Эддингс Дэвид. Сапфирная роза

   Абриэль встал.
   — Конечно, ваша светлость. Мы сделаем все это с превеликим удовольствием.
   — Благодарю вас, лорд Абриэль, — сказал Долмант, оглядывая ряды патриархов, поднимавшихся со скамей. — Ну что ж, Братья мои, мы сделали все, что могли сейчас сделать. Весьма вовремя пришла нам в голову мысль отдать своих солдат в распоряжение рыцарей Храма и теперь всем нам остается просить совета и утешения у Бога. Возможно Он, в безграничной благости и мудрости своей, подскажет нам, что еще можем сделать мы для защиты его церкви. Поэтому Курия распускается на время военных действий.
   — Великолепно, — воскликнул Бевьер. — За один день они лишили Энниаса всех его солдат, лишили его возможности распоряжаться Курией и предотвратили возможность принятия каких-либо решений, пока мы не будем иметь возможности предотвратить их.
   — Жаль, что они так быстро закончили, — протянул Телэн. — Ведь чтобы избрать нашего Архипрелата нам нужен был всего еще один голос.
   Спархок пребывал в приподнятом настроении, когда он и его спутники присоединились к давке у дверей Совещательной Палаты. Хотя зловещая угроза все еще нависала над Священным городом, они сумели лишить Энниаса и его приспешников власти над Курией. Четверо из подкупленных им патриархов покинули первосвященника — хватка Энниаса слабела. Медленно продвигаясь к выходу, Спархок вдруг почувствовал, что на него накатывает знакомое чувство всепоглощающего и как будто беспричинного страха. Он обернулся и успел ухватить это краем взгляда. Тень, которая, казалось, сгустилась из ничего позади трона Архипрелата, принявшая странные и уродливые очертания смутная дымка. Рука Спархока потянулась к груди — ему вдруг захотелось убедиться, что Беллиом при нем. Самоцвет был на месте. Спархок знал, что веревки, стягивающие мешочек, крепко завязаны. Значит его предположения не оправдались — тень могла появляться вне зависимости от камня, и даже здесь, в главном святилище истинной веры. А он-то надеялся, что хотя бы здесь можно не опасаться ее появления. Встревоженный, он покинул кажущийся теперь мрачным и холодным зал.
   Новое покушение на жизнь Спархока произошло почти сразу же после того, как он увидел тень. Монах с опущенным на лицо капюшоном, один из многих толпившихся у входа в Совещательную палату, обернулся и метнул кинжал, целясь в лицо пандионца, не защищенное сейчас поднятым забралом. Только многолетняя воинская выучка спасла его. Не успев даже понять, что произошло, он отбросил кинжал защищенной доспехом рукой и, в два прыжка настигнув монаха, схватил его. С криком отчаяния тот воткнул неожиданно появившийся у него в руках кинжал себе в грудь. Тело его сотрясла страшная судорога, ноги подогнулись, потом искаженное болью лицо перестало что-либо выражать, и он обмяк.
   — Келтэн, — напряженно прошипел Спархок, — помоги мне удержать его на ногах.
   Келтэн поспешно обхватил безжизненное тело монаха с другого бока.
   — С нашим братом все в порядке? — спросил какой-то монах, когда они протаскивали тело через дверь.
   — Обморок, — равнодушно бросил ему Келтэн. — Мы отведем его куда-нибудь, где посвободнее, пусть там отдышится.
   — Превосходно, — шепотом похвалил его Спархок.
   — Видишь ли друг мой, я, в отличие от многих, могу думать даже на ходу, — Келтэн указал взглядом на дверь ближайшей комнаты. — Давай его туда и там взглянем, что это за тип.
   Они втащили тело в небольшую комнату и притворили за собой дверь. Келтэн вытащил кинжал из груди монаха.
   — Это даже и оружием-то не назовешь, — презрительно заметил он, оглядывая клинок.
