Джоансен Айрис. Горький вкус времени

   На лице Франсуа, прежде чем он успел совладать с собой, проглянуло удивление.
   – Поразительное предложение.
   Жюльетта согласно кивнула.
   – И оно удалит Катрин из Парижа, где ее присутствие представляет собой угрозу вам и Дантону. Вашу жену ведь не станут останавливать на постах и допрашивать с пристрастием, не так ли? Неужели вы не видите, что это идеальное решение?
   – Оно может сработать, если все будет тщательно подготовлено. – Голос Франсуа звучал бесстрастно. – И вы могли бы сопровождать ее при выезде из города как ее служанка.
   – Что? Ах да, конечно, могла бы! – Жюльетта поспешно продолжала:
   – Итак, вы согласитесь?
   – Я этого не говорил. – Франсуа бросил взгляд на Жан-Марка. – Весьма дорогостоящее решение, притом что, подождав немного, вы сможете достигнуть той же цели меньшей ценой! А тогда зачем?
   – В этом возникла необходимость.
   – Зачем? – повторил Франсуа.
   – Катрин… – Жан-Марк слегка замялся, прежде чем продолжить. – Вполне вероятно, что Катрин ждет ребенка.
   Лицо Франсуа оставалось бесстрастным.
   – Я так и подумал. У нее должен быть муж. Но почему не ваш племянник? Не могу поверить, чтобы вы выбрали меня, а не члена своей семьи.
   – Признаюсь, моя первая мысль была о Филиппе. Но вы же слышали, что сказала Жюльетта. Катрин не хочет выходить за него.
   – Почему? – спросил Жюльетту Франсуа.
   – Катрин питает к нему нежные чувства. Она хочет спасти его от женитьбы на опозоренной женщине. А вы ей никто, и это как раз очень хорошо. – Жюльетта пожала плечами. – Мы скажем ей, что Жан-Марк «купил» вас.
   – Как веер, украшенный драгоценностями, или шляпу? – с иронией спросил Франсуа. – Не могу сказать, чтобы мне очень нравились слова, которые вы выбираете, мадемуазель де Клеман.
   – Сейчас не время играть словами. Жан-Марк покупает вас, и цена щедрая. Вы сделаете это?
   Франсуа молчал.
   – Предложите ему больше денег, Жан-Марк.
   – Вы что-то уж очень охотно тратите мои ливры. Не думаю, что колебаться месье Эчеле заставляет жадность, Жюльетта. – Жан-Марк потягивал вино. – Дайте человеку поразмыслить.
   – Но он нам действительно нужен. Вы же знаете, что он нужен Катрин.
   Франсуа бросил взгляд на вино в своем бокале.
   – Я некоторое время не видел мадемуазель Вазаро. Ей не лучше?
   – Нет, она с каждым днем все отдаляется и… – Жюльетта сделала попытку говорить спокойно. – Она даже не знает, что у нее будет ребенок. Если бы она узнала, я не уверена… – Девушка помедлила. – Вы же видели ее. Она не вынесет больше боли. Ее надо защитить. И вы это сделаете – Она обернулась к Жан-Марку. – Предложите ему больше денег.
   Жан-Марк пожал плечами.
   – Восемьсот тысяч ливров.
   Франсуа по-прежнему молчал.
   – Почему вы колеблетесь? – спросила Жюльетта. – Вы будете богаты, а ваш Дантон – спасен.
   Франсуа не отвечал, и Жюльетта уже открыла рот, чтобы заговорить.
   Франсуа поднял руку.
   – Довольно.
   – Вы женитесь на ней?
   Молодой человек насмешливо улыбнулся.
   – Как я могу устоять! Как сказал месье Андреас, каждый человек желает стать богатым.
   У Жюльетты вырвался вздох облегчения.
   – Стало быть, решено.
   – Если вы сумеете убедить мадемуазель Вазаро согласиться на брак со мной, – серьезно произнес Франсуа.
   – Катрин. Ее зовут Катрин. Вы еще более церемонны, чем надутая графиня де Ноай. В Версале ее все звали мадам Этикет.
