Страница:
– Вы находите? – Шипль, польщенный, рассмеялся. – Ну, идемте, я покажу вам мой «Космос».
Нортон как энтузиаст летного дела и человек пытливый интересовался проблемой межпланетных сообщений, много читал о предстоящих космических рейсах, о создании искусственного спутника Земли. А в Америке, как ни в какой другой стране, проявляют интерес к Вселенной – там давно с аукциона распроданы Солнце, Луна, планеты, звезды. Документы, подтверждающие, например, право собственности мистера Фрэнка Могема на планеты солнечной системы, соответствующим образом заверены и утверждены. В прессе систематически печатаются статьи о возможности завоевания Соединенными Штатами межпланетного пространства. Нортон помнил, в одной из передовых статей «Кольерса» было написано: «Соединенные Штаты должны немедленно приступить к осуществлению рассчитанной на длительный период программе обеспечения Западу превосходства в межпланетном пространстве. Если мы этого не сделаем, это сделает кто-нибудь другой. Весьма вероятно, что этим другим будет Советский Союз… Безжалостный враг, обосновавшись на межпланетной станции, мог бы в конечном счете покорить народы мира. Вращающийся вокруг Земли по определенной орбите, подобно второй Луне, этот сделанный руками человека остров в небесах мог бы быть использован в качестве платформы для запуска управляемых снарядов. Снабженные атомными зарядами, управляемые радаром, эти снаряды могли бы быть направлены на любой объект на поверхности Земли со смертоносной точностью».
Рабочие продолжали возиться у «Космоса»… Что они делают? И вдруг Нортон увидел: в специальные отсека летательного аппарата загружались бомбы, по виду обычные, авиационные.
– Профессор Ваневар Хиггинс прилетит завтра утром, – продолжал Шипль. – И он убедится, что теперь дело за ним. Но я думаю, что вдвоем со Огарком они добьются успеха.
Нортон не допытывался, о каком успехе идет речь, его внимание было поглощено другим: «Космос» с грузом бомб, по-видимому, готов к отлету!
– Вы уверены, что эта махина полетит? – спросил он инженера.
– Вас смущают размеры «Космоса», Боллз? – ответил тот. – Да, она полетит. Смотрите сюда… Вот она, наша будущая планета… Воткнутая в землю стальная сигара… Ее нижняя и верхняя части совершенно самостоятельные, в соответствующий момент они автоматически, гм… отцепятся от нее и на парашютах опустятся. В нижней ракете имеются свой атомный двигатель, свой запас топлива: жидкого водорода и кислорода.
– Стало быть, нижняя ракета должна способствовать подъему «Космоса»?
– Совершенно верно, парень, – Шипль с удовлетворением рассматривал творение своих рук. – Таково же назначение и остальных девяти ракет – своими двигателями они поднимут мой «Космос» в верхние слои стратосферы, и там на высоте четырехсот километров от поверхности земли состоится старт «Космоса».
– Вы собираетесь лететь на другие планеты? – летчик с нескрываемым интересом взглянул на инженера. – Зачем же, в таком случае, в ракетоплан погружают бомбы?
Шипль слегка улыбнулся:
– Нет, мы не будем забираться так далеко. Просто покрутимся вокруг нашей старушки планеты, проведем научные наблюдения…
– И обратно.
– Обязательно. Ну, идите за мной.
Они поднялись по трапу и через входной люк проникли внутрь ракетоплана. Это было довольно просторное помещение, разделенное на ряд совершенно самостоятельных отсеков.
– Там атомный двигатель, – указал Шипль. – Вот пульт, управления им… Стоит повернуть вот этот рычажок – и мотор заработает. А вот, видите… – инженер нажал кнопку, и часть стальной обшивки ушла в стену, открыв широкую амбразуру, – телескоп…
– С помощью его вы будете изучать звезды? – поинтересовался Нортон.
– Вы забавляете меня, Боллз… Ну, так и быть скажу вам по секрету – с помощью этого телескопа мы будем рассматривать одну-единственную звезду – нашу планету, вернее, определенную часть её.
Нортон с видом ошалелого невежды пожал плечами.
– Все это не для твоей башки, Боллз… Но не вешай носа, и для тебя найдется работа. На первых порах я назначу тебя начальником «дома скорби», так эти скоты, корейские и китайские рабочие, называют тот барак, который ты, наверное, заметил у самого въезда на запретную территорию.
– Тюрьма? – догадался Нортон.
– Не совсем, – уклончиво ответил Шипль и многозначительно усмехнулся. – У меня тут на заводах и в лабораториях работают главным образом азиаты, и время от времени приходится среди них проводить чистку… Ну, а поскольку все работы на острове совершенно секретные, то я не могу негодных и политически неблагонадежных людей отсылать отсюда домой. Понимаешь? Сначала, пока из них комплектуются команды, они находятся в «доме скорби». Тебе придется заняться этим делом, Боллз.
Нортон промолчал – итак, ради сохранения тайн Прайса рабочие здесь обречены на истребление! «Это, конечно, не ново, – думал Нортон. – Немецкие и японские фашисты поступали так же».
Шипль переходил из одного отсека в другой.
– Вот наша РС – радарная станция.
– А что здесь?
– Кабинет шефа.
Они вошли в роскошно обставленный салон. Нортон обратил внимание на обилие всевозможных механизмов.
– А это что? – он положил руку на один из изящно отделанных рычажков.
Шипль в ужасе подскочил на месте:
– Снимите руку, Боллз! Осторожно, ради бога! Так… Уф-ф… – и он вытер пот с побледневшего лица. – Черт возьми, вы могли нажать на бомбосбрасыватель. Одна миллионная доля секунды – и нас бы с вами как не бывало!
Одна миллионная доля секунды? Нортон так и думал.
– Атомные? – спросил он, имея в виду бомбы, которые в это время погружались.
– И водородные, – ответил Шипль. – Не торчите там, Боллз… Теперь вы поняли, полагаю, что иногда профаном быть опасно.
– Вы уверены, что ваш «Космос» благополучно превратится в спутника Земли? – спросил Нортон.
– О да! Обратите внимание вон на того китайца, Боллз, – ею зовут Чжао Мин, инженер с Тайваня. Он здорово помог мне, но сегодня пришел и его черед отправиться в «дом скорби» – уж слишком хорошо он изучил этот летательный аппарат… оставить его в живых я не могу. Через два дня очередная партия будет укомплектована, и тогда тебе придется заняться им…
Они возвратились к обеду. В тот же день Нортон получил пропуск к запретную зону. На другой день с утра он и Шипль снова отправились на ракетодром.