   — Однако его было достаточно, — проворчал Спархок. — Несильный удар отправил его на тот свет так же верно, как и добрый тяжелый меч.
   — Может, яд? — предположил Келтэн.
   — Возможно. Но давай-ка поглядим на него поближе.
   Спархок нагнулся и разорвал монашескую сутану на трупе.
   «Монах» оказался рендорцем.
   — Как интересно, — проговорил Келтэн. — Похоже, тот лучник, что пытался убить тебя в прошлый раз, начал подыскивать себе помощников.
   — А может, это и есть тот самый лучник?
   — Вряд ли, Спархок. Если бы он был с луком, то вряд ли мог бы прятаться в монашеском одеянии, а в любом другом первый встречный узнал бы в нем рендорца.
   — Похоже, ты прав. Дай-ка мне кинжал, его надо бы показать Сефрении.
   — Похоже, Мартэл не так жаждет встречи с тобой, как рассказывает.
   — Ты полагаешь, что за всем этим стоит Мартэл?
   — А почему бы нет, — пожал плечами Келтэн и указал на тело, распростертое на полу. — А что будем делать с этим?
   — Да просто оставим здесь. Кто-нибудь рано или поздно найдет его и позаботится о теле.
   Почти все солдаты церкви спокойно приняли перемену командования. Простым воинам было просто все равно, но вот многие лейтенанты, капитаны и полковники были огорчены, узнав, что лишились своих чинов и превратились в обычных солдат. Солдаты были собраны на огромной площади перед Базиликой и оттуда их разводили на стены и к воротам Древнего города.
   — Были какие-нибудь неприятности? — спросил Улэф Тиниена, когда они, каждый ведя за собой немалое количество солдат, встретились на перекрестке.
   — Несколько отставок, вот пожалуй и все, — пожал плечами Тиниен.
   — Ну, и у меня то же самое.
   — Я там столкнулся с Бевьером, — сообщил Тиниен, когда они подъезжали к главным воротам Внутреннего городя. — У него, похоже, тоже все в порядке.
   — На то есть причина, Тиниен, — усмехнулся Улэф. — Помнишь, что он сделал с капитаном, который хотел помешать нам пройти к Базилике? — Улэф стянул с головы рогатый шлем и почесал в затылке. — Да еще эта молитва… От нее, по-моему, у всех просто кровь стыла в жилах. Убить кого-нибудь в пылу спора — это понятно, но помолиться потом за его душу — это оказывает на многих впечатление.
   — Что ж, возможно и так, — Тиниен оглянулся через плечо на солдат, кое-как плетущихся за его лошадью, не соблюдая никакого строя. На лицах их была печаль, видимо от того, что они чувствовали, что в сражении поучаствовать все же придется. Большинство из них никогда не воевали, и их охватил страх перед грядущими боями. — Эй, друзья! — укоризненно прокричал Тиниен. — Ну нельзя же так! Вы должны быть хотя бы похожими на солдат. Выровняйте-ка ряды и извольте идти в ногу. Мы должны хотя бы поддерживать свою репутацию, — немного помолчав он неожиданно предложил: — А как насчет песни? Мирных жителей всегда приободряет, когда солдаты поют, идя на битву. Мы должны показать нашу храбрость и презрение к смерти.
   Несколько голосов неуверенно затянули песню. Тиниен приказал начать сначала. Так повторилось несколько раз, пока орущая во все горло колонна не удовлетворила его желание.
   — А ты жестокий человек, — заметил Улэф.
   — Я знаю.
   К удивлению Спархока, узнав о попытке рендорца убить его, Сефрения оставалась спокойной.
   — Ты уверен, что видел тень перед нападением? — спросила она.
   Спархок утвердительно кивнул.
   — Кажется, наши подозрения были небезосновательны, — с удовлетворением отметила Сефрения, глядя на маленький отравленный клинок, лежащий на столе. — Странно, что они при помощи этого хотели справиться с человеком, одетым в доспехи.
