Грэм Хизер. Желанная и вероломная

   Приоткрытая дверь справа вела в просторную столовую, а та, что была в центре, неожиданно распахнулась, и на пороге появилась красивая женщина с карими глазами.
   — Дэниел! — воскликнула она мягким мелодичным голосом.
   «Отнюдь не молоденькая девушка, а зрелая женщина лет тридцати пяти», — прикинула Келли. Ей редко приходилось видеть таких красавиц. Привлекало внимание ее скромное дневное платье с застежкой под горло серебристо-серого цвета, отделанное тончайшим черным кружевом ручной работы и вышивкой. Несмотря на жаркую погоду, незнакомка выглядела свежей и спокойной.
   Она обняла Дэниела. Он взял ее за руки и расцеловал в обе щеки.
   — Дэниел, ты вернулся из Геттисберга! — прошептала она. — Там действительно было так ужасно? О Боже, о чем я спрашиваю?! Конечно, все было ужасно, страшно, кошмарно. И мой бедный старенький Банни умирал понемногу с каждым погибавшим там солдатом, хотя не все это понимают. А теперь вот и Виксберг пал!
   Красавица замолчала, заметив стоявшую за спиной Камерона Келли. Будучи хорошо воспитанной дамой, она не выказала своего удивления по поводу странного вида женщины.
   — Я очень, очень опечалена этим! — И тотчас протянула руки К Келли. — Я Варина Дэвис, дитя мое, и вижу, что вы крайне утомлены. Да у вас малыш?! Можно мне его подержать?
   Варина тотчас взяла на руки ребенка, не обращая ни малейшего внимания на его не слишком чистое одеяльце.
   Стоило ей только взглянуть на малыша, как она удивленно воскликнула:
   — Что только не делает с людьми война! Ты вот, Дэниел, например, женился и успел родить такого чудесного малыша!
   Джард внезапно захныкал, и Келли с трудом поборола желание забрать его к себе на руки. Впрочем, в этом не было необходимости. Варина Дэвис засмеялась и, положив головку ребенка себе на плечо, похлопала его по спинке. Он сразу же затих.
   — Ты, видимо, везешь домой молодую жену и сына?
   Келли затаила дыхание, полагая, что Дэниел сейчас беспечно заявит, что не удосужился жениться на матери ребенка.
   Она решила сказать обо всем сама и уже было открыла рот, считая, что Дэниелу не помешает послушать, но так ничего и не сказала, потому что, как бы ни сердилась она на Камерона, Варина Дэвис ее буквально заворожила. «Эта леди действительно сердце Конфедерации», — подумала Келли. Но если мятежники — ее враги, то ей следовало бы особенно холодно отнестись к супруге президента Конфедерации. Однако та была очаровательна, заботлива, в ее голосе чувствовалась искренняя скорбь по погибшим. А как она тревожится за своего Банни! Всего несколько лет назад, перед войной, еще до отделения Юга, Джефферсон Дэвис, военный министр Соединенных Штатов, был человеком весьма известным. Его считали хладнокровным, решительным и бескомпромиссным политиком.
   Однако если эта женщина так сильно любит его, в нем, несомненно, есть что-то доброе и человеческое.
   — Я вижу, что вы устали и, должно быть, очень проголодались, — сказала Варина. — У меня в малой гостиной сейчас дамы из лиги помощи госпиталю. Пойдемте, я познакомлю вас с ними. Пусть пока поговорят с Дэниелом, я скоро освобожусь.
   — Нет! — испуганно выдохнула Келли и тотчас спохватилась: как же она невежлива! — Простите меня, но мы действительно не можем туда войти. — Она судорожно облизала губы.
   Пусть ее простенькое платье из домотканого полотна не идет ни в какое сравнение с элегантным нарядом Варины, это не страшно. До войны семья Келли была не богатой и не бедной. Отец всегда говорил им, что о человеке следует судить не по наряду, а по его человеческим качествам. И Келли никогда не завидовала шелкам, атласу и богатству.
