Эддингс Дэвид. Сапфирная роза

   — Разыскивает — не означает, что поймал, — усмехнулся Спархок. — Мы поговорим об этом позднее. А сейчас мы спешим повидать лорда Вэниона.
   — Да, конечно, — Перрейн отвесил легкий поклон Сефрении и удалился.
   Спархок и остальные поднялись по ступеням, ведущим в Южную Башню, где располагался кабинет лорда Вэниона. Магистр пандионского Ордена был одет в белые стирикские одежды, и лицо его заметно постарело за тот короткий промежуток времени, что минул с тех пор, как его в последний раз видел Спархок. В кабинете, кроме магистра, были Улэф, Тиниен, Бевьер и Келтэн. Все они поверх кольчуг были облачены в монашескую рясу, одежду, принятую для ношения в Замках Ордена.
   — Наконец-то! — выдохнул Келтэн, когда в дверном проеме кабинета показалась фигура Спархока. — Почему от вас так долго не было никаких известий?
   — Трудно разыскать надежного посланника в стране троллей, Келтэн.
   — Как, удачно? — с напряжением в голосе спросил Улэф. Это был огромный светлобородый талесиец, и Беллиом имел для него особое значение.
   Спархок посмотрел на Сефрению, как бы испрашивая разрешения.
   — Хорошо, — кивнула она, — только не более одной минуты.
   Спархок сунул руку за пазуху и извлек оттуда холщовый мешочек, в котором он хранил Беллиом. Он развязал стягивающие мешок веревки, вынул из него на свет самое чудесное и грозное творение в мире и осторожно положил его на стол лорда Вэниона. И вновь в плохо освещенном углу кабинета пред взором Спархока возникли смутные очертания мрачного призрака тьмы. Ночной кошмар, преследовавший его в горах Талесии, неотступно следовал за ним по пятам, однако тень на этот раз стала как будто больше и чернее, словно появление Беллиома увеличивало ее размеры, мощь и ощущение опасности, исходившее от нее.
   — Не слишком-то всматривайтесь и не доверяйте этим прекрасным лепесткам, друзья мои, — предупредил Спархок. — Беллиом может завладеть вашими душами.
   — Боже! — затаив дыхание произнес Келтэн. — Вы только взгляните!
   Каждый сияющий лепесток Сапфирной Розы был настолько хорош, что можно было различить застывшие на нем капельки росы. Из самого сердца самоцвета исходило манящее голубое сияние и безмолвный всепоглощающий приказ смотреть и созерцать совершенство и великолепие этого неземного создания.
   — О, Боже! — пылко взмолился Бевьер. — Защити нас от этого соблазна. — Бевьер был рыцарем Ордена Сириник и арсианцем. Иногда Спархоку казалось, что он чрезмерно набожен, но только не сейчас. Если даже половина из того, что ощущал Спархок, было правдой, страх Бевьера перед Беллиомом был небезоснователен.
   Улэф, этот огромный талесиец, быстро и нервно заговорил на языке троллей.
   — Не убивай, Беллиом-Голубая-Роза, — сказал он. — Рыцари Храма не враги Беллиому. Рыцари Храма защищают Беллиом от Азеша. Помоги исправить черные дела наших недругов, Голубая Роза. Я — Улэф Талесийский. Если Беллиом гневается, пусть направит свой гнев на Улэфа.
   Спархок выпрямился.
   — Нет, — твердо сказал он на ужасном языке троллей. — Я — Спархок Эленийский. Я — тот, кто убил Гверига-Карлика-Тролля. Я — тот, кто принесет Беллиом-Голубую-Розу во дворец исцелить мою королеву. Если Беллиом-Голубая-Роза свершит это и будет все еще гневаться, пусть направит свой гнев на Спархока Эленийского, а не Улэфа Талесийского.
   — Ты — глупец! — взорвался Улэф. — Ты себе и представить не можешь, что способна сотворить с тобой эта штуковина.
   — А с тобой она что, не сможет проделать то же самое?!
