Джойс Бренда. Скандальный брак

   Дом провел рукой по волосам. Можно понять страстное желание Рутерфорда увидеть наконец законного наследника, но то, как жестко дед добивается своей цели… Этому Доминик не находил оправданий. Если бы герцог просто попытался убедить меня, размышлял Дом, то, возможно, я был бы более покладистым. Тем более что заниматься любовью с Анной вряд ли можно считать неприятной работой.
   — Доминик?
   Дом вздрогнул от неожиданности, услышав голос матери. Он повернулся и стал напряженно вглядываться в темноту, силясь разглядеть Клариссу. Она стояла на пороге распахнутых стеклянных дверей и казалась удивительно красивым, почти эфирным созданием. Легкий ветерок шевелил складки ее юбки. Кутаясь в черную, вышитую тамбуром шаль, она сделала несколько шагов вперед. Пушистый кот, почти такого же цвета, как туман, терся об ее ноги.
   — Мама, ты искала меня?
   — Да. — Она замолчала в нерешительности. — У нас не было возможности поговорить раньше, при гостях.
   Дом подошел к ней.
   — Чем я могу тебе помочь, мама?
   Кларисса отвела взгляд и посмотрела в сад, почти растворившийся в тумане.
   — Я так тревожусь, Доминик.
   Дому захотелось утешить ее; он стоял достаточно близко, чтобы обнять мать, но их взгляды внезапно встретились, и Дом не осмелился даже поднять рук.
   — О чем же ты тревожишься, мама?
   — Обо всем, — резко произнесла Кларисса. — И о тебе, и о себе.
   Дом вздрогнул.
   — У тебя нет причин волноваться за меня, а за себя и подавно.
   — Ты уже знаешь об этой глупой дарственной Рутер-форда?
   Почувствовав, что его вновь охватывает раздражение, Дом отвел взгляд.
   Кларисса положила руку ему на плечо.
   — Доминик, Уэверли Холл должен принадлежать тебе!
   — Да, он должен принадлежать мне, но сейчас он принадлежит Анне.
   — Твой дед зашел слишком далеко, он, должно быть, выжил из ума!
   — Да, он зашел очень далеко, но он в здравом уме, мама. Он отлично знает, что делает.
   — И Анна тоже, — добавила Кларисса с неожиданной горячностью. Дом поморщился.
   — Что ты имеешь в виду?
   У Клариссы был на удивление взбешенный вид.
   — Все эти годы она не теряла времени зря. Дом. Сейчас она маркиза и держит все бразды правления весьма недурным имением в своих руках. Или ты полагаешь, что Рутерфорд сам до этого додумался?
   — А почему нет? — Дом пристально посмотрел на мать, взвешивая каждое ее слово. — Мама, что ты стараешься мне доказать?
   Кларисса покраснела от злости.
   — Твоя жена — расчетливая потаскушка! Жаль, что именно мне приходится говорить тебе об этом, но она очень умна и хитра. Ты этого не знаешь, так как тебя здесь не было четыре года. Все это время она потратила на то, чтобы втереться в доверие к Рутерфорду и завоевать его сердце. Он обожает Анну! Земля, по которой она ступает, кажется ему священной! Он считает, что она всегда права! Он отдал ей то, что по праву рождения принадлежит тебе! Он во всем с ней заодно!
   Дом спокойно смотрел на мать. Она, как и все родственники, считала, что Анна всего лишь удачливая дрянь. Если бы Доминик основывался только на фактах, он бы тоже так решил. Однако он знал Анну намного лучше. И, что важнее всего, хоть он и пытался забыть ту безумную ночь в саду, она навсегда запечатлелась в его памяти. Анна была невинна и боготворила его. А он поступил, как последний негодяй.
   — Я не думаю, что Анна так бессердечна и так хитра, мама.
   — Ну, разумеется! Однако у нее хватило хитрости выманить тебя в ту ночь на свидание прямо с помолвки Фелисити! — воскликнула Кларисса. — И посмотри, к чему это привело.