   Но сейчас она испугалась. Ее смутила не элегантность Варины, а ее самообладание и доброта. Она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой жалкой замарашкой.
   — Миссис Дэвис, дальше этого места я и шагу не смею ступить в таком виде.
   — Мне позарез нужна комната, Варина! — проговорил Камерон. — Кругом словно все обезумели. Я нигде не мог снять комнату.
   — Как же я не додумалась! — воскликнула Варина. — Подождите, я сейчас вернусь.
   Она улыбнулась, отдала Джарда Келли и скрылась за дверью гостиной.
   — Как ты мог! — прошипела Келли.
   — Но ты сама сказала, что…
   — Но привести сюда!!!
   — Страшное место для янки, а? — произнес он в ответ И, наклонившись к ней, шепнул на ухо:
   — Наверху Джефф принимает официальных посетителей. Если хочешь раздобыть информацию о планах Конфедерации, то ты попала именно туда, куда надо.
   — Поделом бы тебе, если бы я оказалась настоящей шпионкой! — сердито отозвалась она.
   — Должен признаться, такая мысль приходила мне в голову, — слегка раскланявшись, насмешливо проговорил он.
   Уж она ответила бы ему, как он того заслуживал, но в эту минуту в дверях гостиной появилась Варина. Одарив лучезарной улыбкой, она сказала:
   — Ну, Дэниел, я все устроила. В данный момент у меня в гостиной находится Лютеция Марби. Как я и предполагала, дом ее сестры ныне пустует, потому что Летти с мужем, находясь в Англии, пытаются сейчас заручиться поддержкой сторонников нашего дела. Ты, конечно, знаком с Джералдом и Летти Лант и знаешь их кирпичный особняк. Уверена, ты бывал у них на приемах. Там сейчас только Бен, старый слуга Летти, он все для вас сделает. Передай ему эту записку. Он умеет читать, так что сложностей не возникнет.
   — Спасибо, Варина, — отозвался Дэниел, — я очень тебе благодарен. — Он поцеловал ее в щеку.
   — Надеюсь, вы еще зайдете сюда до отъезда. Вместе с вашим очаровательным малышом. — Она крепко пожала руку Келли. — Рада была познакомиться, дорогая. Если вам станет скучно на старой плантации Дэниела, приезжайте в Ричмонд. — Она вздохнула. — Мы найдем вам работу!
   Варина ушла, и Дэниел, взяв Келли под руку, повел ее к выходу. Уже в повозке он сказал:
   — Ты очень хорошо себя вела.
   — Шпионам так и положено, — сладким голоском съязвила она. Он приподнял бровь, но не поддался на провокацию. Тогда Келли пристально взглянула на него и спросила:
   — Неужели все полковники Конфедерации так коротко знакомы с президентом и его супругой?
   — Моя мать уроженка штата Миссисипи, как и Барина, — пояснил он. — Их семьи дружили. Кроме того, дверь в этот дом всегда открыта. Они часто принимают гостей. И Джефферсон совсем не такой нелюдимый, как о нем говорят. Он прекрасный муж и любящий отец. А Барина… — Чуть помедлив, как будто подыскивая нужные слова, Дэниел сказал:
   — Варина величайшая леди из всех, кого я встречал.
   В тоне его голоса проскальзывало явное обожание, и Келли отчего-то стало очень обидно.
   Повозка свернула за угол.
   — Вот мы и приехали, — кивнул Камерон.
   Они остановились перед солидным кирпичным особняком с широким крыльцом. Дэниел помог слезть Келли и вместе с ней поднялся по ступеням. Дверь им открыл рослый слуга-негр в черной с золотом ливрее. Лицо его сразу же расплылось в широкой белозубой улыбке.
   — Ба, полковник Камерон!
   — Привет, Бен, — отозвался Дэниел, протягивая ему записку. — Мы бы хотели здесь переночевать. Надеюсь, лишних хлопот мы не доставим.
   Бен перевел взгляд с их утомленных лиц на записку и быстро пробежал ее глазами.
