его несостоятельность как
полководца. Даже наш замечательный
писатель В. Пикуль в некоторых
своих романах описал различные
проявления недоброжелательности и
ненависти к императору со стороны
французов при его следовании на о.
Эльба. Во время потрясений того
периода все это могло быть среди
отчаявшихся людей, и тем более
матерей, потерявших своих сыновей в
бесконечных войнах. Но правда
истории состоит в том, что не эти
негативные моменты
характеризовали отношение к нему
большинства народа. В подлинном
виде оно проявилось во время
триумфального возвращения
Наполеона и знаменитых 100 дней до
Ватерлоо и в бережном сохранении до
сих пор во Франции памяти о нем, как
о великом полководце и
государственном деятеле, его
славных сражениях и оставленной им
конституции. Подлинные талант и
великие деяния в истории всегда
ценятся высоко.
Так же тщетны подобные
попытки в отношении Жукова. Это
относится не только к упомянутым
выше публикациям мещанского
пошиба. Появились статьи, порочащие
Г.К. Жукова не только как человека,
но и как полководца. Говорилось о
его "полководческой бездарности",
жестокости, самоуправстве,
многочисленных ошибках и промахах,
допущенных во всех сражениях и
операциях от Москвы до Берлина. К
сожалению, приложил к этому руку и
такой заслуженный военачальник как
И.С. Конев. (Не имеет значения, сам
или не сам был он автором
подписанных им антижуковских
статей).
Есть люди, в целом
благожелательно относящиеся к Г.К.
Жукову, но поговаривающие сегодня о
том, что стоит ли так "раздувать
культ Жукова", безмерно его
возвышать, ведь были во время войны
и другие заслуженные полководцы,
которые остаются в тени. Последнее,
разумеется, в какой-то степени
справедливо. Например, в 1996 г.
исполняется столетие не только Г.К.
Жукова, но и другого выдающегося и
очень талантливого полководца --
К.К. Рокоссовского. О нем пока
незаслуженно мало пишут и говорят,
его юбилей выглядит незаслуженно
скромно. Такие, свойственные нам
крайности не одобрил бы и сам Г.К.
Жуков. Но если мы воздаем должное
заслугам Жукова, это не значит, что
мы принижаем других наших
выдающихся полководцев.
Если объективно и
всесторонне взвесить все, что
совершил маршал Советского Союза
Жуков, то без всякого преувеличения
и со всей определенностью можно
сказать, что он был наиболее
одаренной, самобытной военной
личностью и самым выдающимся,
гениальным полководцем нашей
отечественной и всей второй
мировой войны. А если брать в более
широком историческом ракурсе, то
Г.К. Жуков навсегда войдет в военную
историю как великий полководец.
Равных ему в нашей стране после А.В.
Суворова не было.
Если говорить о войне в
целом, то значение победы в Великой
Отечественной войне и роль
Советского Союза в разгроме
фашистской Германии и
милитаристской Японии настолько
очевидны, что подорвать свято
сохранявшуюся в народе веру в
победу оказалось невозможным. С
этим настроением народа не могли не
посчитаться и официальные власти.
Поэтому они не смогли пойти по пути,
который пытались проложить для них
ниспровергатели победы.
И это была еще одна
большая победа ветеранов войны,
здравомыслящих людей и историков,
стоящих на истинно научных
позициях.
Наглядным выражением
этого являются воздвигнутый Жукову
памятник в Москве и то, что 100-летие
со дня его рождения мы будем
отмечать как всенародный праздник.
2.
Истоки полководческого искусства
Когда после войны
журналисты спросили у Черчилля:
"Если сравнить как полководцев
Сталина и Гитлера, кто из них стоял
выше?", он ответил: "А по-моему всем
надо военную службу проходить
установленным порядком". В истории
были исключения, когда отдельные
личности, не пройдя основательную
военную службу и не получив
систематического военного
образования, благодаря своему
таланту, прирожденной "военной
косточке" достигали высоких
вершин в овладении военным делом.
Подтверждением этого являются
талантливые военные произведения
Ф. Энгельса, которые всегда будут
служить замечательным примером
глубокого проникновения в суть
военных вопросов, яркого, образного
их изложения. Можно было бы
сослаться на М.В. Фрунзе,
проявившего себя как выдающийся
военный теоретик и полководец.
