Грэм Хизер. Желанная и вероломная

   И он не ударил в грязь лицом. Перехватив ребенка поудобнее, он отошел в сторону, нежно покачивая его и что-то приговаривая. Слов Келли не расслышала. На мгновение се охватило беспокойство, но всего лишь на мгновение. А потом она с жадностью набросилась на пирог.
   Первый кусок был божественно вкусен, второй — еще вкуснее. Она пыталась умерить свой пыл, но не тут-то было! И вот наконец пища достигла пустого желудка. С трудом сглотнув, Келли подавила рвотный позыв и снова взглянула на пирог. От него осталось меньше половины!
   Переждав минутку, она поднялась и, еле Передвигая ноги, понесла пирог Дэниелу.
   Она по-прежнему злилась на него, но обязана была извиниться за свою жадность и потому, вспомнив довоенную жизнь, высокопарно заявила:
   — Прошу меня извинить. Я, кажется, съела значительно больше, чем мне полагалось.
   Впервые за долгое время глаза его лукаво сверкнули.
   — Ерунда!
   — Вовсе нет, сэр. Я не должна была…
   — Келли, ты кормишь ребенка. И мы с Тобой не на танцах в гостиной. Не переживай.
   Он отдал ей малыша, получил взамен кусок пирога и вилку.
   Ей показалось, что он обошелся бы и без вилки, если бы таким образом можно было сэкономить хотя бы крошку еды. Сама она, не задумываясь, поступила бы точно так же.
   Дэниел тем временем сообщил:
   — Там можно спуститься к ручью. Правда, здесь довольно глубоко и полно быстрин и водопадов, так что будь осторожна.
   Она кивнула и, захватив чистую пеленку и одеяльце для Джарда, спустилась к ручью.
   Возможно, ручей опасен, но от красоты открывшейся картины захватывало дух. Светила луна, и лунный свет, отражаясь в воде, рассыпался сотнями блестков там, где вода, перекатываясь через камни, образовывала маленькие водопады. Ручей впадал в Потомак, и в нем уже чувствовалась мощь и сила большой реки.
   Вид ее завораживал.
   Келли с наслаждением напилась и ополоснула лицо, грудь и плечи. После утомительного дня вода казалась особенно свежей. Не дня, а дней, напомнила она себе. Она еще никогда не чувствовала себя такой грязной и потной. Ей захотелось, не теряя ни секунды, нырнуть в воду.
   За спиной послышался шорох. Она испуганно оглянулась.
   Дэниел! Прислонившись к дереву, он смотрел на нее. Затем приблизился и опустился на колени рядом. Сорвав с головы шляпу, он окунул голову в воду, а потом, набрав в пригоршню воды, стал с наслаждением пить.
   — Спокойной ночи, миссис Майклсон, — напившись, тихо сказал он и, поднявшись на ноги, побрел в сторону. Она видела, как он привязал коней к дереву, потом расстелил попону под старым дубом и растянулся на ней, надвинув на глаза шляпу, чтобы не мешал лунный свет.
   Ну уж нет! Она не намерена спать рядом с ним. Только не сегодня.
   Взяв Джарда на руки, она пошептала ему что-то и, покормив его, зашагала к старому дубу неподалеку.
   Расстелив под деревом шаль, она положила малыша и легла С ним рядом. Земля сегодня почему-то оказалась неровной и грязной. Бог знает, кто там ползает… Странно, почему такие мысли не приходили ей в голову, когда она спала рядом с Дэниелом? Услышав уханье филина, она испуганно вскочила, чуть не перевернув сына.
   Дэниел сразу же проснулся и насторожился.
   — Что, черт возьми, ты делаешь?
   — Пытаюсь заснуть.
   — Почему ты легла там?
   — Потому что мне не хочется спать рядом с тобой.
   Он насмешливо приподнял бровь.
   — Понятно. Какая, однако, непоследовательность! От моего пирога она не отказалась, но не захотела разделить со мной ложе!
   «Еще и насмехается!» — подумала Келли. Повернувшись к нему спиной, она снова попыталась заснуть.
