Грэм Хизер. Желанная и вероломная

   — Как ты намерена поступить? — спросила Келли.
   — Я, конечно, поеду.
   — Я еду с тобой, — решительно заявила Келли.
   — Чтобы спасать жизнь мятежников?
   — Чтобы спасать человеческие жизни.
   Кирнан улыбнулась:
   — Отлично! Я так и думала!
   Янки подошли совсем близко к столице.
   В конце февраля Дэниела вызвали на совещание. Прибыл курьер с депешей, в которой сообщалось о том, что раскрыт план наступления на Ричмонд. Союзные войска под командованием Джадсона Килпатрика и полковника Ульрика Дальгрена должны были совместными усилиями захватить столицу, объявить амнистию и освободить всех узников из городской тюрьмы.
   Дэниелу, знавшему эту местность как свои пять пальцев, было приказано оставить своих кавалеристов и собрать необходимые разведданные.
   Первого марта с наступлением темноты Дальгрен со своими войсками находился уже в двух с половиной милях от столицы.
   Дэниел был там с конфедератами, которые готовились защищать столицу.
   Объезжая тылы Дальгрена, Камерон с удивлением узнал, что войска получили приказ отходить.
   На следующее утро конфедераты стали их преследовать, а к ночи устроили засаду. Дальгрен был убит в перестрелке.
   В ходе этой войны в каждом сражении гибли тысячи солдат, так что эпизод этот можно было бы считать незначительным, если бы при убитом не были обнаружены документы сенсационного содержания.
   Там был приказ, подписанный Дальгреном, о том, чтобы сжечь Ричмонд, этот «ненавистный город», дотла.
   Во втором документе — без подписи — говорилось о том, что следует ликвидировать Джеффа Дэвиса и его окружение.
   Дэниел возвратился к своему командованию, отправив с курьером фотокопии документов генералу Ли. Содержание приказов быстро распространилось среди южан, вызвав негодование и возмущение.
   Ли направил копии документов Миду. Мид заверил Ли, что правительство Соединенных Штатов никогда не санкционировало подобных акций, разрешая лишь действия, обусловленные военной необходимостью.
   Никто не знал, правда это или всего лишь попытка оправдать себя в глазах общественности.
   Получив ответ, Красотка Стюарт вызвал Камерона.
   — Ну, что ты об этом думаешь?
   — Хорошо, что Дальгрену не удалось осуществить задуманное, — ответил Дэниел.
   — А как насчет наших бывших друзей с Севера?
   — С трудом верится, что они стали бы потворствовать убийству.
   Стюарт пожал плечами:
   — Да уж! — И тотчас заговорил о другом:
   — Ты видел свою жену в Ричмонде?
   — Где? — встрепенулся Дэниел.
   — Извини, я не знал, что ты не знаешь Флора упоминала в своем письме, что и невестка, и твоя жена работают там в госпитале. Ты знаешь, я не сторонник частых отпусков и не одобряю никаких увольнительных, но раз мы в двух шагах…
   Дэниел от злости заскрипел зубами. Он не знал, что Келли в Ричмонде, она ему не писала.
   Но и Кирнан ничего об этом не сообщила!
   — Мне хватило бы одного-двух дней, — произнес Дэниел, — чтобы встретиться с ними.
   Красотка согласился его отпустить.
   Зима была на исходе, а боевые действия обычно активизируются только с наступлением весны.
   В первые дни работы в госпитале Келли не переставала ужасаться.
   Она и раньше видела умирающих — на пороге ее дома, у нее во дворе. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в госпитале.
   Лекарств не хватало, не хватало даже виски, которое прописывали пациентам, чтобы снять боль.
   К концу первой недели Келли сбилась со счета и уже не могла сказать, при скольких операциях ей пришлось ассистировать. Поначалу она едва не потеряла сознание. Но Кирнан научила ее приводить себя в чувство.