   — И без всякой записки, полковник, в этом доме вам всегда рады, — едва сдержав упрек, проговорил он. — Полковник, миссис Камерон, прошу вас, входите. Одно ваше слово, и все немедленно будет к вашим услугам.
   Дэниел с Келли вошли в элегантный холл с мраморным полом и очень высоким потолком.
   Келли оглядывалась вокруг, испытывая, несмотря на все свои намерения, благоговейный трепет. Ничего себе место для ночлега!
   — С чего хочешь начать, Келли? — спросил Дэниел.
   Она взглянула на Бена.
   — Ванну. И много-много горячей воды, чтобы от нее пар валил. Пожалуйста!
   — Как скажете, мэм. Пар от воды будет идти, как из кипящего чайника, клянусь. Сисси! — крикнул кому-то Бен и улыбнулся Келли. — Сисси обожает малышей. Она искупает его и сделает все как надо, с вашего позволения, мэм.
   В комнату вошла Сисси — толстуха с улыбкой от уха до уха. Келли решила, что с удовольствием вместе с ребенком отдала бы и себя в ее добрые руки.
   — Я постараюсь управиться поскорее… — начала было Келли.
   — Ой, какой красавец! — заворковала Сисси. — Не торопитесь, мэм. Занимайтесь своим делом. — И негритянка чинно удалилась вместе с Джардом.
   Бен хлопнул в ладоши. Тотчас появилось несколько высоких крепких парней, которым было приказано наполнить горячей водой большую ванну мисс Летти в гостевой комнате наверху.
   Дэниел, извинившись, отправился в кабинет, чтобы выпить бренди.
   После нескольких дней, проведенных в дороге, тишина в доме показалась Келли такой удивительной, словно уши ватой заложило. Поднимаясь следом за Беном по лестнице, она боялась даже прикасаться к перилам и ступать по малиновой ковровой дорожке.
   Но вот она и в комнате. О, какая огромная кровать! Уж сегодня-то она выспится всласть!
   В комнату внесли ванну, потом ведро за ведром натаскали горячей воды. Молоденькая негритянка принесла мыло, губку, пушистую купальную простыню и удалилась. Наконец-то! Келли попробовала воду. Она была достаточно горячая и приятно обжигала кожу. Именно то, что ей хотелось.
   Келли торопливо сбросила с себя одежду и забралась в ванну, а спустя какое-то время погрузилась в воду с головой.
   С удовольствием вдохнув аромат душистого мыла, она намылила тело и волосы, потом снова улеглась в воду, положив голову на краешек ванны н наслаждаясь ощущением чистоты.
   Она могла бы пролежать так целую вечность!
   Дэниел тем временем налил себе большой бокал бренди из бара Джералда. Залпом осушив первый, плеснул себе еще и теперь медленно и с наслаждением потягивал напиток. Несмотря на блокаду, Ланты, судя по всему, ни в чем недостатка не испытывали. Он слышал, что Джералд финансировал контрабандное судно, которое, прорываясь сквозь блокаду, привозило в истерзанную войной страну не только лекарства и прочие предметы первой необходимости, но и модную одежду, ткани, духи и туалетное мыло из Франции, продажа которых приносила огромную прибыль. Да, кое-кого война обогащала.
   У Дэниела задрожали руки, и он поставил бокал на столик.
   Ладно, пусть у Джералда Ланта дела идут так хорошо. Дэниел чувствовал зверский голод, а на кухне кто-то уже готовил ему на ужин жареного цыпленка с картофелем, брюквой и зеленым горошком. Келли предпочла сначала принять ванну, ну а он хотел есть. Это только перед ней он старался не показывать, до какой степени изголодался в дороге!
   Камерон откинул голову на спинку кожаного кресла. Ему по-прежнему хотелось оторвать ей голову. И сейчас особенно.
   Но ее физическое мучение! Больно видеть, как она страдает от голода, еще больнее было видеть, как она дрожит по ночам от страха. Особенно после того, как она стала укладываться на некотором расстоянии от него.