   — Келли, иди сюда, — вздохнув, сказал он.
   — Не пойду.
   — Иди же!
   — Я не буду спать рядом с мерзким мятежником, который мне не доверяет!
   — Сама же предупредила меня, что ты стопроцентная янки.
   Поэтому я не могу полностью доверять тебе. Ну, идешь ты сюда наконец?
   — Нет!
   Камерон вскочил на ноги и шагнул в ее сторону. Келли настороженно привстала.
   — Ты намерен извиниться? — спросила она.
   — Нет!
   — В таком случае я останусь здесь!
   — Сдавайся, Келли.
   — Сам сдавайся.
   — Как бы не так! Я никогда не сдаюсь. Нам, мятежникам, только это и остается.
   — Значит, положение безвыходное. Победителя нет.
   Он помедлил, глядя на нее сверху вниз, потом подхватил ее на руки.
   — Ошибаешься, Келли, — произнес он, сверкнув глазами. — Победитель я.
   — Почему это, черт возьми, ты считаешь себя победителем?
   — Потому что я сильнее. И потому что ты будешь спать там, где я тебя положу!
   С ней на руках он направился к своей попоне.
   — Что ты себе позволяешь?! Дэниел, там остался Джард!
   — Я за ним вернусь, — заверил он Келли, укладывая ее на место.
   Минуту спустя спящий малыш был снова с ней рядом.
   Келли, напряженная, колючая, всю ночь пролежала спиной к Дэниелу и все время ощущала его присутствие, но упрямо хранила молчание.
   Заснуть она больше не смогла и долго лежала, наблюдая, как свет зари пробивается сквозь крону дерева, раскинувшуюся над головой. Она закрыла глаза, прислушиваясь к щебету проснувшихся птиц и мягкому журчанию воды в ручье. Когда она снова открыла глаза, то заметила, что вокруг стало светлее. Солнечный свет нежно окрашивал деревья и воды ручья. Утром особенно остро ощущались пряные ароматы земли.
   Казалось, это частичка Эдема, а не пограничная территория между Севером и Югом.
   Думать о войне сейчас Келли не хотелось. Она села и, прислонившись спиной к дереву, стала смотреть на водную гладь ручья.
   Джард крепко спал, приоткрыв ротик и закинув за голову маленькие ручки. Она улыбнулась, но улыбка тотчас слетела с губ, когда она перевела взгляд на его отца. Дэниел, кажется, тоже крепко спал.
   Осторожно, чтобы не разбудить их, Келли поднялась и побрела к ручью. Прозрачная вода так и манила ее окунуться.
   Она стянула с себя платье и панталоны и, оставшись в одной нижней рубашке, зябко поежилась. Она снова опасливо оглянулась на Дэниела и решила рискнуть. Слишком уж велико было искушение окунуться в холодную чистую воду!
   Она ступила в водный поток и чуть не вскрикнула от холода, но затем побрела по руслу, радуясь тому, что вода уже доходит ей до пояса, что дно ручья каменистое и ноги не утопают в вязком иле. Вода, казалось, смывала с нее не только дорожную грязь, но и усталость.
   Усевшись на плоский камень, Келли с радостью ощутила брызги на голове и плечах. Она подставляла водным струям грудь, живот, бедра, ловила их ртом и пила воду.
   Внезапно почувствовав на себе чей-то взгляд, она оглянулась.
   Дэниел стоял на берегу босой, в одних форменных брюках.
   На его бронзовых мускулистых плечах и груди играли отблески солнца. Он смотрел на» нее.
   Келли поймала на себе его взгляд. Боже мой! Мокрая рубашка была такой тонкой и прозрачной, что, прильнув к телу, лишь подчеркивала все его изгибы и выпуклости, набегая складками на груди и четко обрисовывая треугольник там, где смыкались бедра.
   Надо что-то делать, как-то прикрыться, может быть, нырнуть в воду?!
   Дэниела ее облик, очевидно, не смущал.
   Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза, потом медленно двинулся к ней. Вода искрилась и бурлила вокруг серых форменных брюк. Серебристые капельки поблескивали на его плечах и груди. Он похудел, но, казалось, стал еще крепче, чем раньше.
   Мускулы у него при ходьбе так и играли.
   «Беги! — стучало у нее в висках. — Оттолкнись от камня и беги. Он тебя не остановит».
   Но Келли не двинулась с места. Она стояла и смотрела, как он приближается, и чувствовала, что глаза его прожигают ее насквозь. Вот он уже совсем близко. Келли ощутила жар и мощь его тела. И все же не двинулась с места.
   Дэниел остановился напротив. Келли подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза, и облизала кончиком языка неожиданно пересохшие губы.
   Он тотчас в упор посмотрел на ее губы: наверное, собирался поцеловать.
   Но не поцеловал.
   Неожиданно он опустился на колени и обнял ее бедра. Ей надо бы вырваться, накричать на него за то, что он ей не верит.
   Но она лишь замерла в его объятиях, завороженная жаром его тела. И поцелуем. Но не в губы. В живот. Келли чувствовала прикосновение его губ сквозь тонкую ткань рубашки. Потом ощутила его горячий язык, который, проделав дорожку вдоль всего живота, задержался на пупке и стал спускаться ниже, дразня и возбуждая.
   «Крикни, останови его!» — твердила себе Келли. Она даже раскрыла рот, но не издала ни звука, а только какой-то беспомощный стон. Дэниел поднялся с колен. Руки его по-хозяйски заскользили вдоль ее тела, приводя в трепет, тревожа…
   Губы его сомкнулись на соске сквозь тонкую ткань рубашки, которая лишь усиливала возбуждение от поцелуя. Он нежно втянул сосок в рот, поиграл с ним языком и выпустил.
   «Должно быть, он попробовал мое молоко, — подумала она, краснея от смущения, — и видимо, получил большое удовольствие, потому что все повторяет и повторяет это интимное прикосновение».
   Наконец Дэниел добрался до ее губ. Добрался и не собирался отпускать. Он целовал ее неистово, словно изголодавшись, и жадно требовал еще и еще. Язык глубоко погрузился в ее рот и был груб и ласков одновременно. Келли охватила дрожь — не от холода, а от жара, исходившего от этого человека.
   Он прижался к ней губами и легонько куснул за плечо. Потом проложил пылающую дорожку из поцелуев между грудей и стал спускаться ниже, мало-помалу воспламеняя ее. Чуть задержавшись возле пупка, он спустился еще ниже и наконец добрался до пульсирующего центра между бедер. Он прикасался губами к самым чувствительным, самым сокровенным местечкам. Сладкая дрожь пробежала по всему ее телу. Она закинула голову, стараясь не закричать, и только чуть слышно постанывала.
   А Дэниел все ласкал и ласкал ее, хотя она уже едва держалась на ногах. Он, наверное, хорошо знал силу своего воздействия, потому что в тот самый момент, когда она лишилась сил от наслаждения, подхватил ее на руки и вынес на берег. В одно мгновение он сбросил с себя брюки, представив ее взору готовый к бою символ своей мужественности. Келли закрыла глаза, сгорая от страсти.
   Она, похоже, едва ли сознавала, на земле все происходит или на небесах, едва ли слышала журчание ручья — и в то же время никогда еще с такой остротой не ощущала себя частичкой окружающей природы.
   Спиной она чувствовала землю, в то же время всем своим существом ощущая тепло солнечных лучей и прохладу, которой веяло от воды. ;
   Но вот резкое вторжение мужчины заставило ее испытать такую острую боль, что она помимо своей воли воспротивилась. Но Дэниел тотчас зашептал ей на ухо что-то ласковое и завораживающее. Она услышала только одно:
   — Это из-за родов, Келли. Все скоро пройдет.
   Он снова двинулся вперед, медленно, осторожно, и она вновь затрепетала от желания, а боль и вправду прошла.