   В госпитале Келли приходилось выполнять и другие нелегкие обязанности. Иногда насильно выгоняла приехавших жен, пытавшихся остаться здесь на ночлег, убеждая их, что госпиталь предназначен только для раненых. Порой же до хрипоты читала письма из дома и писала за солдат бесконечные ответы. Писала также родным умерших, нередко дописывала незаконченные письма.
   Они с Кирнан сняли маленький домик рядом с госпиталем для себя и мальчиков, и пока шла работа в госпитале, Джейни присматривала за малышами и готовила им еду.
   Вряд ли Келли была счастлива — когда приходится жить среди боли и страданий, это едва ли можно назвать счастьем, — но она чувствовала себя нужной.
   Время от времени Келли появлялась у Варины Дэвис. Перед приемом Кирнан, правда, заметила, что ее не очень жалуют в этом обществе, поскольку она вышла замуж за Джесса, и Келли очень удивилась, что ее принимают здесь лучше, чем преданную конфедератку Кирнан.
   — Просто мы живем в мире, которым правят мужчины, — пояснила Кирнан. — Нас оценивают по заслугам наших мужей. — Она усмехнулась. — Ты, например, поэтому считаешься здесь чуть ли не национальным героем.
   — Вряд ли Дэниел согласился бы с этим.
   — И тем не менее тебе следует воспользоваться преимуществами этого положения, договорились?
   Что бы ни судачили о Кирнан остальные женщины, Варина по-прежнему была на высоте и вела себя, как и подобает хозяйке дома.
   Миссис Дэвис к концу весны ждала появления еще одного ребенка, и, несмотря на то что заботы и тревоги проложили морщинки на ее прекрасном лице, казалось, стала еще красивее.
   — Вы, несмотря ни на что, выглядите счастливой, — заметила Келли.
   — Но вы ведь с успехом помогаете нам, не будучи сторонницей «правого дела»! — улыбнулась в ответ Варина своей прекрасной печальной улыбкой. Миссис Дэвис была по-своему счастлива. Она любила своих детей, любила своего мужа. Вместе с ним она готова была преодолеть любые бури и невзгоды.
   Келли вдруг позавидовала ей и поняла, что ей нужно больше всего на свете. Ей нужна любовь. Казалось бы, все так просто, но как же сложно на самом деле! Они с Дэниелом, возможно, так никогда и не поймут друг друга. Он же ей не верит.
   Недоверие разделяло, как пограничная линия Мейсона — Диксона между Севером и Югом.
   Кирнан уверяла, что Дэниел ее любит. Возможно, так оно и было когда-то, но не сейчас.
   Печально улыбнувшись, Келли сказала Варине:
   — Работать в госпитале — мой долг. Жутко смотреть на людские страдания, мучительно писать за них письма и сообщать матерям, женам, детям о смерти родного им человека. Но раненые в госпитале — не янки и не мятежники, они просто люди — все равные перед Богом, все одинаковые.
   — Когда-то так оно и было, — проговорила Варина. — Извините, — вдруг сказала она, улыбнувшись. — Вижу, что одно мое непослушное дитя украдкой спускается по лестнице.
   Келли рассмеялась, увидев сквозь раскрытые двери, как очаровательный темноволосый мальчуган, поглядывая на них с обезоруживающей улыбкой, старательно спускается вниз по лестнице.
   И снова Келли позавидовала Варине Дэвис. Пусть даже вокруг рушится мир, рядом с ней были ее чудесные дети и ее дорогой, верный Банни!
   Кирнан и Келли с удовольствием провели у нее вечер, но ушли рано.
   Ричмонд наводнили толпы беженцев. Даже поздним вечером на улицах было многолюдно. Келли слышала, что многие так и жили под открытым небом. Их дома сожгли или разрушили северяне, причем делалось это преднамеренно.
   Янки подошли совсем близко к городу. И тем не менее южане не теряли присутствия духа.