   – Так уж я воспитан, что считаю должным оказать уважение тем, кто выше меня по общественной лестнице.
   – Вряд ли такие для вас существуют, – едко заметила Жюльетта. И поднялась. – Пойду поговорю с Катрин.
   – Мне хотелось бы самому ее увидеть, – сказал Франсуа.
   – Завтра. Зайдите к ней завтра. Дайте ей время привыкнуть к мысли о замужестве. – Жюльетта вышла из столовой.
   – Мне не жаль приданого для Катрин, месье Эчеле, – негромко произнес Жан-Марк. – Но я рассчитываю, что мои деньги окупятся. Ненавижу, когда меня оставляют в дураках.
   – Думаете, я обману вас?
   Жан-Марк внимательно посмотрел на Франсуа.
   – Вы нечто большее, чем кажетесь.
   – Разве мы все не являемся большим, чем кажемся… Жан-Марк?
   В голосе Франсуа звучала еле скрытая насмешка. Жан-Марк согласно кивнул:
   – Знаете, я очень привязан к Катрин. И был бы непоправимо огорчен, окажись решение Жюльетты несчастливым для моей кузины.
   – Вы получите то, за что заплатили. – Франсуа посмотрел в глаза Жан-Марку. – Но я не стану вашей марионеткой. Я пойду своим путем.
   – Неужели вы считаете, что я хоть секунду мог подумать, что вас можно дергать за ниточки? Нет, вы крепкий орешек.
   Франсуа встал из-за стола.
   – Что ж, поскольку мы до конца поняли друг друга, полагаю, пора мне попрощаться с вами до завтра.
   Катрин сидела, как обычно, на мраморной скамье в саду. Ее безучастный взгляд машинально остановился на бордюре из розовых кустов за фонтаном. На ней было простое платье из белого муслина с поясом солнечно-желтого цвета. Волосы Катрин перехватила лента в цвет пояса.
   По садовой дорожке Франсуа подошел к девушке. Она устремила на него взгляд – взгляд больного ребенка.
   Франсуа церемонно поклонился.
   – Добрый день, Катрин. Мадемуазель де Кле… Жюльетта сообщила вам, что я приду сегодня?
   Катрин кивнула, и ее взгляд, став печальным, вновь устремился на розы.
   – Прекрасный день, правда? Робер говорит, скоро придут морозы, но в такой день, как сегодня, в это трудно поверить.
   – А она сообщила вам, что… – Франсуа замолчал, ощутив, как в нем что-то перевернулось. Она изменилась. В тот день, в саду, она была подавлена, но жила и чувствовала. Теперь же она казалась вежливой, но далекой, как звезды. – Катрин!
   Девушка удивленно взглянула на него.
   – Филипп как-то сказал мне, что в Вазаро целые луга цветов неописуемой красоты, но я их почти не помню. Я говорила вам, что уехала оттуда в возрасте четырех лет? Здесь очень милый сад, но мне хотелось бы посмотреть…
   – Катрин, через два дня вы выйдете за меня замуж… – Франсуа помедлил. – Если захотите.
   – Я не хочу этого, но Жюльетта и Жан-Марк знают, что будет лучше для меня. – Девушка снова заговорила о саде, будто это было самым важным. – Робер собирается будущей весной посадить под высокой каменной стеной белые фиалки. Вообще-то они растут хорошо, но в этом году зима была суровой и погубила их. – Катрин нахмурилась. – Суровость ведь убивает, правда?
   – Нет! – Франсуа поймал себя на том, что сжимает кулаки, и заставил себя разжать их. – Нет, если вы будете бороться. Тогда она только закаляет вас.
   – Фиалки погибли.
   – Люди – не цветы.
   – Но разве мы говорили не о цветах? – спросила озадаченная Катрин. – Да, я уверена, мы говорили о фиалках. Я сказала, что Робер собирается…
   – Я не хочу говорить о цветах, – перебил Франсуа. – Я хочу знать… – Он запнулся. – Вы доверите мне поступить так, как будет лучше для вас?
   – Жюльетта доверяет вам, так что, наверное, и я должна.
