Бутаков Эрик. Одиннадцать

   Ребята его догнали.
   Вова держал в руке обезглавленную гадюку.
   – Она меня чуть не укусила! – причитала Машка.
   – За что? – спросил Ефим.
   – Да ни за что! – возмущалась Машка. – Я её еле заметила: сидит, шипит!..
   – Хороший экземпляр! Умеешь готовить?
   Маша пожала плечами:
   – Никогда не готовила.
   – Значит, научишься! – Ефим развернулся и пошел дальше...
   И тут его, на скольком корне сосны, «прострелила» спина:
   – Да, Ё-оо! Бляхэн-мухэн!! – Ефим схватился за спину, согнувшись в три погибели!
   Все остановились.
   Вова подскочил к другу и положил руку на плечо Ефима.
   – Чего? – Ефим пытался выпрямиться. – Че-го?!..
   – Ничего, – сказал Володя. – Всё нормально! Не дергайся – сейчас пройдет. Распрямись тихонечко, я посмотрю.
   Вова помог снять понягу. Аккуратно помог!
   – Не раньше – не позже! – негодовал Ефим. – «Теория очарования», мать её едрит! Вова, как у тебя с мануальной терапией?
   – Лучше всех! – заверил Вова.
   – Это радует, – выдыхая через губы «уточкой», произнес Ефим. – Этого только не хватало!
   Ефим держался за спину, как беременная девушка на восемнадцатом месяце.
   Но выпрямился... как мог.
   Володя осмотрел спину. Правая сторона позвоночника возле крестца моментально набухла (опухла), не предвещая ничего хорошего. Видимо, Ефим конкретно защемил нерв. Обычная история – Володя видел такое множество раз.
   Вова провел пальцами сверху вниз по спине:
   – Больно?
   Ефим дернулся:
   – Больно.
   Вова провел поперек:
   – А так?
   – Тоже... бл... Больно!
   Ефим стоял в полусогнутом состоянии.
   – Сделай шаг, – сказал Володя.
   Ефим сделал.
   – Как?
   – Нормально, – и попытался выпрямиться.
   – Не надо, – сказал Вова. – Ещё один.
   Ефим ещё сделал шаг.
   Вова почесал нос.
   – Маха! – сказал Вова. – Бери его вещи, идем до первого ручья – там привал!
   Маха закинула вещи «Ефима» себе на плечи (её поклажу Вова приторочил к своему «рюкзаку»).
   – Нормально? – спросил Вова, имея в виду вес ноши.
   – Нормально, – подтвердила Маша.
   Вова подхватил Ефима под локоть и предложил:
   – Идем?
   Ефим вытер холодный пот со лба, и ответил:
   – А куда мы денемся?!
   И они пошли до первого ручья.
 
   Где этот первый ручей?!
   Птички поют! Миллионы звуков – музыка леса! Солнце! Погода прекрасная, лес заебатый – иди – не хочу! Но Ефима держат под локоть, пытаются помочь, Машка упирается с его понягой, всё вокруг жужжит, а Ефима аж тошнит – так сильно защемило – и ручья (сволочи!) нет! Только прекрасный лес, птички, небо, солнце,... где этот ручей?!
   – Ну, не раньше – не позже!
   – Первый раз? – спросил Володя.
   – Да какой, первый раз?! – Ефим попытался развести руками, чтобы объяснить бестолковым. – Первый раз было сто лет назад!
   Ефим плюнул.
   – Нормально-нормально, – сказал Вова. – Идем, потихоньку.
   Ефим покосился на Машку.
   Та, смешная, обвешенная понягой, колчаном со стрелами и луком, в своём плаще с мечом на поясе, с красным шлемом на голове, который ей сказал одеть Ефим (ради прикола, но ей объяснил, что так надо), ковыляла, кряхтя под ношей.
   – Маня! – прогнусавил скорченный Ефим, – держись, старушка! Найдем источник «наслаждений» – перекурим! Извини, милая, – меня перекосо...ё, би...рёжило!
   Вова, посмотрев на Машку, непроизвольно улыбнулся.
   Машка смешно кряхтела,.... Но молчала!
 
   Источник «наслаждений», как выразился Ефим, не появлялся.