   Дома покоробили ее слова.
   — Я виноват в этом не меньше, чем она. А может, и больше. Я не должен был отвечать на ее записку. И, конечно, обязан был вести себя как джентльмен.
   — Я не укоряю тебя за то, что ты вступил в связь с этой потаскухой. Ты мужчина, а мужчины со дня сотворения мира попадаются на крючок к расчетливым соблазнительницам.
   Дом облизнул пересохшие губы.
   — Мама, Анна — моя жена.
   — А-а, ты стал ее защищать? После того как она женила тебя на себе, а теперь получила и этот дом, и поистине королевский доход?
   — Рутерфорд сделал это по своей воле.
   — Ты не знаешь Анну, — продолжала Кларисса на повышенных тонах. — Она здесь королева. Она управляет всем имением. Она прибрала к рукам Уэверли Холл задолго до того, как Рутерфорд объявил о дарственной. А теперь она получила то, чего не имеют большинство женщин, но это только начало, помяни мое слово.
   Дом молчал.
   — Ты знаешь, почему она уволила управляющего? — спросила Кларисса. — Только для того, чтобы без всяких помех владеть имением!
   — Она уволила Джорджа Харвея? — удивился Дом. — Наверняка это сделал отец.
   — Нет. Его уволила Анна, а твой отец не стал вникать, что к чему, и быстро с ней согласился.
   — Вот это да! Значит, она действительно управляет имением. Это же сложнейшая задача, с которой справится не всякий мужчина.
   — Похоже, ты начинаешь ею восхищаться!
   — Возможно, — задумчиво проговорил Дом. — Мама, я не могу поверить, что Анна так хитра и жестока. В ту ночь она была невинна, и я один виноват в том, что соблазнил ее. Поэтому я обязан был жениться на ней, а в результате причинил ей только горе. Теперь она презирает меня… и поделом.
   — Ты не прав! Ты не знаешь ее! Дом, ты не можешь сейчас уехать.
   — Почему?
   — Потому что всем нам станет только хуже. Если ты останешься, то сможешь распоряжаться в имении, даже несмотря на дарственную. Анна меня не любит. — Кларисса вытерла слезы. — Куда я поеду, если Анна решит, что больше не хочет меня видеть? Что мне тогда делать?
   — Мама, Анна не станет требовать, чтобы ты уехала из этого дома. Да и я этого не позволю. — Доминик осторожно обнял ее и притянул к себе. Ее хрупкое тело дрожало, и он быстро отпустил мать. — Может, ты и сама решишь, что тебе лучше жить где-нибудь в другом месте. Я всегда буду рад видеть тебя в любом из наших поместий.
   — Мой дом здесь. Я люблю Уэверли Холл. Я не хочу жить ни в каком другом доме.
   — Тогда ты останешься здесь.
   Кларисса со всхлипом вздохнула.
   — Останься, Дом, пожалуйста! Хоть ненадолго. Пока все не образуется. Анне нужно напомнить, что ты ее муж. И потом… — Она на мгновение запнулась. — Если кто и должен уехать, так это она.
   — Нет! — резко ответил он. — Здесь и ее дом тоже. По-моему, ты несправедлива к ней. Тебе никогда не приходило в голову, что у вас с ней много общего? Вы обе любите это имение. Ты моя мать, а она моя жена. Почему бы вам не подружиться? Я был бы тебе признателен, если бы ты познакомила Анну с местным дворянством и помогла ей завести здесь друзей.
   — О чем ты говоришь?! — задохнулась от возмущения Кларисса.
   — Я уеду завтра, как и собирался. Но мне в голову не приходило, как тяжело Анне жить почти в полной изоляции. Я хочу это исправить.
   — Я… — Кларисса побледнела.
   — Мама, ты же не откажешь мне в такой простой просьбе? — Его тон был обманчиво мягок. Дом привык, что ему подчинялись беспрекословно. Он отлично знал свою власть над женщинами.
   Кларисса молча кивнула и повернулась, чтобы уйти, но Дом остановил ее.
