Страница:
Анна вскрикнула. На ладони инспектора лежала сапфировая запонка — точная копия тех, что были сейчас на ее муже.
— Сэр?
— Да, — хрипло выговорил Дом, — это моя.
Анна вернулась в Рутерфорд Хауз одна, так как Доминика забрали в Олд Бейли (лондонский верховный суд), чтобы там официально предъявить ему обвинение в убийстве Мэтью Файрхавена.
Анна была до смерти перепугана. Неужели Дом убил Файрхавена? Господи, если это так, то он способен хладнокровно убить и ее!
Мысли путались, она чувствовала себя словно в кошмарном сне…
Анна не сразу отправилась домой. Еще до того как полиция забрала Доминика, в холле стали собираться остальные гости — известие об убийстве Файрхавена и аресте Доминика Сент-Джорджа распространилось подобно огню во время лесного пожара. Блейк предложил проводить Анну в Рутерфорд Хауз, но она отказалась, попросив Теда сначала найти семейного адвоката. Наверное, Кэнфилд уже отправился в суд.
Было два часа ночи, но Анна не могла уснуть, она слишком перенервничала и измучилась. Белла, которая должна была ждать ее и помочь переодеться, куда-то пропала, так что Калдвел прислал вместо нее одну из служанок.
Анна решила посидеть около герцога. Он по-прежнему лежал без движения, но его щеки слегка порозовели. Анна взяла его за руку, и вдруг ей показалось, что в ответ дрогнул мускул на его лице. Она замерла, всматриваясь. Но, увы, Рутерфорд так и не пришел в сознание.
— Нам нужна ваша помощь, — сказала Анна вслух, испытывая непреодолимое желание выговориться. Что если герцог слышит ее? Ей не хотелось пугать старика, но, с другой стороны, может быть, таким образом, ей удастся привести его в чувство? — О, ваша светлость, пожалуйста, мы в такой беде! — И она открыла ему свое исстрадавшееся сердце…
— Вы сказали, что дрались с Файрхавеном.
— Нет, я сказал, что вчера рано утром мы разговаривали наедине в его доме, — твердо заявил Дом.
Он находился в маленькой квадратной комнате, скудно освещенной керосиновыми лампами. Здесь же сидели два рослых констебля, инспектор Хоппер и еще один инспектор, Гатлинг, высокий и бледный, — полная противоположность приземистому и толстому Хопперу. Дом снял галстук, закатал рукава рубашки и расстегнул воротник. Его допрашивали уже целых два часа, но Доминик не устал, а скорее разозлился.
Он не убийца. Он не убивал Файрхавена и не знает, кто это сделал. Но ни один человек не поверил ему, даже Анна. И Доминик с тоской вспоминал ее побелевшее, застывшее от ужаса лицо…
— Он врет, — сказал Гатлинг, чьи маленькие колючие глазки выдавали очень жестокую натуру. — Он последовал за Файрхавеном в Ковент-гарден и убил его. Иначе как же сапфирная запонка могла оказаться в руке убитого? — Гатлинг довольно улыбнулся.
— Я потерял эти запонки несколько недель назад. Я не носил их после возвращения из Шотландии.
— Но кое-кто видел вас вместе с Файрхавеном.
— Кто? Скажите мне, кто этот лжец, — потребовал Дом, приподнимаясь из кресла.
— Сядьте, — приказал Гатлинг, и один из констеблей грубо толкнул Дома, вынудив сесть.
Дом глубоко вздохнул, стараясь не потерять контроля над собой, он чувствовал, что именно этого и добивается Гатлинг. По всему видно, что инспектор с удовольствием натравит на него этих громил-констеблей, возможно, даже сам поучаствует в избиении.
— Сэр, — обратился к нему Хоппер, — чистосердечное признание облегчит вашу участь.
— В самом деле? — Дом приподнял бровь. — Разве в этом случае изменится наказание за убийство? Насколько я знаю, убийц вешают.
— Мы все устали, сэр. — Хоппер покраснел. — Если вы сознаетесь, мы закончим допрос и отправимся отдыхать. Со своим адвокатом вы сможете поговорить утром.
Дом бросил на него выразительный взгляд, и Хоппер съежился.
— Посмотрите на него, — выдавил Гатлинг. — Он все еще думает, что он большой человек, сын герцога, не так ли? А ведь он ублюдок! Ничтожество!
— По крайней мере моя мать не была шлюхой у рыбаков, — холодно заметил Дом.
Лицо Гатлинга исказилось, он сжал кулаки. Дом еще раньше заметил у него на руке железный кастет и постарался увернуться, когда Гатлинг ударил его в челюсть. Боже, этот кастет был призван ломать кости, а, судя по всему, Гатлинг весьма преуспел в этом. Доминик пошатнулся, ударившись головой о стену. И тут же ему на плечо опустилась тяжелая деревянная палка. Дом вскрикнул от боли и упал на пол.
— Остановитесь! — закричал Хоппер.
— Заткнись. — Гатлинг наклонился над Домиником, и рука с кастетом вновь взлетела в воздух. — Признавайся!
Капли пота стекали у Доминика по лбу, но он не отводил глаз от инспектора.
— Нет!
В конце концов Анна заснула. Облегчив душу перед герцогом, она почувствовала такую усталость, что едва держалась на ногах. Была уже половина четвертого утра, и служанка, заменившая Беллу, не переставая зевала, но, тем не менее, довольно быстро помогла хозяйке снять платье, облачиться в ночную рубашку и лечь в кровать. Заснула Анна мгновенно.
Сквозь сон до нее донесся стук в дверь, но Анне очень не хотелось просыпаться, и она лишь зарылась лицом в подушку. Где-то в подсознании она чувствовала, что новый день не принесет ничего хорошего. Стук стал громче.
Анна застонала, приоткрывая глаза. За окном стояло серое, туманное утро. Боже, ну кто там так барабанит в дверь?
— Уходите, — прошептала Анна, и вдруг вспомнила все: предательство Доминика в Шотландии, ее собственное бегство из Уэверли Холл, убийство Файрхавена, арест Дома…
— Миледи! — кричал из-за двери Калдвел. — Проснитесь! Пожалуйста! Проснитесь!
Анна села в постели; на смену растерянности постепенно приходил страх, который вползал ей в сердце неприятным холодком. Скользнув на пол, она надела халат и открыла дверь.
Анна обомлела: перед ней стоял Калдвел, небритый, с всклокоченной головой, в помятой одежде.
— Что случилось? — тревожно спросила она. Вместо ответа Калдвел захохотал, схватил Анну за плечи и принялся возбужденно трясти.
— Герцог пришел в себя! И пытается заговорить! Мгновение Анна смотрела в счастливое лицо дворецкого, потом бросилась обнимать его.
— Слава Богу! — Она бы не вынесла еще одного тяжелого известия.
— Слава Богу! — эхом откликнулся Калдвел.