   Ефима «вели» буквой «Г» под локоть.
   Он комплексовал,... Но молчать и не пытался!
   – Я так понимаю, Вова, мне дорога уже заказана, даже если такая дорога и существует! – Ефим ковылял, «проваливаясь» на правую ногу.
   – Не буксуй, Ефим, я тебя за пятнадцать минут выправлю, плюс ещё денёк-другой, и будешь скакать, как сайгак – Это не проблема, – Вова спокойно, как он умеет, относился к происходящему.
   – Да-да, – вздохнул Ефим. – Сколько нам ещё осталось, как думаешь?
   – До реки?
   – До базы – будь она неладна!
   – До базы – километров шестьдесят, я думаю. Может, чуть больше. Мы же толком не знаем, сколько проходим конкретно. Обычно в таких случаях человек склонен прибавлять пройденные километры. Но, я думаю, мы не очень-то прибавили.
   Ефим ничего не ответил, продолжая ковылять. Руку он выдернул – так ему удобней было опираться ею в своё колено, и Вову не тормозит «походка Ильича». Сейчас, небритый, в грязных своих «лохмотьях» он как никогда походил на старикашку, которому действительно уже довольно много лет, и такая «физкультура» уже не для него! Какие там «пять миллиардов»? Вова наморщил нос и почесал его переносицу, вздохнув. Но...
 
   Но лес незаметно начал редеть. Слева «выросла» небольшая горка. По правую руку стал слышен шум реки. И действительно, как только лес кончился, превратившись в некрутой склон-спуск, ведущий в живописный распадок, на дне этого распадка показалась речушка.
   – Ну вот, сейчас спустимся потихохоньку, а там я тебя починю! – сказал, улыбаясь, Вова.
   Ефим тоже улыбнулся и попытался поднять голову, чтобы Вова видел, как Ефим этому рад. (До этого Ефим смотрел только в землю и на свои ичиги, пытающиеся это землю «раскрутить»).
   Но вместо улыбки Вова увидел страшную гримасу, с выпученными глазами, с перекошенным ртом, из которого вырывалось прерывистое горячее дыхание! Ефим показал пальцем куда-то вперед, за Володину спину.
   Володя оглянулся.
   Далеко, у горизонта, в сиреневой дымке, торчала острая «Фаллосообразная» скала на вершине горы, до которой «на глаз» по прямой, было километров двадцать пять – тридцать!
   Вова посмотрел на часы, на Солнце, повертел кистью и, повернувшись, удивленно сказал:
   – Точно на Юге!.. Может это другая?
   Ефим стоял почти прямо, как будто и спина-то не болела.
   – Если это другая, тогда я... Пошли вниз! Если это другая, то вон на той поляне внизу за деревьями будет всё чисто!
   Вова понял, о чём он, но взглядом показал на Ефимову спину.
   – Беги один, я с Машкой потихоньку спущусь. Если там всё есть – свисни. Вон там справа за рекой ещё одна полянка... Короче, в любом случае, оставляй вещи у реки и возвращайся – поможешь.
   Вова быстро стал спускаться в распадок, опираясь на копье.
 
   Маша стояла, держа Ефима за руку.
   – Что случилось? – тихо спросило она.
   – Ещё не знаю, Машенька, – ответил Ефим. – Если это то, о чем я думаю, то тогда...
   Снизу раздался свист.
   – Это очень смешно, Машенька! – закончил своё предложение Ефим. – Это очень смешно!.. И очень грустно... Это то, чего я не смогу тебе, старушка, объяснить!.. Короче, Маха, пошли вниз – там нас ждёт, судя по всему, обалденный сюрприз!
   И Ефим захохотал... дьявольским смехом!
 
   – Чудны дела твои, Господи! – Ефим стоял над старым костровищем, держась одной рукой за поясницу, стиснув зубы и скорчив соответствующую гримасу, что говорило о том, что боль в спине не прошла, а увиденное раздражало.
   Вова появился из осиновых зарослей.
   – Что там? – Ефим, как старый сухогруз, развернулся всем своим корпусом к другу.
   – Тоже самое, – Володя сплюнул в траву. – Ты что-нибудь понимаешь?
   – Ни хрена! – честно сознался Ефим.
