наступаете вслепую, не зная
противостоящего противника,
системы его обороны,
пулеметно-артиллерийского и прежде
всего противотанкового огня.
Ссылка на недостаток времени для
организации разведки
неосновательна. Разведку всех
видов мы обязаны вести непрерывно,
круглосуточно, на марше и при
выходе в районы сосредоточения.
Нельзя полагаться только на
патриотизм, мужество и отвагу наших
бойцов, бросать их в бой на
неизвестного вам противника одним
призывом "Вперед, на врага!".
Немцев на "ура" не возьмешь. Мы не
имеем права губить людей
понапрасну и вместе с тем должны
сделать все возможное, чтобы
выполнить приказ Ставки --
разгромить вражескую группировку,
прорвавшуюся к Волге, и оказать
помощь Сталинграду".
В донесении в Ставку
он отмечал: "Вступление в бой армий
по частям и без средств усиления не
дало нам возможности прорвать
оборону противника и соединиться
со сталинградцами, но зато наш
быстрый удар заставил противника
повернуть от Сталинграда его
главные силы против нашей
группировки, чем облегчилось
положение защитников города,
который без этого удара был бы взят
противником".
Ясно, что выполнение
боевых задач в таких труднейших
условиях сопровождалось и тяжелыми
потерями. Но исторические факты, их
сопоставление опровергают такие
утверждения (в том числе маршала
И.С. Конева) о том, что в операциях,
которыми непосредственно
руководил Жуков, потери были
значительно бу льшими, чем на
других фронтах. Об этом можно
судить по следующей таблице потерь
в операциях, проведенных в одно
время и примерно в одинаковых
условиях различными фронтами.
Потери
войск
фронтов в некоторых стратегических
наступательных операциях Великой
Отечественной войны
1941-1945 гг.
И И И
Ф Р О Н Т
Ы
войск к началу
операции
войск
к
началу опер.
под Москвой
Юго-Западного фронта
наступательная операция
Из приведенной
таблицы видно, что безвозвратные
потери в Московской наступательной
операции составили: Западного
фронта (командующий Г.К. Жуков) -- 13,5%
от общей численности войск,
Калининского (командующий И.С.
Конев) -- 14,2%.
В Ржевско-Вяземской
наступательной операции
соответственно -- Калининский
фронт -- 35,6, Западный фронт -- 20,9%.
В Висло-Одерской
операции при практически
одинаковой численности войск (чуть
больше 1 млн человек в каждом
фронте) -- потери 1-го Белорусского
фронта 17032 (1,7%), 1-го Украинского
фронта 26219 человек (2,4%).
В Берлинской
операции, где наиболее крупная и
сильная группировка противника
противостояла 1-му Белорусскому
фронту, 2-й Белорусский фронт (К.К.
Рокоссовский) -- 3%, 1-й Белорусский
(Г.К. Жуков) -- 4,1%, 1-й Украинский
фронт (И.С.Конев) -- 5% от общей
численности войск. Причем потери
противника в полосе 1-го
Белорусского фронта составили 232766
человек и в полосе 1-го Украинского
фронта 108700 человек.
В Будапештской
операции, где войскам 2-го
Украинского (Р.Я. Малиновский) и 3-го
Украинского (И.Ф. Толбухин) также
пришлось овладевать большим
городом, безвозвратные потери
личного состава в процентном
отношении (7,7%) были в 1,5--2 раза выше,
чем 1-го Белорусского фронта в
Берлинской операции, в том числе
3-го Украинского фронта 14%.
Об этих потерях
приходится с большим сожалением
напоминать, поскольку Родион
Яковлевич не раз поговаривал о том,
что Жуков с потерями не считался.
Поэтому наговоры на
Жукова и по этому вопросу не
выдерживают сопоставления с
реальными фактами.