   К счастью, прошла, ибо его желание, по-видимому, было куда сильнее обычного голода. На сей раз он был подобен неистовому водопаду или палящим солнечным лучам. Он безумствовал, опьяняя, и дышал страстью, как сама земля. Но больше всего походил на ураган, круживший ее в водовороте желания.
   Даже когда Келли, умирая от счастья, снова вернулась на землю и словно бы впала в забытье, его тело продолжало неистово содрогаться — еще, еще и еще. Она чувствовала, как напряжены его мускулы, как из него бьют жизненные соки, как он весь отдается экстатическому дурманящему танцу страсти. И долго еще потом смешивалось их горячее дыхание, а сердца звучали в унисон и длилась сладость его тепла, близости, нежности…
   — Келли! — Он все еще не разжимал объятий, лежа у нее на груди.
   Она услышала свое имя и смутно вспомнила, что они когда-то очень любили друг друга. Ах, если бы он только поверил ей снова!
   Как назло Дэниел перекатился на спину, и ощущение тепла и нежности исчезло. Келли сразу же обдало прохладой от воды.
   Она тотчас прозрела.
   Он пришел к ней не потому, что поверил в ее невиновность, а потому что хотел ее. Пришел, как голодный человек, которому все равно, чем утолить голод.
   Горькие слезы выступили у нее на глазах — такие же горькие, как ее несчастная любовь. Нет! Не стоит выставлять напоказ свою слабость! Поднявшись на ноги, она заторопилась к воде.
   — Келли!
   Дэниел тотчас бросился следом, ничуть не стесняясь своей наготы. Она сделала вид, что не слышит его, и окунулась в воду, радуясь бодрящему воздействию потока.
   — Келли! — Он схватил ее за руки и одним рывком вытащил из воды. — Что, черт возьми, с тобой происходит?
   — Ничего. Отойди от меня, пожалуйста.
   — Куда ты бежишь от меня?
   — Никуда. Я просто пытаюсь помыться.
   — Пытаешься смыть мое прикосновение, да? — моментально подобравшись, спросил он.
   — Лучше скажи: ты понял, что я не предупреждала янки?
   Что хотя бы в этом я не виновата?
   Дэниел не ответил; глаза у него вмиг потемнели, он скрипнул зубами.
   — Ты пытаешься втолковать мне, что вернула меня в дом без намерения разоружить меня и позволить своему приятелю Дабни взять меня в плен?!
   — Да! Я вернула тебя с дороги! Я не хотела, чтобы тебя убили. Ты не хочешь понять…
   — Ошибаешься, очень хочу! И хочу понять также, почему снова появился этот Дабни, — задумчиво протянул он. Что-то в нем изменилось. Неужели он сомневается в справедливости своих обвинений? Или боится сомневаться?
   Келли, расстроившись, смотрела в одну точку. Он обманул ее надежды. О, как ей хотелось толкнуть его, свалить с ног, а потом в экстазе топтать его распростертое тело ногами.
   — Мерзавец! — проговорила она и, поддавшись импульсу, толкнула так, что он чуть не упал.
   Одернув задравшуюся рубашку, она спокойно вышла из воды.
   Камерон, схватив ее за локоть, развернул лицом к себе.
   — Меня слишком часто держали на прицеле янки, миссис Майклсон. Не советую вам больше испытывать мое терпение!
   — Испытывать твое терпение?! — прошипела Келли. — Испытывать терпение! Да я с радостью отхлестала бы тебя извозчичьим кнутом!
   — Осторожнее! — предупредил он, прищурив глаза.
   — К черту осторожность! Ты подозреваешь меня, не доверяешь мне и все-таки тащишь за собой через всю страну. Твоя ненависть существует отдельно от твоих желаний.
   — Вот как? А что же ты скажешь о своей?
   — Я к тебе не приставала…
   — При чем тут приставания? — холодно перебил ее Дэниел. — То, что я только что сделал, едва ли можно назвать оскорблением действием или актом насилия…
   Она вся вспыхнула.
   — Но это была не моя идея, мятежник, стервятник ты этакий!
