Эддингс Дэвид. Сапфирная роза

   Спархок отвел Фарэна в сторону и сломал печать письма Эланы.
   «Любимый, — писала она, — ты уехал всего несколько часов назад, а я уже отчаянно по тебе скучаю. У Стрейджена есть для тебя и другие послания от меня, которые, я надеюсь, поддержат тебя, если дела пойдут плохо. А кроме того они принесут тебе мою нескончаемую любовь и веру. Я люблю тебя, мой Спархок. Элана».
   — Как ты обогнал нас? — спросил Стрейджена Келтэн.
   — Вы в доспехах, сэр Келтэн, — ответил Стрейджен, — я — нет. Вы бы удивились, как быстро мчится лошадь без всего этого лишнего железа.
   — Ну что? — спросил Улэф Спархока. — Мы отошлем его обратно в Чиреллос?
   — Нет, — покачал головой Спархок. — Он здесь по приказу королевы и теперь отправляется с нами.
   — Удержите меня, если мне вдруг представиться возможность стать рыцарем какой-нибудь королевы, — сказал генидианец. — Уж слишком много хлопот, забот и политики.
   Стало пасмурно, когда они ехали на северо-восток по дороге к Кадаху, но дождя, как и в прошлый раз, когда они проезжали здесь, не было. Юго-восточные приграничные земли Лэморканда были сродни пелосийским, а на вершинах холмов в округе высилось несколько замков. Поскольку Чиреллос был близко, то тут, то там попадались монастыри и общины и звон колоколов печально разносился над равниной.
   — Облака плывут куда-то не туда, — ворчливо заметил Кьюрик, когда они седлали лошадей на следующее утро. — Восточный ветер в середине осени — плохая примета. Боюсь, что зима будет суровой, а это не слишком приятно для солдат на равнинах центрального Лэморканда.
   Они отправились дальше на северо-восток. Примерно часа через два к Спархоку во главу колонны подъехали Кринг и Стрейджен.
   — Друг Стрейджен мне тут многое порассказал об этой тамульской женщине — Миртаи, — сказал Кринг. — Ты успел с ней обо мне поговорить?
   — Ну, я начал, — сказал Спархок.
   — Я и боялся. То, о чем поведал мне Стрейджен, заставила меня обо всем этом крепко задуматься.
   — Да?
   — Ты знаешь, что у нее на коленях и на локтях кинжалы.
   — Это мне известно.
   — Я так понял, они выскакивают, когда она сгибает руку или ногу?
   — Кажется, так.
   — Стрейджен говорит, что когда она была совсем молодой, на нее напали три разбойника. Она вывернула руку и перерезала горло одному, воткнула колено в живот другому, сбила третьего с ног ударом кулака и вонзила ему нож в сердце. Что-то мне расхотелось иметь такую жену… Кстати, что она ответила тебе, когда ты с ней разговаривал от моего имени?
   — Сказать честно, она просто рассмеялась.
   — Рассмеялась? — удивленно воскликнул Кринг.
   — Мне показалось, что ты не совсем в ее вкусе.
   — Рассмеялась? Надо мной? — продолжал сетовать Кринг.
   — Думаю, ты принял мудрое решение, друг Кринг, — сказал ему Спархок. — Вряд ли вы подойдете друг другу.
   — Смеялась надо мной, да? — все еще сверкая глазами с негодованием проговорил Кринг. — Ну хорошо! Мы еще посмотрим!.. — Он пришпорил коня и поскакал обратно к своему отряду.
   — Зря ты ему рассказал о том, что Миртаи рассмеялась тебе в ответ, — покачал головой Стрейджен. — Теперь он из кожи вон вылезет, чтобы завоевать ее. Мне он вообще-то нравится, и не хочется даже думать о том, что сделает с ним Миртаи, если он переусердствует.
   — Может быть, удастся его от этого отговорить? — сказал Спархок.
   — Я бы не стал на это рассчитывать.
   — Скажи, Стрейджен, ты — человек вольный, но что держит тебя здесь, с нами? — поинтересовался у него Спархок.
