Габриэль Мариус. Седьмая луна

   – Нет, мой папа уже мертв, – без тени сомнения заявила девочка. – Его убили японцы. Если бы он был жив, то уже дивно бы вернулся к нам. Мама, я хочу, чтобы Клайв был моим новым папой.
   У Фрэнсин даже дух перехватило от таких слов. Она всегда считала дочь маленьким ребенком, но теперь, похоже, настало время говорить с ней откровенно.
   – Послушай меня внимательно, дорогая, – начала она, взяв малышку за руку. – Это очень важно.
   – Я слушаю, – с готовностью ответила девочка.
   – Вполне возможно, что твоего папы уже нет в живых. Но возможно также, что японцы просто захватили его и держат в каком-нибудь лагере для пленных.
   – В тюрьме для плохих людей? – решила уточнить Рут.
   – Нет, дорогая, это специальное место для тех, кого японцы считают своими врагами. Если это так, то не исключено, что в один прекрасный день мы снова увидим его. Но сейчас, пока мы ничего не знаем о нем, у тебя нет отца, а у меня нет мужа.
   – А как же Клайв? – не унималась Рут.
   – Клайв действительно хочет занять место отца в нашей семье. Другими словами, он хочет стать твоим новым отцом и моим новым мужем.
   – Ура-а! – радостно закричала девочка и громко захлопала в ладоши.
   Фрэнсин подумала, что дочь почему-то не очень хорошо относится к отцу, но не могла понять причину этого. Возможно, девочке просто захотелось вновь ощутить заботу и ласку отца.
   – Послушай, Рут, а что, если твой отец все-таки вернется к нам?
   – Не знаю, – подумав, ответила малышка, – Что же мы будем тогда делать?
   – Я тоже не знаю, – грустно вздохнула Фрэнсин.
   В этот момент в дверь постучали, и на пороге появилась миссис Д’Оливейра.
   – Вы слышали, что вчера японцы разбомбили публичный дом?
   У Фрэнсин сжалось сердце от предчувствия беды. Она сразу подумала о милой, добродушной Берте и той женщине, которая совсем недавно родила ребенка.
   – Эдвина, присмотри за Рут, а я пойду узнаю, можно ли хоть чем-то помочь.
   На Шанхайской улице воздух был пропитан гарью, дымом и пылью, На месте публичного дома была груда битого кирпича и обломки деревянных перекрытий. Похоже, здесь действительно был настоящий ад. На развалинах домов суетились солдаты, пытавшиеся отыскать оставшихся в живых обитателей разрушенного квартала. От заведения «Золотые туфельки» практически ничего не осталось. На земле лежало несколько окровавленных тел.
   Фрэнсин поспешила туда и с ужасом увидела, что среди погибших находилась и Берта. Она лежала на тротуаре, ее мертвые глаза смотрели в затянутое тучами небо. На бледных губах навсегда застыла улыбка. Фрэнсин огляделась и увидела неподалеку женщину, которая совсем недавно родила в бомбоубежище. Она лежала на боку, крепко прижимая к себе мертвого младенца.
   Постояв над телами несчастных жертв, Фрэнсин медленно поплелась домой. Этим людям уже ничем нельзя было помочь.
   Клайв пришел ровно в шесть. Судя по всему, он тоже попал под бомбежку. Его китель был разорван в нескольких местах, изрядно помят и покрыт толстым слоем пыли.
   – Извини, что так поздно, – сказал он, целуя ее. – Весь день вытаскивал людей из-под развалин. Сейчас это гораздо пояснее, чем бессмысленное сидение в отделе цензуры. Фрэнсин, скажи мне еще раз, что ты меня любишь.
   – Люблю, – тихо промолвила она, все еще не уверенная, что это на самом деле так.
   И тут из своей комнаты выбежала Рут и бросилась к нему с распростертыми объятиями.
   – Скоро ты будешь моим новым папой! – защебетала она.
   Личико ее раскраснелось от радости.
   – О, ты моя бесценная! – Он подхватил ее на руки и подбросил вверх. – Я сделаю все возможное, чтобы быть тебе хорошим отцом. Надеюсь, у меня это получится.
