Эддингс Дэвид. Сапфирная роза

   Афраэль умолкла и оглядела своих притихших слушателей. Их лица выражали удивление и даже непонимание.
   — Да что с вами?! — воскликнула она.
   Спархок поднялся, поманил ее и отвел в сторону.
   — Ну что? — сердито спросила Афраэль.
   — Ты можешь выслушать мой совет? — спросил ее рыцарь.
   — Ну, слушаю… — проговорила малышка и вызывающе вскинула голову.
   — Афраэль, ты просто потрясла всех их своим красноречием! Келтэн — так тот вообще сидит дуб дубом… Мы простые люди, маленькая богиня, так сделай милость — говори с нами нашим языком, если хочешь чтобы мы понимали тебя.
   Она надула губки.
   — Я трудилась несколько недель над этой речью, Спархок!
   — Афраэль, это замечательная речь. Когда ты будешь говорить с другими Богами, а я уверен, ты будешь, то перескажи им слово в слово, что хотела сказать нам. Они просто попадают в обморок от восхищения. Я знаю это наверняка. А теперь давай вернемся, и ты скажешь нам главное, ведь ночь не может длиться долго. Скажи то, что тебе необходимо нам поведать. И, пожалуйста, сделай милость — не выражайся языком древних. А то, знаешь, речь твоя становится очень похожа на проповедь, а на проповеди обычно людей клонит ко сну.
   Малышка еще сильнее надула губки.
   — Ну ладно, Спархок, — наконец произнесла она. — Но запомни, что ты лишаешь меня удовольствия произнести мою речь.
   — Я буду надеяться, что ты простишь меня за это.
   В ответ она показала ему язык, и они вернулись назад, чтобы присоединиться к своим друзьям.
   — Этот ворчливый старый медведь попросил, чтобы я побыстрее перешла к делу, — сказала Афраэль, лукаво поглядывая на Спархока. — Конечно, рыцарь-то он неплохой, но не хватает ему немного поэзии. Ну что ж, а теперь я хочу рассказать вам немного о Беллиоме, почему он так могущественен и так же опасен.
   Она нахмурила брови и немного помолчала.
   — Беллиом — суть не материя, — продолжила Афраэль. — Он — дух, и он древнее звезд. Духов много, но у каждого из них свои свойства и особенности, и самое важное, что у каждого из них свой цвет. Знаете, что произойдет… — она оглядела всех. — Хотя прибережем это на другой раз, — решила она. — Эти духи обитают на небесах… — Афраэль снова запнулась. — Пожалуй, все это слишком сложно, Сефрения, — произнесла она жалобным голоском. — И почему эти эленийцы такие темные?!
   — Потому что их Бог не посвящает их во многие тайны, — ответила ей Сефрения.
   — Вот ведь Старый! — воскликнула Афраэль. — Он провозгласил Заповеди, не объяснив причин и ничего не растолковав им. Так значит, вся его миссия заключается в том, чтобы создавать заповеди и законы, но ведь это так скучно!
   — Почему бы тебе не продолжить свой рассказ, Афраэль?
   — Хорошо, — Дитя-Богиня оглядела притихших рыцарей и их спутников. — Духи облачены в разные цвета, и в этом есть свое предназначение. А теперь внимательно слушайте меня! Духи создают Иные Миры. Беллиом, а это его не настоящее имя, сотворил Голубой Мир. Просто когда смотришь на этот мир издалека, он и вправду кажется голубым, ведь на нем так много океанов. Бывают и другие миры: красные, желтые, зеленые, да и множества других цветов, каких только пожелаешь. Духи создают эти миры, привлекая частички пыли, проносящейся из пустоты-бесконечности, и эта пыль, пролетая, оседает в этих Мирах, облекая их в свой цвет, и Миры краснеют, желтеют, зеленеют, в общем, становятся цветными. Но Беллиом, сотворив свой Мир, допустил ошибку. Скопления красной пыли огромны, а сущность Беллиома — голубая. Он не выносит красного. А вот когда красная пыль соединяется в огромную кучу, то тогда получается…
   — Железо! — воскликнул Тиниен.