   Стрейджен посмотрел на монастырь, мимо которого они проезжали, о чем-то задумавшись.
   — Хочешь услышать правду, Спархок? Или дашь мне пару минут, чтобы я успел придумать тебе сказочку?
   — Почему не начать с правды? Если мне не понравится, то придумаешь что-нибудь другое.
   — Хорошо, — ухмыльнулся Стрейджен. — Среди вас я ощущаю себя человеком знати. Я общаюсь с королями и королевами, высшим духовенством. — Он поднял руку. — Нет, я не пытаюсь ввести себя в заблуждение, мой друг, и не думай, что у меня помутился разум. Я знаю и помню — что я — бастард и вор, а также и то, что эта близость к знати здесь лишь временная. Скорее всего она продлится до тех пор, пока я буду вам полезен. Меня терпят, а не принимают. Хотя, не могу сказать, что я лишен самолюбия и так уж низко ставлю себя в своих собственных глазах.
   — Я заметил, — сказал Спархок, мягко улыбаясь.
   — Не вредничай, Спархок. В любом случае, я принимаю это временное и притворное равенство. Хотя бы для того, чтобы поговорить с умными людьми. Шлюхи и воры — не слишком приятная компания. Ты понимаешь, единственное о чем они могут говорить — это о шмотках. Ты когда-нибудь слышал, как шлюхи толкуют о шмотках?
   — Нет, и даже не могу себе представить.
   — Смею заверить тебя, это что-то ужасное. — Стрейджена передернуло. — Тут узнаешь о мужчинах и женщинах такое, что вовсе не хочешь знать.
   — Но ведь это долго не продлится. И ты сам знаешь об этом, Стрейджен, — сказал Спархок. — Когда все вернется в нормальное русло, люди опять закроют перед тобой двери…
   — Ты конечно прав, но разве плохо хотя бы недолго поиграть в это? А когда все кончится, у меня будет еще больше причин презирать вас — знатных, богатых и родовитых. — Стрейджен немного помолчал, а потом добавил, — хотя ты мне, пожалуй, нравишься, Спархок. По крайней мере пока.
   Они продолжали свой путь на северо-восток. По дороге им стали попадаться небольшие группы вооруженных людей. Вообще-то лэморкандцы всегда были готовы взять в руки оружие и быстро ответить на призыв своего короля. Словно печальное повторение событий пятисотлетней давности, люди из всех королевств западной Эозии стекались к полю битвы в Лэморканде. Спархок и Улэф коротали долгое время пути, ведя беседу на языке троллей. Спархок не был уверен, придется ли ему еще когда-нибудь встретиться с этими чудищами и понадобятся ли эти знания, но поскольку он научился этому ужасному наречию, стыдно было бы его забывать, тем более, кто знал, что их еще ожидает впереди. Наконец пасмурным вечером одного из дней они добрались до Кадаха. Закат раскрасил края облаков красным и это было похоже на кровавые отблески пожара, разгоревшегося где-то вдали. Резкий восточный ветер принес с собой первый холодок приближающейся зимы.
   Город Кадах был окружен унылой серой стеной. Кринг, следуя давним традициям, не пожелал оставаться ночевать в городе и повел своих людей к восточным воротам, чтобы встать лагерем в поле перед ними. Кринг всегда неуютно чувствовал себя в городах, где узкие улочки, крыши да стены и где люди живут в тесных комнатах своих домов. Спархок же и остальные его спутники разыскали небольшую таверну почти в самом центре города. Там они первым делом помылись с дороги, переоделись и сошлись в общем зале, собираясь подзаправиться вареной бараниной и овощами. Сефрения, как обычно, отказалась от мяса.
   — Никогда не мог понять, зачем надо варить такой превосходный окорок, — с некоторым отвращением заметил Бевьер.
   — Лэморкандцы пересаливают мясо, когда делают окорока, — объяснил ему Келтэн. — И приходится довольно долго варить такой окорок, чтобы он стал съедобным. Это странный народ. Стараются из всего сделать проблему или геройство — даже из еды.