— Я спускаюсь сию же минуту, — решительно сказала Анна и лишь потом подумала, что выглядит, наверное, еще хуже, чем бедняга Калдвел. — Где Белла? — Анна немного встревожилась, вспомнив о необъяснимом отсутствии прошлой ночью своей служанки.
— Я не знаю, где она. — Улыбка Калдвела слегка поблекла.
Анна помедлила: что-то явно произошло, Белла всегда была такой пунктуальной. Впрочем, сейчас не до Беллы. У Анны есть более серьезные причины для волнения, так что просто не остается возможности думать еще и о странном поведении горничной, как бы Анна ее ни любила.
— Калдвел, мне кажется, тебе стоит поискать Беллу, — все же сказала Анна, выходя из комнаты и направляясь к лестнице.
— Я уже сделал это, — ответил Калдвел, следуя за ней по пятам. — Никто не видел, как она покидала дом. Очень странно.
Как такое могло случиться? Анна надеялась, что с Беллой не произошло ничего ужасного.
В коридоре Анне показалось, что она слышит мужской голос. Она резко остановилась.
— Миледи?
— Ты слышал?
— Нет.
Анна повернулась к нему, нахмурившись. Вряд ли ей послышалось. Она посмотрела на ближайшую дверь.
— У нас сейчас гостит кто-нибудь?
— Нет.
— Тогда кто находится в этой комнате?
— Там никого нет… — начал Калдвел, но Анне вновь послышался на этот раз не голос, а странный звук, как если бы на пол упала какая-то вещь.
Анна подошла поближе, не зная, что обнаружит за закрытой дверью. Она осторожно взялась за ручку, и тут до нее донесся женский смех. Широко раскрыв глаза, Анна распахнула дверь. Белла вскрикнула, прикрываясь своим черным платьем. Анна смотрела на служанку, одетую лишь в нижнее белье, затем перевела взгляд на кровать, где сидел мужчина. Анна ахнула.
На нее смотрел Патрик, чью единственную одежду составляли черные брюки — те самые, в которых он был на балу у Хардинга.
Анна стояла словно громом пораженная.
Белла кинулась вперед, по-прежнему прикрываясь платьем, словно щитом.
— Миледи! О-о, простите, пожалуйста, мне так жаль!.. — зарыдав, Белла упала на колени. — Мэм, я не хотела ничего плохого. О Боже!
Патрик встал, потянувшись за рубашкой. Казалось, он ничуть не взволнован тем, что его застали в столь сомнительном виде рядом со служанкой.
— Как ты мог? — прошептала Анна.
— Я всего лишь мужчина. — Патрик равнодушно пожал плечами.
— Мэм! — Белла все еще стояла на коленях. Она ухватилась за подол платья Анны. — Я знаю, что поступила очень дурно, но, пожалуйста, простите меня!
Калдвел шагнул вперед, загораживая Анну.
— Поднимись! И не смей прикасаться к ее светлости. — Его голос был полон ярости. — Ты уволена; я прослежу, чтобы тебе выдали все причитающиеся деньги.
Белла зарыдала еще сильнее.
— Нет! — Анна глубоко вздохнула, поймав спокойный, даже удовлетворенный взгляд Патрика. — Как долго это продолжалось?
Патрик улыбнулся, вновь пожав плечами.
— Недолго! — пронзительно закричала Белла. — Всего несколько недель после похорон!
С момента похорон Филипа — с тех пор, как Доминик вернулся домой. Анне стало жаль Беллу.
— Он обещал на тебе жениться?
— О нет, — отозвалась Белла. — А даже если и так, я знаю: лорд не опустится до того, чтобы жениться на горничной.
— Тогда почему ты пошла на это, Белла? — прямо спросила Анна. Ей очень нравилась эта девушка, и она не могла понять причины ее поведения.
— Мне было так одиноко, миледи. — Белла снова заплакала.
Анне тоже хотелось плакать. Она взяла девушку за руку и заставила встать.
— Белла, я не уволю тебя, ты для меня очень много значишь. Но то, что ты делала, очень плохо. Нельзя отдаваться мужчине, не будучи замужем, и не следует заигрывать с джентльменами в моем доме.
— Я знаю! О, благодарю вас, миледи! — Белла, казалось, была готова броситься Анне на шею.
Анна метнула презрительный взгляд на Патрика.
— Мне непонятно и твое поведение.
— Уж это точно. — Патрик надел рубашку. — Ты отказала мне, Анна, а сейчас запрещаешь искать успокоение, которое может дать мне другая женщина?
— Белла — моя служанка. — Анна разозлилась. — Ты использовал и обидел ее, а твое легкомыслие могло стоить ей места!
— Но ведь этого не произошло, не правда ли? Они молча смотрели друг на друга, и в конце концов Анна отвела глаза. Она прошла к двери и остановилась на пороге.
— Когда ты оденешься, можешь покинуть этот дом.
— Ты прогоняешь меня навсегда? — удивленно спросил Патрик.
Анна медлила, вспомнив, что Доминик уже дважды запрещал Патрику появляться в их доме. Но она подумала о том времени, когда Патрик помогал ей пережить предательство мужа, и сказала:
— Нет, я просто прошу тебя уйти: мы должны решить некоторые внутрисемейные проблемы. Патрик нахмурился и подошел ближе.
— Я ведь тоже член семьи, Анна, и ты не можешь выгнать меня.
— Я не собираюсь делать это силой. — Анна демонстративно повернулась к Патрику спиной. — Когда ты оденешься, Белла, то можешь по-прежнему прислуживать мне. Я иду к герцогу. — Анна вышла из комнаты. Чувствовала она себя прескверно.
Калдвел уже усадил герцога, подложив ему под спину подушки. Глаза старика были открыты, и в них застыло молящее выражение. Анна бросилась к кровати, схватив его руку, и была вознаграждена, почувствовав слабое пожатие.
— Ваша светлость! Слава Богу, вы пришли в себя. Но герцог молчал, все так же умоляюще глядя на нее, и Анна поняла, что старик, лишенный способности говорить, хочет что-то сообщить ей.
Ее приподнятое настроение вытеснила грусть, она почему-то ждала, что, очнувшись, Рутерфорд будет полностью здоров. Анна присела на край кровати.
— Ваша светлость, вы можете двигаться?
Он молча смотрел на нее. Анна выдавила улыбку и, пытаясь сохранить жизнерадостный тон, попросила:
— Ваша светлость, если вы можете пошевелить хотя бы одним пальцем, сделайте, пожалуйста, это для меня.
Она бросила взгляд на его руки, лежащие неподвижно на покрывале. А потом заметила, как дернулся один палец. Анна выдавила еще одну улыбку.
— Замечательно. Я думаю, вы уже на пути к выздоровлению, ваша светлость.
Анна не представляла, была ли в ее словах хоть крупица правды: герцог пришел в сознание, но был парализован. К тому же она не знала, понимает ли он ее. Анна отвернулась, стараясь не менять веселого выражения лица.
— Калдвел, пожалуйста, пошли за доктором Фанде-риджем.
Калдвел кивнул и быстро вышел, и тут Анна увидела, что в дверях стоит Патрик.
Анна не верила своим глазам, удивляясь нахальству этого человека, однако ей не хотелось затевать ссору в присутствии герцога. Она вновь повернулась к больному.
— Ваша светлость, если вы понимаете меня, моргните один раз.
Герцог моргнул. Анна улыбнулась и облегченно вздохнула.
— Замечательно. А если вы меня не понимаете, моргните два раза, хорошо? И мы таким образом сможем переговариваться.
Герцог моргнул один раз.
— Хорошо. — Анна кивнула. — Ваша светлость, мне надо посоветоваться с вами. Доминик попал в беду. Файрхавен сообщил всем, что Дом не сын Филипа, а вчера Файрхавена убили. И полиция арестовала Дома.,
Хотя герцог не мог говорить, в его глазах появились слезы. Стоящий в дверях Патрик шагнул вперед.
— Что?! — воскликнул он. — Дома арестовали за убийство Файрхавена?
— Да, — холодно ответила Анна, избегая смотреть на кузена. Глаза же герцога были прикованы к какому-то предмету за ее спиной. Проследив его взгляд, Анна повернулась и увидела небольшой прикроватный столик.
— Что это? — тихо спросила она.
Рутерфорд перевел глаза со столика на ее лицо, затем обратно, явно пытаясь что-то сообщить ей.
Анна посмотрела на столик. На его крышке лежало перо для письма.
— Вы можете писать?
Герцог дважды моргнул, и у Анны упало сердце.
— Не понимаю, чего ты ждешь от Рутерфорда, — сказал Патрик, — ведь он сейчас абсолютно не способен помочь Дому.
Герцог метнул гневный взгляд на Патрика и глазами снова показал на перо.
Неожиданно Анна догадалась.
— Ваша светлость, — сказала она, сияя от радости, — я напишу букву, и вы моргнете, если я угадаю правильно, таким способом мы будем составлять слова, и вы продиктуете все, что хотите мне сказать!
Герцог моргнул один раз.
Анна засмеялась. Мгновение спустя она уже устроилась в ногах кровати, держа бумагу, перо и чернильницу. Патрик подошел ближе и встал за ее спиной, но Анна решила не обращать на него внимания.
Это был трудоемкий процесс, однако через двадцать минут на бумаге появились слова «стол, документы».
— Надо найти документы в столе, — сказала Анна вслух, и герцог моргнул.
Наклонившись, она поцеловала старика и прошептала:
— Надеюсь, это спасет Доминика!
Через час Анна, вконец разочарованная, готова была сдаться и прекратить поиски. Они с Калдвелом и Беллой перерыли весь письменный стол герцога, просмотрели каждый листик бумаги, а там были дюжины папок, сотни записок, писем, деловых контрактов. Патрик, который отказывался уходить, нехотя помогал им. Но безрезультатно.
— Может быть, герцог все-таки не понял, что я ему сказала, — расстроенно предположила Анна, сидя на полу среди раскрытых папок с документами.
Калдвел и Белла, также по колено в бумагах, расположились неподалеку.
— Возможно, мы что-то пропустили, — неуверенно заметил Калдвел.
Патрик стоял, опираясь о старинный массивный письменный стол. Все это время он не раз высказывал сомнения в плодотворности их затеи. Анна надеялась, что ему наскучит подобное занятие и он уйдет, но пока этого не случилось.
— Все вы просто сошли с ума, — презрительно сказал Патрик. — И Рутерфорд тоже. Я ухожу домой.
Белла, демонстративно игнорируя Патрика, повернулась к Анне, тихо проговорив:
— Миледи, мне кажется, у многих больших лордов часто имеются потайные ящики в столах?
— Потайной ящик! — в один голос воскликнули Анна и Калдвел.
Анна вскочила, Калдвел, хотя и более степенно, последовал ее примеру. Белла молча улыбалась, а Патрик остановился в дверях.
Ящики были вынуты, все щели проверены, каждая сторона ощупана, но нигде никаких следов потайного отделения найти не удалось.
— Идите лучше ужинать, миледи, — предложил Калдвел.
— Нет, — ответила Анна. — Мы должны отыскать тайник. — Она повернулась и задумчиво посмотрела на стол красного дерева. — Принеси топор.
— Прошу прощения? — недоуменно переспросил Калдвел.
— Принеси топор и вызови самого сильного лакея. Калдвел кивнул и вышел из комнаты.
— Ты сошла с ума, Анна, — заметил Патрик. — Ты ничего не найдешь.
— Ты не хочешь помочь Доминику, не так ли? — спросила Анна, удивляясь своим словам.
— А почему должно быть иначе? — вспыхнул Патрик. — И я не понимаю твоего отношения к этому… убийце.
Анна вздрогнула. Она так была поглощена поисками бумаг Рутерфорда, что совершенно забыла о своих подозрениях и страхах. Но сердце ее настойчиво стремилось верить в лучшее.
— Доминик еще не осужден, и я как его жена должна помогать ему.
— Боже! Ты благородна до неправдоподобия! — рявкнул Патрик,
Прежде чем Анна успела ответить, в комнату вслед за Калдвелом вошел двухметровый лакей с топором в руках.
— Разбей этот стол, — приказала Анна.
Лакей, не раздумывая, поднял топор и одним ударом разрубил крышку на две части. Он снова занес топор, но Анна закричала, чтобы он остановился, так как увидела выглядывающие из-под доски листы бумаги.
Трясущимися руками Анна выхватила их, мельком заметив гербовые печати на первом и последнем листах.
— Что это? — недоверчиво спросил Патрик.
— Не знаю. Какие-то документы. — Анна присела на краешек стула и принялась читать.
А когда закончила, ее переполняли одновременно и радость, и грусть. Анна взглянула на присутствующих.
— Ну? — поторопил ее Патрик.
— Здесь доказательство того, что Доминик не является сыном Филипа, как и утверждал Файрхавен, — тихо сказала Анна. Патрик расплылся в улыбке. — Но, — продолжила она, — Филип усыновил Доминика, когда тому исполнился год, а также сделал его своим единственным наследником.
Глава 29
— Сэр?
— Да, — хрипло выговорил Дом, — это моя.
Анна вернулась в Рутерфорд Хауз одна, так как Доминика забрали в Олд Бейли (лондонский верховный суд), чтобы там официально предъявить ему обвинение в убийстве Мэтью Файрхавена.
Анна была до смерти перепугана. Неужели Дом убил Файрхавена? Господи, если это так, то он способен хладнокровно убить и ее!
Мысли путались, она чувствовала себя словно в кошмарном сне…
Анна не сразу отправилась домой. Еще до того как полиция забрала Доминика, в холле стали собираться остальные гости — известие об убийстве Файрхавена и аресте Доминика Сент-Джорджа распространилось подобно огню во время лесного пожара. Блейк предложил проводить Анну в Рутерфорд Хауз, но она отказалась, попросив Теда сначала найти семейного адвоката. Наверное, Кэнфилд уже отправился в суд.
Было два часа ночи, но Анна не могла уснуть, она слишком перенервничала и измучилась. Белла, которая должна была ждать ее и помочь переодеться, куда-то пропала, так что Калдвел прислал вместо нее одну из служанок.
Анна решила посидеть около герцога. Он по-прежнему лежал без движения, но его щеки слегка порозовели. Анна взяла его за руку, и вдруг ей показалось, что в ответ дрогнул мускул на его лице. Она замерла, всматриваясь. Но, увы, Рутерфорд так и не пришел в сознание.
— Нам нужна ваша помощь, — сказала Анна вслух, испытывая непреодолимое желание выговориться. Что если герцог слышит ее? Ей не хотелось пугать старика, но, с другой стороны, может быть, таким образом, ей удастся привести его в чувство? — О, ваша светлость, пожалуйста, мы в такой беде! — И она открыла ему свое исстрадавшееся сердце…
— Вы сказали, что дрались с Файрхавеном.
— Нет, я сказал, что вчера рано утром мы разговаривали наедине в его доме, — твердо заявил Дом.
Он находился в маленькой квадратной комнате, скудно освещенной керосиновыми лампами. Здесь же сидели два рослых констебля, инспектор Хоппер и еще один инспектор, Гатлинг, высокий и бледный, — полная противоположность приземистому и толстому Хопперу. Дом снял галстук, закатал рукава рубашки и расстегнул воротник. Его допрашивали уже целых два часа, но Доминик не устал, а скорее разозлился.
Он не убийца. Он не убивал Файрхавена и не знает, кто это сделал. Но ни один человек не поверил ему, даже Анна. И Доминик с тоской вспоминал ее побелевшее, застывшее от ужаса лицо…
— Он врет, — сказал Гатлинг, чьи маленькие колючие глазки выдавали очень жестокую натуру. — Он последовал за Файрхавеном в Ковент-гарден и убил его. Иначе как же сапфирная запонка могла оказаться в руке убитого? — Гатлинг довольно улыбнулся.
— Я потерял эти запонки несколько недель назад. Я не носил их после возвращения из Шотландии.
— Но кое-кто видел вас вместе с Файрхавеном.
— Кто? Скажите мне, кто этот лжец, — потребовал Дом, приподнимаясь из кресла.
— Сядьте, — приказал Гатлинг, и один из констеблей грубо толкнул Дома, вынудив сесть.
Дом глубоко вздохнул, стараясь не потерять контроля над собой, он чувствовал, что именно этого и добивается Гатлинг. По всему видно, что инспектор с удовольствием натравит на него этих громил-констеблей, возможно, даже сам поучаствует в избиении.
— Сэр, — обратился к нему Хоппер, — чистосердечное признание облегчит вашу участь.
— В самом деле? — Дом приподнял бровь. — Разве в этом случае изменится наказание за убийство? Насколько я знаю, убийц вешают.
— Мы все устали, сэр. — Хоппер покраснел. — Если вы сознаетесь, мы закончим допрос и отправимся отдыхать. Со своим адвокатом вы сможете поговорить утром.
Дом бросил на него выразительный взгляд, и Хоппер съежился.
— Посмотрите на него, — выдавил Гатлинг. — Он все еще думает, что он большой человек, сын герцога, не так ли? А ведь он ублюдок! Ничтожество!
— По крайней мере моя мать не была шлюхой у рыбаков, — холодно заметил Дом.
Лицо Гатлинга исказилось, он сжал кулаки. Дом еще раньше заметил у него на руке железный кастет и постарался увернуться, когда Гатлинг ударил его в челюсть. Боже, этот кастет был призван ломать кости, а, судя по всему, Гатлинг весьма преуспел в этом. Доминик пошатнулся, ударившись головой о стену. И тут же ему на плечо опустилась тяжелая деревянная палка. Дом вскрикнул от боли и упал на пол.
— Остановитесь! — закричал Хоппер.
— Заткнись. — Гатлинг наклонился над Домиником, и рука с кастетом вновь взлетела в воздух. — Признавайся!
Капли пота стекали у Доминика по лбу, но он не отводил глаз от инспектора.
— Нет!
В конце концов Анна заснула. Облегчив душу перед герцогом, она почувствовала такую усталость, что едва держалась на ногах. Была уже половина четвертого утра, и служанка, заменившая Беллу, не переставая зевала, но, тем не менее, довольно быстро помогла хозяйке снять платье, облачиться в ночную рубашку и лечь в кровать. Заснула Анна мгновенно.
Сквозь сон до нее донесся стук в дверь, но Анне очень не хотелось просыпаться, и она лишь зарылась лицом в подушку. Где-то в подсознании она чувствовала, что новый день не принесет ничего хорошего. Стук стал громче.
Анна застонала, приоткрывая глаза. За окном стояло серое, туманное утро. Боже, ну кто там так барабанит в дверь?
— Уходите, — прошептала Анна, и вдруг вспомнила все: предательство Доминика в Шотландии, ее собственное бегство из Уэверли Холл, убийство Файрхавена, арест Дома…
— Миледи! — кричал из-за двери Калдвел. — Проснитесь! Пожалуйста! Проснитесь!
Анна села в постели; на смену растерянности постепенно приходил страх, который вползал ей в сердце неприятным холодком. Скользнув на пол, она надела халат и открыла дверь.
Анна обомлела: перед ней стоял Калдвел, небритый, с всклокоченной головой, в помятой одежде.
— Что случилось? — тревожно спросила она. Вместо ответа Калдвел захохотал, схватил Анну за плечи и принялся возбужденно трясти.
— Герцог пришел в себя! И пытается заговорить! Мгновение Анна смотрела в счастливое лицо дворецкого, потом бросилась обнимать его.
— Слава Богу! — Она бы не вынесла еще одного тяжелого известия.
— Слава Богу! — эхом откликнулся Калдвел.
— Я спускаюсь сию же минуту, — решительно сказала Анна и лишь потом подумала, что выглядит, наверное, еще хуже, чем бедняга Калдвел. — Где Белла? — Анна немного встревожилась, вспомнив о необъяснимом отсутствии прошлой ночью своей служанки.
— Я не знаю, где она. — Улыбка Калдвела слегка поблекла.
Анна помедлила: что-то явно произошло, Белла всегда была такой пунктуальной. Впрочем, сейчас не до Беллы. У Анны есть более серьезные причины для волнения, так что просто не остается возможности думать еще и о странном поведении горничной, как бы Анна ее ни любила.
— Калдвел, мне кажется, тебе стоит поискать Беллу, — все же сказала Анна, выходя из комнаты и направляясь к лестнице.
— Я уже сделал это, — ответил Калдвел, следуя за ней по пятам. — Никто не видел, как она покидала дом. Очень странно.
Как такое могло случиться? Анна надеялась, что с Беллой не произошло ничего ужасного.
В коридоре Анне показалось, что она слышит мужской голос. Она резко остановилась.
— Миледи?
— Ты слышал?
— Нет.
Анна повернулась к нему, нахмурившись. Вряд ли ей послышалось. Она посмотрела на ближайшую дверь.
— У нас сейчас гостит кто-нибудь?
— Нет.
— Тогда кто находится в этой комнате?
— Там никого нет… — начал Калдвел, но Анне вновь послышался на этот раз не голос, а странный звук, как если бы на пол упала какая-то вещь.
Анна подошла поближе, не зная, что обнаружит за закрытой дверью. Она осторожно взялась за ручку, и тут до нее донесся женский смех. Широко раскрыв глаза, Анна распахнула дверь. Белла вскрикнула, прикрываясь своим черным платьем. Анна смотрела на служанку, одетую лишь в нижнее белье, затем перевела взгляд на кровать, где сидел мужчина. Анна ахнула.
На нее смотрел Патрик, чью единственную одежду составляли черные брюки — те самые, в которых он был на балу у Хардинга.
Анна стояла словно громом пораженная.
Белла кинулась вперед, по-прежнему прикрываясь платьем, словно щитом.
— Миледи! О-о, простите, пожалуйста, мне так жаль!.. — зарыдав, Белла упала на колени. — Мэм, я не хотела ничего плохого. О Боже!
Патрик встал, потянувшись за рубашкой. Казалось, он ничуть не взволнован тем, что его застали в столь сомнительном виде рядом со служанкой.
— Как ты мог? — прошептала Анна.
— Я всего лишь мужчина. — Патрик равнодушно пожал плечами.
— Мэм! — Белла все еще стояла на коленях. Она ухватилась за подол платья Анны. — Я знаю, что поступила очень дурно, но, пожалуйста, простите меня!
Калдвел шагнул вперед, загораживая Анну.
— Поднимись! И не смей прикасаться к ее светлости. — Его голос был полон ярости. — Ты уволена; я прослежу, чтобы тебе выдали все причитающиеся деньги.
Белла зарыдала еще сильнее.
— Нет! — Анна глубоко вздохнула, поймав спокойный, даже удовлетворенный взгляд Патрика. — Как долго это продолжалось?
Патрик улыбнулся, вновь пожав плечами.
— Недолго! — пронзительно закричала Белла. — Всего несколько недель после похорон!
С момента похорон Филипа — с тех пор, как Доминик вернулся домой. Анне стало жаль Беллу.
— Он обещал на тебе жениться?
— О нет, — отозвалась Белла. — А даже если и так, я знаю: лорд не опустится до того, чтобы жениться на горничной.
— Тогда почему ты пошла на это, Белла? — прямо спросила Анна. Ей очень нравилась эта девушка, и она не могла понять причины ее поведения.
— Мне было так одиноко, миледи. — Белла снова заплакала.
Анне тоже хотелось плакать. Она взяла девушку за руку и заставила встать.
— Белла, я не уволю тебя, ты для меня очень много значишь. Но то, что ты делала, очень плохо. Нельзя отдаваться мужчине, не будучи замужем, и не следует заигрывать с джентльменами в моем доме.
— Я знаю! О, благодарю вас, миледи! — Белла, казалось, была готова броситься Анне на шею.
Анна метнула презрительный взгляд на Патрика.
— Мне непонятно и твое поведение.
— Уж это точно. — Патрик надел рубашку. — Ты отказала мне, Анна, а сейчас запрещаешь искать успокоение, которое может дать мне другая женщина?
— Белла — моя служанка. — Анна разозлилась. — Ты использовал и обидел ее, а твое легкомыслие могло стоить ей места!
— Но ведь этого не произошло, не правда ли? Они молча смотрели друг на друга, и в конце концов Анна отвела глаза. Она прошла к двери и остановилась на пороге.
— Когда ты оденешься, можешь покинуть этот дом.
— Ты прогоняешь меня навсегда? — удивленно спросил Патрик.
Анна медлила, вспомнив, что Доминик уже дважды запрещал Патрику появляться в их доме. Но она подумала о том времени, когда Патрик помогал ей пережить предательство мужа, и сказала:
— Нет, я просто прошу тебя уйти: мы должны решить некоторые внутрисемейные проблемы. Патрик нахмурился и подошел ближе.
— Я ведь тоже член семьи, Анна, и ты не можешь выгнать меня.
— Я не собираюсь делать это силой. — Анна демонстративно повернулась к Патрику спиной. — Когда ты оденешься, Белла, то можешь по-прежнему прислуживать мне. Я иду к герцогу. — Анна вышла из комнаты. Чувствовала она себя прескверно.
Калдвел уже усадил герцога, подложив ему под спину подушки. Глаза старика были открыты, и в них застыло молящее выражение. Анна бросилась к кровати, схватив его руку, и была вознаграждена, почувствовав слабое пожатие.
— Ваша светлость! Слава Богу, вы пришли в себя. Но герцог молчал, все так же умоляюще глядя на нее, и Анна поняла, что старик, лишенный способности говорить, хочет что-то сообщить ей.
Ее приподнятое настроение вытеснила грусть, она почему-то ждала, что, очнувшись, Рутерфорд будет полностью здоров. Анна присела на край кровати.
— Ваша светлость, вы можете двигаться?
Он молча смотрел на нее. Анна выдавила улыбку и, пытаясь сохранить жизнерадостный тон, попросила:
— Ваша светлость, если вы можете пошевелить хотя бы одним пальцем, сделайте, пожалуйста, это для меня.
Она бросила взгляд на его руки, лежащие неподвижно на покрывале. А потом заметила, как дернулся один палец. Анна выдавила еще одну улыбку.
— Замечательно. Я думаю, вы уже на пути к выздоровлению, ваша светлость.
Анна не представляла, была ли в ее словах хоть крупица правды: герцог пришел в сознание, но был парализован. К тому же она не знала, понимает ли он ее. Анна отвернулась, стараясь не менять веселого выражения лица.
— Калдвел, пожалуйста, пошли за доктором Фанде-риджем.
Калдвел кивнул и быстро вышел, и тут Анна увидела, что в дверях стоит Патрик.
Анна не верила своим глазам, удивляясь нахальству этого человека, однако ей не хотелось затевать ссору в присутствии герцога. Она вновь повернулась к больному.
— Ваша светлость, если вы понимаете меня, моргните один раз.
Герцог моргнул. Анна улыбнулась и облегченно вздохнула.
— Замечательно. А если вы меня не понимаете, моргните два раза, хорошо? И мы таким образом сможем переговариваться.
Герцог моргнул один раз.
— Хорошо. — Анна кивнула. — Ваша светлость, мне надо посоветоваться с вами. Доминик попал в беду. Файрхавен сообщил всем, что Дом не сын Филипа, а вчера Файрхавена убили. И полиция арестовала Дома.,
Хотя герцог не мог говорить, в его глазах появились слезы. Стоящий в дверях Патрик шагнул вперед.
— Что?! — воскликнул он. — Дома арестовали за убийство Файрхавена?
— Да, — холодно ответила Анна, избегая смотреть на кузена. Глаза же герцога были прикованы к какому-то предмету за ее спиной. Проследив его взгляд, Анна повернулась и увидела небольшой прикроватный столик.
— Что это? — тихо спросила она.
Рутерфорд перевел глаза со столика на ее лицо, затем обратно, явно пытаясь что-то сообщить ей.
Анна посмотрела на столик. На его крышке лежало перо для письма.
— Вы можете писать?
Герцог дважды моргнул, и у Анны упало сердце.
— Не понимаю, чего ты ждешь от Рутерфорда, — сказал Патрик, — ведь он сейчас абсолютно не способен помочь Дому.
Герцог метнул гневный взгляд на Патрика и глазами снова показал на перо.
Неожиданно Анна догадалась.
— Ваша светлость, — сказала она, сияя от радости, — я напишу букву, и вы моргнете, если я угадаю правильно, таким способом мы будем составлять слова, и вы продиктуете все, что хотите мне сказать!
Герцог моргнул один раз.
Анна засмеялась. Мгновение спустя она уже устроилась в ногах кровати, держа бумагу, перо и чернильницу. Патрик подошел ближе и встал за ее спиной, но Анна решила не обращать на него внимания.
Это был трудоемкий процесс, однако через двадцать минут на бумаге появились слова «стол, документы».
— Надо найти документы в столе, — сказала Анна вслух, и герцог моргнул.
Наклонившись, она поцеловала старика и прошептала:
— Надеюсь, это спасет Доминика!
Через час Анна, вконец разочарованная, готова была сдаться и прекратить поиски. Они с Калдвелом и Беллой перерыли весь письменный стол герцога, просмотрели каждый листик бумаги, а там были дюжины папок, сотни записок, писем, деловых контрактов. Патрик, который отказывался уходить, нехотя помогал им. Но безрезультатно.
— Может быть, герцог все-таки не понял, что я ему сказала, — расстроенно предположила Анна, сидя на полу среди раскрытых папок с документами.
Калдвел и Белла, также по колено в бумагах, расположились неподалеку.
— Возможно, мы что-то пропустили, — неуверенно заметил Калдвел.
Патрик стоял, опираясь о старинный массивный письменный стол. Все это время он не раз высказывал сомнения в плодотворности их затеи. Анна надеялась, что ему наскучит подобное занятие и он уйдет, но пока этого не случилось.
— Все вы просто сошли с ума, — презрительно сказал Патрик. — И Рутерфорд тоже. Я ухожу домой.
Белла, демонстративно игнорируя Патрика, повернулась к Анне, тихо проговорив:
— Миледи, мне кажется, у многих больших лордов часто имеются потайные ящики в столах?
— Потайной ящик! — в один голос воскликнули Анна и Калдвел.
Анна вскочила, Калдвел, хотя и более степенно, последовал ее примеру. Белла молча улыбалась, а Патрик остановился в дверях.
Ящики были вынуты, все щели проверены, каждая сторона ощупана, но нигде никаких следов потайного отделения найти не удалось.
— Идите лучше ужинать, миледи, — предложил Калдвел.
— Нет, — ответила Анна. — Мы должны отыскать тайник. — Она повернулась и задумчиво посмотрела на стол красного дерева. — Принеси топор.
— Прошу прощения? — недоуменно переспросил Калдвел.
— Принеси топор и вызови самого сильного лакея. Калдвел кивнул и вышел из комнаты.
— Ты сошла с ума, Анна, — заметил Патрик. — Ты ничего не найдешь.
— Ты не хочешь помочь Доминику, не так ли? — спросила Анна, удивляясь своим словам.
— А почему должно быть иначе? — вспыхнул Патрик. — И я не понимаю твоего отношения к этому… убийце.
Анна вздрогнула. Она так была поглощена поисками бумаг Рутерфорда, что совершенно забыла о своих подозрениях и страхах. Но сердце ее настойчиво стремилось верить в лучшее.
— Доминик еще не осужден, и я как его жена должна помогать ему.
— Боже! Ты благородна до неправдоподобия! — рявкнул Патрик,
Прежде чем Анна успела ответить, в комнату вслед за Калдвелом вошел двухметровый лакей с топором в руках.
— Разбей этот стол, — приказала Анна.
Лакей, не раздумывая, поднял топор и одним ударом разрубил крышку на две части. Он снова занес топор, но Анна закричала, чтобы он остановился, так как увидела выглядывающие из-под доски листы бумаги.
Трясущимися руками Анна выхватила их, мельком заметив гербовые печати на первом и последнем листах.
— Что это? — недоверчиво спросил Патрик.
— Не знаю. Какие-то документы. — Анна присела на краешек стула и принялась читать.
А когда закончила, ее переполняли одновременно и радость, и грусть. Анна взглянула на присутствующих.
— Ну? — поторопил ее Патрик.
— Здесь доказательство того, что Доминик не является сыном Филипа, как и утверждал Файрхавен, — тихо сказала Анна. Патрик расплылся в улыбке. — Но, — продолжила она, — Филип усыновил Доминика, когда тому исполнился год, а также сделал его своим единственным наследником.
Глава 29
Анна заканчивала утренний туалет, когда услышала шум на улице, прямо под ее приоткрытым окном: внизу остановилась карета. Затем послышались голоса двух вышедших из нее мужчин. Анне показалось, что один из них принадлежит Доминику.
Она кинулась к окну и увидела черно-золотую карету Хардингов; рядом стояли Дом и Блейк. Что-то сказав друг другу на прощание, они обменялись рукопожатием и разошлись.
Анна повернулась и, подхватив юбки, выбежала в коридор, а затем ринулась вниз по лестнице. Она влетела в холл как раз в тот момент, когда туда вошел Дом. Калдвел, чьи глаза были полны слез, не переставая твердил: «Милорд, милорд! Слава Богу, вы вернулись домой». На мгновение Анне показалось, что старый слуга бросится обнимать Доминика.
— Спасибо, Калдвел.
Анна вцепилась в перила лестницы.
— Милорд! — вскричал Вериг, вбегая в холл. — Позвольте мне! — И слуга быстро помог Дому снять сюртук. — А где ваши шляпа и перчатки?
— Я потерял их, — бесцветным голосом ответил Дом. Вериг энергично закивал головой.
— Вы не против, если я приготовлю вам ванну и принесу завтрак в спальню?
Дом кивнул.
Только сейчас Анна заметила, что Доминик без галстука, в расстегнутой рубашке, вся одежда сильно измята. Его изможденное лицо было бледным, а слева на подбородке красовался огромный синяк.
Как он ужасно выглядит!
— Дом, — хрипло проговорила она.
— Здравствуй, Анна. — Доминик даже не сделал попытки приблизиться к ней.
— Что случилось? Каким образом тебя отпустили?
— Блейк заявил, что мы провели весь день вместе. В борделе.
Анна побледнела. Она взглянула ему в лицо. В глазах Дома не было ничего, кроме неимоверной усталости.
— Спасибо Блейку.
— Да, он чертовски ловкий врунишка.
Анна почувствовала облегчение.
— Они сняли с тебя обвинение?
— Пока да, но мне не разрешено покидать Лондон до конца расследования. Я устал, Анна. — Дом вздохнул. — И отправляюсь наверх, чтобы помыться и лечь спать.
Анна не сдвинулась с места, преграждая ему дорогу.
— Дом, что случилось с твоим подбородком?
— Я упал.
— Тебе нужен врач!
— Возможно. — Доминик двинулся вперед, и Анна заметила, что он сильно хромает.
— Дом, с тобой произошел несчастный случай? — вскрикнула она.
Улыбка Доминика была полна иронии.
— Да, инспектора и двух его констеблей можно назвать несчастным случаем.
— Что они с тобой сделали? — Анна была вне себя от ярости.
— Ничего, как-нибудь выживу. А теперь, если ты не против, я поднимусь к себе наверх.
Только сейчас Анна заметила, что его правая рука безжизненно свисает.
— Пригласи доктора Фандериджа, — приказала она Калдвелу, затем повернулась к мужу: — Что я могу сделать для тебя?
— Вызови Кэнфилда и Нирши Ньюмана, еще одного известного адвоката. Передай, что я хочу повидаться с ними сегодня, в три часа дня.
— Все еще не закончено? — со страхом спросила Анна.
— Нет и не будет закончено, пока не найдут настоящего убийцу Файрхавена.
Анна нервно теребила платье. Дом не мог убить Мэтью Файрхавена, в этом она была уверена. Но тогда кто убийца? И почему кто-то заявил, что видел, как Дом ссорился с Файрхавеном? Что если Доминик и вправду был в Ковент-гарден?
— В чем дело, Анна? — Глаза Дома потемнели. — Ты случайно не передумала? Ты все еще считаешь меня способным на убийство?
— Нет… я… нет. — Анна сглотнула и осторожно подняла глаза. — Должно быть, убийство Файрхавена просто ужасное совпадение…
Выражение лица Дома было сердитым. Он резко отвернулся от нее и, неуклюже дергаясь, начал подниматься по ступеням.
— Дом, у меня есть для тебя хорошие новости, — проговорила Анна ему в спину.
Доминик остановился и равнодушно взглянул на нее.
— Рутерфорд пришел в себя сегодня утром. Хотя он не может говорить и двигаться, нам удалось понять друг друга с помощью знаков. Заходил доктор Фандеридж и сказал, что это значительное улучшение, однако предупредил, чтобы мы не ожидали сразу многого. — Анна заставила себя улыбнуться. — И все же это улучшение!
Глаза Доминика посветлели, и он слегка улыбнулся.
— Это самая хорошая новость за последние дни. Я сейчас же пройду к деду.
— Он спит, — предупредила Анна, — боюсь, я слишком утомила его. Но это еще не все. Мы обнаружили несколько документов. Филип не только усыновил тебя, но и сделал своим наследником.
Если Доминика и обрадовали слова Анны, то это никак не отразилось на его лице.
— Дом? Разве ты не понимаешь? В глазах закона ты — сын Филипа, ты — Сент-Джордж. Я, конечно, не юрист, но уверена, что ты унаследуешь титул герцога.
— Если меня не повесят за убийство, — насмешливо продолжил Дом.
— Значит, есть еще что-то? — прошептала Анна. Дом молчал, глядя в сторону. Сначала Анне показалось, что он просто смотрит в пространство, но, повернувшись, она поняла, что глаза Дома прикованы к огромному портрету человека, которого он всегда считал своим пра-пра-пра-прапрадедушкой, — четвертого герцога Рутерфорда.
— Остался еще один вопрос, — сказал Дом. — Если я не Доминик Сент-Джордж, тогда, черт возьми, кто я такой?
Он так устал! Рутерфорд лежал с закрытыми глазами и думал о том, что скоро умрет. Но он не боялся смерти, зная, что это не конец, что там его встретит она. А он ведь ждал этого момента большую часть своей жизни. Но сейчас он не имеет права умирать! Она наклонилась над ним. Он так отчетливо видел ее, и ее присутствие успокаивало, согревало и будоражило его. Гладкая кожа цвета слоновой кости, удивительные голубые глаза и копна иссиня-черных волос. А ее теплая искренняя улыбка! Да, она ждала его сейчас, когда он умирал, хотя не стала ждать, когда он жил. Как он любил ее! Как скучал!
Но она всегда была терпеливой. Прождав так много лет, она может потерпеть еще немного.
Герцог вздохнул; мысленно он просил ее не отвлекать его, так как ему необходимо еще кое-что доделать. Дом попал в беду, и герцог не собирался умирать, пока имя Доминика не очистится от подозрений в убийстве Файрхавена и пока его будущее, как девятого герцога Рутерфорда, не убудет определено.
Боже, как же возникла эта невыносимая ситуация? Герцог решил, что это его вина. Много лет назад ему следовало поговорить с Домом, но Филип, усыновляя мальчика, ясно дал понять, что правда должна быть скрыта, иначе он отречется от Доминика. Рутерфорд тогда согласился с Филипом, но какой ценой?
Нашла ли Анна бумаги? Герцог почувствовал раздражение. Мозг приказывал ему встать, пройти до двери, спуститься вниз и несколькими резкими словами навести порядок. Но тело не повиновалось.
«Вставай!»
Герцог беспомощно смотрел на дверь, собираясь подняться — никогда еще он не хотел ничего большего, но был не в состоянии двинуть ни единым мускулом. Проклятие!
Рутерфорд задыхался от усилий, но после нескольких минут отдыха предпринял новую попытку. Его разум упорно боролся с немощным телом. По щекам поползли капли пота, но на этот раз чуть дрогнули кончики пальцев.
Она кинулась к окну и увидела черно-золотую карету Хардингов; рядом стояли Дом и Блейк. Что-то сказав друг другу на прощание, они обменялись рукопожатием и разошлись.
Анна повернулась и, подхватив юбки, выбежала в коридор, а затем ринулась вниз по лестнице. Она влетела в холл как раз в тот момент, когда туда вошел Дом. Калдвел, чьи глаза были полны слез, не переставая твердил: «Милорд, милорд! Слава Богу, вы вернулись домой». На мгновение Анне показалось, что старый слуга бросится обнимать Доминика.
— Спасибо, Калдвел.
Анна вцепилась в перила лестницы.
— Милорд! — вскричал Вериг, вбегая в холл. — Позвольте мне! — И слуга быстро помог Дому снять сюртук. — А где ваши шляпа и перчатки?
— Я потерял их, — бесцветным голосом ответил Дом. Вериг энергично закивал головой.
— Вы не против, если я приготовлю вам ванну и принесу завтрак в спальню?
Дом кивнул.
Только сейчас Анна заметила, что Доминик без галстука, в расстегнутой рубашке, вся одежда сильно измята. Его изможденное лицо было бледным, а слева на подбородке красовался огромный синяк.
Как он ужасно выглядит!
— Дом, — хрипло проговорила она.
— Здравствуй, Анна. — Доминик даже не сделал попытки приблизиться к ней.
— Что случилось? Каким образом тебя отпустили?
— Блейк заявил, что мы провели весь день вместе. В борделе.
Анна побледнела. Она взглянула ему в лицо. В глазах Дома не было ничего, кроме неимоверной усталости.
— Спасибо Блейку.
— Да, он чертовски ловкий врунишка.
Анна почувствовала облегчение.
— Они сняли с тебя обвинение?
— Пока да, но мне не разрешено покидать Лондон до конца расследования. Я устал, Анна. — Дом вздохнул. — И отправляюсь наверх, чтобы помыться и лечь спать.
Анна не сдвинулась с места, преграждая ему дорогу.
— Дом, что случилось с твоим подбородком?
— Я упал.
— Тебе нужен врач!
— Возможно. — Доминик двинулся вперед, и Анна заметила, что он сильно хромает.
— Дом, с тобой произошел несчастный случай? — вскрикнула она.
Улыбка Доминика была полна иронии.
— Да, инспектора и двух его констеблей можно назвать несчастным случаем.
— Что они с тобой сделали? — Анна была вне себя от ярости.
— Ничего, как-нибудь выживу. А теперь, если ты не против, я поднимусь к себе наверх.
Только сейчас Анна заметила, что его правая рука безжизненно свисает.
— Пригласи доктора Фандериджа, — приказала она Калдвелу, затем повернулась к мужу: — Что я могу сделать для тебя?
— Вызови Кэнфилда и Нирши Ньюмана, еще одного известного адвоката. Передай, что я хочу повидаться с ними сегодня, в три часа дня.
— Все еще не закончено? — со страхом спросила Анна.
— Нет и не будет закончено, пока не найдут настоящего убийцу Файрхавена.
Анна нервно теребила платье. Дом не мог убить Мэтью Файрхавена, в этом она была уверена. Но тогда кто убийца? И почему кто-то заявил, что видел, как Дом ссорился с Файрхавеном? Что если Доминик и вправду был в Ковент-гарден?
— В чем дело, Анна? — Глаза Дома потемнели. — Ты случайно не передумала? Ты все еще считаешь меня способным на убийство?
— Нет… я… нет. — Анна сглотнула и осторожно подняла глаза. — Должно быть, убийство Файрхавена просто ужасное совпадение…
Выражение лица Дома было сердитым. Он резко отвернулся от нее и, неуклюже дергаясь, начал подниматься по ступеням.
— Дом, у меня есть для тебя хорошие новости, — проговорила Анна ему в спину.
Доминик остановился и равнодушно взглянул на нее.
— Рутерфорд пришел в себя сегодня утром. Хотя он не может говорить и двигаться, нам удалось понять друг друга с помощью знаков. Заходил доктор Фандеридж и сказал, что это значительное улучшение, однако предупредил, чтобы мы не ожидали сразу многого. — Анна заставила себя улыбнуться. — И все же это улучшение!
Глаза Доминика посветлели, и он слегка улыбнулся.
— Это самая хорошая новость за последние дни. Я сейчас же пройду к деду.
— Он спит, — предупредила Анна, — боюсь, я слишком утомила его. Но это еще не все. Мы обнаружили несколько документов. Филип не только усыновил тебя, но и сделал своим наследником.
Если Доминика и обрадовали слова Анны, то это никак не отразилось на его лице.
— Дом? Разве ты не понимаешь? В глазах закона ты — сын Филипа, ты — Сент-Джордж. Я, конечно, не юрист, но уверена, что ты унаследуешь титул герцога.
— Если меня не повесят за убийство, — насмешливо продолжил Дом.
— Значит, есть еще что-то? — прошептала Анна. Дом молчал, глядя в сторону. Сначала Анне показалось, что он просто смотрит в пространство, но, повернувшись, она поняла, что глаза Дома прикованы к огромному портрету человека, которого он всегда считал своим пра-пра-пра-прапрадедушкой, — четвертого герцога Рутерфорда.
— Остался еще один вопрос, — сказал Дом. — Если я не Доминик Сент-Джордж, тогда, черт возьми, кто я такой?
Он так устал! Рутерфорд лежал с закрытыми глазами и думал о том, что скоро умрет. Но он не боялся смерти, зная, что это не конец, что там его встретит она. А он ведь ждал этого момента большую часть своей жизни. Но сейчас он не имеет права умирать! Она наклонилась над ним. Он так отчетливо видел ее, и ее присутствие успокаивало, согревало и будоражило его. Гладкая кожа цвета слоновой кости, удивительные голубые глаза и копна иссиня-черных волос. А ее теплая искренняя улыбка! Да, она ждала его сейчас, когда он умирал, хотя не стала ждать, когда он жил. Как он любил ее! Как скучал!
Но она всегда была терпеливой. Прождав так много лет, она может потерпеть еще немного.
Герцог вздохнул; мысленно он просил ее не отвлекать его, так как ему необходимо еще кое-что доделать. Дом попал в беду, и герцог не собирался умирать, пока имя Доминика не очистится от подозрений в убийстве Файрхавена и пока его будущее, как девятого герцога Рутерфорда, не убудет определено.
Боже, как же возникла эта невыносимая ситуация? Герцог решил, что это его вина. Много лет назад ему следовало поговорить с Домом, но Филип, усыновляя мальчика, ясно дал понять, что правда должна быть скрыта, иначе он отречется от Доминика. Рутерфорд тогда согласился с Филипом, но какой ценой?
Нашла ли Анна бумаги? Герцог почувствовал раздражение. Мозг приказывал ему встать, пройти до двери, спуститься вниз и несколькими резкими словами навести порядок. Но тело не повиновалось.
«Вставай!»
Герцог беспомощно смотрел на дверь, собираясь подняться — никогда еще он не хотел ничего большего, но был не в состоянии двинуть ни единым мускулом. Проклятие!
Рутерфорд задыхался от усилий, но после нескольких минут отдыха предпринял новую попытку. Его разум упорно боролся с немощным телом. По щекам поползли капли пота, но на этот раз чуть дрогнули кончики пальцев.