Страница:
C. 102. …картины, которыми так богато населило наше воображение перо Вальтера Скотта. – Исключительная популярность в России исторических романов Вальтера Скотта (Scott, 1771-1832) относится к 1820-1830-м гг.; именно тогда, по словам А. А. Григорьева,
520
«шотландский бард» возбуждал «восторг до поклонения, обожание до нетерпимости»; в 1840-е гг. он «отошел уже для нас в прошедшее, – не возбуждает уже в нас прежних восторгов – тем менее может возбуждать уже фанатизм» (Григорьев. Воспоминания. С. 77). См. подробнее об увлечении «картинами» В. Скотта: Левин Ю. Д. Прижизненная слава Вальтера Скотта в России // Эпоха романтизма: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1975. С. 5-67; Долинин А. А. История, одетая в роман: Вальтер Скотт и его читатели. М., 1988; Манн Ю. В. В. Скотт в русском эстетическом сознании // Проблема автора в художественной литературе: Сб. трудов. Ижевск, 1993. С. 196-206.
По признанию Гончарова в Автобиографии (1858), он еще в юношеские годы обратился «к новейшей эпопее Вальтера Скотта и изучил его пристально». На опыт Скотта Гончаров так или иначе ориентировался в работе над несохранившимся романом «Старики» (1843-1844), по поводу которого В. Андр. Солоницын писал его автору 25 апреля 1844 г.: «Вы хвалите Скотта. Но потрудитесь взглянуть, исполнил ли он хоть в одном из своих романов то, чего Вы от себя требуете. Нет, не исполнил. Он шел совсем по другой дороге: он хотел только занимать, возбуждать любопытство и ничего более. Между тем романы его считаются образцовыми. Картинами и эффектами презирать также не должно: ими не презирал ни один романист; Скотт ими питался. Разумеется, впрочем, что эффекты должны быть умеренные, естественные…» (Груздев А. И. В. А. Солоницын о неизвестном романе И. А. Гончарова // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. 1948. Т. 67. С. 112; см. об этом подробнее: наст. изд., т. 1, с. 623-624).
Ирония писателя в «Обломове» по поводу поэтического инвентаря Скотта, в целом характерная для постромантической эпохи 1840-х гг., не отразилась на его позднейших оценках. Так, в статье «Непраздничные заметки» (1875) английский романист назван «лучшим истолкователем истинного смысла исторических событий» (ср., кроме того, «‹Материалы, заготовляемые для критической статьи об Островском›» (1874), «Намерения, задачи и идеи романа „Обрыв”» (1876)). Скотта Гончаров упоминает также в «Обыкновенной истории» (наст. изд., т. 1, с. 403), в «Обрыве» (среди «тысяч двух томов» домашней
521
библиотеки – глава X части первой). Об отражении творчества Скотта в прозе Гончарова см.: наст. изд., т. 1, с. 704-705; Mazon. P. 316, 326; Жилякова И. М. И. А. Гончаров и Вальтер Скотт // Проблемы метода и жанра. Томск, 1986. Вып. 13. С. 197-214; Краснощекова. С. 446-448; и др.
C. 104. Подать – взнос в казну с так называемых податных (т. е. не избавленных от этого взноса) сословий – крестьян, мещан, купечества.
C. 104. …чуть было собственноручно не запарился до смерти в землянке… – Землянка – «баня в земле ‹…›. Черная баня в огороде» (Словарь русских народных говоров. Л., 1976. Вып. 11. С. 258). Слово «землянка» в значении «баня» было распространено на родине Гончарова, в Поволжье (на территории бывших Уфимской и Казанской губерний).
C. 105. Сажень – 2.134 м.
C. 105. …сельцо Верхлёво… – Л. С. Гейро отметила различие между «селом» и «сельцом» (см.: ЛП «Обломов» . С. 660): «сельцом» называлась деревня, где располагалась усадьба владельца (без церкви); «селом» – деревня с церковью (ср.: Даль. Т. 4. С. 172; Забылин. С. 452). Далее в тексте романа Верхлёво называется селом (наст. изд., т. 4, с. 152).
C. 106. …беспрерывно ворчавшую на свою девчонку, которая, тряся от старости головой, прислуживала ей… – Девчонка (или девка) – название крепостной женской прислуги независимо от возраста.
C. 109. …да тихий, тоненький голос бабы: трудно было распознать, плачет ли она или импровизирует заунывную песню без слов. – Ю. М. Лотман, комментируя «Евгения Онегина» (строка «Унывным голосом поют…»), отмечает, что «мысль об „унылом” характере русских песен высказывалась Пушкиным несколько раз», и приводит также слова В. Г. Белинского: «Грусть есть мотив нашей поэзии – и народной и художественной» (Лотман. Комментарий. С. 384).
C. 110. Какие телята утучнялись там к годовым праздникам!; см. также с. 386: …всё это достойно ознаменовало годичный праздник. – «Годинный, годовинный – до годины, до известной поры или времени относящийся» (Даль. Т. 1. С. 365). Здесь: годовой (годичный) праздник – именины.
522
C. 111. …подле своей пешни… – Пешня – тяжелый лом на деревянной рукоятке.
C. 116. …а потом женится на какой-нибудь неслыханной красавице Милитрисе Кирбитьевне. – Речь идет о героине лубочной повести (сказки) о Бове-королевиче. Авантюрно-рыцарский сюжет повести, возникший в средневековой Франции, приобрел популярность во многих странах Европы; на Руси известен с середины XVI в.: «…на русской почве это произведение ‹…› постепенно теряло облик переводного рыцарского романа, превращалось в любовную авантюрную „гисторию” с элементами богатырства» (Кузьмина В. Д. Рыцарский роман на Руси: Бова, Петр Златых Ключей. М., 1964. С. 48). Во всех известных вариантах повести (рукописных, лубочных, сказочных) «прекрасная Милитриса» – «злодейка», устойчивый отрицательный персонаж: влюбленная в королевича Дадона, она по воле своего отца Кирбита выходит замуж за старика Гвидона, которого убивает в сговоре с Дадоном, чтобы затем соединиться с возлюбленным. Сын Милитрисы от Гвидона – королевич Бова, вынужденный из-за жестоких преследований матери покинуть королевство, мстит ей за прелюбодеяние и убийство отца (см. о вариантах сюжета подробнее: Там же. С. 17-132).
Ср. использование того же образа в фарсе В. К. Кюхельбекера «Нашла коса на камень» (1839), представляющем собой переделку шекспировской пьесы «Укрощение строптивой». У Кюхельбекера хан Кирбит имеет «двух красавиц-дочерей: старшую, строптивую и злую Меликтрису, и младшую, кроткую, послушную Роксану». Сюжет фарса выстраивается как «укрощение» Меликтрисы (см.: Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX века. Л., 1988. С. 68). Ср. также слова барыни Плодомасовой о женской прислуге в «Соборянах» Н. С. Лескова: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут, да в гостиницах по коридорам расхаживают, да знакомятся…» (Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1957. Т. IV. С. 140).