   Пусть даже янки находятся рядом, Ричмонд им не взять никогда.
   За последнее время в госпиталь больше всего раненых поступило после стычек и перестрелок, происходивших в непосредственной близости от столицы. Келли неожиданно для себя заметила, что ловит каждое слово из рассказов о боевых действиях.
   Иногда в рассказах проскальзывало имя ее мужа, который сейчас находился неподалеку от Ричмонда вместе со своим великолепным командующим. Они не выпускали из поля зрения войска генерала Кастера. — Едва заслышав о нем, Келли пыталась унять учащенное сердцебиение и с головой уходила в работу. Ей очень хотелось увидеть Дэниела.
   Однако война не считалась с желаниями и потребностями людей, попавших в ее водоворот. Дэниел был на передовой, а Келли — в Ричмонде.
   И тут неожиданно произошла трагедия.
   Тридцатого апреля сынишка Варины, очаровательный маленький Джо, упал с крыльца Белого дома Конфедерации. Келли сообщил о несчастье примчавшийся в госпиталь чернокожий слуга. У него слезы ручьями текли по лицу, когда он об этом рассказывал.
   — Миз Варина оставила детей в своей комнате, а сама ненадолго вышла к президенту. И не успели мы оглянуться, как мальчик — ее гордость и радость — взобрался на балюстраду и, поскользнувшись, упал на землю. Все сразу закричали, а миз Варина тут же бросилась к сыну, и мальчик умер у нее на руках. Она вне себя от горя. Просто вне себя!
   Но война продолжается, и депеши все время идут и идут президенту, даже когда он скорбит о сыне. Он наконец сказал, что хочет хотя бы день побыть со своим ребенком. А миз Варина ждет еще одного ребенка, и оплакивает этого, и еще пытается поддерживать своего мужа. Она сильная, миз Барина, но. Боже милосердный, откуда взяться силам?! Она очень ценит вас, мэм, и я подумал, что вы…
   — Я приеду сейчас же! — с горячностью отозвалась Келли.
   Она приехала. Но чем можно было помочь? Супруги Дэвис замкнулись в своем горе.
   Келли помогла успокоить плачущих детишек, испуганных смертью братика, потом стала принимать людей, приходивших с соболезнованиями. Глядя на маленького мальчика, убранного для похорон, она не могла найти нужных слов для Варины, Да и есть ли слова, способные утешить мать, потерявшую ребенка? Келли вспомнила, что еще совсем недавно маленький Джо улыбался своей лучезарной улыбкой, и сама залилась слезами.
   Мальчика хоронили под залпы артиллерийских орудий.
   Уже несколько дней продолжались жестокие бои в районе лесного массива. Ничего кошмарнее Келли в жизни не видела.
   Начались лесные пожары, в госпиталь привозили раненых, обгоревших, как головешки. И никто уже не мог разглядеть, какого цвета на них мундиры — серые или синие.
   А потом была битва при Желтой Таверне.
   И двух недель не прошло после смерти маленького Джо Дэвиса, как снова прозвучал орудийный салют на Голливудском кладбище.
   Хоронили Джеймса Брауна Стюарта, великолепного, непокорного, пылкого, отважного рыцаря.
   Он был смертельно ранен в бою с войсками генерала Кастера. На санитарной повозке его доставили в Ричмонд.
   Его еще успели навестить Джефф Дэвис, и старые друзья, и товарищи по оружию, успели спеть ему любимый псалом, прославляющий Христа. А потом он сам спросил у доктора, доживет ли до утра. Ему хотелось увидеть жену.
   Но Флора Стюарт застала притихший дом, и без слов поняла, что ее муж умер.
   Янки подошли так близко, что даже некому было стоять в почетном карауле: все силы города, включая отряды местной милиции, были брошены на его защиту.
