
– То есть?
– Он от воды был довольно далеко, полз, мне кажется, это раз, во-вторых, кровь была на камнях в стороне от того места, где его мишка... хавал. А ещё, – Вова взял ветку и стал безотчетно «царапать» ею обуглившуюся головню в костре, – у него (я осмотрел его, пока ты за лодкой бегал), у него был череп расколот... и рука, кажется, сломана... не медведем. Мне кажется, он ещё живой был, когда до берега добрался.
Ефим встал.
– Это точно или тебе кажется?!
– Я же говорю, кажется. Почему и проверить хотел. Но многое о том говорит, что живой был. Я же говорю,...
– Это многое меняет! – Ефим стал расхаживать вдоль костра.
– Что меняет? – не понял Володя, подняв голову, посмотрел на шагающего в задумчивости Ефима.
– Всё меняет, – Ефим остановился. – Вот смотри: если он был живой и полз после «крушения», значит, нам его не подкинули...
– В смысле: «не подкинули?», – Вова удивленно поднял брови.
– Да хер их знает, что у них там на уме – могли просто труп положить на берег – мы бы всё равно на него наткнулись – другой же дороги нет. Может, они хотели посмотреть, как мы из этой ситуации – я имею ввиду медведя – выпутаемся. А может, таким образом, нам средство переправы подбросили. Может, то и другое, чтобы посмотреть, как мы себя поведем в такой ситуации. У них на уме – .... Мухи.
– Какие «мухи»? О чем ты? Зачем им труп сюда тащить, да и где его взять?
– Зачем? Я уже сказал – зачем. А взять его можно где угодно – в любом морге неопознанных и невостребованных трупов море – мне тебе, что ли объяснять? Ты что, в морге не бывал?
Вова почесал голову.
– Ну, а дальше? – спросил он.
– А дальше, – Ефим снова начал двигаться вдоль костра, – дальше так: если это не подстава, то второго искать по-любому надо... хотя бы, для собственного успокоения. Уйдем, а человек может где-то гибнет – я всё время, возможно, всю жизнь потом об этом думать буду, что здесь в глухомани, возможно, погиб человек, которого я мог бы, но даже не удосужился поискать. Понимаешь?
Ефим остановился напротив Вовы и посмотрел на него в упор:
– Мы бы всё равно пошли искать его – это так. Но одно дело, когда идешь искать «по правилам игры», так сказать, другое дело, когда это жизнь, и действительно несчастный случай. Я как рассуждал:... Ты его хорошо осмотрел?
– Хорошо... Насколько это было возможно в той ситуации.
– Давай конкретно, что ты видел? – Ефим присел около Володи.
– Голова пробита ранее – это факт. Медведь выгрыз (Вова поморщился) только мягкие ткани лица (Ефим поморщился). Рука сломана – на месте перелома отек и гематома – после смерти этого не было бы. Всё остальное было в таком состоянии, что толком сказать невозможно. Что ещё?... его мишка сильно... потрепал.
– Потрепал... Да уж... – Ефим вспомнил, как увидел медведя в первую секунду, когда он ещё не понимал, что медведь поедает труп человека. – Потрепал, ни то слово... Лица его, конечно, не разобрать было?
– Там почти не было лица, – Вова тоже поднялся с земли и сел на поваленный ствол. – Да и времени-то разглядывать не было. А почему ты думал, что это подстава? Так далеко они могли зайти?
Ефим подумал секунду и ответил:
– Посуди сам: труп не узнать – молодой, старый, кто такой, без опознавательных знаков...Кстати, может, наколки были? Были наколки?
– Не было.
– Вот – не было. Никаких приметных признаков: родимое пятно, шесть пальцев...
Вова непроизвольно улыбнулся:
– Ничего. Ничего не заметил... Хотя, я так сильно на это не смотрел... Но вот сейчас ты спросил, я точно помню, что из того, что я видел, ничего особенного не бросилось в глаза.
– А если б бросилось – запомнил бы?
– Конечно.
– Ну, ладно... Далее: и так, труп мы нткогда не опознаем и никогда не узнаем, кто такой. Это уже настораживает. Лодка! Как по заказу – в кустах рояль! Ни дальше, ни ближе, а здесь же, на берегу, в завале бревен его байдарка. Двуместная, к тому же. А второго – и следа нет! И весла. Одно, правда, но было бы два – это, явно, перебор! Согласен?
– ... – Вова кивнул.
– Весло одно, но другого и не надо – оно, как два – с двух сторон. Правильно?