C. 116. …о подвигах наших Ахиллов и Улиссов… – Ахилл – один из героев, осаждавших Трою; Улисс (Одиссей) – герой троянского цикла мифов, царь Итаки. Об античных мотивах в «Сне Обломова» см.: Мельник В. И. Античность в романе И. А. Гончарова «Обломов»: (К вопросу о своеобразии типизации) // Структура литературного
523
произведения: Межвуз. сб. Владивосток, 1983. С. 86-96; Мельник 1995. С. 32-39, 43-48.
C. 116. …об удали Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича… – Упомянуты «старшие» богатыри русского былинного эпоса (киевский цикл).
C. 116. …о Полкане-богатыре… – Полкан-богатырь – персонаж сказки о Бове-королевиче (см. выше), противник Бовы, полуконь-получеловек (кентавр).
C. 116. …о Колечище прохожем… – «„Калеки перехожие” – древнейшее, общее и более употребительное в народе название для странников, убогих и им подобных; они же отчасти слагатели, а еще более носители и певцы стихов, народных произведений, в которых творчество устремлено к предметам веры, к содержанию преимущественно духовному» (Калики перехожие: Сборник стихов и исследование П. Бессонова. М., 1861. Вып. 1. С. 1). В собрании П. А. Бессонова под рубрикой «Каковы были калеки перехожие в старину на Руси» приводится духовный стих «Сорок калик со каликою» с вариантами (Там же. С. 7-20). Стих бытовал и в качестве былины: странники имеют богатырский облик, совершают богатырские подвиги, «стих» сказывается на былинный лад. «Ради паломничества к религиозным местам калики могли создавать сплоченные, хорошо организованные группы, которые подчинялись строгим правилам и имели во главе атамана» (Путилов Б. Н. Примечания // Былины. Л., 1986. С. 532. («Б-ка поэта». Большая сер.). Калечища, калика – «паломник, странник, богатырь в смирении, в убожестве и богоугодных делах ‹…›. Ныне – нищий, распевающий стихи, псалмы, духовные песни»; «нищенствующий, милосердный богатырь; калики перехожие, в виде смирения, искали подаяния, гостеприимства и в то же время богатырских похождений» (Даль. Т. 2. С. 78, 80). Калики перехожие действуют в былине «Исцеление Ильи Муромца», а также в сказке «История о славном и храбром богатыре Илье Муромце и о Соловье-разбойнике». Написание «колека» («колика») встречается редко (ср.: Общий церковно-славяно-российский словарь… СПб., 1834. Стб. 1173).
C. 117. Она с простотою и добродушием Гомера ~ влагала в детскую память и воображение илиаду русской жизни, созданную нашими гомеридами… – Первоначально гомериды – корпорация древнегреческих эпических певцов
524
(рапсодов) на о. Хиос, исполнявших поэмы Гомера и создававших подражания ему; впоследствии гомеридами назывались авторы, занимавшиеся созданием гимнов в стиле гомеровского эпоса. Ср. определение в словаре петрашевцев: «Значение этого слова до сих пор не решено филологами. Можно полагать, что так назывались древние греческие народные песни, которые переходили из рода в род, от отца к сыну, как бы по наследству. Возникает вопрос: не означает ли и слово Гомер – сборник таких гомерид, только олицетворенный греками» (Словарь 1845-1846. Вып. 1. С. 43).
C. 117. …и у Алеши Поповича искал защиты от окружавших его бед… – Алешу Поповича отличает от других былинных богатырей не сила (иногда даже подчеркивается его слабость, хромота), но находчивость, сметливость, хитроумие и лукавство.
C. 117. А то вдруг явятся знамения небесные, огненные столпы да шары… – Характерное смешение христианской и языческой символики. Образ огненного столпа восходит к библейским текстам; ср.: «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью» (Исх. 13:21; также: Исх. 13:22; 14:24; Чис. 14:14; Неем. 9:12, 19). Кроме того: «И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные…» (Откр. 10:1). Огненные шары в народных поверьях – летающие змеи, демоны: «О грозовых демонах (великанах и чертях) рассказывают, что они, убегая от преследований громовника, скатываются с облачных гор в виде пламенеющего клубка или шара; по свидетельству русских сказок, змеиные города и дворцы (громовые тучи) свертываются в медное, серебряное и золотое яйца или шары и катятся вслед за сказочными героями»; «Змей, говорят крестьяне, летит по поднебесью в виде огненного шара и рассыпается искрами, словно горячее железо, когда его куют молотом…» (Афанасьев А. Н. Древо жизни. С. 131, 255); «Известно всем и каждому на Руси, что такое за диво огненный змей. Все знают, зачем он и куда летает; но вслух об этом никто не решается говорить. Огненный змей не свой брат; у него нет пощады: верная смерть от одного удара» (Сахаров. С. 233). Ср.: «Огненные змеи. Воздушный метеор, который часто видим
525
несущимся по воздуху в виде длиной и широкой ленты из красноватых искр, летящей или наклонно, или горизонтально. Русские люди считают его злым духом или огненным змеем, посещающим в вечернее или ночное время вдову или девицу, скучающих одинокой жизнью…» (Забылин. С. 266). См. также: Пузырев Н. Летучие, огненные змеи // Этногр. обозрение. 1897. № 4. С. 126-127.
C. 117. …и допрашивались причин у немых, неясных иероглифов природы. – Ср. определение поэзии в статье «Стихотворения М. Лермонтова» (1841) В. Г. Белинского: «Поэзия – ‹…› тот божественный пафос, в котором земное сияет небесным, а небесное сочетается с земным, и вся природа является в брачном блеске, разгаданным иероглифом помирившегося с нею духа…» (Белинский. Т. III. С. 229-230).
C. 119. …что великанов, как только они заведутся, тотчас сажают в балаган… – Обычай показывать в балаганных представлениях всевозможных уродцев (карликов, великанов и проч.) сохранялся до середины XIX в. Балаганы устраивались в Петербурге на масленой и Святой неделе; главным местом «гульбищ» городской публики была Адмиралтейская площадь (см. ниже, с. 584, примеч. к с. 475).
C. 120. …в плисовых панталонах, в коричневой суконной ваточной куртке; см. также с. 329: Этакой холод, а я только в ваточной шинели… – Я тоже в ваточном платье. – Плис (швед. plys) – хлопчатая ткань с ворсом; ваточный – стеганый, на вате.
C. 121. Они сносили труд как наказание, наложенное еще на праотцев наших… – Имеется в виду кара за грехопадение Адама: «…в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят» (Быт. 3:19).
C. 122. …с заветом блюсти ее целость и неприкосновенность, как огонь Весты. – Веста в римской мифологии – богиня священного очага городской общины, курии, дома. Жрицы Весты, весталки, поддерживали в очаге храма Весты постоянный огонь как символ надежности и устойчивости. Ср. обращение к тому же образу в «Обыкновенной истории» и «Пепиньерке» (наст. изд., т. 1, с. 267, 518). Выражение «священный огонь» (фр. feu sacre) неоднократно используется Гончаровым в публицистике, мемуарах, письмах.