   — Пожалуйста, прекратите эти ненужные разговоры, — утомленным голосом произнесла Сефрения. — Слушай меня, Беллиом-Голубая-Роза, — твердо сказала она, даже не затрудняя себя говорить на языке троллей. — Спархок Эленийский владеет кольцами. Беллиом-Голубая-Роза должен признать его власть и беспрекословно подчиняться ему.
   Самоцвет потемнел на несколько мгновений, а затем к нему снова возвратилось его глубокое голубое сияние.
   — Положи его обратно, Спархок.
   Спархок положил розу обратно в мешочек и засунул его за пазуху.
   — А где Флейта? — неожиданно спросил Бевьер.
   — Это, мой юный друг, очень длинная история, — ответил ему Спархок.
   — Но она не мертва? — взволнованно переспросил сэр Тиниен.
   — Нет, — сказал Спархок. — Это просто невозможно, Флейта — бессмертна.
   — Каждый человек смертен, Спархок, — запротестовал Бевьер.
   — Это истинная правда, — ответил Спархок, — но Флейта — не человек. Она — стирикская Богиня Афраэль.
   — Ересь! — задыхаясь от волнения произнес Бевьер.
   — Ты бы не думал так, если бы был с нами в пещере Гверига, сэр Бевьер, — сказал ему Кьюрик. — Я видел собственными глазами, как маленькая Флейта поднималась из бездонной пропасти.
   — Может, заклинание… — уже не так уверенно проговорил Бевьер.
   — Нет, Бевьер, — покачала головой Сефрения. — Никакое заклинание не могло бы сотворить то, что сделала Флейта в той ужасной пещере. Она была — и есть — Афраэль.
   — Мне бы все же хотелось кое-что узнать, перед тем, как мы приступим к теологическим диспутам, — перебил их Спархок. — Как вам удалось отделаться от Воргуна и что происходит здесь, в городе?
   — С Воргуном особых проблем не возникло, — сказал ему Вэнион. — Наш путь на юг пролегал через Симмур, и все произошло примерно так, как мы планировали в Эйси. Мы бросили Личеаса в подземную темницу, вести дела доверили графу Лэндийскому и убедили армию и солдат церкви, находящихся здесь, в Симмуре, отправиться с нами на юг.
   — Как вам удалось этого добиться? — спросил удивленный Спархок.
   — У Вэниона совершенно неподражаемый дар убеждения, — ухмыльнулся Келтэн. — Большинство генералов были верны первосвященнику Энниасу, но когда они стали возражать, Вэнион сослался на Закон Церкви, о котором упоминал в Эйси граф Лэнда и принял на себя командование армией. Однако генералы все еще не желали мириться с таким положением; тогда Вэнион вывел их на дворцовую площадь, и Улэф обезглавил нескольких из них. И, надо заметить, эта процедура помогла им принять верное решение.
   — О, Вэнион, — разочарованно произнесла Сефрения.
   — У меня было слишком мало времени, матушка, — извинился он. — Воргун спешил выступить с армией. Он вообще намеревался уничтожить весь эленийский офицерский состав, но я отговорил его от этого. Затем мы присоединились на границе к войску короля Сороса из Пелосии. Рендорцы, завидя наше приближение, вильнули хвостом и обратились в бегство. Воргун намеревается преследовать их, но это уже забавы ради. Однако остальным магистрам и мне потребовалось немало времени убедить Воргуна в том, что наше присутствие в Чиреллосе во время выборов нового Архипрелата жизненно необходимо. Но в конце концов он отпустил нас и даже позволил каждому из нас взять с собой по сотне рыцарей.
   — Это было так великодушно с его стороны, — иронично заметил Спархок. — А где рыцари других орденов?
   — Они расположились вблизи Дэмоса. Долмант не хочет, чтобы мы вводили войска в Чиреллос, пока того не потребует обстановка.
   — Если дворец находится на попечении лорда Лэнда, то почему на городских стенах красуются солдаты церкви?