– ... – Вова опять кивнул.
– Случайность?
– Не знаю! – Вова резко оттолкнулся от лесины, взял хворост и подбросил в огонь. – Не знаю! Но звучит... подозрительно. Могли бы и без трупа байдарку подбросить!
– Могли бы! Могли бы и не подбрасывать... А если он ещё живой был – ты понимаешь: в морге – это одно, а живого...
– Да! – согласился Володя. – Складно. Когда искать пойдем?
– Как расцветет. В ночь – смысла нету... Был бы фонарь...
– Костер поярче распалим – может сам увидит.
– Согласен! А с чего утром начнем, как думаешь?
– В смысле, «с чего»?
– Ну, куда пойдем – вверх, вниз?
– «Если я утону, ищите меня вверх по течению!» – писал Высоцкий, – Володя ломал ветки для костра, чтобы распалить поярче. – Вверх для начала пойдем. Если хоть какие-то следы обнаружим... там видно будет.
– Лодку с собой, на веревке потянем!
– Естественно – не пешком же обратно идти?! Да и Миша там... кровожадный. Ну, что – пожрем? Уже готово, наверное.
– Давай, – вздохнул Ефим. – Правда, чё-то аппетита нет – насмотрелся... так, в натуре, вегетарианцем станешь!
– Ничего – с непривычки всегда так! – выпалил Володя со знанием дела, суетясь возле чана.
Ефим искоса поглядел на него и ухмыльнулся:
– Знаток!
Вова сделал вид, что не расслышал.
Уже почти стемнело.
Володя хрумкал кости, как ни в чем не бывало.
Ефим смотрел на него, не решаясь приняться за мясо. «Вот так же с аппетитом...»
– Чего? – перебил его мысли Володя, почувствовав взгляд на себе.
– Ничего! – Ефим покрутил головой.
– Представляешь медведя?
– Хм! А ты как узнал?
– А ты на себя посмотри! – Володя отложил кусок. – Глаза бешенные!
– Извини.
– Да, ничего. Бывает. Ты ешь давай – всё это херня! Что с воблой делать будем?
– Чё? – не понял Ефим.
– С воблой что делать будем?
– А что с ней?
– Подмокла слегка – испортится.
– Не испортится. Ты её на углях подсуши – не испортится. Пусть лежит – самый не портящийся продукт. Соль, кстати, как?
– Соль – нормально, подпрела слегка, а так – нормально.
– Ну, и слава Богу! Без соли....
Справа, за шалашом, в кустах раздался треск!
Как по команде, парни отскочили от огня, моментально исчезнув за толстым стволом сосны. В руках у Ефима оказался топор, Володя крепко сжимал нож.
– Медведь? – прошептал Ефим.
– Не думаю, – ещё тише ответил Володя. – Медведь бы не шумел.
Все глаза были устремлены туда, за шалаш, откуда всё ещё слышался хруст веток! Огонь мешал разглядеть, что там происходит.
– Люди! – раздался не громкий, хоть и хриплый, но довольно писклявый голос.
– Второй? – спросил тихо Ефим.
– Вторая.
На поляну из-за деревьев вышла девушка, в оранжевом спасательном жилете, с голыми ногами, чумазая и сильно уставшая, судя по виду:
– Люди, – полуговорила, полухрипела она. – Люди, милые... Люди.
Ефим с Володей вышли из «укрытия».
– Люди! – девушка зарыдала и бросилась на руки Володи. – Люди, милые....
Слезы лились, её трясло, началась истерика.
– Тихо-тихо, всё нормально! – Володя подхватил, падающую девушку. – Тихо, родная, всё нормально!
– Люди, милые, люди.... – она не могла удержаться. – Дошла. Люди, я дошла. Спасибо вам! Люди...
– Люди мы, люди – тихо, успокойся, – Вова обнял её и погладил по голове. – Всё нормально, ты дошла, всё нормально. Сейчас обогреемся... Чайку попьем, успокойся, всё нормально.
– Спасибо Вам! – девушка, обессилив, соскользнула из Вовиных рук на землю и села, поджав под себя голые ноги. – Спасибо вам!
Ефим быстро снял с сосенки сохнувшее одеяло, автоматически проверил его – почти высохло – сложил потолще и, приподняв девчонку, подложил его.
– Так лучше будет, – сказал он, не зная, что ещё сказать.
– Спасибо... – девчонка рыдала и обнимала Володю за ногу.
