Бутаков Эрик. Одиннадцать

   Машка засмеялась.
   – Я почему-то тоже об этом подумала.
   – Про бумагу? – сострил Ефим.
   Машка надула губы:
   – Фу-у! Про горб! – и сама засмеялась сказанному (на хрена ей горб?!)
   – Не, лучше быть тюленем! – Вова нарезал парящее сердце на мелкие кусочки. – По-моему, у меня рысь – хотите попробовать?
   – Давай! – все протянули свои плошки.
   – Как? – Вова проглотил кусок.
   – Отлично! – ответили все, проглотив,... но не поняв разницу, чего там отличного.
   – По-моему, ничего особенного! – поправил всех Вова.
   – А чего ты хотел? Это всего лишь сердце. Его вкус у всех одинаковый. Утром сварим, попробуем мяса – разницу ощутим... я думаю. Кошатина – она должна псиной пахнуть.
   – Не порти аппетит! – Маша рвала с помощью зубов и рук неподатливый кусок.
   – Посмотрим, – Вова уплетал за обе щеки. – Тебе, наверное, до этого только домашних хавать приходилось!
   – Не хами, доктор! Я люблю животных! – Ефим перебрасывал с руки на руку горячий кусок печени. – «Мы их давили, давили! Давили, давили!..»
   – А мне всё равно нравится! – Маша не отставала от парней, хрустела ливером.
   – Попробуйте-ка сараночку! – Вова выловил ложкой из котла луковицы саранки.
   – Мыло! – сказала Маша, прожёвывая «корнеплод».
   –  Давно! – согласился Ефим.
   – А чесночок? – Вова выловил головки чеснока.
   – Вкусно! – оценила Маха.
   – Да! – подтвердил Ефим. – Жаль, мало.
   – Вот ещё! Кому?
   – Мне хватит, – сказала Маша.
   – Ешь-ешь! – сказал Ефим. – Полезно. Целоваться, все равно, сегодня не будем.
   – Кто знает! – Маша скорчила улыбку. – Не говори «Гоп»!
   – «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!» – замурлыкал Ефим, пережевывая что-то ливерно-мясное, чтобы не острить по поводу этого. – Маня, веди себя поприличней.
   – Приколись черемшой, Маша, – посоветовал Вова.
   Черемша мелко нарезанная, пролитая уже застывшим салом, горкой торчала из берестяной плошки. Маша зачерпнула ложку.
   – Эх, розовых пузатых собачек, напичканных выжимками оливы, не хватает! – заявил Ефим.
   – Не портите аппетит, профессор, прошу же! – Вова ещё себе подложил какой-то кусок.
   – Не-е-е! Ежики, напичканные рыбьей требухой, сегодня отдыхают! Факт! – Ефим не унимался.
   – Я рада, что я с вами встретилась, мальчики! – вдруг выпалила Маша.
   – Какой ценой? – Ефим сам не понял, чего он ляпнул.
   Вова посмотрел на него с прищуром, сжал губы и незаметно махнул головой, дескать: «Ты чего?»
   Ефим понял, закрыл глаза и медленно махнул головой сверху вниз, типа: «Понял, извиняюсь!»
   Маша заметила их «перемигивания» и сказала:
   – Я всё понимаю, ребята – это просто судьба....
   – Судба-а,... – задумчиво повторил Ефим.
   – Тихо-тихо про Судьбу, Маша! Не произноси лишних слов – а то, ни дай боже, сейчас профессора понесет – он же наелся!
   А «профессор», закрыв глаза, замычал, пожевывая:
   – «Судьба, прошу, не пожалей добра...»
   – Эй, Тойота Караоке, сбацай-ка лучше чего-нибудь из вагантов! – Вова зацепил ложкой ещё одну луковицу саранки. – Кто «мыла» хочет?
   Ефим молча подставил плошку.
   – Витамины мне полезно!
   Все засмеялись сытым смехом.
   – Чего ржёте-то? Правда, говорю! Полезно мне! – Ефим смаковал луковицу. – Ржут, понимаешь!
   Потом он вытянул ноги и откинулся на спину.
   – Ху-у, бля-а! – утомленно выдохнул он. – Не, правда, чего я не верблюд?!
   – Нагрузим тебя завтра – будешь!
