Страница:
2 См. подробнее ниже, с. 318-319.
3 С оценками Григорьева отчасти перекликаются наблюдения критика «С.-Петербургских ведомостей»: «Попробуйте в довольно многочисленном обществе, где найдется пять-шесть читающих, сказать, что „Дворянское гнездо” хорошо; непременно найдется кто-нибудь из этих читателей, который скажет: „Нет, как можно! «Обломов» лучше”; попробуйте похвалить „Обломова” – вы непременно услышите: „Нет, то ли дело «Дворянское гнездо»”». Сам критик противопоставлял роман Гончарова как произведение острозлободневное и социальное лирическому и камерно-психологическому роману Тургенева: «В „Дворянском гнезде” при всей наклонности нашего времени во всем видеть поучение или обличение, чрезвычайно трудно отыскать хотя бы малейший намек на тенденцию. Иные хотели видеть в романе г-на Тургенева изображение трех поколений – екатерининского, александровского и николаевского – с целью доказать, что все эти поколения оказались несостоятельными в жизни и что настоящая жизнь принадлежит четвертому, будущему поколению, которое на минуту является в конце рассказа. ‹…› Эти социальные и практические вопросы, которые на каждом шагу останавливают читателя „Обломова”, им нет места в „Дворянском гнезде” ‹…› роман г-на Тургенева – высокая, чистая поэзия» (СПбВед. 1859. № 284. 31 дек.).
Сноски к стр. 298
1 Во многом отталкиваясь от мыслей Григорьева, Ф. М. Достоевский в середине 1870-х гг. с гораздо более жесткой, чем в статьях ведущего критика-почвенника, определенностью объединит Обломова и Лаврецкого, подчеркнув их общую русскую суть – «соприкосновение с народом» (Достоевский. Т. XXII. С. 44). Достоевский, пожалуй, более всех других критиков сближал «Дворянское гнездо» и «Обломова»; символично, что это было уже ретроспективное, итоговое суждение (долгое время отношение Достоевского к «Обломову» было весьма прохладным, в то время как «Дворянское гнездо» он всегда высоко ценил, даже после того как отношения между ним и Тургеневым резко ухудшились, – чего стоит только одно лишь упоминание Лизы Калитиной в Пушкинской речи Достоевского).
2 Обращаются к такому сопоставлению и современные литературоведы; см., в частности: Тиме Г. А. Обломов и Лаврецкий: «Русская идея» или немецкая философия // Leben, Werk und Wirkung. S. 389-399.
Сноски к стр. 300
1 См. также выше, с. 219.
Сноски к стр. 301
1 Рецензия Соколовского появилась уже после того, как весь роман был напечатан в журнале. Поэтому редакция снабдила публикацию Соколовского деликатным примечанием: «Вероятно, автор написал эту статью по прочтении только первых двух частей, и потому, кажется, предвидел другое окончание романа» («Обломов» в критике. С. 25). Примечание, однако, не спасло рецензента от иронической реплики А. Пятковского: «Из провинции принесся одобрительный отзыв г-ну Гончарову… и хотя провинциальный читатель сильно оборвался на отгадке окончания романа, забыв русскую пословицу: „поспешишь – людей насмешишь”, но тем не менее он горячо принял к сердцу новое произведение даровитого автора» (Пятковский А. Обломов // ЖМНП. 1859. № 8. С. 96).
Сноски к стр. 302
1 Стоюнин В. Я. «Обломов», роман г. Гончарова // Рус. мир. 1859. № 20. 22 мая. С. 488-489.
2 Там же. С. 505.
Сноски к стр. 303
1 Встречались, однако, и крайне утилитарные оценки. Так, А. Пальховский в статье «О русской женщине. (По поводу романа г-на Гончарова «Обломов»)» с пренебрежением писал о Пшеницыной как о «язве» и «недуге» общества (Моск. вестн. 1859. № 28. 25 июля). Пальховский в том же году еще раз вернулся к разбору романа в статье «Наш современный портрет. (Несколько слов по поводу «Обломова»)» (Там же. № 42. 3 окт. С. 521-526).