Тот стоял, не шевелясь, и тоже не понимал, что делать, только приговаривал:
– Ничего, ничего, сейчас всё пройдет. Всё пройдет. Ты же нашла нас, всё нормально, – и пытался гладить её по голове, успокаивая.
Ефим снял второе одеяло и укутал девушку им:
– Пусть согреется.
– Ты ей бульона горячего налей! – сказал Володя, продолжая стоять, не отнимая девушку от ноги. – Пусть попьет!
– Понял! – Ефим быстро зачерпнул в «пакетик» бульон. – Вот, милая... Только не обожгись...
– Спасибо Вам... – девушка сквозь слезы, стала жадно пить бульон.
– Не обожгись, говорю.
Слыша его, не способная оторваться, она только в ответ кивала головой, продолжая глотать жидкость.
– Не мешай ей – пусть пьет... а то точно, ошпарится, – посоветовал Вова.
Ефим улыбнулся:
– А вы классно смотритесь.
Вова засмеялся в ответ:
– Скажи спасибо, что не мишка.
– Это – да! – согласился Ефим и, обращаясь шутливо к девушке, наклонившись, сказал: – Спасибо тебе!
Володя засмеялся ещё громче:
– Да дай ты человеку попить!
– У тебя, я вижу, тоже истерика!
Володя, продолжая хохотать, ответил:
– Похоже. Хочешь, тоже постоять? Поменяемся?
– Да иди ты! – Ефим только сейчас понял, чему рад Володя, да и он сам этому тоже стал рад – идти искать не надо! Поэтому добавил: – Молодец, девка! Сама пришла!
Девушка выпила бульон.
– Ещё? – Ефим взял у неё берестяной пакет-кружку.
– Если можно? – девушка отпустила Вову, немного успокоившись. Её пробил озноб.
– Поднимайся-ка, – сказал Вова «медицинским» тоном.
Девушка, опираясь на его руку, поднялась.
– Снимай это.
Володя помог стянуть сырой жилет.
– Тапочки тоже снимай. Майка мокрая?
(Девушка была только в футболке и плотных купальных плавках.)
– Мокрая, – ответила она.
– Её тоже снимай! – Вова пошёл к шалашу.
Достав вязаный свитер, шерстяные носки, баранью безрукавку и один из отрезов льняной ткани, он вернулся.
– Держи, – протянул он всё это, стоявшей уже в одних трусиках, девушке. – Переоденься. Штанов запасных нет, но из ткани, что-нибудь придумай – твои вещи высушить надо. И в одеяло укутайся. Сейчас ещё бульона налью. Голодная?
Девушка мелко потрясла головой, дескать, да, очень, и стала стягивать трусишки.
– Да ё-маё! Подожди, отвернёмся хоть!
Она наконец-то улыбнулась:
– Спасибо вам.
– Давай – не рассуждай, потом переговорим! – Вова отвернулся.
А Ефим, как сидел на валежине, так и сидел – отворачиваться не стал.
Девочку это нисколько не смутило.
Вова смотрел на Ефима и укоризненно качал головой.
Ефим пожал плечами и показал большой палец.
Володя засмеялся.
– Всё – можешь поворачиваться... доктор! – улыбнулся Ефим.
Девушка, укутанная в одно одеяло, стояла в теплых носках на втором.
Володя подал ей «пакет» с бульоном, а сам взял её мокрые вещи и пошел к реке.
– Ты куда, стирать?
– Да! Поставь её тапочки к огню! Смотри, чтоб не сгорели!
– Не сгорят! – Ефим оттолкнулся от валежины. – Врач – тоже мне! Да? – этот вопрос он уже задал девчонки, – голую девочку испугался!
Та в знак согласия, кивнула головой.
– Вот именно! – констатировал Ефим, – Где там твои тапочки?
Ефим наклонился, поднял обувь и аккуратно поставил их у костра, так, чтобы высохли и не сгорели.
– А ты присядь – чего стоишь-то?
Девушка опустилась на покрывало.
– Замерзла?
– Да, – тихо сказала она. – Но уже лучше.
– Голодная?
– Да.
– Давно здесь?
– Четыре ночи.
– Ни хрена себе! – вырвалось у Ефима. – И ничего не ела?
– Ничего.
– Ничего, милая, ничего. Сейчас отогреешься немного, покушаешь, всё будет нормалёк!
– Спасибо, – прошептала девочка и бесшумно заплакала.
– Тихо-тихо-тихо! – Ефим пожалел, что спросил. Но спрашивать-то всё равно когда-то надо.
– Тебя как звать-то?
– Маша.