   Он по-прежнему хотел ее! И ничто не могло подавить его страстного желания.
   А что, если она и впрямь ни в чем не виновата? Может быть, от гнева он лишился способности здраво рассуждать? Он все еще ей не доверял, но в душе у него зародились сомнения.
   Надо же так шарахаться из одной крайности в другую: то ему кажется, что он пригрел на груди змею, то вдруг оказывается, что ни о ком, кроме нее, не может думать! Ему вдруг вспомнилось, как она поднялась из воды в прозрачной рубашке, облепившей ее тело и подчеркивавшей совершенство ее фигуры.
   В то утро он ни минуты не раздумывал. Просто подошел и все…
   Как она была хороша!
   Дэниел поднял бокал с бренди.
   — За тебя, ангелок! — прошептал он.
   И тут дверь открылась, и появился Бен с подносом. Вокруг распространился такой аппетитный аромат, что у Камерона слюнки потекли. Горячий кофе, жареный цыпленок со специями! И все ему.
   — Как вам это нравится, полковник?
   — Ну, Бен, в жизни не видывал ничего более привлекательного!
   Довольный похвалой слуга рассмеялся:
   — Приятного аппетита, сэр! Но должен вам сказать, что самое удивительное — это ваш маленький сын. Просто ваша копия, сэр!
   — Что правда, то правда, Бен.
   — Вы можете гордиться, сэр!
   Еще бы! Джард — чудесный малыш. Дэниел задумчиво побарабанил пальцами по столу, пристально глядя на негра:
   — А как тебе… моя жена?
   — Сэр, по-моему, вы нашли себе настоящую леди!
   Камерон что-то буркнул себе под нос, — И она подарила вам прекрасного сына, сэр!
   В общем, так оно и есть. Правда, она, кажется, не собиралась говорить ему о Джарде, но теперь это не имеет значения. У него есть сын.
   — Кушайте на здоровье, — сказал Бен и улыбнулся. — Хорошо, что вы успели жениться на ней, прежде чем ее прибрал к рукам кто-нибудь другой, сэр! Я никогда еще не видывал более красивой женщины, сэр, — ни белой, ни черной! Опоздай вы немножко, и любой другой мужчина женился бы на ней, не правда ли, полковник?
   Дэниел заставил себя улыбнуться:
   — Истинная правда, Бен!
   Негр ушел, и Камерон принялся за цыпленка, который всего мгновение назад чертовски дразнил его своим ароматом.
   Интересно, как там Келли? Неужели все еще ненавидит его или — того хуже — боится? А ведь когда-то она трепетала в его объятиях, сгорая от страсти, так же как и он сам.
   Келли всегда с ним боролась. Но она выносила и родила Джарда и решилась ехать с ним, когда он попытался забрать сына.
   Надо срочно жениться на ней. Отец наверняка бы так и посоветовал, а мать была бы в шоке от того, что он все еще на ней не женился. Джесс бы сделал это из чувства долга — ведь именно он, Дэниел, посоветовал брату поскорее жениться на Кирнан, чтобы его сын был рожден в браке.
   Короче говоря, это единственная возможность с честью выйти из создавшегося положения. К тому же она говорила, что любит его. Говорила… Когда-то… Даже если и так, их очень многое разделяет. Их миры находятся в состоянии войны.
   А он? Каковы его подлинные чувства? Но ведь при одной мысли о Келли его обдает жаром и бросает в дрожь?
   Дэниел отложил вилку. В прежние времена он не сомневался бы, что брак — единственно верное решение проблемы, но в прежние времена он жил в прекрасном мире, в котором мужчины и женщины жили в соответствии с определенными правилами. Чудесное было время: ни голода, ни крушения иллюзий…
   Джесс! Его брат, друг и товарищ, он всегда привносил трезвость в его необузданные порывы. Эх, если бы он был рядом!
   Но Джесс носит синий мундир. И никоим образом не сможет сейчас выслушать его и помочь советом.