   – Вот и я тоже! – Вова двумя пальцами потер лоб.
   «Тоже самое», как выразился Вова, означало следующее:
   Это было именно то место, где они дней пятнадцать назад выгрузились из вертолетов – сомнений никаких. Это их корень-шалаш, это их камень-«ширма» у костра, это их «Стоунхендж», это их мостик через реку, их коптильня, но... Но! Но-но-но!!!
   Костер зарос густыми зарослями Иван-чая. Шалаш почти осыпался, от настила и веток крыши остались сухие веточки, разбросанные ветром вокруг и по поляне. «Стоунхендж» – просто пара сухих палок валяется в траве, «пригнив» нижней частью к земле. Мостик довольно приличный, но те деревья, которые они валили для него, превратились в давно высохшие жерди, а пни на месте выруба высохли и посерели, кто-то из птичек в них сделал маленькие дупла-дырочки, чтобы удобней было сосновые шишки долбить. (Рыжими шишками под пнями было усеяно всё пространство). Коптилка осыпалась и в одном месте была размыта давним паводком реки. Из неё так же торчали густые заросли Иван-чая... Всё это было более чем странно. Ощущение такое, как будто здесь люди останавливались несколько лет назад – минимум три, максимум – пять!
   – Ну, и как это называется? – задал Ефим вопрос скорее самому себе, чем кому-либо.
   – Не знаю, – ответил Володя. – Странно как-то всё это – как будто много лет прошло с тех пор, как мы здесь побывали.
   – А здесь ли?
   – Здесь! Я более, чем уверен. Такого совпадения быть не может, согласись.
   – Это точно. Но ещё точно то, что мы всё время шли на Юг от этого места, а приплыли сюда же, но с Севера. Это как объяснить? – Ефим, держась за поясницу, попытался выпрямиться.
   – Вот в этом-то и есть загадка! – Вова теребил переносицу. – Я голову дам на отсечение, что шли мы на Юг. Но почему мы сделали такую петлю?..
   – Давайте, может, котелок поставим – кушать хочется, – вставила Маня.
   Ефим и Вова посмотрели на неё... и согласились. Пора было пожрать, конечно – про жажду вспомнилось тут же!
   Ефим, кряхтя, и Машка, напевая, расчистили заросшее травой место костра.
   Вова сгонял за водой и запалил огонь.
   Когда «сосновый» дымок наполнил воздух, стало немного радостней, показалось, что всё идет, как надо – всё равно по плану – километров шестьдесят шагать, а там видно будет, что к чему.
   На скору руку восстановив бивак, раскидав вещи, расстелив на траве войлочное одеяло, пока готовилось скудное варево из остатков продуктов, Володя взялся подлатать Ефима.
   Процедура восстановления зажатых позвонков поясничного отдела Ефимовской спины заняла минут десять-двенадцать. Было совершенно не больно – Вова знал дело туго. Лишь однажды, как будто током прошибло тело – это «слипшиеся диски», как сказал Володя, «разошлись».
   – Да ты кудесник, Вольдемар! – Ефим лежал на животе, наблюдая, как троица муравьев меж травинок и сухих сосновых игл куда-то тянут извивающуюся гусеницу.
   – Не сложная процедура. Полежи минут десять – не вставай. Потом затянем тебе спину. Пара-тройка сеансов – и будешь как новенький.
   – Понял, доктор, – ответил Ефим, не отрывая взгляда от муравьев и их жертвы. – Жрать-то скоро будем?
   – Да, скоро. Кстати, Маша, пойдем – поможешь мне, – Володя вытянул из баула сеть, и обратившись к Ефиму добавил: – Пойду поставлю старую, добрую сетюшку – глядишь, уха на ужин будет.
   – Так веревок же нет, – Ефим даже не повернулся.
   – Воспользуюсь тем, что есть. Не возражаешь, если я твой ремень использую?
   – Не возражаю, – Ефим, не подымаясь, проворно выдернул ремень, который расстегнул перед «операцией».
   Вова взял ремень, выдернул свой и прикинул:
   – Прихвачу ещё парочку кожаных полосок – вот тебе и веревка.
   – Сообразительный ты, Вова, – вздохнул Ефим. Он всё смотрел на битву насекомых и размышлял над тем, что происходит, не в самых лазурных тонах.
