Страница:
– Перестань, Джейсон Монк. Ты завтра свободен для клиента?
Он подумал. Он собирался потратить день на ремонт яхты – дело, не имеющее конца для владельцев, но чартер есть чартер, а финансовая компания в Майами, все еще владевшая половиной «Фокси леди», не уставала требовать выплаты долга.
– Думаю, свободен. Целый день или полдня?
– Полдня. Утро. Скажем, часов в девять…
– О'кей. Объясни группе, где меня найти. Я буду готов.
– Это не группа, Джейсон. Всего один человек, некий мистер Ирвин. Я передам ему. Пока.
Джейсон положил трубку. Обычно никто не отправлялся на рыбную ловлю в одиночку; как правило, туристов бывало двое или больше. Возможно, на сей раз на отдых прибыл человек, чья жена не захотела поехать; что тоже вполне нормально. Монк допил дайкири и вернулся к яхте сказать Джулиусу, что они встретятся в семь, чтобы заправиться и взять наживку.
Клиент, явившийся на следующее утро без четверти девять, казался старше, чем обычные рыболовы. По правде говоря, он был совсем старым, в бежевых брюках, хлопчатобумажной рубашке и белой панаме. Он окликнул:
– Капитан Монк?
Джейсон спустился с мостика и подошел к нему поздороваться. Судя по акценту, клиент, очевидно, англичанин. Джулиус помог ему подняться на борт.
– Вы раньше так ловили рыбу, мистер Ирвин? – спросил Джейсон.
– Честно говоря, нет. Первый раз. Новичок в некотором роде.
– Не беспокойтесь об этом, сэр. Мы поможем вам. Море довольно спокойное, но если вам будет трудно, скажите.
Он не переставал удивляться, как много туристов отправляются в плавание с убеждением, что океан будет спокоен, как вода в лагуне. Туристские проспекты никогда не изображали белые барашки на волнах Карибского моря, но и на нем бывает сильное волнение.
Он вывел «Фокси леди» из Черепашьей бухты и сделал полповорота вправо в направлении пролива Селларс. За северо-западным мысом море неспокойно, наверное, слишком неспокойно для старого человека, но он знал место от Пайн-Ки в другом направлении, где море спокойнее, и, согласно сообщениям, там видели дорадо.
Он прошел весь путь за сорок минут и увидел большое пятно плавающих водорослей; в таких местах дорадо, называемые здесь дельфинами, имели обыкновение лежать в тени, чуть ниже поверхности.
Когда яхта замедлила ход, Джулиус установил четыре удилища, и они начали кружить вокруг плавающих водорослей. На третьем круге рыба клюнула.
Одно из удилищ ушло под воду, и из катушки «Пенн сенатор» со скрипом стала разматываться леска. Англичанин вышел из-под тента и с невозмутимым видом сел в закрепленное на корме специальное кресло. Джулиус передал ему удилище, конец которого клиент зажал между коленями, а сам начал вытягивать три остальные лески.
Монк развернул «Фокси леди» кормой к водорослям, включил мотор на минимальную мощность и спустился на корму. Рыба перестала тянуть леску, но удилище оставалось согнутым.
– Слегка отпустите, – мягко посоветовал Монк. – Отпускайте, пока удилище не выпрямится, потом потяните и сматывайте понемногу.
Англичанин попытался последовать совету Монка, но минут через десять сказал:
– Думаю, это трудновато для меня, знаете ли. Сильные существа – рыбы.
– Хорошо, я возьму его, если хотите.
– Буду очень вам благодарен.
Монк сел на его место, а клиент возвратился в тень под тентом. Было половина одиннадцатого, и жара становилась невыносимой. Солнце стояло против кормы, и лучи, отраженные от воды, резали глаза как бритва.
Пришлось минут десять попотеть, чтобы подвести рыбу к корме. Тут она увидела киль и сделала новую попытку вырваться на свободу, утащив еще тридцать ярдов лески.
– Что это? – спросил клиент.
– Большой самец дельфина, – ответил Монк.
– О Боже. Мне очень симпатичны дельфины.
– Это не млекопитающее, а рыба, бутылконос. Ее называют здесь иногда дельфином или дорадо. Это промысловая рыба, очень вкусная.
Джулиус приготовил багор, и когда дорадо оказалась у борта, он мастерски размахнулся и перебросил сорокафунтовую рыбу на палубу.
– Хорошая рыба, мистер, – сказал он.
– Я думаю, это рыба мистера Монка, а не моя.
Монк слез с кресла, вытащил крючок изо рта дорадо и отсоединил стальную удочку от лески. Джулиус, собиравшийся положить улов в холодильный ящик на корме, с удивлением посмотрел на него. Имея одну дорадо на борту, по заведенному порядку следовало снова опустить все четыре удочки, а не убирать их.
– Иди наверх и встань у штурвала, – тихо сказал ему Монк. – Курс домой, скорость – как при блеснении.
Джулиус, ничего не понимая, кивнул, и его худое черное тело взлетело по лестнице в верхнюю рубку. Монк наклонился к холодильному ящику, достал две банки пивай, открыв обе, протянул одну своему клиенту. Затем он сел на ящик и взглянул на сидевшего в тени англичанина.
– Вы ведь не хотели заниматься рыбной ловлей, правда, мистер Ирвин. – Это звучало не вопросом, а утверждением.
– Это не моя страсть… действительно.
– Нет. И не сэра Найджела Ирвина, верно? Что-то все время беспокоило меня. Посещение Лэнгли очень важной персоной, давным-давно, большим человеком из Сикрет интеллидженс сервис.
– Какая память, мистер Монк.
– Имя сэра Найджела, кажется, попадает в точку. О'кей, сэр Найджел Ирвин, мы можем перестать валять дурака. К чему все это?
– Извините за обман. Просто хотел взглянуть. И поговорить. Наедине. Мало существует мест, таких уединенных, как открытое море.
– Так… мы разговариваем. О чем?
– Боюсь, о России.
– Угу. Большая страна. Мне не нравится. Кто послал вас сюда?
– О, никто не посылал меня. О вас мне рассказал Кэри Джордан. Мы с ним завтракали в Джорджтауне пару дней назад. Он желает вам всего наилучшего.
– Мило с его стороны. Поблагодарите его, если еще раз увидите. Но вы, должно быть, заметили, что он не у дел в наше время. Знаете, что я хочу этим сказать? Вне игры. Вот и я тоже. За чем бы вы ни приехали, сэр, вы приехали напрасно.