   — Все очень просто. Энниас, естественно, был извещен о произошедших событиях. Узнав об этом, он позаимствовал несколько человек из войск преданных ему членов Курии и послал их сюда. Прибыв, они освободили Личеаса, посадили вместо него в темницу графа Лэндийского, и на данный момент они же контролируют город.
   — Надо что-то предпринять.
   — Да, — кивнул Вэнион. — Мы узнали об этом по дороге в Дэмос, поэтому я и решил со своим войском отправиться в Симмур. Мы прибыли сюда только вчера поздно ночью. Рыцари были полны решимости сразу отправиться в город, но кампания была не из легких, все очень устали, и я приказал им немного отдохнуть и набраться сил перед тем как мы займемся наведением порядка в Симмуре.
   — Как ты думаешь, это будет сложно?
   — Сомневаюсь. Эти солдаты церкви — не люди Энниаса, и, возможно, простая демонстрация силы уже заставит их сдаться.
   — Вэнион, скажи мне, а те оставшиеся шесть рыцарей, которые были с нами в Тронной Зале во время заклинания, есть среди той сотни, которую ты привел с собой? — спросила магистра Сефрения.
   — Да, — устало произнес Вэнион, — мы все здесь. — Он взглянул на пандионский меч, который она держала при себе, и спросил, — Не хочешь ли ты отдать его мне?
   — Нет, — твердо ответила Сефрения. — Твоя ноша и без того тяжела. А тем более все это скоро завершится.
   — Ты собираешься разрушить заклинание? — спросил Тиниен. — Прежде чем Беллиом исцелит королеву?
   — Придется, — вздохнула волшебница. — Чтобы излечить Элану, Беллиому важно коснуться ее тела.
   Келтэн подошел к окну.
   — Уже далеко за полдень, — сказал он. — Если мы собираемся совершить это сегодня, то надо поторапливаться.
   — Подождем до завтрашнего утра, — решил Вэнион. — Если солдаты окажут сопротивление, нам потребуется время образумить их, а мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь из них ускользнул от нас в темноте и предупредил бы Энниаса раньше, чем мы получим подкрепление.
   — Сколько во дворце солдат? — спросил Спархок.
   — Мне доложили, что около двух сотен, — ответил Вэнион. — Я думаю, нам не составит большого труда справиться с ними.
   — Однако придется по крайней мере на несколько дней сделать Симмур закрытым городом и охранять ворота, — сказал Улэф.
   — Я могу вам кое-что предложить, — раздался голос Телэна. — Перед наступлением темноты я проскользну в город и поговорю с Платимом. Я думаю, он сможет вместо нас заняться этим делом.
   — А можно ли ему доверять? — спросил мальчика Вэнион.
   — Платиму? Конечно нет, но он сделает это для нас. Он ужас как ненавидит Энниаса.
   — Ну что ж, — весело произнес Келтэн. — На рассвете мы выступаем и к завтраку все приведем в порядок.
   — Только не занимай место за столом для бастарда Личеаса, — мрачно проговорил Улэф, проводя пальцем по остро отточенному лезвию топора. — Боюсь, отобью у него весь аппетит.

3

   На следующее утро Кьюрик рано разбудил Спархока и помог ему облачиться в черные доспехи пандионского рыцаря. Затем, со шлемом в руке, тот отправился в кабинет Вэниона дожидаться рассвета и прибытия остальных. Наконец-то настал этот день. День, которого он ждал и к которому стремился больше полугода. Сегодня он сможет увидеть глаза своей королевы, приветствовать ее и присягнуть на верность. Им до такой степени овладело томящее нетерпение, что он стоял и ругался на ленивое солнце, так долго не появлявшееся на горизонте.
   — И тогда, Энниас, — пробурчал Спархок, — и ты, Мартэл, вы поплатитесь за все сотворенное вами зло.
   — Гвериг случайно не бил тебя по голове чем-нибудь тяжелым? — это спросил вошедший в кабинет Келтэн. Он также был одет в черные пандионские доспехи и нес под мышкой шлем.
   — С чего это ты так решил? — отозвался Спархок.
   — Ты разговариваешь сам с собой. Большинство людей не страдают этим.