   – Ты будешь заботиться о нас?
   – Разумеется, я буду ухаживать за тобой и твоей мамой, можешь в этом не сомневаться.
   – Значит, я должна называть тебя папой?
   – А как бы ты хотела меня называть?
   – Клайвом.
   – Прекрасно! Значит, будешь звать меня просто Клайв.
   – Давай поиграем, а потом почитаем книжку, – деловито предложила малышка, хватая его за руку.
   – Не сейчас, Рут, – строго осадила ее Фрэнсин. – Клайву нужно переодеться, помыться и немного отдохнуть. – Она провела его в ванную, дала кусок мыла и чистое полотенце.
   После обеда они вышли на балкон, оставив Рут с Эдвиной.
   – Фрэнсин, скоро из порта отправятся два больших судна, – осторожно начал Клайв, искоса поглядывая на нее. – Правда, будут еще два военных корабля, но, конечно, не такие комфортабельные. А после них уже никто не может дать гарантию, что будут другие суда. Ты понимаешь, что я хочу этим сказать?
   – Да. – Фрэнсин повернулась и посмотрела ему в глаза.
   – Вам надо завтра же пойти оформить все нужные документы.
   – Хорошо.
   – Кстати, вам не придется оплачивать проезд. За все платит британское правительство. Правда, количество багажа будет строго ограничено, но я не думаю, что у тебя здесь слишком много вещей. Я приеду к вам на машине ровно в семь и помогу собрать все необходимое. Должен сразу предупредить, что там будет очередь.
   – А ты, Клайв?
   – Я должен остаться здесь, – ответил он спокойно. – Но мы скоро встретимся, не волнуйся.
   – Я не верю в это!
   – Тебе придется мне поверить.
   – Боже мой! – Из глаз Фрэнсин потекли слезы.
   Мысль том, что она потеряла мужа, а теперь может потерять и Клайва, лишала ее сил.
   – Я люблю тебя, Клайв, – плача, прошептала она, и на сей раз уже точно знала, что говорит правду.
   На следующий день они поехали в отдел по эвакуации беженцев, расположенный на Клани-Хилл. Дождь лил как из ведра, настроение было отвратительное, и поэтому все молчали, думая о предстоящей встрече с чиновниками. А у Рут к тому же началось жуткое расстройство желудка, и она ерзала на заднем сиденье между Эдвиной и Фрэнсин и машинально терла рукой бледное личико. Клайв сидел впереди и рассеянно поглядывал в залитое дождем окно.
   Чем ближе они подъезжали к нужному месту, тем больше на дороге становилось машин.
   – Матерь Божья, – пробормотал Клайв. – Мне кажется, сюда съехался весь Сингапур.
   – Да, похоже, что для нас не найдется места на этих судах, – уныло поддержала его Фрэнсин.
   – Нет, мы этого не допустим, – взбодрился Клайв. – Абу-Бакр, – обратился он к водителю, – попробуй обогнуть эту пробку и проехать боковыми улочками.
   Молодой малаец кивнул:
   – Хорошо, господин.
   Они свернули на узкую улицу, но и там все было запружено машинами. Вероятно, эта здравая мысль пришла в голову не только Клайву.
   – Ничего страшного, – попытался успокоить их Клайв, но в этот момент у них над головой послышался звук приближающихся японских самолетов.
   Все машины мгновенно остановились, и из них стали выскакивать насмерть перепуганные пассажиры. Где-то впереди поднялся в воздух огромный фонтан земли. Их водитель тоже открыл дверь и выскочил из машины.
   – Скорее в укрытие!
   – Пошли! – приказал Клайв. – Быстро!
   Фрэнсин посмотрела вверх, но ничего страшного не увидела.
   – Быстрее! – повторил Клайв и, подхватив Рут на руки, выскочил из машины.
   Фрэнсин тоже выбралась из машины и побежала к бетонной водосточной трубе, расположенной ярдах в десяти от нее. Но в этот момент над головой раздался невыносимо громкий визг пикирующего бомбардировщика. Она упала на землю и закрыла руками голову. И вдруг какая-то страшная сила оторвала ее от земли и швырнула в темноту.
