Грэм Хизер. Желанная и вероломная

   Келли круто развернулась к нему лицом, но тотчас поспешно отвернулась, ибо он выглядел не менее опасно, чем тигр в джунглях.
   — В чем дело?
   — Ты слишком хорошо разбираешься в деталях женской одежды, — бросила она через плечо.
   — Неужели?
   Келли, не ответив, стала надевать через голову свое элегантное платье. Ощущение было такое, будто ее касаются нежные крылья ангела. И все же ей вновь пришлось прибегнуть к помощи Дэниела. Один за другим он застегнул крошечные крючки на лифе, потом расправил широкий подол поверх нижней юбки и отступил на шаг, любуясь своей работой.
   — Может, прикроешь наконец свою наготу? — процедила она сквозь зубы.
   Камерон усмехнулся:
   — Странно, теперь, когда мы собираемся узаконить наши отношения, ты строишь из себя оскорбленную невинность.
   Твердо решив не обращать больше на него никакого внимания, она двинулась к высокому — в полный рост — зеркалу у двери. У нее даже дух захватило от изумления: платье было в самый раз. Пышные рукавчики немного открывали плечи, вырез был не слишком откровенным. В таком наряде было прохладно и легко — то, что надо для летней жары. Волосы ее, влажные после мытья, на фоне белого платья приобрели красивый медный оттенок, глаза заблестели, а щечки раскраснелись. Теперь она чувствовала себя просто красавицей.
   В дверь вдруг громко постучали. Дэниел, повязав вокруг бедер сброшенное Келли полотенце, пошел открывать. Оказалось, Бен принес ему одежду: темно-серые брюки в елочку, серый пиджак с фалдами и красный жилет, а также белую нарядную рубашку с манишкой, галстук и пару блестящих черных штиблет.
   — Вот, полковник Камерон, — начал Бен, — это вещи Эндрю, старшего сына мисс Летти. Он вырос почти таким же высоким, как вы.
   — Спасибо, Бен. Я позабочусь, чтобы вещи возвратили в таком же хорошем состоянии.
   — В этом нет необходимости, полковник, он погиб под Шарпсбургом. Родные будут гордиться тем, что его вещи пригодились вам.
   — Спасибо, — тихо повторил Дэниел.
   — Да, полковник, — Бен снова широко улыбнулся, — отец Фланнери уже внизу. Я проводил его в кабинет и предложил ему бренди. Он привел с собой племянницу, которая будет свидетельницей на брачной церемонии.
   — Сейчас мы спустимся, — кивнул Дэниел, закрывая дверь.
   Только теперь Келли окончательно поверила, что выходит замуж.
   Камерон уже почти оделся. В помощи он не нуждался: в считанные секунды повязал галстук, застегнул жилет и привел себя в порядок. Надевая штиблеты, он поморщился:
   — Немного жмут.
   С Келли он встретился взглядом в зеркале.
   — Нам пора спускаться.
   Келли снова взглянула на себя в зеркало. Волосы еще не просохли, надо было по крайней мере расчесать их.
   — Туфли! — простонал вдруг Дэниел, взглянув на ее поношенные башмаки. — Я совсем забыл о туфлях! Ладно, обойдешься без них. Никто и не заметит их отсутствие под платьем. — Он схватил с туалетного столика щетку для волос, и не успела Келли слова сказать, как жених уже расчесывал ей волосы.
   — Я сама! — воскликнула она и дрожащими руками выхватила щетку.
   — Отдай! — возмутился он и, отобрав щетку, быстро привел ее волосы в порядок.
   — Ты, оказывается, и дамскую прическу соорудить мастер, — заметила Келли.
   — Опыт, — коротко ответил Камерон.
   С каким бы удовольствием она сейчас закатила ему пощечину! Но, втянув в себя воздух и взглянув в зеркало, она встретила его напряженный предостерегающий взгляд.
   Положив щетку, Дэниел взял ее под руку.