   – Нет, не Жюльетта. Вы. – Франсуа взял Катрин за подбородок и приподнял ее лицо, так что ей пришлось смотреть ему в глаза. – Вы должны доверять мне. – Он почувствовал, как она сжалась от его прикосновения, словно холодный ветер налетел на осенний сад.
   – Пожалуйста, сейчас оставьте меня. Вы… тревожите меня.
   – Но вы доверяете мне?
   – Вам и Жюльетте. Почему вы не поймете, что единственное, чего я хочу, – это чтобы меня оставили в покое? Я не… – Она отодвинулась от его руки. – Ну хорошо, я вам доверяю. Теперь вы уйдете?
   – А вы сделаете то, что я скажу?
   Катрин резко кивнула, не глядя на Франсуа.
   Он глубоко вобрал воздух в легкие и отступил на шаг.
   – В таком случае я прощаюсь с вами, Катрин.
   – До свидания.
   Франсуа повернулся и зашагал к двери, ведущей в дом, а взгляд Катрин уже снова устремился на последние осенние розы.

* * *

   Спустя два дня в ратуше Франсуа Эчеле сделал заявление о своем намерении сегодня же, во второй половине дня, жениться на Катрин Вазаро. Как было условлено, вскоре после четырех часов они с Дантоном и Жан-Марк с Катрин встретились у ратуши.
   – Это не займет много времени. – Франсуа бросил на Катрин лишь мимолетный взгляд, взяв ее за локоть и отворяя дверь муниципальной палаты. Когда они вошли в комнату, им в уши и в нос ударили пронзительный смех, болтовня, запах духов и немытого тела. – Я намеренно выбрал время, когда все чиновники заняты. Муниципальные власти не тратят время попусту. И сегодня на этой церемонии будет заключено по меньшей мере сорок браков. Должностное лицо произносит короткую речь, потом спрашивает нас, желаем ли мы сочетаться браком. Мы отвечаем «да» – и все кончено.
   – Безлико, но интересно. Настоящий греческий хор говорящих «да» и предвещающих матримониальное блаженство. – Губы Жан-Марка скривились, взгляд его упал на мрачного солдата Национальной гвардии, несущего службу у вычурной статуи Гименея. В руках он держал цветы и факел.
   Дантон жестом указал на длинный стол. Несколько господ просматривали и подписывали документы. Над столом возвышался помост, где председательствовал муниципальный чиновник.
   – Контракты, господа. Я сам велел их составить, чтобы убедиться, что они будут в порядке. – Дантон был невозмутим.
   Жан-Марк кивнул в знак согласия.
   – Кто посмеет оспаривать законность документов, составленных министром юстиции?
   Дантон улыбнулся:
   – Я был уверен, что вы поймете. Может, покончим с формальностями, чтобы насладиться счастьем двух этих детей?
   Жан-Марку потребовалось больше времени, чтобы прочитать и подписать контракты, чем Катрин и Франсуа – сочетаться браком.
   В течение короткой церемонии Жан-Марк не сводил глаз с Катрин, однако она казалась спокойной, собранной и никак не выделялась среди других невест, столпившихся в вестибюле. Жюльетта одела ее в простое темно-синее платье, уложила ее волосы в гладкий узел и посоветовала Катрин надеть соломенную шляпу с широкими полями, отбрасывающими тень на ее лицо.
   О чем она думает? – размышлял Жан-Марк. Катрин не промолвила ни словечка с той минуты, как Жюльетта передала ее на его попечение.
   Что испытывала Катрин все эти дни? Она никому не давала пробиться за свою защитную оболочку к той девушке, которую они знали когда-то.
   Церемония бракосочетания подходила к концу, и Катрин дала требуемое согласие тихим голосом, лишенным всякого выражения.
   Дантон хлопнул чиновника по плечу и отпустил несколько грубых шуток, прежде чем вывести их из зала на улицу. Однако, как только они выбрались на Гревскую площадь, он тут же стал серьезным, но был доволен, что все прошло хорошо.
   Жан-Марк с ним согласился:
   – Если власти кого и запомнят в этой суматохе, так это вас, а никак не Катрин.
   Кучер нанятого Жан-Марком экипажа, увидев их, поспешил открыть дверцу.