– Вон в тех домах, – показал инженер, – находятся люди, которые скоро поднимутся на «Космосе». А вон дом с камерами, в которых они проходят тренировку, ведь им придется выдержать огромное давление в начале полета, а затем, когда ракета преодолеет силу земного притяжения – невесомость… Впрочем, вы в этих делах все равно ничего не поймете.
Шипль, оказывается, тоже тренировался. Днем прилетел Ваневар Хиггинс, румяный, с детски невинным выражением голубых глаз. Шипль показал ему «Космос» и подробно объяснил управление летательным аппаратом, назначение отдельных приборов и механизмов.
– А вот наши артиллерийские позиции, – пошутил он, входя в салон, предназначенный для Прайса.
Нортон старательно запоминал объяснение инженера.
Его беспокоило, что до сих пор на острове он нигде не видел Старка. Чжао Мина на ракетодроме уже не было, очевидно, его бросили за колючую проволоку «дома скорби», в барак смертников.
В бунгало они возвратились под вечер. По ту сторону лагуны в открытое море уходила яхта Бэтси Прайс. Нортон так и не понял: сбежала ли девушка от своего нелюбимого жениха или уехала по договоренности с ним. Шипль же сделал вид, что ничего не случилось.
После ужина Нортон стоял на веранде, погруженный в тревожные думы. И тут он вдруг почувствовал, как его крепко схватили за руки и мгновенно обезоружили. На кистях рук щелкнули наручники. Летчик не растерялся: прежде всего следовало выяснить в чем дело, возможно, Шипль просто решил свести с ним счеты…
Его ввели в ярко освещенную гостиную. За столом, уставленном бутылками, сидели Шипль, Хиггинс и третий, при виде которого летчик понял, что он погиб, – это был астроном Джонстон, приятель Уильяма Прайса, неоднократно встречавшийся с ним в Прайсхилле.
– Рад приветствовать вас на «Острове возмездия», мистер Нортон. – Джонстон иронически поклонился. – Зачем вы сюда пожаловали?
Нортон молчал.
– Что приказал шеф? – спросил Хиггинс.
Шипль бросил на Нортона взгляд, полный ярости, и протянул профессору телеграмму. Тот прочел.
– Я так и думал, – проворчал он. Шипль сказал:
– Этому негодяю повезло – его просто расстреляют… Если бы не приказ мистера Прайса, он умирал бы у меня в течение целого месяца, каждый день помаленьку. – Он встал и подошел к Нортону: – Кто тебя послал сюда?
Нортон молчал. Шипль размахнулся и изо всей силы ударил его по лицу. Нортон покачнулся, заскрипел в бешенстве зубами и всем телом рванулся к нему. Однако его оттащили в сторону.
– В «дом скорби»! – приказал Шипль.
Нортона втолкнули в закрытый автомобиль и повезли.
…Первые несколько минут, пока глаза не привыкли к темноте, он ничего не видел, но все же чувствовал – тут находятся люди. И он не ошибся.
– Вы ушиблись? – участливо спросил его кто-то, судя по выговору, не американец.
– Нет, – ответил Нортон.
– Идите сюда, отдохните. Здесь рисовая солома.
– Кто вы? – спросил Нортон, прислушиваясь к странно знакомому голосу.
– Я инженер Чжао Мин. – Китаец тронул его за локоть. – Ну как, видите теперь что-нибудь? Э, да на вас стальные браслеты! А я думал, вы поможете мне привести в себя еще одного заключенного. Его зверски избили. Идите сюда, я покажу его вам.
В углу, сверху, из крошечного зарешеченного окошка падал слабый свет то ли луны, то ли электрической лампочки, горевшей снаружи. Нортон увидел распластанное на охапке грязной соломы большое тело. Он наклонился и тотчас отшатнулся: перед ним был профессор Старк.
– Он очнется, – сказал Чжао Мин. – Жаль, что у нас нет ни капли воды
Нортон был в отчаянии. Вот и конец! Ему удалось пробраться на «Остров возмездия», проникнуть в тайну Прайса, но звездочет узнал и выдал его! Тут же, в бараке смертников, Старк…
Чжао Мин прервал его мысли.
– До сих пор здесь находились корейские и китайские рабочие, – сказал он. – Их расстреливали за внешней оградой, там, на южной стороне острова. Сегодня, когда наступил мой черед отправиться в царство теней, мне в спутники дали янки… мистер Боллз…
– Я – Дуглас Нортон, капитан военно-воздушных сил… Послушайте, Чжао Мин, неужели мы будем сидеть тут спокойно и ожидать, когда нас убьют эти подлые преступники?
– Да.
– Нет ли здесь камня, чтобы сбить с меня наручники?
– Нет.
Нортон заметался, как зверь в клетке.
– Я найду выход, – порывисто шептал он.
– Успокойтесь, капитан, – проговорил Чжао Мин. – Не нужно снимать наручников.
– Почему?
Китаец явно что-то недоговаривал.
– Скоро утро. Мы будем жить еще один день. Надо беречь силы.
…Нортон очнулся от забытья, по-видимому, не скоро. Старк тихо стонал. Китайца рядом не было.
– Чжао Мин, – шепотом позвал он. Откуда-то из дальнего угла послышались осторожные шаги.
– Я здесь, капитан.
– Пить… – простонал Старк.
Нортон был в отчаянии, где же взять воды? И вдруг он увидел, как Чжао Мин приблизился к профессору и приложил к его губам фляжку.
Старк постепенно пришел в себя. Он узнал летчика.
– Я не боюсь умирать, – сказал он ему. – Но только не так… Нет, нет… О боже! Дуглас, мое сердце разорвется от ярости!
– Как это с вами случилось? – спросил Нортон.
– Я не мог лгать и притворяться. У них тут, кажется, действительно все готово к тому, чтобы отправить «Космос» в полет… От меня потребовали произвести некоторые расчеты, опыты… Я отказался – играть слишком поздно. Я плюнул в бесстыжие морды Шипля и Хиггинса, и вот, видите…
– Я не верю в успех затеи Прайса с «Космосом», – сказал Нортон. – Вот уже несколько лет наши, американские, инженеры пытаются создать двигатели для межконтинентальной баллистической ракеты, однако успеха они пока не добились. Ракета «Атлас» закувыркалась в воздухе и начала падать, едва отлетела несколько километров от стартовой площадки. Во избежание катастрофы «Атлас» пришлось взорвать специальным радиосигналом. Та же участь постигла ракету «Тор». Возможно, тут играет роль и топливо, не знаю, но вряд ли Шипль окажется счастливее других, он не похож на тех, кто выдумывает порох. Скорее всего он просто морочит Прайса. Я уверен, что его «Космос» взорвется вот тут, над этим островом, никуда не полетит. Это русские могли бы теперь строить космические летательные аппараты, они могут посылать свои баллистические ракеты в любой район земного шара.