Сноски к стр. 304
1 В качестве эпиграфа Добролюбов взял отрывок из главы первой тома II «Мертвых душ». Как отметил Б. Ф. Егоров, критик заменил гоголевских «байбаков» на «болванов», значительно усилив сатирическое звучание фразы (см.: Егоров Б. Ф. О мастерстве литературной критики. Л., 1981. С. 216-217).
2 Так, отсутствие ясного авторского отношения к героям и событиям, изображенным в «Обломове», привело Н. Г. Чернышевского к мысли о том, что Гончаров вообще «не понимал смысла картин, которые изображал» (Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 15 т. М., 1949. Т. XIII. С. 872). В своем пародийном отклике на роман (1860; см.: Там же. М., 1950. Т. VII. С. 450-452) критик высмеивал его затянутость («разведение водою»), повторы («одно и то же по двадцать раз»). См.: Егоров Б. Ф. Кого пародировал Н. Г. Чернышевский в рецензии на книгу Н. Готорна? // Вопросы изучения русской литературы XI-XX веков / Отв. ред. Б. П. Городецкий. М.; Л., 1958. С. 321-322.
Сноски к стр. 305
1 Викторович В. А., Краснов Г. В. Примечания // Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 3 т. М., 1987. Т. II. С. 769.
Сноски к стр. 308
1 Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9 т. М.; Л., 1963. Т. VI. С. 109-110. По предположению М. Г. Зельдовича, в этих рассуждениях об Ольге есть скрытая полемика с А. А. Григорьевым, который отзывался о ней резко отрицательно (см.: Зельдович М. Г. Проблема творческого метода писателя в критике Добролюбова // Н. А. Добролюбов: Статьи и материалы. Горький, 1965. С. 37).
2 Розанов В. В. Мысли о литературе / Сост., вступ. статья, коммент. А. Н. Николюкина. М., 1989. С. 179.
3 Колокол. 1859. Л. 44. 1 июня.
4 Там же. 1860. Л. 83. 15 окт.
Сноски к стр. 309
1 В критике XIX века есть примеры, когда определение «лишний» по отношению к Обломову понималось и не по Герцену, и не по Добролюбову. Так, Н. И. Соловьев в статье «Вопрос об искусстве. Сочинения Н. А. Добролюбова» (ОЗ. 1865. № 7. С. 436-444) слово «лишний» употребляет почти буквально (ненужный), без учета того иронического смысла, который изначально присутствовал в словосочетании «лишний человек». Он писал: «…Обломов не лишний человек, как думал Добролюбов: Обломов необходим обществу, его-толь ко нужно разбудить…» («Обломов» в критике. С. 172). Но у Добролюбова речь не о том, нужна или нет обществу такая личность, а о ее неспособности к активному участию в жизни. Что же касается самого Гончарова, то его представление о понятии «лишний человек» выражено в письме к П. Г. Ганзену от 9 февраля 1885 г.; говоря здесь о немецком переводчике, авторе статьи об «Обломове», который героя романа «относит» «к лишним людям», писатель замечает: «…вот и не понял! ‹…› Таких лишних людей полна вся русская толпа, скорее нелишних меньше». С точки зрения Гончарова, «лишние» были исключениями. А его герой, который был «цельным, ничем не разбавленным выражением массы» («Лучше поздно, чем никогда», 1879), в эту категорию никак не может быть зачислен.
Сноски к стр. 310
1 См., например: Ахшарумов Н. Д. О порабощении искусства // ОЗ. 1858. № 7. Отд. I. С. 287-326.
2 Немного ранее Гончаров писал А. А. Краевскому: «Хотя в лондонском издании, как слышал, меня царапают, да и не меня, а будто всех русских литераторов, но я этим не смущаюсь, ибо знаю, что, если б я написал черт знает что, и тогда бы пощады мне никакой не было за одно только мое звание и должность» (письмо от 7 (19) июля 1859 г.). Об ироническом отношении Герцена к «Фрегату „Паллада”» и цензорской деятельности Гончарова см.: наст. изд., т. 3, с. 527.
Сноски к стр. 311
1 Рассвет. 1859. № 10. Отд. II. С. 5-21.
2 «Обломов» в критике. С. 70. Существует косвенное свидетельство того, что эту мысль Писарева очень высоко оценил сам Гончаров «как лучшее из всего написанного о романе» (см.: Соловьев Е. А. И. А. Гончаров. Его жизнь и литературная деятельность: Биографический очерк. СПб., 1895. С. 55).