   — Пойдем! Нехорошо заставлять отца Фланиери ждать. — Камерон буквально потащил ее за собой.
   — Помедленней! — взмолилась Келли.
   — Двигайся поскорее!
   Шагая в одних чулках, она на последней ступеньке лестницы ушибла палец. Непривычная к кринолину, она с трудом поспевала за Камероном.
   Внизу их ждал отец Фланнери — седовласый священник с печальными глазами. Рядом стояла молодая девушка с каштановыми волосами.
   — Спасибо, что вы пришли, отец, — проговорил Дэниел.
   — Должен заметить, полковник, что не одобряю подобную спешку. Однако понятно: вы все время в сражениях — и потому я здесь. Лучше поздно, чем никогда, сэр.
   — Совершенно с вами согласен, — кивнул Камерон. — Может быть, начнем? — Он взглянул на Келли:
   — Ты готова, любовь моя?
   Келли вдруг утратила дар речи. Дэниел так сильно сжал ер пальцы, что она чуть не вскрикнула.
   — Да, любовь моя. — Она сердито процедила сквозь зубы:
   — Мерзавец!
   Дэниел лишь безмятежно улыбнулся и, приблизившись к ней, прошептал:
   — И этому мерзавцу ты сейчас дашь обет любить, почитать и повиноваться.
   — Я тебя не люблю!
   — Я рассчитываю на два попадания из трех, и мне вполне хватит двух последних.
   — Что случилось? — спросил отец Фланиери, Оборачиваясь к ним.
   — Ничего — успокоил его Камерон. — Может быть, начнем?
   Фланнери, сурово взглянув на них обоих, тяжело вздохнул.
   — Ну что ж, начнем. Назовите ваше имя, молодая леди.
   — Каллиопа Макгоули Майклсон.
   Дэниел с удивлением вскинул брови:
   — Неужели Каллиопа?
   — Отец обожал цирк, — пожала она плечами.
   «Еще и насмехается», — подумала Келли. Она вступает в брак, а жених издевательски ухмыляется!
   Фланнери наконец отыскал в молитвеннике нужную страницу. Он бубнил так монотонно и нудно, что едва ли можно было представить себе более скучную и безрадостную церемонию бракосочетания.
   «А может быть, я сама в этом виновата», — решила Келли.
   Руки у нее были холодны как лед, и вся она словно оцепенела.
   Неужели все это происходит на самом деле? И когда все закончится, она действительно станет женой Дэниела?
   Она теперь знала его отношение к супруге. Он считает, что жена является собственностью мужа. И сделает с ней все, что захочет. И она, чего доброго, на самом деле окажется узницей в тюрьме Юга.
   — Келли!
   Женщина очнулась и увидела, что все смотрят на нее и чего-то ждут. Наверное, она должна дать клятву, что будет любить его вечно. Но она не хочет любить его, она его любит.
   Дэниел снова до боли сжал ей пальцы. От неожиданности она, должно быть, пискнула что-то похожее на согласие, потому что отец Фланнери сразу же забубнил дальше.
   Потом Камерон надел ей на средний палец свой перстень печатку и священник объявил их мужем и женой.
   Свершилось! Заметив мелькнувший в глазах новоиспеченного мужа огонек, она поняла, что решетчатая дверь ее персонального ада с лязгом захлопнулась.
   Дэниел легонько коснулся губами ее губ и, отвернувшись, поблагодарил отца Фланнери, пообещав прислать пожертвование церкви, как только приедет домой. Бен где-то умудрился раздобыть шампанское, и священник не без удовольствия согласился выпить за здоровье молодоженов. Он позволил своей молоденькой племяннице тоже выпить бокал шампанского, а потом напомнил, что следует еще подписать документ. Только поставив свою подпись, Келли осознала, что теперь у нее другая фамилия.
   Теперь она стала миссис Камерон.
   Едва успев поставить точку, Келли услышала плач ребенка и поспешно оглянулась. Джард! Малыша принес Бен. Сына выкупали и нарядили в мягкую хлопковую распашонку.