– А, да, Кэри говорил то же самое. Не пытайся, сказал он. Но я все равно приехал. Длинный путь. Не возражаете, если я устрою мою «яму»? Вы ведь так выражаетесь? Сделаю «яму», сделаю предложение?
– Есть такое выражение. Ладно, сегодня райский день, жаркий, солнечный. У вас осталось два часа из четырех чартерных. Говорите, если желаете, но ответ будет прежний – нет.
– Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Игорь Комаров?
– Мы здесь получаем газеты двухдневной давности, но получаем. И мы слушаем радио. Лично у меня нет спутниковой тарелки, поэтому я не смотрю телевидение. Да, я слышал о нем. Человек с будущим, не так ли?
– Так говорят. А что вы слышали о нем?
– Он возглавляет правых. Националист, постоянно призывает к патриотизму. И тому подобное. Привлекает массы.
– Как вы думаете, насколько он правый?
Монк пожал плечами:
– Не знаю. Думаю, что очень правый. Почти настолько же, как и эти ультраконсервативные сенаторы с далекого Юга в нашей стране.
– Боюсь, несколько больше. Он настолько правый, что вынужден скрывать это.
– Что же, сэр Найджел, это ужасно грустно. Но в данный момент моя главная забота состоит в том, чтобы завтра у меня был чартер и чтобы в пятнадцати милях от северо-западного мыса было достаточно ваху. Политика неприятного мистера Комарова меня не волнует.
– Боюсь, что взволнует. Придет такой день. Я… мы… несколько моих друзей и коллег считаем, что его обязательно надо остановить. Нам нужен человек, который поехал бы в Россию. Кэри сказал, вы работали хорошо… одно время. Сказал, что вы были самым лучшим… одно время.
– Да, ну это только одно время. – Монк некоторое время молча пристально смотрел на сэра Найджела. – Вы говорите, что это даже неофициально. Что это не политика правительства, моего или вашего.
– Хорошо сказано. Оба наши правительства придерживаются точки зрения, что они ничего сделать не могут. Официально.
– И вы полагаете, что я снимусь с якоря, поеду на другой конец света и проберусь в Россию, чтобы сражаться с этим пугалом по просьбе какой-то группы донкихотов, которых правительство даже не поддерживает?
Он встал, смял в кулаке пустую пивную банку и швырнул ее в мусорное ведро.
– Сожалею, сэр Найджел. Вы действительно напрасно потратили деньги на билет. Давайте вернемся в гавань. Эта поездка – за счет фирмы.
Он вернулся на мостик, встал у штурвала и направился к проливу. Через десять минут они вошли в бухту, и «Фокси леди» заняла свое место у причала.
– Вы не правы в отношении поездки, – сказал англичанин. – Я нанял вас с нечестными намерениями, но вы отнеслись к этому честно. Сколько стоит полдня?
– Три пятьдесят.
– С чаевыми для вашего молодого друга. – Ирвин отсчитал четыре стодолларовые купюры. – Между прочим, у вас есть заказ на послеобеденное время?
– Нет.
– И вы отправитесь домой?
– Да.
– Я тоже. Боюсь, в моем возрасте в такую жару требуется немножко поспать после ленча. Но пока вы будете сидеть в тени, ожидая, когда спадет жара, не сделаете ли вы кое-что?
– Больше никакой рыбной ловли, – предупредил Монк.
– О Боже мой, нет. – Ирвин открыл сумку, которую принес с собой, и вынул коричневый конверт. – Вот здесь папка. Это не шутка. Просто прочитайте ее. Никто не должен увидеть ее, не спускайте с нее глаз. Это в высшей степени засекреченный материал, такого вам не приносили ни «Лайсандер», ни «Орион», ни «Делфи», ни «Пегас».
С таким же результатом он мог бы ударить Джейсона Монка в солнечное сплетение. Пока бывший шеф неторопливо поднимался на причал, чтобы отыскать свою взятую напрокат машину, Монк стоял с открытым от изумления ртом. Наконец, тряхнув головой, он засунул конверт под рубашку и направился в «Тики-хат» перекусить.
Когда Монк приехал на острова, у него было мало денег, а цены на северном берегу, где стояли фешенебельные отели, были высокими. Монк рассчитал свой бюджет, и с портовыми сборами, топливом, ремонтом, лицензией на чартер и лицензией на рыбную ловлю средств оставалось совсем немного. За невысокую плату он смог снять обшитое деревом бунгало на менее модном побережье Саподилла-Бей, к югу от аэропорта и с окнами на блестящее полотно отмели, куда отваживались заплывать только мелкосидящие в воде лодки. Бунгало и побитый пикап «шевроле» составляли все его земное имущество.
Он сидел на террасе, наблюдая, как солнце передвигается вправо, когда позади его домика послышался звук мотора и на песчаной дороге остановилась машина. Худощавая фигура старого англичанина показалась из-за угла. На этот раз в тон панаме на нем был мятый тропический пиджак из альпаки.
– Мне сказали, что я найду вас здесь, – радостно произнес он.
– Кто сказал?
– Та приятная молодая девушка в «Банановой лодке».
Мейбл было далеко за сорок. Ирвин тяжело поднялся по ступеням и кивнул в сторону пустого кресла-качалки.
– Не возражаете, если я сяду?
Монк улыбнулся.
– Будьте моим гостем. Пива?
– Не сейчас, спасибо.
– Тогда слабый дайкири. Никаких фруктов, кроме свежего лайма.
– А мне так больше нравится.
Монк приготовил два дайкири с лаймом и вынес на террасу. Они сидели и неторопливо, наслаждаясь, пили его.
– Успели прочитать?
– Да.
– И?
– Омерзительно. Но может быть и фальшивкой.
Ирвин понимающе кивнул. Солнце осветило вершины невысоких гор на противоположном берегу. Отмель засветилась красным цветом.
– Мы так думали. Такой вывод напрашивался. Но стоило проверить. И вот что выяснили наши люди в Москве… Просто проверили.
Сэр Найджел не показал Монку отчет. Он пересказал его, эпизод за эпизодом. Джейсон против воли заинтересовался.
– Трое, и все умерли? – переспросил он наконец.
– Боюсь, что так. Создается впечатление, что мистер Комаров хочет получить свою папку обратно. Но не потому, что это фальшивка. Он бы никогда не узнал о ней, если бы ее написала чужая рука. Это все правда. Это то, что он намеревается делать.
– И вы считаете, что его можно ликвидировать? С полнейшей беспристрастностью? Уничтожить?