   Келли с тяжелым сердцем присутствовала на отпевании в церкви. Она не была лично знакома со Стюартом, но знала, что он значил для Дэниела. Джеб, уже будучи при смерти, приказал офицерам не провожать его на кладбище, а вернуться к исполнению своих обязанностей.
   Видимо, Дэниел тоже исполнял свои обязанности, подставляя себя под пули. Как Стюарт, как Джексон Каменная Стена.
   Как многие, многие другие.
   Келли не слышала, что говорил священник, поскольку отовсюду доносились разрывы снарядов. Посмотрев вокруг, она отыскала глазами могилу маленькой дочери Джеба — в честь матери ее тоже назвали Флорой, — умершей около года назад. Говорят, он спокойно принял смерть, прошептав лишь, что теперь снова с ней встретится.
   Келли взглянула на небо. Кажется, скоро хлынет дождь.
   Она горячо молилась за Дэниела. Он никогда не увиливал от исполнения воинского долга, а бои день ото дня становились все беспощаднее.
   Господи, не дай ему погибнуть!
   Послышались приглушенные рыдания Флоры Стюарт.
   «Он не погибнет», — твердила она про себя. Умер маленький Джо, умер Джеб… Дэниел с огромным уважением относился к Джебу Стюарту, а потому стоит ей только закрыть глаза, как он окажется рядом.
   Келли закрыла глаза, шепча молитву. Потом открыла их.
   Дэниела не было. Он не придет. Согласно приказу полковник Камерон находится на поле боя.
   Священник закончил службу.
   Небо словно только этого и ждало. Тотчас полил дождь.

Глава 26

   7 июня 1864 года
   Коулд-Харбор, Виргиния
   Дэниелу казалось, что начиная с третьего июня он непрерывно слышит стоны и крики раненых.
   На поле боя остались главным образом янки, потому что командующий армией США генерал Грант не пожелал вступить в переговоры с противником относительно своих убитых и раненых.
   Возможно, это объяснялось тем, что по традиции генерал армии, который первым обращался за разрешением вынести с поля боя своих убитых и раненых, считался генералом, признающим свое поражение.
   Но хотел Грант признавать или нет, он потерпел здесь поражение. В эти дни, когда бои следовали один за другим — в районе лесного массива, у Желтой Таверны, в Спотсильвании, а теперь еще и в Коулд-Харбор, — Гранта здорово потрепали Ричмонд — в который уже раз! — удалось отстоять.
   Войска Гранта, как и войска генерала Ли, все еще находились в окопах. Южане были настороже и следили за каждым шагом вражеского генерала, теряясь в догадках относительно его дальнейших планов.
   Объезжая зловеще притихшие тылы противника, Дэниел удивленно осознал, что почему-то не испытывает радости победы.
   Возможно, ее просто не было, так что радоваться было нечему.
   Красотка умер от тяжелых ран, и его уже похоронили. Да, в прошлом году погиб Джексон Каменная Стена, теперь вот Красотка и еще много, очень много других.
   Сегодня они одержали победу над Грантом, но генерал не отступил. Его солдаты, стеная, умирали на поле боя от ран, а он не желал признавать поражения.
   Конфедераты, рискуя жизнью, делали вылазки на поле боя и вынесли вместе со своими ранеными немало северян. Просто жутко было слышать крики о помощи, не важно, кто ее просил — янки или мятежники.
   Дэниел натянул поводья. От его мундира все еще пахло гарью после битвы в районе лесного массива.
   Он никогда еще не видел ничего подобного и даже не мог представить. Дым стоял такой плотной стеной, что солдаты-янки нередко стреляли в своих, впрочем, и конфедераты тоже. В горящем лесу то и дело слышались полные ужаса крики тяжелораненых и ржание запутавшихся в поваленных деревьях коней. Все они сгорели заживо.
   Всего за несколько дней пролились реки Крови!