526
C. 122. …заговенья, розговенья… – Заговенье – последний день, когда можно употреблять мясную пищу, канун поста; розговенье – первый день после поста.
C. 122. Они отступятся от весны ~ если не испекут в начале ее жаворонка; см. также с. 375: В марте напекли жаворонков… – Речь идет о народном обычае встречать («кликать») весну. В разных областях России встреча весны совпадала с днем Св. Евдокии (1 марта), днем сорока мучеников (9 марта, по-народному «со?роки») или Благовещеньем (25 марта). «Сороки, с полным основанием, можно назвать детским праздником: еще накануне женщины месят из ржаной муки тесто и пекут „жаворонков” (в большинстве случаев с распростертыми крылышками, как бы летящих, и с хохолками), а утром, в день праздника, раздают их детям ‹…› Когда жаворонки поспеют, дети берут их и громадной гурьбой, с криками и звонким детским смехом, несут куда-нибудь в сарай или под ригу – закликать жаворонков. Там они сажают своих птиц, всех вместе, на возвышенное место и, сбившись в кучу, начинают что есть мочи кричать: „Жаворонки, прилетите, студену зиму унесите, теплу весну принесите: зима нам надоела, весь хлеб у нас поела”. ‹…› Так продолжается до самого обеда: деревня полна детских песен, детского крика, детского смеха. Набегавшись вволю, ребятишки опять собираются в одно место и начинают есть своих ржаных птиц» (Максимов. С. 293-294; также: Сахаров. С. 250; Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. С. 41-44). Кроме жаворонков в день встречи весны пекли и куликов (отсюда одно из названий праздника – «кулики»).
C. 123. …которая уселась было под галереей с донцом ~ пошла за мочками. – Донце – «дощечка, на которую садится у нас пряха, втыкая в нее же гребень или кудель» (Даль. Т. 1. С. 441); мочка – вычесанный и свернутый пучок льна для прядения, кудель.
C. 124. …у предводителя в дому! – Имеется в виду предводитель дворянства, избиравшийся на трехлетие губернским или уездным дворянским собранием.
C. 125. …жестким диваном, обитым полинялым голубым бараканом… – Баракан (баркан) – «плотная шерстяная ткань для обивки мёбели, в коей нити основы вдвое толще и круче нитей утока» (Толль. Т. 1. С. 211).
C. 127. Вообще они глухи были к политико-экономическим истинам о необходимости быстрого и живого обращения
527
капиталов, об усиленной производительности и мене продуктов. – См. выше, с. 503-504, примеч. к с. 40.
C. 128. Она и семика не дождалась… – Семик – четверг на седьмой неделе по Пасхе; «любимый народный или, лучше сказать, девичий праздник, когда гуляют в рощах, завивают венки, кумятся (целуются сквозь венки), гадают, пуская венки по воде» (см.: Снегирев. Вып. 3. С. 99-126). В семик также принято поминать усопших.
C. 128. …в петровки здесь была… – Петровки – время народных праздничных гуляний, хороводов, катаний на качелях, продолжавшееся в разных областях России с первого воскресенья после Петрова дня (29 июня, апостолов Петра и Павла; по земледельческому календарю – середина лета) и до первого Спаса (1 августа, медовый Спас); см. подробнее: Снегирев. Вып. 4. С. 62-68; Забылин. С. 85-86.
С. 128. …а до Прохора и Никанора гостила. – Память 70 апостолов (в их числе апостолы Прохор и Никанор) отмечается дважды в году – 28 июля и 4 января (день, предшествующий крещенскому сочельнику и Крещению).
С. 129. …как дождемся святок ~ ужо будет повеселее ~ И олово лить, и воск топить, и за ворота бегать… – Речь идет об обычае святочных гаданий девушек (святки – время от кануна Рождества (24 декабря) до кануна Крещения (6 января)): «Льют олово или свинец, воск и золото в воду, загадывая прежде, и какое изображение выльется, то и верят крепко, что то в жизни с ними случится. ‹…› Выходят за ворота с первым куском во рту и спрашивают у мимоидущего об имени, веря, что тем именем муж ее будущий называться будет» ‹Чулков. С. 150-151).
С. 130. …все хохочут долго, дружно, несказанно, как олимпийские боги. – Ср. в «Илиаде» Гомера: «Смех несказанный воздвигли блаженные жители неба…» (песнь 1, ст. 599; пер. Н. И. Гнедича).
С. 132. …играют ~ в свои козыри… – Свои козыри – одна из несложных карточных игр, в которой еще до сдачи карт каждый называет козырную масть по выбору; упоминается в «Обыкновенной истории», во «Фрегате „Паллада”» (см.: наст. изд., т. 1, с. 393; т. 2, с. 112), также в очерке «Май месяц в Петербурге» (опубл. 1892) (ср.: «Квартира опустела. Только оставленные беречь ее лакеи
528
расселись на барских диванах и играли в носки и в свои козыри»).
С. 132. Марьяж (фр. mariage – свадьба, брак) – соединение дамы и короля в карточной игре и гадании на картах.
С. 133. Пришли последние дни: восстанет язык на язык, царство на царство… – Выражение «последние времена» используется в целом ряде библейских текстов (книги Ездры, пророка Даниила; послания апостолов Петра, Иоанна, Иуды и др.); ср. его использование во «Фрегате „Паллада”» (наст. изд., т. 1, с. 212). «Восстанет язык на язык, царство на царство…» – евангельская цитата (Мф. 24:7; Мк. 13:8; Лк. 21:10).
С. 133. …даже кометы в тот год не было… – Появление кометы считалось предвестием бед: «…явившаяся и проходящая комета, а особливо с хвостом, значит в простом народе общественное несчастие, то есть мор, голод или войну и прочая» (Чулков. С. 225). Любопытно, что именно в 1843 г. (предположительное время действия в части первой романа; см. об этом с. 499-500, примеч. к с. 33) наблюдали очередную комету; см. очерки Р. Зотова: «Комета 1843 года», «Еще некоторые сведения о комете»; «Еще несколько подробностей о комете» (СПч. 1843. № 73, 74, 91. 2, 5, 27 апр.); ср. также статьи «О новой комете» (СПбВед. 1843. № 76. 4 апр.), «Комета 1843 года» (БдЧ. 1843. № 5. Отд. VIII. С. 1-6).
С. 133. …ушибленное место потрут бодягой или зарей… – Бадяга (бодяга) – водяное, заря (или зоря) – травянистое растения, оба применяются в народной медицине при ушибах.