– Нет, я сказал «остановить». Это не одно и то же. Ликвидация, если использовать вашу изящную цэрэушную фразеологию, не поможет.
Он объяснил почему.
– Но вы полагаете, что его можно остановить, дискредитировать и уничтожить как силу?
– Да, я так и думаю. – Ирвин искоса острым взглядом наблюдал за ним. – Это никогда не покидает вас, не правда ли? Влечение к охоте. Вы думаете, оно пройдет, но оно остается внутри, прячется.
Монк мысленно перенесся в прошлое – на много лет назад и на много миль вдаль. Затем отогнал эти мысли, поднялся и наполнил стаканы.
– Хорошая попытка, сэр Найджел. Может быть, вы правы. Может быть, его можно остановить. Но не я. Вам придется найти другого парня.
– Мои патроны не скупые люди. Безусловно, будет гонорар. Работник, достойный своих нанимателей, и все такое. Полмиллиона долларов. Американских, конечно. Вполне приличная сумма даже в наше время.
Монк прикинул, что можно сделать на такие деньги. Расплатиться с долгом за «Фокси леди», купить бунгало, приличный грузовик. А оставшуюся половину поместить с умом под десять процентов годовых. Он отрицательно покачал головой.
– Я выбрался из этой проклятой страны, когда был почти на волосок от смерти. И я дал клятву, что никогда больше не поеду туда. Соблазн велик, но – нет.
– Гм, сожалею об этом, но необходимость заставляет… Вот это лежало вместе с моими ключами в отеле у портье сегодня.
Он запустил руку в карман пиджака и вынул два тонких белых конверта. Монк вытряхнул из каждого конверта письма на фирменных бланках.
Первое было от финансовой компании во Флориде. В нем говорилось, что в связи с изменением политики долгосрочные займы на некоторых территориях рассматриваются теперь как неоправданный риск. Долг по «Фокси леди» поэтому должен быть погашен в течение одного месяца; в случае неуплаты компании остается только лишение должника права выкупа и изъятие за неуплату. В письме содержалось много обычных уклончивых выражений, но смысл был достаточно ясен.
Второе письмо украшала эмблема губернатора ее величества на островах Теркс и Кайкос. В нем высказывалось сожаление по поводу того, что его превосходительство, которому не положено давать объяснения, намерен ограничить действие вида на жительство и лицензии на чартер, выданных Джейсону Монку, гражданину США, одним месяцем после даты этого письма. Автор письма подписался как «покорный слуга мистера Монка».
Монк сложил оба письма и положил их на стол.
– Это грязный заговор, – тихо сказал он.
– Боюсь, что так, – ответил Найджел Ирвин, глядя на поверхность воды. – Но таков выбор.
– Вы не можете найти никого другого? – спросил Монк.
– Я не хочу никого другого. Мне нужны вы.
– Ладно, выгоняйте меня. Не первый раз. Я выжил. И опять выживу. Но я не поеду снова в Россию.
Ирвин вздохнул. Взял «Черный манифест».
– Так Кэри и говорил. Сказал мне: он не поедет за деньги, и он не поедет, если ему будут угрожать. Вот что он сказал.
– Ладно хоть Кэри не превратился в дурака на старости лет. – Монк встал. – Не могу сказать, что мне было приятно. Но не думаю, что мы можем сказать друг другу что-то иное.
Сэр Найджел Ирвин тоже поднялся. Он был опечален.
– Думаю, нет. Жаль, очень жаль. О, последнее… Когда Комаров придет к власти, он будет править не один. Рядом с ним стоит его личный телохранитель и командующий «черной гвардией». Когда начнется геноцид, он будет руководить всем как палач нации.
Он протянул фотографию. Монк посмотрел на холодное лицо человека лет на пять старше его самого. Англичанин шел по песчаной дороге к месту, где за домом он оставил свою машину.
– Кто это, черт побери? – крикнул ему вслед Монк.
Из сгущавшейся темноты послышался голос старого шефа разведки.
– О, он? Это полковник Анатолий Гришин.
Аэропорт острова Провиденсия не самый большой авиационный вокзал в мире, но благодаря этому быстро обслуживает пассажиров. На следующий день сэр Найджел Ирвин предоставил для осмотра свой единственный чемодан, быстро прошел через паспортный контроль и вышел в секцию для отбывающих. Самолет американских авиалиний, отправлявшийся в Майами, в ожидании стоял на солнце.
Из– за жары большинство зданий было открыто с одной стороны, и только ограждение из сетки вместо забора отделяло их отлетного поля. Кто-то, бродивший вокруг здания, остановился у ограждения, заглядывая внутрь. Ирвин направился к нему. В этот момент объявили посадку, и поток пассажиров устремился к самолету.
– Ладно, – сказал сквозь сетку Джейсон Монк. – Когда и где?
Ирвин вытащил из нагрудного кармана авиабилет и просунул его через сетку.
– Провиденсия – Майами – Лондон. Первый класс, конечно. Через пять дней. Хватит, чтобы закончить дела здесь. Будете отсутствовать около трех месяцев. Если выборы в январе состоятся, мы опоздали. Если вы будете на борту самолета в Хитроу, вас встретят.
– Вы?
– Сомневаюсь. Кто-нибудь другой.
– Как они меня узнают?
– Это не должно вас беспокоить.
Служащая аэропорта, молодая женщина, потянула его за пиджак:
– Пассажир Ирвин, пожалуйста, посадка началась.
Он повернулся, чтобы идти к самолету.
– Между прочим, долларовое предложение остается в силе.
Монк вытащил два официальных извещения и поднял их вверх.
– А как с этими?
– О, сожги их, дорогой мой. Папка не была фальшивкой, а они фальшивые. Нам не нужен парень, которого легко сломать, разве не понял?
Он был уже на полпути к самолету, сопровождаемый служащей, семенившей рядом с ним, когда сзади послышался крик:
– Вы, сэр, старый хитрый мошенник!
Женщина, пораженная, посмотрела на него. Он улыбнулся.
– Будем надеяться, что это так, – сказал он.
Возвратившись в Лондон, сэр Найджел Ирвин на целую неделю углубился в исключительно напряженную работу.
Что касается Джейсона Монка, ему понравилось то, что он увидел, а рассказ его бывшего босса Кэри Джордана произвел на него большое впечатление. Но десять лет – долгий срок для пребывания вне игры.