   Впервые она позабыла о крохе. Позабыла из-за церемонии бракосочетания, которая ради него и состоялась.
   — Спасибо, отец Фланнери, — торопливо поблагодарила она и, не обращая внимания на Дэниела, который уже несколько секунд был ее законным супругом, с Джардом на руках поднялась по лестнице в отведенную для них спальню.
   Закрыв за собой дверь, она присела на краешек кровати и, с трудом расстегнув тугую застежку, высвободила грудь. Едва малыш начал сосать, как ее снова охватила дрожь. Боже, что она наделала!
   Она вышла замуж за Дэниела. Вручила ему свою судьбу.
   Вернее, вручила ему свою судьбу с того самого момента, как решилась поехать к нему домой. Впрочем, это ее долг перед сыном.
   Сам Дэниел никаких обещаний не давал. Что же за семейная жизнь у них получится? Она просила оставить ее в покое, но он никогда не отступится. Ведь теперь она стала его собственностью, он сам так сказал.
   Келли вздрогнула и вдруг поняла, что сама не знает, чего хочет от него. Нет, знает — безоговорочно принадлежать ему.
   А еще хотела бы, чтобы он любил ее и верил ей.
   В дверь постучали. Она испуганно встрепенулась. Кто там?
   Дэниел? Но разве бы он постучал? Наверняка по-хозяйски распахнул бы дверь без стука.
   — Келли, через десять минут мы едем на ужин к Варине.
   Будь готова, пожалуйста, — раздался голос Камерона. Вежливый, но властный.
   «Что ж, он всегда так говорит», — подумала она.
   Нет, что-то явно изменилось. Он женился на ней и ожидал теперь соблюдения двух из трех данных обетов: почитать его и подчиняться.
   Джард вдруг чихнул и закашлялся. Келли приподняла малыша и, положив его головку себе на плечо, похлопала его по спинке. Он громко — удивительно громко для такого маленького существа — срыгнул, и она, рассмеявшись, снова взяла его на руки. «Что еще ждать твоему отцу от янки, на которой он женился? Я, сказать по правде, в жизни еще не подчинялась никому, кроме отца…»
   Келли встрепенулась; отпущенные ей десять минут почти истекли.
   Она опустила ноги на пол. Туфель у нее так и не было.
   Ну что ж, сейчас лето, ноги она не отморозит. Правда, на улице так грязно и пыльно…
   — Келли! — крикнул ей Дэниел снизу.
   Старые туфли слишком изношены и грязны, они никак не подходят к этому чудесному платью… Она закусила губу и быстро вышла из комнаты.
   Камерон ждал ее у лестницы. Окинув ее оценивающим взглядом, он что-то буркнул себе под нос — похоже, достаточно одобрительное.
   — Идем. Бен отвезет нас в экипаже Лантов. — Он немного помедлил. — Ты могла бы оставить Джарда с Сисси.
   Она яростно замотала головой:
   — Я буду ему нужна.
   На самом деле в этот вечер скорее он был нужен ей. К тому. же пусть Дэниел не забывает: она не из такой богатой семьи, как он. У них не принято оставлять младенцев на чужих руках.
   Чета Камерон быстро доехала до Белого дома Конфедерации. Стемнело. Здание сияло огнями и выглядело очень красиво. Уже съезжались гости. Их, как всегда, встретила любезная и прекрасная Варина. На сей раз Дэниела с Келли пригласили в изысканную гостиную.
   Присутствующие здесь дамы ослепляли великолепием. Некоторые из них удобно расположились в креслах, другие стояли по сторонам грациозно обмахиваясь веерами.
   Все они, кажется, были знакомы друг с другом и с Дэниелом тоже.
   Тотчас окружив Камерона, они принялись наперебой расспрашивать его то об одном, то о другом сражении, шепотом добавляя при этом, что совсем не желают слышать обо всех этих ужасах.
   Все-таки они были леди.