   – Маш, пошли!
   Шаги за спиной, удалялись к реке.
   Да костерок потрескивал.
 
   – Не знаю, уместно ли это, или мне просто кажется, но, валяясь здесь со своей спиной, я вот о чем подумал, – Ефим теперь сидел у ствола сосны, попивая чай. – Уж слишком много всякого интересного и необычного случилось с нами за столь короткое время. Именно, необычного! Если не сказать, странного.
   – И что ты надумал? – Вова сидел напротив.
   – Много чего. Начну с некоторых вычислений... мне они любопытными кажутся. Вот смотри: нам нужно пройти триста тридцать три километра. Так?
   – Так.
   – Помнишь, старик что-то плел про пятьдесят пять километров?
   Вова наморщил лоб и потер его двумя пальцами.
   – Ну, что-то такое было – точно не помню... но что-то такое было.
   – Я тогда не обратил на это внимания, а там, на одеяле, размышляя, как получилось так, что мы прошли по кругу, меня вдруг осенило... формулу вывел,...
   – Какую формулу?
   – Обычную – «Два пи эр».
   – Что это?
   – Длина окружности.
   – И?... – Вова с любопытством посмотрел на друга.
   – «И» – получилось такое: Триста тридцать три, с небольшими копейками, нам известно – это наш путь – длина пути. «Пи» – три целых четырнадцать сотых, грубо говоря. «Два» – есть два. Осталось узнать «Эр» А «Эр», как мы знаем, это радиус окружности.
   Ефим сделал паузу, на всякий случай, начертив цифры и вычисления палочкой на земле, чтобы ещё раз убедиться, что он не ошибся.
   А Вова, уже и сам догадавшись, каким будет ответ, всё же торопил Ефима:
   – Ну-ну?!
   Ефим, рисуя на земле для наглядности крупными символами, произносил вслух:
   – «Эр», то есть радиус, равен: триста тридцать три (с копейками) поделить на два умноженное на три целых, четырнадцать сотых. Если грубо прикинуть и не очень-то заморачиваться с учетом рельефа местности, получится радиус в пятьдесят пять километров! Осталось вспомнить, чего там старый «каменщик» говорил про пятьдесят пять! – Ефим поднял глаза на собеседников. – Никто не помнит?
   Это в первую очередь относилось к Машке – Вова уже сказал, что почти не помнит.
   Маша смотрела в глаза Ефима.
   – А, Маша? Не помнишь, что старик про пятьдесят пять километров говорил?
   Маша пожала плечами:
   – Только то, что от горы до его дома пятьдесят с чем-то километров. Больше ничего не помню.
   – А! – Вова поднял палец вверх. – Старик говорил, что его поляна ровно триста четырнадцать метров. Когда я спросил «Почему», он ответил, что это число «пи». Причем здесь это я тогда не понял... Как и сейчас не понимаю.
   – А вот это уже интересно! – Ефим удовлетворенно кивал головой. – Правда, я тоже не пойму... хотя, летчик мог знать про число «пи». Его уже тогда вывели, надеюсь? Или нет? Не помнишь, кто когда его вывел?
   – Хрен его знает, – ответил Вова. – А что тут совпало?
   – Пока не знаю. Но, сдается мне, не просто так старик про это говорил. А уж тем более, свою поляну мерил. Как считаешь?
   Володя пожал плечами.
   Машку Ефим и спрашивать не стал.
   – То есть, ты хочешь сказать, что мы идем по какой-то чертовой окружности с радиусом в пятьдесят пять километров, а нам всё кажется и кажется, что мы направляемся на Юг? – спросил Вова.
   – Может быть. Я не знаю точно. Это мне пришло на ум, когда вспомнились слова старика, да и расчеты почему-то совпали. Что ещё думать?
   – Не уверен.
   – И я не уверен... Но предложи другое, Вова.
   – Пф, – Вова выдохнул сквозь губы. – Это ты у нас профессор – ты и думай. Мне нечего предложить. Я одно могу предположить, что если мы пройдем ещё километров шестьдесят, то можем опять придти к дому старика – вот там я всё у него и узнаю!
   – И соль заберем! – вставила Машка.