Россия неузнаваемо изменилась по сравнению со старым СССР. который Монк немного знал и обманывал. Появились новые здания, почти каждой улице вернули дореволюционное название. Заброшенный в современную Москву без интенсивной подготовки, Монк мог растеряться от всех этих преобразований. Не могло быть и речи о его контакте с британским или американским посольствами в случае необходимости. Они были недоступны. Но ему нужны места, где бы он мог спрятаться, и какой-то друг в трудную минуту.
Остальное в России осталось почти таким же. В стране все еще существовала огромная служба внутренней безопасности, ФСБ, – подкладка старого Второго главного управления КГБ. Анатолий Гришин мог уйти с этой службы, но наверняка сохранил с ней связи.
И даже не в этом состояла главная опасность. Хуже всего был уровень всеобщей коррупции. Имея практически безграничные средства, которые Комаров, а следовательно, и Гришин, по всей видимости, получали от долгоруковской мафии, поддерживающей их в борьбе за власть, для них не существовало границ коррупции в государственных органах, которые они могли просто подкупить взятками.
Дело заключалось в том, что гиперинфляция заставляла каждого служащего центрального государственного аппарата выбирать, кто даст больше. За достаточную сумму можно было купить полное содействие любой государственной службы безопасности или солдат спецназа.
Прибавьте к этому личную «черную гвардию» Гришина, тысячи фанатичных молодых боевиков и невидимую уличную армию преступников – и сторонники Комарова составили бы легион, способный затоптать человека, который бросит ему вызов.
В одном только был уверен старый шеф: Анатолий Гришин недолго будет оставаться в неведении относительно возвращения Джейсона Монка на его личную территорию, и наверняка ему это не понравится.
Первое, что сделал Ирвин, – это собрал маленькую, но надежную и высокопрофессиональную команду из бывших солдат британского спецназа.
После десятилетий борьбы с терроризмом ИРА в Соединенном Королевстве, объявленных войн на Фолклендах и в Персидском заливе, десятков необъявленных войн от Борнео до Омана, от Африки до Колумбии и глубоких рейдов в дюжину других «спорных территорий» в Британии образовался резерв из самых опытных солдат «невидимого фронта».
Многие из них уволились из армии или какой-то другой службы и использовали свои таланты, чтобы заработать себе на жизнь. Привычные места, где можно было их найти, – это работа телохранителя, охрана собственности, промышленный контршпионаж и консультации по безопасности.
Сол Натансон, верный своему слову, организовал депозит, который нельзя было проследить, в принадлежащем Британии оффшорном банке, надежно хранившем тайну вкладов. По требованию, переданному кодовым словом в невинном телефонном разговоре, Ирвин мог перевести сколько ему требовалось в лондонское отделение для немедленного получения. В течение сорока восьми часов он получил в свое полное распоряжение шестерых молодых людей, из них двое свободно говорили по-русски.
Кое– что в рассказе Джордана заинтересовало Ирвина, и, следуя в этом направлении, он отправил одного из говорящих по-русски в Москву с толстой пачкой твердой валюты. Посланный отсутствовал две недели, но, вернувшись, привез обнадеживающие сведения.
Остальные разъехались с разными поручениями. Один поехал в Америку с рекомендательным письмом к Ральфу Бруку, председателю и президенту «Интелкор». Остальные отправились на розыски различных экспертов в самых разнообразных секретных областях, которые, по мнению Ирвина, будут необходимы. Когда все они занялись выполнением его заданий, он обратился к проблеме, которую хотел решить сам.
Пятьдесят пять лет назад, во время второй мировой войны, когда он возвратился после лечения в Европу, его направили в разведку при штабе генерала Хоррокса, командующего войсками XXX, которые пробивались по Неймегенской дороге в Голландии, отчаянно пытаясь помочь британским десантникам удержать мост в Арнхеме.
В состав войск XXX входила гвардия гренадеров. Одного из молодых офицеров, служивших в ней, звали майор Питер Каррингтон, другого, с которым Ирвин часто имел дело, – майор Найджел Форбс.
После смерти своего отца майор Форбс наследовал титул первого лорда Шотландии. После нескольких звонков в разные графства Ирвин наконец нашел его в клубе «Арми и Нейви», на Пиккадилли в Лондоне.
– Понимаю, это смелая попытка, – сказал он, представившись, – но мне необходимо провести небольшой семинар. Тайный, пожалуй, если быть честным. Очень тайный.
– О, такой семинар?…
– Именно. И нужно место, где-нибудь подальше, в стороне от проторенных дорог, где можно было бы разместить около дюжины людей. Вы знаете горную Шотландию. Вам ничего не приходит на ум?
– Когда оно вам нужно? – спросил пэр Шотландии.
– Завтра.
– А, вот так… Мое собственное имение не годится, маловато. А мой замок я уже давно передал своему парню. Но кажется, он в отъезде. Дайте мне время проверить.
Он перезвонил через час. Его «парню», сыну и наследнику Малколму, обладавшему правом называться главой Форбсов, было пятьдесят три года; он подтвердил, что на следующий день уезжает на месяц на острова в Грецию.
– Полагаю, вам стоит воспользоваться его замком, – сказал лорд Форбс. – Но никакого беспорядка, пожалуйста.
– Конечно, – ответил Ирвин. – Только лекции, показ слайдов и все в таком роде. Все расходы будут оплачены.
– В таком случае все в порядке. Я позвоню миссис Мак-Гилливрей и предупрежу о вашем приезде. Она позаботится о вас.
На этом лорд Форбс закончил разговор и вернулся к прерванному ленчу.
Через шесть дней на рассвете самолет британских авиалиний, прибывший ночным рейсом из Майами, приземлился на четвертой полосе Хитроу и высадившийся среди четырехсот пассажиров Джейсон Монк вошел в самый загруженный аэропорт мира. Даже в этот час там находились тысячи пассажиров с разных концов света, направлявшихся к паспортному контролю. Монк летел первым классом и подошел к барьеру одним из первых.
– Бизнес или развлечения, сэр? – спросил чиновник на паспортном контроле.
– Туризм, – ответил Монк.
– Приятного пребывания.
Монк положил паспорт в карман и подошел к багажному конвейеру. Пришлось ждать десять минут, пока не появился багаж. Его веши оказались в числе первых на ленте транспортера. Он прошел по «зеленому коридору», никем не остановленный. На выходе он взглянул на толпу встречающих, большую часть ее составляли шоферы с табличками, на которых значились имена отдельных людей или названия компаний. Ни на одной он не увидел слова «Монк».