   — Мятежник… стервятник? — повторил он насмешливым тоном, и взгляд его снова стал колючим. — Извините, — тихим голосом проговорил он. — Я вроде бы не слышал протестов.
   — Ну так выслушайте сейчас, полковник Камерон! И держитесь от меня подальше.
   Он внимательно посмотрел на нее и спокойно напомнил:
   — Было время, миссис Майклсон, когда вы, кажется, не возражали против нашей близости. И даже не остановились перед тем, чтобы открыто соблазнить мужчину. С чего вдруг вы стали такой недотрогой?
   — Что?! — от возмущения у Келли перехватило дыхание.
   Дэниел издевательски усмехнулся. Если бы на голове у него была шляпа, он бы галантно приподнял ее. Но даже раздетый донага, он умудрился пройти мимо нее с вызывающе наглым видом.
   — Сегодня вы выступали в роли видения в белом, миссис Майклсон. С того самого момента, как я проснулся, вы всячески .соблазняли меня в своем прозрачном одеянии, которое, словно вторая кожа, облепило ваше обнаженное тело.
   — Я хотела помыться! — возмущенно воскликнула женщина.
   Он прошествовал мимо. Получалось, что все произошло по ее вине, что и в тот раз, и сегодня она соблазняла его.
   — О-о-о! — в бессильной ярости простонала Келли.
   Дэниел и не подумал останавливаться. Зачерпнув в горсть камешков со дна ручья, она размахнулась и швырнула ему в голую спину.
   От неожиданности он застыл на месте, потом круто обернулся. Келли захотелось бежать отсюда, бежать без оглядки. Однако не успела она и шага шагнуть, как он бросился на нее всем телом и свалил в воду.
   Она попыталась вывернуться, но он решительно оседлал ее и, казалось, готов был выместить на ней всю свою злость.
   Тяжело дыша, она на мгновение затихла и в упор уставилась на него. Дэниел рассмеялся. И она неожиданно для себя подхватила этот смех.
   Но вот они разом умолкли, и снова горячая волна желания разлилась по ее телу. Взгляд Дэниела вновь загорелся страстью.
   — Значит, ты не хотела меня, Келли? — настойчиво спросил он.
   — Но я не собиралась тебя соблазнять. — «Черт возьми, да что ж это такое?!» — Дэниел, позволь мне встать, оставь меня в покое. Ладно! Я хотела тебя. Но больше такое не повторится.
   — Почему? Если ты, черт возьми, ни в чем не виновата, то почему соглашаешься только тогда, когда поблизости рыщут янки?
   — Перестань! — взмолилась она.
   Камерон вдруг ослабил хватку, пальцы его осторожно скользнули по ее мокрым волосам.
   — Слушай, помоги мне, — неожиданно попросил он. — Я рад бы поверить, Келли, но ты действительно соблазняешь, видит Бог, ты соблазняешь. Ты такая красивая! А что, если ты говоришь правду? Я мятежник, а ты янки. Я имею в виду не Север и Юг, а убеждения…
   Их разговор неожиданно прервался громким требовательным криком.
   Джард!
   Келли оттолкнула Дэниела.
   — Пусти меня к ребенку.
   Камерон не пошевелился, а только не отрываясь смотрел И смотрел на нее. Она снова толкнула его.
   — Умоляю тебя, оставь меня в покое! — крикнула она. — Оставь!
   Он встал и рывком поднял ее на ноги.
   — Хорошо, если бы мы могли оставить друг друга в покое.
   Несмотря на хныканье малыша, они никак не могли разнять руки.
   Наконец Келли повернулась и, так и не поняв, что хотел сказать Камерон, подскочила и быстро взяла на руки сына.
   Да, если бы только они могли оставить друг друга в покое.

Глава 21

   Три дня спустя им удалось переправиться на другой берег Потомака. Они снова находились в Виргинии, но здесь было очень опасно, потому что в любой момент можно было наткнуться на отряд одной из воюющих сторон. Кроме того, им было не о чем разговаривать и с каждым днем в их отношениях нарастало напряжение.