Несмотря на правильную в общей
постановке мысль Черчилля и он сам,
и Г.К. Жуков довольно высоко ценили
стратегические способности
Сталина.
Но, конечно, лучше,
когда природный талант базируется
на добротной, хорошо
"отрамбованной" военной службе и
систематическом военном
образовании. Война, конечно, вещь
нехорошая, но военному человеку
надо понюхать пороху, иметь боевой
опыт.
Именно таким
"установленным" порядком
проходил военную службу Г.К. Жуков,
закладывая основательный
фундамент своей полководческой
деятельности.
Военную службу он начал
в августе 1915 г., когда первая
мировая война была в разгаре.
Будучи
девятнадцатилетним парнем и имея
достаточный образовательный ценз
(окончил городское училище), он мог
пойти в школу прапорщиков и стать
офицером. Но он этого не захотел,
как и Суворов, начал службу рядовым
солдатом некоторое время в пехоте,
а затем в кавалерийском полку.
Солдатская служба учит
многому: пониманию ее очень трудной
сути, выносливости, многотерпению и
повиновению. Последнее на военной
службе не менее важно, чем
повелевать. Уже в первые дни службы,
когда маршевую роту разгрузили из
товарных вагонов и повели пешком
"в противоположном направлении от
города", кто-то из новобранцев
спросил у ефрейтора, куда их ведут.
Ефрейтор душевно сказал:
-- Вот что ребята,
никогда не задавайте таких
вопросов... солдат должен безмолвно
выполнять приказы и команды, а куда
ведут солдата -- про то знает
начальство.
Конечно, это не очень
согласовывалось с суворовским
принципом: "каждый солдат должен
знать свой маневр". И не всем мог
быть по душе совет ефрейтора. Но
молодой Жуков, как он пишет в своих
воспоминаниях, начинал уже уяснять
себе рациональную сторону этого
совета, повидав много и хорошего,
полезного и немало
несправедливости и дурного. Там,
где одни видели только тягость
происходящего, молодой Жуков в
самом начале службы видит в
трудностях средство
самовоспитания и подготовки к тому,
что пригодится потом. Позже,
несмотря на всю тяжесть военной
службы, он отказывается от
предложения унтер-офицера стать
писарем и заявляет ему: "я пошел в
учебную команду... чтобы
досконально изучить военное дело и
стать унтер-офицером". В
последующем Жуков сделает вывод,
что основным фундаментом, на
котором держалась старая армия, был
унтер-офицерский состав, который
обучал, воспитывал и цементировал
солдатскую массу. И на протяжении
всей службы, на всех должностях он
уделял много внимания подготовке и
становлению младших командиров.
Начиная службу в первую
мировую войну, будущий полководец
первое боевое крещение получает,
попав под бомбежку от только что
зарождавшейся авиации. Осенью 1916 г.
в должности унтер-офицера он
участвует в боях в составе войск
Юго-Западного фронта, а в октябре,
находясь в разведдозоре,
оказывается тяжело контуженным.
Награжден двумя Георгиевскими
крестами.
После Октябрьской
революции добровольно вступает в
Красную Армию, в 1-ю московскую
кавалерийскую дивизию. Во время
гражданской войны участвует в боях
против Колчака в составе 5-й армии
Восточного фронта под
командованием М. Н. Тухачевского и
М. В. Фрунзе. В боях под Царицыным
Жуков снова получил ранение от
разрыва ручной гранаты. В начале 1920
г. его направляют на учебу на Первые
рязанские кавалерийские курсы.
Летом сводный курсантский полк
этих курсов отправляется на Кубань
против войск Врангеля, участвует в
окончательном разгроме
врангелевских войск в Крыму. Так
что основная часть учебы в
курсантском полку проходила в ходе
боев.
Выпуск состоялся в
конце гражданской войны в Армавире,
и Жуков был назначен командиром
взвода в 13 полк 14-й отдельной
кавалерийской бригады, которая
вела боевые действия против
остатков врангелевских войск и
местных банд на Северном Кавказе, а
затем в должности командира
эскадрона в боях против банд
Колесникова в Воронежской
губернии. В 1921 г. участвует в боях по
подавлению антоновского восстания
в Тамбовской губернии. За отличия и
храбрость Жуков был награжден. В
приказе РВСР No 183 от 31.08.1922 г.