– Маша – красивое имя. Известное. Мария! – Сказал Ефим, пытая приободрить девчонку.
Вернулся Володя с мокрыми вещами. Смастерил перекладину и повесил их поближе к огню.
– Быстрее высохнут, – пояснил он, хотя и так было ясно, что к чему.
– Её, Маша, зовут, – сказал Ефим.
– Да? – Володя повернул голову к Маше. – Очень приятно. Владимир.
– А я Ефим! – спохватился Ефим, и зачем-то добавил: – Тимофеевич.
– Очень приятно, – тихо сказала Маша, оторвавшись от «кружки».
– Наша Маша уже четыре дна ничего не ела, – сказал Ефим Вове.
– Пять. Я слышал – она сказала «четыре ночи», значит дней – пять.
– Ушастый ты наш математик! – хмыкнул Ефим. – Чё ты подслушиваешь взрослые разговоры?! – и посмотрел, улыбаясь, на Машу.
Маша опять улыбнулась.
– Во! Вишь (так и сказал: «Вишь!»), настроение у девочки улучшается. Сейчас девочка покушает, отогреется, и мы познакомимся, как следует! Правда, Маша?!
– Да, – кивнула головой Маша.
– Может, мяска ей дать? – спросил у «доктора» Ефим.
– Маленко можно. Потом, часа через два-три – ещё можно... Если не уснет.
– Как скажите, доктор! – Ефим выбрал самый мягкий кусок из котла, положил его на берестяную плашку, протянул Марии. – Кушай дочка... кушай. Отогревайся...
Девушка Маша, укутанная в войлочное одеяло, сидела всё так же на втором одеяле, уже со своей кружкой (Вова постарался!). Мужики вскипятили чай с травами, которые Вова нащипал в темноте и позиционировал (ах, какое слово!) их, как лечебные. Чаёк, действительно, казался ароматным. Особенно для девушки! Парни сидели на стволах и смачно швыркали. У костра было тепло и ярко – довольно большой был костер. А вокруг – непроглядная темень – даже луны не было на небе... и звезд – всё затянуто облаками. Но это было по ту сторону костра. А у огня, в компании... страшно не было!
Пришла пора «познакомиться, как следует» – девушка отогрелась, перестала ежеминутно рыдать ... короче, пора было «лясы точить».
– Как чаёк? – для начала спросил Вова. – Нормальный?
– Да, очень вкусно! – согласилась девушка. – Спасибо вам.
– Не за что, – Вова почесал переносицу, сжав губы. – Ты не против, если мы поговорим? А?
Вова, прямой, как жердь, не знал, с чего начать. (А тут, собственно говоря, и знать-то нечего!)
– Конечно, – сказала Маша.
– Стоп-стоп-стоп! – вмешался Ефим. – Вы, как на допросе! Всё нормально, Маня. Нам просто интересно... Короче, сама понимаешь... У тебя, наверное, тоже есть вопросы? Есть?
– Есть, – Маша двумя ладонями держала кружку, как будто грела ладони.
– Вот давай, ты и спроси! – предложил Ефим. – Хорошо?
– Вы Алёшу не видели? – сразу спросила Маша.
– Так, «Алешу»! – теперь Ефим почесал нос. – Ты была с Алешей на байдарке? Правильно?
– Да! – Маша услышала про байдарку и сразу оживилась. – Вы видели его? Видели? Где он?
Ефим с Володей переглянулись.
Маша поймала их взгляды... Что-то в нутрии у неё екнуло... Стало страшно:
– Что?! Где он?! – назревала новая истерика.
– Подожди, – тихо сказал Володя, – не суетись. Всё нормально – мы хорошие парни, никто тебя не обидит! Просто, на счет Алеши твоего – тут такое дело... Сразу трудно сказать... Но, заверяю тебя, с нами тебе ничего не грозит...
От таких слов ей ещё более стало не по себе. Она уткнулась в кружку. Слеза текла по щеке.
– Ладно, не реви! Давай, как есть, мы тебе скажем, а потом, ты сама решишь... Нам с Володей пришлось...
Ефим и не знал, как закончить, пытаясь изобразить из себя доброго (так показалось Маше).
– Короче, девочка, – Ефим встал. – Умер твой Алеша – его медведь порвал... Прости!
Маша бесшумно заревела.
Ефим, встал, подошел к девушке, присел рядом и, теперь уже точно по-отечески, взял её за плечи, и прижал к себе:
– Прости, пожалуйста, что приходится тебе об этом говорить. Прости!