   – Точно! – Вова показал ей большой палец. – Пять баллов!
   – Жив ли старик? – задумчиво произнес Ефим, глядя на огонь.
   – То есть?
   – Да так!.. Мы когда сюда пришли, ощущение было такое, что здесь лет пять никого не было. То есть, если мы здесь и были, то судя по тому, что я тут видел, мы были здесь лет пять назад. А кстати, – Ефима осенила мысль, – Маня. когда ты поняла, что тебе двадцать два года? Когда мы тебя нашли – ты утверждала, что тебе семнадцать!
   – Это не вы, а я вас нашла! – поправила Маша.
   Ефим с Вовой переглянулись.
   – Точно, – согласился Ефим. – Ты нас нашла. А потом тебе вдруг стало двадцать два, стоило нам от старика свалить. Как это понимать?
   – Я уже говорила, как!
   – И ты настаиваешь на этом?
   – На чём? На чём я настаиваю? – Маша резко поднялась. – Может, и я из дыма сделана? А? А там, в лесу все наши... ну, это... отношения – тоже дым? Мужики, вы с ума сходите!
   Вова тоже поднялся. Подкинул в костер веток.
   – Не злись, Маша, – сказал он. – Ты же здесь не была... а мы, вдруг, ни с того ни с сего, вернулись на место, откуда стартовали. Вот завтра дойдем до того места, где мы нашли твоего парня Лёшу, посмотрю я, как ты начнешь реагировать. А пока, давайте подумаем, что жрать будем оставшиеся километры. Как считаешь, Ефим, будем делать самоловы?
   – Не-а! – однозначно ответил Ефим. – Когда идти триста с гаком – тогда – Да! А когда осталось-то – раз плюнуть, тогда и на бурундучатине вывезем. А?
   – Тебе видней. А вывезем?
   – Уверен. Уж ворону-то по-любому подстрелим, – улыбнулся Ефим.
   – Ворону я есть не буду! – заявила Маня.
   – Не говори «гоп!» – посоветовал Вова. – Нужда заставит, и ворону схаваешь, как мармеладку.
   – Да, – мечтательно сказала Маша, – мармеладку бы я сейчас съела.
   Вова хмыкнул.
   А Ефим сказал:
   – Звезды вылезут, сходим, проверим наши расчеты на «Стоунхендж». Прикинем, на сколько градусов «отклонилась стрелка».
   – Я тоже об этом думал. Сходим! – пообещал Вова.
   Осталось дождаться, когда вылезут звезды.
 
   То что «стрелка» отклонилась, было видно и в свете костра, когда ребята прислонили к выжженному на одеяле треугольнику, треугольник из стрел, вернувшись в темноте от «Стоунхенджа». Но насколько именно, было неизвестно – уж слишком не точны были все эти обвязанные палочки. Но отклонение есть! Значит, они всё-таки идут на Юг! Это ещё больше озадачило парней – получается вообще какая-то каша: Юг на юге, а стоит туда сходить, вернешься с Севера, но при этом, как ни крути, преодолеешь несколько градусов южной широты. Бред собачий!
   – И что ты на это скажешь? – спросил Володя.
   Ефим, запрокинув голову к небу и громко сказал:
   – Ха-ха-ха, я улыбаюсь! Остается одно – деда надо выловить! Он, падлюга, всё знает – вот он нам и объяснит! Хрен он теперь от стрелы увернется! Правильно Машка говорит, и за рукавичку с солью спросим! Если жив, гаденыш!
   – А если нет?
   – А если нет, так там и видно будет. Там дом, а это уже кое-что! Баня, ванная, теплый источник. Туда идти надо! А другого пути нет, как выясняется: хоть назад, хоть вперед. Одно меня тупит – как подумаю, что по болоту опять два дня чавкать, аж холод по спине. Хорошо, хоть Манька у нас теперь девочка взрослая...
   – Ты что, меня за обогреватель держишь? – зло спросила Маша.
   – Нет, Машенька – за любимую женщину! – почти серьезно ответил Ефим.
   Даже Машка рассмеялась.