С. 133. …закрывали печи, когда в них бегали еще такие огоньки, как в «Роберте-дьяволе». – Имеется в виду сцена на кладбище (д. 3, явл. 2) в романтической опере Джакомо Мейербера (1791-1864) «Роберт-дьявол» (1831; либретто Э. Скриба и К. Делавиня). Впервые прозвучавшая на петербургской сцене 2 декабря 1834 г. опера пользовалась исключительной популярностью и к началу 1840-х гг. выдержала более ста представлений (см.: Вольф. Ч. 1. С. 41, 48, 54 и др.). По настоянию митрополита Филарета и с одобрения Николая I опера шла в России под усеченным названием «Роберт» (см.: Гозенпуд А. Музыкальный театр в России. Л., 1959. С. 713-714). Оперой увлекались молодые В. Г. Белинский, В. П. Боткин, А. А. Григорьев; последний передал свое сильнейшее
529
впечатление в рецензии «Роберт-дьявол» (1846), где не обошел вниманием и сцену на кладбище: «Вот блудящие огни засверкали на гробах, вот под однообразные звуки начали лопаться крыши… ‹…› Вот льются какие-то прыгающие, беснующиеся, адские звуки ужасающей, могильной, богохульной радости…» (Григорьев. Воспоминания. С. 186). Гончаров упоминает «Роберта» в «Лихой болести», «Иване Савиче Поджабрине», во «Фрегате „Паллада”» (см.: наст. изд., т. 1, с. 48, 118; т. 2, с. 329). О Мейербере см. также ниже, с. 557, примеч. к с. 195.
С. 136. – С почтой надо ~ – А что туда сто?ит? Обломов достал старый календарь. – В старых календарях содержались сведения по астрономии, географии, истории, роспись церковных праздников, известия о прибытии и отбытии почты и т. п.
С. 136. Голиков ли попадется ему, новейший ли Сонник, Хераскова Россияда, или трагедии Сумарокова, или, наконец, третьегодичные ведомости… – Иван Иванович Голиков (1735-1801) – историк, автор обширного сочинения «Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России» (СПб., 1788-1789), составляющего вместе с «Дополнениями к Деяниям Петра Великого» (СПб., 1790) 30 томов. «Россиада» (1779) – эпическая поэма писателя-классициста Михаила Матвеевича Хераскова (1733-1807). Александр Петрович Сумароков (1717-1777) – автор басен, лирических песен, комедий; его трагедии – «Хорев» (1747), «Гамлет» (1748), «Синав и Трувор» (1750), «Артистона» (1750), «Семира» (1751), «Вышеслав» (1768), «Мстислав» (1774), «Димитрий Самозванец» (1770). Сочинения Сумарокова (в 10-ти томах) были изданы в Петербурге в 1787 г. Обломов-старший, скорее всего, читал «Московские ведомости» (издавались с 1756 г.).
С. 136. Эти восклицания относились к авторам – звание, которое в глазах его не пользовалось никаким уважением; он даже усвоил себе и то полупрезрение к писателям, которое питали к ним люди старого времени. ~ почитал сочинителя не иначе как ~ пьяницей и потешником, вроде плясуна. – Гончаров писал С. А. Никитенко 8 (20) июня 1860 г.: «У нас литератор не был растением, рождающимся на общественной почве, из общественных потребностей; это было какое-то одинокое, отдельное, случайное растение, роскошь, а отнюдь не потребность, и притом роскошь,
530
признававшаяся долго вредной, как табак в старину. Его топтали, давили, истребляли – и он почти всегда был контрабандой. Только ведь со времени Гоголя начали видеть в писателе-художнике что-то серьезное, нужное и важное». Ср. также запись в «Дневнике» А. В. Никитенко от 8 августа 1840 г.: «Один мне знакомый действительный статский советник отзывает меня в сторону и говорит:
– Это Брюллов с вами? Рад, что вижу его, я еще никогда не видал его. Замечательный, замечательный человек! А скажите, пожалуйста, ведь он, верно, пьяница: они все таковы, эти артисты и художники!
Вот какое сложилось у нас мнение о „замечательных людях”» (Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. [Л.], 1955. Т. 1. С. 224). В XVIII в., как пишет Ю. М. Лотман, «быть актером, живописцем ‹…› музыкантом, архитектором, с одной стороны, и профессором, академиком, врачом, переводчиком, с другой, представляется унизительным. ‹…› Драма Островского „Лес” демонстрирует, что подобное отношение к призванию актера сохранялось еще во второй половине XIX в.» (Лотман Ю. М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958-1993). СПб., 1997. С. 118-119). См. также: Степанов В. П. К вопросу о репутации литературы в середине XVIII в. // Русская культура XVIII – начала XIX века в общественно-культурном контексте. Л., 1983. С. 105-120 (XVIII век; Сб. 14).
С. 137. …из Гаги пишут… – Т. е. из Гааги, столицы Нидерландов.
С. 137. …сочинения госпожи Жанлис перевели на российский язык. – См. ниже, с. 554-555, примеч. к с. 183.
С. 137. …морген фри – нос утри. – Вероятно, искаж. нем.: morgen fruh – завтра утром.
С. 137-138. «Сегодня родительская неделя ~ блины будем печь» . ~ что ученье и родительская суббота никак не должны совпадать вместе… – Поминание блинами совершается во все поминальные дни церковного годового круга. Родительская неделя (весенняя) – последняя (мясопустная) неделя перед масленицей, суббота этой недели – вселенская родительская суббота, день поминовения всех усопших христиан. Родительская неделя (осенняя) – неделя между празднованием Казанской иконы Божией Матери (22 октября) и днем Св. Димитрия Солунского (26 октября); Димитриевская суббота (накануне 26 октября) называется родительской, как и другие поминальные
531
субботы – Троицкая родительская (перед Троицей), суббота перед Петровым днем (29 июня), перед Успеньем (15 августа).
С. 138. …на Фоминой неделе не учатся… – Фомина неделя (апостола Фомы, или Антипасха) – первая неделя по пасхальной. Фомино воскресенье (первое после Пасхи), в народе называемое Красной горкой, – день хороводов, игр, гуляний, деревенских свадеб. Вторник Фоминой недели, Радоница (Радуница) – день поминовения усопших. «Еще загодя крестьянские женщины пекут пироги, блины пшеничные, оладьи, кокурки, приготовляют пшенники и лапшевики, варят мясо, студень и жарят яичницу. Со всеми этими яствами они отправляются на погост…» (Максимов. С. 352).
С. 139. …не щадил ~ доннерветтеров… – Доннерветтер – гром и молния! черт возьми! (нем. Donnerwetter!).
С. 139. Времена Простаковых и Скотининых миновались давно. – Намек на героев комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» (1782).
С. 139. …вместе с книгами, развозимыми букинистами. – Представление о букинистах того времени дает очерк П. Ефебовского «Петербургские разносчики». Мешки букиниста, по словам автора очерка, «набиты вздорными романами и дурными путешествиями ‹…›. Дельных книг он не носит с собой вовсе ‹…›. Что весьма важно также для небогатых любителей книг, имеющих дело с букинистом: этот промышленник берет за книги не только деньгами, но всем, чем угодно. У него все идет в счет: сапоги, халат, оборванные книги, изломанные стулья и столы, наконец, даже старые афишки, банки, бутылки, огарки, веревочки, тряпки. Он ничем не пренебрегает, потому что всему находит сбыт. Спрашивается, не удивительный ли, не преполезный ли человек букинист? Представляя вам ежемесячный рапорт о ходе книжного дела, он еще очищает дом ваш от всякого хлама и, взамен того, доставляет средства наполнять вашу голову – другим хламом…» (Вчера и сегодня: Литературный сборник, составленный гр. В. А. Соллогубом. СПб., 1846. Кн. 2. С. 107-114).