   Они разговаривали приятными голосками, чуть растягивая слова, и поначалу не обращали никакого внимания на Келли, но после того как Варина представила ее как супругу Дэниела, изо всех сил стараясь не выглядеть слишком неучтивыми, исподтишка разглядывали ее во все глаза.
   На лице миссис Камерон, словно маска, застыла вежливая улыбка, в то время как Дэниел совершенно не реагировал на льстивые замечания в свой адрес. Их быстро разъединили друг с другом, и тем не менее она все время чувствовала на себе его холодный настороженный взгляд.
   — Почему ты на меня так смотришь? — шепнула она, когда они оказались вдвоем.
   — Я боюсь, как бы кто-нибудь из гостей не выдал каких-нибудь секретов Конфедерации в твоем присутствии, — прошептал он в ответ.
   — Ах, как забавно!
   — Вовсе нет. Мы, похоже, с успехом проигрываем войну и без твоей помощи.
   Его тут же подхватила под локоть какая-то блондинка. Келли впервые испытала укол ревности, но не успела она взять себя в руки, как какой-то молодой красавец военный с пышными усами, наверняка не нюхавший пороху, завел с ней разговор о поместье Дэниела в Тайдуотер. Она улыбалась и время от времени что-то невнятно отвечала — судя по всему, этого было вполне достаточно.
   Потом какая-то пышущая здоровьем брюнетка восторженно заворковала над Джардом, а мгновение спустя за спиной Келли кто-то громким шепотом сказал, что такого маленького ребенка следовало бы оставить дома с нянюшкой. Впрочем, Варину, по всей видимости, ничуть не смущало присутствие ребенка.
   Неожиданно Дэниел представил Келли двум бравым военным — майору Томлинсону и лейтенанту Проски. Уже отойдя в сторону, майор сказал своей жене:
   — Черт побери, надо же какую потрясающую жену он себе отыскал!
   — Отыскал? Это ты очень правильно заметил, дорогой. И впрямь, где он ее отыскал? — отозвалась его половина. — Я, например, ничего не знаю ни о ней, ни о ее семье. Да и никто из присутствующих тоже.
   Келли мигом вся вспыхнула. Как назло Дэниел куда-то удалился с лейтенантом. В окружении незнакомых людей она почувствовала себя страшно одинокой.
   Ведь это были мятежники.
   Причем не просто мятежники, а высший свет мятежников!
   Внезапно кто-то осторожно взял ее под руку. Оглянувшись, она увидела ласковый взгляд прекрасных глаз Варины Дэвис.
   — Пойдемте, миссис Камерон, я покажу вам дом. Налево — дверь в столовую, а эти две комнаты отделяет раздвижная дверь.
   Удивительное изобретение, не находите? Для таких приемов, как сегодня, мы их открываем, и получается очень просторное помещение. Мы очень благодарны городским властям за то, что нам предоставили такое жилье. Я в полном восторге и от Ричмонда, и от виргинцев. Несмотря на то что инаугурация Джефферсона происходила в Алабаме, мы очень любим этот дом, — Здесь и правда чудесно, — согласилась Келли.
   Варина улыбнулась:
   — Думаю, Виргиния вам тоже понравится.
   — Я жила не так далеко отсюда, — отозвалась собеседница. — В Мэриленде.
   Варина задумчиво посмотрела на гостью. Мэриленд. Штат, который особенно сильно раздирают противоречия. Миссис Дэвис интуитивно почувствовала, что симпатии Келли на стороне Союза, но, видимо, не осуждала ее за это, а отнеслась с пониманием.
   — Как жестока война, — покачала головой Варина. Протянув руку, она погладила черную головку Джарда. — Идите за мной, — сказала она и привела гостью в маленькую комнату, расположенную справа от холла. — Если вам захочется побыть одной, располагайтесь здесь. Вот книги Джефферсона и мое рукоделие, а вот очень удобное кресло. Тут никто не побеспокоит.
   — Спасибо, — кивнула Келли и, немного помолчав, добавила:
   — Извините, я не могла его оставить, у нас нет нянюшки.