Вопрос об отношении
к потерям весьма принципиальный и
щепетильный. Некоторые генералы и
офицеры, прошедшие Афганистан и
Чечню, чуть ли не с гордостью
говорят, что они в ряде случаев,
получив боевую задачу, старались ее
не выполнять, а лишь имитировать
выполнение, оправдывая свои
действия стремлением избежать
потерь. Но если бы так же
действовали Жуков и другие
командиры во время войны, мы,
видимо, до сих пор бы не закончили
войну и не освободили свою страну
от фашистов. Опыт Великой
Отечественной, как и других, более
поздних войн, показывает, что
наименьшие потери случаются именно
при массированных, решительных,
хорошо организованных боевых
действиях. И наоборот, всякое
обозначение военных действий,
вялотекущие, пассивные действия
вызывают наибольшие потери с
наименьшими результатами.
Далее А. Мерцалов в
упомянутых работах утверждал, что
военную деятельность маршала
Жукова никто в мировой литературе
не изучал. Она якобы просто
неизвестна. Но мне в последние годы
пришлось побывать во многих
военно-учебных заведениях, учебных
центрах США, Великобритании,
участвовать в научных форумах в
Германии, Норвегии, Швейцарии,
Сирии и я имел возможность
убедиться, что Жукова хорошо знают
и его полководческое искусство
тщательно изучают.
Как мы -- группа
авторов -- уже писали, возможно, что
людям, не следящим за современной
зарубежной историографией, военная
деятельность Жукова и неизвестна.
Но это ведь не довод для подобных
категоричных заявлений. Укажем, что
только за последние годы различные
работы о маршале Жукове были
опубликованы в США, Канаде, Англии,
Сирии, Италии, Испании, ФРГ, Франции.
Вот что, в частности, говорилось в
опубликованном несколько лет назад
в специальном выпуске итальянского
издания "Сториа иллюстрата" под
красноречивым названием "Георгий
Константинович Жуков. Остановил
нацистов под Москвой".
"Роль Жукова в
войне с Германией, пожалуй, больше,
чем роль других генералов второй
мировой войны -- русских и
зарубежных... Ни один из крупных
стратегических планов советского
командования не был разработан без
участия Жукова, наиболее крупные
операции осуществлялись под его
прямым руководством. Рассказать о
вкладе этого военного руководителя
в победу над Германией значило бы
рассказать о всем ходе войны
Советского Союза против Германии в
эти годы".
Заслуги во второй
мировой войне и полководческий
талант Жукова признаны во всем
мире. "Я восхищен полководческим
дарованием Жукова и его качествами
как человека, -- говорил Эйзенхауэр.
-- Когда я был главнокомандующим
союзными войсками в Западной
Европе, то мы все -- и я, и мои
подчиненные, и генералы,
командовавшие союзными воинскими
соединениями, -- буквально затаив
дыхание следили за победным маршем
советских войск под командованием
Жукова в направлении Берлина. Мы
знали, что Жуков шутить не любит,
если уж он поставил цель сокрушить
главную цитадель фашизма в самом
сердце Германии, то непременно это
сделает... Мы видели, что, несмотря
на бешеное сопротивление
гитлеровских войск, на всем
протяжении советско-германского
фронта инициативу прочно
удерживала наступавшая Красная
Армия".
Жуков является
признанным авторитетом и в
зарубежных ученых кругах. Крупный
американский публицист Гарррисон
Е. Солсбери в книге "Великие битвы
маршала Жукова" отмечал: "Когда
история завершит свой мучительный
процесс оценки, когда отсеются
зерна истинных достижений от
плевел известности, тогда над всеми
остальными военачальниками
засияет имя этого сурового,
решительного человека, полководца
полководцев в ведении войны
массовыми армиями. Он поворачивал
течение битв против нацистов,
против Гитлера не раз, а много раз".
Американский
военный историк Мартин Кайден в
книге "Тигры горят" (1974 г.)
разъяснял своим соотечественникам:
"У нас, на Западе, были крупные
военные. На память приходит генерал
Джордж Паттон. Были фельдмаршал
Бернард Л. Монтгомери и генерал
Дуглас Макартур. Были и другие
военные гиганты. Адмирал Честер У.
Нимиц, генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр.
Но много ли исследователей теперь
ушедшей в прошлое второй мировой
войны сразу назовут имя Георгия
Жукова? Сколько из них знают, кто он
был и что сделал? Многие ли
понимают, что Жуков действительно
был, по самой точной характеристике
Гаррисона Е. Солсбери,
"полководцем полководцев в
ведении войны массовыми армиями
двадцатого столетия"? Он нанес
немцам больше потерь, чем любой
другой военачальник или группа их
во второй мировой войне. В каждой
битве он командовал более чем
миллионом людей. Он вводил в дело
фантастическое количество танков.