Машка заревела сильнее и крепче прижалась к Ефиму.
Ефим поднял брови, показывая Володе, типа: «А что делать?!». И погладил девочку по голове:
– Прости.
– Короче! – Вова встал. – Мы вчера случайно нарвались на него. Точнее, даже не на него, а на медведя. Там на берегу. Километров десять отсюда вверх...
Володя показал рукой, где именно.
– Медведь его... Короче, лучше тебе не знать! Медведя мы отогнали... Нашли лодку, потом медведь вернулся...
– Мы от медведя убегали! – зачем-то прошептал на ухо Машке Ефим.
Та подняла на него заплаканные глаза и спросила:
– Страшно было?
– Ни то слово! – «успокоил» её «папаша».
Маша посмотрела на Володю.
Освещенный костром, в ночи, он сам походил на большого медведя... Только белого – в своих светлых одеждах.
Вова продолжал:
– Мы перевезли его на вашей лодке на другой берег... Хорошо, что лодка рядом оказалась...
– И весло... – вставил Ефим.
– И похоронили,... – выдавил Вова.
Машка вновь заревела.
– Подожди, милая! – Володя присел на корточки рядом. – Ничего не поделаешь – так уж случилось. Вот – часы его.
Володя протянул Марии часы.
Та, увидев часы, плакать почему-то перестала.
– Возьми, – предложил Володя.
– Нет, – сказала Маша. – Пусть у Вас.
Володя пожал плечами и встал.
– Хорошо, пока пусть побудут у меня. Ты, теперь, расскажи, как ты сюда попала?
Маша попыталась сесть прямо.
Ефим отпустил её, поднялся и сел на прежнее место – на сваленный ствол.
Маша аккуратно положила свою «кружку» на край одеяла, на котором сидела.
– Мы на байдарке вниз спускались, – начала она. – Потом байдарка перевернулась. Алеша сидел впереди. Он сильно о камень ударился – я видела... Даже шлем сломался. Нас перевернуло. Я выпала из байдарки и держалась только за весло – я плавать не умею. Потом камни кончились. Алёша пытался меня вытянуть на берег за весло... но я отпустилась... оно выскользнуло. И он остался, а меня понесло... Я воды нахлебалась... Потом холодно стало, и я уже не помню... А там, – Маша показала в сторону сопки, под которую ныряла река, но которую сейчас видно не было в ночи, – меня к берегу притянуло. Я вылезла. Холодно было...
Маша заплакала.
– Я кричала Алешу... А он всё не шёл и не шёл... Потом стало темно... И ещё холоднее... Я ждала его на берегу, думала, он найдет меня... Я плакала... Страшно... Ночью очень страшно... Потом я замерзла... Утром было очень холодно... Потом...
– А где твой шлем? – Спросил Ефим, чтобы сбить её воспоминания и.... ещё кое для чего.
– Мой? Река унесла.
– Как это?
– Я им воду набирала. Он с дырочками... Я листики положила, чтобы дырочки не пропускали... Он набрался резко и вырвался... Я хотела его догнать... Но там большие камни – не успела... Его река унесла...
– Какого цвета шлем? – спросил Володя.
– Красного, – Маша взглянула на Володю. – А что?
– Ну, так, – Володя сделал попытку улыбнуться, – вдруг попадется.
Маша не поняла ответ.
– А потом ещё ночь пришла... А потом ещё, ещё... А сегодня я увидела, что по реке что-то плывет. Сначала ждала, думала мимо будут плыть... А потом увидела, что огонёк горит... И пошла на огонёк... Вот... И дошла,... – Машка опять заревела.
– Ну, всё! Ладно, хватит! Давай я тебе ещё чая налью! – Вова стал серьезным – ему надоели девичьи слезы.
Маша успокоилась.
– Давайте думать, как дальше? – Вова зачерпнул Машке чая.
– А чего тут думать? – Ефим себе тоже чайку зачерпнул.
– А вы как здесь? – вдруг спросила Маша.
Володя на секунду замер, Ефим хмыкнул.
– Действительно.
– Вы смешные такие, на туристов не похожи... такие интересные... как бандиты...
Ефим засмеялся:
– Скажешь тоже! Как!
Потом он ещё засмеялся и добавил:
– Мы из прошлых веков! – и показал свой лук.
– Чё, правда, что ли? – Маша удивленно раскрыла глаза.
– А то – нет? Видишь, какие у нас одежды! Одно слово – Викинги!
– Ну, перестаньте! Чего вы меня пугаете... А откуда вы тогда «байдарку» знаете?... – ей вновь что-то вспомнилось, но она удержалась.