   Он с самого рождения только со мной.
   — Вот и хорошо, — одобрила супруга президента. — Детей надо лелеять. Мы, возможно, слишком часто забываем об этом.
   Когда они вернулись в гостиную, внимание Келли сразу же привлек высокий худощавый мужчина с усталым лицом и волосами, тронутыми сединой. Держался он с поразительным достоинством. Впрочем, было заметно, что его одолевают печальные мысли. Он внимательно слушал майора, но, едва завидев Варину, вдруг весь просветлел и улыбнулся. Потом его взгляд остановился на Келли, и он удивленно приподнял бровь.
   Миссис Дэвис взяла ее за руку.
   — Пойдемте, я познакомлю вас со своим мужем, миссис Камерон.
   У Келли взмокли ладони, она чуть было не вырвала руку.
   Мало того, что она только что вышла замуж за Дэниела, так ее еще намерены познакомить с президентом Конфедерации!
   Как она объяснит свое поведение братьям?
   С другой стороны, что ей оставалось делать? Закричать во весь голос, что она янки? Чтобы на нее тотчас набросилось с полдюжины мятежников с обнаженными саблями?
   Нет, надо идти.
   Но, Боже милосердный, как же ее занесло сюда, в самое сердце Конфедерации?!
   — Это жена Дэниела, любовь моя, — проговорила Варина. — Миссис Камерон, познакомьтесь с моим мужем, президентом Дэвисом.
   Келли протянула руку. Как и подобает истинному джентльмену, президент галантно склонился в поцелуе.
   — Миссис Камерон, вы оказали нам честь, почтив своим присутствием.
   К счастью, гостей пригласили к столу, и Келли вновь почувствовала надежную руку Дэниела. В просторной столовой их посадили друг против друга. Несмотря на все усилия ограничить разговор приятными нейтральными темами, он все равно то и дело сводился к войне.
   Джентльмен, сидевший слева от Келли, пожаловался на дороговизну, но президент, похоже, даже не слышал его.
   — То и дело происходят стычки между кавалерийскими отрядами, Дэниел, — сообщил он. — Ли сейчас вывел основную часть армии к Потомаку, Мид идет за ним по пятам, по крайней мере так мне доложили. Атаковать ему пока не удалось, потому что, как известно, он не силен в стратегии.
   — Ему едва ли удастся перехитрить Ли, сэр.
   — Хорошо бы все мои военачальники были такими же умелыми.
   — Вы совершенно правы, сэр.
   Дэвис положил вилку.
   — Мы сейчас переживаем черные дни. Эта ужасная битва… при Геттисберге. И потеря Виксберга.
   — Но им не удастся сломить наш дух! — отозвалась Варина с другого конца стола.
   Президент, глядя на нее, поднял бокал.
   — Да, им не удается сломить наш дух, — согласился он. И взглянул на Дэниела:
   — И никакие северяне не смогут сравниться с такими бравыми бойцами, как наш доблестный полковник Камерон. Вы, надеюсь, скоро вернетесь в свой полк?
   Келли с удивлением заметила, что Дэниел несколько замялся, прежде чем ответить. Впрочем, ей, возможно, только показалось. Однако в голосе его сквозила глубокая усталость.
   — Да, сэр, я, конечно, скоро вернусь.
   Его взгляд — глубокий, задумчивый — остановился на Келли. Да, скоро она от него освободится. Если не считать ее брачных обетов.
   — За наших храбрых воинов в серых мундирах! — громко провозгласил кто-то. Гости поднялись с мест, зазвенели бокалы…
   Келли, воспользовавшись моментом, извинилась перед Вариной и вышла из столовой, чтобы побыть в уединении.
   Да, Дэниел скоро уедет.
   Мир поистине обезумел. Она закрыла глаза, покачивая Джарда. Совсем еще недавно она жила на маленькой ферме и мечтала всю жизнь прожить именно там. Изо дня в день она хлопотала по хозяйству, похоронила близких, но горе ей помогала перенести твердая вера в то, что они погибли за нерушимость Союза и свободу. За свободу, что была обещана конституцией великого государства, но все еще не была провозглашена. И жизнь Келли вела простую, понятную.