   — Ошибаешься, Келтэн. Как раз наоборот.
   — Так о чем же ты сейчас беседовал с собой?
   — Да так. Я просто предупреждал Энниаса и Мартэла о том, что их ждет.
   — Ты же знаешь, что они тебя не услышат.
   — Ну и что? Я знаю, что поступаю по-рыцарски, предупреждая их. В конце концов, какое мне дело до того, что они не слышат, главное — я произнес эти слова.
   — Меня не беспокоил подобный этикет, когда я гонялся за Адусом, — усмехнулся Келтэн. — Да он этого бы и не понял. Кстати, кому выпадет честь прикончить Крегера?
   — Предоставим это тому, кто сделает для нас что-нибудь приятное.
   — Справедливо.
   Келтэн помолчал, а затем продолжил разговор, но уже серьезным тоном:
   — Спархок, ты думаешь, у нас получится? Действительно Беллиом способен исцелить Элану — или мы окажемся в дураках?
   — Я думаю, все получится. Мы должны верить в это. Беллиом очень, очень могущественен.
   — Ты когда-нибудь, использовал его силу?
   — Только однажды. В горах Талесии мне пришлось с его помощью сокрушить гребень горы.
   — Зачем?
   — Так было нужно. Давай не будем думать о Беллиоме, Келтэн. Это слишком опасно.
   Келтэн скептически посмотрел на Спархока, затем спросил:
   — Ты позволишь Улэфу немного укоротить Личеаса, когда мы прибудем во дворец? Улэф так радуется, проделывая это с людьми — или, если ты предпочитаешь, я сам бы мог повесить Личеаса.
   — Не знаю, — ответил Спархок. — Может быть, лучше подождем и предоставим Элане самой принять решение?
   — Зачем беспокоить ее по пустякам? Вероятно, после пробуждения она будет еще слишком слаба, и ты, как ее рыцарь, должен беречь здоровье королевы. — Келтэн прищурился. — Не пойми меня неправильно, Спархок, но Элана — женщина, а все женщины мягкосердечны. Если мы предоставим ей решать это, она может не позволить нам убить его. А я со спокойной душой убил бы этого выродка до того, как она пробудится. Потом мы, конечно, принесем свои извинения, но дело будет сделано.
   — Ты просто варвар, Келтэн.
   — Я? Да, кстати, Вэнион уже отдал приказ нашим братьям облачаться в доспехи. Мы должны быть готовы к восходу солнца, когда откроют городские ворота. — Келтэн нахмурился. — Однако может возникнуть проблема. Солдаты, что на городских стенах, могут заметить нас и захлопнуть ворота перед нашими носами.
   — Так разнесем ворота в щепки, — пожал плечами Спархок.
   — Королева будет сердиться, когда узнает, как мы поступили с воротами столицы ее королевства.
   — Заставим солдат церкви починить их.
   — Это работа для честных людей, а не для этих олухов. Полюбуйся, что они сотворили с мостовой перед нашим замком, прежде чем принять окончательное решение. — Келтэн развалился в кресле. — Мы так долго ждали этого дня, и вот он наступил…
   — Да, — согласился Спархок. — И как только Элана поправится, мы сможем отправиться на поиски Мартэла.
   Глаза Келтэна заблестели.
   — И Энниаса, — добавил он. — Я думаю, мы повесим его прямо под сводом главных ворот Чиреллоса.
   — Не забывай все же о том, что Энниас — первосвященник, — произнес с болью в голосе Спархок. — Ты не сможешь с ним этого проделать.
   — Но мы же потом извинимся.
   — Как же ты предлагаешь все устроить?
   — Придумаю что-нибудь позже, — бесцеремонно заявил Келтэн. — Может быть, выдадим это за ошибку или придумаем еще что-нибудь.
   Когда взошло солнце, все уже собрались во дворе Замка. Вэнион, с бледным и изможденным лицом, с трудом спускался вниз по ступеням, сгибаясь под тяжестью огромного короба.