Сноски к стр. 314
1 Рус. слово. 1861. № 11. Отд. II. С. 1-48.
2 Там же. № 12. Отд. II. С. 1-53.
Сноски к стр. 315
1 См. об этом ниже, с. 393-394.
2 О перемене в суждениях критика о Гончарове см., в частности: Сорокин Ю. С. Писарев как литературный критик // Писарев Д. И. Литературная критика: В 3 т. Л., 1981. Т. 1. С. 20.
Сноски к стр. 316
1 Ср. с утверждением, содержащимся в статье (1860) К. Н. Леонтьева: «Но теплое и трепещущее жизнью не возбуждает возражения, несмотря на историческую отсталость. Взгляните на Обломова: кто мог ожидать появления такого забытого типа?» (Леонтьев К. Н. Собр. соч. М., 1913. Т. VIII. С. 13-14). О подчеркивании Леонтьевым «анахроничности» типа Обломова см.: Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1999. С. 296-297.
Сноски к стр. 319
1 См. также ниже, с. 371-372.
Сноски к стр. 321
1 См. также: наст. изд., т. 1, с. 740-741.
Сноски к стр. 325
1 Любопытно, что в оценке образа Агафьи Матвеевны Дружинин оказался близок к Г. А. Кушелеву-Безбородко, автору скандально известной статьи, в которой утверждалось, что «типы Обломова, Штольца, Ольги – вообще неправдоподобны», ибо представляют собой «какие-то оживленные философские умозаключения» (см.: К. Б. ‹Кушелев-Безбородко Г. А.› О значении романа нравов в наше время. (По поводу нового романа г. Гончарова «Обломов») // Рус. слово. 1859. № 7. Отд. «Критика». С. 14, 34; возражения анонимного рецензента «Отечественных записок», озаглавленные «Убийственная критика. (Посвящается К. Б., знаменитому критику г. Гончарова в «Русском слове»)», см.: ОЗ. 1859. № 10. Отд. «Русская литература». С. 118-121; о «несомненном воздействии на Кушелева-Безбородко Ап. Григорьева» см.: Егоров Б. Ф. Борьба эстетических идей в России середины XIX века. Л., 1982. С. 111). О любви Агафьи Матвеевны к Илье Ильичу в статье «Русского слова» сказано так: «Постепенность развития этой страсти простой женщины ‹…› неимоверно искусно передана. ‹…› Это одно из самых лучших мест всего романа, потому именно, что тут застигнута и понята природа. Здесь не вымысел, а истина, притом очерченная художником» (К. Б. ‹Кушелев-Безбородко Г. А›. О значении романа нравов в наше время. (По поводу нового романа г. Гончарова «Обломов»). С. 25).
Сноски к стр. 326
1 Светоч. 1860. № 1. Отд. III. С. 3-38. Под названием «Русская апатия и немецкая деятельность» вошла в кн.: Милюков А. П. Отголоски на литературные и общественные явления: Критические очерки. СПб., 1875. С. 1-32.
Сноски к стр. 328
1 Этот аргумент будет популярен у критиков, усматривавших в Обломове клевету на «класс». Так, через тридцать лет после Милюкова К. Ф. Головин, споря с худо понятым Добролюбовым (в интерпретации которого герой романа будто бы «лишь очень односторонний представитель дореформенного поместного дворянства»), напишет: «Странно было бы ‹…› подводить под мерку Обломова целый многочисленный класс в то самое время, когда в лице мировых посредников он выставил столько энергичных деятелей переустройства крестьянского быта и лишь несколько лет после того, как из его рядов вышло столько защитников Севастополя» (Головин К. Ф. И. А. Гончаров. (Литературная характеристика) // Ист. вестн. 1891. № 5. С. 374).