520
«шотландский бард» возбуждал «восторг до поклонения, обожание до нетерпимости»; в 1840-е гг. он «отошел уже для нас в прошедшее, – не возбуждает уже в нас прежних восторгов – тем менее может возбуждать уже фанатизм» (Григорьев. Воспоминания. С. 77). См. подробнее об увлечении «картинами» В. Скотта: Левин Ю. Д. Прижизненная слава Вальтера Скотта в России // Эпоха романтизма: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1975. С. 5-67; Долинин А. А. История, одетая в роман: Вальтер Скотт и его читатели. М., 1988; Манн Ю. В. В. Скотт в русском эстетическом сознании // Проблема автора в художественной литературе: Сб. трудов. Ижевск, 1993. С. 196-206.
По признанию Гончарова в Автобиографии (1858), он еще в юношеские годы обратился «к новейшей эпопее Вальтера Скотта и изучил его пристально». На опыт Скотта Гончаров так или иначе ориентировался в работе над несохранившимся романом «Старики» (1843-1844), по поводу которого В. Андр. Солоницын писал его автору 25 апреля 1844 г.: «Вы хвалите Скотта. Но потрудитесь взглянуть, исполнил ли он хоть в одном из своих романов то, чего Вы от себя требуете. Нет, не исполнил. Он шел совсем по другой дороге: он хотел только занимать, возбуждать любопытство и ничего более. Между тем романы его считаются образцовыми. Картинами и эффектами презирать также не должно: ими не презирал ни один романист; Скотт ими питался. Разумеется, впрочем, что эффекты должны быть умеренные, естественные…» (Груздев А. И. В. А. Солоницын о неизвестном романе И. А. Гончарова // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. 1948. Т. 67. С. 112; см. об этом подробнее: наст. изд., т. 1, с. 623-624).
Ирония писателя в «Обломове» по поводу поэтического инвентаря Скотта, в целом характерная для постромантической эпохи 1840-х гг., не отразилась на его позднейших оценках. Так, в статье «Непраздничные заметки» (1875) английский романист назван «лучшим истолкователем истинного смысла исторических событий» (ср., кроме того, «‹Материалы, заготовляемые для критической статьи об Островском›» (1874), «Намерения, задачи и идеи романа „Обрыв”» (1876)). Скотта Гончаров упоминает также в «Обыкновенной истории» (наст. изд., т. 1, с. 403), в «Обрыве» (среди «тысяч двух томов» домашней
521
библиотеки – глава X части первой). Об отражении творчества Скотта в прозе Гончарова см.: наст. изд., т. 1, с. 704-705; Mazon. P. 316, 326; Жилякова И. М. И. А. Гончаров и Вальтер Скотт // Проблемы метода и жанра. Томск, 1986. Вып. 13. С. 197-214; Краснощекова. С. 446-448; и др.
C. 104. Подать – взнос в казну с так называемых податных (т. е. не избавленных от этого взноса) сословий – крестьян, мещан, купечества.
C. 104. …чуть было собственноручно не запарился до смерти в землянке… – Землянка – «баня в земле ‹…›. Черная баня в огороде» (Словарь русских народных говоров. Л., 1976. Вып. 11. С. 258). Слово «землянка» в значении «баня» было распространено на родине Гончарова, в Поволжье (на территории бывших Уфимской и Казанской губерний).
C. 105. Сажень – 2.134 м.
C. 105. …сельцо Верхлёво… – Л. С. Гейро отметила различие между «селом» и «сельцом» (см.: ЛП «Обломов» . С. 660): «сельцом» называлась деревня, где располагалась усадьба владельца (без церкви); «селом» – деревня с церковью (ср.: Даль. Т. 4. С. 172; Забылин. С. 452). Далее в тексте романа Верхлёво называется селом (наст. изд., т. 4, с. 152).
C. 106. …беспрерывно ворчавшую на свою девчонку, которая, тряся от старости головой, прислуживала ей… – Девчонка (или девка) – название крепостной женской прислуги независимо от возраста.
C. 109. …да тихий, тоненький голос бабы: трудно было распознать, плачет ли она или импровизирует заунывную песню без слов. – Ю. М. Лотман, комментируя «Евгения Онегина» (строка «Унывным голосом поют…»), отмечает, что «мысль об „унылом” характере русских песен высказывалась Пушкиным несколько раз», и приводит также слова В. Г. Белинского: «Грусть есть мотив нашей поэзии – и народной и художественной» (Лотман. Комментарий. С. 384).
C. 110. Какие телята утучнялись там к годовым праздникам!; см. также с. 386: …всё это достойно ознаменовало годичный праздник. – «Годинный, годовинный – до годины, до известной поры или времени относящийся» (Даль. Т. 1. С. 365). Здесь: годовой (годичный) праздник – именины.
522
C. 111. …подле своей пешни… – Пешня – тяжелый лом на деревянной рукоятке.
C. 116. …а потом женится на какой-нибудь неслыханной красавице Милитрисе Кирбитьевне. – Речь идет о героине лубочной повести (сказки) о Бове-королевиче. Авантюрно-рыцарский сюжет повести, возникший в средневековой Франции, приобрел популярность во многих странах Европы; на Руси известен с середины XVI в.: «…на русской почве это произведение ‹…› постепенно теряло облик переводного рыцарского романа, превращалось в любовную авантюрную „гисторию” с элементами богатырства» (Кузьмина В. Д. Рыцарский роман на Руси: Бова, Петр Златых Ключей. М., 1964. С. 48). Во всех известных вариантах повести (рукописных, лубочных, сказочных) «прекрасная Милитриса» – «злодейка», устойчивый отрицательный персонаж: влюбленная в королевича Дадона, она по воле своего отца Кирбита выходит замуж за старика Гвидона, которого убивает в сговоре с Дадоном, чтобы затем соединиться с возлюбленным. Сын Милитрисы от Гвидона – королевич Бова, вынужденный из-за жестоких преследований матери покинуть королевство, мстит ей за прелюбодеяние и убийство отца (см. о вариантах сюжета подробнее: Там же. С. 17-132).
Ср. использование того же образа в фарсе В. К. Кюхельбекера «Нашла коса на камень» (1839), представляющем собой переделку шекспировской пьесы «Укрощение строптивой». У Кюхельбекера хан Кирбит имеет «двух красавиц-дочерей: старшую, строптивую и злую Меликтрису, и младшую, кроткую, послушную Роксану». Сюжет фарса выстраивается как «укрощение» Меликтрисы (см.: Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX века. Л., 1988. С. 68). Ср. также слова барыни Плодомасовой о женской прислуге в «Соборянах» Н. С. Лескова: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут, да в гостиницах по коридорам расхаживают, да знакомятся…» (Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1957. Т. IV. С. 140).
