Грэм Хизер. Желанная и вероломная

   — Сражение выиграли северяне? — спросила Келли.
   — Да, мисс, — сверху вниз взглянул Джонстон. — Говорят, на победу претендуют обе стороны. Но генерал Роберт Ли оттянул свои войска назад, так что, осмелюсь утверждать, северяне выиграли. Хотя, учитывая наши потери, я лично не вполне в этом уверен.
   Иисусе Христе, в жизни не видывал столько убитых!
   Он оглянулся на солдат, которые все еще бродили среди трупов, разбросанных по двору, внимательно осматривая каждый. Келли с яростью сжала кулаки. Господи, она бы никогда не смогла так тщательно осматривать убитых. Все эти колотые и рваные раны от клинков, мин, снарядов и картечи…
   Живых не было. Никто не двигался. Единственным признаком жизни было назойливое жужжание мириад мух.
   — Смотрите внимательнее, не дышит ли кто-нибудь из наших! — приказал капитан Джонстон.
   — А что, если выжил парень в сером? — тихо спросила Келли.
   Кто-то из солдат — то ли Дженкинс, то ли Стюард — мрачно отозвался в ответ:
   — Конечно, мисс, о нем мы тоже позаботимся, уж будьте уверены. У меня у самого родня на вражеской стороне, — сказал он, понизив голос и взглянув в сторону непримиримого капитана. — Мы ведь подберем и мятежников, не так ли, капитан?
   — Да, конечно, — кивнул тот и пристально посмотрел на девушку. — Вы и правда за северян, мисс?
   — Да, я на их стороне, — с вызовом ответила Келли, скрипнув зубами. Разве при виде этих солдат, врагов при жизни и побратимов, которые трогательно обнимали друг друга после смерти, можно оставаться равнодушной?! — Сэр, — обратилась она к Джонстону, вспомнив про Эрика. — Здесь в разгар битвы проезжал мой знакомый офицер — капитан Эрик Дабни. Вы его не видели? Он… остался в живых?
   Капитан покачал головой:
   — Пока не видел, мэм, но к вечеру — вполне возможно. Я ему передам, что вы о нем беспокоитесь.
   — Спасибо.
   Капитан прикоснулся пальцами к полям шляпы.
   — Мы скоро вернемся с похоронной командой, мисс. Стюард, Дженкинс, по коням!
   Еще раз козырнув ей, Джонстон повернул коня, и уже скоро весь отряд скрылся в сером тумане.
   Келли закрыла глаза. Она вдруг почувствовала себя очень одинокой среди всех этих мертвецов, лежащих во дворе. Скорее бы их похоронили! Наверняка погребут где-нибудь поблизости, в братской могиле.
   А где-то там далеко-далеко жена, мать, любимая или просто подружка будут оплакивать павшего в сражении воина. И помолятся за упокой его души, и поставят камень в его память, и положат цветы…
   Вот так и она приносит цветы к каменному памятнику, воздвигнутому рядом с могилой матери. Тело Грегори ей возвратили в гробу. Келли встречала его на железно-дорожной станции — отрешенная, онемевшая от горя, одетая в траур. Отца же убили под Шайлохом, она получила лишь письмо от его командира: «Уважаемая госпожа Майклсон, с прискорбием извещаю…»
   И ей еще повезло! В основном жены узнавали о том, что стали вдовами, прочитав имена мужей в списках, которые вывешивались в ближайшем городке или перепечатывались в местных газетах.
   Девушка повернула к дому, стараясь побыстрее пройти мимо трупов. И тут она впервые обратила внимание, что фасад весь выщерблен пулями, оконные стекла разбиты, а слева от крыльца в каменном фундаменте строения застрял неразорвавшийся снаряд.
   Нет, этого сражения ей никогда не забыть!
   Она вошла в гостиную. Под ногами хрустнуло битое стекло.
   Кругом темнота, в углах сгустились тени — надо поскорее зажечь газовые лампы.
   Не успела она сделать и нескольких шагов, как онемела от ужаса. Дыхание перехватило, и девушка впилась зубами в сжатые кулаки, пытаясь побороть охватившую ее панику.