 
   Прошел час. А, может, два. Назвать эту ночь спокойной не повернется язык. Люди в шалаше не спали, ворочались, вздыхали. Костер тлел, изредка раздуваемый непонятно откуда берущимся ветром. Где-то в лесу что-то ухало и скрипело. В горах, судя по всему, грохотала гроза. Неспокойная была ночь.
   Ефим спросил:
   – Спишь, Вова?
   – Нет, – ответил тот.
   – А ты, Маша?
   – Нет, не сплю – мне страшно.
   – И мне что-то не по себе. Пойду к костру, чайку попью.
   – Как спина-то твоя? – спросил Вова, понимая, что Ефиму не совсем легко выбраться из шалаша.
   – Гораздо лучше, но всё равно ещё не в норме.
   – Утром ещё разок промануалю, – пообещал Володя. – Ладно, я тоже пойду к огню. Мань, ты как?
   – Я с вами.
   Все выползли наружу.
 
   – Я вот о чем подумал, Вова, – Ефим отогревался чаем. – Какой запас горючки у вертолета?
   – Не знаю. Километров пятьсот, наверное.
   – Наверное. Может, чуть больше. Понимаешь? Туда и обратно без дозаправки – они где-то рядом. Сколько мы летели? Час, полтора, два?
   – Не больше двух. Да и два-то не будет. Полтора максимум.
   – А какая скорость у вертолета?
   – Не знаю.
   – И я, черт возьми, не знаю! Никогда не задавался этим вопросом! А зря! Пригодилось бы! Не помнишь, когда мы летели, солнце с какой стороны было?
   – Кажется справа. Точно – справа.
   – И мне так кажется. Ну, предположим, справа. Летели мы явно не с севера. Было утро ещё. То есть, кода мы прилетели, только тогда полдень был, помнишь?
   – Помню.
   – Значит, летели мы, видимо с юга. Значить, триста километров, если его скорость такая и горючки хватило туда и обратно, это и есть база где-то на юге. А мы прошли уже больше двухсот пятидесяти, если правильно рассчитываем путь. Стало быть, скоро должна появиться база. Вертолеты.
   – А если мы идем по кругу?
   – Не может быть! Как? Я, конечно, за последние несколько месяцев умудрялся попадать во временные петли, но чтоб в пространственные!.. Не доводилось! Ты попадал во временные петли?
   – Разумеется – иначе я бы здесь не был!
   – Понятно. Неспокойно у меня как-то на душе, Вова.
   – Не у тебя одного.
   – Понимаю. А может, нам курс сменить?
   – На какой?
   – Ещё не знаю – просто спросил.
   – А может ремни сжечь?
   – Ну-у, – промычал Ефим, – за падло! Мне любопытно узнать, чем всё это кончится. Как ты думаешь, эти... люди нас слышат?
   – Они утверждают, что ведут постоянное наблюдение за нами.
   – На бесшумных, ночных сигарах, одну из которых видела Манька?
   – Кто знает? Технологии сейчас и не поймешь, как далеко ушли. Не инопланетяне же это в самом-то деле?
   – Н-да... – Ефим потянулся, задрал голову, потер ладонями лицо и усталыми глазами посмотрел на огонь. – Вот и по жизни так же: строишь планы, идешь к намеченной цели, а потом окажется, что шел ты по кругу и вернулся к тому, с чего начал. Согласись?
   – Согласен, – Вова глотнул чайку. – Маха вот только у нас бедная попала ни за что!
   Ефим посмотрел на Машу.
   – Не замерзла?
   – Есть немного.
   – Ну, иди ко мне – обниму, согрею.
   Маша послушно подсела к Ефиму.
   Ефим обнял её.
   Обоим стало теплее.
   Вова улыбнулся.
   – Что? – спросил Ефим.
   – Да так, вспомнил...
   – Чего вспомнил?
   – Да, один черт мне в центре подготовки, мыслишку одну подсунул. Он говори, что люди, которых из джунглей да из тайги вытаскивают, типа Маугли всякие, на самом деле оттуда. – Вова махнул в неопределенном направлении. – Никакие их звери, волки и обезьяны не выращивают – кому надо? Легче сожрать! А они каким-то образом попадают в наше время и мычат, потому что им делать больше ничего не остается.
   – Почему не остается?