   — Мечи, — кратко пояснил он Спархоку. — Сефрения сказала, что они нам сегодня понадобятся.
   — Может, кто-нибудь понесет их за тебя? — спросил его Келтэн.
   — Нет. Это мое бремя. Как только спустится Сефрения, мы выступаем.
   Маленькая стирикская волшебница казалась очень спокойной, даже отрешенной, когда появилась из ворот Замка с мечом сэра Гареда в руках. Рядом с ней шел Телэн.
   — С тобой все в порядке? — спросил ее Спархок.
   — Да. Я готовлю себя для ритуала в Тронной Зале, — ответила она.
   — Не исключена возможность сражения, — заметил Кьюрик. — Может, не стоит брать с собой Телэна?
   — Я смогу защитить его, — сказала Сефрения, — и его присутствие необходимо. На это есть много причин, но, я думаю, ты не поймешь их.
   — Ну что ж, седлаем лошадей и отправляемся, — сказал Вэнион.
   По всему двору разнесся звон и скрип тяжелых доспехов, когда сто пандионских рыцарей взбирались в седла своих лошадей. Спархок занял свое обычное место рядом с Вэнионом. Сразу же за ними ехали Келтэн, Бевьер, Тиниен и Улэф, за которыми тянулась длинная колонна рыцарей Пандиона. По короткому сигналу Вэниона два десятка пандионцев отделились от колонны и окружили шпионивших «каменщиков».
   — Держите их до тех пор, пока мы не возьмем городские ворота, — приказал им Вэнион. — Затем отведите их в город и присоединяйтесь к нам.
   — Да, милорд, — ответствовал сэр Перрейн.
   — Ну что ж, — продолжил Вэнион, — я думаю, придется нам прокатиться галопом. Нельзя дать опомниться солдатам в городе и приготовиться к нашему прибытию.
   С грохотом понеслась огромная кавалькада черных рыцарей и в считанные мгновения уже достигла Восточных ворот города. Вопреки опасениям Келтэна, солдаты настолько растерялись от внезапного появления столь многочисленного отряда пандионцев, что ворота по-прежнему были открыты.
   — Сэры рыцари! — визгливо запротестовал офицер. — Вы не имеете права войти в город без разрешения принца-регента!
   — Позволь мне разобраться с этим блюстителем порядка, лорд Вэнион? — вежливо попросил Тиниен.
   — Конечно, сэр Тиниен, — кивнул головой Вэнион. — У нас слишком важное дело, чтобы тратить время на пустую болтовню.
   Тиниен выехал вперед и обнажил свой меч.
   — Приятель, — стараясь говорить как можно дружелюбнее, обратился к офицеру Тиниен, — тебе будет лучше сойти с дороги и пропустить нас. Я уверен, никто из нас не жаждет учинить здесь зла.
   — Я запрещаю вам входить в город без специального разрешения принца-регента, — продолжал настаивать упрямый офицер. Бедняга, он, как и многие солдаты церкви, не привык к такому обращению и не догадывался, что его права могут оспаривать.
   — Это твое последнее слово? — с сожалением спросил Тиниен.
   — Да.
   — Что же, тогда это твое решение, — вздохнул Тиниен, поднялся в стременах и изо всех сил рубанул мечом по несговорчивому офицеру.
   Поскольку тот и в мыслях не мог себе предположить, что кто-то смеет оказать ему столь дерзкое неповиновение, то даже и не пошевелился, чтобы защитить себя. На его лице так и застыло выражение удивления, когда тяжелое широкое лезвие меча сэра Тиниена ударило наискось меж его шеей и плечом и рассекло наискось его тело. Кровь фонтаном хлынула из ужасной раны, и несчастное тело тут же обмякло и безвольно повисло на мече. Тиниен опустился в седло, высвободил ногу из стремени и сильным ударом освободил лезвие от того, что осталось от упрямого офицера.
   — Я просил его сойти с нашего пути, лорд Вэнион, — объяснил он, возвратившись. — Поскольку он упорствовал, то он и в ответе за то, что с ним произошло.