   Жан-Марк бросил насмешливый взгляд на Дантона.
   – Меня удивляет, что вы рискнули прийти, Дантон.
   – Всем известно, что Франсуа служит у меня, и мое отсутствие вызвало бы ненужные толки, – ответил Дантон. – Если уж что делать, то как следует.
   Жан-Марк вел Катрин к экипажу, поддерживая под локоть. Он был доволен. Все обошлось, и завтра Катрин и Жюльетта покинут Париж.
   – Надеюсь, все пройдет так же благополучно, – склонился он ласково к девушке. – Вы уже… – Он замолчал. Франсуа намеренно встал у них на пути. – Эчеле, уступите нам дорогу!
   Франсуа взял Катрин за руку и потянул прочь от Жан-Марка.
   – Катрин не вернется сегодня вечером в ваш дом.
   – Да вы что! И где она будет ночевать?
   – Я отвезу ее в гостиницу поблизости от кафе, принадлежащего тестю Жоржа Жака.
   Жан-Марк напрягся.
   – Вы об этом раньше не упоминали.
   Франсуа бросил взгляд на кучера – не услышит ли он их?
   – Люди Дюпре, которые выйдут завтра вечером охранять пост, будут сегодня в общем зале гостиницы. Мы так устроили, что их приведут. Я хочу, чтобы они увидели Катрин со мной.
   – Это необходимо?
   – Все должны безоговорочно поверить, что наш брак – настоящий. – Лицо Франсуа было бесстрастным. – А жених не проводит первую брачную ночь в одиночестве.
   – Вы могли приехать в наш дом.
   – Нет! – отрезал Франсуа и повел Катрин к экипажу Дантона, стоявшему в нескольких метрах за спиной Жан-Марка. – Так будет лучше. Я верну вам Катрин завтра утром.
   – Соглашаюсь только потому, что ваш путь лучше для Катрин. – В мягком голосе Жан-Марка звучала угроза.
   Франсуа насмешливо улыбнулся, подсаживая Катрин в экипаж Дантона.
   – Не правда ли, муж всегда знает, что лучше для его жены?
   – Посмотрим. – Жан-Марк проследил, как Франсуа забрался в экипаж. Он был в замешательстве, глядя в спину новоиспеченного мужа. И все же у плана Эчеле была своя логика, и, вне всякого сомнения, отъезд женщин из Парижа будет более безопасным, если постовые охранники увидят в гостинице с ним Катрин.
   Дантон помедлил садиться в экипаж с молодыми и весело посмотрел на Жан-Марка.
   – Ты обеспокоен чем-то, гражданин. Или ты не знал, какой характер у моего друга Франсуа? Иногда и мне его неожиданные поступки доставляют изрядное беспокойство. – Он сел в экипаж, и кучер захлопнул дверцу.
   В следующую минуту карета Дантона загрохотала по булыжникам.
   Жан-Марк стоял, провожая карету взглядом и понимая, что худшие испытания его ждут впереди.
   Потому что именно ему предстояло сообщить Жюльетте, что Катрин не проведет свою первую брачную ночь под крышей дома Андреаса в безопасности.

* * *

   – Отправляйтесь за ней! – Глаза Жюльетты сверкали, щеки от ярости раскраснелись. – Не могу поверить, что вы оказались так глупы, чтобы позволить ему… – Она остановилась и перевела дух. – Я пообещала, что ей не причинят вреда.
   – Я считаю, что с ней ничего плохого не случится.
   – Если вы не поедете за ней, я сделаю это сама.
   – Я думаю, нет, – спокойно произнес Жан-Марк. – Разве что вам доставит удовольствие подвергнуть Катрин и себя опасности из-за собственной глупости.
   – Она испугается. Что, если он…
   – Заявит свои права новобрачного? – закончил Жан-Марк. – Не думаю, что он станет это делать. Это было бы варварством – получить удовольствие, взяв женщину, которая почти так же безжизненна, как статуя.
   – Вы же не знаете, какой он. Для вас он чужой.
   – Знакомо звучит. Позвольте напомнить вам, что вы сами выбрали Эчеле.