– У них уже есть межконтинентальные ракеты, – заметил Чжао Мин, – и мощные двигатели, и подходящее топливо для этих двигателей.
– А вдруг мы ошибаемся, и ракета Прайса все-таки полетит? – прошептал Старк. В его голосе слышалось мучительное сомнение. – Нет, нет, мы во что бы то ни стало не должны допустить старта «Космоса». – И профессор бросил на летчика взгляд, полный боли и гнева. Нортон пожал плечами.
– Согласен. Однако прежде всего нам следует подумать о том, как спастись самим. Нам осталось жить всего несколько часов, следующей ночью нас, наверное, расстреляют.
День тянулся медленно. В барак никто не заходил. Со стороны ракетодрома слышался оглушительный грохот.
– Проверяют работу двигателей, – сказал Чжао Мин. – Ракету загрузили атомными бомбами – завтра ее будет осматривать Хиггинс. О, если бы я мог сейчас очутиться там! Я уничтожил бы это создание Прайса, ведь я умею управлять «Космосом».
Весь день китаец пролежал как бы в забытьи, но с наступлением вечера он преобразился.
– Они придут за нами часа через два, – сказал он. – Теперь, если мы хотим попытаться спастись, надо действовать.
– Бежать? – гневно прошептал Старк. – Куда? Я должен уничтожить ракету Прайса.
– За дело! – скомандовал Чжао Мин и направился в дальний угол. Там он отодвинул от стены пустой ящик. – За мной… Наши друзья трудились тут не одну ночь…
Нортон вылез последним. Чжао Мин и Старк уже ждали его. Они очутились в узком пространстве между внешней стеной запретной зоны и тюрьмой. Чжао Мин быстро подошел к летчику и сбил наручники. Нортон с удовольствием растер затекшие кисти рук.
По знаку Чжао Мина, друзья стали ползком осторожно продвигаться вдоль стены, чтобы за ее выступом скрыться от внимания часовых, стоявших у ворот и у входа в «дом скорби».
– Скорее.
Они повернули направо и, оказавшись за поворотом стены, остановились.
– За мной, – тихо скомандовал Чжао Мин. Он собирался прыгнуть через стену, но неожиданно остановился: с той стороны отчетливо слышался топот идущих строем солдат.
– Поздно! – прошептал Чжао Мин. – Это за нами. Нам не удастся пройти и двух шагов, как нас схватят и убьют.
Итак, путь к отступлению был отрезан.
– Неужели такая бесславная смерть? – простонал Старк.
Летчик крепко сжал ему руку.
– У меня появилась мысль… Это очень опасно, но нам терять нечего. Все-таки мы вырвемся из рук этих убийц. Следуйте за мной. – И Нортон через открытое, ярко освещенное пространство быстро направился к воротам, ведущим на ракетодром. Старк и Чжао Мин, еще ничего не понимая, шли за ним.
– Быстрее! – скомандовал им Нортон и предъявил часовому пропуск, который при аресте в бунгало у него не отобрали. – Эти люди со мной.
– Почему так поздно? – спросил один из часовых. – Я должен буду проверить. – И он взялся за телефон.
– Срочное приказание мистера Шипля, – ответил Нортон. – Можете позвонить ему в контору… Живо за работу! – прикрикнул он на друзей, те бросились к гигантской ракете Прайса, возвышавшейся над полем.
Пронзительно завыла сирена. Со стороны ворот послышался топот множества ног:
– Скорее внутрь, или они перестреляют нас! – крикнул Нортон.
Вслед за Чжао Мином друзья быстро поднялись по трапу и захлопнули за собой стальной люк.
Сирена продолжала выть, вибрируя на противных низких тонах. В небо взлетели ракеты – красные, розовые, зеленые.
– Что это значит? – спросил Старк китайца.
– Они выбросили против нас самолеты, – пояснил Чжяо Мин.
– Вряд ли Шипль пойдет на то, чтобы разбомбить ракету, – сказал Нортон.
Чжао Мин надавил на кнопку, двойная обшивка ракеты ушла в стороны, обнаружив небольшое окно, сделанное из пуленепронинаемого стекла. Друзья отпрянули назад: со всех сторон к «Космосу» бежали люди. Завизжав тормозами, на полном ходу остановился виллис – с него соскочил Шипль. У инженера был вид безумного. Люди продолжали приближаться…
– Они хотят испортить механизм ракеты, – догадался летчик.
Шипль что-то истошно орал, размахивая руками.
– Послушайте, Чжао Мин, не найдётся ли здесь приличной винтовки? – спросил летчик, не отрывая взгляда от того, что творилось на ракетодроме.
– Вот. – И Чжао Мин сунул ему в руки оружие. В то же мгновенье оконное стекло опустилось. – Но вы не успеете перебить их всех, – добавил инженер.
Старк предложил:
– Надо бы включить моторы… Тогда они побоятся пламени двигателей.
Чжао Мин бросился к механизмам, и ракета задрожала от страшного грохота. Длинные языки ослепительно-белого пламени полоснули по земле во все стороны. Послышались крики ужаса и боли. Шипль все еще командовал. Из-за ворот выскочили мощные тягачи с орудиями на прицепе. Стало ясно – из двух зол Шипль выбирал меньшее: орудия с ходу разворачивались. Шипль бесновался, размахивая револьвером. Нортон тщательно прицелился в него и плавно нажал на спуск.
Шипля унесли. Орудия продолжали медленно поднимать стволы.
Старк пожал друзьям руки. Все без слов поняли, что теперь им следует делать…
Окно поднялось на место, стальная обшивка ракеты сдвинулась.
Чжао Мин повернул выключатель и одновременно пустил в ход двигатель. Страшный рев донесся откуда-то снизу, рев такой силы, что в нем потонули и запоздавший орудийный залп, и взрывы бомб, сброшенных с самолетов. Чжао Мин повернул к друзьям побледневшее лицо – «Космос» со сверхзвуковой скоростью летел в глубины Вселенной. Никто из обитателей ракеты не знал, что их ждет через секунду. Но как бы то ни было, созданный Прайсом для преступлений против человечества «Космос» находился сейчас в их руках.