   Дэниел откинулся на спинку кресла, и на губах его заиграла задумчивая улыбка. «Я знаю, что ты сказал бы, брат. Впрочем, это уже не имеет значения. Слишком велик риск потерять сына.
   Ты бы только посмотрел на него, Джесс! Он такой чудесный малыш…»
   Дэниел вдруг встрепенулся: теперь, когда Келли у него в руках, он, пожалуй, боится потерять ее.
   А может быть, не стоит копаться в побудительных мотивах, надо просто действовать?
   Встав с кресла, он приоткрыл дверь и позвал Бена. Решено: домой он привезет жену.
   — Что вам угодно, полковник? — спросил явившийся в мгновение ока слуга.
   — Бен, у меня небольшая проблема.
   — В чем дело, полковник?
   — Она мне не жена.
   Бен, опешив, отшатнулся. Дэниел едва удержался от улыбки. Даже слуги старого закала прекрасно знали существующие правила.
   — Что ж, сэр, не мне, конечно, судить…
   — Бен, я пытаюсь исправить положение, но мне нужна помощь. Не подыщешь ли какого-нибудь священника, который обвенчал бы нас?
   — Здесь, сэр? Сейчас?!
   — Именно сейчас. Скажем, минут этак через тридцать.
   Бен улыбнулся во весь рот:
   — Ну что ж, сэр… я сделаю все, что смогу. — Он пошел к двери, сосредоточенно нахмурив лоб и бормоча себе под нос:
   — Бренди — это проще простого, ванну — пожалуйста, но священника… чего только не требуют хозяева в наши дни!
   — Бен, и еще одно: нельзя ли раздобыть для меня какую-нибудь чистую одежду? Дома у меня есть новая военная форма, а сейчас любая цивильная одежда подойдет. И что-нибудь для Келли…
   — Слушаюсь, сэр, — кивнул слуга, озадаченный пуще прежнего.
   Дэниел улыбнулся. Приняв наконец решение, он вновь ощутил зверский голод и принялся за ужин. Доедая последний кусок жареного цыпленка, он услышал стук в дверь. Вошел Беи с большой коробкой под мышкой.
   — Полковник, я раздобыл белое муслиновое платье с вышитыми цветочками.
   Дэниел удивленно вскинул брови. Бен времени не терял!
   — Платье принадлежит Летти?
   Слуга покачал головой:
   — Нет, сэр. Я подумал, что — вашей леди, сэр, — не подобает надевать на собственную свадьбу чужие вещи. Я купил платье у одной молодой леди в конце улицы, которая уезжает в Чарльстон к своим родителям. Ее мужа убили в Геттисберге, и она теперь носит траур, так что это платье ей больше не потребуется.
   — Отлично! У меня маловато денег, Бен, но я верну долг Джералду, как только доберусь до Камерон-холла.
   — В этом нет необходимости, полковник. Я расплатился за наряд, продав одного из ваших коней.
   Камерон рассмеялся:
   — Ну и ну! — Гнедые жеребцы янки были в цене, особенно сейчас. Но он ехал домой. И нигде в мире не разводили лучших скакунов, чем в Камерон-холле. — А как насчет церемонии?
   — Я пошел в епископальную церковь и, не зная, с чего начать, сразу выложил все отцу Фланнери. Он сказал, что это противоречит правилам, но учитывая, что вы героический защитник нашего дела…
   Дэниел покачал головой. Придется, наверное, сделать пожертвование в пользу церкви.
   — Когда он придет?
   — Обещал в течение часа, полковник.
   — Прекрасно. Благодарю тебя, Бен. Если тебе надоест работать здесь, для тебя всегда найдется местечко в Камерон-холле.
   — Помилуйте, полковник Камерон, вы же знаете, мне никуда нельзя уехать. Я собственность мистера Ланта.
   — Уже нет — в соответствии с манифестом Линкольна, — отозвался Дэниел.
   Бен пожал плечами.
   — Но мистеру Линкольну и северянам сначала надо победить в этой войне. К тому же у вас в Камерон-холле, должно быть, есть собственный слуга.
