Габриэль Мариус. Седьмая луна

   Не дождавшись ответа, Клэй повернулся и направился к двери.
   – Думаешь, я не знаю этого? – прозвучал ее слабый голос, когда он уже взялся за дверную ручку.
   – Что именно?
   – Что я сама во всем виновата?
   Он долго смотрел в ее мокрые от слез глаза и не мог понять, что означает ее неожиданное признание.
   – В таком случае не надо винить во всем миссис Лоуренс.
   – Она причинила мне такую боль, что ты даже представить себе не можешь, – всхлипнула Сакура, а потом громко разрыдалась.
   Какое-то время Клэй молча стоял у двери и наконец подошел к ней и сел рядом на кровать.:.
   – Хочешь знать, что я думаю, Сакура? Фрэнсин непременно помогла бы тебе, если бы ты дала ей такую возможность. Но ты сделала все, чтобы оттолкнуть ее от себя. Потому что ты слишком глупа и слишком горда.
   Рыдания сотрясали тело Сакуры, и вдруг она обхватила его за шею и уткнулась лицом в широкую грудь.
   – Клэй, поговори с ней вместо меня, – прошептала она.
   – Это не входит в мои непосредственные обязанности, – холодно произнес он, пытаясь оторвать ее от себя и одновременно подавляя в себе желание сжать в объятиях ее сильное, мускулистое тело.
   У него промелькнула мысль, что занятие любовью с такой женщиной было бы высшим подарком судьбы.
   – Сама поговори, с ней, – буркнул он, бросив взгляд, на зеркало, за которым за ними наблюдала Фрэнсин. – И расскажи ей всю правду.
   Она подняла на него покрасневшие от слез глаза:
   – Ты тоже презираешь меня, Клэй?
   – Мои личные чувства здесь ни при чем, – уклончиво ответил он. – Я просто выполняю свою работу, а чувства я оставляю, вам с миссис Лоуренс. – Он наконец, оторвал от себя ее руки, встал и вышел из палаты.
   Фрэнсин ждала его в соседней комнате.
   – Вы слышали наш разговор? – поинтересовался он.
   – Я хочу поговорить с ним, – глухо произнесла Фрэнсин.
   – С кем? – не понял Клэй.
   – С Макфадденом. Если не ошибаюсь, он оставил тебе свою визитку.
   Клэй задумчиво потер подбородок.
   – Эти люди очень опасны, миссис Лоуренс.
   – Я знаю.
   – Что вы хотите ему сказать?
   – Хочу попробовать договориться с ними.
   – Сомневаюсь, что это у вас получится.
   Она упрямо поджала губы и посмотрела ему в глаза:
   – Сделай это для меня, Клэй.
   Манро хотел возразить, но передумал и махнул рукой.
   – Ладно, как вам будет угодно, мэм.
 
   В парке было темно и холодно. За голыми деревьями мерцали огни Пятой авеню, украшенной яркой рекламой и другими свидетельствами достижений частного предпринимательства.
   Фрэнсин, крепко держала за руку Клэя Манро, когда они медленно продвигались по узкой асфальтовой дорожке для любителей бега трусцой. Холодный ветер с озера разогнал почти всех бегунов, за исключением небольшой группы самых стойких и закаленных. Впрочем, и эта группа бежала по берегу вовсе не ради собственного удовольствия. Это были люди Клэя Манро, которых он вызвал на тот случай, если встреча с Макфадденом вдруг пойдет не по плану.
   – А вот и он, – прошептал Клэй, незаметно кивнув в сторону одиноко сидевшего на скамье человека. – К счастью, без Тхуонга.
   Фрэнсин крепче сжала его руку. Манро не знал, что она собиралась сказать этому мерзавцу, но тем не менее подчинился ее требованию и устроил эту встречу. Причем именно в парке, так как он знал, что Макфадден вряд ли посмеет явиться к нему в офис, а позволить Фрэнсин сесть в его машину Манро тоже не мог. Поэтому они и решили встретиться в парке, хотя погода оставляла желать лучшего. Манро тщательно проинструктировал своих людей и теперь был спокоен.