значилось: "Награжден орденом
Красного Знамени командир 2-го
эскадрона 1-го кавалерийского полка
отдельной кавалерийской бригады за
то, что в бою под селом Вязовая
Почта Тамбовской губернии 5 марта
1921 г., несмотря на атаки противника
силой 1500--2000 сабель, он с эскадроном
в течение 7 часов сдерживал натиск
врага и, перейдя затем в контратаку,
после 6 рукопашных схваток разбил
банду". Во всех этих боевых
действиях Г. Жуков проявляет
смелость, находчивость, инициативу
и активное стремление упредить
противника и навязать ему свою
волю.
В ходе первой мировой и
гражданской войн военное искусство
значительно преобразилось по
сравнению с тем, что было в конце XIX
и в начале XX вв. Будущий полководец
был одним их тех, кто содействовал
возникновению нового военного
искусства и активно впитывал его.
После гражданской
войны Георгий Константинович
служил в должности заместителя
командира полка 7-й Самарской
кавалерийской дивизии. Весной 1923
его назначили командиром 39-го
Бузулукского кавалерийского полка,
а в 1924 г. он был направлен на учебу в
Высшую кавалерийскую школу в
Ленинград. После окончания учебы
Жуков возвращается для продолжения
командования полком. Но в нем
настолько глубоко было заложено
стремление к постоянной своей
воинской закалке, желание испытать
на себе и лучше подготовиться ко
всем тяготам походов и лишениям
боевой обстановки, что он, в отличие
от других выпускников курсов,
вместе с двумя командирами просит
разрешения у командования
возвращаться из Ленинграда в Минск
не поездом, а пробегом на конях. Им
пришлось за 7 суток пройти 963 км по
полевым дорогам. Основной целью
этого эксперимента являлась
проверка пригодности скакового
тренинга к форсированным переходам
на дальние расстояния. Марш в целом
прошел успешно, хотя и был очень
тяжелым. Кони потеряли в весе от 8 до
12 кг, а всадники -- 5--6 кг.
Командование полком
Г.К. Жуков считал особенно важным
для становления крупного
военачальника. "Полк, -- говорил он,
-- это основная боевая часть, где
для боя организуется
взаимодействие всех сухопутных
родов войск, а иногда и не только
сухопутных. Командиру полка нужно
хорошо знать и уметь применять в
бою не только свои подразделения,
входящие организационно в состав
полка, а также и средства усиления,
которые обычно придаются полку в
боевой обстановке... Командир части,
который хорошо освоил систему
управления полком и способен
обеспечить его постоянную боевую
готовность, всегда будет передовым
военачальником на всех последующих
ступенях командования как в мирное,
так и в военное время".
Так вот, в этом
важнейшем звене военной службы в
труднейшей должности командира
полка Жуков был около 7 лет. Годы
командования полком будущий
полководец считал самыми светлыми
и счастливыми в своей жизни. Это
были неповторимые годы, без
которых, говорил он, невозможно
представить, как бы сложилась его
судьба.
В конце 1929 г. Жуков был
направлен на учебу в Москву на
курсы по подготовке высшего
командного состава. После
завершения учебы в мае 1930 г. он
назначен командиром 2-й
кавалерийской бригады.
В аттестации Жукова за
1930 г. командир дивизии К.К.
Рокоссовский отмечает: "Командир
сильной воли и решительности.
Обладает богатой инициативой и
умело применяет ее на деле.
Дисциплинирован. Требователен и в
своих требованиях настойчив...
Военное дело любит и постоянно
совершенствуется". Сослуживцы
говорят о его спокойной, уверенной
требовательности, отличном знании
воинской службы, творческом
отношении к решению задач боевой
подготовки и поддержании боевой
готовности полка, о полной
самоотдаче и самоотверженном
отношении к выполнению своих
командирских обязанностей.
Г.К. Жукова особенно
отличала строгая требовательность
к себе и подчиненным. "Меня, --
вспоминал он в последующем, -- чаще
всего упрекали в жесткой
требовательности, которую я считал
непременным качеством
командира-большевика. Оглядываясь
назад, думаю, что иногда я
действительно был излишне
требователен и не всегда сдержан и
терпим к поступкам своих
подчиненных. Меня выводила из
равновесия та или иная
недобросовестность в работе, в
поведении военнослужащего.
Некоторые этого не понимали, а я в
свою очередь, видимо, недостаточно
был снисходителен к человеческим
слабостям.