   – Думала, мы сможем его контролировать.
   – Совершенно очевидно, что Эчеле не из тех людей.
   – Тогда отправляйтесь, заберите Катрин и привезите ее назад.
   – Они женаты. У меня нет никаких прав, а у Эчеле есть.
   – Прав? А что, если он ее изнасилует?
   Жан-Марк спокойно произнес:
   – Тогда я убью его. Очень медленной смертью.
   – Что пользы будет от этого Катрин? Вы должны…
   – Жюльетта, Катрин останется сегодня с Эчеле, потому что я уверен, что так будет лучше для вас обеих. Если бы я хоть минуту сомневался в этом, я не позволил бы Эчеле увезти ее. Дискуссия закончена.
   – Не закончена. – Жюльетта круто развернулась к двери. – Я скажу Филиппу, чтобы он…
   – Нет. – Рука Жан-Марка сжала ее локоть. – Поверьте, это один из тех крайне редких случаев, когда вы не правы. Девушка сделала попытку вырваться.
   – Я дала ей обещание. Если с ней что-то случится, значит, я подвела ее. Она нуждается во мне. Я не могу…
   – Ш-ш-ш, все в порядке. – К своему удивлению, Жан-Марк обнаружил, что Жюльетта дрожит от переполняющих ее чувств. Он чувствовал, как она напряжена, ощущал трепет пульса на ее запястье под своим большим пальцем. От ее кожи исходил лихорадочный жар. – Эчеле – это риск, на который необходимо было пойти.
   – Риск? Вы не знаете, о чем говорите. Вас там не было. Вы не знаете, что они… – Жюльетта вырвалась и побежала к лестнице.
   – Жюльетта!
   Не останавливаясь, она прокричала:
   – Если он обидит ее, я вам этого не прощу! Вы слышите меня? Не прошу до конца дней своих! Тогда я снова буду виновата.
   Жюльетта метнулась вверх по ступенькам, и спустя минуту Жан-Марк услышал, как захлопнулась дверь ее комнаты.
   Он обратил внимание на ее фразу: снова виновата?

10

   – Мне не понравились эти люди, – неожиданно промолвила Катрин. Это были ее первые слова с тех пор, как служанка гостиницы принесла им ужин и вышла из комнаты.
   Франсуа сделал глоток вина.
   – Кто?
   – Те, что внизу, в общем зале. Они напомнили мне о… они мне не симпатичны.
   – Я и не ждал, что они вам понравятся. – Франсуа встретился взглядом с Катрин. – Они вас напугали?
   В тоне, каким он задал вопрос, проскальзывала лишь равнодушная вежливость. Ему все равно, напугали они меня или нет, возмущенно подумала Катрин. Он намеренно задержался с этими ужасными людьми, поощряя их грубые шутки о невестах вообще и о Катрин в частности, до тех пор пока их реплики не стали скабрезными. Вначале до Катрин лишь смутно доходил их смысл. Она плохо осознавала и все прочие события этого дня. Когда же Франсуа не бросился защищать ее от оскорблений, которыми они, хохоча, осыпали их первую брачную ночь, ее охватило негодование. Девушка повторила:
   – Мне они не понравились.
   – Вы их больше не увидите.
   – Благодарю вас. – Катрин изучающе смотрела на еду.
   – Вы съели всего несколько кусочков. Съешьте мясо. Соус вполне приличный. Жорж-Жак позаботился, чтобы еду доставили из кафе Шарпантье по соседству. Одной из причин, почему он зачастил туда, явилась еда. – Лицо Франсуа осветила улыбка, делающая его обаятельным. – Другой причиной оказалась дочь владельца, которая ее готовила. Теперь у него есть и то, и другое.
   – Я не хочу здесь больше оставаться. Мы можем теперь идти? – Катрин так и не притронулась к мясу.
   Франсуа внимательно посмотрел на нее поверх бокала.
   – Нет.
   Длинные ресницы Катрин затрепетали.
   – Мне здесь неуютно. Я хочу видеть Жюльетту.
   – Вы увидите ее завтра. – Франсуа поставил бокал. – Вы поняли, что я сказал Жан-Марку? Катрин покачала головой.