   Макфадден сидел, забросив ногу на ногу, и курил длинную сигару, выпуская в воздух клубы дыма.
   – Я получил немало удовольствия, наблюдая за твоими гориллами, – весело поприветствовал он Клэя и Фрэнсин. – Где ты их откопал, капитан? Отчаянные парни. Только самые верные псы могут бегать в такой холод в одном трико, да еще с привязанными к яйцам «пушками».
   – Ничего, они неплохо получают за свою работу, – недовольно поморщился Манро. – А где же твой верный пес Тхуонг?
   – Занят, – буркнул Макфадден. – Присаживайтесь.
   Они присели на край скамьи, а Макфадден повернулся к ним и вперился взглядом во Фрэнсин.
   – Миссис Лоуренс, я очень надеюсь, что вы порадуете меня хорошей новостью. А хорошей новостью для меня может быть только чек на требуемую сумму.
   – Нет, – коротко отрезала она.
   – Вы говорили с Сакурой? – насторожился Макфадден.
   – Да.
   – Значит, вам известна сумма. В чем же дело?
   – Сакура здесь ни при чем, – тихо, но твердо заявила Фрэнсин. – Ее вынудили сделать это. Муж отнял у нее ребенка и заставил; принять участие в похищении денег. У нее просто не было другого выхода. Всю операцию задумал этот француз, и он же завладел деньгами. Сакура понятия не имеет, где они сейчас находятся. Она их даже в глаза не видела. Так что бесполезно терзать ее и ребенка. Они все равно не помогут вам вернуть деньги.
   Макфадден выпустил очередную струю дыма и пристально посмотрел на Фрэнсин:
   – Вы меня не поняли. Деньги у вас прошу не я, а ваша дочь.
   – Она не моя дочь.
   – Неужели? А Рикарду она сказала, что является вашей дочерью.
   – Меня не интересуют ее заблуждения. Это ее дело.
   – Но в принципе это возможно, разве нет?
   – Нет.
   – В мире нет ничего невозможного, миссис Лоуренс, – глубокомысленно заметил Макфадден, пыхтя сигарой. – Вы могли бы сделать анализ крови.
   – Я его уже сделала, – неохотно призналась Фрэнсин.
   – Ну и каков результат?
   – У нее та же группа, что и у меня.
   Макфадден довольно захихикал:
   – Вот видите! Какие же еще вам нужны доказательства?
   – Дело в том, что это самая распространенная в мире группа крови, – спокойно пояснила она. – Так что она вовсе не доказывает наше родство.
   – Сакура должна помнить вас с детства, – продолжал напирать Макфадден.
   – Она ничего не помнит, – пожала плечами Фрэнсин. – Она не знает, кто она, откуда родом и кто ее родители.
   – Вполне допускаю, но сейчас разработаны весьма эффективные методики стимулирования памяти, – невозмутимо заметил Макфадден. – Если хотите, я помогу ей.
   – Она ничего не помнит, майор, потому что ей просто-напросто нечего вспоминать, – раздраженно заявила Фрэнсин. – Она не моя дочь, и давайте наконец оставим этот разговор!
   – Нет, миссис Лоуренс, мы не можем его оставить, – с угрозой в голосе сказал Макфадден. – Поверьте, это невозможно. Кстати, почему вы решили оплатить ее лечение в дорогой клинике? Почему наняли Манро, чтобы ее разыскать? Почему, наконец, вы так обеспокоены ее судьбой и опасаетесь, что мы можем причинить ей неприятности? Могу ответить сам: потому что вы знаете, что не можете бросить ее на произвол судьбы. А знаете вы это потому, что она ваша родная дочь!
   – Майор, я еще раз повторяю, что не признаю Сакуру своей дочерью, – устало пробормотала Фрэнсин.
   Макфадден покрутил сигару между пальцами и посмотрел на нее сквозь струйку дыма:
   – Вы все еще не оправились от шока, так? Еще бы, не очень приятно сознавать, что ваша давным-давно потерянная дочь оказалась замешанной в наркоторговле, украла чужие деньги, да еще и лжет на каждом шагу. Но тут уж ничего не поделаешь. Карма, как любят говорить азиаты. – Макфадден сунул сигару в рот и полез в карман. – Кстати, я тут кое-что принес для вашей малышки.