   Конфедераты могли бы разбить янки наголову, время от времени так оно и случалось. Но на место убитых тотчас приходили новые. Сколько бы ни было боев и какие бы тяжелые потери в живой силе янки ни несли, на их стороне всегда было численное превосходство и лучшее вооружение.
   — Полковник Камерон?
   К нему верхом на коне подъехал молодой солдат.
   — Мы задержали на дороге повозку, сэр. В ней Две леди, двое детишек и чернокожая служанка.
   — Ну и что?
   — Женщины утверждают, что они ваши родственницы. Ваша жена и ваша невестка.
   У него гулко забилось сердце. Келли?! Здесь? Боже, какая радость, он наконец-то ее увидит! Впрочем, пересилили возмущение и страх: неужели они настолько глупы, что пустились в дорогу в районе боевых действий?
   — Где эта повозка? — Дэниел поднял коня на дыбы.
   Он поскакал вслед за солдатом к главному тракту. Янки стояли по другую сторону дороги, но перестрелки и стычки здесь происходили так часто, что он мгновенно похолодел от страха: не дай Бог Келли и Кирнан окажутся в эпицентре боя!
   Да еще с детьми!
   Нет, быть того не может. Кирнан не такая дурочка…
   Он остановил коня и спешился, пристально вглядываясь в сидящих в повозке женщин.
   Келли и Кирнан застыли в ожидании. Даниел не сразу их и узнал. Как разительно они отличались от тех, что прощались с ним в Камерон-холле. Сейчас обе они были в трауре.
   Наверное, по Красотке или по маленькому Джо Дэвису. Без всяких кринолинов, в простых платьях, обе они выглядели сильно похудевшими.
   — Иисусе Христе! — выдохнул Дэниел. Он не мог оторвать взгляда от жены. Внутри у него все сжалось, руки задрожали…
   Никакие траурные одежды не могли скрыть красоту ее огромных глаз. Его бросило в жар. Господи! Как же давно он ее не видел.
   Притворись, что любишь меня…
   Все эти страшные последние месяцы кровопролития он притворялся, что любит ее. Он грезил о ней наяву и во сне, когда удавалось заснуть среди криков и стонов умирающих.
   И вот его любовь перед ним!
   Как посмела она пуститься в дорогу в такое время?! Ведь кругом янки!
   Впрочем, она тоже янки.
   Да и не столь опасно сейчас встретиться с янки или мятежниками, куда страшнее дезертиры.
   «Держи себя в руках!» — приказал он себе. Серебристо-серые глаза не отрываясь глядели на него. Боже, как ему хотелось подхватить и сжать ее в объятиях!
   Но… он всего лишь подошел к повозке.
   — Вы о чем-нибудь думали, когда пускались в путь? — грозно спросил он.
   Потянувшись к Келли, он подхватил-таки ее на руки и снял с повозки. Его словно молнией ударило от прикосновения к телу любимой. Опустив ее на землю, он наткнулся на возмущенный взгляд.
   — Мы пытаемся добраться домой! — с вызовом заявила она.
   Она назвала Камерон-холл своим домом!
   — Я не ослышался? — ушам своим не веря, переспросил он, переводя взгляд с Келли на Кирнан. — Разве вы не знаете, что здесь идут непрерывные бои?
   Дэниел еще не выпустил Келли из рук, а она, впрочем, и не пыталась вырваться, напротив, неожиданно для него улыбнулась.
   Улыбка мигом остудила его гнев. Он невольно потянулся к ней и провел большим пальцем по щеке. О это ангельское личико! Она была без шляпки, и волосы роскошным огненным каскадом струились по ее спине. «Я люблю тебя, — подумал он. — И любил все эти долгие годы».
   — Вас же могли убить, дурехи вы этакие! — произнес он.
   — Дэниел, мы с Кирнан спешили домой. Ты, надеюсь, помнишь, что Криста выходит замуж? И…
   — И мы не знали, удастся ли вам с Джессом присутствовать на бракосочетании, поэтому решили заменить вас, — договорила Кирнан, выглядывая из повозки.