   Она была не одна в доме!
   Кто-то проник на кухню через черный ход.
   В конце коридора она увидела темный силуэт. Высокий человек в шляпе с плюмажем, лихо сдвинутой набок. В темноте разглядеть лицо было невозможно, но мундир она разглядела.
   Он был серого цвета с золотой отделкой. «Кавалерийская форма южан», — тотчас сообразила она.
   Боже, этого ей только не хватало! Она не раз слышала о том, что случается с женщинами, когда они попадают в руки солдат оккупационной армии.
   «Только без паники», — решила Келли.
   — Не кричи! — хриплым голосом предупредил он, прежде чем она успела издать какой-либо звук.
   Келли круто развернулась и бросилась к двери. Но едва она прикоснулась к дверной ручке, как кавалерист-южанин схватил ее за локоть.
   — Черт побери, не надо этого делать, мэм! Я не намерен сидеть в лагере для военнопленных! — Характерная для южан протяжность придавала глубокому, сочному баритону чуть ли не мелодичное звучание. Однако в нем сквозили и дерзкая властность, и даже безжалостность.
   А лицо…
   Подумать только! Тот самый солдат, к которому она прикасалась на поле боя! Тот самый, в котором тогда теплилась жизнь.
   Он так и сверлил ее взглядом своих темно-синих глаз из-под надменно вздернутых очень черных бровей, проникая в самую душу.
   — Нет! — крикнула Келли, выходя из оцепенения, и вцепилась в руку, ухватившую ее за локоть. Пальцы вмиг погрузились во что-то теплое и липкое. Кровь! — Отпусти меня! — потребовала девушка.
   Черт возьми, она сумеет за себя постоять! Ее так просто не запугаешь. Ведь она жила здесь одна с самого начала войны. Но никогда в жизни ей еще не было так страшно: солдат глядел на нее так, будто решил с ней посчитаться.
   — Отпусти! — повторила она.
   Раненый и так был очень высокого роста, а каблуки сапог делали его просто гигантом. Плотно сжав губы, он упрямо вздернул квадратный подбородок.
   — Мисс, не надо…
   — Нет! — Келли наконец вырвалась и снова метнулась к двери. — Капитан Джонстон! — крикнула она.
   — Не кричите! Черт побери, я ничего вам не сделаю! — Он развернул ее лицом к себе, прислонив спиной к дверному косяку, и моментально прикрыл ей рот ладонью.
   Она была вынуждена смотреть в его невероятно синие глаза и красивое мужественно-благородное лицо.
   — Послушайте меня, мэм. Я не хочу… — Он вдруг замолчал и медленно втянул в себя воздух. — Я не хочу…
   Он поморщился и закрыл глаза. Увидев, что он едва держится на ногах, Келли вдруг расхрабрилась, сбросила с себя его руку и изо всех сил толкнула в грудь!
   — Прочь с дороги, мятежник! — прошипела она сквозь зубы.
   Он опустился на колени, а потом и вовсе повалился на пол.
   И остался неподвижно лежать у двери. Она, оцепенев, глядела на него какое-то время, потом пнула ногой.
   Южанин не шевельнулся.
   Неужели умер?
   Надо распахнуть дверь и еще раз позвать капитана Джонстона. Впрочем, он наверняка уже далеко отсюда. А этот мятежник больше не представляет никакой опасности.
   Шляпа свалилась у него с головы, и, наклонившись, она увидела густые, кудрявые, черные как смоль волосы. В чертах его красивого лица чувствовался характер.
   «Он враг», — напомнила себе Келли и неожиданно для самой себя пригладила выбившуюся прядь волос у него на виске.
   «Господи! Вот куда его ранило».
   Бок мужчины тоже был весь в крови: по серой шерстяной ткани мундира расплылось алое пятно. Келли поднялась, двинулась на кухню и, смочив полотенце холодной водой, вернулась в гостиную. Обтерев ему лоб, она решила, что рана у виска не опасна.