   Сознание вернулось к ней вместе с жутким криком:
   – Рут! Рут!
   На самом деле это был не крик, а еле слышный стон. В следующую секунду она почувствовала на своем лице что-то влажное.
   – С Рут все в порядке, – раздался знакомый голос.
   Она открыла глаза и увидела Клайва. Но больше всего ее удивило даже не это, а то, что лежала она на белоснежной кровати, а голова ее покоилась на огромной подушке.
   – Где Рут? – едва слышно прошептала она.
   – С ней все в порядке, – повторил Клайв. – Она не пострадала. Ни единой царапины, Фрэнсин, успокойся.
   – Где она?
   – Я сейчас приведу ее. – Клайв вскочил со стула.
   – Нет! – Она схватила его за руку, но тут же потеряла сознание.
   – Мама, мама, я здесь, проснись!
   Фрэнсин открыла глаза и прижала к себе маленькое исхудавшее тельце дочери. Ей показалось, что она плачет, но на самом деле она была слишком слаба даже для этого. Через минуту она снова погрузилась в темноту и очнулась, лишь когда ощутила неприятный приступ тошноты. Чьи-то сильные руки помогли ей свеситься с кровати и наклониться над большим металлическим тазом с водой. Почти полчаса ее выворачивало наизнанку, затем ее уложили в постель, и она опять забылась в тревожном сне.
   Очнувшись в третий раз, она почувствовала себя намного лучше и снова очень удивилась, обнаружив, что лежит на кровати в какой-то комнате и к тому же на белоснежной подушке. Кроме нее, здесь было много других женщин, и среди них мелькали люди в белых халатах.
   Она, должно быть, издала какой-то звук, потому что в тот же момент над ней наклонился Клайв и тревожно посмотрел на нее.
   – Фрэнсин, слава Богу, ты пришла в себя! – заговорил он. – Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?
   Она схватила его руку и прижала к себе.
   – Мне приснилось, что Рут подходила ко мне?
   – Нет, не приснилось, дорогая, – успокоил он ее. – С ней все хорошо. Она спит в дежурной комнате медсестер.
   – Я хочу ее видеть.
   – Тише. – Он приложил палец к ее губам. – Ты разбудишь других пострадавших. Сейчас всего пять часов утра.
   Фрэнсин крепче сжала руку Клайва. – А где Эдвина?
   – Ее нет с нами.
   Фрэнсин уставилась на него, чуть не задохнувшись от ужаса.
   – Не волнуйся, она жива, – погладил ее по щеке Клайв. – Я протащил ее на судно, и сейчас она на пути к Англии. Дай Бог, чтобы она туда доехала.
   – А как же мы? – прошептала Фрэнсин.
   Клайв нахмурился:
   – Последнее судно ушло вчера вечером.
   Она недоуменно уставилась на него:
   – Как ушло? Что ты хочешь этим сказать?
   – Судно ушло, Фрэнсин, по-другому и не скажешь.
   – А другие?
   – Других не будет, – грустно вздохнул Клайв. – Остается надеяться только на чудо.
   Только теперь она поняла, что пробыла здесь много времени, и от этой мысли ее бросило в холодный пот.
   – Клайв, сколько времени я уже здесь?
   – Неделю, Фрэнсин. Ты получила тяжелую контузию, и врачи вообще уже не надеялись, что ты придешь в себя.
   Она зажмурилась.
   – Неужели больше не будет судов? – обреченно спросила она через минуту.
   – Нет, Фрэнсин, не будет. По крайней мере, пассажирских судов. А все военные суда защищают город.
   Она подумала, что сейчас еще рано говорить о бегстве. Она слишком слаба для этого.
   – Мне нужно поспать, Клайв.
   – Да, милая, спи.
   Из темноты ее вырвал оглушительный звук взрыва. Он прозвучал где-то высоко в небе и поначалу показался ей грозовым раскатом. Она с ужасом посмотрела на Клайва, который тоже проснулся и потирал рукой заспанное лицо.