C. 116. …о подвигах наших Ахиллов и Улиссов… – Ахилл – один из героев, осаждавших Трою; Улисс (Одиссей) – герой троянского цикла мифов, царь Итаки. Об античных мотивах в «Сне Обломова» см.: Мельник В. И. Античность в романе И. А. Гончарова «Обломов»: (К вопросу о своеобразии типизации) // Структура литературного
523
произведения: Межвуз. сб. Владивосток, 1983. С. 86-96; Мельник 1995. С. 32-39, 43-48.
C. 116. …об удали Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича… – Упомянуты «старшие» богатыри русского былинного эпоса (киевский цикл).
C. 116. …о Полкане-богатыре… – Полкан-богатырь – персонаж сказки о Бове-королевиче (см. выше), противник Бовы, полуконь-получеловек (кентавр).
C. 116. …о Колечище прохожем… – «„Калеки перехожие” – древнейшее, общее и более употребительное в народе название для странников, убогих и им подобных; они же отчасти слагатели, а еще более носители и певцы стихов, народных произведений, в которых творчество устремлено к предметам веры, к содержанию преимущественно духовному» (Калики перехожие: Сборник стихов и исследование П. Бессонова. М., 1861. Вып. 1. С. 1). В собрании П. А. Бессонова под рубрикой «Каковы были калеки перехожие в старину на Руси» приводится духовный стих «Сорок калик со каликою» с вариантами (Там же. С. 7-20). Стих бытовал и в качестве былины: странники имеют богатырский облик, совершают богатырские подвиги, «стих» сказывается на былинный лад. «Ради паломничества к религиозным местам калики могли создавать сплоченные, хорошо организованные группы, которые подчинялись строгим правилам и имели во главе атамана» (Путилов Б. Н. Примечания // Былины. Л., 1986. С. 532. («Б-ка поэта». Большая сер.). Калечища, калика – «паломник, странник, богатырь в смирении, в убожестве и богоугодных делах ‹…›. Ныне – нищий, распевающий стихи, псалмы, духовные песни»; «нищенствующий, милосердный богатырь; калики перехожие, в виде смирения, искали подаяния, гостеприимства и в то же время богатырских похождений» (Даль. Т. 2. С. 78, 80). Калики перехожие действуют в былине «Исцеление Ильи Муромца», а также в сказке «История о славном и храбром богатыре Илье Муромце и о Соловье-разбойнике». Написание «колека» («колика») встречается редко (ср.: Общий церковно-славяно-российский словарь… СПб., 1834. Стб. 1173).
C. 117. Она с простотою и добродушием Гомера ~ влагала в детскую память и воображение илиаду русской жизни, созданную нашими гомеридами… – Первоначально гомериды – корпорация древнегреческих эпических певцов
524
(рапсодов) на о. Хиос, исполнявших поэмы Гомера и создававших подражания ему; впоследствии гомеридами назывались авторы, занимавшиеся созданием гимнов в стиле гомеровского эпоса. Ср. определение в словаре петрашевцев: «Значение этого слова до сих пор не решено филологами. Можно полагать, что так назывались древние греческие народные песни, которые переходили из рода в род, от отца к сыну, как бы по наследству. Возникает вопрос: не означает ли и слово Гомер – сборник таких гомерид, только олицетворенный греками» (Словарь 1845-1846. Вып. 1. С. 43).
C. 117. …и у Алеши Поповича искал защиты от окружавших его бед… – Алешу Поповича отличает от других былинных богатырей не сила (иногда даже подчеркивается его слабость, хромота), но находчивость, сметливость, хитроумие и лукавство.
C. 117. А то вдруг явятся знамения небесные, огненные столпы да шары… – Характерное смешение христианской и языческой символики. Образ огненного столпа восходит к библейским текстам; ср.: «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью» (Исх. 13:21; также: Исх. 13:22; 14:24; Чис. 14:14; Неем. 9:12, 19). Кроме того: «И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные…» (Откр. 10:1). Огненные шары в народных поверьях – летающие змеи, демоны: «О грозовых демонах (великанах и чертях) рассказывают, что они, убегая от преследований громовника, скатываются с облачных гор в виде пламенеющего клубка или шара; по свидетельству русских сказок, змеиные города и дворцы (громовые тучи) свертываются в медное, серебряное и золотое яйца или шары и катятся вслед за сказочными героями»; «Змей, говорят крестьяне, летит по поднебесью в виде огненного шара и рассыпается искрами, словно горячее железо, когда его куют молотом…» (Афанасьев А. Н. Древо жизни. С. 131, 255); «Известно всем и каждому на Руси, что такое за диво огненный змей. Все знают, зачем он и куда летает; но вслух об этом никто не решается говорить. Огненный змей не свой брат; у него нет пощады: верная смерть от одного удара» (Сахаров. С. 233). Ср.: «Огненные змеи. Воздушный метеор, который часто видим
525
несущимся по воздуху в виде длиной и широкой ленты из красноватых искр, летящей или наклонно, или горизонтально. Русские люди считают его злым духом или огненным змеем, посещающим в вечернее или ночное время вдову или девицу, скучающих одинокой жизнью…» (Забылин. С. 266). См. также: Пузырев Н. Летучие, огненные змеи // Этногр. обозрение. 1897. № 4. С. 126-127.
C. 117. …и допрашивались причин у немых, неясных иероглифов природы. – Ср. определение поэзии в статье «Стихотворения М. Лермонтова» (1841) В. Г. Белинского: «Поэзия – ‹…› тот божественный пафос, в котором земное сияет небесным, а небесное сочетается с земным, и вся природа является в брачном блеске, разгаданным иероглифом помирившегося с нею духа…» (Белинский. Т. III. С. 229-230).
C. 119. …что великанов, как только они заведутся, тотчас сажают в балаган… – Обычай показывать в балаганных представлениях всевозможных уродцев (карликов, великанов и проч.) сохранялся до середины XIX в. Балаганы устраивались в Петербурге на масленой и Святой неделе; главным местом «гульбищ» городской публики была Адмиралтейская площадь (см. ниже, с. 584, примеч. к с. 475).
C. 120. …в плисовых панталонах, в коричневой суконной ваточной куртке; см. также с. 329: Этакой холод, а я только в ваточной шинели… – Я тоже в ваточном платье. – Плис (швед. plys) – хлопчатая ткань с ворсом; ваточный – стеганый, на вате.
C. 121. Они сносили труд как наказание, наложенное еще на праотцев наших… – Имеется в виду кара за грехопадение Адама: «…в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят» (Быт. 3:19).
C. 122. …с заветом блюсти ее целость и неприкосновенность, как огонь Весты. – Веста в римской мифологии – богиня священного очага городской общины, курии, дома. Жрицы Весты, весталки, поддерживали в очаге храма Весты постоянный огонь как символ надежности и устойчивости. Ср. обращение к тому же образу в «Обыкновенной истории» и «Пепиньерке» (наст. изд., т. 1, с. 267, 518). Выражение «священный огонь» (фр. feu sacre) неоднократно используется Гончаровым в публицистике, мемуарах, письмах.
526
C. 122. …заговенья, розговенья… – Заговенье – последний день, когда можно употреблять мясную пищу, канун поста; розговенье – первый день после поста.