   А теперь — подумать только! — она сидит здесь в шелках и тафте, замужем за врагом. Более того, ужинает с президентом враждебного государства!
   Она судорожно сглотнула и тронула пылающие щеки. Пора возвращаться, а то Дэниел подумает, что она в данный момент шастает по дому президента в поисках секретных сведений.
   Джард спал. Она поднялась, собираясь вернуться в столовую. Двери справа были раздвинуты. Сделав шаг вперед, Келли вдруг почувствовала, что она не одна.
   У каминной доски, подперев голову руками и ссутулившись, стоял президент Конфедерации. На лице у него было выражение такой глубокой печали, что Келли, сама того не желая, прониклась острой жалостью к нему.
   Ощутив ее присутствие, президент оглянулся.
   — Я… я весьма сожалею, — сбивчиво пробормотала Келли. — Миссис Дэвис сказала, что я могу воспользоваться ее швейной комнаткой. Конечно, это и ваша комната тоже, — неуклюже добавила она. — Извините, что я так неловко нарушила ваше уединение. Я не хотела, поверьте.
   Джефферсон с грустью посмотрел на нее и печально улыбнулся:
   — В этом доме вам всегда рады, миссис Камерон, где бы вы ни находились.
   — Но я нарушила ваш покой и очень сожалею, — начала она снова. — У вас было такое печальное лицо…
   — Не тревожьтесь. Я просто думал о солдатах.
   — О солдатах?
   — Да, о тех, кто погиб. Их так много. Я читал списки погибших и видел имена своих друзей. — Он встретился с ней взглядом. — С обеих сторон, миссис Камерон. С теми, против кого мы воюем, я долгие годы работал бок о бок до того, как все это началось.
   — Списки погибших всем нам причиняют горе.
   — Несомненно, миссис Камерон. У вас ведь есть родные в армии Союза?
   Откуда он знает? Вряд ли Дэниел сообщал о ней такие подробности.
   — Да, сэр, есть.
   — Трудно молиться за солдат, миссис Камерон, когда те, кто вам дорог, бьются друг против друга. Как Дэниел против своего брата. А теперь, возможно, и против ваших родных. Я всем сердцем сочувствую вам, миссис Камерон.
   — Спасибо, — торопливо поблагодарила она. Боже, какой он добрый, какой сердечный. Уж лучше бы он был напыщенным и холодным, каким его изображали неприязненно настроенные северяне. Вопреки всему она испытывала к нему симпатию.
   — Извините, что нарушила ваш покой, — неловко повторила она. — Видите ли, мой ребенок…
   — Вижу. И очень рад, что вы вместе. Вы позволите?
   К ее удивлению, он потянулся к малышу. Келли, чуть помедлив, приблизилась. Дэвис осторожно взял кроху на руки.
   Джард явно не возражал. Он внимательно разглядывал высокого мужчину в черном.
   — У вас очень красивый ребенок, миссис Камерон. Поздравляю.
   — Спасибо.
   Их разговор прервал странный звук — не то фырканье, не То сдавленный смех. Келли оглянулась. В коридоре, что вел к лестнице на верхний этаж, послышался шорох.
   — Кто там? — строго спросил президент.
   Напускная суровость его тона ничуть не напугала очаровательную девочку, стоявшую на пороге комнаты. Озорные глазки ee сверкали, но руки были скромно заложены за спину.
   — Это Маргарет, моя старшенькая, — объяснил президент Келли, и выражение его лица необычайно смягчилось. — Юная леди, вы должны быть в постели, — сказал он сурово.
   Маргарет, которой это было прекрасно известно, потупила глазки, улыбнувшись очаровательной умоляющей улыбкой.
   — Но, папа, здесь такой хорошенький ребеночек! Можно мне на него посмотреть?