   — Не пойти ли нам погулять, Спархок? — предложил Кьюрик своему лорду, когда они закончили свою трапезу.
   — По-моему, я уже достаточно нагулялся на сегодня.
   — Но ты же хотел узнать, куда отправился Мартэл?
   — И то верно. Что ж, Кьюрик, пойдем что-нибудь разнюхаем.
   Оказавшись на улице, Спархок огляделся по сторонам.
   — Пожалуй, это займет у нас половину ночи, — сказал он.
   — Едва ли, — не согласился Кьюрик. — Сначала мы отправимся к восточным воротам, а если ничего там не узнаем, пойдем к северным.
   — Будем расспрашивать людей на улице?
   Кьюрик вздохнул.
   — Подумай головой, Спархок. Когда люди в пути, они обычно выезжают рано утром как раз тогда, когда остальные отправляются на работу. Многие же работяги имеют привычку вместо утренней еды пропускать стаканчик-другой, так что таверны обычно уже открыты в это время. А когда хозяин таверны ждет своего первого покупателя, он очень пристально оглядывает улицу, стоя на пороге своего заведения. Поверь, Спархок, если Мартэл выезжал из Кадаха за последние три дня, его видели не меньше полудюжины этих хозяйчиков.
   — До чего ж ты умен, Кьюрик, — усмехнулся Спархок.
   — Но кто-то же должен быть умным среди нас, — пожал плечами Кьюрик. — А вы, рыцари, вообще не слишком-то много времени тратите на размышления.
   — Это все твое предубеждение, Кьюрик.
   — У каждого свои недостатки.
   Улицы Кадаха были почти пустынны, и только редкие горожане торопились по домам. Ветер путал их в складках собственных плащей и развевал яркое пламя коптящих факелов, развешанных по стенам и в проходах и отбрасывавших шевелящиеся тени, плясавшие на мостовой.
   Хозяин первой таверны, в которую они заглянули, оказался крепко пьян, похоже, он был бессменным завсегдатаем своего же заведения и не имел ни малейшего представления о том, когда он открывается и даже какое сейчас время суток. Второй был недружелюбен и только и делал, что ругался. Третий, однако, оказался на редкость словоохотливым.
   — Ну, шо, — сказал он, почесав в затылке. — Кабы припомнить… Намедни-сь, говоришь, проезжал?
   — Да, где-то не более трех дней назад, — пояснил ему Кьюрик. — Мы должны были встретиться здесь с нашим другом, но запоздали, и он уехал без нас.
   — А шо он собой?
   — Высокий. Мог быть в доспехах, но за это не поручусь. Если он был с непокрытой головой, ты бы его точно заметил. Волосы у него длинные и белые.
   — Не-а… Кажись, такого не видал. Верно он другими воротами ехал.
   — Может быть и так, конечно, но мы точно знаем, что он направляется на восток. Правда, он мог уехать из города до того, как ты открыл свою таверну.
   — Да ну шо ты говоришь. Я эвонту дверь отворяю, токма ворота отомкнуться. Сколь их мужиков горбатится в городе, а на постое на фермах в округе, так аж с самой зари делов у меня невпроворот. А друже ваш один был?
   — Нет, — ответил Кьюрик. — С ним был церковник и знатная дама. Еще должен был быть криворотый сопляк, тупой, как пробка, и здоровый бугай, сильно смахивающий на гориллу.
   — А-а-а… энтот громила. Шо ты мне раньше не сказал об этой обезьяньей морде. Так вон проезжал вчерась с рассвету. Энта горилла слазила со своей кобылки да орала элю ей подавать. Он часом растолковывает?
   — Обычно где-то полдня думает, что ответить, когда услышит «привет».
   Хозяин таверны загоготал.
   — Да, взаправду энто. Окромя того он и разит гнусно.
   Кьюрик ухмыльнулся и пустил ему монетку через прилавок.
   — Да, пахнет он не хуже выгребной ямы. Ну, что ж, спасибо тебе приятель.
   — Чай думаете угнаться за ним?
   — А как же, обязательно догоним, — горячо заверил Кьюрик. — С ними был еще кто-нибудь?