   – Пойду посмотрю, что там стряслось, – сказал он и исчез за дверью.
   В этот момент медсестра внесла в палату всхлипывающую Рут и положила ее на кровать рядом с матерью. Фрэнсин прижала ребенка к груди и вспомнила слова Клайва о том, что все суда уже ушли и теперь им из Сингапура не выбраться.
   – Наши взорвали дамбу, – бесстрастным голосом сообщил Клайв. – Это означает, что мы потеряли Малайю и теперь в наших руках остался лишь Сингапур.
   На следующий день Фрэнсин разрешили вернуться домой. Она была еще очень слаба и с трудом передвигалась без посторонней помощи, но держать ее в больнице больше не могли.
   – Клайв, нам нужно во что бы то ни стало выбраться из Сингапура, – сказала она, когда они вернулись домой.
   Тот пожал плечами:
   – Не знаю пока, как это можно сделать.
   – Неужели здесь не осталось никаких судов?
   – Они все реквизированы для военных целей.
   – А если поискать каких-нибудь частных владельцев? – предложила Фрэнсин. – Ведь у нас есть деньги. Неужели мы не сможем найти такого человека?
   – И куда ты хочешь уехать? – грустно улыбнулся Клайв.
   – На Яву или Цейлон.
   Клайв удивленно посмотрел на нее.
   – Ты знаешь, сколько туда нужно плыть? Несколько тысяч миль. Ни одно частное судно не выдержит такой нагрузки.
   – Клайв, – взмолилась она, – ты не уйдешь от нас? Не оставишь нас на произвол судьбы? Ты можешь все бросить и уехать с нами?
   – В строгом смысле слова я этого сделать не могу, – сухо ответил он. – Это будет расценено как дезертирство, со всеми вытекающими последствиями.
   – Почему же солдаты покидают Сингапур? – допытывалась она.
   – Да, солдаты уходят, – терпеливо пояснил он. – Уходят все, кто может передвигаться. Война для нас уже закончилась.
   – Так в чем же дело, Клайв? Ты нужен нам, понимаешь? Мы не сможем без тебя.
   Он пристально посмотрел на нее и улыбнулся:
   – Я знаю, на что ты намекаешь, но ты не права. Я не Эйб и ни за что на свете не оставлю вас одних.
   Она чуть не расплакалась от облегчения.
   – Но есть одна вещь, которую я не могу изменить, – продолжил Клайв. – Сейчас уже слишком поздно, дорогая. Надо было думать об этом раньше.
   – Но должен же быть хоть какой-то выход! – в панике воскликнула Фрэнсин.
   Клайв надолго задумался, отвернувшись к окну.
   – Клайв, я понимаю, что сама виновата в этом, но сейчас надо что-то придумать. Безвыходных положений не бывает.
   Он повернулся к ней и нежно поцеловал.
   – Ничего, все образуется, любовь моя. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
   Несколько дней они рыскали по городу, пытаясь найти хоть какое-нибудь судно, которое могло бы вывезти их из осажденного Сингапура. И все это время до них доходили слухи о том, что некоторые владельцы частных судов вывозят беженцев за большие деньги, но им так и не удалось их найти. А потом появились еще более страшные слухи о том, что почти все, суда, которые вышли из Сингапура в последние дни, были безжалостно потоплены японскими торпедами. Говорили также, что японцы не пропускали даже маленькие торговые суда, перевозящие женщин и детей.
   А обстановка в городе становилась все более угрожающей. Если раньше город бомбили только с самолетов, то теперь он стал подвергаться круглосуточному артиллерийскому обстрелу, в результате которого центральная часть города была почти полностью разрушена.
   Клайв находился на грани физического истощения, целыми днями вытаскивая людей из-под развалин, и приходил к ним исхудавший, грязный и измученный. Кроме того, он должен был разместить около тридцати тысяч солдат, которые прибыли в Сингапур в последние дни. Это были жалкие остатки британской армии, потерпевшей сокрушительное поражение в Малайе.
   Однажды Фрэнсин, вернувшись домой с пакетом риса, который с трудом раздобыла после двух часов поисков, обнаружила Клайва, весело улыбавшегося ей.