   – Я так и думал. Вы сегодня весь день как во сне. – Рука Франсуа сжала ножку бокала. – Если до вас не дошло, что я говорил вашему родственнику, то какого черта вы поехали со мной?
   – Жан-Марк и Жюльетта сказали, что вы не причините мне вреда.
   – А откуда они знают, что я могу и чего не могу?
   Глаза Катрин расширились.
   – Вы собираетесь меня обидеть?
   – Нет. – Франсуа осушил бокал и со стуком поставил на стол. – Ради бога, хватит на меня так смотреть! Я ничего вам не сделаю плохого.
   – Тогда почему вы все время на меня кричите?
   – Потому что вы меня доводите… – Франсуа замолчал, подыскивая слова, потом устало сказал:
   – Обещаю, что не сделаю вам больно. Вы сказали, что будете доверять мне.
   – Но я же вас совсем не знаю!
   – Вы знаете того, каким я предстал перед вами сегодня.
   – Не понимаю.
   – Вы знаете рассерженного баска, человека, ненавидящего аристократов, того, кто шпионит для Дантона. Вы знаете этого человека, Катрин.
   – Вы меня смущаете.
   – Я хочу сказать, что каждый из нас – это много людей. – Франсуа пристально посмотрел на Катрин, пытаясь взглядом заставить ее услышать его слова и понять. – Я смогу помочь вам только при условии, если вы будете мне доверять. – Франсуа бросил взгляд на свой пустой бокал. – Когда служанка вернется, чтобы убрать посуду, она должна увидеть нас вместе в постели.
   Катрин тихонько ахнула, но не подняла глаз.
   – Она захихикает, а потом об этом внизу расскажет остальным. Начнутся грубые шутки, что вас так смутили. А завтра у поста эти несимпатичные вам люди вспомнят прелестную маленькую жену Франсуа Эчеле и понимающе скажут: такой усталой она выглядит после возни под простынями. – Франсуа пристально посмотрел в глаза Катрин. – И они поднимут шлагбаум и позволят вам уехать домой в ваш Вазаро. Вы ведь этого хотите, не так ли?
   – Да, – прошептала девушка. Франсуа оттолкнул стул и встал.
   – Тогда не будем терять времени. – Он протянул руку. – Идите сюда. Это будет не так уж страшно.
   Катрин со страхом посмотрела на руку Франсуа, потом медленно вложила в нее свои пальцы.
   – Вот видите, это совсем не больно. – Франсуа поднял девушку на ноги. – А теперь вы сами разденетесь или вам помочь?
   – Я сама.
   – Хорошо. – Он подтолкнул девушку к кровати, потом снова уселся за стол и налил себе еще вина. – Позовите меня, когда будете в постели.
   Он разговаривал с ней так, словно она была малым ребенком.
   – Не думаю, что в этом есть необходимость.
   – А я в этом уверен. Если вы не хотите послушать меня ради своего же блага, то выполняйте все мои распоряжения ради вашей подруги Жюльетты. Она тоже будет с вами в экипаже, а она рискует больше, чем вы, если ее поймают. – Франсуа смотрел прямо перед собой. – Все.
   – Что?
   – Снимите с себя все.
   – Я не думаю…
   – Раздевайтесь!
   Катрин торопливо стала расстегивать пуговицы на платье. В тишине комнаты она слышала свое прерывистое дыхание. Зачем она это делает? Ей ни в коем случае не следовало приходить сюда. Убежать в дом на Королевской площади. Жюльетта поможет ей. Она никогда не позволит этому грубому, неистовому мужчине распоряжаться ею.
   Помочь Жюльетте. Она убила человека ради Катрин, и ее надо оберегать, ее не должны допрашивать на посту. Лихорадочно думая, Катрин продолжала сбрасывать с себя одежду, пока неожиданно не поняла, что она совершенно обнажена. В панике девушка кинулась через комнату к кровати, нырнула под простыню и натянула на себя одеяло.
   Франсуа продолжал смотреть прямо перед собой, медленно потягивая вино.
   Шли минуты, молчание не нарушалось.
   Катрин неожиданно охватило раздражение.