C. 122. Они отступятся от весны ~ если не испекут в начале ее жаворонка; см. также с. 375: В марте напекли жаворонков… – Речь идет о народном обычае встречать («кликать») весну. В разных областях России встреча весны совпадала с днем Св. Евдокии (1 марта), днем сорока мучеников (9 марта, по-народному «со?роки») или Благовещеньем (25 марта). «Сороки, с полным основанием, можно назвать детским праздником: еще накануне женщины месят из ржаной муки тесто и пекут „жаворонков” (в большинстве случаев с распростертыми крылышками, как бы летящих, и с хохолками), а утром, в день праздника, раздают их детям ‹…› Когда жаворонки поспеют, дети берут их и громадной гурьбой, с криками и звонким детским смехом, несут куда-нибудь в сарай или под ригу – закликать жаворонков. Там они сажают своих птиц, всех вместе, на возвышенное место и, сбившись в кучу, начинают что есть мочи кричать: „Жаворонки, прилетите, студену зиму унесите, теплу весну принесите: зима нам надоела, весь хлеб у нас поела”. ‹…› Так продолжается до самого обеда: деревня полна детских песен, детского крика, детского смеха. Набегавшись вволю, ребятишки опять собираются в одно место и начинают есть своих ржаных птиц» (Максимов. С. 293-294; также: Сахаров. С. 250; Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. С. 41-44). Кроме жаворонков в день встречи весны пекли и куликов (отсюда одно из названий праздника – «кулики»).
C. 123. …которая уселась было под галереей с донцом ~ пошла за мочками. – Донце – «дощечка, на которую садится у нас пряха, втыкая в нее же гребень или кудель» (Даль. Т. 1. С. 441); мочка – вычесанный и свернутый пучок льна для прядения, кудель.
C. 124. …у предводителя в дому! – Имеется в виду предводитель дворянства, избиравшийся на трехлетие губернским или уездным дворянским собранием.
C. 125. …жестким диваном, обитым полинялым голубым бараканом… – Баракан (баркан) – «плотная шерстяная ткань для обивки мёбели, в коей нити основы вдвое толще и круче нитей утока» (Толль. Т. 1. С. 211).
C. 127. Вообще они глухи были к политико-экономическим истинам о необходимости быстрого и живого обращения
527
капиталов, об усиленной производительности и мене продуктов. – См. выше, с. 503-504, примеч. к с. 40.
C. 128. Она и семика не дождалась… – Семик – четверг на седьмой неделе по Пасхе; «любимый народный или, лучше сказать, девичий праздник, когда гуляют в рощах, завивают венки, кумятся (целуются сквозь венки), гадают, пуская венки по воде» (см.: Снегирев. Вып. 3. С. 99-126). В семик также принято поминать усопших.
C. 128. …в петровки здесь была… – Петровки – время народных праздничных гуляний, хороводов, катаний на качелях, продолжавшееся в разных областях России с первого воскресенья после Петрова дня (29 июня, апостолов Петра и Павла; по земледельческому календарю – середина лета) и до первого Спаса (1 августа, медовый Спас); см. подробнее: Снегирев. Вып. 4. С. 62-68; Забылин. С. 85-86.
С. 128. …а до Прохора и Никанора гостила. – Память 70 апостолов (в их числе апостолы Прохор и Никанор) отмечается дважды в году – 28 июля и 4 января (день, предшествующий крещенскому сочельнику и Крещению).
С. 129. …как дождемся святок ~ ужо будет повеселее ~ И олово лить, и воск топить, и за ворота бегать… – Речь идет об обычае святочных гаданий девушек (святки – время от кануна Рождества (24 декабря) до кануна Крещения (6 января)): «Льют олово или свинец, воск и золото в воду, загадывая прежде, и какое изображение выльется, то и верят крепко, что то в жизни с ними случится. ‹…› Выходят за ворота с первым куском во рту и спрашивают у мимоидущего об имени, веря, что тем именем муж ее будущий называться будет» ‹Чулков. С. 150-151).
С. 130. …все хохочут долго, дружно, несказанно, как олимпийские боги. – Ср. в «Илиаде» Гомера: «Смех несказанный воздвигли блаженные жители неба…» (песнь 1, ст. 599; пер. Н. И. Гнедича).
С. 132. …играют ~ в свои козыри… – Свои козыри – одна из несложных карточных игр, в которой еще до сдачи карт каждый называет козырную масть по выбору; упоминается в «Обыкновенной истории», во «Фрегате „Паллада”» (см.: наст. изд., т. 1, с. 393; т. 2, с. 112), также в очерке «Май месяц в Петербурге» (опубл. 1892) (ср.: «Квартира опустела. Только оставленные беречь ее лакеи
528
расселись на барских диванах и играли в носки и в свои козыри»).
С. 132. Марьяж (фр. mariage – свадьба, брак) – соединение дамы и короля в карточной игре и гадании на картах.
С. 133. Пришли последние дни: восстанет язык на язык, царство на царство… – Выражение «последние времена» используется в целом ряде библейских текстов (книги Ездры, пророка Даниила; послания апостолов Петра, Иоанна, Иуды и др.); ср. его использование во «Фрегате „Паллада”» (наст. изд., т. 1, с. 212). «Восстанет язык на язык, царство на царство…» – евангельская цитата (Мф. 24:7; Мк. 13:8; Лк. 21:10).
С. 133. …даже кометы в тот год не было… – Появление кометы считалось предвестием бед: «…явившаяся и проходящая комета, а особливо с хвостом, значит в простом народе общественное несчастие, то есть мор, голод или войну и прочая» (Чулков. С. 225). Любопытно, что именно в 1843 г. (предположительное время действия в части первой романа; см. об этом с. 499-500, примеч. к с. 33) наблюдали очередную комету; см. очерки Р. Зотова: «Комета 1843 года», «Еще некоторые сведения о комете»; «Еще несколько подробностей о комете» (СПч. 1843. № 73, 74, 91. 2, 5, 27 апр.); ср. также статьи «О новой комете» (СПбВед. 1843. № 76. 4 апр.), «Комета 1843 года» (БдЧ. 1843. № 5. Отд. VIII. С. 1-6).
С. 133. …ушибленное место потрут бодягой или зарей… – Бадяга (бодяга) – водяное, заря (или зоря) – травянистое растения, оба применяются в народной медицине при ушибах.
С. 133. …закрывали печи, когда в них бегали еще такие огоньки, как в «Роберте-дьяволе». – Имеется в виду сцена на кладбище (д. 3, явл. 2) в романтической опере Джакомо Мейербера (1791-1864) «Роберт-дьявол» (1831; либретто Э. Скриба и К. Делавиня). Впервые прозвучавшая на петербургской сцене 2 декабря 1834 г. опера пользовалась исключительной популярностью и к началу 1840-х гг. выдержала более ста представлений (см.: Вольф. Ч. 1. С. 41, 48, 54 и др.). По настоянию митрополита Филарета и с одобрения Николая I опера шла в России под усеченным названием «Роберт» (см.: Гозенпуд А. Музыкальный театр в России. Л., 1959. С. 713-714). Оперой увлекались молодые В. Г. Белинский, В. П. Боткин, А. А. Григорьев; последний передал свое сильнейшее
529
впечатление в рецензии «Роберт-дьявол» (1846), где не обошел вниманием и сцену на кладбище: «Вот блудящие огни засверкали на гробах, вот под однообразные звуки начали лопаться крыши… ‹…› Вот льются какие-то прыгающие, беснующиеся, адские звуки ужасающей, могильной, богохульной радости…» (Григорьев. Воспоминания. С. 186). Гончаров упоминает «Роберта» в «Лихой болести», «Иване Савиче Поджабрине», во «Фрегате „Паллада”» (см.: наст. изд., т. 1, с. 48, 118; т. 2, с. 329). О Мейербере см. также ниже, с. 557, примеч. к с. 195.