   А вот кровь, сочившаяся сквозь серое сукно, ее обеспокоила. Она расстегнула мундир и осторожно высвободила из-под ремня рубаху. Какое совершенное тело — плоский живот, рельефная грудь, бронзовая от загара! Он был очень горячим на ощупь. Жаль, что на войне погибают такие вот красавцы — смелые, обходительные, в расцвете сил. И не важно, янки или конфедераты.
   «Не такие уж, правда, обходительные», — хмыкнула она про себя и снова взялась за полотенце. На боку оказалась еще одна — старая — рана, нанесенная саблей или штыком. Она открылась, и теперь он истекал кровью.
   Келли стянул» рану полотенцем я прошептала:
   — Надеюсь, ты будешь жить, мятежник. — Девушка ничуть не сомневалась, что капитан Джонстон спас бы даже южанина. Правда, все без исключения — янки и конфедераты — до смерти боялись попасть в лагерь для военнопленных.
   Что ж, это не ее дело. Этот солдат забрался к ней в дом. Не все ли ей равно, что с ним потом случится?
   Она закусила губу. Судя по знакам различия, он полковник кавалерии в армии конфедератов. Причем одет по всей форме — серый мундир с золотистым кантом. Видимо, из состоятельной семьи.
   Из небольшого кожаного бумажника раненого Келли торопливо достала лежащие там бумаги: несколько писем и старое удостоверение, выданное на имя полковника Дэниела Камерона, армия Западной Виргинии, генералом Дж.Э.Б. Стюартом.
   Дэниел Камерон. Значит, вот как его зовут! Она вздрогнула, решив, что лучше бы, пожалуй, ей этого не знать.
   Враг должен оставаться безымянным, так его проще ненавидеть. На войне как на войне.
   Внезапно послышалось цоканье копыт, и Келли, на секунду испытав облегчение, поспешно сунула удостоверение в бумажник. Оставалось лишь позвать капитана Джонстона и сбыть раненого с рук.
   Девушка решительно поглядела вниз, и вдруг окровавленные пальцы вцепились в подол ее юбки, синие как небо глаза сверкнули угрозой.
   Камерон пришел в себя.
   Вмиг отбросив всякое великодушие, Келли в страхе отшатнулась.
   — Отпусти меня! — воскликнула она.
   — Ни за что на свете, ангелок. Ни за что на свете! — Губы конфедерата скривились в жуткой ухмылке.

Глава 3

   Стало ясно, что солдаты в дом не войдут, ибо топот копыт постепенно замер вдали.
   Значит, надо позвать их, и как можно быстрее.
   — Нет! — пронзительно вскрикнула Келли и рванулась к двери. Она уже было распахнула ее, но тут крепкая мужская рука обхватила ее за талию.
   Она взвизгнула.
   — Не ори! — грубо приказал он и развернул ее лицом к себе.
   Она снова попыталась извернуться и, распаляясь все сильнее, стала колотить его кулаками в грудь. Однако на сей раз он крепко обхватил ее руками, и они оба рухнули на пол. К ее ужасу. Камерон вдруг оказался сверху. Теряя голову от страха, она яростно молотила в его спину.
   — Мэм, черт бы вас побрал, я изо всех сил стараюсь не сделать вам больно. Неужели вы, янки, не можете понять этого своей тупой башкой? И вообще нехорошо шарить по карманам умершего, пока труп еще не остыл!
   Да, на снисхождение ей рассчитывать нечего, если понадобится, он будет вынужден обойтись с ней жестоко.
   — Я пыталась помочь вам…
   — Понятно. Точно так же, как тогда, когда сбросили мою голову с колен и оставили меня умирать?
   — Я решила, что вы умерли!
   — Нет, вы поняли, что я мятежник!
   — Но вы же враг, — раздраженно огрызнулась она. — Впрочем, из благородных и галантных рыцарей. И ваше поведение, очевидно, является примером хваленой южной галантности, — язвительно заявила она.
   — Должен сказать, дорогая моя, что я сейчас проявляю гораздо больше благородства, чем хотелось бы. Начнем с того, что, когда я лежал, истекая кровью, ты, дорогая моя сердобольная и воспитанная янки, еще более усугубила мое тяжелое состояние, пнув меня в голову!