   — Уверен, Криста поняла бы и простила. Ведь война в самом разгаре!
   — Мам?
   Дэниел, вздрогнув, заглянул внутрь повозки, откуда раздался этот звонкий голосок. Там стоял его сын! Ярко-синие глаза глядели на него, явно не узнавая. Потом на полковника уставилась еще одна пара синих глаз — это высунулся Джон Дэниел, чтобы узнать, что происходит. Если бы не разница в возрасте, мальчиков можно было бы принять за близнецов.
   «Совсем как мы с Джессом, — подумал Дэниел. — Мой сын уже стоит, а может быть, и ходит. Он произносит первые слова и даже не знает, кто я такой!»
   Во всем виновата война. Правда, Красотка всегда говорил, что прежде всего — долг, а семья и дом — потом.
   Но разве может человек отодвинуть на второй план семью, когда вот они, перед ним?!
   Дэниел решил пока послать войну и все, что с ней связано, ко всем чертям.
   — Привет! — тихо сказал он мальчикам, приблизившись.
   — Мам, — повторил Джард.
   — Он еще мало что умеет говорить, — доверительно сообщил Джон Дэниел дядюшке. — Знаешь, ведь ему немногим больше года.
   Дэниел усмехнулся и взъерошил волосенки племянника.
   — А тебе, молодой человек, немногим больше двух лет!
   — Он протянул к сыну руки. «Не дичись меня, — молил он про себя. — Только не дичись меня, сынок!»
   На какое-то мгновение ему показалось, что Джард испугается, но малыш протянул к нему пухлые ручонки, и Дэниел, подхватив его на руки, крепко прижал к себе.
   Келли подошла поближе и теперь печально смотрела на мужа.
   Интересно, как бы все было, если бы у них сложились нормальные отношения и они вели нормальную семейную жизнь?
   Она такая красивая! Она родила ему сына и до сих пор одна растила его ребенка. Она прижилась у него в доме и здорово помогла в Ричмонде!
   — Он очень вырос, — тихо произнес Дэниел и подумал, что Келли всегда была такой независимой и тем не менее во многом подчинялась его воле. Он был сильнее и грозился отобрать у нее Джарда, заставив ее тем самым уехать с ним на Юг.
   Но ведь он не заставлял ее оставаться там, а она осталась.
   — Да, вырос, — согласилась жена.
   — Зачем ты поехала в Ричмонд, черт возьми?
   Она пожала плечами;
   — Надо было помочь в госпитале.
   — Значит, ты отправилась в Ричмонд, чтобы помогать выхаживать мятежников?
   — И мятежников, и янки — всех, кто туда попадал, — кивнула она.
   Дэниел крепко прижал к себе малыша.
   — Ты была на похоронах маленького Джо?
   — И на похоронах Джеба Стюарта тоже, — отозвалась Келли.
   — И о чем вы думали, когда пустились в дорогу с детьми?
   — Дэниел, я не боюсь…
   — А надо бояться, Келли!
   Он скрипнул зубами. Чуть более двух лет назад они с Джессом и Кирнан оказались неподалеку отсюда. Неужели прошло уже столько времени? Он тогда был ранен, Кирнан ждала ребенка, а дорога до дома казалась бесконечной. «Мы ходим по кругу, — подумал он, и ему на мгновение показалось, что они вернулись в те давние времена. — Надо как-то доставить их домой. В это время суток войска Гранта обычно ведут себя тихо, но ситуация может измениться в любой момент».
   — Я попрошу разрешения проводить вас домой, — сказал он Келли и передал ей Джарда.
   — Дэниел, мы вполне обойдемся…
   — Келли, — резко прервал он, — ты везешь нашего сына и моего племянника через линию фронта!