С. 136. – С почтой надо ~ – А что туда сто?ит? Обломов достал старый календарь. – В старых календарях содержались сведения по астрономии, географии, истории, роспись церковных праздников, известия о прибытии и отбытии почты и т. п.
С. 136. Голиков ли попадется ему, новейший ли Сонник, Хераскова Россияда, или трагедии Сумарокова, или, наконец, третьегодичные ведомости… – Иван Иванович Голиков (1735-1801) – историк, автор обширного сочинения «Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России» (СПб., 1788-1789), составляющего вместе с «Дополнениями к Деяниям Петра Великого» (СПб., 1790) 30 томов. «Россиада» (1779) – эпическая поэма писателя-классициста Михаила Матвеевича Хераскова (1733-1807). Александр Петрович Сумароков (1717-1777) – автор басен, лирических песен, комедий; его трагедии – «Хорев» (1747), «Гамлет» (1748), «Синав и Трувор» (1750), «Артистона» (1750), «Семира» (1751), «Вышеслав» (1768), «Мстислав» (1774), «Димитрий Самозванец» (1770). Сочинения Сумарокова (в 10-ти томах) были изданы в Петербурге в 1787 г. Обломов-старший, скорее всего, читал «Московские ведомости» (издавались с 1756 г.).
С. 136. Эти восклицания относились к авторам – звание, которое в глазах его не пользовалось никаким уважением; он даже усвоил себе и то полупрезрение к писателям, которое питали к ним люди старого времени. ~ почитал сочинителя не иначе как ~ пьяницей и потешником, вроде плясуна. – Гончаров писал С. А. Никитенко 8 (20) июня 1860 г.: «У нас литератор не был растением, рождающимся на общественной почве, из общественных потребностей; это было какое-то одинокое, отдельное, случайное растение, роскошь, а отнюдь не потребность, и притом роскошь,
530
признававшаяся долго вредной, как табак в старину. Его топтали, давили, истребляли – и он почти всегда был контрабандой. Только ведь со времени Гоголя начали видеть в писателе-художнике что-то серьезное, нужное и важное». Ср. также запись в «Дневнике» А. В. Никитенко от 8 августа 1840 г.: «Один мне знакомый действительный статский советник отзывает меня в сторону и говорит:
– Это Брюллов с вами? Рад, что вижу его, я еще никогда не видал его. Замечательный, замечательный человек! А скажите, пожалуйста, ведь он, верно, пьяница: они все таковы, эти артисты и художники!
Вот какое сложилось у нас мнение о „замечательных людях”» (Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. [Л.], 1955. Т. 1. С. 224). В XVIII в., как пишет Ю. М. Лотман, «быть актером, живописцем ‹…› музыкантом, архитектором, с одной стороны, и профессором, академиком, врачом, переводчиком, с другой, представляется унизительным. ‹…› Драма Островского „Лес” демонстрирует, что подобное отношение к призванию актера сохранялось еще во второй половине XIX в.» (Лотман Ю. М. О русской литературе: Статьи и исследования (1958-1993). СПб., 1997. С. 118-119). См. также: Степанов В. П. К вопросу о репутации литературы в середине XVIII в. // Русская культура XVIII – начала XIX века в общественно-культурном контексте. Л., 1983. С. 105-120 (XVIII век; Сб. 14).
С. 137. …из Гаги пишут… – Т. е. из Гааги, столицы Нидерландов.
С. 137. …сочинения госпожи Жанлис перевели на российский язык. – См. ниже, с. 554-555, примеч. к с. 183.
С. 137. …морген фри – нос утри. – Вероятно, искаж. нем.: morgen fruh – завтра утром.
С. 137-138. «Сегодня родительская неделя ~ блины будем печь» . ~ что ученье и родительская суббота никак не должны совпадать вместе… – Поминание блинами совершается во все поминальные дни церковного годового круга. Родительская неделя (весенняя) – последняя (мясопустная) неделя перед масленицей, суббота этой недели – вселенская родительская суббота, день поминовения всех усопших христиан. Родительская неделя (осенняя) – неделя между празднованием Казанской иконы Божией Матери (22 октября) и днем Св. Димитрия Солунского (26 октября); Димитриевская суббота (накануне 26 октября) называется родительской, как и другие поминальные
531
субботы – Троицкая родительская (перед Троицей), суббота перед Петровым днем (29 июня), перед Успеньем (15 августа).
С. 138. …на Фоминой неделе не учатся… – Фомина неделя (апостола Фомы, или Антипасха) – первая неделя по пасхальной. Фомино воскресенье (первое после Пасхи), в народе называемое Красной горкой, – день хороводов, игр, гуляний, деревенских свадеб. Вторник Фоминой недели, Радоница (Радуница) – день поминовения усопших. «Еще загодя крестьянские женщины пекут пироги, блины пшеничные, оладьи, кокурки, приготовляют пшенники и лапшевики, варят мясо, студень и жарят яичницу. Со всеми этими яствами они отправляются на погост…» (Максимов. С. 352).
С. 139. …не щадил ~ доннерветтеров… – Доннерветтер – гром и молния! черт возьми! (нем. Donnerwetter!).
С. 139. Времена Простаковых и Скотининых миновались давно. – Намек на героев комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» (1782).
С. 139. …вместе с книгами, развозимыми букинистами. – Представление о букинистах того времени дает очерк П. Ефебовского «Петербургские разносчики». Мешки букиниста, по словам автора очерка, «набиты вздорными романами и дурными путешествиями ‹…›. Дельных книг он не носит с собой вовсе ‹…›. Что весьма важно также для небогатых любителей книг, имеющих дело с букинистом: этот промышленник берет за книги не только деньгами, но всем, чем угодно. У него все идет в счет: сапоги, халат, оборванные книги, изломанные стулья и столы, наконец, даже старые афишки, банки, бутылки, огарки, веревочки, тряпки. Он ничем не пренебрегает, потому что всему находит сбыт. Спрашивается, не удивительный ли, не преполезный ли человек букинист? Представляя вам ежемесячный рапорт о ходе книжного дела, он еще очищает дом ваш от всякого хлама и, взамен того, доставляет средства наполнять вашу голову – другим хламом…» (Вчера и сегодня: Литературный сборник, составленный гр. В. А. Соллогубом. СПб., 1846. Кн. 2. С. 107-114).