   — Ты должна попросить разрешения у миссис Камерой, — отозвался Дэвис.
   Келли невольно подумала, что этот могущественный и известный человек ничем не отличается от прочих смертных. У него, к сожалению, а может быть, к счастью, есть своя ахиллесова пята — дети.
   Маргарет, улыбнувшись совсем как Варина, вежливо спросила:
   — Вы позволите, миссис Камерон? Я только погляжу на него, можно?
   — Конечно, — улыбнулась Келли.
   Дэвис с Джардом на руках опустился на одно колено.
   Маргарет прикоснулась рукой к щечке малыша, и тот радостно загукал.
   — Я умею обращаться с детьми, миссис Камерон. Видите ли, я был старшим ребенком в семье, — сообщил президент и обратился к дочери:
   — А теперь возвращайся в кроватку, пока нас не застукала мама!
   Маргарет с лукавой улыбкой помчалась по коридору. Прежде чем подняться наверх, она обернулась и мило поклонилась Келли, потом поднялась по лестнице и скрылась за дверью.
   — Наверное, я недостаточно строгий отец, — задумчиво произнес Дэвис.
   — Какая очаровательная девочка, сэр!
   — Спасибо. — Он передал малыша на руки Келли. — Нам пора возвращаться. Моя жена беспокоится за мое душевное состояние. А ваш муж наверняка теряет покой всякий раз, когда вы исчезаете из поля зрения.
   «Да уж!» — поморщившись, подумала Келли. Дэниел боится, как бы она не причинила вреда его обожаемой Конфедерации.
   Взяв гостью под руку, президент повел ее в столовую.
   — Сожалею, дорогая, что вам приходится находиться здесь, так сказать, на вражеской территории. Война так все усложнила! Враги нередко являются моими друзьями. Вполне возможно, что в конце концов вы станете настоящей виргинкой. В любом случае не стоит считать этот дом вражеским станом. Приходите к нам, когда пожелаете. Наша дверь для вас всегда открыта.
   — Благодарю вас, — сказала Келли и встретилась взглядом с Дэниелом. Он, видимо, и в самом деле не отрывал глаз от входа с того самого момента, как она вышла. Подозрительно прищурившись. Камерон встал и, обойдя стол, усадил Келли на место.
   Она скромно улыбнулась в ответ на его вопросительный взгляд, и ужин продолжался своим чередом.
   В тот вечер из-за больших потерь в сражении никаких оживленных разговоров за столом не велось.
   Где-то армия Мида преследовала Ли. Армия Союза, хотя и продвигалась довольно лениво, все же снова обирала и без того обобранную виргинскую землю. Сама Виргиния к этому времени распалась на две части, после того как западные графства проголосовали за присоединение к Союзу и вошли в его состав в качестве отдельного штата. Поговаривали, что в Харперс-Ферри, например, население проголосовало за отделение от Виргинии и выход из Конфедерации только лишь потому, что за ходом голосования следили вооруженные янки.
   Но это были всего лишь слухи, никто ничего не знал наверняка.
   Однако было ясно, что боевой дух южан отнюдь не сломлен. Для этих гордых людей слово «честь» не было пустым звуком. Иногда, особенно рядом с Дэниелом, Келли интуитивно чувствовала, что существует неосязаемое нечто, за которое они борются. Это сплачивало их даже тогда, когда они несли потери.
   Это, равно как н талантливость их генералов, придавало им силу в борьбе, даже когда северяне подавляли их численным превосходством. И помогало им выстоять, несмотря на проигранные сражения.
   «Это же, — думала Келли, — поможет им сохраниться как народу, когда ужасная война закончится».
   Несмотря на поражения, которые сейчас терпели мятежники, они все же вполне могли одержать победу. Если не на поле боя, то уж на политической арене несомненно.
   Война изменила сложившиеся традиции приемов. Никто уже не протестовал, когда текущая ситуация обсуждалась в присутствии дам. Поэтому Келли имела возможность послушать различные мнения и предположения.