Сноски к стр. 330
1 Рассвет. 1860. № 4. Это была первая критическая статья будущего народника. Вспоминая свой дебют, Михайловский с юмором писал, что тогда он «женщин не только не знал, а почти что и не встречал. Оторванный волею судеб с 14-ти лет от всякой семейной обстановки, заключенный в четырех стенах закрытого заведения и долго не имея в Петербурге никаких знакомых, я только перед самым своим выходом из корпуса, можно сказать, увидал женщин. Отсюда следует заключить, что в статейку о Софье Николаевне Беловодовой едва ли вложено особенно глубокое понимание, хотя тогда я, разумеется, был совершенно иного мнения об этом своем первенце» (Михайловский Н. К. Литературная критика и воспоминания. М., 1995. С. 216).
2 И. А. Гончаров в русской критике: Сб. статей. М., 1958. С. 185.
Сноски к стр. 331
1 Там же. С. 184-185.
2 Де-Пуле М. Нечто о подводных камнях и утесах в нашей литературе // Рус. речь. 1861. № 28. 6 апр. С. 450.
3 См.: Битюгова И. А. Роман И. А. Гончарова «Обломов» в художественном восприятии Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1976. Т. 2. С. 191-199; Розенблюм Л. М. Творческие дневники Достоевского. М., 1981.
4 В апрельском выпуске «Дневника писателя» за 1876 г. Достоевский, говоря о достижениях русской литературы 1840-х гг., наряду с «Мертвыми душами» и «Записками охотника» называет и роман «Обломов». При этом выделяет «лучший из него эпизод „Сон Обломова”, который с восхищением прочла вся Россия» (Достоевский. Т. XXII. С. 105). И это, и другие упоминания «Обломова» свидетельствуют о том, что главу IX части первой Достоевский воспринимал не только как часть романа, но и как самостоятельное художественное произведение, причем произведение замечательное, обладающее особой поэтической природой. Как свидетельствовал доктор С. Д. Яновский, он еще в 1849 г. с интересом читал и «цитировал с увлечением» быстро ставший знаменитым отрывок из будущего романа (Яновский С. Д. Воспоминания о Достоевском // Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1990. Т. 1. С. 238). «Сон Обломова» долго будет жить не только в памяти, но и в творческом сознании Достоевского. Судя по подготовительным материалам, писатель собирался включить в «Преступление и наказание» (1866) главу, которая должна была иметь особое поэтическое звучание: «Глава „Христос” (как «Сон Обломова») кончается пожаром» (Достоевский. Т. VII. С. 166). А вот строки из «Плана для рассказа (в «Зарю»)» 1869 г.: «Она с ним робка, он ее поразил трагичностью своих приемов, но возбудил симпатию, прогулки (сон Обломова, полная доверчивость…» (Там же. Т. IX. С. 117). Словосочетание «сон Обломова» в этом наброске воспринимается не как отсылка к каким-то мотивам сюжета гончаровской главы, а, скорее, как обозначение жанрово-стилевых особенностей планируемой главы рассказа. В набросках к роману о стареющем писателе 1870 г. есть такой пункт: «…поэтическое представление вроде „Сна Обломова”, о Христе…» (Там же. Т. XII. С. 5).
Сноски к стр. 333
1 Эпоха. 1864. № 8. Отд. VIII. С. 9.
2 В письме Достоевского к А. Н. Майкову от 25 марта (6 апреля) 1870 г. есть принципиально важное противопоставление: собираясь в задуманном романе (будущие «Бесы») вывести «величавую, положительную, святую фигуру», писатель замечает: «Это уже ‹…› не немец (забыл фамилию) в „Обломове”» (Достоевский. Т. XXIX, кн. 1. С. 118). Анонимно, как «немец в „Обломове”», фигурирует Штольц и в подготовительных материалах к «Подростку» (1875) (Там же. Т. XVI. С. 329).
Сноски к стр. 334
1 Ср. в черновиках к «Братьям Карамазовым» (1879): «Напиши что хочешь дурное про русского человека – великим человеком тебя вознесут. Напиши, что ленив русский (Обломов), русский ли народ не работает» (Там же. Т. XV. С. 252).
2 См.: Викторович В. А., Краснов Г. В. Примечания // Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 3 т. Т. II. С. 768-769, а также: Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. С. 172-173.
3 Мнение Достоевского о романе с годами менялось. Так, в письме к А. Н. Майкову от 12 (24) февраля 1870 г. Достоевский ставит «Обломова» «по силе» в один ряд с «Мертвыми душами», «Дворянским гнездом» и «Войной и миром» (Достоевский. Т. XXIX, кн. 1. С. 106). Достоевский отошел и от жесткой трактовки гончаровского героя. Образ Обломова в сознании Достоевского словно двоится. Он может быть осмыслен и как «самозванец», не имеющий права представлять русского человека, и как герой, несущий в себе «народный дух». В воспоминаниях типографского работника М. А. Александрова, относящихся к середине 1870-х гг., приводится такой диалог его с писателем: «…однажды в разговоре коснулись И. А. Гончарова, и я с большою похвалою отозвался об его „Обломове”. Федор Михайлович соглашался, что „Обломов” хорош, но заметил мне:
– А мой идиот ведь тоже Обломов.
– Как это, Федор Михайлович? – спросил было я, но тотчас спохватился. – Ах да! ведь в обоих романах герои – идиоты.
– Ну да! Только мой лучше гончаровского… Гончаровский идиот – мелкий, в нем много мещанства, а мой идиот – благороден, возвышен» (Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 296).
Существенное для понимания точки зрения Достоевского высказывание находим в февральском выпуске «Дневника писателя» за 1876 г. Заговорив о «народных типах» в литературе, Достоевский, имея в виду Обломова и Лаврецкого, пишет: «Тут, конечно, не народ, но все, что в этих типах Гончарова и Тургенева вековечного и прекрасного, – все это от того, что они в них соприкоснулись с народом; это соприкосновение с народом придало им необычайные силы. Они заимствовали у него его простодушие, чистоту, кротость, широкость ума и незлобие, в противоположность всему изломанному, фальшивому, наносному и рабски заимствованному» (Достоевский. Т. XXII. С. 44); ср. еще более определенное суждение в черновике «Дневника»: «Обломов разве народ? Не народ, но черты-то в нем основные принадлежат народному духу» (Там же. Т. XXII. С. 185).
Еще в начале 1860-х гг. под влиянием А. А. Григорьева Достоевский пришел к мысли о том, что поворот русской литературы к народу начался с пушкинского Белкина. И теперь достижения Тургенева и Гончарова как создателей образов Лаврецкого и Обломова он объясняет тем, что романисты восприняли пушкинский опыт. С идеями этого рода связана и запись в подготовительных материалах к «Дневнику писателя» 1876 г.: «А целое есть. Оно уже схвачено. ‹…› Недалеко ходить, у Пушкина, Каратаев, Макар Иванов (Герой «Подростка». – Ред.), Обломов, Тургенев, ибо только положительная красота и останется на века» (Там .же Т. XXII. С. 153).
Сноски к стр. 336
1 Рассуждения об Обломове и Базарове представляют собой относительно самостоятельный фрагмент в статье «Русская беллетристика в 1863 году. Г-н Помяловский» (1863).
Сноски к стр. 337
1 Как известно, сам Гончаров представителя поколения «детей», «прямого, ближайшего» сына Ильи Ильича, «героя эпохи Пробуждения», «проснувшегося» Обломова видел в Райском, герое романа «Обрыв» («Лучше поздно, чем никогда»).
2 В этом принципиальное отличие Обломова, как он понят Анненковым, от типа «слабого человека», о котором он написал специальную работу («Литературный тип слабого человека. По поводу тургеневской „Аси”», 1858), явившуюся полемическим откликом на статью Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous» (1858). «Слабый человек», в понимании Анненкова, есть – при всех его недостатках – «единственный нравственный тип, как в современной жизни, так и в отражении ее – текущей литературе», «образование наградило его способностью живо понимать страдание во всех его видах и чувствовать на самом себе беды и несчастия другого», он «несет в руках своих образование, гуманность и, наконец, понимание народности» (Анненков. С. 157, 169, 170).
Сноски к стр. 338
1 В письме к И. С. Тургеневу от 26 сентября (8 октября) 1861 г. Анненков, только что прочитав роман «Отцы и дети» в рукописи, назвал Базарова «монголом», «Чингиз-ханом», «звериная, животная» сила которого «не только не пленительна, но увеличивает отвращение к нему и поражена бесплодием» (Переписка И. С. Тургенева: В 2 т. М., 1986. Т. 1. С. 533).
2 Н. И. Соловьев в статье «Вопрос об искусстве. Сочинения Н. А. Добролюбова» (1865) резко противопоставил этих героев: «Обломов, как бы то ни было, человек. Базаров же считает чуть ли не за честь и высший либерализм выдавать себя за животное» («Обломов» в критике. С. 172).
Сноски к стр. 339
1 Сухих И. Н. Тургенев, Базаров и критики // Роман И. С. Тургенева «Отцы и дети» в русской критике. Л., 1986. С. 16.
Сноски к стр. 340
1 Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. М., 1976. Т. III. С. 201, 202; ср.: Там же. С. 421.
2 С. Я. Елпатьевский вспоминал, как Чехов «несколько раз старался» убедить его в том, что «Гончаров – устарелый и скучный писатель, и никак не мог понять, почему я, перечитавши Гончарова незадолго до нашего разговора, продолжаю находить его интересным и талантливым» (Елпатьевский С. Я. Антон Павлович Чехов // А. П. Чехов в воспоминаниях современников. М., 1960. С. 574).
Сноски к стр. 341
1 Меньшиков М. О. Без воли и совести // Книжки «Недели». 1899. № 1. С. 204. В исследовательской литературе высказывалось мнение, что Чехов в пьесе «Иванов» «воспроизвел заново ситуации, пережитые Обломовым» (см.: Полоцкая Э. А. Илья Ильич в литературном сознании 1880-1890-х годов // И. А. Гончаров: (Материалы юбилейной гончаровской конференции 1987 года). Ульяновск, 1992. С. 45); Т. Б. Зайцева предположила, что литературным прототипом героини рассказа «Душечка» явилась Агафья Матвеевна Пшеницына (см.: Зайцева Т. Б. А. П. Чехов и И. А. Гончаров: Проблемы поэтики: Автореф. дис. на соиск. учен. степени канд. филол. наук. СПб., 1996. С. 13-14); ср. также: наст. изд., т. 1, с. 715; т. 3, с. 538.
2 См.: Труд. 1890. № 24. С. 588-612. Мережковский включил эту работу в книгу «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (СПб., 1893. С. 133-160; отзывы см.: Волынский А. Л. Литературные заметки // Сев. вестн. 1893. № 3. Отд. II. С. 133-134; Михайловский Н. К. Русское отражение французского символизма // Рус. богатство. 1893. № 2. Отд. II. С. 61), а затем в книгу «Вечные спутники (Портреты из истории всемирной литературы)» (СПб., 1897. С. 381-413), неоднократно впоследствии переиздававшуюся. О статье Мережковского также см.: наст. изд., т. 1, с. 747-749. Своеобразным послесловием к статье можно считать следующий рассказ Мережковского: «Я видел его (Гончарова. – Ред.) при жизни. Это был полуслепой дряхлый старик. Лицо его тогда казалось безжизненным, равнодушным и ленивым, выражало только суетную и скучную поверхность жизни, а свое заветное он слишком глубоко таил от людей, этот одинокий, нелюдимый художник. И вот теперь, заветное и глубокое его сердца, то, что создало Веру и голубиную чистоту Обломова, выступило, освобожденное смертью, на бледном, помолодевшем и успокоенном лице. И я почувствовал вдруг, как я всегда любил этого чужого и незнакомого человека, самою чистой и бескорыстной любовью, как только можно любить на земле, не как отца, не как брата, не как друга, даже не как учителя, а как человека, чья душа открывала моей душе великое и прекрасное, и за то он был мне ближе, чем брат, отец, друг, учитель. Мне не было его жалко, не было печально, я не чувствовал страха смерти; напротив, мне было радостно за него, что тишина и примирение, которые были его творческою силою, охватили теперь все существо его. И я думал: неужели это восьмидесятилетний старик? Детская чистота, невинность и успокоение делали это мертвое лицо таким молодым и прекрасным, что нельзя было оторвать от него глаза: так тихо спят только дети. И мне становилось все легче и легче, и хотелось плакать. Я подошел к нему и стал на колени, и быстро перекрестился три раза, как в детстве, не рассуждая, не думая о том, что делаю, и без молитв, без слов, без мыслей, чувствуя радость о том, что Бог есть; и прикоснулся губами к этой маленькой, белой, холодной руке, написавшей Обломова и Обрыв» (Мережковский Д. С. Записная книжка 1891 г. / Публ. М. Ю. Кореневой // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. С. 352-353). О своей встрече с Гончаровым, «тогда уже слепым стариком», Мережковский упомянул и в автобиографической заметке 1914 г. (см.: История русской литературы XX века. (1890-1910) / Под ред. С. А. Венгерова. М., 1914. Т. 1. С. 292).
Сноски к стр. 342
1 Бухаркин П. Е. «Образ мира, в слове явленный»: (Стилистические проблемы «Обломова») // От Пушкина до Белого. Проблемы поэтики русского реализма XIX-начала XX века: Межвуз. сб. / Под ред. В. М. Марковича. СПб., 1992. С. 124-126.
Сноски к стр. 343
1 Ср. с рассуждениями об эпичности Гомера, содержащимися в книге Ортеги-и-Гассета «Размышления о Дон Кихоте» (1914): «В целом для греков поэтическим является все существующее изначально. ‹…› Гомер и не собирается сообщать что-либо новое. ‹…› Поэтическая тема дана заранее, раз и навсегда, речь идет лишь о том, чтобы оживить ее в наших сердцах, придать полноту присутствия. Вот почему вполне уместно посвятить четыре стиха смерти героя и не менее двух – закрыванию двери» (Ортега-и-Гассет Х. Размышления о Дон Кихоте. СПб., 1997. С. 121-123).
Сноски к стр. 345
1 О «Сне Обломова» в связи со следующим пассажем из входящего в трилогию романа «Антихрист. Петр и Алексей»: «…воспоминания царевича Алексея о его детских годах в Кремле, о постоянной заботе, теплом покровительстве нянь, о каком-то золотом веке нежного ухаживания и любви» – см.: Гончаров. Материалы 1994. С. 181. В других художественных произведениях Мережковского его размышления о творчестве Гончарова также оставили свой след – ср. упоминание Обломова в поэме «Вера» (1890):
Но кончен курс. Теперь бы жить, трудиться,
А он, Обломов в двадцать лет, скучал,
Не знал, что делать, жил на капитал…
(Мережковский Д. С. Стихотворения и поэмы / Вступ. статья, сост., подгот. текста и примеч. К. А. Кумпан. СПб., 2000. С. 285. («Б-ка поэта»; Большая сер)).
Сноски к стр. 346
1 Рус. мысль. 1891. № 11. Отд. II. С. 107-131.
Сноски к стр. 347
1 Скабичевский А. М. История новейшей русской литературы. 1848-1908. 7-е изд. СПб., 1909. С. 147.
2 Лотман Л. М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века. Л., 1974. С. 92-103.
Сноски к стр. 348
1 Чуйко В. В. И. А. Гончаров: (Опыт литературной характеристики) // Наблюдатель. 1891. № 12. С. 125.
Сноски к стр. 349
1 Моск. вестн. 1827. № 20. С. 413-414.
Сноски к стр. 351
1 Чуйко В. В. И. А. Гончаров: (Опыт литературной характеристики). С. 121, 122. О символизме образов Гончарова см. также ниже, с. 397.
2 Там же. С. 124, 125.
Сноски к стр. 352
1 Там же. С. 122, 123.
2 Говоруха-Отрок Ю. Н. И. А. Гончаров // Моск. вед. 1891. № 263. 23 сент. С. 3.
Сноски к стр. 353
1 См.: Аксаков К. С. Опыт синонимов: Публика – народ // Аксаков К. С. Эстетика и литературная критика. М., 1995. С. 402-403. Статья относится к 1857 г.
Сноски к стр. 354
1 Рус. школа. 1892. № 4. С. 71-95.
Сноски к стр. 355
1 С Писемским критики часто сближали Гончарова: стремление к объективности, отсутствие лиризма (М. А. Протопопов), интерес к провинциальной, семейной жизни (А. И. Незеленов). По мнению Анненского, Писемский – «пессимист и циник по натуре, он холодно и серьезно разбирает перед нами все мелочное, завистливое в человеке, вещей душевный сор: это его не пугает, потому что он ничего более и не ожидает встретить» («Обломов» в критике. С. 214-215).