   — Мама, спасибо, что ты пришла поговорить со мной.
   Их взгляды встретились.
   — Я знаю, что была не очень хорошей матерью, Доминик. Я очень сожалею об этом.
   — Ты была отличной матерью, — возразил он, внезапно обнаружив, что голос не слушается его. Он постарался улыбнуться, — Мне кажется, мы, наконец узнаем друг друга по-настоящему. — Улыбка исчезла с его лица. — Я не знал моего отца, и теперь уже никогда не узнаю. Я не хочу повторить эту ошибку с тобой, мама.
   Кларисса промокнула платком глаза, наклонилась и взяла на руки кота. Ее губы дрожали.
   — Когда ты родился, я не хотела отдавать тебя кормилице, но твой отец и дед настояли на этом.Позже они не позволили мне ухаживать за тобой, сказав, что на это есть няньки. — Кларисса энергично моргнула, прогоняя непрошеные слезы. — Я пыталась участвовать хоть в чем-то: купать тебя, расчесывать тебе волосы. Но твой отец твердил, что это дело прислуги. Он настаивал, чтобы я проводила с тобой не больше часа в день, и время выбирал он, а не я. Вот откуда взялся ритуал ежедневного чаепития. «Этого достаточно», — говорил он.
   — Но почему, почему он так поступал? — негодующе воскликнул Дом.
   Кларисса покачала головой.
   — Они говорили, что возня с ребенком унижает меня. — Кларисса жалобно улыбнулась. — Но это была ложь, ты же знаешь. Это нисколько не унижало меня. Рутерфорд не позволял мне заниматься тобой, не мог простить, что я сбежала с Филипом.
   — Господи, — сердито пробормотал Дом. Он хорошо помнил, как, будучи ребенком, искал мать, но ее никогда не было рядом. Она всегда находилась в своих комнатах. Даже когда он упал с пони и сломал лодыжку, за ним ухаживали управляющий, дворецкий, няня, но только не мать…
   — Твой отец временами бывал настоящим тираном, — вновь раздражаясь, сказала Кларисса.
   Дом вспомнил о дарственной.
   — Возможно, — рассеянно сказал он.
   — О чем ты думаешь? — спросила Кларисса, пристально глядя на сына.
   — Я думаю о дарственной, — ответил Дом. — Ты знаешь, какие там условия?
   — Условия?
   — Рутерфорд хочет правнука. Если Анна родит от меня сына, Уэверли Холл снова станет моим, — сухо сказал Дом.
   Кларисса побелела.
   — Он сошел с ума, — прошептала она. — Это же абсурд!
   — Согласен.
   — И ты сделаешь это? — с дрожью в голосе спросила Кларисса.
   — Если я и решу спать со своей женой, то исключительно по личным причинам; к дарственной это не будет иметь никакого отношения.
   — У тебя уже есть сын. Прекрасный мальчик! Тебе незачем делать то, чего ты не хочешь. — Дому показалось, что она сейчас снова заплачет. — Это несправедливо! Зачем он пытается свести тебя с этой женщиной? О чем он думает?
   — Он считает, что я несправедливо обошелся с Анной.
   — В этом виновата она, а не ты! Если бы только мы нашли способ избавиться от нее, — сердито сказала Кларисса. — Если бы она куда-нибудь исчезла, сбежала, как ее мать!..
   Дом вздохнул.
   — Если она сбежит, мне, несомненно, придется ехать вслед за ней.
   — Тебе не нужно было на ней жениться.
   — Сейчас слишком поздно сожалеть об этом.
   — Да, потому что развод окончательно погубит репутацию нашей семьи. — Она быстро поцеловала его в щеку. — Я иду спать. Пожалуйста, скажи мне завтра «до свидания», прежде чем уехать.
   Доминик кивнул и проводил ее взглядом. Несмотря на то, что он был сильно расстроен, его охватило странное возбуждение. Он и не мечтал, что ему когда-нибудь удастся наладить отношения с матерью.