   Дней через восемь они наконец добрались до Фредериксберга. Едва они въехали в город, как настроение Дэниела улучшилось, потому что город твердо удерживала в своих руках Конфедерация.
   «Какой красивый город!» — подумала Келли. Она знала, что здесь когда-то жила семья Джорджа Вашингтона — владела поместьем на реке Раппаханнок. При других обстоятельствах подобная поездка доставила бы ей немалое удовольствие. А сейчас многие здания в городе пострадали от обстрела, но, впрочем, жители, которым, видимо, пришлось потуже затянуть пояса, выглядели тем не менее довольно стойкими бойцами.
   Келли надеялась остановиться здесь на несколько дней: мечтала принять горячую ванну и отоспаться на настоящей постели.
   Но Дэниел по-прежнему торопился. Он купил по баснословным ценам кое-какой еды, хлеба и ветчины и даже раздобыл повозку, чтобы можно было уложить малыша. Скорей бы приехать в Ричмонд, откуда рукой подать до дома!
   Наконец, миновав бесконечные сторожевые посты, они прибыли в столицу Конфедерации.
   Город открылся им с небольшого холма. Келли с любопытством вглядывалась вдаль. Город, большой, с красивыми административными зданиями в центре, блестел на солнце. Она даже разглядела скульптурную группу на въезде, красивые особняки и церкви. На улицах города было многолюдно и оживленно.
   — Ну вот ты и дома, — тихо произнесла Келли.
   Он удивленно уставился на нее:
   — Пока еще нет, но уже близко.
   Келли опустила голову. Она молила Бога только об одном — чтобы они сделали передышку. Однако боялась показать ему, насколько измучилась. По ночам они с Дэниелом спали на расстоянии, и земля казалась ей жесткой и холодной. Она часами лежала без сна, мечтая о надежном плече Дэниела и от этого еще больше презирая себя. Ведь она по-прежнему желала того, кто насмехался над ней и не доверял ей.
   Она все еще любила его, А как он играл с Джардом! Сразу ясно, что лучшего отца и желать не надо. Несмотря на тяготы дороги, он старательно заботился и о ней: никогда не ел первым, даже глотка воды не делал, прежде чем она не напьется. Ее рыцарь, пусть и в обтрепанном мундире, оставался настоящим джентльменом при любых обстоятельствах, как бы ни был он зол или обижен.
   Келли могла противостоять Дэниелу, только опираясь на свою гордость и силу воли, хотя и то и другое было па исходе.
   Она сидела в напряженной позе, не собираясь выказывать ему своей слабости. Может быть, попробовать как-нибудь выведать его намерения?
   — У тебя в Ричмонде, наверное, есть друзья? — притворно зевнув, спросила она.
   Синие глаза взглянули на нее с подозрением.
   — Да, но только друзья-мятежники.
   — Ты не хочешь увидеться с ними?
   Он рассмеялся:
   — Не хитри, Келли. Мои друзья тебе совершенно безразличны, тебе просто хочется выспаться в нормальной постели.
   Она холодно взглянула на него:
   — И что в этом плохого?
   — Да ничего, но лучше бы ты не ходила вокруг да около, а прямо так и сказала, — отозвался он и хлестнул лошадей. — Да, Келли, друзей у меня здесь полно. И мы здесь заночуем.
   Оказалось, проще сказать, чем сделать. По улицам куда-то спешили озабоченные люди. То там, то здесь толпились люди в надежде купить что-нибудь из продуктов. Все было очень дорого, блокада янки причиняла Конфедерации гораздо больший ущерб, чем любое поражение на поле боя.
   Камерон, остановив какого-то одноногого солдата в изодранной военной форме, обратился к нему:
   — Дружище, не знаешь ли, где здесь поблизости сдаются комнаты?
   Солдат козырнул и ответил;
   — К сожалению, не знаю, сэр. — Он посмотрел на Келли:
   — Здравствуйте, мэм, — и снова перевел взгляд на Дэниела:
   — Везете жену и ребенка в безопасное местечко? Правильно, армия нас не подведет. И вам, мэм, не о чем беспокоиться. Мы не допустим янки в Ричмонд. Ни за что! Мы им не раз задавали жару. Так что ничего не бойтесь.