   – Говорят, что завтра утром из Сингапура уйдет небольшое китайское судно, – радостно сообщил он. – Оно направляется в Батавию ^[2]с группой гражданских лиц. Владелец берет с каждого по восемьсот сингапурских долларов.
   – Как зовут владельца? – воодушевилась Фрэнсин.
   – Не знаю, но его судно называется «Уампоа».
   Фрэнсин стала спешно собираться.
   – Я здесь единственный человек, который знает китайский. Нам надо сейчас же отправиться туда и выяснить, что к чему.
   – Фрэнсин, – предупредил ее Клайв, – порт разрушен и полыхает в огне.
   – А что, если он уйдет не завтра утром, а сегодня, вечером? – резонно заметила она. – Пойдем. А за Рут присмотрит миссис Д’Оливейра.
   К порту им пришлось добираться пешком, так как ни один таксист и даже рикша не согласились отправиться в этот ад. Почти у самого порта мимо медленно проехал заполненный пьяными солдатами грузовик. Они орали песни, а увидев Фрэнсин, стали отпускать в ее адрес грязные шутки и швырять бутылки. Вдруг машина остановилась, и из нее выпрыгнули несколько солдат. Фрэнсин прижалась к Клайву, а тот расстегнул кобуру и вытащил пистолет. Увидев перед собой офицера, солдаты затоптались на месте, а один из них подошел к ним с извинениями и протянул Клайву бутылку с джином.
   – Нет, благодарю, – пробурчал майор, помахивая пистолетом.
   Солдат посмотрел на Фрэнсин налитыми кровью глазами, отстегнул гранату и протянул ей:
   – В таком случае, мисс, возьмите вот это. Сейчас это лучшее, что может иметь при себе такая красивая леди. Если попадете в руки японцев, выдерните вот эту штучку, и вам не придется долго мучиться.
   Фрэнсин хотела выбросить гранату, но Клайв остановил ее:
   – Не надо, он прав. Кто знает, что может с нами случиться. Сейчас такая вещь действительно может пригодиться.
   На территории порта и прилегающей к нему верфи они не встретили ни одного человека. И только в самом дальнем конце стояла группа китайцев, настороженно оглядывающихся по сторонам.
   – Мне нужен владелец судна «Уампоа», – обратилась к ним Фрэнсин на кантонском диалекте.
   Один из них пристально посмотрел на нее и вынул изо рта сигарету.
   – Зачем?
   – Нам нужно три места на его судне, чтобы убраться отсюда ко всем чертям.
   Он долго смотрел на нее изучающим взглядом, а потом махнул рукой в сторону:
   – Вон мое судно.
   Все дружно засмеялись. Фрэнсин посмотрела в ту сторону и увидела небольшой речной катер, ярко полыхающий на водной глади моря. У нее все внутри оборвалось. Рухнула последняя надежда выбраться из этого ада.
   – Куда вы хотели отправиться, мисс? – спросил китаец, потирая рукой татуировку на груди.
   – Куда угодно, – равнодушно бросила она. – Лишь бы подальше отсюда.
   – Мэм, я могу доставить вас в Батавию, – предложил китаец и показал рукой туда, где у причала стоял небольшой катер с брезентовым верхом. – Я хорошо знаю маршрут и знаю, как обойти японцев. Но для этого каждый из вас должен заплатить по две тысячи долларов.
   – Пятьсот, – быстро ответила Фрэнсин.
   Все вокруг снова засмеялись.
   – Не говорите ерунды, мэм. Где вы найдете идиота, который будет рисковать жизнью за такие гроши? Готов сбросить по двести пятьдесят долларов с каждого.
   – Да за такие деньги я могу купить точно такой же катер, – продолжала торговаться Фрэнсин.
   – Покупайте, а потом сами плывите в Батавию, – усмехнулся китаец.
   – Что он говорит? – перебил ее переминавшийся с ноги на ногу Клайв.
   – Он готов отправить нас в Батавию за тысячу семьсот пятьдесят долларов с каждого, – пояснила она.