Глава пятнадцатая
Нортон как энтузиаст летного дела и человек пытливый интересовался проблемой межпланетных сообщений, много читал о предстоящих космических рейсах, о создании искусственного спутника Земли. А в Америке, как ни в какой другой стране, проявляют интерес к Вселенной – там давно с аукциона распроданы Солнце, Луна, планеты, звезды. Документы, подтверждающие, например, право собственности мистера Фрэнка Могема на планеты солнечной системы, соответствующим образом заверены и утверждены. В прессе систематически печатаются статьи о возможности завоевания Соединенными Штатами межпланетного пространства. Нортон помнил, в одной из передовых статей «Кольерса» было написано: «Соединенные Штаты должны немедленно приступить к осуществлению рассчитанной на длительный период программе обеспечения Западу превосходства в межпланетном пространстве. Если мы этого не сделаем, это сделает кто-нибудь другой. Весьма вероятно, что этим другим будет Советский Союз… Безжалостный враг, обосновавшись на межпланетной станции, мог бы в конечном счете покорить народы мира. Вращающийся вокруг Земли по определенной орбите, подобно второй Луне, этот сделанный руками человека остров в небесах мог бы быть использован в качестве платформы для запуска управляемых снарядов. Снабженные атомными зарядами, управляемые радаром, эти снаряды могли бы быть направлены на любой объект на поверхности Земли со смертоносной точностью».
Рабочие продолжали возиться у «Космоса»… Что они делают? И вдруг Нортон увидел: в специальные отсека летательного аппарата загружались бомбы, по виду обычные, авиационные.
– Профессор Ваневар Хиггинс прилетит завтра утром, – продолжал Шипль. – И он убедится, что теперь дело за ним. Но я думаю, что вдвоем со Огарком они добьются успеха.
Нортон не допытывался, о каком успехе идет речь, его внимание было поглощено другим: «Космос» с грузом бомб, по-видимому, готов к отлету!
– Вы уверены, что эта махина полетит? – спросил он инженера.
– Вас смущают размеры «Космоса», Боллз? – ответил тот. – Да, она полетит. Смотрите сюда… Вот она, наша будущая планета… Воткнутая в землю стальная сигара… Ее нижняя и верхняя части совершенно самостоятельные, в соответствующий момент они автоматически, гм… отцепятся от нее и на парашютах опустятся. В нижней ракете имеются свой атомный двигатель, свой запас топлива: жидкого водорода и кислорода.
– Стало быть, нижняя ракета должна способствовать подъему «Космоса»?
– Совершенно верно, парень, – Шипль с удовлетворением рассматривал творение своих рук. – Таково же назначение и остальных девяти ракет – своими двигателями они поднимут мой «Космос» в верхние слои стратосферы, и там на высоте четырехсот километров от поверхности земли состоится старт «Космоса».
– Вы собираетесь лететь на другие планеты? – летчик с нескрываемым интересом взглянул на инженера. – Зачем же, в таком случае, в ракетоплан погружают бомбы?
Шипль слегка улыбнулся:
– Нет, мы не будем забираться так далеко. Просто покрутимся вокруг нашей старушки планеты, проведем научные наблюдения…
– И обратно.
– Обязательно. Ну, идите за мной.
Они поднялись по трапу и через входной люк проникли внутрь ракетоплана. Это было довольно просторное помещение, разделенное на ряд совершенно самостоятельных отсеков.
– Там атомный двигатель, – указал Шипль. – Вот пульт, управления им… Стоит повернуть вот этот рычажок – и мотор заработает. А вот, видите… – инженер нажал кнопку, и часть стальной обшивки ушла в стену, открыв широкую амбразуру, – телескоп…
– С помощью его вы будете изучать звезды? – поинтересовался Нортон.
– Вы забавляете меня, Боллз… Ну, так и быть скажу вам по секрету – с помощью этого телескопа мы будем рассматривать одну-единственную звезду – нашу планету, вернее, определенную часть её.
Нортон с видом ошалелого невежды пожал плечами.
– Все это не для твоей башки, Боллз… Но не вешай носа, и для тебя найдется работа. На первых порах я назначу тебя начальником «дома скорби», так эти скоты, корейские и китайские рабочие, называют тот барак, который ты, наверное, заметил у самого въезда на запретную территорию.
– Тюрьма? – догадался Нортон.
– Не совсем, – уклончиво ответил Шипль и многозначительно усмехнулся. – У меня тут на заводах и в лабораториях работают главным образом азиаты, и время от времени приходится среди них проводить чистку… Ну, а поскольку все работы на острове совершенно секретные, то я не могу негодных и политически неблагонадежных людей отсылать отсюда домой. Понимаешь? Сначала, пока из них комплектуются команды, они находятся в «доме скорби». Тебе придется заняться этим делом, Боллз.
Нортон промолчал – итак, ради сохранения тайн Прайса рабочие здесь обречены на истребление! «Это, конечно, не ново, – думал Нортон. – Немецкие и японские фашисты поступали так же».
Шипль переходил из одного отсека в другой.
– Вот наша РС – радарная станция.
– А что здесь?
– Кабинет шефа.
Они вошли в роскошно обставленный салон. Нортон обратил внимание на обилие всевозможных механизмов.
– А это что? – он положил руку на один из изящно отделанных рычажков.
Шипль в ужасе подскочил на месте:
– Снимите руку, Боллз! Осторожно, ради бога! Так… Уф-ф… – и он вытер пот с побледневшего лица. – Черт возьми, вы могли нажать на бомбосбрасыватель. Одна миллионная доля секунды – и нас бы с вами как не бывало!
Одна миллионная доля секунды? Нортон так и думал.
– Атомные? – спросил он, имея в виду бомбы, которые в это время погружались.
– И водородные, – ответил Шипль. – Не торчите там, Боллз… Теперь вы поняли, полагаю, что иногда профаном быть опасно.
– Вы уверены, что ваш «Космос» благополучно превратится в спутника Земли? – спросил Нортон.
– О да! Обратите внимание вон на того китайца, Боллз, – ею зовут Чжао Мин, инженер с Тайваня. Он здорово помог мне, но сегодня пришел и его черед отправиться в «дом скорби» – уж слишком хорошо он изучил этот летательный аппарат… оставить его в живых я не могу. Через два дня очередная партия будет укомплектована, и тогда тебе придется заняться им…
Они возвратились к обеду. В тот же день Нортон получил пропуск к запретную зону. На другой день с утра он и Шипль снова отправились на ракетодром.
– Вон в тех домах, – показал инженер, – находятся люди, которые скоро поднимутся на «Космосе». А вон дом с камерами, в которых они проходят тренировку, ведь им придется выдержать огромное давление в начале полета, а затем, когда ракета преодолеет силу земного притяжения – невесомость… Впрочем, вы в этих делах все равно ничего не поймете.
Шипль, оказывается, тоже тренировался. Днем прилетел Ваневар Хиггинс, румяный, с детски невинным выражением голубых глаз. Шипль показал ему «Космос» и подробно объяснил управление летательным аппаратом, назначение отдельных приборов и механизмов.