– А ты не глупая, я посмотрю, – Ефим покачал головой. – Сориентировалась, что викинги слово байдарка знать не должны... Да?
– Да какие вы викинги... Одеты правда, – и она добавила тихо, опустив взгляд, – по-дурацки... Зато... – добрые. Прикалываетесь просто, наверное.
– Это точно – прикалываемся! – согласился Ефим. – Вот что нам теперь с тобой делать... ещё километров двести пятьдесят?
Ефим поцарапал тыкву.
– А, Вова? Что делать будем?
– Давай это утром обмозгуем. С собой возьмем – не бросать же здесь?
– Н-да, – тыква ещё царапалась. – Придется с нами топать.
Маша поняла, что это сказано ей, и спросила:
– Куда?
– Кто бы знал?! Точно на Юг! Ты знаешь, где Юг?
Маша отрицательно покачала головой.
– А вообще, ты знаешь, куда вы с Алешей плыли?
– Нет. Он плыл, а я и плавать-то не умею.
– Первый раз, что ли?
– Да.
– И сразу на горную речку, в пороги?
– Я же не знала... А он сказал, что это лучше, чем секс...
– Ооооойй! – вздохнул Ефим. – Дочка! Ты видела фильм «Скалолаз»?
– Видела.
– Вот там он тоже сказал свой девочке, что «это лучше, чем секс!». Чем кончилось? – Ефим развел руками. – Глазки удалялись, по сценарию, вниз!
– Я же не знала...
– Хорошо, – вставил Володя. – Как вы сюда добрались?
– На вертолете! – Вовин голос напугал Машку. – Алеша всё организовал. Он часто спускается по рекам...
– Сплавляется, – поправил Ефим.
– Что? – Маша оглянулась на Ефима.
– Сплавляется, говорю. Правильно – сплавляется, а не спускается.
– А-аа? – Маша задумчиво кивнула. – Поняла.
– Да, подожди ты, Ефим, – Володя присел на бревно. – Но-но, давай дальше.
– Ну, мы прилетели...
– Откуда?
– Из Красноярска.
Ефим и Вова переглянулись.
– Долго летели, – уточнил Вова.
– Не знаю – час, может два... Я не смотрела на часы... Мы пиво пили... и джин.
– Понятно. Потом?
– Потом нас высадили. Мы переночевали...
– В палатке?
– Да.
– А куда потом палатку дели?
– С собой взяли. Мы в ней два раза ночевали... В неё вещи заворачивали, чтобы не промокли.
– Какая палатка?
– В смысле?
– Ну, какая: большая, цвет какой?...
– А! Ну, синяя и желтая... небольшая...
– Спальники были?
– Конечно. Мы в спальниках спали. Алеша в палатку и спальники и рюкзаки заворачивал, когда в байдарку садились... чтобы не промокли, как он говорил. У байдарки, там впереди такой отсек для вещей...
– Утонула, видимо, – предположил Ефим. – Иначе, заметили бы – яркая, надо полагать.
– Скорее всего, – согласился Володя.
– А у вас карта была?
– У Алеши была какая-то...
– То есть, ты вообще не знаешь, где ты? – Ефим даже разозлился.
Маша это поняла, немного опешила и созналась тихо:
– Не знаю... где-то на севере, наверное. Алеша говорил: «На севере реки классные»...
И она заплакала.
– Не пугай девочку! – сказал Володя. – А ты не реви – мы выяснить хотим, куда идти... Потому что сами толком не знаем, где мы.
– Почему?
– Потому что нас тоже на вертолете, в тайгу....и, бля, без пива! – ответил Вова. – А идти точно на Юг триста с лишним километров. Километров пятьдесят, а то и меньше мы прошли... и тут на тебе – подарок в нагрузку!..
– Не пугай девочку! – посоветовал Ефим.
– Да я не пугаю. Я только не пойму, как можно вот так...
– А на нас-то посмотри – мы в её глазах... «прикалываемся!» Завязывай – чего ты разошелся? Каждый, как умеет, прикалывается, – и повернувшись к Марии, Ефим спросил: – Он твой муж?
Маша удивленно подняла брови:
– Муж? – потом хмыкнула. – Нет, не муж... так – друг, бой-френд, любовник... Точнее – я у него... У него есть жена. А мне с ним было интересно... Он смешной... и добрый...
– Тебе лет-то сколько?... любовник, – спросил Вова, глядя, по привычке, исподлобья.