   — Не-а… токма эти пятеро. Окромя гориллы, энти все у капюшонах были. Те, однакось, поспешали, так шо ежели угнаться за ними хотите, погоняйте своих лошадок.
   — Так и сделаем, приятель. Еще раз благодарю тебя.
   Кьюрик и Спархок вышли на улицу.
   — Ты все узнал, что хотел, милорд? — спросил Кьюрик.
   — Да. Этот парень — курица, несущая золотые яйца. Мы все же немного нагнали Мартэла, и теперь еще знаем, что с ним нет солдат и что он скачет в Мотеру.
   — Нам и еще кое-что стало известно, Спархок.
   — Да? Что же?
   — Адусу все еще следует хорошенько помыться.
   Спархок рассмеялся.
   — Адусу стоило совсем бы не вылезать из бадьи с водой. Нам, пожалуй, придется все-таки окатить его водицей как следует, прежде чем мы его похороним, а то, боюсь, земля выплюнет его обратно. А теперь давай-ка отправимся назад в таверну.
   Когда Спархок и Кьюрик снова вошли в низкую общую залу таверны, они к удивлению своему обнаружили, что их полку прибыло. За столом, под тяжелыми взглядами остальных, с совершенно невинным видом восседал Телэн.

21

   — Я — королевский посланник, — быстро проговорил мальчик, когда Спархок и Кьюрик подошли к столу. — Так что не хватайтесь за ремни, вы, оба.
   — Так-так… Значит ты, прости, королевский кто? — усмехаясь переспросил Спархок.
   — Ничего тут смешного нет. Я принес послание от твоей королевы, Спархок.
   — А ну-ка покажи.
   — Я заучил его наизусть. Мало ли что может случится. А разве мы хотим, чтобы наше послание попало в руки врагов? — Телэн хитро сощурился.
   — Ладно, тогда рассказывай.
   — Это вообще-то личное, Спархок.
   — Ничего. Мы среди друзей.
   — Не понимаю, почему ты так себя ведешь? Я просто подчинился приказу королевы, вот и все.
   — Послание, Телэн.
   — Ну, она собирается отправиться в Симмур…
   — Прекрасно, — Спархок был мрачен.
   — И она… в общем… беспокоится о тебе…
   — Я тронут, — бесцветным ровным голосом заметил Спархок.
   — Она себя чувствует хорошо. — Добавления Телэна становились все более вялыми.
   — Приятно слышать.
   — Она… э-э-э… говорит, что любит тебя.
   — И что?
   — Странное послание, Телэн. Может быть, ты что-то пропустил. Почему бы тебе не начать с начала?
   — Ну… — замялся Телэн. — Она говорила с Миртаи и Платимом — и со мной, конечно — и сказала, что очень бы хотела рассказать тебе, что она делает и что чувствует.
   — Она тебе это сказала?
   — Ну… Я был в комнате, когда она это все говорила.
   — Так значит на самом деле королева ничего тебе не приказывала и никуда отправляться не просила?
   — Ну… на словах, конечно, нет, но разве мы не должны предугадывать желания своей королевы? Ведь так?
   — Можно мне? — спросила Сефрения.
   — Конечно, матушка, — откликнулся Спархок. — Тем более, что касается меня, я все уже выяснил.
   — Не торопись с выводами, мой милый, — сказала она и обернулась к мальчику. — Телэн.
   — Да, Сефрения.
   — Это самая глупая, неудачная и самая неправдоподобная история, которую я от тебя когда-либо слышала. В ней даже смысла нет, если учесть, что королева уже послала Стрейджена по почти такому же поручению. Неужели это лучшее, что ты мог выдумать?
   От таких слов Сефрении Телэн даже смутился.
   — Но это не ложь, — проговорил он. — Королева говорила именно так.
   — Уверена, что так. Но что заставило тебя мчаться за нами, чтобы повторить какие-то пустые слова?
   Телэн в смущении пожал плечами, не зная что и ответить.
   — О, милый, — вздохнула Сефрения и отчитала Афраэль по-стирикски.