   — Но тут все могла решить царапина, матушка.
   — Но как он смог бы тебя поцарапать, если ты весь закован в сталь?
   — Он пытался нанести удар в лицо, Сефрения.
   — Так держи забрало опущенным.
   — Я бы выглядел смешно.
   — А что лучше — выглядеть смешным или мертвым? Кто-нибудь из наших друзей видел это?
   — Келтэн. По крайней мере он знает, что это произошло.
   Сефрения нахмурилась.
   — Я надеялась, что мы сможем держать все это в секрете, хотя бы пока не узнаем, в чем тут дело.
   — Келтэн знает, что кто-то пытался убить меня, вот и все. Они наверняка подумают, что это просто происки Мартэла.
   — Ну что ж, не будем их разубеждать.
   — Произошло несколько отставок, милорд, — доложил Келтэн Вэниону, когда они собрались у подножия Базилики. — Мы не могли утаить того, что собираемся делать.
   — Этого можно было ожидать, — сказал Вэнион. — На внешней стене оставлены дозоры?
   — На внешней стене остался Берит, милорд, — ответил Келтэн. — Из парня выйдет отличный рыцарь. Нужно только присмотреть, чтобы он остался в живых. Мартэл уже развернул войска, и, похоже, готов наступать. Я удивлен, что он все еще медлит. Наверняка кто-нибудь из жаб Энниаса уже сообщил ему обо всем, что произошло в Базилике утром. Ведь каждая минута задержки дает нам лишнее время подготовиться к обороне.
   — Бедность, Келтэн, — объяснил Спархок. — Мартэл слишком алчен, чтобы поверить, что такая же алчность не присуща всем без исключения представителям рода человеческого. Он думает, что мы будем защищать весь Чиреллос, и дает нам время так растянуть оборону, чтобы его войско прошло сквозь нас как нож сквозь масло. Ему никогда не понять, как мы могли решиться покинуть внешний город и защищать лишь внутренние стены.
   — Полагаю, что многие из моих братьев патриархов думают так же, — с улыбкой произнес Эмбан. — Вряд ли нам удалось бы все так гладко провести в Курии сегодня утром, если бы те, чьи дома расположены во Внешнем городе, знали, что мы собираемся оставить их дома на разграбление наемникам Мартэла.
   Тут к ним присоединились Комьер и Улэф.
   — Нам придется разрушить несколько домов, стоящих рядом со стенами, — сказал Комьер. — С севера на город наступают лэморкандцы, а они имеют обыкновение пользоваться арбалетами, так что не стоит оставлять в их распоряжение крыши высоких зданий, с которых им будет удобно обстреливать нас. Вообще-то я не слишком сведущ в осадной войне, — признался он. — Какие орудия Мартэл сможет использовать против нас?
   — Тараны, стенобитные машины, — ответил Абриэль. — А также катапульты и штурмовые башни.
   — Что за штурмовые башни?
   — Деревянные башни на колесах. Их подкатывают вплотную к стене, и солдаты выпрыгивают с верхней площадки прямо на нас, защитников. Это гораздо более удобный способ, чем приставные лестницы.
   — На колесах? — переспросил Комьер.
   — Да, именно так.
   — Ну что ж, — усмехнулся Комьер. — Тогда мы остатки от разрушенных домов разбросаем по улицам на подходах ко Внутреннему городу. На колесах особенно не разъездишься по грудам булыжника.
   На площадь перед Базиликой галопом на взмыленной лошади влетел Берит, и, миновав солдат церкви, остановился у лестницы. Спрыгнув с седла, он взбежал по ступеням.
   — Милорды! — переводя дыхание воскликнул он, — люди Мартэла начали собирать осадные орудия.
   — Может, кто-нибудь мне объяснит все это? — спросил Комьер.
   — Ну, осадные орудия обычно перевозят частями, — объяснил Абриэль. — Когда ты доберешься до места сражения, тебе нужно их собрать.