   — А ты говоришь, они не понимают?! — с укором заметила Спархоку Афраэль.
   Она подбежала к Тиниену и несколько раз поцеловала его.
   — Ну что ж прекрасно, — радостно произнесла она. — Тиниен совершенно прав. Беллиом не переносит железа, потому что оно — красное. Чтобы защитить себя, он сокрыл свою голубую природу внутри сапфира — которому Гвериг придал очертания розы. Железо — красный цвет — сгустилось вокруг него, и Беллиом попал в земную ловушку.
   Все уставились на Афраэль, лишь смутно догадываясь о чем идет речь.
   — Постарайся все же быть более краткой, Афраэль, — мягко заметил ей Спархок.
   — А я что делаю? — упрямо заявила Маленькая Богиня.
   Спархок смущенно пожал плечами.
   — Беллиому еще больше не посчастливилось, когда Боги-Тролли оказались в нем, как в ловушке.
   — Что?! — выдохнул Спархок.
   — Ну это же всем известно, Спархок. Как ты думаешь, где Гвериг их спрятал, когда мы их повсюду разыскивали?
   Спархок с холодком в сердце подумал о том, что Беллиом и его могущественные заключенные покоятся в холщовом мешочке на его груди.
   — А дело все в том, что Спархок не раз грозил уничтожить Беллиом, но он к тому же еще и эленийский Рыцарь, а значит может воспользоваться для осуществления своей угрозы тем, что всегда у него под рукой, например, своим мечом — или топором — или копьем Алдреаса, или чем-нибудь еще сделанным из стали, что может быть приравнено здесь к железу. Если Спархок ударит по Беллиому чем-нибудь стальным, то он разрушит его, и потому теперь Беллиом и Тролли-Боги делают все, что в их силах и власти, чтобы удержать Спархока подальше от Азеша, дабы он не вошел в искушение и не поднял свой меч против Сапфирной Розы и ее обитателей. Сначала они пытались напасть на самого Спархока и затуманить его мозг, но когда из этого у них ничего не вышло, они перекинулись на вас, его друзей и спутников. И поверьте мне, милые мои, что все могло бы закончиться весьма плачевно, если кто-нибудь из вас решил бы убить Спархока.
   — Никогда! — почти выкрикнул Келтэн.
   — Если они продолжат опутывать вас своей колдовской паутиной, то это случиться, Келтэн.
   — Так пусть мы сами сначала отведаем холод стали наших мечей, — вскричал Келтэн.
   — С какой стати ты собираешься это делать? — спросила его Афраэль. — Есть другой, гораздо более безболезненный способ справиться с этим. Вам нужно хранить Беллиом в чем-нибудь, сделанном из стали. На холщовом мешочке, где он находится сейчас, нанесена стирикская символика железа, но доведенных до отчаяния Беллиома и Троллей-Богов одними символами теперь не остановишь. Здесь требуется настоящая сталь.
   Спархок стоял с опечаленным лицом и чувствовал себя немного глупо.
   — Я все время думал, что тень — а теперь это облако — посланы Азешем, — признался он.
   Афраэль с удивлением уставилась на него.
   — Что?! — воскликнула она.
   — Это казалось, вполне логичным, — неуверенно проговорил он. — Азеш пытался убить меня с тех пор, как заварилась эта каша.
   — Но, скажи мне, ради чего Азешу понадобилось бы насылать на тебя какие-то облака да тени, когда в его власти без счета тварей пострашнее и помогущественнее всех этих тучек? Интересно, неужели это самое лучшее, до чего ты смог додуматься с помощью твоей логики, Спархок? — едко заметила Афраэль.
   — Я так и думал! — воскликнул Бевьер. — Я знал, что мы что-то проглядели, когда ты впервые рассказал нам об этой тени, Спархок! Она действительно не могла быть творением Азеша.