   — Кажется, я чего-то не понял, — произнес озадаченный Келтэн.
   — Я сейчас объясню, Келтэн, — утешила его Сефрения. — Телэн, ты всегда обладал недюжинным талантом к импровизации. Что такое с тобой случилось? Почему ты просто не придумал что-нибудь более правдоподобное?
   Телэн поежился.
   — Мне показалось, что это было бы как-то неправильно, — угрюмо сказал он.
   — Ты почувствовал, что не следует лгать друзьям, да?
   — Что-то в этом роде.
   — Благослови господи! — с благочестивым восторгом воскликнул Бевьер.
   — Не торопись возносить благодарственные молитвы, Бевьер, — сказала ему Сефрения. — Неожиданное обращение Телэна не совсем то, что кажется. В этом замешана Афраэль, а уж она-то ужасная лгунья. Хотя это не мешает ей бросаться в другую крайность.
   — Флейта? — переспросил Кьюрик. — Ты думаешь, это она послала Телэна за нами? Но зачем?
   — Кто знает? — рассмеялась Сефрения. — Может быть, ей нравится Телэн. Может, она любит симметрию. А может, и еще что-то…
   — Тогда, значит, это не моя вина? — быстро выдохнул Телэн.
   — Видимо, нет, — улыбнулась ему Сефрения.
   — Если так, то мне уже лучше, — проговорил мальчик. — Я знал, что вам не понравится, что я отправился за вами, и у меня эта правда в горле застревала. Надо было отшлепать Флейту, когда ты мог это сделать, Спархок.
   — Ты понимаешь, о чем они говорят? — спросил Стрейджен Тиниена.
   — О, да, — ответил Тиниен. — Когда-нибудь я тебе все объясню. Хотя не уверен, что ты мне поверишь.
   — Ты узнал что-нибудь о Мартэле? — спросил Келтэн Спархока.
   — Он выехал через восточные ворота вчера рано утром.
   — Значит, мы выиграли день. С ним есть воины?
   — Только Адус, — ответил Кьюрик.
   — Спархок, — серьезно сказала Сефрения, — думаю, пришло время рассказать им обо всем.
   — Да, наверное ты права, — согласился он. — Так вот, друзья мои, — Спархок глубоко вздохнул, — боюсь, я не был с вами полностью откровенен.
   — Интересно, что еще ты можешь сказать нового? — усмехнулся Келтэн.
   Спархок не обратил внимания на его усмешку.
   — За мной следят с тех самых пор, как я вышел из пещеры Гверига в Талесии.
   — Тот лучник? — спросил Улэф.
   — Может быть, и он тоже, но это не все. Лучник и люди, работавшие на него — это, видимо, все штучки Мартэла. Однако, возможно, эта опасность нам уже не угрожает. Мне известно наверняка, что того человека, которого Мартэл поставил руководить всем этим, убили.
   — И кто это был? — спросил Тиниен.
   — Это не столь важно, — отмахнулся Спархок, верный данному Перрейну слову. — Мартэл всегда умел заставлять людей делать то, что угодно ему. Это одна из причин, почему мы не поехали со всей армией. От нас не было бы никакого толка, если бы большую часть времени мы занимались тем, что защищали наши тылы от тех, кому обычно доверяем.
   — Кто за тобой следит, если не этот лучнику? — настаивал Улэф.
   И тут Спархок поведал им о тени, которая вот уже несколько месяцев преследовала его.
   — Думаешь, это Азеш? — спросил его Тиниен.
   — Похоже, что так, — задумчиво проговорил Спархок.
   — А как Азеш мог узнать, где пещера Гверига? — спросил его сэр Бевьер. — Ведь, насколько я понял, эта тень следует за тобой от самой пещеры?
   — Да. Просто перед тем, как Спархок убил его, Гвериг занимался тем, что говорил Азешу разные гадости и сулил ужасные мучения.
   — А можно полюбопытствовать, какие именно? — с интересом спросил Улэф.
   — Гвериг пообещал Азешу, что испечет его на костре и съест, — коротко ответил Кьюрик.