   – Вот и я у него спросил «почему?» А он резонно заметил: представь, они там только в сказках про летающих драконов слышали от беззубых старух своего племени, а тут – самолеты в небе, телевизор, машины и всё такое. С ума сойдешь! Вот они и сходят. Обратно же их никто не отправляет.
   – Постой, постой! В этом что-то есть... Я видел по телику несколько раз таких людей... об их дальнейшей судьбе никому (мне, по крайней мере) ничего неизвестно. А может, они-то и рассказали как-то, что есть такие «дыры» во времени? Вот может и ответ?
   – Может, – Вова набрал воздух и выдохнул. – Может, Ефим. Я думаю, мы скоро узнаем.
   Вова зачерпнул ещё чайку.
   – С чего начнем с утра?
   – Давай подумаем.
   – Я предлагаю осилить оставшиеся километры... ну, чтобы, как ты говоришь, не западло было. Дойдем до дома старика, если он ещё есть (Ёлки-палки – одни сомнения!), а там...
   – А там – запалим тайгу! – жестко вставил Ефим. – Дым увидят – прилетят вертолеты! Вот тут-то мы и появимся – три красивых Маугли!
   Вова улыбнулся.
   Ефим, погладив по голове отогревшуюся Машку, поправился:
   – Вернее, красивая Маугля у нас только одна, плюс, два обросших леших с оружием тысячелетней давности.
   – Вот так-то лучше! – прошептала Машка и сильнее прижалась к Ефиму – ей было приятно, что он её гладит.
   – Хорошая идея! – согласился Вова. – Лес не жалко?
   – Жалко, конечно, а что делать?
   – Ладно – посмотрим.
   – Машку жалко.
   – Да, Машку жалко! – согласился Володя. – Обещали девчонку вывести к людям, а сами кругами по лесу ходим, балбесы. Но потерпи, милая, чего-нибудь придумаем! Правильно я говорю, Ефим?
   – Абсолютно верно!
   Вдруг за спиной, в районе реки, раздался громкий кашель!
   Машка дернулась, прижалась к Ефиму, в глазах её читался ужас!
   – Бля! Осторожней, Маша – спину свернёшь! – выругался Ефим.
   – Кто это? – Маша смотрела в сторону реки выпученными глазами.
   – Да козел лает, – Ефим, морщась, попытался поудобней устроиться – в спине всё-таки что-то резануло.
   – Какой козел?
   – Косулин папа. Или муж.
   – А он что, лаять умеет?
   – Ещё как! Видит огонёк, вот и выступает перед своими козами.
   – Страшно!
   – Страшно, когда неслышно зверь появится. Помнишь, как тот мишка? А козел – он и есть козел – только лает. Ты мне, кажись, спину опять свернула.
   – Иди сюда, Маша, – позвал её Володя. – Чего ты там к инвалиду прилипла?
   Маша перебежала к Вовке.
   – Во-во – оставляйте меня, старика, одного на съедение козлам!
   Все улыбнулись.
 
   Потихоньку начало светать.
   – Короче, так мы ни к чему и не пришли, – резюмировал Ефим. – Утречком спину мне вставишь, Вова, и пойдем потихоньку.
   – Посмотрим.
   – А чего смотреть? Идти надо.
   Вова почесал голову:
   – А есть вероятность, что два одинаковых места попадаются в тайге?
   – Только теоретическая. Ты же видишь, что это то самое место. Или есть какие-то сомнения?
   – Внешне – всё похоже. Но расчеты и пройденный путь... Звезды же не могут врать... Сам же видел, что градусы изменились. Не много, но это очевидно.
   – Не тупи меня, Володя. Я уже начал привыкать, что мы плутаем, как ты вновь рушишь мои «надежды».
   – А с чего мы должны плутать? Ты первый раз в тайге?
   Ефим лишь улыбнулся в ответ.
   – Вот и я!.. Мы не плутаем! Мы четко идем на Юг! Откуда тогда взялась эта поляна?
   – А откуда взялся старый комсомолец-летчик-дезертир?! А откуда взялся шлем?! А откуда у него картошка?! А откуда Машка и реки, текущие на юг и на восток?! Откуда «пододеяльник» в озере?! Сигары в небе?! Медведи-людоеды, и мёд вместо соли?! Откуда всё это?! – Ефим нервничал.