   — И много времени уйдет на это? Вы, арсианцы, особенно сведущи в ведении осадной войны.
   — Несколько часов, Комьер. Если они захотят построить баллисты, то на это уйдет гораздо больше времени.
   — Что за баллисты?
   — Это огромная катапульта, ее трудно перевозить даже частями, и их обычно строят на месте, используя целиковые стволы огромных деревьев.
   — И какими же камнями они могут бросаться?
   — Даже побольше чем ты вместе с доспехами, Комьер.
   — Если их будет много, стены не выдержат.
   — Я тоже так полагаю, но, скорей всего, у них будут обычные катапульты. На постройку баллист нужно неделю, не меньше.
   — Значит, на сей момент нас должны занимать в основном катапульты, тараны и эти самые башни, — мрачно произнес Комьер. — Терпеть не могу осады. Но пора приступать к делу, — он презрительно глянул на солдат церкви. — Для них есть работа — рушить дома и заваливать камнем улицы.
   До наступления темноты оставалось уже совсем недолго, когда лазутчики Мартэла обнаружили, что внешние стены Чиреллоса никем не защищаются. Иные из них отправились доложить об этом своим, основная же часть, не тратя попусту времени, занялась грабежом. Незадолго до полуночи объявился Берит, разбудил Спархока и Келтэна, и, доложив, что во внешнем городе неприятельские войска, собрался снова покинуть их.
   — Куда это ты собрался? — спросил его Спархок.
   — Назад, туда где был, сэр Спархок.
   — Нет, сейчас ты останешься здесь, во Внутреннем городе. Нет смысла подвергать себя опасности сейчас.
   — Но кто-то должен следить за развитием событий, сэр Спархок.
   — Купол Базилики возвышается над всем городом. Возьми с собой Кьюрика и ступайте оба туда. Оттуда следите за всем, что происходит в городе.
   — Хорошо, сэр Спархок, — сердито произнес послушник.
   — Берит, — вступил в разговор Келтэн, натягивая на себя кольчугу.
   — Да, сэр Келтэн.
   — Ты знаешь, все это вовсе не обязательно должно нравиться тебе. Единственное, что от тебя требуется, это выполнить приказ.
   Спархок и его спутники прошли кривыми узкими улицами Древнего города и поднялись на стену. Во внешнем городе тут и там мелькали огни факелов — наемники Мартэла носились от дома к дому, хватая все, что подворачивалось под руку. Истошные вопли женщин давали понять, что умы атакующих заняты не одним только грабежом. Толпа плачущих и причитавших жителей Чиреллоса собралась перед воротами Внутреннего города, ища спасения и защиты, но ворота оставались закрытыми.
   На стену рядом с воротами торопливо поднялся патриарх. На лице его, даже при неверном свете факелов, сразу бросались в глаза набрякшие веки и мешки под глазами.
   — Что вы делаете? — тонким пронзительным голосом крикнул он Долманту. — Почему эти солдаты не защищают город?
   — Это решение военного совета, Холда, — спокойно ответил Долмант. — У нас недостает сил, чтобы защищать весь Чиреллос, так что пришлось отойти за стены Древнего города.
   — Ты что, сошел с ума? Там же мой дом!
   — Мне очень жаль, Холда, но с этим я ничего поделать не могу.
   — Я же голосовал за тебя…
   — Я ценю это.
   — Мой дом! Мои вещи. Мои сокровища! — выкрикивал, не слушая ответов патриарх Миришумский. — Мой прекрасный дом, моя обстановка, золото, — перечислял он, заламывая руки и возводя очи горе.
   — Ступай в Базилику, Холда, — холодно оборвал его крики Долмант. — Твоя потеря — жертва на алтарь Всевышнего, не след так сокрушаться, отдавая ценности, накопленные в этом бренном мире Господу Богу.
   Патриарх Миришума глотая слезы повернулся и, повесив голову, побрел вниз по ступеням.