Сзади шли люди, и ему приходилось двигаться вперед. По-прежнему никого. Он двигался мимо двойной линии барьеров, образовывавших проход в главный зал, и как только он вошел туда, рядом кто-то произнес:
Он подумал. Он собирался потратить день на ремонт яхты – дело, не имеющее конца для владельцев, но чартер есть чартер, а финансовая компания в Майами, все еще владевшая половиной «Фокси леди», не уставала требовать выплаты долга.
– Думаю, свободен. Целый день или полдня?
– Полдня. Утро. Скажем, часов в девять…
– О'кей. Объясни группе, где меня найти. Я буду готов.
– Это не группа, Джейсон. Всего один человек, некий мистер Ирвин. Я передам ему. Пока.
Джейсон положил трубку. Обычно никто не отправлялся на рыбную ловлю в одиночку; как правило, туристов бывало двое или больше. Возможно, на сей раз на отдых прибыл человек, чья жена не захотела поехать; что тоже вполне нормально. Монк допил дайкири и вернулся к яхте сказать Джулиусу, что они встретятся в семь, чтобы заправиться и взять наживку.
Клиент, явившийся на следующее утро без четверти девять, казался старше, чем обычные рыболовы. По правде говоря, он был совсем старым, в бежевых брюках, хлопчатобумажной рубашке и белой панаме. Он окликнул:
– Капитан Монк?
Джейсон спустился с мостика и подошел к нему поздороваться. Судя по акценту, клиент, очевидно, англичанин. Джулиус помог ему подняться на борт.
– Вы раньше так ловили рыбу, мистер Ирвин? – спросил Джейсон.
– Честно говоря, нет. Первый раз. Новичок в некотором роде.
– Не беспокойтесь об этом, сэр. Мы поможем вам. Море довольно спокойное, но если вам будет трудно, скажите.
Он не переставал удивляться, как много туристов отправляются в плавание с убеждением, что океан будет спокоен, как вода в лагуне. Туристские проспекты никогда не изображали белые барашки на волнах Карибского моря, но и на нем бывает сильное волнение.
Он вывел «Фокси леди» из Черепашьей бухты и сделал полповорота вправо в направлении пролива Селларс. За северо-западным мысом море неспокойно, наверное, слишком неспокойно для старого человека, но он знал место от Пайн-Ки в другом направлении, где море спокойнее, и, согласно сообщениям, там видели дорадо.
Он прошел весь путь за сорок минут и увидел большое пятно плавающих водорослей; в таких местах дорадо, называемые здесь дельфинами, имели обыкновение лежать в тени, чуть ниже поверхности.
Когда яхта замедлила ход, Джулиус установил четыре удилища, и они начали кружить вокруг плавающих водорослей. На третьем круге рыба клюнула.
Одно из удилищ ушло под воду, и из катушки «Пенн сенатор» со скрипом стала разматываться леска. Англичанин вышел из-под тента и с невозмутимым видом сел в закрепленное на корме специальное кресло. Джулиус передал ему удилище, конец которого клиент зажал между коленями, а сам начал вытягивать три остальные лески.
Монк развернул «Фокси леди» кормой к водорослям, включил мотор на минимальную мощность и спустился на корму. Рыба перестала тянуть леску, но удилище оставалось согнутым.
– Слегка отпустите, – мягко посоветовал Монк. – Отпускайте, пока удилище не выпрямится, потом потяните и сматывайте понемногу.
Англичанин попытался последовать совету Монка, но минут через десять сказал:
– Думаю, это трудновато для меня, знаете ли. Сильные существа – рыбы.
– Хорошо, я возьму его, если хотите.
– Буду очень вам благодарен.
Монк сел на его место, а клиент возвратился в тень под тентом. Было половина одиннадцатого, и жара становилась невыносимой. Солнце стояло против кормы, и лучи, отраженные от воды, резали глаза как бритва.
Пришлось минут десять попотеть, чтобы подвести рыбу к корме. Тут она увидела киль и сделала новую попытку вырваться на свободу, утащив еще тридцать ярдов лески.
– Что это? – спросил клиент.
– Большой самец дельфина, – ответил Монк.
– О Боже. Мне очень симпатичны дельфины.
– Это не млекопитающее, а рыба, бутылконос. Ее называют здесь иногда дельфином или дорадо. Это промысловая рыба, очень вкусная.
Джулиус приготовил багор, и когда дорадо оказалась у борта, он мастерски размахнулся и перебросил сорокафунтовую рыбу на палубу.
– Хорошая рыба, мистер, – сказал он.
– Я думаю, это рыба мистера Монка, а не моя.
Монк слез с кресла, вытащил крючок изо рта дорадо и отсоединил стальную удочку от лески. Джулиус, собиравшийся положить улов в холодильный ящик на корме, с удивлением посмотрел на него. Имея одну дорадо на борту, по заведенному порядку следовало снова опустить все четыре удочки, а не убирать их.
– Иди наверх и встань у штурвала, – тихо сказал ему Монк. – Курс домой, скорость – как при блеснении.
Джулиус, ничего не понимая, кивнул, и его худое черное тело взлетело по лестнице в верхнюю рубку. Монк наклонился к холодильному ящику, достал две банки пивай, открыв обе, протянул одну своему клиенту. Затем он сел на ящик и взглянул на сидевшего в тени англичанина.
– Вы ведь не хотели заниматься рыбной ловлей, правда, мистер Ирвин. – Это звучало не вопросом, а утверждением.
– Это не моя страсть… действительно.
– Нет. И не сэра Найджела Ирвина, верно? Что-то все время беспокоило меня. Посещение Лэнгли очень важной персоной, давным-давно, большим человеком из Сикрет интеллидженс сервис.
– Какая память, мистер Монк.
– Имя сэра Найджела, кажется, попадает в точку. О'кей, сэр Найджел Ирвин, мы можем перестать валять дурака. К чему все это?
– Извините за обман. Просто хотел взглянуть. И поговорить. Наедине. Мало существует мест, таких уединенных, как открытое море.
– Так… мы разговариваем. О чем?
– Боюсь, о России.
– Угу. Большая страна. Мне не нравится. Кто послал вас сюда?
– О, никто не посылал меня. О вас мне рассказал Кэри Джордан. Мы с ним завтракали в Джорджтауне пару дней назад. Он желает вам всего наилучшего.
– Мило с его стороны. Поблагодарите его, если еще раз увидите. Но вы, должно быть, заметили, что он не у дел в наше время. Знаете, что я хочу этим сказать? Вне игры. Вот и я тоже. За чем бы вы ни приехали, сэр, вы приехали напрасно.