Конечно, сейчас эти
ошибки стали виднее, жизненный опыт
многому учит. Однако и теперь
считаю, что никому не дано права
наслаждаться жизнью за счет труда
другого. А это особенно важно
осознать людям военным, которым
придется на полях сражений, не щадя
своей жизни, первыми защищать
Родину".
И вся наша прошлая и
настоящая жизнь показывает,
насколько глубоко был прав Жуков.
Некоторых бывших руководителей
(войсковых и генштабистов)
вспоминают, отмечая прежде всего их
вежливость, доброту. Конечно, эти
качества никому не мешают. Но при
этом не говорят, во что они
обходились для дела, если не
сочетались с твердостью. Без
постоянной строгой
требовательности в военном деле и
тем более во время войны, ничего
путного достигнуть нельзя.
В феврале 1931 г. Георгий
Жуков как отличный
командир-методист назначается
помощником инспектора кавалерии.
Во время работы в инспекции он
приобрел опыт организации и
руководства боевой подготовкой в
масштабе всей Красной Армии.
Участвовал в разработке программ
боевой подготовки, уставных
документов, в решении вопросов
организационной структуры войск,
их технического оснащения и других
вопросов строительства
вооруженных сил, получал опыт
взаимодействия с главным штабом
Красной Армии и другими
Центральными органами Наркомата
страны. По воспоминаниям А.М.
Василевского Георгий
Константинович по своей натуре был
настолько активным и деятельным
человеком, что даже свое избрание
секретарем партийного бюро
инспекции он использовал прежде
всего для того, чтобы повернуть все
ее управления лицом к нуждам войск,
обратить внимание руководства на
необходимость решения ряда
вопросов, растормошить и
мобилизовать всех сотрудников на
более активную работу, особенно в
области боевой подготовки.
После двух лет работы в
Инспекции кавалерии в марте 1933 г.
Жуков получил назначение
командиром прославленной 4-й
кавалерийской дивизии, которая во
время гражданской войны была ядром
1-й конной армии. Эту дивизию
передислоцировали на совершенно
неподготовленное место. Личный
состав своими силами строил
казармы, конюшни, жилые дома,
склады, учебную базу. В результате
практически полностью
прекратились занятия по боевой
подготовке, упали дисциплина и
моральный дух ее частей. С.М.
Буденный поставил перед Жуковым
задачу: в кратчайший срок привести
дивизию в образцовое состояние,
сделать ее лучшим соединением
кавалерии Красной Армии.
Дивизия являлась
основным тактическим соединением
армии, имеющим в своем составе
практически все рода войск. Жуков и
эту важную ступень своей военной
карьеры "отрамбовал" должным
образом. Он командовал дивизией
более 4-х лет.
В труднейших условиях,
в которых находилась 4-я кавдивизия,
он находит правильное решение.
Прежде всего вводится четкое
планирование, в соответствии с
которым части дивизии, уделяя
главное внимание боевой
подготовке, стали более
организованно и производительно
заниматься и строительными
работами. Каждый, кто командовал
войсками, знает как не просто
одновременно заниматься тем и
другим. Нужны были огромная воля и
настойчивость, большие
организаторские способности и
требовательность, чтобы
осуществить на деле эти планы. Все
же в короткий срок комдив выполнил
поставленную перед ним задачу и
добился превращения дивизии в
образцовое соединение. В 1935 г.
правительство наградило Жукова
орденом Ленина.
В июле 1937 он назначен
командиром кавалерийского корпуса,
а в 1938 г. заместителем командующего
войсками Белорусского военного
округа.
В 1939 г. командует
армейской группой в Монголии и
после успешно проведенной
Халхин-Голской операции
назначается командующим Киевским
особым военным округом. На всех
этих высших войсковых должностях
Жуков проявил себя с самой лучшей
стороны, накопив большой
практический опыт командования
войсками.
Большое значение имело
то обстоятельство, что Георгию
Константиновичу пришлось служить
под руководством таких выдающихся
военачальников как М.В. Фрунзе, М.Н.
Тухачевский, А.И. Егоров, таких
больших мастеров воинского
обучения и воспитания как С.К.
Тимошенко, И.П. Уборевич, К.К.
Рокоссовский. Что касается С.К.