– А вот наши артиллерийские позиции, – пошутил он, входя в салон, предназначенный для Прайса.
Нортон старательно запоминал объяснение инженера.
Его беспокоило, что до сих пор на острове он нигде не видел Старка. Чжао Мина на ракетодроме уже не было, очевидно, его бросили за колючую проволоку «дома скорби», в барак смертников.
В бунгало они возвратились под вечер. По ту сторону лагуны в открытое море уходила яхта Бэтси Прайс. Нортон так и не понял: сбежала ли девушка от своего нелюбимого жениха или уехала по договоренности с ним. Шипль же сделал вид, что ничего не случилось.
После ужина Нортон стоял на веранде, погруженный в тревожные думы. И тут он вдруг почувствовал, как его крепко схватили за руки и мгновенно обезоружили. На кистях рук щелкнули наручники. Летчик не растерялся: прежде всего следовало выяснить в чем дело, возможно, Шипль просто решил свести с ним счеты…
Его ввели в ярко освещенную гостиную. За столом, уставленном бутылками, сидели Шипль, Хиггинс и третий, при виде которого летчик понял, что он погиб, – это был астроном Джонстон, приятель Уильяма Прайса, неоднократно встречавшийся с ним в Прайсхилле.
– Рад приветствовать вас на «Острове возмездия», мистер Нортон. – Джонстон иронически поклонился. – Зачем вы сюда пожаловали?
Нортон молчал.
– Что приказал шеф? – спросил Хиггинс.
Шипль бросил на Нортона взгляд, полный ярости, и протянул профессору телеграмму. Тот прочел.
– Я так и думал, – проворчал он. Шипль сказал:
– Этому негодяю повезло – его просто расстреляют… Если бы не приказ мистера Прайса, он умирал бы у меня в течение целого месяца, каждый день помаленьку. – Он встал и подошел к Нортону: – Кто тебя послал сюда?
Нортон молчал. Шипль размахнулся и изо всей силы ударил его по лицу. Нортон покачнулся, заскрипел в бешенстве зубами и всем телом рванулся к нему. Однако его оттащили в сторону.
– В «дом скорби»! – приказал Шипль.
Нортона втолкнули в закрытый автомобиль и повезли.
…Первые несколько минут, пока глаза не привыкли к темноте, он ничего не видел, но все же чувствовал – тут находятся люди. И он не ошибся.
– Вы ушиблись? – участливо спросил его кто-то, судя по выговору, не американец.
– Нет, – ответил Нортон.
– Идите сюда, отдохните. Здесь рисовая солома.
– Кто вы? – спросил Нортон, прислушиваясь к странно знакомому голосу.
– Я инженер Чжао Мин. – Китаец тронул его за локоть. – Ну как, видите теперь что-нибудь? Э, да на вас стальные браслеты! А я думал, вы поможете мне привести в себя еще одного заключенного. Его зверски избили. Идите сюда, я покажу его вам.
В углу, сверху, из крошечного зарешеченного окошка падал слабый свет то ли луны, то ли электрической лампочки, горевшей снаружи. Нортон увидел распластанное на охапке грязной соломы большое тело. Он наклонился и тотчас отшатнулся: перед ним был профессор Старк.
– Он очнется, – сказал Чжао Мин. – Жаль, что у нас нет ни капли воды
Нортон был в отчаянии. Вот и конец! Ему удалось пробраться на «Остров возмездия», проникнуть в тайну Прайса, но звездочет узнал и выдал его! Тут же, в бараке смертников, Старк…
Чжао Мин прервал его мысли.
– До сих пор здесь находились корейские и китайские рабочие, – сказал он. – Их расстреливали за внешней оградой, там, на южной стороне острова. Сегодня, когда наступил мой черед отправиться в царство теней, мне в спутники дали янки… мистер Боллз…
– Я – Дуглас Нортон, капитан военно-воздушных сил… Послушайте, Чжао Мин, неужели мы будем сидеть тут спокойно и ожидать, когда нас убьют эти подлые преступники?
– Да.
– Нет ли здесь камня, чтобы сбить с меня наручники?
– Нет.
Нортон заметался, как зверь в клетке.
– Я найду выход, – порывисто шептал он.
– Успокойтесь, капитан, – проговорил Чжао Мин. – Не нужно снимать наручников.
– Почему?
Китаец явно что-то недоговаривал.
– Скоро утро. Мы будем жить еще один день. Надо беречь силы.
…Нортон очнулся от забытья, по-видимому, не скоро. Старк тихо стонал. Китайца рядом не было.
– Чжао Мин, – шепотом позвал он. Откуда-то из дальнего угла послышались осторожные шаги.
– Я здесь, капитан.
– Пить… – простонал Старк.
Нортон был в отчаянии, где же взять воды? И вдруг он увидел, как Чжао Мин приблизился к профессору и приложил к его губам фляжку.
Старк постепенно пришел в себя. Он узнал летчика.
– Я не боюсь умирать, – сказал он ему. – Но только не так… Нет, нет… О боже! Дуглас, мое сердце разорвется от ярости!
– Как это с вами случилось? – спросил Нортон.
– Я не мог лгать и притворяться. У них тут, кажется, действительно все готово к тому, чтобы отправить «Космос» в полет… От меня потребовали произвести некоторые расчеты, опыты… Я отказался – играть слишком поздно. Я плюнул в бесстыжие морды Шипля и Хиггинса, и вот, видите…
– Я не верю в успех затеи Прайса с «Космосом», – сказал Нортон. – Вот уже несколько лет наши, американские, инженеры пытаются создать двигатели для межконтинентальной баллистической ракеты, однако успеха они пока не добились. Ракета «Атлас» закувыркалась в воздухе и начала падать, едва отлетела несколько километров от стартовой площадки. Во избежание катастрофы «Атлас» пришлось взорвать специальным радиосигналом. Та же участь постигла ракету «Тор». Возможно, тут играет роль и топливо, не знаю, но вряд ли Шипль окажется счастливее других, он не похож на тех, кто выдумывает порох. Скорее всего он просто морочит Прайса. Я уверен, что его «Космос» взорвется вот тут, над этим островом, никуда не полетит. Это русские могли бы теперь строить космические летательные аппараты, они могут посылать свои баллистические ракеты в любой район земного шара.
– У них уже есть межконтинентальные ракеты, – заметил Чжао Мин, – и мощные двигатели, и подходящее топливо для этих двигателей.
– А вдруг мы ошибаемся, и ракета Прайса все-таки полетит? – прошептал Старк. В его голосе слышалось мучительное сомнение. – Нет, нет, мы во что бы то ни стало не должны допустить старта «Космоса». – И профессор бросил на летчика взгляд, полный боли и гнева. Нортон пожал плечами.