   — Несомненно, сэр Тиниен, — согласился Вэнион. — Тебя не в чем упрекнуть, ты был сама вежливость.
   — Ну что ж, тогда продолжим, — произнес Улэф. Он взмахнул в воздухе своим тяжелым боевым топором и, глядя в расширенные от ужаса глаза солдат церкви, бесцеремонно заявил: — Ну, кто желает быть следующим?
   Солдаты бросились врассыпную.
   Тут к основной колонне подъехали рыцари, оставленные у Замка, погоняя бегущих перед ними незадачливых «каменщиков». Вэнион оставил десять рыцарей для охраны ворот, а остальные двинулись дальше в город. Жителям Симмура было известно о том, что происходит во дворце, поэтому, когда они увидели приближение огромного отряда рыцарей пандиона в их зловещих черных доспехах, стало понятно, что сражение неизбежно. Тут же раздался шум закрывающихся дверей и захлопывающихся ставней, и теперь рыцари продолжали свой путь уже по совершенно пустым улицам города.
   Неожиданно сзади послышалось пронзительное жужжание стрелы и резкий удар о металл. Спархок быстро обернулся.
   — Тебе бы следовало следить за тем, что происходит у тебя за спиной, — сказал ему Келтэн. — Эта стрела из арбалета угодила бы тебя прямехонько меж лопаток. Теперь ты мне будешь должен за починку щита.
   — Я тебе должен гораздо больше, друг мой, — с благодарностью ответил Спархок.
   — Странно, — произнес Тиниен, — арбалет — оружие лэморкандцев. Насколько мне известно, солдаты церкви его не используют.
   — Может, здесь замешано что-то личное? — вступил в разговор Улэф. — Спархок, ты за последнее время не оскорблял кого-нибудь из лэморкандцев?
   — Вроде нет. Да разве всех упомнишь…
   — Эта проблема не стоит столь длительного обсуждения, — прервал их Вэнион. — Когда мы прибудем во дворец, я прикажу солдатам церкви сдать все свое оружие.
   — Ты думаешь, они согласятся? — спросил Келтэн.
   Вэнион радостно усмехнулся.
   — Возможно, нет, но нам уже известно хорошее лекарство от их упрямства.
   Магистр помолчал, затем серьезно продолжил:
   — Спархок, когда мы прибудем на место, я хочу, чтобы ты со своими друзьями встал на охрану дверей, ведущих во дворец. Не хочется потом гоняться за солдатами церкви по всем его залам и галереям.
   — Хорошо, — согласился Спархок.
   Солдаты церкви, предупрежденные бежавшими охранниками городских ворот, уже выстроились на дворцовой площади, а огромные, украшенные орнаментом ворота перед ней были закрыты.
   — Принесите таран, — приказал Вэнион.
   Дюжина пандионцев выехала вперед, везя с собой огромное бревно, раскачивающееся на веревочных канатах, концы которых крепились к седлам их лошадей. Уже через пять минут проход был свободен, и рыцари Храма живым потоком хлынули на площадь.
   — Бросайте свое оружие! — грозно крикнул Вэнион, стоящим в замешательстве солдатам.
   Спархок повел своих друзей по краю площади к большим дверям, служившим входом во дворец. Там они спешились и направились по ступеням наверх, где их поджидали человек десять солдат, стоявших на страже.
   — Никто не смеет пройти во дворец! — рявкнул офицер и вынул свой меч.
   — Убирайся с моей дороги, приятель, — мертвенно тихим голосом произнес Спархок.
   — Я не принимаю приказов от… — начал офицер. Тут глаза его потускнели и раздался звук, как если бы дыня разбилась при ударе о каменный пол. Это Кьюрик размозжил ему голову ловким ударом своей железной булавы. Офицер как подкошенный упал на ступени дворца, корчась от боли в предсмертных судорогах.
   — Это что-то новое, — сказал сэр Тиниен сэру Улэфу. — Я никогда еще не видел человека с вылезающими из ушей мозгами.
   — Да, Кьюрик — мастер в своем деле, — согласился сэр Улэф.