   — Похоже, ты потерял одного сторонника, Долмант, — заметил Эмбан.
   — Все голосования позади, Эмбан. Так что я смогу править и без этого голоса.
   — У меня нет в этом уверенности, — не согласился Эмбан. — Предстоит еще одно голосование, и достаточно важное, в котором голос Холды, как и любого другого патриарха, нам ох как понадобится.
   — Началось, — мрачно пробормотал Тиниен.
   — О чем ты? — спросил его Келтэн.
   — Пожары, — ответил тот, указывая на веселое оранжево-золотое пламя, охватившее крышу одного из домов. — Наемники бросают свои факелы где ни попадя, когда грабят по ночам.
   — Может быть, мы все же в силах что-то предпринять? — встревожено сказал Бевьер.
   — Боюсь, что ничего, — отозвался Тиниен, — Разве что помолиться о дожде.
   — Дожди в это время — редкое дело, — сказал Улэф.
   — Знаю, — вздохнул Тиниен.

12

   Наемники продолжали грабить внешний город весь день и следующую за ним ночь. Огонь быстро распространялся, и, поскольку никто не позаботился остановить пожары, скоро весь город был охвачен пламенем. Трудно было разглядеть что-либо сквозь плотные клубы дыма.
   Когда ветер разгонял немного дым, со стен Внутреннего города было видно, как наемники с диким огнем алчности в глазах бегают по улицам с тюками добычи за спиной. Толпа просящих пристанища у ворот Древнего города жителей с появлением первых наемников рассеялась.
   Удовлетворив первую судорожную жадность, осаждающие начали на свой лад развлекаться — наблюдавшие за ними со стен Древнего города видели, как они убивают и зверствуют. Совсем недалеко от стены какой-то зверовидный каммориец за волосы выволок из дома молодую женщину и исчез с ней в каком-то переулке. Через минуту оттуда донеслись холодящие душу крики несчастной.
   На глазах молодого солдата церкви, стоящего на парапете рядом со Спархоком, появились слезы, пальцы его так крепко сжали лук, что костяшки побелели. Когда каммориец с сытой ухмылкой на лоснящейся роже появился на улице, молодой солдат резко вскинул оружие и, прицелившись, пустил стрелу. Каммориец скрючился, хватаясь руками за торчащее из живота древко.
   — Молодец, — коротко бросил Спархок лучнику.
   — На ее месте могла бы быть моя сестра, сэр рыцарь, — ответил тот, утирая глаза.
   К тому, что произошло дальше, не был готов никто. Из переулка появилась женщина, с растрепанными волосами, в разорванном и испачканном платье и увидела своего мучителя, корчащегося на пыльной мостовой, скребя по камням скрюченными пальцами и размазывая по ним собственную кровь. Она подошла к камморийцу и несколько раз подряд наотмашь ударила его по лицу. Увидев, что он не в состоянии защищаться, женщина выхватила у него из-за пояса кинжал. То, что происходило после этого, видеть было тяжело, но еще тяжелее описать. Женщина не хотела насильнику быстрой смерти — еще долго его крики эхом разносились по улицам. Когда же каммориец умолк навеки, она раскрыла его мешок и заглянула внутрь. Утерев рукавом глаза, она завязала мешок и пошла назад в дом, таща его за собой. Солдата, стрелявшего в камморийца, стошнило.
   — Никто не сможет остаться спокойным в таких обстоятельствах, приятель, — кладя руку ему на плечо, сказал Спархок. — И этой женщине, может быть, чтобы не сойти с ума, нужно было отомстить.
   — Помилуй Боже, он умер в ужасных мучениях.
   — Я думаю, именно этого она и хотела. А теперь ступай, выпей воды, умой лицо и постарайся не думать об этом.
   — Благодарю вас, сэр рыцарь, — с трудом переводя дыхание произнес молодой солдат.
   — Да, и среди них встречаются приличные люди, — буркнул Спархок, когда солдат церкви, пошатываясь, побрел вниз со стены.