Немцы были более чем знакомы с
именем и сокрушающим мастерством
Жукова, ибо перед ними был военный
гений". Он был, заканчивает Кайден,
"чудо-маршалом", а Солсбери особо
выделил: "Он знал назубок всю
классическую военную литературу от
Цезаря до Клаузевица". Как же после
этого можно говорить, что Жукова
никто не знает?
После войны среди
трофейных документов германского
командования было найдено досье на
советских военачальников.
Об этом досье
Геббельс -- в это время он комиссар
обороны Берлина -- записал в
дневнике 18 марта 1945 г.: "Мне
представлено генштабом дело,
содержащее биографии и портреты
советских генералов и маршалов...".
Забыв о своих небрежных, наглых
суждениях 1941 г., он ошеломленно
пытается за полтора месяца до
падения Берлина найти объяснение
победному натиску советских войск:
"Эти маршалы и генералы почти все
не старше 50 лет. С богатой
политико-революционной
деятельностью за плечами,
убежденные большевики,
исключительно энергичные люди, и по
их лицам видно, что народного они
корня... Словом, приходится прийти к
неприятному убеждению, что военное
руководство Советского Союза
состоит из лучших, чем наше,
классов...".
Здесь вынужденное
почтение нашим полководцам и
проклятия в адрес своих, которых
Геббельс называет предателями. То,
что понял даже Геббельс, ранее с
насмешками отзывавшийся о нашем
командном составе, никак не могут
понять наши нынешние мародеры в
области истории.
Такими же
несостоятельными являются и все
другие домыслы о Жукове.
На чем тогда
основываются упомянутые его
ниспровергатели, чем они могут
опровергнуть такие факты и
свидетельства, как одержанные
победы и высокое воинское
искусство, которое было при этом
проявлено, или, наконец,
приведенные выше цифры и факты (в
том числе о потерях), авторитетные
свидетельства отечественных и
зарубежных военачальников? А
никаких доказательств, фактов нет.
Есть одно злопыхательство и
голословные заявления в угоду
некоторым новым веяниям и
неоидеологическим установкам --
любой ценой дискредитировать
победу в Великой Отечественной
войне и заслуги одного из ее
главных творцов. По этому поводу,
несколько изменяя лермонтовские
слова, можно было бы сказать: "и вы
не смоете всей вашей черной ложью
Жукова истинную роль". Его роль в
достижении победы и славу
величайшего полководца вычеркнуть
из истории невозможно. Вместе с тем
жуковское полководческое
искусство, как и других полководцев
должно изучаться и осваиваться
строго критически, объективно.
Только тогда оно нам будет верно
служить.
ПОЛКОВОДЧЕСКОГО ИСКУССТВА ЖУКОВА
Жуков
В Ставку Верховного
Главнокомандования во время войны
входили: И.В. Сталин, А.И. Антонов,
Л.П. Берия, С.М. Буденный, Н.А.
Булганин, А.М. Василевский,
К.Е.Ворошилов, Г.К. Жуков, Н.Г.
Кузнецов, В.М. Молотов, С.К.
Тимошенко, Б.М. Шапошников.
Деятельность Ставки
заключалась в оценке
военно-политической и
стратегической обстановки,
принятии стратегических и
оперативных решений, создании
группировок войск, организации
взаимодействия и координации
действий в ходе операций между
группами фронтов, фронтами и отд.
армиями, между действующей армией и
партизанскими силами. Ставка
руководила формированием и
подготовкой стратегических
резервов, материально-техническим
обеспечением Вооруженных Сил,
решала другие вопросы, касающиеся
военных действий.
В стратегическом
руководстве Ставка ВГК опиралась
на Генеральный штаб.
Сталин, будучи
Генеральным секретарем ЦК ВКП(б),
еще до войны сконцентрировал в
своих руках всю политическую
власть в стране и осуществлял
непосредственное руководство
укреплением обороны и военным
строительством. В мае 1941 г. он стал
Председателем Совета Народных
Комиссаров СССР. С началом Великой
Отечественной войны (с 30 июня 1941 г.)