   Он протянул Фрэнсин черно-белую фотографию с обгоревшими краями, на которой было изображено тело маленького ребенка, обожженного напалмом и с обуглившимися конечностями. Фрэнсин оторопело посмотрела на нее, а потом вдруг ощутила, как к горлу подкатывает тошнота.
   – Ты что, спятил, мерзавец? – взбеленился Клэй.
   – О Боже мой, – ухмыльнулся Макфадден, – простите, я хотел показать совсем другую фотографию. – Он швырнул на колени Фрэнсин еще один снимок.
   Она осторожно взяла его и увидела симпатичного малыша е черными кудрями. Он сидел на земле и испуганно смотрел в объектив, а рядом с ним виднелись чьи-то нога в армейских ботинках и камуфляжных брюках.
   – Впрочем, бы можете показать ей обе фотографии, чтобы у нее немного прояснилось в мозгах, – самодовольно, хмыкнул Макфадден. – Малыш до и после, так сказать.
   Манро нервно заерзал на скамье и сжал кулаки.
   – Эти ботинки, на фото – твои, что ли? – пробасил он.
   – Да, мои, – охотно согласился Макфадден, бросив на Клэя насмешливый взгляд.
   Фрэнсин даже передернуло от омерзения.
   – Значит ли это, майор, что ЦРУ открыто занимается подобными делами? Или вы исключение из общего правила?
   – Она украла деньги у моих коллег, миссис Лоуренс, – процедил майор сквозь зубы. – А это уже преступление, за которое ей придется отвечать вместе с вами.
   – Со мной? – оторопела Фрэнсин. – Что вы хотите этим сказать?
   Макфадден вновь покрутил между пальцами сигару и хитро прищурился:
   – Ваша дочь украла деньги, которые американское правительство выделило для успешного завершения войны в Юго-Восточной Азии. Эти деньга предназначались для операции против коммунистических повстанцев. А это, мадам, сейчас расценивается как преступление.
   – Эй, Макфадден, – решительно вмешался Клэй, – оставь эту патриотическую чушь для своих дебилов.
   Майор вперился в него злобным немигающим взглядом:
   – Только такие, как ты, могут называть подобные вещи чушью.
   – Не валяй дурака, мы прекрасно знаем, что это были деньги, вырученные за продажу героина.
   – Ну и кретин же ты, Манро! – усмехнулся Макфадден. – Кого сейчас волнует, откуда берутся деньга? Всем на все наплевать. Деньги, как известно, не пахнут. – Макфадден кивнул в сторону медленно пробегавших мимо, них людей. – Вот эти парни, как и ты, недавно вернулись с войны, которую проиграли в самом начале. А знаешь, сколько туда вбухали денег? Миллиарды долларов! Весь народ кормил, поил, одевал и вооружал тысячи солдат, офицеров и генералов, а чем все кончилось? Позорным провалом. И вот теперь я делаю ту самую работу, которую не смогли сделать вы.
   Клэй кивнул.
   – Ты тоже проиграешь, Макфадден. Не надо обманывать ни себя, ни других. Исход твоей деятельности предрешен, а твой провал окажется более позорным, чем наш.
   Макфадден повернулся к Фрэнсин:
   – Верните мне деньги, миссис Лоуренс.
   Та, похоже, ожидала подобного требования и ничуть не удивилась.
   – Я тоже видела войну и смерть, майор, так что не стоит меня пугать. Я не ребенок, которого можно запросто обвести вокруг пальца.
   .. Макфадден наклонился вперед.
   – Послушайте меня, – с угрозой произнес он. – У Сакуры есть один-единственный шанс спасти себя и ребенка – если вы уплатите ее долг. А для вас это единственная возможность убедиться в том, является ли она вашей дочерью. Если мы перережем, ей глотку, вы ничего никогда не узнаете.