   Клайв удивленно вытаращил на него глаза:
   – Нам говорили, что здесь берут по восемьсот долларов.
   – За восемьсот долларов вы будете кормить в море акул, – незлобиво пошутил китаец, мгновенно перейдя на довольно сносный английский. – Могу предложить полторы тысячи с каждого, но это мое последнее слово. В конце концов, я рискую жизнью, а дома меня ждет большая семья.
   Фрэнсин вдруг осознала, что сейчас речь идет о спасении их жизней, но воспитание вынуждало ее придерживаться древних традиций. Если она согласится, эти люди будут считать ее полной идиоткой и в конце концов просто высадят их где-нибудь за пределами порта.
   – Тысяча двести, – решительно заявила она, – и ни центом больше.
   Китаец вскинул голову и посмотрел на Клайва.
   – Он ведь офицер, значит, вполне состоятельный человек, мадам.
   – Он был когда-то состоятельным человеком, а сейчас он просто офицер. Мы все теперь стали бедняками из-за этой войны, будь она проклята. Итак, тысяча двести – и по рукам. Как вас зовут?
   – Лай Чонг, – ответил тот. – А вас?
   – Юфэй. А это майор Клайв Нейпир.
   Китаец задумался, закурил новую сигарету, а потом раздраженно взмахнул рукой:
   – Ладно, по рукам. Тысяча двести с каждого – и вы в Батавии. Но еду берете свою, договорились?
   – А вы знаете проход между минными полями? – вмешался в разговор Клайв.
   – Разумеется, – засмеялся тот.
   – Мы бы хотели осмотреть ваше судно, – не отставал от него Клайв.
   – Пожалуйста, – равнодушно пожал плечами китаец. – Сколько угодно.
   Они направились к катеру с романтическим названием «Цветок лотоса», и Фрэнсин по дороге внимательно присматривалась к китайцу. Он был толстый, с огромным животом прожженного выпивохи, но при этом чувствовалось, что он человек физически сильный и, несомненно, опытный. На кантонском диалекте обычно говорили потомственные рыбаки, хорошо знающие окрестные моря. В маленькой каюте катера сидела сухопарая старушка.
   – Это моя тетя, – представил ее Лай. – Она будет готовить еду.
   – Покажите мне двигатель, – потребовал Клайв, когда они спустились на нижнюю палубу.
   – Ну что ж, он выглядит новым, – удовлетворенно отметил Клайв.
   – Еще бы, – гордо ответил китаец. – Этот американский дизель я купил меньше года назад.
   – А горючее? – не унимался Клайв.
   – Более чем достаточно. Когда отправляемся?
   – Завтра.
   – Когда? – не понял тот.
   – Завтра, – повторил Клайв.
   – Тогда о чем мы с вами толкуем? Я бы нашел немало других женщин, которые не хотят, чтобы их изнасиловали и убили японские солдаты.
   – Завтра, – твердо повторил Клайв.
   Они поднялись на причал и направились к выходу из порта.
   – Ну и что ты скажешь? – поинтересовалась Фрэнсин, увидев, что Клайв о чем-то сосредоточенно размышляет.
   – Что он отъявленный мошенник и контрабандист, но его катер вполне способен добраться до Батавии. Думаю, нам следует принять это предложение, причем как можно скорее. Другого выхода сейчас просто нет.
   – Ладно, уговорил, я согласна, – сказала она и тяжело вздохнула.
   На следующий день, в пятницу тринадцатого февраля, они собрали вещи, бросили последний взгляд на полуразрушенный Сингапур и отправились в порт. По настоянию капитана они должны были выйти в море после наступления темноты, чтобы к рассвету уйти от Сингапура как можно дальше и при этом не нарваться на японские военные патрули или самолеты. Фрэнсин надела традиционную китайскую одежду, а Клайв переоделся в гражданское платье.