 

 
   К заходу солнца все собрались в кабинете настоятеля пандионской обители в Чиреллосе сэра Нэшана. Собралось все, по словам Тиниена и Улэфа, «высшее командование» — магистры, три патриарха и Спархок с друзьями. Отсутствовали Кьюрик, Берит и Телэн, хотя последних двух вряд ли можно было отнести к командованию.
   Сэр Нэшан мялся у двери. Он был знающим и рачительным управляющим, но в присутствии таких людей, да еще в такой обстановке, чувствовал себя не в своей тарелке.
   — Если моя помощь более не требуется, милорды, — наконец произнес он, — мне, наверное, будет лучше покинуть вас.
   — Останься, Нэшан, — улыбнулся Вэнион. — Мы вовсе не хотим избавиться от тебя, если ты так подумал. К тому же может оказаться полезным твое знание города.
   — Благодарю вас, лорд Вэнион, — сказал настоятель, усаживаясь в кресло.
   — Я думаю, нам удалось таки опередить вашего друга Мартэла, Вэнион, — сказал магистр Абриэль.
   — Ты поднимался на стену, Абриэль? — сухо спросил Вэнион.
   — Да. Как раз об этом я и хотел поговорить. Сэр Спархок сказал нам вчера, что Мартэл не мог ожидать, что мы покинем без боя внешний город, так что, когда он строил свои планы, он вряд ли принимал в расчет такую возможность. Как только его разведчики обнаружили, что город никто не защищает, они тут же занялись грабежом и большая часть войска последовала за ними. Теперь Мартэл полностью утерял контроль над своими людьми, и не сможет распоряжаться ими пока они полностью не разграбят весь город. И не только это — как только наемники наберут столько, сколько они в состоянии унести, они начнут разбегаться.
   — Я, конечно, не одобряю воровства, — жестко произнес патриарх Ортзел, — но при таких обстоятельствах… — слабая лукавая улыбка приподняла уголки его бледных губ.
   — Богатства необходимо время от времени перераспределять, Ортзел, — заметил Эмбан. — У людей слишком богатых слишком много времени для греха, и, быть может, сам Всевышний попускает грабителям богатых сделать нищими.
   — Интересно, думал ли бы ты так же, если бы мародеры разграбили твой дом?
   — Да, возможно это оказало бы некоторое влияние на мое мнение, — признал Эмбан.
   — Неисповедимы пути и помыслы Господни, — благочестиво произнес Бевьер. — Как бы там ни было, мы не могли защищать Внешний город.
   — Боюсь, нам не стоит надеяться на сколько-нибудь заметное уменьшение войска Мартэла, — сказал Вэнион. — Мы еще выиграем немного времени, — он посмотрел на других магистров, — возможно, неделю?
   — Да, самое большее, — откликнулся Комьер. — Желающих там много, и они очень торопятся управиться со всем поскорее, так что вряд ли им на полное разграбление понадобится больше.
   — А потом начнутся убийства, — заметил Келтэн. — У Мартэла много людей, и, я уверен, не все они сейчас в городе. И, думаю, те, кто остался снаружи, не менее охочи до даровой добычи, чем те, что сейчас в городе. Начнется хаос, и Мартэлу понадобится немало времени, чтобы утихомирить своих вояк.
   — Возможно, он прав, — ухмыльнулся Комьер. — В любом случае, у нас еще есть время. В стенах Древнего города четверо ворот и они, по большей части, не в лучшем состоянии, чем ворота внешнего города. Одни ворота защищать легче, чем четверо. Почему бы нам так и не поступить?
   — Ты что, собираешься заставить их исчезнуть при помощи магии? — спросил Эмбан. — Я знаю — вы, рыцари Храма, обучены многим необычным штукам, но это все-таки Священный город… Одобрит ли Всевышний такие вещи в своем святилище?
