Гулд Джудит. Чертовски богат

   – Ты хоть можешь себе представить, – продолжала Зандра, – как я жалею, что меня не назвали каким-нибудь обычным именем... ну скажем, Джейн Смит?
   – Ладно, – сочувственно поцокала языком Кензи, – но мне-то какое из этих габсбургских имен выбрать? Как прикажешь к тебе обращаться?
   – Да нет, я не из Габсбургов, хотя имя действительно похоже, – возразила Зандра, решив во избежание недоразумений свести свою генеалогию к необходимому минимуму. – То есть то там, то здесь вдруг появляются дальние родственники из этой династии, но только потому, что вся европейская аристократия – это, собственно, одна большая супница, в которой каких только кровей не намешано. Что же касается меня, то я откликаюсь на Зандру. Имя необычное, но, по-моему, мне подходит.
   – Зан-дра, – по слогам повторила Кензи, пытаясь подражать обладательнице имени. – М-м-м. Вроде бы действительно подходит.
   – Обещай, что не будешь смеяться, – Зандра лукаво подмигнула ей, – но мне оно нравится потому, что я с детства без ума от слов, начинающихся на «з». Удивительно, правда? Но в конце концов, что такое жизнь, как не цепь удивительных совпадений? Взять хоть наше знакомство. Или предложенную мне работу...
   – ...о которой, – напомнила Кензи, – ты, между прочим, еще толком не сказала.
   – Не сердись, я вовсе не собиралась играть с тобой в кошки-мышки. – Зандра дождалась, пока дама в красном, покончив с косметическими упражнениями, не выплывет из туалета. – Просто дело в том, что за последние двадцать четыре часа моя жизнь фактически перевернулась с ног на голову. Все произошло так стремительно! Короче, я буду работать в «Бергли»...
   – В «Бергли»! – Кензи так и подпрыгнула. – В аукционной компании?
   – А где же еще? – Зандра настороженно посмотрела на Кензи. – А в чем, собственно, дело? Там что, какой-нибудь непорядок, о котором мне следовало бы знать?
   – Непорядок?! – просияла Кензи. – Наоборот, полный порядок! Видишь ли, Зандра, ведь и я работаю в «Бергли».
   – Что-о? – У Зандры отвисла челюсть.
   – Здорово, правда?
   – Потрясающе!
   – Фантастика!
   – Ну а что я тебе только что говорила? Все сходится. Наша встреча была предопределена. – Зандра выключила вторую сушилку и поставила ее на полку. – Ну вот, кажется, теперь все.
   Кензи провела рукой по платью.
   – Как из прачечной, – объявила она. – А у тебя осталось только крошечное пятнышко. Сейчас уберем. – Кензи включила сушилку и подняла взгляд. – А чем ты занимаешься?
   – Чем я – что?
   – Я хочу сказать, какая у тебя специальность? Китайская керамика? Искусство ислама? Наскальная живопись?
   – Да нет, никакой экзотики. Единственное, в чем я разбираюсь, – это старые полотна. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Старинные портреты... ландшафт с древними руинами... словом, все эти великие мощи в позолоченных рамах...
   – То есть старые мастера? – с трудом выговорила Кензи, ушам своим не веря.
   – Да, официально так, кажется, и называется. А что?
   – А то, – выпалила Кензи, – что это и моя делянка! Нет, это уж слишком! Теперь я вижу, что ты права. Наше столкновение...
   – В самом буквальном смысле... – усмехнувшись, перебила ее Зандра.
   – ...на самом деле было предопределено свыше! Ну вот, теперь действительно все. – Кензи выпрямилась и выключила сушилку. Внезапно наступившая в туалете тишина казалась какой-то неземной. Кензи одернула юбку. – Ну как? Что скажешь? Можно появляться на публике?
   – При таком беспощадном свете, как здесь, да еще если приглядеться, может, какое пятнышко и заметишь. Но в толпе, уверяю тебя, никто и внимания не обратит.
   – Может, устроимся за столом рядом? – бросила Кензи через плечо.
   – Это было бы чудесно, но, боюсь, предложение запоздало, могут возникнуть трудности, как бы сказать, социального характера, – мягко возразила Зандра, памятуя о приглашении Карла Хайнца, которое, надо полагать, и без того породило немалый переполох среди тех, кто рассаживает гостей.
   – Ну что ж, – рассудительно заметила Кензи, выходя из туалета, – тоже не беда. Пересечемся потом.
   – Это уж как пить дать!