– Согласен. Однако прежде всего нам следует подумать о том, как спастись самим. Нам осталось жить всего несколько часов, следующей ночью нас, наверное, расстреляют.
День тянулся медленно. В барак никто не заходил. Со стороны ракетодрома слышался оглушительный грохот.
– Проверяют работу двигателей, – сказал Чжао Мин. – Ракету загрузили атомными бомбами – завтра ее будет осматривать Хиггинс. О, если бы я мог сейчас очутиться там! Я уничтожил бы это создание Прайса, ведь я умею управлять «Космосом».
Весь день китаец пролежал как бы в забытьи, но с наступлением вечера он преобразился.
– Они придут за нами часа через два, – сказал он. – Теперь, если мы хотим попытаться спастись, надо действовать.
– Бежать? – гневно прошептал Старк. – Куда? Я должен уничтожить ракету Прайса.
– За дело! – скомандовал Чжао Мин и направился в дальний угол. Там он отодвинул от стены пустой ящик. – За мной… Наши друзья трудились тут не одну ночь…
Нортон вылез последним. Чжао Мин и Старк уже ждали его. Они очутились в узком пространстве между внешней стеной запретной зоны и тюрьмой. Чжао Мин быстро подошел к летчику и сбил наручники. Нортон с удовольствием растер затекшие кисти рук.
По знаку Чжао Мина, друзья стали ползком осторожно продвигаться вдоль стены, чтобы за ее выступом скрыться от внимания часовых, стоявших у ворот и у входа в «дом скорби».
– Скорее.
Они повернули направо и, оказавшись за поворотом стены, остановились.
– За мной, – тихо скомандовал Чжао Мин. Он собирался прыгнуть через стену, но неожиданно остановился: с той стороны отчетливо слышался топот идущих строем солдат.
– Поздно! – прошептал Чжао Мин. – Это за нами. Нам не удастся пройти и двух шагов, как нас схватят и убьют.
Итак, путь к отступлению был отрезан.
– Неужели такая бесславная смерть? – простонал Старк.
Летчик крепко сжал ему руку.
– У меня появилась мысль… Это очень опасно, но нам терять нечего. Все-таки мы вырвемся из рук этих убийц. Следуйте за мной. – И Нортон через открытое, ярко освещенное пространство быстро направился к воротам, ведущим на ракетодром. Старк и Чжао Мин, еще ничего не понимая, шли за ним.
– Быстрее! – скомандовал им Нортон и предъявил часовому пропуск, который при аресте в бунгало у него не отобрали. – Эти люди со мной.
– Почему так поздно? – спросил один из часовых. – Я должен буду проверить. – И он взялся за телефон.
– Срочное приказание мистера Шипля, – ответил Нортон. – Можете позвонить ему в контору… Живо за работу! – прикрикнул он на друзей, те бросились к гигантской ракете Прайса, возвышавшейся над полем.
Пронзительно завыла сирена. Со стороны ворот послышался топот множества ног:
– Скорее внутрь, или они перестреляют нас! – крикнул Нортон.
Вслед за Чжао Мином друзья быстро поднялись по трапу и захлопнули за собой стальной люк.
Сирена продолжала выть, вибрируя на противных низких тонах. В небо взлетели ракеты – красные, розовые, зеленые.
– Что это значит? – спросил Старк китайца.
– Они выбросили против нас самолеты, – пояснил Чжяо Мин.
– Вряд ли Шипль пойдет на то, чтобы разбомбить ракету, – сказал Нортон.
Чжао Мин надавил на кнопку, двойная обшивка ракеты ушла в стороны, обнаружив небольшое окно, сделанное из пуленепронинаемого стекла. Друзья отпрянули назад: со всех сторон к «Космосу» бежали люди. Завизжав тормозами, на полном ходу остановился виллис – с него соскочил Шипль. У инженера был вид безумного. Люди продолжали приближаться…
– Они хотят испортить механизм ракеты, – догадался летчик.
Шипль что-то истошно орал, размахивая руками.
– Послушайте, Чжао Мин, не найдётся ли здесь приличной винтовки? – спросил летчик, не отрывая взгляда от того, что творилось на ракетодроме.
– Вот. – И Чжао Мин сунул ему в руки оружие. В то же мгновенье оконное стекло опустилось. – Но вы не успеете перебить их всех, – добавил инженер.
Старк предложил:
– Надо бы включить моторы… Тогда они побоятся пламени двигателей.
Чжао Мин бросился к механизмам, и ракета задрожала от страшного грохота. Длинные языки ослепительно-белого пламени полоснули по земле во все стороны. Послышались крики ужаса и боли. Шипль все еще командовал. Из-за ворот выскочили мощные тягачи с орудиями на прицепе. Стало ясно – из двух зол Шипль выбирал меньшее: орудия с ходу разворачивались. Шипль бесновался, размахивая револьвером. Нортон тщательно прицелился в него и плавно нажал на спуск.
Шипля унесли. Орудия продолжали медленно поднимать стволы.
Старк пожал друзьям руки. Все без слов поняли, что теперь им следует делать…
Окно поднялось на место, стальная обшивка ракеты сдвинулась.
Чжао Мин повернул выключатель и одновременно пустил в ход двигатель. Страшный рев донесся откуда-то снизу, рев такой силы, что в нем потонули и запоздавший орудийный залп, и взрывы бомб, сброшенных с самолетов. Чжао Мин повернул к друзьям побледневшее лицо – «Космос» со сверхзвуковой скоростью летел в глубины Вселенной. Никто из обитателей ракеты не знал, что их ждет через секунду. Но как бы то ни было, созданный Прайсом для преступлений против человечества «Космос» находился сейчас в их руках.
Глава пятнадцатая
Герман Гросс сидел, облокотившись на подоконник. Он думал о той, которая в эту минуту играла ему на пианино вальсы Штрауса… Неужели Рихтер прав? Он пытался переосмыслить многое, чему раньше не придавал значения. Он полагал, что его работа не имеет никакого отношения к политике. Оказалось же, что она, как и вся его жизнь вообще, связана с политикой. Сейчас нельзя было уже отмахнуться от ответа на простой вопрос: какого же политического курса ты придерживаешься, с кем ты и против кого? Гросс с обычным своим упрямством заставил себя посмотреть правде в глаза – надо было искать выход. Выгода, корысть, карьера – тогда надо идти с Функом, Дрейнером и янки-интервентами. Народ, родина? В этом случае его пассивного сопротивления оказывалось мало. Больше того, изолировав себя от коллектива одинаково мыслящих немцев, он ослаблял свои собственные силы и в конце концов не мог не уступить требованиям Функа и компании. Стало быть, надо было, не откладывая в долгий ящик, пойти к Рихтеру и договориться. К сожалению, он чувствовал некоторое недомогание.