   — Да я и не думал о магии, — ответил Комьер. — Я хотел просто предложить разрушить два-три дома и заложить трое ворот, вот и все.
   — Да, прорваться через них тогда будет почти невозможно, — согласился Абриэль.
   Эмбан широко ухмыльнулся.
   — Я не ошибаюсь, друзья мои, ведь дом Маковы находится у самых восточных ворот, не так ли? — спросил он.
   — Теперь, когда вы упомянули об этом, ваша светлость, я припоминаю, что это действительно так, — ответил Нэшан.
   — И дом, наверное, немаленький? — ухмыльнулся Комьер.
   — Да уж, должно быть, — откликнулся Эмбан, — учитывая то, сколько он заплатил за него.
   — Сколько эленийские подданные отдали налогов в казну королевства, ведь эти деньги оттуда, ваша светлость, — поправил его Спархок.
   — Ах да, все время я об этом забываю. Как вы полагаете, подданные королевы Эланы согласны будут пожертвовать чрезвычайно роскошный дом в Чиреллосе на защиту церкви и веры?
   — Думаю, они согласятся с великой радостью.
   — И, конечно же, выбирая дома для этой цели, мы с величайшей осторожностью обойдем дом патриарха Кумбийского, — пообещал Комьер.
   — Однако остается невыясненным вопрос — куда пропал вместе со своим войском король Воргун? — сказал Долмант. — Конечно, ошибка Мартэла дала нам отсрочку, но рано или поздно он все равно предпримет штурм Древнего города. Не могли ли твои посланники сбиться с пути, Ортзел?
   — Не думаю. Они надежные, опытные люди, — ответил Ортзел. — Да и армия Воргуна столь велика, что трудно ее потерять. Кроме того, посланники твои и Эмбана, уже точно должны были добраться до него.
   — Не говоря уже о тех, что отправил граф Лэндийский из Симмура, — добавил Спархок.
   — Отсутствие короля Талесии весьма загадочно, — проговорил Эмбан, — да и весьма загадочно тоже.
   Дверь отворилась и вошел Берит.
   — Прошу прощения, милорды, но мне было приказано сообщить вам, как только что-нибудь необычное произойдет в городе.
   — И что же ты увидел, Берит? — спросил Вэнион.
   — Я был на смотровой площадке на верхушке купола Базилики. Оттуда прекрасно виден весь город. Горожане бегут из Чиреллоса — они целыми потоками идут сквозь ворота внешней стены.
   — Мартэл не хочет, чтобы они мешались под ногами, — сказал Келтэн.
   — Он еще хочет убрать из города женщин, — мрачно добавил Спархок.
   — Я что-то не совсем понял тебя, Спархок, — сказал Бевьер.
   — Я объясню тебе. Позже, — ответил пандионец, поглядывая на Сефрению.
   В дверь постучали. В кабинет вошел пандионский рыцарь. Он держал за руку упирающегося Телэна. На лице мальчика было искреннее негодование, в руке болтался внушительных размеров мешок.
   — Вы, кажется, хотели видеть этого молодого человека, сэр Спархок, — сказал рыцарь.
   — Да, — ответил Спархок. — Спасибо, сэр рыцарь, — он сурово посмотрел на Телэна. — Ну, и где же ты был?
   — А… гмм, да где только не успеешь побывать за день, милорд, — уклончиво ответил мальчик, — и там, и сям…
   — Ты же знаешь, этот номер у тебя не пройдет, Телэн, — оборвал его Спархок. — Я добьюсь от тебя ответа в любом случае, так что лучше сразу прекрати изворачиваться и выкладывай, где тебя носило?
   — Ты, пожалуй, мне и руки начнешь выкручивать, правда, Спархок?
   — Надеюсь, что до этого не дойдет.
   — Ну, хорошо, — вздохнул Телэн. — На улицах внешнего города немало нашего брата, воров. Я сумел пробраться туда. Там происходят очень даже интересные события, а я продаю им сведения о ней.