   Когда они поднялись на борт катера, китаец выполнил какой-то странный, только ему понятный ритуал, и через минуту «Цветок лотоса» отправился в путь. Фрэнсин с тоской смотрела на горящий Сингапур. Она уже не плакала, все слезы были выплаканы в предыдущие дни. Она просто смотрела па потемневший от гари и пыли город и крепко прижимала к себе Рут. Она вспомнила про Эйба. Возможно, она встретит его в другой жизни и в другом мире, но теперь она принадлежит Клайву и будет держаться за него до конца. Сейчас ей во что бы то ни стало надо спасти дочь и себя. Прошлое осталось позади, а впереди только будущее. Каким оно будет для них?
   Лай умело лавировал между минными полями, виртуозно обходя расставленные японцами ловушки. По всему было видно, что он проделывал этот путь много раз, и это их успокаивало.
   На рассвете они были уже далеко от Сингапура, а впереди мелькали подернутые дымкой маленькие острова. Клайв поднялся на верхнюю палубу.
   – Лай говорит, что через пару дней мы будем в Бангкоке, – радостно сообщил он, целуя ее. – А после этого еще неделя до Батавии.
   – А далеко мы ушли от Сингапура? – поинтересовалась она.
   – Примерно на семьдесят миль.
   – Значит, самолеты нас уже не достанут?
   – Я бы не стал рассчитывать на это, – разочаровал ее Клайв.
   Она обняла его за исхудавшие плечи.
   – Клайв, я молю Бога, чтобы мы выбрались живыми из этого ада.
   – В таком случае я спокоен, – пошутил он. – Твоими молитвами мы непременно доберемся до Батавии.
   Фрэнсин поежилась от холода. Клайв набросил ей на плечи куртку и крепче прижал к себе. Так они сидели на палубе, пока не стало припекать быстро поднимающееся над горизонтом солнце.
   – Мне жарко, мама, – пожаловалась Рут. – Очень жарко.
   – Ничего, доченька, потерпи, – уговаривала ее Фрэнсин. – Скоро мы приедем на место и отдохнем.
   После обеда к ним заглянул Лай.
   – Надвигается шторм, – предупредил он. – Вы должны помочь мне. – Он жестом подозвал к себе Клайва.
   Они закрепили на палубе все предметы, убрали все лишнее и приготовились к надвигающемуся с Суматры шторму. Море потемнело, вокруг воцарилась такая тишина, что даже зазвенело в ушах.
   – Мне жарко, Клайв, – захныкала девочка.
   Он взял ее на руки и попытался успокоить:
   – Скоро жара кончится, малышка. Потерпи немного. После шторма всегда наступает спасительная прохлада.
   – Я задыхаюсь, – не выдержала Фрэнсин. – Клайв, надеюсь, все будет хорошо?
   Майор молча кивнул и посмотрел в иллюминатор.
   – Мне уже приходилось бывать в море во время шторма. Ничего страшного, дорогая. Конечно, нас немного покачает, но не более того.
   – Очень утешительно, ничего не скажешь, – буркнула Фрэнсин.
   В воздухе послышался слабый звук приближающегося самолета.
   – Это, должно быть, британский или голландский! – прокричал Клайв капитану, который тоже пристально вглядывался в небо.
   Тот повернулся к ним и махнул рукой:
   – Нет, господин майор, это японцы.
   Они забились в самый дальний угол каюты и прижались к стене.
   – Похоже, нас заметили, – прошептал Клайв.
   Фрэнсин сидела молча и беззвучно шевелила губами, читая молитву. Самолет тем временем сделал круг, а потом пошел на снижение, натужно ревя моторами. Вода вокруг катера вспенилась от пуль. Самолет развернулся и снова пошел на цель. На этот раз летчик был более точным. Плотная цепочка пуль прошила катер. Фрэнсин прикрыла телом Рут, а сама закрыла голову руками. Когда звук самолета, стих, она подняла голову и осмотрелась. Вокруг темнели большие пятна крови. Она посмотрела на дочку и с облегчением вздохнула. Рут была цела и невредима. А неподалеку от нее лежало мертвое тело старушки. Тетя капитана, была убита наповал и лежала, свернувшись калачиком, посреди каюты. А вокруг нее собиралась смешанная с кровью вода. Только сейчас Фрэнсин сообразила, что пули пробили тонкие стенки катера и в каюту поступает вода. Ее охватил панический страх.