Тимошенко (о котором идут разные
разговоры), то одна из его заслуг
состоит в том, что он накануне войны
разглядел и выдвинул на высшие
должности (вытащив некоторых из
заточения) ряд по-настоящему
талантливых военачальников -- Г.
Жукова, К. Рокоссовского, Л.
Говорова, К. Мерецкова и многих
других. Особо надо отметить И.П.
Уборевича, который был выдающимся
методистом, непревзойденным
мастером подготовки и проведения
учений и командирских занятий.
Белорусский округ всегда считался
одним из центров полевой выучки
войск, кузницей военных кадров,
органически сочетающих глубокие
теоретические знания и
практические навыки по воинскому
обучению и воспитанию войск.
Глубокие корни всего этого и
прочные традиции были заложены в
годы командования этим округом И.П.
Уборевичем. Вспоминая свое участие
на командно-штабных и войсковых
учениях под руководством И.П.
Уборевича, Жуков отмечал, что он
всегда поражался глубине его
знаний, широте оперативного
мышления, общей эрудиции, пониманию
людей. Хорошо он отзывался и о А.И.
Егорове.
Многое зависит не
только от руководителей-учителей,
но и от тех, кто учится. Жуков же
умел не только учить, но и учиться, и
как никто другой хорошо понимал,
что учеба может быть эффективной,
когда не просто учитель учит
ученика, а ученик сам добывает
знания и приобретает практические
навыки под руководством учителя.
Жуков, как уже
отмечалось, учился на курсах, но не
имел академического образования,
хотя прямо скажем, что курсы того
времени, как и в последующем курсы
"Выстрел", по напряженности и
плодотворности учебы, особенно в
практическом плане, мало уступали
некоторым академическим. Кстати, в
отличие от некоторых других, он не
бравировал тем, что "академиев не
кончал" и даже искренне сожалел об
этом.
Как отмечал Жуков, были
тогда командиры, которые после
успешного завершения гражданской
войны чувствовали себя знатоками
военного дела, считали, что им
нечему учиться, некоторые из них
потом поняли свои заблуждения и
перестроились. Другие же так и
остались со старым багажом и,
естественно, вскоре уже не
соответствовали возросшим
требованиям.
Георгий Константинович
всю свою жизнь и в мирное время, и на
войне настойчиво и самоотверженно
работал над самообразованием. Он
много и пытливо читал, размышлял
над прошлым опытом и анализировал
операции первой мировой и
гражданской войны, много думал о
перспективах развития военного
искусства. Как вспоминает маршал
Советского Союза И.Х. Баграмян,
"никогда не изгладится из памяти
первая встреча с Георгием
Константиновичем Жуковым осенью 1924
года в Ленинграде в Высшей
кавалерийской школе. Мы оказались в
одной учебной группе, состоявшей
преимущественно из командиров
полков. Должен сказать, что он явно
выделялся среди слушателей группы
и курсов. А выделиться было
непросто -- здесь же учились К.К.
Рокоссовский, А.И. Еременко, П.Л.
Романченко, Л.В. Бобкин и другие в
будущем известные военачальники.
Тогда никто из нас еще не достиг
тридцатилетнего возраста, молодые,
физически и морально сильные, мы
старались перещеголять друг друга
в учебе и конно-спортивных
состязаниях.
На занятиях по тактике
конницы Жуков не раз удивлял нас
какой-нибудь неожиданностью. Он
мыслил оригинально, и часто его
решения становились предметом
горячего обсуждения, споров.
Логичность и стройность мышления
позволяли ему удачно парировать
аргументы не только однокашников,
но и наставников, в том числе самого
начальника курсов М.А. Баторского,
известного теоретика Красной
конницы".
По воспоминаниям К.К.
Рокоссовского, "Жуков, как никто
отдавался изучению военной науки.
Заглянем в его комнату -- все
ползает по карте, разложенной по
полу. Уже тогда дело, долг для него
были превыше всего".
Жуков, вспоминая свою
учебу на высших курсах, замечает,
что все слушатели курсов
увлекались военной теорией,
гонялись за каждой книжной
новинкой, собирали все, что можно
было собрать из литературы по
военным вопросам, чтобы увезти с
собой в части.