Ильза Цандер – он так любил ее еще недавно. И ему казалось, что вместе с ней, вернувшейся из далекой Аргентины, к нему возвратились покой, мир и любовь. Но, увы! С каждым днем в нем угасала вера в это, минутное настоящее представлялось иллюзией – Рихтер не мог солгать. И Гросс выжидал, что же будет дальше.
Ильза перестала играть. Она подошла и положила руки ему на плечи.
– Ты заболел, Герман? Я думаю, что это все из-за хлопот с чертежами и планами твоей плотины.
– Я тоже так думаю, – ответил Гросс. – Мне пришлось здорово побеситься. Но я не уступил им.
– Они не оставят тебя в покое. – Ильза вздохнула.
– Возможно, – согласился он.
– Послушай, ты только не сердись на меня… – начала она. Он кивнул головой. – Какой смысл имеет твоя борьба? Разве ты не знаешь, что почти вся Западная Германия заминирована, подготовлена к взрыву?
– Знаю. Но если бы все немцы оказали хоть маленькое сопротивление, этого не случилось бы.
– Ты хорошо припрятал чертежи?
– О да!
– Послушай, – сказала Ильза. – Мне со стороны виднее… В твоей борьбе ты начинаешь походить на Дон-Кихота… Не хмурься, это так, ты же один, как же ты можешь рассчитывать на победу?
Гросс молчал.
– Может, я глупа, но, честное слово, мне нравится мысль, что вот этот мой родной город в случае новой войны сможет сыграть роль немецкого Сталинграда! И я была бы счастлива, зная, что этому способствовал человек, которого я люблю… Мой муж… – Она увлеклась и не заметила, как исказилось лицо Гросса.
– Что ты предлагаешь? – спросил он.
– Отдай им документы… Не ссорься с Функом, прими его предложение, и тогда мы, наконец, создадим свою семью.
– Нет, я не уступлю.
– Но почему? – в ее голосе слышалось искреннее отчаяние.
Не глядя на нее, Гросс заговорил:
– Немецкий Сталинград?! Я не желаю, чтобы Германия была превращена в мертвую зону. Русские защищали свой город, когда мы вторглись к ним, а на нас никто не собирается идти войной. Да, янки, кажется, все у нас заминировали, подготовили к взрыву… Дошла очередь до нашего города – они хотят моими руками вырыть могилу моим соотечественникам, всем тем, кто уважает меня и верит мне. Нет, на это я не пойду! Ты говоришь о новой войне… Я много думал и пришел к выводу, что при существующем в мире соотношении сил воевать – безумие. Да и зачем воевать? Реванш? Но ведь в прошлую войну не русские напали на нас, а мы на них… Мы пришли на их землю, истребляли женщин, детей, стариков, ссылали их на каторгу, в концлагеря, душили их газами, сжигали в печах… Гитлер проиграл войну. О каком же реванше мы можем мечтать? Да и не в реванше только дело. Функу и Келли нужны земля и рабы. Но кто же имеет право обрекать во имя этого на уничтожение десятки, может, сотни миллионов ни в чем не повинных людей? Почему функи не хотят договариваться с русскими по-хорошему? Неужели две проигранные войны ничему не научили нас? Играть судьбой нации – преступление!
– Ты коммунист?.. – угрожающе спросила она. Гросс усмехнулся.
– Даже не социал-демократ.
В створке окна ему, как в зеркале, было отчетливо видно лицо Ильзы, выражение которого беспрерывно менялось: ужас, гнев… Рихтер, по-видимому, все-таки прав. Гросс вытер со лба холодный пот.
– Тебе следовало бы принять лекарство. – Ее голос чуть-чуть дрожал. Гросс кивнул, продолжая незаметно наблюдать за ней.
Она подошла к туалетному столику и из пузырька накапала в рюмку… Теперь уже следить не имело смысла. Гросс все видел. Он отвернулся и даже закрыл глаза.
– Ты уснул? – она ласково трясла его за плечо. – Выпей.
– Хорошо. – Он пристально посмотрел ей в глаза. В них дрожали нетерпение, ожидание, страх. – За твое здоровье, – пошутил он и, не отводя от нее взгляда, поднес рюмку к губам. В ее глазах блеснула искра радости. Но он отвел руку с рюмкой в сторону.
– Послушай, Ильзен, ты тоже нездорова, выпей сначала ты… – он шагнул в ее сторону.
– Нет, – она в страхе отшатнулась.
– Пей! – в его голосе было то самое упрямство, которого так опасался Швальбе.
– Нет, – она медленно отступала к двери, выставив к Гроссу обе руки.
– Ты примешь это лекарство. Я волью его тебе в глотку! – крикнул он в бешенстве, неумолимо приближаясь к ней.
– Не подходи! – она рванула из кармана пистолет. Гросс с презрением посмотрел на нее.
– Неужели ты не остановилась бы даже перед этим? Не пугай меня, Ильзен, садись. – Он поставил рюмку на столик.
С улицы доносились возгласы демонстрантов. Это рабочие орудийных заводов Функа требовали прекратить возрождение гитлеровского вермахта и перевооружение страны. Демонстранты заняли всю улицу. Они подходили к дому Гросса. Над толпой развевались красные знамена.
– А ты говорила, что я один! – Гросс кивнул в сторону улицы. – Нет, мы не позволим ни Прайсу, ни Келли, ни Дрейнеру устраивать у нас тут «немецкий Сталинград»! Ты сказала: «Давай, создадим семью…» С тобой? Но где гарантия, что ты, Ильза Грубер, не будешь из моей кожи выделывать абажур? Сейчас ты хотела отравить меня… Если представится случай, ты пустишь в меня пулю.
Она продолжала стоять на том же месте, бледная, устремив на него полные бешенства глаза.
– Уйди отсюда, Ильза Грубер! – крикнул он. – Отправляйся к Келли и Дрейнеру и доложи им, что их задание тебе не удалось выполнить. Иди, твой отпуск из тюрьмы кончается, но я уверен, они сохранят тебе жизнь: такие, как ты, им нужны.
Она стремглав выбежала из комнаты.
Гросс подошел к окну. Справа на демонстрантов наступала цепь полицейских и банда фашистов из неогитлеровской молодежи. Раздались выстрелы. Толпа заколебалась. Под ноги людям упало знамя. Гросс бросился вон из дому. Он поднял красное полотнище и пошел впереди демонстрации. Рядом с ним очутилась девушка с большими голубыми глазами и золотистыми волосами.