   — Я не пинала! — возмутилась она.
   — Пнула! И удалилась, оставив несчастного умирать. А это, глупец, принял было тебя за ангела! — Полковник внезапно поморщился. И похоже, отнюдь не от боли. Судя по страдальческому выражению его лица, он подумал о погибших солдатах, тела которых вповалку лежали на лужайке. — Не надейся, я больше не потеряю сознания.
   — Я закричу! — пригрозила она, но не успела выполнить угрозу, поскольку он мгновенно зажал ей рот рукой.
   И тут в дверь постучали.
   Келли, явно торжествуя, выразительно взглянула на южанина.
   — Мисс, это капитан Джонстон. Мы пришли забрать трупы.
   Девушка в бешенстве извивалась в руках Дэниела, пытаясь укусить его за пальцы.
   К ее ужасу, он вдруг извлек из-за голенища нож и, приставив острое как бритва лезвие к горлу, прошипел:
   — Не ори!
   Она почему-то перестала бояться, а он неожиданно вскочил и поставил ее на ноги. Затем подтолкнул девушку к двери; острие ножа ощутимо щекотало ей поясницу.
   — Скажи ему, мол, все в порядке, н поблагодари.
   Келли не двинулась с места.
   — Делай что говорят!
   — А ты заколи меня! Ну же! — сердито прошипела она в ответ.
   — Не испытывай мое терпение! — прикрикнул он, открыл дверь и встал в тени у нее за спиной, не отводя от нее лезвия ножа.
   На пороге стоял капитан Джонстон. Она было раскрыла рот, чтобы сообщить про мятежника. Но…
   Впоследствии она так и не смогла разобраться, почему не выдала сто капитану. Может быть, в этом был виноват сам капитан Джонстон? Она была уверена, что, по его убеждению, хорош только тот враг, который мертв.
   — Да, капитан Джонстон, — отозвалась Келли. Ей не хотелось выглядывать во двор и вновь смотреть на мертвецов.
   — Мы скоро уйдем, мэм. Не нужна ли вам какая-нибудь помощь?
   Острие ножа так и впилось ей в поясницу.
   — Нет, капитан , мне хочется побыть одной.
   Джонстон кивнул.
   — Если заметите здесь кого-нибудь незнакомого, известите меня. Свои ли, враги или раненые . Я буду неподалеку. Мы стоим ниже по течению Антьетамы, там, где в нее впадает небольшой ручеек.
   — Понятно. Спасибо большое, — кивнула Келли.
   Когда Джонстон повернул коня, она еле удержалась, чтобы не окликнуть его.
   Дверь с грохотом захлопнулась. Камерон обхватил Келли руками и вместе с ней опустился на пол.
   — Неплохо получилось, — хмыкнул он.
   — Чертовски хорошо получилось, — ледяным тоном подтвердила она. — Но если вы еще раз вынете нож, я заору как резаная!
   — Леди, не испытывайте судьбу, — мрачно посоветовал он.
   — Разве у меня есть выбор, если я волей этой самой судьбы оказалась в компании столь благородного и галантного рыцаря?
   — Мне надо вернуться в расположение войск генерала Стюарта!
   — Ну а пока можете до смерти истечь кровью, полковник, — сладким голоском пропела она.
   — Вы так думаете?
   На крыльце снова послышались чьи-то шаги. Он тотчас зажал ей рот рукой. Задыхаясь, она попыталась вырваться, но он был силен, как Атлант, несмотря на то что минуту назад чуть не умер у нее в гостиной.
   Казалось, он держит ее в своих руках целую вечность, а ведь до сих пор ни один мужчина, кроме Грегори, не прижимал ее к себе так крепко и так долго. Ей отчаянно хотелось вырваться, но она никогда еще не чувствовала себя такой защищенной. Келли закрыла глаза и то ли впала в какое-то оцепенение, то ли задремала. Может быть, она теряет сознание от удушья? Когда в дверь снова постучали, она испугалась до смерти.