   Спархок почувствовал себя еще глупее.
   — А почему я обладаю столь большой властью над Беллиомом? — спросил он.
   — Потому, что у тебя есть кольца.
   — Но они были и у Гверига, еще до меня.
   — Когда они были простыми камнями, хотя и драгоценными. А теперь они красны, обагренные кровью твоей семьи и кровью Эланы.
   — И что одного цвета крови достаточно, чтобы заставить его мне подчиняться?
   Афраэль в недоумении посмотрела сначала на Спархока, а потом перевела взгляд на Сефрению.
   — Это что же, им ко всему прочему неизвестно еще и то, почему кровь их — красного цвета? — проговорила она. — Чему же ты их обучала, сестра?
   — Для их понимания это было бы слишком сложным, Афраэль.
   Маленькая Богиня сердито топнула ножкой, развела в воздухе руками и пробормотала по-стирикски такие слова, о которых ей не следовало бы знать.
   — Спархок, — спокойно сказала Сефрения, — твоя кровь красна, потому что в ней содержится железо.
   — Неужели? — проговорил ошеломленный Спархок. — Но как это возможно?
   — Просто поверь мне на слово, милый. И только поэтому обагренные кровью кольца, облекают тебя такой властью над самоцветом.
   — Как все это удивительно, — проговорил Спархок.
   Тут в разговор вновь вступила Афраэль.
   — Если Беллиом окажется заключенным в сталь, Тролли-Боги уже больше ничем не смогут препятствовать вам, — произнесла она. — Никто из вас не будет замышлять убийство Спархока, и вы снова станете все как один.
   — Тебе стоило просто сказать нам, что нужно сделать, не пускаясь во все эти объяснения, — лукаво заметил Кьюрик. — Это же рыцари Храма, Флейта. Они привыкли подчиняться приказам, а не размышлять отчего, что, да почему. Такими они всегда были, такими и останутся.
   — Да конечно, я могла бы поступить так, — согласилась малышка, осторожно проводя своей ладошкой по бородатой щеке Кьюрика, — но я так соскучилась по каждому из вас и, кроме того, я очень хотела, чтобы вы увидели то место, где я живу.
   — Хотела показаться нам во всей своей красе? — шутливо поддразнил ее Кьюрик.
   — Ну… — протянула слегка покрасневшая Богиня. — Разве вам здесь не понравилось?
   — Ну что ты, — восхищенно произнес Кьюрик. — Это самый прекрасный и чудесный остров, и мы очень горды, что ты оказала нам такую большую честь, пригласив нас сюда.
   Тогда Афраэль обхватила его за шею своими детскими ручками и покрыла все его лицо нежными поцелуями. Однако Спархок заметил, что глаза ее при этом были полны слез.
   — А теперь вам пора возвращаться, — наконец проговорила маленькая Богиня, — уже близок рассвет. Но перед этим…
   И Афраэль даровала каждому прощальные поцелуи. Когда же настал черед Телэна, темноволосая Дитя-Богиня лишь слегка прикоснулась своими губами к его и тут же направилась к Тиниену. Но неожиданно она остановилась, с лукавым видом возвратилась к мальчику и уже от души расцеловала его. Когда же она покончила с этим делом, на устах ее заиграла загадочная улыбка.

 

 
   — Что, наша добрая хозяйка разрешила ваши сомнения и проблемы? — спросила белоснежная лань, когда они со Спархоком уже рассекали на ладье, схожей с грациозным лебедем, воды лазурного моря, направляясь обратно в алебастровую гавань, где на берегу был раскинут красочный шатер.
   — Я больше уверюсь в этом, когда глаза мои откроются вновь, но уже в земном подлунном мире, откуда она позвала меня, о нежная лань, — ответил он, и тут же в недоумении подумал, что не может заставить себя изъясняться простым языком. Пышные фразы и слова непрошеными срывались с его языка. Он печально вздохнул.