   — Это довольно смело — даже для тролля, — заметил Стрейджен.
   — Не уверен, — возразил Улэф, — думаю, Гвериг в его пещере был в полной безопасности — во всяком случае от Азеша. Хотя от Спархока, как оказалось, ему нечем было защититься.
   — Объяснили бы что ли поподробнее, — попросил Тиниен. — Вам, талесийцам, наверное все известно о троллях.
   — Да нет, это не так, — отозвался Стрейджен. — Мы просто знаем о троллях чуть больше других эленийцев. — Он рассмеялся. — Когда наши предки впервые пришли в Талесию, шла война между Младшими Богами стириков и Троллями-Богами. Тролли-Боги очень скоро поняли, что их превосходят, и плохо бы им пришлось, но они каким-то образом ухитрились скрыться. Легенды говорят, что к этому были причастны Гвериг, Беллиом и кольца, и именно Беллиом защитил Троллей-Богов от Младших Богов Стирикума. — Он взглянул на Улэфа. — Ты это хотел сказать? — спросил он.
   Улэф кивнул.
   — Да, — сказал он. — Соединив Беллиом и Троллей-Богов, Гвериг получил такую силу, которая даже Азеша заставит остерегаться. Поэтому Гвериг и угрожал ему без боязни.
   — А сколько всего Троллей-Богов? — спросил Келтэн.
   — Пять, да, Улэф? — ответил Стрейджен.
   — Верно, — кивнул тот. — Бог Еды, Бог убийства, Бог… — он запнулся и несколько смущенно посмотрел на Сефрению. — Э-э… назовем его Богом Плодородия. Потом Бог Льда, отвечающий, как я понимаю, за погоду, и Бог Огня. Вообще-то, тролли — ребята простые.
   — Если Азешу было известно обо всем этом, и он охотился за Беллиомом, значит он тут же начал следить за Спархоком, как только Беллиом перекочевал в его руки, — сказал Тиниен. — И следил он за ним от самой пещеры Гверига.
   — И явно с недружественными намерениями, — вставил свое слово Телэн.
   — Он так уже делал и раньше. Послал Дэморка на поиски Спархока, а Ищейку натравил на нас в Лэморканде. Во всяком случае, он вполне предсказуем.
   Бевьер вздохнул.
   — Кажется, мы все-таки что-то упустили из вида, — проговорил он.
   — Что? — спросил Келтэн.
   — Не могу сказать точно, — признался Бевьер, — но чувствую, что-то очень важное.

 

 
   С рассветом следующего утра они выехали из Кадаха и направились на восток, к Мотере. Небо оставалось затянутым серыми облаками. Унылая непогода да и вчерашний разговор настраивал всю компанию на мрачный лад, и они большей частью ехали молча. Около полудня Сефрения предложила устроить привал.
   — В конце концов, дорогие мои, — твердо произнесла она, — мы же не похоронная процессия.
   — Возможно, ты ошибаешься, — усмехнулся Келтэн. — Во всяком случае, не могу припомнить ничего ободряющего в нашем вчерашнем разговоре.
   — Когда приходиться очень трудно, стоит верить и думать о лучшем, — покачала головой Сефрения. — Да, мы отправляемся навстречу серьезной опасности. Но давайте не будем предаваться мрачности и унынию. Когда люди заранее уверены в том, что потерпят поражение, они обычно это и получают.
   — Твоя правда, — согласился Улэф. — Один из моих братьев-рыцарей в Хейде совершенно убежден в том, что все игральные кости в мире его просто ненавидят. И чтоб он хоть раз выиграл — в жизни не видел!
   — Если бы он играл твоими костями, думаю, дела его пошли бы куда лучше, — хмыкнул Келтэн.
   — Ты меня обижаешь, — с грустью проговорил Улэф.
   — Интересно, достанет ли твоей обиды для того, чтобы ты решился выбросить свои кости?
   — Пожалуй нет. Но все-таки нам действительно не помешает поболтать о чем-нибудь веселом.
   — Может, стоит завернуть в ближайшую придорожную таверну, выпить чуток? — с надеждой предложил Келтэн.
   — Нет, — покачал головой Улэф. — Я выяснил, что эль еще ухудшает плохое настроение. Часа через четыре все мы будем собирать слезы в наши шлемы.
   — Можно попеть гимны, — с живостью предложил Бевьер.
   Келтэн и Тиниен обменялись взглядами и дружно вздохнули.
   — Я вам рассказывал, как Каммории в меня влюбилась одна знатная дама? — начал Тиниен.
   — Нет, — быстро отозвался Келтэн.
   — Ну, как сейчас помню… — продолжил Тиниен и рассказал им длинную и смешную, правда немного сомнительную историю любовного приключения, по видимости выдуманную от начала и до конца. Улэф подхватил и поведал всем о незадачливом генидианском рыцаре, который пленил сердце одной людоедской красотки. Когда он описывал пение объятой любовью «дамы», все просто покатывались со смеху. Эти истории, щедро приправленные юмором, подействовали на всех лучше любого лекарства, и настроение их было вечером куда лучше, чем когда они останавливались на привал.
   Даже часто меняя лошадей, они смогли достичь Мотеры только на двенадцатый день. Город располагался на болотистой равнине к западу от реки Герос и не радовал глаз ни красотой, ни роскошью. Они въехали в Мотеру около полудня, и Спархок с Кьюриком тут же отправились разузнать что-нибудь новое о Мартэле, тогда как остальные дали роздых лошадям, готовясь направиться на север, к Палеру. Поскольку была только середина дня, они не видели причины оставаться на ночь в Мотере.
   — Ну что? — спросил Келтэн у Спархока, когда рыцарь и его оруженосец вновь присоединились к остальным.
   — Мартэл поехал на север, — ответил Спархок.
   — Мы все еще далеко позади него, — сокрушенно проговорил Тиниен. — Интересно, мы нагнали еще хоть сколько-нибудь времени?
   — Нет, — покачал головой Кьюрик. — Он все еще опережает нас на два дня.
   — А сколько ехать до Палера? — поинтересовался Стрейджен.
   — По меньшей мере дней пятнадцать, — ответил ему Келтэн.
   — Едем в самое время, — угрюмо заметил Кьюрик. — Обязательно попадем в снегопад в горах Земоха.
   — Очень приятно! — воскликнул Келтэн.
   — Ну, приятно это или нет, но хорошо еще, что мы знаем об этом и будем к этому готовы.
   Становилось все холодней, воздух был сух, а небо по-прежнему затянуто облаками. Где-то на середине пути им стали попадаться длинные раскопы, которые опустошили старое поле битвы у озера Рандера. По дороге им попадались мародеры, но они проезжали мимо, оставляя тех без внимания, и благополучно миновали их безо всяких происшествий.
   Возможно, что-то изменилось, или от того, что он был на улице, а не в освещенной свечами комнате, но на этот раз, когда Спархок поймал взглядом легкую тень, неотступно следовавшую по его пятам, она была уже не такой призрачной и безликой. Было уже за полдень, день был тусклый, и они проезжали по равнине, лишенной всякой растительности, с черной, громоздящейся вокруг перекопанной землей. Почувствовав появление тени и сопровождающий ее леденящий холодок, Спархок наполовину повернулся в седле и, посмотрев прямо на тень, придержал Фарэна.
   — Сефрения, — спокойно позвал он.
   — Да?
   — Ты ведь хотела увидеть эту тень. Думаю, если ты медленно повернешься — тебе удастся полюбоваться ею. Она как раз над той большой грязной лужей.
   Сефрения повернулась в ту сторону, куда указал ей Спархок.
   — Ну, ты ее видишь? — нетерпеливо спросил рыцарь.
   — Вполне отчетливо, дорогой.
   — Друзья, — сказал тогда Спархок остальным. — Похоже наш призрачный провожатый вышел из своего укрытия. Он в нескольких шагах от нас.
   Все повернулись и посмотрели.
   — Похоже на что-то типа облака.
   — Вот уж никогда такого облака не видел, — передернулся Телэн. — Ужасно темное.