   Он поднялся с пола, подняв ее вместе с собой.
   Осторожно отнял руку от ее рта, потом повернул лицом к двери и распахнул дверь.
   На пороге опять стоял Джонстон.
   — Мы закончили здесь, мэм.
   Она выглянула наружу. Трупы были убраны. Все. Она чуть не лишилась чувств. Все эти несчастные молодые парни…
   — Мисс? С вами все в порядке?
   Она кивнула.
   В горле у нее пересохло, и она с трудом перевела дыхание. Все-таки неплохой человек этот Джонстон. Конечно, только для своих.
   — Да, все в порядке… Спасибо, капитан.
   — Ну ладно, будьте осторожны. Если потребуется помощь…
   — Нет, нет, спасибо.
   — Ох, простите, чуть не забыл: капитан Дабни жив и здоров.
   Его, правда, ранило в руку, но, по словам военного хирурга, рана не опасна. Капитан шлет вам привет и тревожится за вас, но я взял на себя смелость сообщить ему, что с вами все в порядке.
   — Спасибо. Очень рада за капитана Дабни.
   Джонстон отсалютовал и удалился. Она видела, как он сел в седло, взмахнул рукой и что-то громко крикнул. Отряд всадников, сопровождавших фургоны, двинулся с места.
   Губы Келли тронула улыбка: на сей раз мятежник обошелся без ножа в течение всего разговора.
   Она закрыла дверь и наткнулась на колючий взгляд Камерона.
   — Отлично, — одобрил он. — Вы все сделали, как надо.
   — Просто потому, полковник, что вы умеете весьма галантно обращаться с женщинами, — сладким голоском поддела его Келли.
   — А вы, мэм, воплощение доброты и человеколюбия, — усмехнулся он.
   — Полковник…
   — Кто такой капитан Дабни?
   Она удивленно вскинула брови и ледяным тоном ответила:
   — друг.
   — Друг или любовник?
   В мгновение ока рука Келли взметнулась в воздух. Он перехватил ее прежде, чем она коснулась его щеки.
   — Пусть даже сейчас война, сэр, но как вы смеете?
   — Да я должен знать, не может ли этот самый капитан неожиданно нагрянуть сюда!
   — Что ж, предоставляю вам возможность теряться в догадках, сэр, — презрительно хмыкнула она в ответ.
   — Ну, мэм, вы заткнете за пояс любого. Какая ярость!
   Просто воплощенная невинность! — усмехнулся он.
   — Воплощенная невинность?! Смею вас заверить, сэр, что я столь же опасна, как и любой солдат, с которым вам пришлось встретиться на поле боя! И еще, полковник: я была бы вам весьма признательна, если бы вы закрыли дверь с той стороны.
   — Не могу, мэм. — Подняв с пола свою шляпу, он водрузил ее на голову. Похоже, к своей шляпе он испытывал особую привязанность.
   — Почему это?
   — Я истекаю кровью.
   — Вы полагаете, мне есть до этого дело? — сердито спросила она. — В последнее время на принадлежащей мне земле то и дело истекают кровью и умирают солдаты.
   — Следует простить нас за то, что мы умираем. Мы делаем это не нарочно, — сухо перебил он.
   Келли пропустила мимо ушей его саркастическое высказывание.
   — Вы меня оскорбляете, вторгаетесь в мои частные владения…
   — Это я-то вторгаюсь? — сердито оборвал ее он. — Леди, если вы думаете, что сильно пострадали, то посмотрели бы, во что превращена Виргиния! Ваша армия разорила ее до нитки. На многие мили пустырь, ни одной лошади, ни одной коровы, дети голодают! А вы еще говорите о каких-то вторжениях!
   Заметив неприкрытое страдание в его глазах, она несколько сбавила тон:
   — Я лгала из-за вас, полковник. Уберегла вас от лагеря для военнопленных, а теперь вы пойдете и убьете еще дюжину солдат Союза. Возможно даже, убьете кого-нибудь из моих близких…
   Дэниел прислонился к двери, словно почувствовал вдруг смертельную усталость.