   Женщина замерла и насторожилась. Черт возьми, почему он все время командует? Те шаги к сближению, которые они сделали год назад, казалось, мигом пошли насмарку. Улыбка исчезла с ее лица.
   — Я никогда не рисковала жизнью нашего ребенка! — заявила она, и в глазах ее блеснули слезы. — Не беспокойся, Дэниел, мы обойдемся, а вот на войне без тебя вряд ли смогут обойтись!
   В словах ее послышалась неизбывная горечь.
   Дэниел вскочил на коня и помчался разыскивать свое начальство. Случись такое дня два тому назад, ему не удалось бы отлучиться. Но сейчас на позициях Гранта стояла зловещая тишина.
   Он разыскал обоих своих начальников.
   — Уэйда Хэмптона, . который заменил Стюарта в кавалерийских войсках, и Фитцхыа Ли, талантливого молодого племянника Роберта Ли. Те сначала решили, что он сошел с ума, но, услышав про жену и детей, посочувствовали и отпустили.
   Подписывая пропуск через пикеты конфедератов, генерал Хэмптон предупредил:
   — Поторопись. Похоже, янки терроризировали всю округу, и мне без вас придется туго. Полагаюсь на ваше слово, сэр!
   Оставив вместо себя лейтенанта, Дэниел пообещал вернуться незамедлительно.
   Возвратившись к повозке, он попросил Келли пересесть, чтобы самому взять вожжи.
   — Поехали, — сказал он, стегнув коня, и они двинулись в путь.
   Поначалу все молчали. На протяжении нескольких миль им никто не встретился и никто не препятствовал их продвижению, Пушки умолкли. Даже оружейной стрельбы не было слышно. Вокруг царило лето. Все зеленело, щебетали птицы, и легкий ветерок приятно холодил кожу. Время от времени они натыкались на развалины сгоревшего дома или на заброшенное поле. Только это и напоминало о войне.
   К ночи Дэниел свернул на заброшенную лесную тропу. Он решил обогнуть Уильямсберг и подъехать к дому другой дорогой.
   Спрыгнув с козел, он протянул руки, чтобы снять Келли, а затем помог слезть Кирнан.
   — Мы здесь заночуем? — спросила жена.
   Он кивнул.
   — Я постерегу, а вы с мальчиками и Джейни поспите пока в повозке. Если я стану засыпать, то вам придется сменит! меня.
   Согласны?
   — Конечно, — кивнула Келли.
   — В таком случае — спать.
   Он уселся на землю и зарядил оба «кольта». Была у него еще и магазинная винтовка Спенсера, которую он подобрал с земли во время боя в лесном массиве.
   Винтовка не спасла своего бывшего владельца-янки, но Дэниел надеялся, что им она обеспечит безопасность.
   Келли улеглась не сразу. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда она принесла воды, хлеба и немного вяленого мяса.
   Отказываться Дэниел не стал.
   Во время еды он с интересом поглядывал на жену. С тех пор как они расстались, она стала увереннее и спокойнее, но теперь, встретившись с ним взглядом, опустила глаза. Густые ресницы отбрасывали причудливые тени на щеки. Она сидела совсем рядом, почти прикасаясь к нему, и от нее исходил такой знакомый, любимый запах! Он не удержался и дотронулся до ее щеки.
   — Как тебе жилось все это время, Келли? Я знаю, что в Ричмонде ты ухаживала за больными и ранеными, но сейчас я не об этом.
   — Хорошо, — ответила она, доливая воду ему в кружку. — Кроме тех случаев, когда мы читали списки убитых. Я, конечно, знала, что не найду там твоего имени, потому что мне сообщили бы, если бы ты был ранен или…
   — Убит?
   — Да, — кивнула она.
   Он поймал ее за руку.
   — Меня не убьют, Келли. Я опытный и осторожный.
   — Нет, ты полковник и всегда впереди. И я знаю, что ты пренебрегаешь опасностью! Я…
   Она не договорила, заметив его огненный взгляд.