– А, да, Кэри говорил то же самое. Не пытайся, сказал он. Но я все равно приехал. Длинный путь. Не возражаете, если я устрою мою «яму»? Вы ведь так выражаетесь? Сделаю «яму», сделаю предложение?
– Есть такое выражение. Ладно, сегодня райский день, жаркий, солнечный. У вас осталось два часа из четырех чартерных. Говорите, если желаете, но ответ будет прежний – нет.
– Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Игорь Комаров?
– Мы здесь получаем газеты двухдневной давности, но получаем. И мы слушаем радио. Лично у меня нет спутниковой тарелки, поэтому я не смотрю телевидение. Да, я слышал о нем. Человек с будущим, не так ли?
– Так говорят. А что вы слышали о нем?
– Он возглавляет правых. Националист, постоянно призывает к патриотизму. И тому подобное. Привлекает массы.
– Как вы думаете, насколько он правый?
Монк пожал плечами:
– Не знаю. Думаю, что очень правый. Почти настолько же, как и эти ультраконсервативные сенаторы с далекого Юга в нашей стране.
– Боюсь, несколько больше. Он настолько правый, что вынужден скрывать это.
– Что же, сэр Найджел, это ужасно грустно. Но в данный момент моя главная забота состоит в том, чтобы завтра у меня был чартер и чтобы в пятнадцати милях от северо-западного мыса было достаточно ваху. Политика неприятного мистера Комарова меня не волнует.
– Боюсь, что взволнует. Придет такой день. Я… мы… несколько моих друзей и коллег считаем, что его обязательно надо остановить. Нам нужен человек, который поехал бы в Россию. Кэри сказал, вы работали хорошо… одно время. Сказал, что вы были самым лучшим… одно время.
– Да, ну это только одно время. – Монк некоторое время молча пристально смотрел на сэра Найджела. – Вы говорите, что это даже неофициально. Что это не политика правительства, моего или вашего.
– Хорошо сказано. Оба наши правительства придерживаются точки зрения, что они ничего сделать не могут. Официально.
– И вы полагаете, что я снимусь с якоря, поеду на другой конец света и проберусь в Россию, чтобы сражаться с этим пугалом по просьбе какой-то группы донкихотов, которых правительство даже не поддерживает?
Он встал, смял в кулаке пустую пивную банку и швырнул ее в мусорное ведро.
– Сожалею, сэр Найджел. Вы действительно напрасно потратили деньги на билет. Давайте вернемся в гавань. Эта поездка – за счет фирмы.
Он вернулся на мостик, встал у штурвала и направился к проливу. Через десять минут они вошли в бухту, и «Фокси леди» заняла свое место у причала.
– Вы не правы в отношении поездки, – сказал англичанин. – Я нанял вас с нечестными намерениями, но вы отнеслись к этому честно. Сколько стоит полдня?
– Три пятьдесят.
– С чаевыми для вашего молодого друга. – Ирвин отсчитал четыре стодолларовые купюры. – Между прочим, у вас есть заказ на послеобеденное время?
– Нет.
– И вы отправитесь домой?
– Да.
– Я тоже. Боюсь, в моем возрасте в такую жару требуется немножко поспать после ленча. Но пока вы будете сидеть в тени, ожидая, когда спадет жара, не сделаете ли вы кое-что?
– Больше никакой рыбной ловли, – предупредил Монк.
– О Боже мой, нет. – Ирвин открыл сумку, которую принес с собой, и вынул коричневый конверт. – Вот здесь папка. Это не шутка. Просто прочитайте ее. Никто не должен увидеть ее, не спускайте с нее глаз. Это в высшей степени засекреченный материал, такого вам не приносили ни «Лайсандер», ни «Орион», ни «Делфи», ни «Пегас».
С таким же результатом он мог бы ударить Джейсона Монка в солнечное сплетение. Пока бывший шеф неторопливо поднимался на причал, чтобы отыскать свою взятую напрокат машину, Монк стоял с открытым от изумления ртом. Наконец, тряхнув головой, он засунул конверт под рубашку и направился в «Тики-хат» перекусить.
Когда Монк приехал на острова, у него было мало денег, а цены на северном берегу, где стояли фешенебельные отели, были высокими. Монк рассчитал свой бюджет, и с портовыми сборами, топливом, ремонтом, лицензией на чартер и лицензией на рыбную ловлю средств оставалось совсем немного. За невысокую плату он смог снять обшитое деревом бунгало на менее модном побережье Саподилла-Бей, к югу от аэропорта и с окнами на блестящее полотно отмели, куда отваживались заплывать только мелкосидящие в воде лодки. Бунгало и побитый пикап «шевроле» составляли все его земное имущество.
Он сидел на террасе, наблюдая, как солнце передвигается вправо, когда позади его домика послышался звук мотора и на песчаной дороге остановилась машина. Худощавая фигура старого англичанина показалась из-за угла. На этот раз в тон панаме на нем был мятый тропический пиджак из альпаки.
– Мне сказали, что я найду вас здесь, – радостно произнес он.
– Кто сказал?
– Та приятная молодая девушка в «Банановой лодке».
Мейбл было далеко за сорок. Ирвин тяжело поднялся по ступеням и кивнул в сторону пустого кресла-качалки.
– Не возражаете, если я сяду?
Монк улыбнулся.
– Будьте моим гостем. Пива?
– Не сейчас, спасибо.
– Тогда слабый дайкири. Никаких фруктов, кроме свежего лайма.
– А мне так больше нравится.
Монк приготовил два дайкири с лаймом и вынес на террасу. Они сидели и неторопливо, наслаждаясь, пили его.
– Успели прочитать?
– Да.
– И?
– Омерзительно. Но может быть и фальшивкой.
Ирвин понимающе кивнул. Солнце осветило вершины невысоких гор на противоположном берегу. Отмель засветилась красным цветом.
– Мы так думали. Такой вывод напрашивался. Но стоило проверить. И вот что выяснили наши люди в Москве… Просто проверили.
Сэр Найджел не показал Монку отчет. Он пересказал его, эпизод за эпизодом. Джейсон против воли заинтересовался.
– Трое, и все умерли? – переспросил он наконец.
– Боюсь, что так. Создается впечатление, что мистер Комаров хочет получить свою папку обратно. Но не потому, что это фальшивка. Он бы никогда не узнал о ней, если бы ее написала чужая рука. Это все правда. Это то, что он намеревается делать.
– И вы считаете, что его можно ликвидировать? С полнейшей беспристрастностью? Уничтожить?
– Нет, я сказал «остановить». Это не одно и то же. Ликвидация, если использовать вашу изящную цэрэушную фразеологию, не поможет.