   — Не исключено, что я убью и кого-нибудь из своих родственников, — тихо проговорил он. — Весьма сожалею, но вы должны мне помочь. Я не намерен умирать от кровотечения в ваших частных владениях!
   Он вдруг схватил ее за руку и, втащив на кухню, стал над раковиной накачивать воду. Келли стиснула зубы, достала чистое полотенце, смочила его и приложила к ране на боку.
   — Придержите пока! — приказала она.
   Он подчинился, а девушка, порывшись в шкафу, нашла чистые простыни и разорвала их н» длинные полосы.
   — Задерите рубаху! — скомандовала она.
   Он подчинился.
   Ей снова стало неловко от вынужденного прикосновения к его бронзовому от загара торсу.
   — Похоже, что рану вам зашивали не слишком умелые руки, — проговорила она, обматывая его бинтом. — А вы еще смеете убивать наших хирургов-янки!
   Камерон вдруг вцепился в ее руку, и Келли, охнув от боли, вопросительно уставилась на него.
   — Меня зашивал хирург-янки, мисс звездно-полосатая.
   Причем хирург первоклассный. Просто он не предполагал, что я, не долечившись до конца, вновь сяду на коня. Он-то выполнил свою работу превосходно — лучше некуда!
   Келли в крайнем удивлении воззрилась на него.
   — Ушам своим не верю, полковник. Вы хорошо отзываетесь о северянине?! С чего бы ему было так стараться для вас?
   — Просто он мой брат, — теряя терпение, отозвался Дэниел. — Вы закончили?
   — Ваш брат? — озадаченно воскликнула Келли.
   — Именно, — сердито отрезал он. Ему не хотелось распространяться о семье.
   Ей, пожалуй, не стоило так удивляться. Ее собственные братья попросились на западный фронт, чтобы не пришлось стрелять в своих друзей или соседей из Виргинии. Часть населения штата Мэриленд была на стороне южан, тогда как другая часть сочувствовала северянам.
   — Так вы закончили? — рявкнул он.
   Келли отмахнулась:
   — Я сделала все, что в моих силах. А теперь прошу вас уйти.
   Камерон одернул задранную рубаху и, поморщившись, заправил ее в бриджи. Потом, давя сапогами битое стекло, отошел к входной двери, распахнул ее и окинул взглядом двор. Он простоял так довольно долго, и одному Богу известно, какие ужасы войны вновь переживал.
   Наконец он закрыл дверь и снова приблизился к ней.
   Она настороженно отступила в сторону, но он, по-видимому, не имел намерения прикасаться к ней.
   — У вас не найдется чего-нибудь поесть? — спросил Дэниел.
   Келли не могла бы объяснить, почему вдруг занервничала.
   Ведь страха больше не было несмотря на его угрозы, она не верила, что он может причинить ей зло. Возможно, хваленое благородство южан вовсе не пустой звук.
   В общем, девушка не боялась, но все острее ощущала, что рядом мужчина. Не враг, не мятежник, просто мужчина. Ее не оставляли равнодушной ни его рост, ни запах, ни голос, ни даже то, как он сидел, вытянув длинные ноги.
   — Послушайте, я сделала все, что могла…
   — Еще бы! Нет ничего лучше, чем хорошенько пнуть человека в голову. Я, несомненно, ваш должник до конца своих дней.
   — Я вас не пинала?
   — Позвольте возразить, дорогая моя. Я на себе испытал нежное прикосновение вашей изящной ножки.
   — Но это нечаянно!
   — Значит, вы проявили милосердие к своему врагу, а?
   — Я, черт возьми, проявила к вам достаточно милосердия!
   Он чуть сдвинул на затылок свою шляпу и с любопытством посмотрел на девушку из-под набрякших век.
   — Но ведь я враг?
   Она ухватилась за спинку стула. Да как он смеет говорить ей такие вещи!
   — Да, да, вы враг! И я вам ничем не обязана! Я и без того сделала больше, чем следовало, для очистки совести.
   — Зачем вы солгали ради меня? — спросил он тихо.