   — Вам еще что-то не понятно? — угрожающе спросил Спархок остальных солдат.
   Те молча стояли, уставившись на него.
   — Вам был дан приказ сложить оружие, — пояснил им Келтэн.
   Солдаты спешно отбросили в сторону все, чем были вооружены.
   — Мы сменяем вас на посту, приятели, — сообщил им Спархок. — А вы можете присоединиться к вашим друзьям на площади.
   Солдаты быстро бросились вниз по ступеням.
   Пандионцы, оставаясь верхом на лошадях, медленно наступали на солдат церкви, столпившихся на площади. Наиболее ретивые из них пытались оказать сопротивление, но тут же были наказаны тем же самым способом, о котором упоминал лорд Вэнион. По площади рекой лилась кровь, тут и там попадались отрубленные головы, руки, ноги. Все больше и больше солдат церкви, осознав, на чьей стороне сила, бросали свое оружие и, поднимая руки, сдавались. Одна упорная кучка сопротивляющихся никак не желала примириться с обстоятельствами, тогда рыцари оттеснили их к одной из стен и устроили им там кровавую бойню.
   Вэнион оглядел площадь.
   — Отведите оставшихся в живых на конюшни и поставьте стражу, — приказал он. Затем спешился и пошел назад к разбитым воротам. — Все кончено, матушка, — позвал он Сефрению, поджидавшую снаружи вместе с Телэном и Беритом.
   Сефрения выехала на площадь верхом на своей белой лошадке, одной рукою прикрывая глаза. Телэн, наоборот, с мальчишеским любопытством озирался по сторонам.
   — Давай-ка уберем его отсюда, — сказал Кьюрику Улэф, приподнимая за плечи убитого офицера. Они оттащили мертвое тело в сторону, а Тиниен заботливо отшвырнул ногой с верхней ступени небольшую кучку вытекших мозгов в сторону.
   — Вы что, всегда своих врагов рубите на куски? — спросил Телэн Спархока, пока тот помогал Сефрении спуститься с лошади.
   — Думаю, что нет, — пожал плечами Спархок. — Просто Вэнион хотел, чтобы солдаты видели то, что с ними может случиться, если они будут дольше оказывать сопротивление. Вид расчлененного тела весьма убедителен.
   — Спархок, я прошу тебя! — дрогнувшим голосом произнесла Сефрения.
   — Прости, матушка.
   Тут к ним подошел Вэнион, а с ним двенадцать рыцарей.
   — Сефрения, лучше будет, если мы пойдем вперед, а ты за нами, — сказал Магистр. — Во дворце могут скрываться солдаты.
   В этом Вэнион оказался прав, но рыцари без особого труда вытаскивали солдат из мест их укрытий, отводили к дверям и давали весьма исчерпывающие указания присоединиться к своим товарищам на конюшне.
   Палата Совета никем не охранялась, Спархок открыл ведущую в нее дверь и пропустил вперед Вэниона.
   За столом в центре залы сидел съежившийся и трясущийся от страха Личеас, с ним вместе были толстяк в красном и барон Гарпарин, безуспешно дергавший шнур от звонка.
   — Вы не смеете входить сюда! — визгливо крикнул Гарпарин своим высоким женским голосом. — Я приказываю вам от имени короля Личеаса немедленно убраться отсюда.
   Вэнион холодно посмотрел на барона. Спархок знал, что Магистр питал к этому любителю мальчиков нескрываемое презрение.
   — Этот человек раздражает меня, — сказал Вэнион ровным спокойным голосом, указывая на Гарпарина. — Позаботьтесь кто-нибудь о нем.
   Улэф подошел к столу, крепко сжимая в руках свой боевой топор.
   — Вы не имеете права! — пронзительно завизжал Гарпарин, съежившись от страха и все еще продолжая дергать шнур от звонка. — Я — член Королевского Совета. Вы не посмеете.
   Однако Улэф посмел, и голова барона отскочила от его туловища, прокатилась по ковру до окна, где и осталась лежать, вытаращив на белый свет свои безжизненные глаза.