   И тут же до него донеслась насмешливая трель свирели их маленькой божественной подружки.
   — О, смилуйся надо мной, дорогая Афраэль! — взмолился Спархок.
   — Ну-у… ты уже делаешь успехи, Спархок, — шепнул ему прямо в ухо знакомый звонкий голосок.
   Вскоре ладья пристала к берегу, и белая лань проводила Спархока к шатру, в котором он сразу улегся спать, и тотчас же им овладела странная дремота.
   — Помни меня, — проговорила белоснежная лань, мягко ткнувшись своим влажным носом в его щеку.
   — Я всегда буду помнить о тебе, — пообещал он, — с любовью и радостью, ибо нежнейшее твое присутствие несет облегчение и покой моей истерзанной душе.
   И проговорив эти слова, Спархок снова погрузился в сон.

 

 
   А когда он проснулся, то оказался вновь в ужасном мире черного песка и леденящего холода, где ветры вздымали вверх огромные облака пыли, что порой несла с собой запах мертвечины. Пыль набивалась Спархоку в волосы и стерла ему кожу под одеждой. Но все же не это разбудило его, а слабое металлическое позвякивание, как будто кто-то постукивал небольшим молоточком по звонкой стали.
   Несмотря на все волнения и беспокойства, что принес им вчерашний день, Спархок чувствовал себя бодрым и отдохнувшим и в ладу со всем миром. Он потянулся и выбрался из палатки. Стук молоточка прекратился, и к Спархоку, поднимая ногами кучи пыли, подошел Кьюрик. Он что-то нес с собою в руке.
   — Ну что ты скажешь вот об этом? — спросил Кьюрик и протянул Спархоку новое убежище для Беллиома, сплетенное из стальных колечек. — Возможно, этот стальной мешочек охранит нас от самоцвета… Во всяком случае, это лучшее, что я мог смастерить сейчас, милорд. В моем распоряжении было слишком мало стали.
   Спархок взял у Кьюрика мешочек и пристально посмотрел на своего оруженосца.
   — И ты?.. — спросил он. — И ты тоже видел этот сон?
   Кьюрик кивнул.
   — Я уже говорил об этом с Сефренией, — сказал он. — Нам всем снился один и тот же сон — хотя это был не совсем сон. Сефрения попыталась мне все объяснить, но потом махнула на это рукой. — Он помолчал, а потом добавил. — Прости, Спархок. Я сомневался в тебе. Но вся эта наша затея казалась такой бесполезной и безнадежной…
   — В этом были виноваты Тролли-Боги, Кьюрик, так что не упрекай себя. Давай-ка лучше переложим Беллиом в его новое стальное жилище, чтобы он не натворил новых бед.
   Спархок достал холщовый мешочек, в котором до сих пор хранил цветок-гемму, и стал развязывать стягивающую его веревку.
   — Может быть лучше оставить его и в этом мешочке тоже? — спросил Кьюрик.
   — Возможно, в нем было бы удобнее переложить Беллиом в сплетенный тобой стальной мешочек, но мне может в скором времени понадобиться очень быстро извлечь его оттуда на свет белый. И узлы мне будут только помехой, когда я спиной буду уже ощущать дыхание Азеша.
   — Да, пожалуй, ты прав.
   Спархок взял в обе руки Сапфирную Розу и поднял ее так, что она оказалась на уровне его лица.
   — Голубая Роза! — произнес он на языке троллей. — Я Спархок Эленийский. Ты ведь знаешь меня?
   Роза угрюмо мерцала ему в ответ.
   — Ты признаешь мою власть над тобой?
   Роза потемнела, и Спархок ощутил огромную волну ненависти, что исходила из глубины этих ажурных лепестков.
   Тогда Спархок осторожно дотянулся большим пальцем правой руки до кольца и повернул его камнем внутрь. А затем он прикоснулся кольцом к самоцвету, но уже не его оправой, как делал раньше, а кроваво-красным рубином, и сильно надавил им на Сапфирную Розу.