– Я знала, что ты поймешь и придешь к нам, – сказала она, с любовью глядя на него.
Ильза Цандер – он так любил ее еще недавно. И ему казалось, что вместе с ней, вернувшейся из далекой Аргентины, к нему возвратились покой, мир и любовь. Но, увы! С каждым днем в нем угасала вера в это, минутное настоящее представлялось иллюзией – Рихтер не мог солгать. И Гросс выжидал, что же будет дальше.
Ильза перестала играть. Она подошла и положила руки ему на плечи.
– Ты заболел, Герман? Я думаю, что это все из-за хлопот с чертежами и планами твоей плотины.
– Я тоже так думаю, – ответил Гросс. – Мне пришлось здорово побеситься. Но я не уступил им.
– Они не оставят тебя в покое. – Ильза вздохнула.
– Возможно, – согласился он.
– Послушай, ты только не сердись на меня… – начала она. Он кивнул головой. – Какой смысл имеет твоя борьба? Разве ты не знаешь, что почти вся Западная Германия заминирована, подготовлена к взрыву?
– Знаю. Но если бы все немцы оказали хоть маленькое сопротивление, этого не случилось бы.
– Ты хорошо припрятал чертежи?
– О да!
– Послушай, – сказала Ильза. – Мне со стороны виднее… В твоей борьбе ты начинаешь походить на Дон-Кихота… Не хмурься, это так, ты же один, как же ты можешь рассчитывать на победу?
Гросс молчал.
– Может, я глупа, но, честное слово, мне нравится мысль, что вот этот мой родной город в случае новой войны сможет сыграть роль немецкого Сталинграда! И я была бы счастлива, зная, что этому способствовал человек, которого я люблю… Мой муж… – Она увлеклась и не заметила, как исказилось лицо Гросса.
– Что ты предлагаешь? – спросил он.
– Отдай им документы… Не ссорься с Функом, прими его предложение, и тогда мы, наконец, создадим свою семью.
– Нет, я не уступлю.
– Но почему? – в ее голосе слышалось искреннее отчаяние.
Не глядя на нее, Гросс заговорил:
– Немецкий Сталинград?! Я не желаю, чтобы Германия была превращена в мертвую зону. Русские защищали свой город, когда мы вторглись к ним, а на нас никто не собирается идти войной. Да, янки, кажется, все у нас заминировали, подготовили к взрыву… Дошла очередь до нашего города – они хотят моими руками вырыть могилу моим соотечественникам, всем тем, кто уважает меня и верит мне. Нет, на это я не пойду! Ты говоришь о новой войне… Я много думал и пришел к выводу, что при существующем в мире соотношении сил воевать – безумие. Да и зачем воевать? Реванш? Но ведь в прошлую войну не русские напали на нас, а мы на них… Мы пришли на их землю, истребляли женщин, детей, стариков, ссылали их на каторгу, в концлагеря, душили их газами, сжигали в печах… Гитлер проиграл войну. О каком же реванше мы можем мечтать? Да и не в реванше только дело. Функу и Келли нужны земля и рабы. Но кто же имеет право обрекать во имя этого на уничтожение десятки, может, сотни миллионов ни в чем не повинных людей? Почему функи не хотят договариваться с русскими по-хорошему? Неужели две проигранные войны ничему не научили нас? Играть судьбой нации – преступление!
– Ты коммунист?.. – угрожающе спросила она. Гросс усмехнулся.
– Даже не социал-демократ.
В створке окна ему, как в зеркале, было отчетливо видно лицо Ильзы, выражение которого беспрерывно менялось: ужас, гнев… Рихтер, по-видимому, все-таки прав. Гросс вытер со лба холодный пот.
– Тебе следовало бы принять лекарство. – Ее голос чуть-чуть дрожал. Гросс кивнул, продолжая незаметно наблюдать за ней.
Она подошла к туалетному столику и из пузырька накапала в рюмку… Теперь уже следить не имело смысла. Гросс все видел. Он отвернулся и даже закрыл глаза.
– Ты уснул? – она ласково трясла его за плечо. – Выпей.
– Хорошо. – Он пристально посмотрел ей в глаза. В них дрожали нетерпение, ожидание, страх. – За твое здоровье, – пошутил он и, не отводя от нее взгляда, поднес рюмку к губам. В ее глазах блеснула искра радости. Но он отвел руку с рюмкой в сторону.
– Послушай, Ильзен, ты тоже нездорова, выпей сначала ты… – он шагнул в ее сторону.
– Нет, – она в страхе отшатнулась.
– Пей! – в его голосе было то самое упрямство, которого так опасался Швальбе.
– Нет, – она медленно отступала к двери, выставив к Гроссу обе руки.
– Ты примешь это лекарство. Я волью его тебе в глотку! – крикнул он в бешенстве, неумолимо приближаясь к ней.
– Не подходи! – она рванула из кармана пистолет. Гросс с презрением посмотрел на нее.
– Неужели ты не остановилась бы даже перед этим? Не пугай меня, Ильзен, садись. – Он поставил рюмку на столик.
С улицы доносились возгласы демонстрантов. Это рабочие орудийных заводов Функа требовали прекратить возрождение гитлеровского вермахта и перевооружение страны. Демонстранты заняли всю улицу. Они подходили к дому Гросса. Над толпой развевались красные знамена.
– А ты говорила, что я один! – Гросс кивнул в сторону улицы. – Нет, мы не позволим ни Прайсу, ни Келли, ни Дрейнеру устраивать у нас тут «немецкий Сталинград»! Ты сказала: «Давай, создадим семью…» С тобой? Но где гарантия, что ты, Ильза Грубер, не будешь из моей кожи выделывать абажур? Сейчас ты хотела отравить меня… Если представится случай, ты пустишь в меня пулю.
Она продолжала стоять на том же месте, бледная, устремив на него полные бешенства глаза.
– Уйди отсюда, Ильза Грубер! – крикнул он. – Отправляйся к Келли и Дрейнеру и доложи им, что их задание тебе не удалось выполнить. Иди, твой отпуск из тюрьмы кончается, но я уверен, они сохранят тебе жизнь: такие, как ты, им нужны.
Она стремглав выбежала из комнаты.
Гросс подошел к окну. Справа на демонстрантов наступала цепь полицейских и банда фашистов из неогитлеровской молодежи. Раздались выстрелы. Толпа заколебалась. Под ноги людям упало знамя. Гросс бросился вон из дому. Он поднял красное полотнище и пошел впереди демонстрации. Рядом с ним очутилась девушка с большими голубыми глазами и золотистыми волосами.
– Я знала, что ты поймешь и придешь к нам, – сказала она, с любовью глядя на него.