   Дом вздохнул. Что же ему делать с Анной? Четыре года он притворялся, что не женат. Теперь, ненадолго вернувшись домой, он понял, что больше не в силах играть в эту нелепую игру. У него есть жена, реальная женщина из плоти и крови, которая ненавидит его, хотя, как это ни странно, он, возможно, сейчас для нее даже более привлекателен, чем раньше. Анна удивительная женщина. Так ли уж плохо стать ей настоящим мужем? Он повернулся и посмотрел сквозь окна террасы в густую темноту туманной ночи, размышляя о холодном, без любви, браке своих родителей и своем одиноком детстве. У него забилось сердце. Когда-то давно он убедил себя, что ему никто не нужен. Все эти четыре года он считал, что поступил правильно, и теперь вдруг испугался: может, он действительно влюбится в Анну? И что тогда?
   Ему лучше уехать прямо сейчас, немедленно.
   Клубы тумана окутали лужайки и почти скрыли особняк от посторонних глаз. Полчаса назад Дом видел, как Анна вышла в сад, но не заметил, вернулась ли она. Куда она пошла? Если бы он совсем не знал ее, то решил, что у нее с кем-то назначена встреча, тайное свидание, ибо для обычной прогулки сейчас слишком холодно и сыро.
   Внезапно Доминик перепрыгнул через перила и оказался на траве. Немного постояв, он пошел по усыпанной гравием дорожке. Он услышал их голоса еще до того, как ему удалось что-либо рассмотреть. Тихие, ласковые, нежные. Сначала Дом не узнал Патрика. Он только увидел, что какой-то мужчина обнимает Анну за плечи, а Анна ведет себя с ним словно с давним любовником.
   Доминик был поражен. Кровь запульсировала у него •в висках. Похоже, Анна не слишком томилась одиночеством эти четыре года!
   И только потом Дом узнал своего друга детства Патрика Коллинза.

Глава 6

   Дом вспомнил, что Анна и Патрик весь день не отходили друг от друга. Значит, Анна и Патрик? Дом удивился, обнаружив, что эта мысль привела его в ярость.
   Патрик убрал руку с плеча Анны. Анна смотрела то на Дома, то на кузена. Ее лицо вытянулось.
   — Привет, Дом! Ты искал меня? — спросил Патрик. Дом не ответил. Он попытался внушить себе, что Анна ему не жена в полном смысле этого слова, но доводы рассудка не возымели действия.
   — Тебе понравилась прогулка с моей супругой? — спросил он Патрика и недобро улыбнулся.
   — Честно говоря, да, — сдавленно ответил Патрик.
   — Это хорошо, — тихо сказал Дом, — потому что это твоя последняя с ней прогулка. У Анны пересохло во рту.
   — Это угроза? — холодно спросил Патрик.
   — Нет, реальность.
   — Ты сошел с ума, — сказал Патрик. — Анна не только мой друг, но и моя кузина. Если нам захочется погулять вместе, ты не сможешь этому помешать!
   — Будь уверен, смогу.
   — Хватит! — вмешалась Анна. — Дом, что с тобой? Господи, мы с Патриком знаем друг друга с тех самых пор, как я впервые девочкой приехала к Коллинзам. Почему мы не можем гулять вместе?
   — Нет, Анна. С сегодняшнего дня этого больше не будет, — холодно сказал Дом.
   — Ты спятил, — сердито буркнул Патрик.
   — В чем ты нас обвиняешь? — с жаром воскликнула Анна.
   Дом даже не взглянул на нее. Он смотрел только на Патрика.
   — Патрик, ты чертовски хорошо знаешь, в чем я тебя обвиняю.
   — Не кажется ли тебе, что ты несколько поздно решил заявить свои супружеские права? — огрызнулся Патрик. — Возможно, если б ты жил здесь эти четыре года, Анна не нуждалась бы так в моей дружбе.
   Дом сделал шаг вперед и встал между Патриком и Анной. Ему хотелось ударить Патрика, но он лишь с силой сжал кулаки. Он живо представил Анну в его объятиях и от этих мыслей рассвирепел еще больше.