Он объяснил почему.
– Но вы полагаете, что его можно остановить, дискредитировать и уничтожить как силу?
– Да, я так и думаю. – Ирвин искоса острым взглядом наблюдал за ним. – Это никогда не покидает вас, не правда ли? Влечение к охоте. Вы думаете, оно пройдет, но оно остается внутри, прячется.
Монк мысленно перенесся в прошлое – на много лет назад и на много миль вдаль. Затем отогнал эти мысли, поднялся и наполнил стаканы.
– Хорошая попытка, сэр Найджел. Может быть, вы правы. Может быть, его можно остановить. Но не я. Вам придется найти другого парня.
– Мои патроны не скупые люди. Безусловно, будет гонорар. Работник, достойный своих нанимателей, и все такое. Полмиллиона долларов. Американских, конечно. Вполне приличная сумма даже в наше время.
Монк прикинул, что можно сделать на такие деньги. Расплатиться с долгом за «Фокси леди», купить бунгало, приличный грузовик. А оставшуюся половину поместить с умом под десять процентов годовых. Он отрицательно покачал головой.
– Я выбрался из этой проклятой страны, когда был почти на волосок от смерти. И я дал клятву, что никогда больше не поеду туда. Соблазн велик, но – нет.
– Гм, сожалею об этом, но необходимость заставляет… Вот это лежало вместе с моими ключами в отеле у портье сегодня.
Он запустил руку в карман пиджака и вынул два тонких белых конверта. Монк вытряхнул из каждого конверта письма на фирменных бланках.
Первое было от финансовой компании во Флориде. В нем говорилось, что в связи с изменением политики долгосрочные займы на некоторых территориях рассматриваются теперь как неоправданный риск. Долг по «Фокси леди» поэтому должен быть погашен в течение одного месяца; в случае неуплаты компании остается только лишение должника права выкупа и изъятие за неуплату. В письме содержалось много обычных уклончивых выражений, но смысл был достаточно ясен.
Второе письмо украшала эмблема губернатора ее величества на островах Теркс и Кайкос. В нем высказывалось сожаление по поводу того, что его превосходительство, которому не положено давать объяснения, намерен ограничить действие вида на жительство и лицензии на чартер, выданных Джейсону Монку, гражданину США, одним месяцем после даты этого письма. Автор письма подписался как «покорный слуга мистера Монка».
Монк сложил оба письма и положил их на стол.
– Это грязный заговор, – тихо сказал он.
– Боюсь, что так, – ответил Найджел Ирвин, глядя на поверхность воды. – Но таков выбор.
– Вы не можете найти никого другого? – спросил Монк.
– Я не хочу никого другого. Мне нужны вы.
– Ладно, выгоняйте меня. Не первый раз. Я выжил. И опять выживу. Но я не поеду снова в Россию.
Ирвин вздохнул. Взял «Черный манифест».
– Так Кэри и говорил. Сказал мне: он не поедет за деньги, и он не поедет, если ему будут угрожать. Вот что он сказал.
– Ладно хоть Кэри не превратился в дурака на старости лет. – Монк встал. – Не могу сказать, что мне было приятно. Но не думаю, что мы можем сказать друг другу что-то иное.
Сэр Найджел Ирвин тоже поднялся. Он был опечален.
– Думаю, нет. Жаль, очень жаль. О, последнее… Когда Комаров придет к власти, он будет править не один. Рядом с ним стоит его личный телохранитель и командующий «черной гвардией». Когда начнется геноцид, он будет руководить всем как палач нации.
Он протянул фотографию. Монк посмотрел на холодное лицо человека лет на пять старше его самого. Англичанин шел по песчаной дороге к месту, где за домом он оставил свою машину.
– Кто это, черт побери? – крикнул ему вслед Монк.
Из сгущавшейся темноты послышался голос старого шефа разведки.
– О, он? Это полковник Анатолий Гришин.
Аэропорт острова Провиденсия не самый большой авиационный вокзал в мире, но благодаря этому быстро обслуживает пассажиров. На следующий день сэр Найджел Ирвин предоставил для осмотра свой единственный чемодан, быстро прошел через паспортный контроль и вышел в секцию для отбывающих. Самолет американских авиалиний, отправлявшийся в Майами, в ожидании стоял на солнце.
Из– за жары большинство зданий было открыто с одной стороны, и только ограждение из сетки вместо забора отделяло их отлетного поля. Кто-то, бродивший вокруг здания, остановился у ограждения, заглядывая внутрь. Ирвин направился к нему. В этот момент объявили посадку, и поток пассажиров устремился к самолету.
– Ладно, – сказал сквозь сетку Джейсон Монк. – Когда и где?
Ирвин вытащил из нагрудного кармана авиабилет и просунул его через сетку.
– Провиденсия – Майами – Лондон. Первый класс, конечно. Через пять дней. Хватит, чтобы закончить дела здесь. Будете отсутствовать около трех месяцев. Если выборы в январе состоятся, мы опоздали. Если вы будете на борту самолета в Хитроу, вас встретят.
– Вы?
– Сомневаюсь. Кто-нибудь другой.
– Как они меня узнают?
– Это не должно вас беспокоить.
Служащая аэропорта, молодая женщина, потянула его за пиджак:
– Пассажир Ирвин, пожалуйста, посадка началась.
Он повернулся, чтобы идти к самолету.
– Между прочим, долларовое предложение остается в силе.
Монк вытащил два официальных извещения и поднял их вверх.
– А как с этими?
– О, сожги их, дорогой мой. Папка не была фальшивкой, а они фальшивые. Нам не нужен парень, которого легко сломать, разве не понял?
Он был уже на полпути к самолету, сопровождаемый служащей, семенившей рядом с ним, когда сзади послышался крик:
– Вы, сэр, старый хитрый мошенник!
Женщина, пораженная, посмотрела на него. Он улыбнулся.
– Будем надеяться, что это так, – сказал он.
Возвратившись в Лондон, сэр Найджел Ирвин на целую неделю углубился в исключительно напряженную работу.
Что касается Джейсона Монка, ему понравилось то, что он увидел, а рассказ его бывшего босса Кэри Джордана произвел на него большое впечатление. Но десять лет – долгий срок для пребывания вне игры.
Россия неузнаваемо изменилась по сравнению со старым СССР. который Монк немного знал и обманывал. Появились новые здания, почти каждой улице вернули дореволюционное название. Заброшенный в современную Москву без интенсивной подготовки, Монк мог растеряться от всех этих преобразований. Не могло быть и речи о его контакте с британским или американским посольствами в случае необходимости. Они были недоступны. Но ему нужны места, где бы он мог спрятаться, и какой-то друг в трудную минуту.