   Словно теплая волна пробежала по ее спине.
   — Не понимаю, почему вы так удивляетесь. Ведь у вас в. руках был нож…
   — Вы, черт возьми, ничуть не сомневались, что я им никогда не воспользуюсь! А в последний раз я вам и вовсе не угрожал.
   — Какая разница? — нахмурилась Келли. — А теперь не будете ли вы так любезны просто уйти?
   Он низко надвинул на лоб шляпу и ответил ей не сразу.
   — Я умираю с голоду. Мне надо выспаться и поесть, тем более что янки будут целую ночь прочесывать всю округу.
   Келли на минуту задержалась у раковины. Недовольно надув губки, она взяла с полки над раковиной спички, зажгла лампу и поставила ее на стол. Потом двинулась в кладовку, и он сразу же насторожился;
   — Куда вы?
   — За едой, мятежник, если это единственная возможность выставить вас отсюда.
   Девушка спустилась в кладовку и взяла треть головки сыра и копченую ветчину. Поднимаясь вверх по лестнице, она вздрогнула, увидев, что он поджидает ее наверху.
   — Если бы я захотела выдать вас, полковник Камерон, то сделала бы это, едва здесь появился капитан Джонстон, — заявила она.
   Он вздернул черную как смоль бровь.
   — Ого! Вы знаете мое имя? Ах да, конечно! Вы же шарили по моим карманам.
   — Нет, не шарила.
   — Неужели? — Камерон с деланным удивлением выгнул брови. — Что вы там искали?
   Келли покраснела от стыда, хотя, по правде говоря, имела полное право поинтересоваться личностью человека, который вторгся в ее дом.
   — Я думала, вы умерли, и решила на всякий случай узнать ваше имя.
   — Вот как? — пробормотал он и посторонился, пропуская ее. И едва Келли положила еду на стол, набросился на сыр.
   — Ну и ну! Неужели в Виргинии не прививают хороших манер? — усмехнулась она. — Не учат есть деликатно, как подобает джентльмену?
   Он взглянул на нее так, что и пламя могло бы обратиться в лед, а Келли как ни в чем не бывало продолжала резать ветчину, — Полковник Камерон, у меня и хлеб есть. Если вы в состоянии подождать…
   — Нет, я не в состоянии ждать, но хлеб мне тоже нужен.
   Хлеб был вчерашний, но Камерон, похоже, не заметил этого. Как ни странно, ей стало жаль его. Видимо, он и его люди давно уже не ели досыта. В одном он был прав: военные действия велись преимущественно в долине реки Шенандоа и на землях Виргинии. И если Север уступал Югу в военном гении своих генералов, то конфедератам грозила гибель от голода.
   На войне как на войне, вспомнила Келли. И наверное, именно поэтому Ли решил для разнообразия переместить военные действия на территорию северян.
   И все же несмотря на то что солдаты-южане давненько находятся на скудном рационе, им удается не давать спуску северянам. Нет, она не должна испытывать к этому человеку никакой жалости.
   — Что пожелаете выпить, полковник? — спросила Келли с явным раздражением.
   — Пожалуй, виски. И кофе. И то и другое выпью с удовольствием.
   — Не сомневаюсь.
   Келли достала из шкафа бутылку виски и поставила перед ним на стол.
   — Бокал вам явно не потребуется! — сказала она, зажгла конфорку и отмерила кофе в кофейник.
   Он, не сводя с нее глаз, подвинул к ней тарелку, предварительно наполнив едой.
   — Садитесь. — Камерон ногой выдвинул стул. — Думаю, Вы тоже проголодались.
   Келли села за стол, но к нище не притронулась.
   — В чем дело? Противно сидеть за одним столом с мятежником?
   Девушка покачала головой:
   — Я пока не могу есть. — И никакого сарказма в ее тоне не было. Оба разом вспомнили о сражении.
   — Глотните, — предложил Камерон. — Поможет вам забыться. Мне не раз помогало.
   Келли покачала головой.
   — Выпейте залпом. Ну! — скомандовал он.