Сталин становится Председателем
Государственного комитета обороны.
Сосредоточив всю полноту власти в
СССР, ГКО руководил в годы войны
деятельностью всех
государственных ведомств,
перестройкой народного хозяйства и
всей жизни страны в соответствии с
требованиями военного времени,
мобилизацией всех ресурсов на
нужды ведения войны, определял
общий характер стратегического
применения вооруженных сил. 10 июля
1941 г. Сталин назначается
Председателем Ставки Верховного
Командования (с 8 августа --
Верховного Главнокомандования). 19
июля Сталин взял на себя и функции
Народного Комиссара обороны.
Одновременно он становится
Главнокомандующим Вооруженными
Силами СССР.
Жуков на протяжении
всей войны был членом Ставки, а с
лета 1942 он стал также заместителем
Верховного Главнокомандующего.
Члены Ставки занимали далеко не
одинаковое положение.
Например, Ворошилов
и Буденный весьма редко
участвовали в работе этого органа.
Из числа военных наиболее активно и
практически постоянно участвовали
в ее работе Г.К. Жуков и А.М.
Василевский, хотя последний, будучи
начальником Генштаба, формально не
входил в состав Ставки и стал ее
членом лишь в 1945 г.
В целом, как уже
отмечалось, с точки зрения
стратегического и оперативного
руководства, победа в Великой
Отечественной войне достигнута
совместными усилиями многих
полководцев, флотоводцев,
военачальников и офицеров
Генштаба, штабов и начальников
родов войск всех уровней под общим
руководством Ставки Верховного
Главнокомандования,
возглавляемого И.В. Сталиным.
Полководческая
деятельность Жукова, как и других
полководцев, протекала под
воздействием сталинского стиля
руководства.
Выполнение Сталиным
функций Верховного
Главнокомандующего вооруженными
силами было крайне противоречивым,
как, впрочем и вся его деятельность
во время войны. Не подлежит
сомнению, что вследствие прежде
всего его просчетов и ошибок
произошли катастрофические
поражения в начале войны. Очевидно
в то же время, что во многом
благодаря его мобилизующей роли и
организаторским усилиям,
поддержанным большинством народа,
нашей стране удалось выстоять, а
затем и прийти к победе.
Если говорить о
Сталине, как Верховном
Главнокомандующем, то хорошая
память, умение быстро вникнуть в
суть вопроса, сильная воля и
твердый характер создавали
предпосылки для становления
руководителя стратегического
масштаба.
Но отрицательно
сказывались отсутствие
систематизированных военных
знаний и военного опыта. Поэтому,
как отмечал Г.К. Жуков, Сталин
только через 1,5 года после тяжелых
поражений начал более или менее
разбираться в
оперативно-стратегических
вопросах.
Никто не отрицает,
что у Сталина была хорошая
интуиция, способность быстро
схватывать обстановку и
разбираться в сложных вопросах.
Например, Черчилля поразила
быстрая и верная оценка Сталиным
показанного ему плана "Торч" по
высадке союзников в Северной
Африке в 1942 г. "Это замечательное
заявление, -- отмечал он, --
произвело на меня глубокое
впечатление. Оно показывало, что
русский диктатор быстро и
полностью овладел проблемой,
которая до этого была новой для
него. Очень немногие из живущих
людей смогли бы в несколько минут
понять соображения, над которыми мы
так настойчиво бились на
протяжении ряда месяцев. Он все
оценил молниеносно".
Знавшие и близко
работавшие со Сталиным
авторитетные люди единодушно
отмечали, что наиболее сильной его
стороной, как Верховного
Главнокомандующего, было умение
разбираться в сложных
военно-политических вопросах,
подчинять интересам политики
решение экономических и
стратегических вопросов. Хотя и в
этой области были крупные провалы,
как это случилось с определением
возможных сроков нападения
Германии на нашу страну. Но в
последующем были и крупные
позитивные шаги. Уже то, что удалось
избежать одновременной войны
против Германии и Японии и
осуществить их последовательный
разгром, добиться участия западных
стран в антигитлеровской коалиции
или то, как он твердо и
последовательно отстаивал на всех
переговорах во время войны
интересы СССР, говорит о многом. Но
Сталин нередко превращал политику
в самоцель и не всегда учитывал в
полной мере военно-стратегические
соображения, как это было например,
в 1941 г.