   — Я больше не владею слугами, Бен.
   Негр с любопытством взглянул на него.
   Дэниел похлопал его по плечу.
   — В очень странном мире мы живем, а, Бен?
   — Ваша правда, полковник. И с каждой минутой он делается все непонятнее.
   Келли довольно долго нежилась в ванне, но когда вода остыла, у нее вдруг засосало под ложечкой. Ничего, ее здесь накормят! В этом доме водились такие удивительные вещи, как кровати и ванны, а также пища — только прикажи!
   Что ж, пора выходить.
   Она открыла глаза и чуть не вскрикнула от неожиданности.
   Оказывается, она здесь не одна!
   Небрежно держа в руках большую красивую коробку, за ней наблюдал Дэниел. Глаза его горели каким-то странным блеском. И стоял он распрямив плечи, с самым небрежным, вернее, дерзким видом.
   Она с трудом перевела дыхание и подозрительно прищурилась:
   — Что ты здесь делаешь?
   — Как грубо!
   — Убирайся!
   — Вряд ли получится. Это и моя комната тоже.
   — Твоя комната?!
   — Ты ведь не возражала, чтобы тебя называли миссис Камерон. Вот нас и поместили вместе… любовь моя!
   — Не называй меня так!
   — Почему?
   — Какое лицемерие!
   — Что ты, я просто практикуюсь.
   — Это еще зачем?
   Он вытащил карманные часы.
   — Примерно через двадцать минут сюда придет священник из епископальной церкви. Мне нужно принять ванну, Келли.
   Так что освободи ее, будь любезна.
   — О чем ты? — Келли так и вцепилась в край ванны.
   — Он придет, чтобы обвенчать нас.
   Она еще крепче вцепилась в край ванны. Что он говорит?
   Дэниел, должно быть, шутит.
   Сердце у нее гулко забилось. Конечно, ей хотелось выйти за него замуж. Такая надежда никогда не покидала ее, просто она не могла и вообразить, что он на ней женится, особенно после того как она сдала его Эрику Дабни, — даже ради Джарда.
   От обиды у нее вдруг перехватило дыхание. Она хотела бы выйти за него замуж, потому что любила его. А надо бы перестать его любить, пусть бы ее возмущение перешло в ненависть, а ненависть убила бы любовь.
   Но ей это сделать не удалось. «Что же в таком случае ты хочешь?» — спросила она себя. Ответ был прост: она хотела, чтобы он ее любил.
   Закусив губу, Келли посмотрела на коробку у него в руках, потом перевела взгляд на купальное полотенце, которое ей принесли.
   — Нет!
   — Что?
   — Я не хочу выходить за тебя замуж.
   Коробка, описав в воздухе дугу, шлепнулась на кровать. Он резко шагнул вперед и впился в нее невидящим взглядом.
   — Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?
   — Я хочу сказать «нет». Ты даже не сделал мне предложения. Ты груб и отвратителен! Я тебя ненавижу! Ты действительно…
   — Мерзкий мятежник, стервятник?
   — Вот именно, — вежливо согласилась она. — Почему я должна выходить за тебя замуж?
   — Потому что ты родила мне сына, и ради него я хочу жениться на тебе.
   — Понятно. Только я не хочу выходить за тебя замуж.
   Дэниел вздохнул.
   — Ну что ж, видимо, придется тебя как следует отшлепать.
   Келли не на шутку испугалась. За последнее время она прекрасно узнала его: сейчас в голосе Дэниела слышалась реальная угроза.
   — Зачем на мне жениться? Как ты объяснишь свой поступок семье? Разве я подходящая жена для Камерона?
   К ее удивлению, он опустился на колени. Она с опаской прижала колени к груди.
   — Я скажу своей семье, что, увидев тебя однажды в чем мать родила, я не устоял. Упал на колени и немедленно попросил твоей руки. И это правда.
   — Нет…
   — Да. Ты выйдешь за меня замуж, Келли.