   – А вы никогда не получите обратно свои деньги, если с ней или, с ее ребенком что-нибудь случится, – невозмутимо ответила Фрэнсин. – Поэтому оставьте ваши угрозы при себе.
   Макфадден плюнул и злорадно ухмыльнулся:
   – Это не пустые угрозы, миссис Лоуренс. Вам не удастся уберечь ее. Во всяком случае, от меня.
   С озера подул холодный ветер. Манро стоял рядом с Макфадденом и пристально следил за каждым его движением. Едкая ухмылка майора насторожила его, и в следующую секунду он понял, что она означала.
   – Черт возьми! Сакура!
   Фрэнсин положила руку ему на плечо.
   – Что случилось? – выдохнула она, побледнев.
   – Нам нужно срочно вернуться в больницу. – Он схватил ее за руку и потащил прочь.
   Макфадден продолжал ехидно ухмыляться.
   – Мы еще поговорим с вами, миссис Лоуренс! Не пропадайте, ладно?
   Фрэнсин и Клэй побежали к выходу из парка, а люди Манро сделали все возможное, чтобы Макфадден не последовал за ними.
 
   Сакура сидела на кровати, свесив ноги и положив руки на колени. Она глубоко дышала, стараясь избавиться от боли и страха, которые парализовали ее волю и лишили возможности рассуждать хладнокровно. После сеанса медитации она успокоилась, закрыла глаза и представила себя идущей по узкой тропинке от леса к реке. Этому искусству обучил ее Томодзуки Уэда, когда ей было около шести лет. А потом у нее появился другой учитель, который показал, как должен медитировать взрослый человек.
   Этот воображаемый путь она совершала бесчисленное количество раз, но почему-то никогда не достигала конечного пункта. Она шла по темному лесу, натыкалась на острые сучья, а по сторонам мелькали темные и оттого еще более зловещие, фигурки людей. Они подходили к ней, прикасались к ее телу и исчезали в сумраке леса. Среди них были добрые люди, они ласково улыбались ей, а были злые, которые шипели ей на ухо страшные проклятия и старались причинить боль.
   Но была еще одна группа людей. Они стояли поодаль, а вокруг них горел яркий огонь. Ли Хуа поглаживал седую бороду, ласково улыбался и приветливо помахивал ей рукой. А позади него толпилась группа солдат, среди которых она всегда видела своего мужа Роджера. Он был красивым, радостным, то есть именно таким, каким она его запомнила с первых дней знакомства. А на руках он держал крохотного малыша, в котором она всегда узнавала Луиса. Сакуре хотелось крикнуть ему, что мама рядом и не даст его в обиду, но ее путь пролегал мимо них и она не могла повернуть назад.
   А впереди лежала длинная-предлинная дорога сквозь лесные дебри, вдоль которой стояли тысячи людей, с кем судьба сводила ее хоть раз в жизни. Иногда ей удавалось даже приблизиться к Томодзуки Уэде, который всегда стоял в воинственной позе самурая и злобно сверкал узкими глазами. Но она знала, что он злился не на нее, а на весь окружающий мир, который не захотел понять его сложной натуры. И он всегда указывал ей рукой в сторону реки и призывал не останавливаться на полпути.
   Река была где-то рядом. Она слышала журчание воды за деревьями, но ни разу не смогла добраться до нее. С этого места ее путь с каждым шагом становился все труднее и труднее, а потом она и вовсе лишалась сил и не могла идти дальше. Каждый ярд дороги причинял ей такие страдания, что она стонала от боли и падала на землю, чтобы хоть немного передохнуть. Ее тело было исцарапано и покрыто грязью, оно ныло от усталости и не желало починяться разуму, но впереди маячили фигуры Ману и Уэй, они махали ей руками, что-то кричали и счастливо улыбались.
   Вот и сейчас она дошла до них, радостно поприветствовала, но не остановилась, а пошла дальше, решив во что бы то ни стало завершить путь к реке. До нее оставалось совсем немного, но она уже знала, что увидит на берегу – немыслимый, сводящий с ума ужас.