   Келли промолчала, а Камерон еще целый час ругался сквозь зубы. Он объехал все гостиницы и пансионы, какие только знал, но мест не было, постояльцев приходилось размещать даже в коридорах. И ничего удивительного не было в том, что беженцы валом повалили в Ричмонд. Ведь их фермы разорены, и они двинулись сюда в поисках хоть какой-нибудь работы. Война продолжалась, и число беженцев все увеличивалось.
   — Уж лучше бы мы поехали прямо домой, — буркнул Дэниел.
   Не выпуская Джарда из рук, Келли выпрямила затекшую спину.
   — Ты же говорил, что у тебя здесь есть друзья…
   — Вряд ли ты захочешь с ними встретиться, — ответил он.
   «Ясно, — подумала Келли. — Его друзья наверняка знают, что у него нет жены!»
   — Черт возьми! — воскликнул вдруг Дэниел. — А не начать ли нам с самых верхов?!
   — Дэниел, что ты задумал?
   Он не ответил. Через десять минут они остановились перед величественным белым зданием с широким крыльцом и высокими колоннами. Возле дома было очень оживленно, стояло множество коней и конных экипажей. Вход охраняли часовые.
   — Что это? — спросила Келли.
   — Здесь живет один из моих друзей, — коротко ответил Дэниел. — Идем! — скомандовал он, взяв ее за руку.
   — Я так не могу, — запротестовала женщина, испуганно вырывая руку. — Я вся грязная и потная после долгого путешествия. Дэниел, отпусти…
   Но он и не думал ее отпускать. Его здесь явно знали, потому что, пока они поднимались по ступеням, все встречные, не ограничиваясь обычным приветствием, спешили добавить какие-то теплые слова.
   — Дэниел, куда мы идем? — снова спросила Келли.
   — Это здание называют Белым домом Конфедерации.
   — Неужели… Джефф Дэвис твой друг?! — Она чуть не вскрикнула от удивления.
   — По правде говоря, я лучше знаю Варину, — хмыкнул он.
   Келли побледнела от желания залепить ему пощечину.
   — Отпусти меня, Дэниел! — взмолилась она.
   — Ни за что на свете.
   — Неужели ты поведешь янки знакомиться с Джефферсоном Дэвисом?
   — Ты же сама сказала, что хочешь выспаться на обычной постели. Варина, думаю, прекрасно все устроит.
   — Лучше отпусти меня! Еще натворю там что-нибудь…
   Примусь, например, петь «Боевой гимн Республики»…
   — Только попробуй открыть рот и сказать что-нибудь неуместное! Сразу же будешь распевать, связанная по рукам и ногам, в повозке! — предупредил он.
   Дверь распахнулась. На пороге их встретил чернокожий дворецкий, лицо которого сразу же расплылось в улыбке.
   — Неужели полковник Камерон? — воскликнул он и, перейдя на доверительный шепот, продолжил:
   — Очень рад видеть вас живым, полковник. Мы здесь слышали о битве при Геттисберге, да, сэр, слышали. Столько наших там полегло! А четвертого июля пал Виксберг, словно переспелая слива — прямо в руки янки. Но вы вернулись, слава Богу, вы вернулись, полковник. Да еще с ребеночком! Ну и ну! Значит, и на вас нашлась уздечка?
   Дэниел ничего не ответил. Дворецкий внимательно оглядел обоих. Взгляд его задержался на стоптанных туфельках Келли и ее пыльной, испачканной в дороге юбке. Однако он ничем не выдал своего изумления.
   — Добро пожаловать, полковник. Добро пожаловать, леди.
   Они оказались в красивом холле, паркетный пол которого из ценных пород лиственных деревьев был покрыт толстыми циновками с красочным орнаментом. Еще бы! Сотни пар ног ежедневно сновали по нему в разных направлениях. Стены холла были облицованы мрамором.