   – Ну, что вы там, все сделано!
   Франсуа встал, и раздражение Катрин перешло в панику.
   – Все хорошо, Катрин. Не волнуйтесь. Я вас не обижу. – Его голос звучал успокаивающе. – Вы совсем разделись? – Он медленно повернулся к ней лицом.
   Катрин села в постели, натянув простыню до подбородка и подозрительно глядя на Франсуа.
   – Вижу, что да. – Простыня не закрывала только ее покатые плечи.
   Он не спеша подошел к Катрин.
   Она прижалась к дубовой спинке кровати. Франсуа сел на кровать рядом с девушкой.
   – Я не собираюсь торопить вас. У нас еще есть время до прихода служанки.
   Катрин молча смотрела на него.
   – Вы замерзли? Развести огонь?
   Девушка покачала головой.
   – Хотите немного вина?
   – Нет.
   Франсуа наклонился ближе к ней, и Катрин замерла.
   – Проклятие! – У Франсуа вырвалось ругательство, и он вскочил на ноги. – Может, прекратите трястись? Я сказал вам, бояться здесь нечего. Вы думаете, мне это легко? Матерь Божья, да я…
   – Прекратите ругаться! – Неистовство Франсуа неожиданно вызвало ответный отклик. Катрин смотрела на него, сверкая глазами. – Я этого не потерплю. Сначала вы позволяете этим ужасным людям говорить мне всякие гадости, потом распоряжаетесь мной, а теперь еще бранитесь в моем присутствии неподобающим благородному человеку образом.
   Франсуа изумленно смотрел на девушку.
   Она показала на кровать:
   – Это, может, и необходимо, но для меня тоже нелегко.
   – Что ж, это никак не моя вина. Я вел с вами себя так же предупредительно, как делал бы это щеголь Филипп. Не припоминаю, чтобы когда-нибудь я так мягко разговаривал с женщиной.
   – Это совершенно очевидно. У вас плохо получается.
   – Вы предпочитаете, чтобы я был груб? – Франсуа ощутил, как утихает его гнев.
   – Это будет более естественно. Я чувствую себя неспокойно, когда вы пытаетесь притворяться не тем, кто вы есть.
   – Неужели?
   – Неужели никто прежде не упрекал вас в грубости? Что вы так на меня смотрите?
   – По-моему, я только что сделал открытие. – Он улыбнулся Катрин странной улыбкой. – Хотя для моих знакомых не тайна, что я лишен хороших манер и я не благородный господин. А теперь, поскольку вы больше не дрожите, могу я предложить вам бокал вина?
   – Я плохо отдыхаю, если выпью вина за ужином.
   – У вас такой вид, словно вы вообще плохо отдыхаете. – Он помедлил. – Вы по-прежнему видите сны?
   – Да. – Катрин отвела взгляд. – Поэтому Жюльетта иногда расчесывает мне волосы на ночь. Это… расслабляет меня и позволяет одолевать кошмары.
   – Вы предлагаете мне взять на себя эту обязанность?
   – Нет. – Катрин посмотрела на него с испугом.
   – А по-моему, да. – Его улыбка стала шире.
   – Мне кажется, сердясь на меня за то, что я распоряжаюсь вами, вы хотите унизить меня.
   Неужели он был прав? Катрин не считала, что способна кого-то унизить, однако заносчивость Франсуа раздражала ее сверх всякой меры.
   – Я просто ответила на ваш вопрос.
   Франсуа насмешливо поклонился.
   – Как всякий патриот-республиканец, я не стыжусь выполнять мелкую работу. Сегодня мы сделаем вид, что я – Жюльетта. – Он взял с камина щетку из конского волоса. – Я даже обещаю не насмехаться над вами, как это наверняка частенько делает она.
   Катрин неуверенно смотрела на молодого человека. Ее руки крепче вцепились в простыню.
   – Жюльетта вовсе не насмехается надо мной.
   – В таком случае вы исключение. – Франсуа принялся вынимать шпильки из густых волос Катрин, стянутых в тугой узел. – Почему вы дрожите? Я собираюсь всего лишь расчесать ваши волосы.