   Ползком преодолев остаток пути, она вышла из лесу и начала медленно приближаться к реке. А там уже стояли солдаты, держа в руках оружие. А в воде совсем без одежды стояли люди из ее деревни. Они были напуганы и с ужасом взирали на солдат, прекрасно понимая, что сейчас их начнут убивать. Она сделала еще несколько шагов вперед, и в этот момент началось самое страшное. Солдаты бросились на беззащитных людей и кромсали их слабые тела длинными мечами, штыками или били прикладами винтовок. Вода в реке мгновенно окрасилась в красный цвет, а острые штыки все вонзались в тела, и кровь лилась рекой, и конца этому кошмару не было.
   Она заставила себя сделать еще несколько шагов, стараясь не смотреть на корчащиеся в предсмертной судороге тела. Ноги хлюпали в лужах крови, уши закладывало от душераздирающих криков несчастных– жертв. Наконец она вошла в реку. Вода была ледяной, и холод пробирал ее до костей. Сакура подняла голову и увидела на другом берегу умирающую деревню, но ее внимание было приковано к тем людям, которые стояли на песчаной отмели. Это были фигуры тех, кто привел ее сюда. Она попыталась приблизиться к ним, чтобы разглядеть лица, но в этот момент в ней что-то взорвалось и фигурки разлетелись на мелкие осколки, оставив после себя непроглядную темноту.
   Сакура подняла голову и медленно вышла из позы лотоса, которую она всегда принимала, когда занималась медитацией. На сей раз она добралась до реки, но так и не смогла разглядеть лица тех, людей, которые когда-то были для нее дороже всех на земле.
   Она услышала скрип открывающейся двери и медленно повернула голову. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя и осознать весь ужас своего положения. В коренастой зловещей фигуре непрошеного гостя она узнала Тхуонга. Его черные глаза недобро сверкали, а весь его вид не оставлял сомнений в его намерениях. Он плотно прикрыл за собой дверь и подошел к ней.
   – Как ты попал сюда? – вскрикнула она.
   – Ах ты, сука! – злобно прошипел Тхуонг. – Грязная шлюха, стерва! – Он еще долго осыпал ее отвратительными ругательствами, которые звучали еще отвратительнее оттого, что он произносил их на лаосском языке. – Ты, тварь, думала, что сможешь от нас скрыться?
   Сакура попятилась к окну, где находился колокольчик для вызова медсестры. Если ей удастся до него добраться, войдет сестра и спасет ее.
   – Что тебе надо от меня?
   – Ты прекрасно знаешь, что нам надо, – процедил Тхуонг, вынимая из кармана нож с длинным лезвием.
   Сакура поняла, что, если помощь не подоспеет, ей придется туго.
   – Почему эта сука не хочет рассчитаться с нами?
   – Она не верит, что я ее дочь, – тихо произнесла Сакура пересохшими, от страха губами.
   – А ты заставь ее поверить в это.
   – Она требует доказательств.
   – Ну так дай ей эти доказательства.
   – Их у меня нет, Тхуонг.
   Бандит встал между ней и колокольчиком.
   – Если она не заплатит нам, твое сучье отродье будет висеть на дереве.
   – Тхуонг, у меня нет доказательств, – пыталась объяснить ему Сакура.
   – Ты жива до сих пор только потому, что должна выколотить из нее деньги. В противном случае я бы давно уже порезал тебя на мелкие куски. Впрочем, все впереди. Я буду резать тебя медленно, с удовольствием. – Он ухватил ее за правое ухо и так сильно дернул, что у нее потемнели в глазах.
   Потом взмахнул ножом, и она почувствовала, как по шее потекла струйка крови.
   – Нет! – закричала Сакура и обхватила пальцами лезвие ножа.
   – Я отрежу тебе пальцы! – пригрозил тот, наклонившись к ней. – Смотри мне в глаза, шлюха долбаная! – Тхуонг резко дернул ее за волосы и размазал ножом кровь по ее щеке.
   Его изъеденное оспой лицо перекосила садистская ухмылка. Помахав перед ее носом ножом, он вытер лезвие о белоснежную простыню и снова приставил его к ее лицу.