   Из глубины Беллиома вырвался пронзительный крик, и Спархок почувствовал как каменный цветок корчиться и извивается, точно змея, в его руках. Рыцарь немного ослабил давление.
   — Я рад, что мы понимаем друг друга, — проговорил он. — Держи сетку открытой, Кьюрик.
   Сопротивления не последовало, и самоцвет, казалось, даже с радостным нетерпением поспешил оказаться в своей новой стальной темнице.
   — Ловко проделано, — восхищенно произнес Кьюрик, в то время как Спархок сцепил края стального мешочка металлической проволокой.
   — Стоило поумерить спесь этой диковинке, — усмехнулся Спархок. — Остальные уже проснулись?
   — Да, — кивнул Кьюрик. — Собрались все там, вокруг костра. Ты бы, Спархок, пошел к ним и даровал всеобщее прощение. Иначе, боюсь, тебе придется все утро выслушивать извинения. Особенно будь внимателен и осторожен с Бевьером. Он и так уже с первыми лучами солнца погрузился в молитвы. Вероятно, он гораздо дольше других будет изъясняться о том, как он перед тобой виноват.
   — Бевьер — все же хороший малый, Кьюрик.
   — Конечно, в этом-то и проблема.
   — Циник.
   Кьюрик усмехнулся ему.
   Пока они двое пересекали лагерь, Кьюрик взглянул на небо.
   — Ветер утих, — заметил он. — И пыль, кажется, улеглась. Ты не думаешь, что… — Он не закончил фразы.
   — Возможно, — откликнулся Спархок. — По крайней мере, очень на то похоже. Но мы, кажется, уже пришли. — Они с Кьюриком подошли к костру, где собрались уже все остальные, и Спархок прокашлялся. — Что за чудная ночь сегодня была у нас с вами, друзья, — спокойно проговорил он. — Я так привязался к этой маленькой белоснежной лани, хоть у нее такой холодный и влажный нос.
   Все рассмеялись, но напряженным смехом.
   — Ну, хорошо, — проговорил тогда Спархок. — Теперь нам известно, откуда происходил тот мрак и отчаяние, так что давайте не будем переливать из пустого в порожнее. Вы ни в чем не виноваты, так что давайте об этом забудем. Нам предстоит обдумать гораздо более важное. — Он показал своим друзьям стальной мешочек с Беллиомом. — Вот здесь покоится теперь наш голубой дружок, — сказал он. — Надеюсь, ему уютно в этой железной клетке, но как бы ему там ни было, он останется здесь — по крайней мере, до тех пор, пока он нам не понадобится. Кстати, чья очередь готовить завтрак?
   — Твоя, — ответил ему Улэф.
   — Я же только прошлым вечером занимался ужином?!
   — Ну так что ж, одно другому не мешает.
   — Но это не справедливо, Улэф.
   — Я просто слежу за тем, чья очередь готовить еду, Спархок. А если ты интересуешься истиной и справедливостью, то ступай и поговори об этом с Богами.
   Все рассмеялись, и все встало на свои места.
   Пока Спархок занимался завтраком, к нему подошла Сефрения.
   — Я тоже должна извиниться перед тобой, дорогой, — призналась она.
   — Что ты говоришь, матушка?
   — Да, но поверь, у меня и в мыслях не было, что это облако было сотворено Троллями-Богами.
   — Ну, разве это твоя вина, Сефрения? Я тоже был совершенно убежден, что это — Азеш, и даже не допускал никаких других возможностей.
   — Одно дело — ты, а совсем другое — я. Мне стоило как следует разобраться во всем, а не полагаться на логику.