Он перечитал
практически все, что издавалось в
нашей стране и труды иностранных
военных писателей по вопросам
военной истории и современного
военного искусства. Автору этой
книги довелось видеть его
библиотеку, где было собрано более
20 тыс. книг, журналов и других
публикаций. Среди них были
суворовская "Наука побеждать",
труды Наполеона, Мольтке старшего,
Милютина, Драгомирова, Леера, Фоша,
Незнамова, Свечина, Елчанинова,
Фуллера, Лиддел Гарта, Фрунзе,
Тухачевского, мемуары послевоенных
военачальников и многих других.
Было видно, что почти
все эти книги внимательно
прочитаны, ибо на многих страницах
имелись пометки и замечания.
Чувствовалось, что он не просто
читал, а глубоко осмысливал
прочитанное, критически, творчески
его воспринимал.
Как записал К. Симонов
после бесед с Г. Жуковым, война для
военного человека -- это экзамен,
который неизвестно когда будет. Но
к нему надо готовиться всю жизнь. В
связи с этим вызывает беспокойство,
что офицеры в наши дни, в том числе и
в старшем звене, все меньше читают и
размышляют по перспективным
вопросам военного дела. Военные
библиотеки вообще перестали
пополняться военно-теоретической
литературой. Принижение
любознательности к новинкам
военной мысли всегда считалось
опасным признаком деградации
офицерского корпуса. Главной
школой командирского становления
были учения и маневры, где в
условиях, максимально приближенных
к боевым, формировались
командирские навыки, качества,
необходимые для проявления
военного искусства. Делу боевой
подготовки войск Жуков всегда
отдавался всей душой и в любых
условиях мирного и военного
времени занимался обучением
командиров штабов и войск
самозабвенно. Он добивался того,
чтобы штабы и войска большую часть
времени находились в поле,
совершали длительные марши, с ходу
вступали в бой, умело действовали
при резких неожиданных изменениях
обстановки.
Г.К. Жуков считал
необходимым замысел учения держать
в строгом секрете. Обучаемый полк
поднимался по тревоге и ему
указывался район, где надлежало
сосредоточиться. В этом районе
командованию вручалось задание
тактической обстановки и боевой
приказ, требовавший совершить
марш-маневр через
труднопроходимые, заболоченные
лесные районы. Для того чтобы
научить командование всех степеней
находить выход из тяжелого
положения своими силами и местными
средствами, маршрут избирался
такой, который требовал больших
работ по расчистке и прокладке
дорог, постройке из подручного
материала гатей и переправ... Такие
учения, вспоминал он, в физическом
отношении были чрезвычайно
тяжелыми. Иногда люди буквально
валились с ног, часто оставались
без сна и нормального питания
несколько суток подряд. Но какая
радость охватывала бойцов и
командиров, когда их часть,
выполнив труднейшую задачу,
достигала поставленной цели! В
другой раз, оказавшись в трудной
обстановке, они уже не сомневались
в возможности добиться своего.
Командование, штабы и весь личный
состав приобретали практические
навыки с честью выходить из любого
трудного положения.
Жуков исходил из
принципа, что войска всегда должны
быть готовы к выполнению боевых
задач и боевая учеба только тогда
сохраняет свой смысл, когда не
расходится с требованием боевой
действительности. Вся система
боевой подготовки достигает своей
цели лишь в том случае, если она не
позволяет никаким подспудным
соображениям мирного времени
уводить ее в сторону от того
единственно верного пути, по
которому в лихую годину армия
должна идти на войну. Отношение к
боевой подготовке всегда было
главным показателем того,
насколько та или иная армия
серьезно готовится к защите
отечества, а степень боевой выучки
считается важнейшим компонентом ее
боевой готовности в целом. Видимо,
не случайно также, что все
выдающиеся полководцы, в том числе
Г.К. Жуков, оказывались, как правило
большими мастерами обучения войск
и на учениях были не менее
требовательны, чем в боевой
обстановке, исходя из принципа:
"тяжело в учении -- легко в бою".
Исходя из этих
жуковских уроков как в прошлом, так
и теперь, подчеркнем: ничто и
никогда не может оправдать
отсутствие систематической боевой
подготовки. Без нее офицеры
деградируют, а армия разлагается. В
зависимости от возможностей
разными могут быть масштабы,
периодичность, формы и методы, а
суть постоянного
совершенствования боевого
мастерства должна быть незыблемой.
Не следует забывать и о
том, в каких неимоверно трудных
условиях проходила военная служба
в те годы, особенно во второй