   — Так как же Анна нуждается в твоей «дружбе»? — холодно спросил он. — И как страстно ты одариваешь ее этой «дружбой»?
   — Дом! Ты ведешь себя, как последний грубиян! — Щеки Анны запылали. — Этот разговор… просто неприличен! Патрик — мой кузен и ничего более!
   Дом повернулся к Анне, и глаза его опасно сверкнули.
   — Успокойся. Это не твое дело. Это касается только меня и Патрика. С тобой я разберусь позже.
   У Анны округлились глаза. Дом повернулся к Патрику.
   — Я думал, ты мой друг.
   — Я и есть твой друг. — Патрик стиснул зубы. — Но Анна — мой друг тоже.
   — Это слишком ясно.
   — Ты бросил ее, Дом. Она не заслужила такого обращения.
   — Мы не обсуждаем того, что было. Мы обсуждаем, что есть сейчас и что будет. — Лицо Дома напряглось. Ему в голову пришла другая мысль. — Ты обязан мне жизнью, Патрик. Ты забыл об этом?
   — Как я могу забыть, что ты спас мне жизнь, рискуя собственной? — мрачно отозвался Патрик.
   Анна с удивлением смотрела то на одного, то на другого.
   — Дом спас тебе жизнь? Ты никогда не говорил мне об этом.
   Мужчины не обратили внимания на ее слова.
   — Ты неблагодарный, — холодно произнес Дом, — а я негостеприимный: думаю, тебе следует уйти. Патрик смутился.
   — Дом, — снова вмешалась Анна, — не делай этого! Мы все друзья. Не требуй того, о чем потом пожалеешь.
   Дом наконец посмотрел на нее.
   — А почему нет? Что значит еще один проступок в жизни, полной проступков?
   Анна отвела взгляд.
   — Может, тебе действительно сейчас лучше уйти, Патрик? Я уверена, завтра мы будем более благоразумны. Сегодня у всех был долгий, трудный день.
   Патрик стоял в нерешительности.
   — Кажется, моя жена тоже попросила тебя уйти. Так что до свидания, Патрик, — холодно процедил Дом.
   Но Патрик не мог удержаться, чтобы не сделать последний укол.
   — Конечно, я уйду, — с натянутой улыбкой произнес он, — разве я могу отказать хозяйке Уэверли Холл?
   Дом тоже улыбнулся, но его улыбка не предвещала ничего хорошего.
   — Позволь напомнить тебе, что Анна, может, и владеет Уэверли Холл, но маркиз Уэверли — я. Не забывай об этом.
   Патрик отвернулся и направился к дому. Анна нагнала его.
   — Все образуется, — заверила она его. — Я все объясню Дому. — Она бросила на мужа взбешенный взгляд.
   Патрик остановился, взял Анну за руку и легонько сжал ее.
   — Надеюсь увидеть тебя завтра, — произнес он. Анна кивнула и, как показалось Дому, вцепилась в руку кузена.
   — Не рассчитывай на это, — скрипнул зубами Дом. Не обращая внимания на его слова, Патрик зашагал по дорожке. Пока он не скрылся в тумане, Анна смотрела ему вслед. Дом тоже. Никто из них не двинулся с места и не проронил ни слова.
   Молчание нарушил Дом.
   — Полагаю, теперь ты собираешься «все объяснить» мне? — насмешливо произнес он. Анна повернулась.
   — Ты должен извиниться перед Патриком.
   Дом мрачно расхохотался.
   — Я должен перед ним извиниться? Думаю, скорее это следует сделать вам обоим.
   — Кстати, — продолжала Анна, не обращая внимания на его слова, — ты должен извиниться и передо мной тоже.
   Последовал новый взрыв хохота.
   — В самом деле?
   Ее щеки пылали от негодования. Анна разозлилась не на шутку, она не помнила, когда в последний раз так сердилась.