   — Я думаю, нас сбил с толку Перрейн, матушка, — мрачно проговорил рыцарь. — Он следовал указаниям Мартэла, а тот в свою очередь приказам, что ранее исходили от Азеша. Мы полагали, что все идет своим чередом, как продолжение того, к чему мы уже успели привыкнуть, да у нас и не было никаких причин подозревать, что в игру вступил кто-то новый. Даже когда мы узнали, что Перрейн никак не связан с тенью, мы все равно не отказались от старой мысли. Не кори себя, Сефрения, ты совершенно ни в чем не виновата. А то, что действительно удивляет меня, так это то, что Афраэль не видела, что мы совершаем ошибку, и не предостерегла нас.
   Сефрения печально улыбнулась.
   — Боюсь, она даже и не предполагала, что мы ничего не понимаем. Она совершенно не представляет, насколько мы ограниченны, Спархок.
   — Так ты бы сказала ей об этом…
   — Скорее я умру, чем сделаю это.
   Предположение Кьюрика, возможно, и не было верным, но независимо от того, был ли этот беспрестанный ветер, что поднимал в воздух клубы пыли, застилая им глаза, естественного происхождения или вызвал его Беллиом, но он утих, и воздух был чистым и холодным. Небо было голубым и ясным, а на востоке сверкал желтый солнечный диск — холодный и безжалостный. Погода явно улучшилась, и вместе с чудным видением ночи — это все поднимало настроение и боевой дух людей из маленького отряда, пробирающегося в самое пекло — столицу императора Отта и его страшного Бога Азеша. И даже нависающее над горизонтом черное облако уже не так волновало их.
   — Спархок, — сказал Тиниен, подъезжая к рыцарю. — Кажется, я все понял.
   — Ты о чем?
   — Я думаю, что понял, как Улэф решает, чья очередь готовить…
   — О? С радостью послушаю тебя.
   — Он просто дожидается, когда кто-нибудь сам поинтересуется об этом. Стоит кому-то спросить, чья очередь готовить, как Улэф тут же и отправляет его заниматься готовкой.
   Спархок немного подумал.
   — Что ж, может быть ты и прав, — наконец проговорил он. — Но что если никто не спросит об этом Улэфа?
   — Тогда Улэф готовит сам. Насколько я помню, это случалось лишь однажды.
   Спархок призадумался вновь.
   — Думаю, тебе стоит рассказать об этом остальным, — сказал он. — Пожалуй, Улэф теперь не будет отходить от костра и научиться изумительно готовить.
   — Да уж, друг мой, — рассмеялся Тиниен.
   К полудню они добрались до крутого горного кряжа, в котором выделялась остроконечная черная скала расщепленная точно посредине. К вершине меж скал вела еле заметная тропка. Путники двинулись по ней наверх, но когда они проехали примерно половину пути, к Спархоку подъехал Телэн.
   — Может, вам стоит остановиться здесь? — сказал он рыцарю. — А я бы пока проскользнул вперед и разведал, что там нас ожидает.
   — Это слишком опасно, — покачал головой Спархок.
   — Да ладно тебе, Спархок. В этом со мной никто не сравниться. Не бойся, я же почти всю жизнь только этим и занимался, я сумею пробраться так, что меня никто не заметит. Будь в этом уверен. — Мальчик замолчал. — А кроме того, — добавил он, — если случиться какая беда, вам будут нужны воины в стали и с оружием в руках. В бою я вам не помощник, поэтому вы сможете обойтись и без меня. — Он скорчил рожицу. — Ты знаешь, не могу даже поверить в то, что я только сказал. Вы все мне должны пообещать, что будете держать Афраэль подальше от меня. Думаю, она оказывает слишком нездоровое влияние.
   — И не надейся на это, — ответил Спархок. — И никуда ты не пойдешь.
   — Как бы не так, Спархок! — дерзко выкрикнул Телэн, быстро соскользнул с коня и стремглав понесся вперед по тропе. — И даже не пытайтесь меня поймать!..
   — Да, мало его пороли. Но теперь, боюсь, уже поздно, — проворчал Кьюрик, в то время как все они смотрели вслед удаляющейся фигурки мальчика, поспешно огибающего выступ скалы.
   — Хотя, он — прав, — проговорил Келтэн. — Пожалуй, из всей нашей компании мы смогли бы обойтись только без него. А ведь этому мальчишке уже не чуждо благородство и великодушие. Ты можешь гордиться им, Кьюрик.
   — Да что мне эта гордость, если придется объяснять его матери, почему я позволил ему погибнуть.
   А Телэн между тем так быстро скрылся из виду, что, казалось, земля перед ним разверзлась и поглотила его. Правда уже через несколько минут его юркая фигурка вновь показалась из расщелины наверху скалы, он быстро сбежал вниз по тропинке и был снова в кругу своих друзей.
   — Там город, — переведя дыхание, проговорил он. — Возможно, это Земох.
   Спархок вынул карту из седельного мешка.
   — Город большой?
   — Примерно как Симмур.
   — Тогда он действительно может оказаться Земохом. Какой он с виду?
   — Ну как… — пожал плечами мальчик. — Во всяком случае, если это Земох, то не зря его называют зловещим.
   — Ты не заметил над городом дыма? — спросил его Кьюрик.
   — Да, дым выходит из труб двух больших зданий в самом центре города. Они даже, кажется, соединены друг с другом. Одно из них увенчано остроконечными шпилями, а над другим возвышается огромный черный купол.
   — Видимо, остальной город — покинут, — сказал Кьюрик. — Тебе раньше доводилось бывать в Земохе, Сефрения?
   — Лишь однажды.
   — Что это за здание с остроконечными шпилями?
   — Дворец Отта.
   — А то — черным куполом? — Хотя об этом Кьюрик мог и не спрашивать, все и так уже знали ответ.
   — Это самое страшное место — Храм Азеша. И Азеш там — поджидает нас.

26

   Теперь маскировка была ни к чему, — думал Спархок, — когда он и его спутники снимали с себя наряды, смастеренные для них Сефренией, и облачались в доспехи. На селе ввести в заблуждение простодушных крестьян да фермеров и разве что плохо обученных вояк было нетрудно, но пройти незамеченными через пустынный город, патрулируемый отборными войсками Отта, было бы невозможно. Да и кольчуга, которой было бы достаточно при стычках с сельскими жителями, теперь не была надежной защитой в случае вооруженного сопротивления, которое они могли бы встретить на улицах города Отта.
   — Ну, ладно, что будем делать дальше? — спросил Келтэн.
   — Я еще точно не решил, — ответил Спархок. — Честно говоря, у меня и в мыслях не было, что мы продвинемся так далеко. Я полагал, что единственное, на что мы можем надеяться, это подойти поближе к городу Отта и разрушить его, как и все остальное, когда я разобью Беллиом. Ладно, как только мы оденем доспехи, я потолкую об этом с Сефренией.
   К полудню высокие легкие облачка стали набегать с востока, и когда день перевалил к ночи, они закрыли собой почти все небо. Удушливая прохлада стала ослабевать и сменилась необычайной духотой. Изредка с востока доносились случайные раскаты грома. И когда солнце уже топило свои лучи в розовато-красном закате, рыцари собрались около Сефрении.
   — Наш доблестный вождь кажется позабыл некоторые стратегические тонкости, — начал Келтэн.
   — Не язви, — осадил его Спархок.
   — Ну что ты, как можно, Спархок. Я вовсе не хотел тебя обидеть, ведь я даже ни разу не употребил слово «идиот». Просто мы все сгораем от любопытства. Скажи же скорей, что нам предстоит?
   — Полагаю, осада нам здесь не поможет, — заключил Улэф.
   — Фронтальные приступы всегда смешны, — добавил Тиниен.
   — Надо же какие вы умные, — едко заметил Спархок. — Ну ладно. Вот что я об этом думаю, Сефрения. Хотя с первого взгляда Земох и кажется пустынным городом, но его наверняка прочесывают до зубов вооруженные патрули Отта. Мы должны всеми силами попытаться избежать их. Да… Жаль, что нам известно так мало об этом городе.