   — Нет. Ты не сделал мне предложения. Это все пустые слова. Ты по-прежнему ненавидишь меня, а я по-прежнему янки, и ты считаешь, что я виновата…
   — Хочешь, чтобы я сделал предложение? Будь по-твоему.
   Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, теряя терпение.
   Конечно, она совсем не то имела в виду.
   — Я… я не могу, — судорожно глотнув, ответила Келли.
   — Это почему же? Предпочитаешь оставаться незамужней матерью? Так сказать, желаешь справляться одна?
   — Я справлюсь, Дэниел.
   — Но какое право ты имеешь не принимать во внимание интересы Джарда?
   Она опустила глаза и на мгновение задумалась. Она его любит. И пожалуй, ей придется поверить, что в глубине души он тоже любит ее.
   — Ладно. Я выйду за тебя замуж, Дэниел. Ради Джарда. Но я…
   — Что еще?
   — Я не могу… Я не хочу…
   — Смелее, Келли. Выкладывай! Раньше ты не была такой застенчивой.
   — Я хочу, чтобы ты оставил меня… в покое.
   Камерон весь напрягся. Наверное, она его обидела.
   И тут вдруг он расхохотался каким-то сухим невеселым смехом.
   — Мадам, я хочу растить своего сына на законном основании. И если вы соблаговолите припомнить, я никогда и ни к чему не принуждал вас силой. В данный момент можете не беспокоиться о соблюдении вашего права на неприкосновенность личности. Но я не могу дать никаких гарантий на будущее… если оно у нас будет.
   — Не уверена… — начало было она.
   Пронзительный взгляд синих глаз остановил ее.
   — Рискни! Все складывается в твоих интересах. Я почти сразу же вернусь на войну. И вполне возможно, что меня быстренько пристрелят или располосуют саблей. А у тебя останутся мои деньги, мое имя и твоя свобода.
   — Да, пожалуй, — холодно отозвалась она. Ее вдруг охватила дрожь, вода ведь совсем остыла!
   Он поднялся с колен.
   — Платье на кровати. Священник будет здесь с минуты на минуту, и даже если вода холодная как лед, мне необходимо помыться.
   Он протянул Келли полотенце. Она потянулась, чтобы взять его, но не успела, и оно упало на пол, прежде чем она успела завернуться.
   — Сожалею, — как ни в чем не бывало произнес Дэниел.
   Как бы не так! Нисколько он не сожалел!
   — Келли подняла полотенце и двинулась к кровати, едва не потеряв его по дороге.
   — И еще одно, — крикнул Дэниел ей вслед.
   — Что такое?
   — Я ни одного человека не считаю своей собственностью.
   Тебе известно, что мы освободили всех своих рабов.
   — Да, ты мне говорил.
   Он улыбнулся:
   — Но знай, жену я считаю собственностью Мужа. Ты будешь принадлежать мне.
   — Поживем — увидим, — отозвалась Келли ангельским голоском.
   Впрочем, одеваясь, она все еще дрожала.

Глава 22

   Платье было чудесное. Ничего подобного она в жизни не носила.
   К нему прилагалось изящное нижнее белье, изготовленное специально для того, чтобы подчеркнуть красоту фасона. Огромный кринолин и нижняя юбка с многочисленными оборками из шуршащей тафты, тончайшие белые чулки и панталончики, мягкая шелковистая рубашка и корсет цвета слоновой кости с такими же красными цветочками, что и на самом платье — все приводило в восхищение.
   Келли так и замерла, любуясь сказочным нарядом и не решаясь его надеть.
   — Что-нибудь не так? — послышался голос из ванны.
   — Нет, — торопливо отозвалась она. Отвернувшись от Дэниела и прикрываясь простыней, она принялась одеваться.
   Задача нелегкая, но она со всем справилась. Правда, корсет затянуть без посторонней помощи было просто немыслимо.
   Почувствовав его прикосновение, она вся напряглась.
   — Втяни живот, — приказал Дэниел и в считанные секунды зашнуровал корсет. Он явно имел большой опыт в этом деле.