   — Ты уехал на четыре года, жил в свое удовольствие и вернулся домой только из-за похорон отца! Даже не пытайся отрицать. Я не дура и прекрасно понимаю, что это единственная причина твоего приезда. И вот теперь ты появляешься и считаешь себя вправе приказывать мне, что делать, а что нет, с кем я могу встречаться, а с кем нет? Ты приезжаешь через четыре года после свадьбы и осмеливаешься относиться ко мне как к своей жене?
   Дом скрестил руки на груди и холодно улыбнулся.
   — Так и есть. — Он прищурился. — Как к жене.
   — Наш брак — это фарс, — резко произнесла она.
   — Правда?
   Анна насторожилась. Интуиция подсказывала ей, что она, пожалуй, зашла слишком далеко.
   — Ты владеешь огромным имением, — сказал Дом, подходя ближе. — Кроме того, Рутерфорд сделал тебя совершенно независимой от меня. Сейчас ты маркиза, а со временем станешь герцогиней Рутерфорд, самой богатой и влиятельной женщиной в стране — после королевы. И ты смеешь говорить Мне, что наш брак — фарс? Я так не считаю! Думаю, ты очень многое выиграла от этого брака.
   — Мне наплевать на титулы, — с трудом проговорила Анна. — Мне наплевать на деньги… Я…
   — Но ты ведешь все дела в Уэверли Холл, — со злостью перебил ее Дом.
   — Да, — без колебаний ответила она. — Я управляю имением уже четыре года. К тому же теперь Уэверли Холл — мой дом.
   Он презрительно засмеялся.
   — Но только потому, что ты вышла замуж за меня. Надеюсь, ты не забыла мою роль в этом?
   — Это невозможно забыть, — тихо произнесла Аина. Они помолчали.
   — Интересно, как далеко зашло твое владение Уэверли Холл? — мрачно пробормотал Дом.
   — Что ты хочешь этим сказать? Он холодно улыбнулся.
   — Может, ты так старательно заботилась об имении для того, чтобы склонить деда к мысли написать эту дарственную?
   Анна отступила назад.
   — Ты уже разговаривал со своей матерью?
   Дом не ответил.
   — Она меня не любит, — с горечью сказала Анна, — и никогда не любила, с самой свадьбы. Твои предположения нелепы — как я могу повлиять на герцога, который является одним из самых умных и могущественных людей в Англии!
   — Но ты ведь была рада его поступку.
   Анна скрестила руки на груди.
   — Я ничего не просила — ни у него, ни у тебя. Но по прошествии четырех лет… — Анна отвернулась, чтобы он не видел, как отчаянно она старается сохранить спокойствие, — да, я бы не отказалась от такого подарка.
   — Ну так вот что… — сказал Дом, не сводя с нее безжалостных глаз. — Я решил согласиться с тем, что сделал мой дед.
   Его слова жгли ее, словно угли.
   — Особняк Уэверли Холл — твой. — Он улыбнулся одними губами и сделал небрежный жест в сторону дома.
   Анна отлично понимала, что рано благодарить мужа. Она не доверяла ему. Он что-то задумал. Их битва — а это была битва — только начиналась. Анна ясно осознавала: он только что провел между ними линию фронта.
   — Конечно, — спокойно продолжал Доминик, — я надеюсь, что ты будешь великодушна и гостеприимна по отношению к моей матери. Иначе мне придется принять меры.
   — Я не собираюсь ни в чем обижать леди Клариссу, — вспыхнула Анна.
   Он холодно посмотрел на нее, словно пытаясь оценить не только истинность ее слов, но и ее саму.
   — С тех пор как мы поженились, люди были жестоки ко мне. Я надеюсь, ты не станешь обращать внимания на отвратительные сплетни, которые обо мне распускают. Это все неправда.
   — Если ты имеешь в виду разговоры о том, что ты американская авантюристка и охотница за чужим состоянием, — то нет. Я сделаю все, чтобы прекратить их.
   — Значит, ты их уже слышал…
   — У меня много друзей, Анна, и многие из них так старательно избегают упоминаний об обстоятельствах нашей женитьбы и о твоем прошлом, что мне становится просто смешно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем они думают.