Сталин, как
известно, придавал большое
значение созданию экономического
фундамента обороны страны,
техническому оснащению армии и
флота и другим, как он говорил,
постоянно действующим факторам,
решающим ход и исход войны.
Сталин был
сторонником максимальной
централизации руководства всеми
оборонными делами и вооруженными
силами. С тех пор как война стала
охватывать все стороны жизни
государства, объединение в одних
руках политической и военной
власти считалось одним из условий,
благоприятствующих наиболее
полной мобилизации всех
экономических, моральных и военных
возможностей государства для
ведения войны. Стремление к этому в
той или иной мере проявлялось во
всех государствах в периоды первой
и второй мировых войн, в том числе и
в буржуазно-демократических
странах, таких как, скажем, США и
Англия.
Вообще твердое
руководство, насаждение жесткой
требовательности и дисциплины были
вполне оправданными в военное
время. Но в нашей стране такая
централизация, перейдя все
допустимые разумные пределы, во
многом сковывала деятельность
руководящих кадров и особенно
военного ведомства.
Сталин, несмотря на
свою исключительно высокую
работоспособность и напряженную
деятельность, не мог своевременно
охватить многих вопросов, а без
него они не решались. Пагубно
сказывались на всех делах излишние
самоуверенность и упрямство
Сталина. В результате, перед войной,
как уже отмечалось, совершенно
бесправные Нарком обороны и
Генштаб, командующие войсками
военных округов вносили одно
предложение за другим о приведении
приграничных военных округов в
полную боевую готовность, но не
смогли добиться одобрения и
реализации своих предложений.
Контроль за
исполнением приказов -- важнейшая
обязанность любого вышестоящего
органа управления. Но Сталин,
будучи по натуре крайне
подозрительным человеком и никому
не доверяя, довел требование о
контроле до абсурда. Нагромождение
контроля не только сковывало, но и
подавляло всякую инициативу
подчиненных инстанций.
Не говоря уже о
многих инспектирующих комиссиях,
проверяющих типа Мехлиса,
буквально терроризирующих
подчиненных и дезорганизующих
работу, о систематических доносах
представителей НКВД, особых и
других органов, которые в
совокупности нередко создавали
тягостную, нервозную обстановку в
системе управления войсками.
Стоило маршалу Тимошенко, будучи
командующим Сталинградским
фронтом, в ходе боевых действий
искупаться в реке, Хрущев тут же
донес об этом Сталину. Прилег
представитель Ставки при фронте
отдохнуть, пошел ли он в баню,
сказал ли лишнее слово -- все
становилось известным в Москве. И в
такое тяжелое время, такие большие
люди находили время собирать и
рассматривать такую информацию.
Положение дел усугублялось
беспрерывными перемещениями
командующих и других должностных
лиц. Только непосредственно перед
войной сменилось четыре
Начгенштаба, в ходе тяжелых
оборонительных сражений в 1941--1942
гг. происходили частые смены
командующих фронтами и армиями. Но
ни один самый одаренный
командующий, прибыв на фронт, не
может за несколько дней не то что
изменить обстановку, но даже
познакомиться и овладеть ею.
К тому же Сталин
практически не бывал в действующей
армии, не выезжал на фронты, а без
личного общения с теми, кто
выполняет боевую задачу, по одним
лишь донесениям и телефонным
докладам невозможно понять и
прочувствовать во всей глубине все
особенности складывающейся
обстановки. Правда, этот изъян в
стратегическом руководстве
компенсировался частыми
основательными выездами на фронты
Г.К. Жукова, А.М. Василевского,
других представителей Ставки ВГК.
Но ничто не может заменить личного
восприятия обстановки. Отметим,
между прочим, что в отличие от
Сталина, Черчилль, Де Голль, да и
Гитлер побывали во время войны во
всех объединениях и во многих
соединениях своих войск.
Главная беда
Сталина, как и других политических
деятелей (например, К.Е. Ворошилова,
Д.Ф. Устинова), в разное время