   – Хочешь, я отрежу твой симпатичный носик?
   – Нет! – вскрикнула Сакура, чувствуя, что от страха может потерять сознание.
   Она была уверена в том, что он отрезал ей ухо и сейчас начнет кромсать лицо.
   – Не надо, умоляю тебя!
   – Вытряси из нее деньги! – приказал Тхуонг.
   – Я постараюсь, – выдохнула Сакура, не спуская глаз с приставленного к лицу лезвия.
   – Надо не; просто постараться, а сделать это! – брызгая слюной, прорычал бандит. – И помни, что твой сосунок в моих руках!
   – Дай мне хоть немного времени, – едва слышно прошептала Сакура.
   – Двадцать-четыре часа. Но после этого никаких отсрочек. Ты поняла меня, Сакура? Никаких!
   Она молча кивнула и зажала рукой раненое ухо. Кровь медленно сочилась между пальцами и капала на больничный халат.
   Тхуонг спрятал нож и тряхнул ее за плечо:
   – Мы найдем тебя хоть на краю света, так и знай! Причем в любое время и в любом месте. – Он наклонился и плюнул ей в лицо.
   Сакура опустила, голову, не сделав попытки утереться. Тхуонг быстро вышел из палаты, плотно прикрыв за собой дверь.
   У Сакуры подкосились нога, и она упала на пол. Полежав немного, она доползла до двери, приподнялась, повернула дверную ручку и вывалилась в коридор.
 
   Фрэнсин с ужасом смотрела на неподвижное тело Сакуры, лежащей на кровати с перевязанной головой. Врачи уже наложили ей тридцать швов на ухо и дали болеутоляющее, после которого она быстро заснула. Ее кожа была мертвенно-бледной и отливала синевой.
   – Это все из-за меня, – прошептала Фрэнсин, не сводя глаз с перевязанной головы Сакуры.
   – Нет, – попытался успокоить ее Клэй, – вы здесь ни при чем. Это я во всем виноват.
   – Она пришла ко мне за помощью, а я отфутболила ее. – Фрэнсин посмотрела на Манро, и он увидел в ее глазах слезы. – Я больше не могу, Клэй! У меня нет никаких аргументов против ножа. Они убьют ее и ребенка.
   Клэй благоразумно промолчал, вспомнив зловещую улыбку на лице Макфаддена.
   – Ему так просто не отделаться, – произнес он с угрозой, сжимая кулаки.
   – Нет, Клэй, мы не можем бороться с ЦРУ. Ты же сам прекрасно знаешь, что это нам не по силам. – Она погладила пальцы Сакуры. – Она слишком важна для меня, чтобы рисковать ее жизнью. У меня сейчас действительно нет никого, кроме нее. Она теперь навсегда станет частью моей жизни, вне зависимости от того, чем закончится эта история.
   Клэй тоже посмотрел на Сакуру.
   – Но ведь это может быть просто частью плана по вымогательству у вас денег.
   – Ты в самом деле так считаешь?
   – Нет, конечно, но допускаю такую возможность.
   – А я теперь допускаю возможность, что это действительно Рут. – Фрэнсин замолчала и посмотрела на Сакуру.
   Та неожиданно дернулась, не совсем внятно произнесла несколько слов на непонятном языке и затихла.
   – Причем не только допускаю, а почти уверена, – добавила Фрэнсин так тихо, что Клэй с трудом расслышал ее слова. – Я больше не могу делать вид, что ничего не слышу и ничего не вижу. Вероятно, надо собраться с силами и посмотреть правде в глаза.
   Клэй удивленно взглянул на Фрэнсин. Он и не подозревал, что женщина, которую он считал образцом силы и несгибаемой воли, может плакать. Она плакала, зажав рот рукой, и неумело вытирала слезы тыльной стороной ладони. А за пределами палаты царил переполох. Охранники громко выясняли, как мог проникнуть в охраняемое помещение посторонний человек, больничное начальство грозило уволить всех без разбору, а медсестры недоумевали, почему Сакура не вызвала их колокольчиком. Особенно неистовствовал доктор Парсонс, который совсем недавно заверял Фрэнсин и Клэя, что их больница надежно охраняется и ни один посторонний проникнуть сюда не сможет.