   — Они несправедливы. Все. Той ночью в саду… я ничего не подстраивала! Я никогда и не мечтала… — Она запнулась и покраснела. — Я даже не знала, — прошептала она,
   Дом изогнул бровь.
   — Только ты один точно знаешь, что произошло той ночью в саду, — в отчаянии пробормотала Анна.
   Их взгляды встретились, и она пожалела, что вспомнила о злополучной сцене, но сказанные слова при всем желании уже нельзя было взять обратно.
   — Да, знаю, — медленно проговорил Дом и хитро посмотрел на нее. — А теперь… о Патрике.
   — Ты ошибся, — поспешно сказала Анна. Но ей стало легче от того, что он сменил тему.
   — Неужели?
   — Патрик — мой кузен и друг… а не любовник.
   — Анна, я трезво мыслящий человек. Я могу понять и даже принять, что за те четыре года, пока меня не было, ты искала дружбы с другим мужчиной. Здесь, конечно, моя собственная вина. Но я не соглашусь с продолжением этой дружбы теперь.
   — Между нами не тот вид дружбы, на который ты намекаешь! — взорвалась Анна. — И какое ты имеешь право вообще на что-то, намекать, когда сам ведешь себя как мартовский кот!
   — Ого, — тихо произнес Дом. — Неужели ты ревнуешь меня к моим подружкам?
   — Нет! — воскликнула Анна. — Меня давно уже не волнует, что ты делаешь и с кем!
   Дом рассмеялся ей в лицо.
   — Я думаю, ты лжешь, Анна. Но я восхищен твоей гордостью… и многим другим. — Он окинул ее красноречивым взглядом.
   Анна покраснела и повернулась, чтобы уйти. Дом настолько разозлил ее, что она не знала. Как поступит в следующий момент, если останется. Анна боялась, что попросту ударит его, тем более что он, несомненно, заслуживал хорошей оплеухи за свою наглость.Но Дом не выпускал ее руки.
   — С этим покончено, Анна: держись подальше от Патрика.
   — Между нами ничего не было, — задыхаясь, произнесла она. — Отпусти меня.
   Он лишь крепче сжал ее руки и посмотрел прямо в глаза. Анна съежилась. Они стояли так близко друг от друга, что она сквозь юбку ощущала прикосновение его ног.
   — Отпусти меня, — повторила она еще более взволнованно и заметила, как гневное выражение исчезло из его глаз. Горячая волна пробежала по ее телу. Анна задрожала.
   — Ты делаешь мне больно.
   — Если кто и будет твоим другом, — бесцеремонно заявил Дом, — так это я.
   Сердце Анны гулко забилось. Она отлично поняла, что он имеет в виду. /
   — Тебе все понятно? — прошептал он.
   Ее сердце забилось еще сильнее. Мысли путались, она задыхалась. Между ними возникло какое-то необъяснимое притяжение. Анна пыталась сопротивляться ему, но оно словно тугой проволокой скрутило их вместе, и чем дольше Дом смотрел на нее, тем крепче сжимали их ее невидимые кольца.
   Ночь вдруг стала удивительно тихой: Анна видела и слышала только этого мужчину, стоящего возле нее.
   Его лицо оказалось совсем близко. Очень близко. Красивый рот чуть приоткрылся. Дом собирался поцеловать ее. А у нее не хватало воли оттолкнуть его. На самом деле она и не хотела отталкивать его. Но… Одного поцелуя никогда не бывает достаточно, если это поцелуй Дома Ceнт-Джорджа.
   — Анна, — серьезно сказал Дом, — я хочу тебя. Очень. Хочу с тех пор, как снова увидел тебя.
   Дыхание Анны участилось. Она не знала, что ответить.
   — И я знаю, что ты тоже хочешь меня, — прошептал он, — хоть и притворяешься, что это не так.
   Это правда, подумала Анна и ужаснулась. Неужели прошлое ничему не научило ее?
   — Нет, — солгала она.