   – Не шути так, Вова. Я до завтра не доживу – лопну! Как надувная, зеленая грелка! Фу-у – обожрался! Чай у нас чё, бляха, через час только будет? Какого хрена они нам один котелок выдали?! Плесни бульону!
   Ефим протянул свой пакет-кружку.
   – Н-да, с бульоном тут не важно! – но Вова все-таки нацедил пол «кружечки».
   – Спасибо, браток! – Ефим стал мелкими глотками пить бухлёрскй бульон. – Жирный-то какой!
   – А ты как хотел?
   – Чаю я хотел. Давай, приготовим чаю.
   – Давай! – Вова не пошевелился.
   – Я схожу за водой, – Маша приподнялась. – А чем котелок помыть?
   – Возьми сажи и жир – получится мыло, – посоветовал Ефим. – И песком или илом – что там есть? – ещё промой. Только, сполосни, как следует! – Ефим дышал через нос, с явным просвистом между словами. Обожрался Ефим!
   – Я с тобой, – поднялся Вова.
   Ефим вопросительно посмотрел на него.
   – А чего она одна в темный лес пойдет?
   Ефим пожал плечами.
   – Мне-то что? Хотя, вас, молодежь,.... – и он не стал договаривать фразу – было лень даже думать.
   – Ну, сам посуди!
   – Идите-идите, я что – говорю, что-то против, что ли?
   – Ещё мяса подложить? – Вова вытаскивал из котла остатки.
   – Подложи, – Ефим выдохнул громко и указал глазами на свою «посуду».
   – Всё нормально? – осведомился Вова.
   – Не знаю, – ответил Ефим. – Что-то мне хуёвенько... Как пьяный... Голова кружится......! Ладно, идите – всё нормалёк. Просто, объелся – сейчас пройдет. Чай тащите! Пить охота!
   – Ну,... мы пошли.
   – Да, идите же уже! – Ефим закрыл глаза, чтобы быстрее ушли эти люди... за водой.
   Так он просидел несколько минут, обдуваемый свежим вечерним ветерком.
   Голоса Володи и Маши звенели (но не разобрать о чем), смешиваясь с шумом речки, где-то позади, в лесу, на берегу.
   Напротив потрескивал костерок, это было слышно, и глаза открывать не надо.
   А вот где-то наверху, как ему показалось, послышался всплеск, как будто большая рыба ударила по воде хвостом. «Ну, даже если и ударила, то, как это можно слышать – мы ушли вниз, наверное, на километр, а то и больше? Мне всё это снится, я устал, обожрался, плаваю в астрале, артишок в Амстердаме, монгольские степи, полет на Венеру... Вот – опять всплеск!»
   Ефим открыл глаза.
   Напротив, по соседнему, усыпанному мелким щебнем склону, спускался вниз (в лес от «кратера») человек в сером плаще-балахоне, почти таком же, как у них с Володей. Старик, как казалось издалека, нёс в руках, прижимая к груди, довольно большой камень. Ефим оценил, что для старика тащить такой камень, наверное, не легкая забава. Но старик шел размеренно, не выпуская камень, и спускался всё ниже и ниже к полоске леса. Еще минута и он скроется в лесу.
   Ефим встал, вышел из-под сосны, чтобы его было видно, и громко свистнул.
   Старик остановился, посмотрел на Ефима, наклонил голову в приветствии, и вновь тронулся в путь, не обращая внимания на то, что Ефим махал ему руками изо всех сил. Человек в сером балахоне растворился в лесу.
   Ефим остолбенел! Он молча стоял и смотрел на соседний склон, ничего не предпринимая. Старик же видел его, поздоровался и...ушел! Как?! В такой глуши кто-то кого-то встретил, поздоровался издалека и... ушел? Такого не бывает! Показаться не могло! Он ясно видел старика. Утром нужно будет сбегать на склон, следы посмотреть. А пока... может Вове сказать, а то вдруг из-за кустов неожиданно... но не хотел бы чтоб его заметили, не тащился бы напротив по склону... а камень ему на хера? Большой камендуля! На хера? Что-то здесь... Надо следы посмотреть, обязательно... завтра!
   – Чего свистишь? – веселая парочка появилась из-за спины. – Леших пугаешь?
   – Леших? – Ефим медленно повернулся. – Каких леших?
   – Ну, леших, – Вова улыбался – чего тут непонятного? – Леших-леших, которые в лесу живут и улюлюкают!
   – Улюлюкают, говоришь, – Ефим почесал голову, украдкой взглянув на склон (старика не было). – Они не улюлюкают, они камни куда-то таскают.
   – Не понял? – Вова подвешивал чан с водой над костром. – На хрена им камни?
   – Вот и я думаю, на хрена. Но ведь таскают!
   – Да, брат, ты объелся и видимо крепко поспал! – Вова наконец-то справился с чаном, разогнул спину и спросил ещё раз:
   – Свистел-то чего?
   – Тебя звал, – соврал Ефим, – пить охота! А вы там, в пятнашки играете – орете на весь лес, как мамонты!
   – Да он нас ревнует! – Маша стояла и улыбалась, выпалив эту глупость.
   – Да-а!.. – Ефим махнул рукой. – Никто вас... А-а... Задолбало...
   И не договорив ни одной фразы, он присел обратно под свою сосну.
 
   Посреди ночи, сквозь сон Ефим опять ясно услышал всплеск. Он открыл глаза. «Что-то там все же плещется!» – Ефим посмотрел через входной проем шалаша на «улицу». Поляна была освещена луной, как днем.
   Костер потрескивал.
   «Надо отлить!» – Ефим тихо, чтобы не будить ребят, поднялся и аккуратно вышел наружу.
   Луна, уже не полная, как «шесть копеек», но всё ещё большая, висела над поляной, как огромный фонарь. «Красиво» – подумал Ефим, и пошел в тень, за дерево.
   Вернувшись обратно, он увидел Володю. Тот стоял и смотрел на склон, по которому вечером...
   – Ты про него говорил? – шепотом спросил Вова, кивнув в сторону горы.
   По горе, в том же точно месте, спускался так же медленно тот же старик, тащил камень. Потом он вдруг приостановился, повернулся к парням, кивнул и вновь пошел и растворился в лесу.
   Парни несколько секунд стояли молча, рассматривая склон.
   – Пойду, отолью, – спокойно, как он умеет, сказал Вова.
   – Ага, – согласился Ефим, не отрываясь от склона.
   Вова зашел в тень дерева.
   Ефим по привычке подбросил дров в костер (который тут же яростно затрещал) и тихонько направился в шалаш за плащом – спать уже не хотелось, решил посидеть у костра.
   Тихо пробравшись, пытаясь не разбудить Машку, Ефим потянулся за плащом... и резко отдернул руку – Вова мирно спал по другой бок Марии!
   Ефим тут же оглянулся! Никого! Позади никого. Он медленно вытащил голову из шалаша и посмотрел в ту сторону, куда только что ушел «Володя» «отлить». Там – ни шороха, ни звука, никакого движения.
   Ефим «задернул» голову в шалаш.
   Прикоснулся пальцами к Вовкиному плечу.
   Тот тут же открыл глаза и повернулся.
   Ефим держал палец у рта.
   – «Бери меч – у нас гости!» – практически одними губами сообщил Ефим.
   Володя кивнул, что понял и тихо, но довольно быстро поднялся, уже держа в руках тесак (они всегда спали, чтобы тесак был под рукой).
   Перевалившись через Маху, не задевая и не разбудив её, Вова оказался рядом с Ефимом у выхода.
   – «Сколько?» – спросил губами Вова.
   Ефим показал один палец и губами добавил: «Видел».
   Вова покачал головой: «Понял!»
   Ефим пальцем показал, в какую сторону ушел тот один.
   Вова опять покачал головой: «Понял».
   ... По поляне скользнула тень! Резко! Но большая!
   Мужики моментально оказались вне шалаша с мечами в руках, готовые на всё! Они крутили головами, стоя на чуть подогнутых ногах, напряженные, как тысяча пружин. Но...
   ...Тишина. Только потрескивает костер. На небе – луна... и еще какая-то спираль, как будто прозрачным гелием неумелый художник намазал на небе разводы по кругу. Прозрачная спираль, расползающаяся понемногу в безветренном небе.
   Парни стояли на полусогнутых, как спартанцы. Прислушивались и смотрели во все глаза во все стороны.
   – Может, тебе приснилось? – спросил, вдруг, Вова.
   – Да!? А тень?
   – Птица перед луной пролетела, – Вова выпрямился.
   – И на небо насрала?... – Ефим тоже выпрямил ноги и спину. – Вон – ещё расползается.
   «Гелиевая спираль» плохо, но ещё читалась на небе.
   Вова пожал плечами и сделал шаг к шалашу, посмотреть, не разбудили ли Машку их фокусы.
   – Стоп! – Ефим смотрел куда-то в темноту за деревья. – Вот он.
   Вова глянул в туже сторону. И похолодела спина!
   В тени за сосной стоял медведь, маленькими жуткими глазками в упор смотря на парней.
   Секунда! И медведь тронулся с места, скачками приближаясь к ребятам.
   – Опа! Опа! – Ефим принял стойку, выпятил челюсть вперед и свирепо, как самурай, смотрел на надвигающуюся машину. – Хау! Хау!
   На последнем шаге медведь прыгнул вперед, выставив лапы!
   Ефим, автоматически перенес вес тела на левую ногу, развернулся вокруг своей оси, оказавшись чуть сбоку протянутой лапы, и, что было силы, с разворота, рубанул! Хотел по голове, но попал по лапе! Не хватило длины рук!
   Он почувствовал, как меч перерубил кость и такую твердую шкуру!
   «Комбикосовый!» – мелькнула мысль.
   Ефим отпрыгнул в сторону.
   – На-а!!! – с другой стороны медведя, не понятно как умудрившись, Вова вогнал в бочину под переднюю лапу зверю свою рогатину и навалился всем телом на черенок.
   Медведь, зависший на секунду в прыжке, завалился от толчка Володи, в горящий костер, перевернув чан и всё, что сушилось у костра. Запахло паленой шкурой. Медведь страшно заревел. Черенок сломался.
   Ефим тут же нанес удар по тому, что оказалось рядом – по задней ноге и рассек её по вдоль! Медведь соскочил, сделал несколько прыжков от костра и в сторону от ребят, и урылся головой в поляну.
   – Машку на дерево! – крикнул Ефим, схватив топор, вместо меча, и в два прыжка оказался рядом с медведем.
   Пока медведь не поднялся, он со всей силы рубанул по затылку зверюгу! Топор вошел глубоко в череп... и застрял. Некогда было вытаскивать!
   Ефим отпрыгнул и бросился к костру за мечом.
   Вова, выхватив из шалаша, одуревшую Машку, практически сам закинул её на нижнюю, толстую ветку сосны и, успев сказать: «Лезь и ни звука!», кинулся к медведю на смену Ефиму, и хлестанул своим мечом медведя поперек позвоночника в районе крестца. Позвоночник хрустнул!
   Медведь еще издавал какие-то звуки, когда Ефим, отпрыгивая на всякий случай после каждого удара, осыпал его пиздячками по спине!
   – Да хватит, Фима! Он уже не поднимется! – спокойный, как индеец, Вова смотрел, как отводит душу Ефим. – Измочали всего!
   – Урод вонючий! – бормотал Ефим, постепенно уставая «мочалить» мишку. – Вот, Урод вонючий!
   Наконец-то поняв, что медведь уже никогда не поднимется, Ефим опустил меч, вытер пот со лба и засмеялся:
   – Ай, да Сашка! Ай, спасибо, милая! Чтобы я без тебя делал?!»
   – Кто это – Сашка? – спросил Вова.
   – Тренер мой по... с мечом учила воевать! Ай, Сашенька моя! Что бы я делал, если бы не ты!? Эх, вернусь!.. С меня бутылка! Засажу по самые мормышки!
   Тут уже засмеялся Володя.
   Ефим уперся ногой в череп медведя и выдернул топор:
   – Во, засадил! Давай перевернем.
   Парни перевернули зверя.
   Стоило ему рухнуть на спину, как Ефим, не говоря не слова, тут же отрубил ему башку:
   – Вот теперь, точно, не поднимется! – Он ногой отодвинул голову от туши.
   Вова выдернул обломок копья:
   – Жалко – хорошая была машина.
   – Кто? Медведь? – Ефим по-дурацки хихикнул.
   – Да нет – рогатина, – улыбнулся в ответ Володя.
   Ефим хлопнул друга по плечу:
   – Пошли Машку с дерева снимать, охотник! Надеюсь, он один приходил.
   – Пошли.
 
   – Вот урод! – всё ещё бурчал Ефим, оглядываясь на Мишу.
   – А черенок-то не выдержал, – Вова пнул ногой обломок древка, всё ещё сожалея о своем оружие.
   – Они нам вечно брак подсовывают! – поддержал Ефим. – Маха! Ты жива?!
   – Вот, сука! Действительно, урод! Носки сгорели! – Вова бросился к огню, пытаясь спасти носки.
   – Мои носочки! – крикнул Ефим. – Сволочь!
   Вова на вытянутой руке держал обгорелые наглухо носки Ефима.
   – А твои где?
   – А мои – на Машке!
   – Вот, сволочь!
   – Больше, кажись, ничего не сгорело.
   – Ну, сволочь же! – Ефим взял носки. – Ну, ты скажи! У меня теперь лапки мерзнуть будут! – полушутя, полусожалея, причитал Ефим. – Убил бы, гада!
   – А ты что сделал? – Вова подопнул к Ефиму отрубленную лапу.
   – А? Как я его?! – Ефим смотрел на обрубок. – Классически! С разворотом!
   – Красиво, было! Я думал, тебе хана, когда он прыгнул!
   – Ну, щас! Хана! Да я таких пачками глушил! – Ефим расплылся в улыбке.
   – Сейчас сможешь одним ударом ему лапу перерубить?
   – Сейчас у меня руки... А, хрен с ними с носками – живы, и это главное, – выдохнул он, почувствовав, как хочется кАа... напаскудить. – Я сейчас! Машку снимай!
   Вова засмеялся:
   – Давай-давай... Маха, ты как? Давай, сползай – помогу.
   Дрожащую Маху Вова аккуратно поставил на землю:
   – Всё нормально?
   Машка заплакала.
   – Ну, началось! – Вова прижал её к себе. – Завязывай, Маша! Всё нормально! Всё-всё-всё!
   Он вытер ей слезки.
   – А Фима где?
   – Фима? – передразнил Вова. – Фима удобряет лес! У него аллергия на медведей!
   И Маша, наконец-то, засмеялась:
   – А у тебя?
   – А у меня – запор!
   – А я писать хочу, – Маша присела, не отпуская руку Володи. – Извини!
   Вова вздохнул, покачал головой и поднял голову к небу.
   Светало. «Гель» растворился.
 
   – Ну, ладно, братцы!..
   Вся троица сидела между шалашом и костровищем.
   – Я, говорю, давайте прикинем, что здесь у нас происходит, – Вова грыз травинку. – Кто что видел?
   Ефим сплюнул на землю, приподнялся и повернулся к склону.
   – Вон там, по склону, – показал он пальцем, – вчера, пока вы ходили за водой, я видел старика в балахоне, который нес камень. Старик остановился, когда я свистнул, кивнул мне и исчез вон в том лесу. Я думал, приснилось. Ночью пошел отлить. Отлил. Гляжу – ты стоишь и смотришь на старика. Мы вместе стали смотреть. Старик опять шел там же, тащил камень, остановился там же, кивнул нам и ушел в лес. Ты пошел вон за то дерево, а я подбросил в костер и заглянул в шалаш, чтобы взять плащ – спать не хотелось. Да, кстати, до того я слышал, каждый раз перед появлением старика, всплески воды... как будто с горы, из впадины. Так вот, я наклоняюсь за плащом, а ты, оказывается, на месте и спишь, как ни в чем не бывало! Кто тогда пошел в лес? Я запаниковал!.. Дальше ты знаешь...
   – А тень? И спираль на небе?
   – Какая спираль, – Маша резко подняла голову, повернулась к Вове.
   – Тень промелькнула большая, – пояснил Вова, – потом на небе появилась какая-то спираль, как будто из прозрачного геля. Ну, как объяснить?...
   Вова начертил в воздухе ладонью спираль.
   – Вот такая... только больше... прямо в воздухе висела..
   Маша посмотрела туда, куда кивнул Вова – на, уже совсем светлое, небо.
   – Я тоже видела спираль, – тихо сказала она.
   Парни переглянулись.
   – Когда? – спросил Ефим. – Вчера?
   – Нет. Когда на скале ночевала.
   – Там? – Ефим показал в ту сторону, откуда они пришли.
   – Да. Ночью. Я сидела, и вдруг вижу, тихо, без звука выходит из-за горы огромная сигара...
   – По земле? – перебил Ефим.
   – Нет! По воздуху. Выплывает... тихо. Не летит, а тихо выходит из-за скалы. Постояла над рекой и потом – фить! – и мгновенно улетела... стала, как маленькая звездочка. Я видела, как что-то белое сзади у неё горело, как спираль, крутилась. А потом, когда она улетела, на небе остался след... как спираль... прозрачная... и расплывалась постепенно... потом исчезла. Я подумала, что это дым от мотора. Но это был не дым... да и мотора не было слышно. Фить – и унеслась, как небывало. Я думала, что с ума схожу... или мне приснилось... мне страшно было,... – у Машки заблестели глаза.
   Вова, по традиции уже, обнял её и... поцеловал в макушку.
   – Н-да – дела! Нам, блядь, ещё инопланетян тут не хватало! – выругался Ефим. – Может, валим отсюда! Пока ещё какой-нибудь «Вова» из леса не вышел?! Не нравится мне здесь! А?
   Все, как по команде, встали и молча начали укладывать вещи.
   На память Ефим отрезал от отрубленной лапы медведя три когтя:
   – Потом амулеты сделаю, – заявил он и швырнул лапу к остальной туше зверя.
   – А остальное? – задал вопрос Вова.
   – Да пусть валяется! Я его жрать не буду! А ты? Как? А? Будешь?
   Вова пожал плечами – мне он тоже не нужен.
   – Ну и пусть валяется тогда!
   – Согласен! – Вова вздохнул, вертя в руках обломок копья.
 
   Примерно через три часа после «старта», речка, вдоль которой шли наши путешественники, сделала загиб влево и привела их к натоптанной тропе. В этом месте через речку было переброшено два бревна, уже порядком потертых от времени и, видимо, чьих-то ног.
   – Чудеса! – сказал Ефим. – Смотрите!
   Тропа, ровная как стрела, вела точно на гору, проступая даже на мелкокаменистой россыпи у вершины, хотя вершина была ох как далеко уже! А за рекой она шла также ровно вниз, как натянутая струна, без единого поворота, ныряя вдали за пригорок.
   Вова посмотрел на солнце, потом на часы, покрутил рукой, кое-что прикинул:
   – Точно на Юг!
   – Чудеса! – ещё раз подтвердил Ефим.
   – Идем?
   – А что делать? – задал резонный вопрос Фима. – Есть выбор?
   – Нет! – Вова глубоко набрал ноздрями воздух и резко выдохнул. – Пошли!
   Все ступили на «мостик».
 
   Еще часов пять они шли по торной, прямой и ухоженной тропе, не решаясь сделать привал, на ходу глотая воду из бурдюка и пожевывая копченое мясо. Что-то гнало их без остановки вперед. Но ни одна веточка, ни один кустик не цеплялись, ничего не мешало идти. Даже камни или валежины не попадались на тропе – всё было ухожено, расчищено и утоптано. Иди, да иди! Вот только солнце уже давно стояло в зените и палило нестерпимо. Если б не листва!..
   – Найдем ручей – остановимся, – сказал Вова.
   – А найдем? – Ефим шел первым, держа всю дорогу, ещё со «старта», лук наготове. Топор он заткнул за пояс за спиной.
   – Куда-то же она ведет. Наверняка, к воде! А куда? – Вова шел последним, не забывая оглядываться, держа в руке меч (обломок копья, как топор у Ефима, был у него заткнут за ремень у поясницы).
   – Посмотрим, – Ефим резко остановился.
   – Что?! – прошептал Володя.
   Тропа впереди «ныряла» куда-то на спуск.
   Ефим принюхался:
   – Дымом пахнет! Чуешь?
   Вова задрал голову вверх, как легавая, начал втягивать воздух:
   – Точно.
   – Люди?
   – А кто ещё?
   Ефим повернулся к Вове, скривившись в улыбке:
   – Кого тут только нет.
   Вова развел руками.
   Ефим снял с плеча ношу:
   – Я пройду немного вперед, разведаю.
   – Мы за тобой, – Вова тоже снял ношу. – Метрах в ста будем позади – так, чтобы всё время тебя видеть. Заметишь что-нибудь необычное, резко шагни вбок. Идет?
   – Понял, – Ефим ладонью вытер губы. Перекрестился. – Ну, я пошел.
   – Давай!..
   Из-за дерева на тропу вышел старик в сером балахоне.
   Ефим моментально вздернул лук и направил на цель, растянув до упора тетиву! По спине пробежали холодные мурашки (причем, у всех сразу!).
   – Стой, батя! Не шевелись!
   – Здравствуйте, – спокойно сказал старик.
   – Здорово! Ты кто такой? – быстро спрашивал Ефим, держа на прицеле старика и одновременно боковым зрением разглядывая всё вокруг, чтобы заметить любое движение.
   – Живу я здеся! Жду вас. Встречаю. Опусти лук – не ровен час, сорвется.
   – Не сорвется! Ты один?
   – Один, один... – старик стоял спокойно, нечего не делая.
   Вокруг тоже было всё тихо.
   Ефим ослабил натяжку, но лук совсем опускать не стал.
   – Кто ты, батя?
   – Живу здесь.
   – Ну, это я понял. А кто ты? Чего живешь-то тут?
   – Как сказать? Живу, да живу. А звать меня Ефим,... как тебя.
   Ефим тут же непроизвольно снова поднял лук на старика.
   – Чёт ты мне не нравишься, отец Ефим – знаешь много!
   – Это есть,... – старик улыбнулся. – Не бойтесь, я плохого не сделаю. Пойдемте ко мне, я вас уже давно жду. Пообедаем.
   Ефим вопросительно посмотрел на Володю.
   – Пошли – а что делать? – Вова был спокоен.
   «Во, нервы!» – подумал Ефим, а вслух сказал, опустив оружие:
   – Ну, веди, тезка – показывай свои апартаменты. Только, не шали – до греха не доводи – я нервный... после некоторых событий.
   Старик ещё раз улыбнулся – казалось, он понимает, о чем речь. Повернулся и, не спеша, зашагал вниз по тропе.
   Ребята, подняв баулы, последовали за ним.
 
   – Дед!.. Ничего если я буду так тебя называть, батя? – Ефим шел следом за стариком.
   – Называй,... – «дед» шел впереди, говорил, не оборачиваясь, но его было почему-то хорошо слышно.
   – Ну, ладно... Отец. Это ты тропу натоптал? Скажи честно, – Ефим еле поспевал за стариком.
   Остальные пыхтели позади.
   – Я, – ответил старик.
   – Всю тропу и... один?!
   – Да.
   – Так сколько же ты по ней ходишь?
   – Много хожу, – дед не оборачивался.
   – А вчера ты ходил?
   – Вчера – нет. Сегодня пошел вас встречать.
   – Дед, ты обещал правду говорить! – напомнил Ефим. – Неудобно, как-то, когда пожилой, солидный человек говорит неправду...
   – А я и говорю правду! – перебил его старик.
   – А я вчера тебя видел на горе!
   – Сколько раз? – неожиданно прозвучал вопрос.
   – То есть?
   – Ты один раз меня видел?
   – А откуда ты знаешь, что не один?
   Старик остановился и медленно, без лишних движений, повернулся.
   Ефим остановился, не подходя близко.
   – Что? – спросил Ефим.
   – Однажды, Ефим, ты сам себя можешь увидеть. Когда я первый раз увидел... когда я увидел, что я сам с собой поздоровался... Потом привык... если вдруг встречаю – не тревожусь.
   Ефим стоял, смотрел на старика, открыв рот.
   Потом его осенило, и он задал вопрос:
   – Старый! А ты – это не я, случайно.
   Старик улыбнулся:
   – Нет! Не ты!
   Дед развернулся и продолжил путь.
   Ефим посмотрел на своих спутников.
   Вова улыбался.
   Маша, округлив глаза, ничего не понимала.
   Ефим хмыкнул... и продолжил путь.
   – Слушай, дед! Ну, ты же камни оттуда таскаешь?
   – Да. За камушком я ходил третьего дня – при полной луне.
   – И-ииии?...
   – И больше не ходил. Только, когда луна полная, я хожу за камушком.
   – Вот как! А зачем тебе «камушки»?
   – Дом обкладываю. С камнями-то дом теплее!
   – Да-а ты что-о?! А почему бы каждый день за камнями не ходить тогда? Далеко?
   – Нет – недалеко. Однако, камень, он силу имеет только в большую луну. А так... камней и в реке набрать можно, только от них толку-то?