   В конце концов он посадил перед палатой Сакуры вооруженного охранника, а еще четверо накачанных силачей дежурили в разных концах коридора, подстраховывая главного охранника.
   – Теперь мы можем гарантировать ее безопасность, – подытожил он. – Но только внутри больницы. За ее пределами наша ответственность снимается.
   Фрэнсин согласилась с ним, хотя на душе у нее было мерзко.
   – Нам нужно подыскать ей более безопасное место, – заявил Клэй, когда доктор Парсонс вышел из палаты. – Причем сделать это нужно как можно скорее. Если хотите, я найду ей тихое местечко где-нибудь за пределами нашего штата.
   – Думаю, этого будет недостаточно, – возразила Фрэнсин. – Мне кажется, ее нужно отправить в Гонконг.
   – В Гонконг? – изумился Клэй. – Зачем? Они в два счета выяснят, что у вас там есть квартира, и нагрянут туда. Фрэнсин, поверьте мне, они найдут ее в течение двадцати четырех часов.
   – У меня в Гонконге есть не только квартира, но и другая собственность. – Она улыбнулась и хитро подмигнула ему. – У меня там есть такие места, о которых не знает ни одна живая душа. Только я знаю истинных владельцев этих заведений. По крайней мере, у нас будет время, чтобы обдумать ситуацию и выработать хоть какой-то план действий. Конечно, Клэй, столь далекое путешествие выходит за рамки ваших обязанностей, но я готова соответствующим образом оплатить ваш труд.
   Он пожал плечами:
   – Пусть вас это не волнует. Я уже сказал, что не оставлю вас наедине с этой проблемой.
   Фрэнсин долго смотрела на Манро, не зная, как его отблагодарить. Наконец она решилась, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку.
   – Спасибо, Клэй, ты замечательный парень, – растроганно сказала она.
   – Нет проблем, миссис Лоуренс. – Клэй так разволновался, что даже не заметил, как перешел на официальный тон.
   – Меня зовут Фрэнсин, – напомнила она, улыбнувшись.
   – Хорошо.
   В палату бесшумно вошла медсестра.
   – Миссис Лоуренс, полиция просит уделить ей несколько минут, – прошептала она. – Они хотят поговорить с вами и мистером Манро.
   – Что мы должны сказать им? – спросил Клэй.
   – Надо запудрить им мозги, – быстро сказала. Фрэнсин. – Завтра утром ее здесь уже не будет. Я хочу сделать это сегодня вечером.
   – Сегодня? – оторопел Клэй. – А как же лечение?
   – Рискованно оставлять ее. Не известно, что они еще придумают. Если мы вывезем ее быстро и без шума, это дает нам гарантию, что она будет в безопасности. Хотя бы на короткое время. Это единственное, чего они не ожидают от нас в данный момент.
   Клэй уставился на нее черными глазами, раздумывая над ее предложением.
   – Да, в, этом действительно что-то есть, – наконец согласился он.
   – Мы отправим ее на частном самолете. У меня есть на примете надежная авиакомпания, которая не разглашает секреты своих пассажиров.
   – Вы полагаете, Сакура выдержит такой продолжительный рейс?
   – Я думаю, она способна выдержать гораздо больше, чем мы с тобой.
   Он понял, что Фрэнсин взяла себя в руки и готова действовать, как всегда, быстро и решительно.
   – Вы возьмете с собой медсестру?
   – Нет, никаких посторонних лиц, – отвергла она его предложение. – Полетим только мы – ты, я и Сакура. Возьмем с собой запас лекарств и будем пичкать ее до тех пор, пока г. Гонконге ей не окажут медицинскую помощь. Я хочу обеспечить ей максимум безопасности, Клэй, и поэтому никто в этой больнице не должен знать, что мы улетаем. Никто не должен знать о наших планах. Мы отвезем ее в аэропорт, а там сразу сядем в самолет.