Остальное в России осталось почти таким же. В стране все еще существовала огромная служба внутренней безопасности, ФСБ, – подкладка старого Второго главного управления КГБ. Анатолий Гришин мог уйти с этой службы, но наверняка сохранил с ней связи.
И даже не в этом состояла главная опасность. Хуже всего был уровень всеобщей коррупции. Имея практически безграничные средства, которые Комаров, а следовательно, и Гришин, по всей видимости, получали от долгоруковской мафии, поддерживающей их в борьбе за власть, для них не существовало границ коррупции в государственных органах, которые они могли просто подкупить взятками.
Дело заключалось в том, что гиперинфляция заставляла каждого служащего центрального государственного аппарата выбирать, кто даст больше. За достаточную сумму можно было купить полное содействие любой государственной службы безопасности или солдат спецназа.
Прибавьте к этому личную «черную гвардию» Гришина, тысячи фанатичных молодых боевиков и невидимую уличную армию преступников – и сторонники Комарова составили бы легион, способный затоптать человека, который бросит ему вызов.
В одном только был уверен старый шеф: Анатолий Гришин недолго будет оставаться в неведении относительно возвращения Джейсона Монка на его личную территорию, и наверняка ему это не понравится.
Первое, что сделал Ирвин, – это собрал маленькую, но надежную и высокопрофессиональную команду из бывших солдат британского спецназа.
После десятилетий борьбы с терроризмом ИРА в Соединенном Королевстве, объявленных войн на Фолклендах и в Персидском заливе, десятков необъявленных войн от Борнео до Омана, от Африки до Колумбии и глубоких рейдов в дюжину других «спорных территорий» в Британии образовался резерв из самых опытных солдат «невидимого фронта».
Многие из них уволились из армии или какой-то другой службы и использовали свои таланты, чтобы заработать себе на жизнь. Привычные места, где можно было их найти, – это работа телохранителя, охрана собственности, промышленный контршпионаж и консультации по безопасности.
Сол Натансон, верный своему слову, организовал депозит, который нельзя было проследить, в принадлежащем Британии оффшорном банке, надежно хранившем тайну вкладов. По требованию, переданному кодовым словом в невинном телефонном разговоре, Ирвин мог перевести сколько ему требовалось в лондонское отделение для немедленного получения. В течение сорока восьми часов он получил в свое полное распоряжение шестерых молодых людей, из них двое свободно говорили по-русски.
Кое– что в рассказе Джордана заинтересовало Ирвина, и, следуя в этом направлении, он отправил одного из говорящих по-русски в Москву с толстой пачкой твердой валюты. Посланный отсутствовал две недели, но, вернувшись, привез обнадеживающие сведения.
Остальные разъехались с разными поручениями. Один поехал в Америку с рекомендательным письмом к Ральфу Бруку, председателю и президенту «Интелкор». Остальные отправились на розыски различных экспертов в самых разнообразных секретных областях, которые, по мнению Ирвина, будут необходимы. Когда все они занялись выполнением его заданий, он обратился к проблеме, которую хотел решить сам.
Пятьдесят пять лет назад, во время второй мировой войны, когда он возвратился после лечения в Европу, его направили в разведку при штабе генерала Хоррокса, командующего войсками XXX, которые пробивались по Неймегенской дороге в Голландии, отчаянно пытаясь помочь британским десантникам удержать мост в Арнхеме.
В состав войск XXX входила гвардия гренадеров. Одного из молодых офицеров, служивших в ней, звали майор Питер Каррингтон, другого, с которым Ирвин часто имел дело, – майор Найджел Форбс.
После смерти своего отца майор Форбс наследовал титул первого лорда Шотландии. После нескольких звонков в разные графства Ирвин наконец нашел его в клубе «Арми и Нейви», на Пиккадилли в Лондоне.
– Понимаю, это смелая попытка, – сказал он, представившись, – но мне необходимо провести небольшой семинар. Тайный, пожалуй, если быть честным. Очень тайный.
– О, такой семинар?…
– Именно. И нужно место, где-нибудь подальше, в стороне от проторенных дорог, где можно было бы разместить около дюжины людей. Вы знаете горную Шотландию. Вам ничего не приходит на ум?
– Когда оно вам нужно? – спросил пэр Шотландии.
– Завтра.
– А, вот так… Мое собственное имение не годится, маловато. А мой замок я уже давно передал своему парню. Но кажется, он в отъезде. Дайте мне время проверить.
Он перезвонил через час. Его «парню», сыну и наследнику Малколму, обладавшему правом называться главой Форбсов, было пятьдесят три года; он подтвердил, что на следующий день уезжает на месяц на острова в Грецию.
– Полагаю, вам стоит воспользоваться его замком, – сказал лорд Форбс. – Но никакого беспорядка, пожалуйста.
– Конечно, – ответил Ирвин. – Только лекции, показ слайдов и все в таком роде. Все расходы будут оплачены.
– В таком случае все в порядке. Я позвоню миссис Мак-Гилливрей и предупрежу о вашем приезде. Она позаботится о вас.
На этом лорд Форбс закончил разговор и вернулся к прерванному ленчу.
Через шесть дней на рассвете самолет британских авиалиний, прибывший ночным рейсом из Майами, приземлился на четвертой полосе Хитроу и высадившийся среди четырехсот пассажиров Джейсон Монк вошел в самый загруженный аэропорт мира. Даже в этот час там находились тысячи пассажиров с разных концов света, направлявшихся к паспортному контролю. Монк летел первым классом и подошел к барьеру одним из первых.
– Бизнес или развлечения, сэр? – спросил чиновник на паспортном контроле.
– Туризм, – ответил Монк.
– Приятного пребывания.
Монк положил паспорт в карман и подошел к багажному конвейеру. Пришлось ждать десять минут, пока не появился багаж. Его веши оказались в числе первых на ленте транспортера. Он прошел по «зеленому коридору», никем не остановленный. На выходе он взглянул на толпу встречающих, большую часть ее составляли шоферы с табличками, на которых значились имена отдельных людей или названия компаний. Ни на одной он не увидел слова «Монк».
Сзади шли люди, и ему приходилось двигаться вперед. По-прежнему никого. Он двигался мимо двойной линии барьеров, образовывавших проход в главный зал, и как только он вошел туда, рядом кто-то произнес: