Задумчиво высыпав в рот горсть мелких пересушенных сухариков, Геллан перевел взгляд на Жекона. Тот аккуратно сложил весла на дне лодки и споро крепил веревки к прибрежному столбику. Увидев, что Геллан смотрит на него, маг подмигнул.
   О том, что скоро Иливе придется их покинуть, никто не заикался. Принц предпочитал помалкивать, Терслей озабоченно вытряхивал воду из промокших сапог, отойдя в сторонку, а сама девушка жевала как заведенная, ни на кого не обращая внимания.
   Небо над рекой все более темнело. Жекон зажег фонарь и зарылся носом в свои свертки, повесив сонного ужа на шею Геллану. Шушул вздрогнул от холодного воздуха и сполз под рубаху, доверчиво сунув голову принцу под мышку. Было так тихо, что ухо отчетливо различало хруст тонкой корочки льда, крошащейся под ногами, и глухой стук друг о друга контрабандных бревен, сплавляемых из верхних деревень.
   Впрочем, не совсем так. Клещ-шпион исправно работал, и периодически в голову Геллана бесцеремонно вламывались странные звуки чужой подслушанной жизни.
   Сначала шуршание ног по камню. Потом глухой удар. «Шоу должно продолжаться» – странная фраза, произнесенная с непередаваемым сарказмом. «Мугу, мугу» – вообще непонятно, что значит и кем сказано, но точно, что не горбуном. Потом методичное шарканье ног, иногда прерываемое незнакомыми голосами.
   Когда вдруг наступила тишина, Геллану показалось, что его многострадальная голова лопнет. Видимо, Ози закончил на сегодня свои дела и предался здоровому сну. Причем что обидно: совесть явно не беспокоила хозяина, гном дрых как младенец, ничуть не терзаясь угрызениями совести.
   – Слушай, Жекон, – шепотом сказал принц. – А ночью… э-э-э… он – ну, ты понимаешь, о ком я говорю, – он меня тоже слышит?
   – Конечно! – удивился вопросу маг. – Даже лучше, чем днем, никто не отвлекает.
   Злорадно хмыкнув, принц набрал в грудь побольше воздуха и извлек из глубин горла нестерпимо высокий вопль.
   Послышался стук падающего тела и испуганный крик: «Угу!»
   – С ума сошел? – возмутился Терслей.
   Широкая полоса слепящего белого света легла на землю, заставив осколки льда переливаться всеми цветами радуги.
   – И незачем так орать, – категорически заявил низенький полный гном, подходя ближе и демонстрируя огромную связку ключей. – Я уже тут. Пойдемте, сейчас все открою.
   В пещерке, служащей тамбуром запасного лаза, было тепло и сухо, так что невольно возникало желание задержаться подольше, но дежурный решительно протопал к каменному столбику, надавил на неприметный рычажок, и сверху спустилась веревочная лесенка.
   – За мной по одному, – потребовал он. – Вам надолго?
   – Как фишка ляжет, – нервно пошутил маг, но коротенький провожатый юмора не оценил.
   – Стандартное время ожидания сотрудников Гильдии Ловцов три часа, – твердо сказал он. – Каждый час сверх этого будете оплачивать отдельно.
   Маг презрительно фыркнул.
   – Обратно через этот же лаз? – уточнил Терслей.
   – Вас дождется дежурный, – уклончиво ответил гном с верхней ступеньки и лязгнул последним ключом, поворачивая его в замке. – Готово. Биттивас, как заказывали.
   Маленькие ножки ловко спустились вниз и засеменили к лавке, накрытой старой попоной.
   – Темновато, – задумчиво сказал командир, высовывая голову через люк. – – Слушай, служивый, не сочти за труд, покажи, в какой стороне дом Урби.
   – Не знаю и знать не хочу, – равнодушно сообщил проводник, пристраивая связку на поясе и переворачивая узкие песочные часы. – Кстати, время пошло.
   Подтянувшись, Терслей выбрался на поверхность первым.
   – До свидания, изверг! – тепло попрощался с гномом маг, карабкаясь следом. – А ну, командир, подсоби! Дуся, ты справишься?
   Геллан оттолкнулся от ступеньки и с наслаждением ступил на землю, оказавшуюся жидкой грязью.
   – Илива? – Он галантно подал руку, но лаз был пуст.
   – Я уже тут, Геллан. – Губы девушки дрогнули и застыли в странной, облегченно-грустной усмешке. – Хотя все равно спасибо. Прощай. Желаю удачи, мне в другую сторону.
   – Стой! Да куда ж ты… – Принц рванулся вдогонку, нога по щиколотку провалилась в вязкую лужу, а Иливы и след простыл. – Черт! Сплошная грязь! – Геллан досадливо топнул, взбив вокруг себя низкий фонтанчик.
   – Биттивас – что ты хочешь, дуся, – сказал маг, ощупывая кармашки куртки и деловито вручая ему несколько свертков. – Гномье название, по моему мнению, применительно к этой дыре звучит гораздо точнее.
   – И как же зовут Биттивас в Нижнем городе? – буркнул Геллан, задрав испачканную ногу на манер собирающегося оставить метку кобеля и брезгливо тряся ею.
   – Мокрыш, – ласково сообщил Жекон.
 
   Нижний город.
   Участок основного тракта от Дубилок до Мокрыша
   Низкорослый стражник брезгливо приподнял пальцами рукав одежды Адама и тут же отпустил. Ковыляка замер, старательно расслабляя мышцы.
   – Вот черт, не дышит! Натуральный жмурик, причем свежий – еще не окоченел. Откуда он тут взялся?
   – Рядом трактир Ози, – подсказал второй страж, наклоняясь над ковылякой и дыша ему в лицо кисловатым перегаром. – Я слышал, недавно там драка была.
   – Ты с ума сошел? Ози в авторитете, он такими вещами не занимается.
   – Докладываем?
   Повисло молчание. Адам терпеливо ждал решения своей участи.
   Пребывание под землей в течение долгих часов оказало на зомби странное воздействие – он словно вернулся на давно забытую родину, обретя новые силы и качества, ранее ему несвойственные. Доведись сейчас Киорусу наблюдать своего слугу в работе, некромант наверняка бы отметил удивительную уверенность, с какой ковыляка двигался по дороге, его осторожность и находчивость. Кроме того, Адам уже несколько раз ловил себя на том, что гномы значительно понятнее ему, чем люди, и их реакция в большинстве случаев предсказуема.
   Вот сейчас, например, ковыляка точно знал, что стражники не станут докладывать о нем начальству. Они просто сделают вид, что не видели окоченевшее тело, ради собственного спокойствия убрав его с основной дороги. Лишь бы не тянули слишком долго, а то враги успеют далеко уйти.
   «Скорее!» – мысленно попросил Адам, старательно прижимая под мышкой кошель, припрятанный во внутреннем кармане.
   – Мертв на сто процентов, уже не помочь. Но если мы оттащим жмурика на пост, то начнутся расспросы, – словно услышав четкую команду, сказал первый стражник. – Он вообще кто?
   – Да никто, – откликнулся второй гном. – Одежда бедная.
   «Я слуга! Какая у меня, по-вашему, должна быть одежда?»
   – Лежи он чуток правее, ни в жизнь не заметить – уже уверенней продолжил первый стражник.
   «Умница! Вот и положите меня чуть правее».
   – Смена скоро? – деловито засучивая рукава, уточнил второй.
   – Успеем.
   Когда стражники отошли на безопасное расстояние, заботливо передвинутый Адам отлип от стены тоннеля и встал на ноги.
   Ловко прилепленный им на затылок одного из врагов клещ-шпион не работал. Те жалкие обрывки разговора, что ковыляка успел услышать, годились лишь на то, чтобы догадаться: враги его хозяина взяли лодку и намереваются куда-то плыть по Рену. Дальше пошло настоящее издевательство: смех, грубые выкрики. Если бы Адам не был уверен в том, что хозяин никогда не ошибается, он бы заподозрил самое страшное – не только он слышит врагов, но и они его. Однако усомниться в могуществе хозяина ковыляка не мог ни в каком случае, а потому просто вышел на дорогу и повторил уже ставший привычным ритуал поиска: шаг вправо – шаг влево – шаг вперед – шаг назад.
   Убедившись, что повязка-проводник настаивает на «вперед и немного вправо», Адам молча потрусил по каменному настилу. Остановился он только на берегу реки и почти сразу же натолкнулся на неприветливого сторожа.
   – Что надо? – буркнул гном, ежась и отряхивая капли с мокрого плаща.
   – Мугу? – просительно сказал Адам, отступая в тень, чтобы сторож не смог разглядеть землистую кожу его лица и прочие подозрительные подробности.
   – Немой, что ли?
   «Не преувеличивай, просто мертвый».
   – Мугу! – обрадовано закивал Адам, взмахивая руками и пытаясь обрисовать в воздухе продолговатый контур. – Мугу! Мугу! – Из-за пазухи выглянул уголок кошеля.
   – Лодку? – догадался сторож.
   «Ну соображай же скорее! Я заплачу!»
   – Сколько? – не отводя глаз от кошеля, спросил гном.
   Ковыляка на миг задумался, прикидывая сумму, и наконец уверенно показал два пальца.
   – Дьявол! – с явным сожалением сказал сторож. – А я ее уже отдал! За монету отдал!
   «Ну и дурак!»
   – Э! Куда ты? Там вода, осторожнее!
   «А то я бы сам не сообразил, что в реке бывает вода!»
   Адам колебался не дольше секунды – именно столько ему понадобилось, чтобы взвесить «за» и «против». С одной стороны, хозяин велел беречь шарики с ядом от намокания, чтобы они не утратили рабочие свойства. С другой стороны, после явной неудачи с «клещом-шпионом» разочарованный ковыляка больше верил собственному внутреннему чутью, чем ненадежным приспособлениям.
   Прибрежные камни были мокры и источали слабый запах плесени. Люк разверзся, впустив в подземную темень немного живого света. Бревно рухнуло с потолка свода и плюхнулось в воду точно напротив Адама, окатив его веером сверкающих брызг.
   Киорус мог бы гордиться своим созданием: зомби не промахнулся.
 
   Биттивас. Дом Урби Цкара
   СТУК!!!
   Добро, представленное четырьмя работниками Положительных, ворвалось в погреб с наглостью налетчиков. Бесцеремонно проломив потолок, ангелы спикировали на наши головы, словно злобные коршуны на беспомощных пташек, сбив оставшиеся на крюках связки колбас и чудом не угробив новорожденного аш-шуара.
   Зафиксированный в образе черта пересмешник был с ними.
   При одном взгляде на него у меня заныло сердце: грязный, оборванный, жалкий, в уголках рта застывшие потеки манны, которой страдальца, судя по всему, потчевали вместо завтрака. Словом, жуть.
   Третье веко, прикрывавшее зрачки аш-шуара, сползло не до конца, и он все еще был наполовину слеп. Но на стон куратора, вылетевший из наших наушников, отреагировал: вздрогнул и оглянулся. Видимо, куратор в этот момент как раз смотрел на монитор, потому что он резко прекратил стонать, шумно выдохнул и гаркнул во весь голос:
   – Мочите! Мочите всех! Пока они не сняли блок с нашего пересмешника!
   – А Кодекс? – мявкнул Третий, но администратор явно шел ва-банк.
   – Фа-а-а-ас!!!
   По непонятной мне причине первыми на команду отреагировали Положительные.
   Смекалистые друзья человека отшвырнули своего пересмешника в сторону и кинулись на нас, уже на лету окутываясь серебристыми облачками личной защиты. Белоснежные крылья ощетинились острыми боевыми перьями. Один из Положительных рванулся к нашему пересмешнику и уже занес руку, но я отбил удар копытом, попутно больно хлестнув его кончиком хвоста.
   Куратор одобрительно крякнул.
   Ругнувшись вполголоса, черноволосая девушка-ангел выхватила из волос пучок коротких Молний Небесных и холодно прищурилась, явно собираясь метнуть их в меня без всякого предупреждения, – вот вам и Кодекс!
   Из-за баррикады мешков, сваленных в углу, вылетело сверкающее ртутью лассо – и Положительная полевая работница ойкнула, пойманная за лебединую шейку. Молодец Вторая! Когда речь идет о том, чтобы убрать с дороги красивую, стройную и молодую соперницу, она никогда не промахивается.
   Химера подслеповато моргнула и обернулась на крик.
   Чертовка моментально юркнула в угол, таща свою хрипящую добычу на поводке лассо, где и притихла, умело замаскировавшись связками колбасы.
   Третий, вдохновленный ее примером, набычился и решительно пошел на врага, уворачиваясь от ударов Положительных. Отдельные острые перья, сумевшие-таки долететь до его лобастой головы и широких плеч, либо соскальзывали с покрытой жиром кожи, либо запутывались в складках ткани. Я, отбиваясь хвостом, двинулся по воздуху неровным комариным зигзагом, искоса поглядывая на лениво переминающегося аш-шуара: оказаться во время знаменательного шестого удара сердца перед носом зверя мне не хотелось.
   Тем временем Третий вошел во вкус. Он у нас из тех, кто долго запрягает, но потом так долго скачет, что уже и дорога давно закончилась, и лошади сдохли, а его все никак не остановить. Со смаком размахнувшись, он закрутился юлой, и мужская часть Положительных разлетелась по стенкам как брызги. Поплевав на ладони, толстяк принял боевую позу (в аброузском костюмчике это смотрелось и впрямь угрожающе) и приступил к индивидуальной работе с каждым из ангелов, строго поровну отсыпая тумаки и тщательно следя, чтобы ни один из избиваемых не остался обделенным.
   Битва явно переживала переломный момент, если бы в бой не включился пересмешник Положительных.
   Лирическое отступление.
   Знание природы родного края – очень важная составляющая собственной безопасности. Причем желательно не ограничиваться обычным учебником зоологии и внимательно изучить основные виды, населяющие тонкий мир. Дети, знакомые с повадками нечисти, никогда не полезут купаться в обществе русалок или бродниц, не станут поджигать подол домовому, не останутся на ночь в давно нетопленной бане и уж точно не рискнут пнуть под зад такого жалкого и безобидного на вид призрака.
   Учение – это шанс выжить в нашем непростом мире, а неучение – оттоптанные копыта, упавшая на грудь челюсть, оглушительное «СТУК!!!», безмятежный взгляд неодинаковых глаз (левый от сокола, правый от карпа) и короткая обреченная мысль «все пропало!».
   Кто ж знал, что пересмешники могут драться друг с другом?!
   Кто ж знал, что на этот раз Добро в виде помятого черта победит Зло в виде не менее помятого ангела одним ударом?
   Господин Высший Судья, это неспортивно! Наш игрок связан и беспомощно болтается на крюках, а их игрок свободно перемещается! Я требую пересмотра исхода матча! Верните все назад! Ну пожалуйста… Я очень прошу… Очень-очень-очень…
   Как же, дождешься от Него!
   Кулак опустился точнехонько в центр старой шишки на макушке «ангела».
   Наш пересмешник пошатнулся, губы его искривила мстительная ухмылочка. Оболочка носителя Положительной сущности спала с него, как старая шелуха, разбившись студенистыми каплями. Злорадно оглядевшись по сторонам, пересмешник сально подмигнул Третьему, послал воздушный поцелуй Второй и долго пристально смотрел на меня.
   Наверное, наши образы были до того ярки, что он некоторое время колебался, не решаясь остановиться на ком-нибудь одном. Но потом свет озарения преобразил туманные черты его пока не существующего лица, и…
   Эта скотина изобразила нас всех по очереди.
   Тут уже настала очередь удивляться аш-шуару.
   Перед его едва открывшимися глазами последовательно предстали сразу несколько особей, претендующих на почетную роль «родителя». Все они были разными, что вызвало у новорожденной химеры некоторые затруднения, но не отметить общие черты аш-шуар не мог.
   Рога. Хвосты. Копыта. Черные языки. Кожа, покрытая вечным загаром преисподней. И, наконец, самое главное: концентрированная аура Зла, бережно сохраненная обоими пересмешниками.
   Вдоволь налюбовавшись на всю эту красоту, аш-шуар коротко хмыкнул, приподнялся на цыпочки, легко согнул варанью ножку в коленке и прыгнул.
   Уже в полете из центра пушистого пуза выстрелил длинный шип, и оба пересмешника нанизались на него, словно готовые к зажарке куропатки. Довольно улыбнувшись, аш-шуар задрал голову к потолку и извлек из глубин черепа длинную победную трель, после чего приступил к более тщательной разделке тушек пересмешников, в результате которой пол погреба украсился двумя влажными кляксами.
   Спустя еще секунду варанья пятка аккуратно наступила на эти кляксы и тщательно растерла их.
   На морде химеры появилось выражение глубочайшего удовлетворения.
   Втянув шип обратно в живот, аш-шуар уселся на пол, задрал ногу в потолок и с чисто животной непринужденностью принялся вылизываться, умиротворенно прикрыв соколиный глаз и выпучив карпий. Кокетливо оттопыренный пальчик вараньей ноги находился от меня буквально на расстоянии локтя, что помимо притока адреналина невольно рождало множество мыслей разной степени мрачности.
   Бежать немедленно? Или подождать – авось не заметит?
   Эфир транслировал напряженную тишину: куратор боялся потревожить покой задумавшегося зверя даже самым тихим звуком. Кажется, даже не дышал.
   Приняв единственно верное в этой ситуации решение, чертовка первая начала плавно распадаться на отдельные атомы и утекать сквозь щели. Вот исчезла ее рука, вот плечо…
   Когда от нашей напарницы осталась только грудь и улыбка, Третий решил последовать ее примеру, но шутница-судьба еще не наигралась.
   Вероятно с перепугу толстяк начал собственную эвакуацию не с конечностей, а с головы. Горсть самых трусливых атомов его лица сгруппировалась клином и рванула на волю по кратчайшему расстоянию – прямиком через спящего за мешками Урби.
   Не знаю, какие ощущения испытал смертный в тот миг, когда сквозь его тело со свистом летели чужие частицы, но заорал он так, что аш-шуара прямо подбросило в воздух.
   За тот краткий миг, пока аш-шуар поворачивал голову, у меня в мозгу мелькнули сразу два варианта развития событий. Первый: в случае благоприятного исхода этой жуткой ситуации ангелы смогут соскрести с пола клочки наших тел, собрать их в наперстки и повесить на шеи, чтобы с каждым шагом радостно ощущать, как стучит в сердца пепел убиенных врагов. Второй: скорее всего, с наперстками можно не париться. Шиш вам, дорогие товарищи Положительные! Не останется даже клочков!
   Прыжок зверя из одного угла погреба в другой был исполнен с умело сконцентрированной энергией и тонким артистизмом, что свойственны самым совершенным существам.
   Терять мне было уже нечего.
   – Урби! – зарычал я, хватая хозяина за плечи и тряся, как грушу. – Урби, слушай меня внимательно и не отвлекайся! Вместе с тетрадками и капсулой в ящике не было «химериаш»? Это короткое численное заклинание, возможно, записанное на клочке бумажки! Или просто набор цифр с пометкой «хозяин химер»!
   Атомы Третьего собрались в черное грибообразное облако и зависли, беспомощно жужжа, как потерявший матку пчелиный рой.
   – Нет, ничего такого не было, – забормотал Урби, вяло сотрясаясь в моих руках и содрогаясь от уколов отдельных атомов Третьего.
   Аш-шуар оттопырил одно ухо и с интересом прислушался, выпуская из брюха росток шипа.
   – Вспомни!!! – заорал я, уворачиваясь от острого жала и сигая на потолок. – «Химериаш»! «Хозяин химер»! Может, ты не заметил? Или нечаянно выбросил?
   – Я никогда ничего не выбрасы…
   Повисшая в воздухе застывшая улыбка Второй сменилось гримасой ужаса.
   Неполная группа атомов толстяка приняла самостоятельное решение. Действуя по принципу «начал маневр – заверши его», частички собрались в безголовую тушу и в таком виде пролетели сквозь Урби. Несчастный фокусник-воришка в очередной раз за сегодня рухнул бездыханный.
   Из наушника донесся нервный смех, и я, опомнившись, провалился сквозь землю.
   Кажется, над лежащим Урби склонились ангелы, аш-шуар метался в погребе, воя, цепляясь за стены крыльями и отталкиваясь от мешков вараньими лапами, а в распахнутых дверях появилась шатающаяся фигура какого-то мужика с перекошенной физиономией, но подробностей я уже не видел.
   Секретное задание Организации было выполнено безукоризненно: зверь под нашим руководством родился сильным, здоровым и полностью готовым к охоте.
   К охоте… на нас.
 
   Биттивас. Дом Урби Цкара
   Бросить щепоть мелких колючек, подождать секунду, пока они бесшумно прорастут сквозь стену крепкими крюками, зацепить веревку, методично проверить натяжение – и лезть. Процедура покорения гладкой стены в три этажа была отработана у мага до совершенства. Геллану и командиру оставалось только следовать проторенным путем.
   На уровне балкончика маг решил сделать перерыв. Бесцеремонно уселся на перила и, не скрываясь, приложился к плоской фляге.
   – Опять?! – Терслей не рискнул повысить голос, но умудрился вложить в шепот достаточно осуждения.
   – Не нервируй меня! – коротко рявкнул маг. – Сейчас сорвемся к едрене фене, и конец заказу! Один глоток всего! Для храбрости!
   – Вспоминая, чем закончился прошлый глоток… – назидательно начал командир.
   Маг тут же набычился.
   – Слушай, Жекон… – Геллан решил слегка разрядить атмосферу шуткой, но ничего особо юмористического ему в голову не пришло. – А у тебя неплохая сноровка! Не подумывал перейти в Гильдию воров? Мне кажется, ты бы справился.
   – Платят мало, – сухо сказал маг и, демонстративно поболтав в воздухе практически пустой флягой, убрал ее на место. – Ладно. Пошли дальше. Хотя моя печенка подсказывает, что в доме неладно.
   – По-моему, все тихо и спокойно, – удивился Геллан. – И мух почти нет.
   – Вот именно! – подчеркнул Жекон. – Чересчур спокойно. Для человека, в доме которого скрывается кулб, наш хозяин удивительно беспечен. Ни слуг, ни охраны, окна нараспашку.
   – Только одно окно на третьем этаже, остальные закрыты ставнями, – уточнил Геллан.
   – Да какая разница! Тут важен сам принцип!
   – Я думаю, все просто. После неудачного черного обряда у него легкое помутнение мозгов, – предположил Терслей.
   – А я думаю, что все гораздо сложнее, – возразил маг, дергая за веревку и перенося ногу на следующий крюк. – Он решил, что сможет управлять получившимся кулбом, отослал челядь и сейчас сидит где-нибудь в подвале, обалдевший от собственных планов. Возможно, даже скормил в порядке эксперимента своей твари пару животных. А ну посмотри, командир, что за дрянь там справа на подоконнике?
   – Кровь, – дрогнувшим голосом признался Терслей. – Уже свернувшаяся.
   – Вот видишь! – обрадовался Жекон. – Жизненный опыт – великое дело! Значит так, командир: первым в дом войду я. Не спорь – я! Я подверг группу ловцов опасности в трактире Ози, а за твою смерть Гильдия меня по головке не погладит.
   – Я могу пойти с тобой, – предложил Геллан, вполне отдавая себе отчет, что потерю снайпера в его лице Гильдия переживет легко.
   – Не надо, – отказался маг. – Давай сверток с «куриной слепотой», «горох», «крестики» и береги Шушула. Ждите меня здесь, на балкончике.
   – А если кто-нибудь выйдет из дома и увидит нас? – насторожился принц.
   – Скажете, что вышли покурить, – безмятежно улыбнувшись, посоветовал маг.
   Геллан заметил, что его глаза плавно наливаются красным, нос все чаще шмыгает, а движения приобретают неловкость и порывистость.
   – А вот и долгожданное открытое окошко! Целую! – сообщил Жекон и, пихнув оконную створку, ввалился внутрь.
   – Он пьян, – беспомощно оглянувшись, сказал Геллан. – Может, не стоило отпускать его одного?
   – Он не просто пьян, – сухо поправил Терслей, спрыгивая на балкон. – Он надудолился в стельку.
   – Двумя глотками?
   – Я же говорил тебе: на Жекона спиртное оказывает странное воздействие. То спокойно хлещет стакан за стаканом без всякого видимого эффекта, а иногда и два глотка бывают роковыми. Мне даже кажется, что он втихаря отхлебывает из бутылок со своими магическими настойками, потому что порой его поведение выходит за всякие рамки приличий и здравого смысла. Был один случай, когда наш уважаемый внештатный маг после смерти кулба до того расчувствовался, что кинулся в церковь каяться и проситься в монахи. Когда духовник начал его отговаривать, клок волос сам у себя выдрал.
   – И? – улыбнулся Геллан.
   – «И» не было. Уже в исповедальной кабинке он передумал, отнял у тамошнего священника рясу и насильно нарек всех крестящихся в тот день младенцев «Жубадур», утверждая, что это имя забытого ныне древнего святого и оно принесет малышам счастье.
   – Жубадур? – поднял брови Геллан. – Не так уж страшно. Я слыхивал имена и похуже.
   – Более половины младенцев были девочками, – пояснил Терслей.
   – М-да… И что теперь будет?
   – Понятия не имею, – вздохнул Терслей, облокачиваясь на перила. – Надеюсь, если во время своих шатаний по дому он все-таки набредет на кулба, то не кинется убивать его в одиночку. Охраны, судя по всему, действительно нет, но вот как отреагирует на вторжение незваного гостя хозяин… На всякий случай держи арбалет наготове. Стой, что за звуки? Не то пение, не то разговор, отсюда не разобрать… Ты слышишь?
   – Нет!
   – Кажется, снизу. Черт! Неужели, все-таки охрана? Вот же влипли! Пошли к Жекону! Да скорее же!!!
   «Мугу?» – холодный, слегка вибрирующий тенорок в голове.
   «Немой, что ли?» – гулкий баритон.
   «Мугу!»
   «Лодку?»
   «Мугу! Мугу!»
   «Сколько?» – Баритон оживился.
   Шорох. Звон металла о металл.
   «Дьявол! – Баритон с явным сожалением. – А я ее уже отдал! За монету отдал!.. Э! Куда ты? Там вода, осторожнее!»
   Короткий крик «У-у!!!» и плеск, словно заполнивший уши Геллана настоящей водой, от которой он мгновенно оглох. Параллельно с этим неприятным ощущением с его затылком происходило нечто странное и жуткое: затылок горел и пульсировал, будто намереваясь оторваться от головы.
   – А-а-а-а! – Геллан прижал ладони к ушам, но нехитрый прием не помог: пока далеко отсюда, в Нижнем городе кто-то уверенно плыл по реке, ритмичными гребками раздвигая воду, его сотрясала болезненная дрожь.