   И они плечом к плечу вышли в коридор, обе так и светясь радостью от вновь завязавшегося знакомства.
   Но стоило им вернуться в зал, как их лица, словно по команде, вытянулись.
   – Что это?.. – Кензи запнулась, недоверчиво оглядываясь вокруг.
   Там, где совсем недавно царило необыкновенное оживление, сейчас стояла полная тишина. Зал опустел, лишь музыканты деловито укладывали свои инструменты и ноты, сновали взад-вперед несколько официантов, да в центре стояли трое мужчин – единственное живое свидетельство того, что здесь и впрямь происходит какое-то светское действо. Пока Зандры с Кензи не было, все перешли в обеденную залу, то есть все, кроме самого Карла Хайнца, а также Споттса и Ханнеса Хокерта.
   – Ничего себе, – поежилась Кензи, – похоже, мы безбожно опоздали.
   – Лучше поздно, чем никогда, – беспечно бросила Зандра, увлекая Кензи в центр зала.
   Первым заметил их приближение хозяин.
   – Наконец-то! – Карл Хайнц стремительно шагнул к Зандре.
   Споттс и Ханнес последовали за ним.
   – Надеюсь, мы не слишком опоздали, Хайнц? – Зандра осмотрелась. – А где Лекс? – Она капризно надула губы.
   – Лекс? – недоуменно переспросил Карл Хайнц. – А, ты, должно быть, имеешь в виду своего спутника?
   – Ну да. Лекс Багг.
   – В последний раз я его видел, когда он вел к столу какую-то пожилую даму.
   «Ну и свинья, – сердито подумала Зандра, хмуря брови. – Он осмелился меня оставить!»
   Словно прочитав ее мысли, Карл Хайнц широко улыбнулся.
   – Думаю, оно и к лучшему, – успокоил он. – Во всяком случае, для меня. Не придется ни с кем делиться, на сегодняшний вечер – ты только моя.
   С этими словами он по-хозяйски обнял ее за плечи и увлек вперед, оставив позади Кензи, Ханнеса и мистера Споттса.
   Зандра обернулась и бросила на Кензи быстрый беспомощный взгляд.
   – До встречи! – почти не разжимая губ, прошептала она.
   – Пока! – так же неслышно ответила Кензи, беря под руку обоих мужчин. – Извините, что пришлось исчезнуть. Случилась... маленькая неприятность.
   – Надеюсь, ничего серьезного? – спросил Споттс, ничем не выдавая внутреннего смятения, от которого никак не мог избавиться.
   – Нет-нет, что вы, – успокоила его Кензи. – Жаль только, что доставила беспокойство вам обоим.
   – Да ничуть, – непринужденно откликнулся Споттс, хотя, честно говоря, сложилось все действительно нескладно.
   Он очень рассчитывал улучить момент, когда можно будет остаться наедине с Кензи и самому сказать ей, что его план, увы, провалился. Пусть лучше она это услышит от него, да поскорее, чем от кого-нибудь еще. Теперь вот, к сожалению, придется ждать, пока они не усядутся за стол. Да и это не самое благоприятное время и место для такого разговора, мрачно рассуждал он сам с собой по пути в обеденную залу.
   Кензи же, пребывая в счастливом неведении о финале спектакля, где ей выпало сыграть едва ли не главную роль, была слишком поглощена тем впечатлением, которое должно произвести ее появление, чтобы замечать что-нибудь вокруг. Она и сама по себе выглядит эффектно, а тут еще столь великолепное сопровождение – ибо, как ни посмотри, а двое мужчин в любом случае лучше одного!

Глава 16

   На какое-то время действительность сменилась сказкой. Колеблющееся пламя свечей в золоченых подсвечниках, гирлянды мерцающего света, блеск золота и бриллиантов – все это создавало атмосферу неземного действа. Словно какой-то волшебник из неведомых краев явился продемонстрировать свое искусство. Над круглыми столами воздушно колыхались кружевные балдахины, украшенные страусовыми перьями. Подобно безмолвным призракам, по залу скользили официанты в белых перчатках. И даже ровный гул голосов, то и дело прерывающихся взрывами негромкого смеха, казалось, подчинялся палочке невидимого дирижера из иных сфер.
   Дина Голдсмит просто купалась в волнах восторга.
   Благодаря Зандре они с Робертом оказались за главным столом, и сейчас Дина с торжеством исподтишка озирала ближайшее окружение Карла Хайнца. Слева от нее сидел лорд Розенкранц, затем Нина Фейри, рядом с ней Роберт; напротив – Бекки Пятая и сам хозяин; затем Зандра; справа – необычно молчаливый Шелдон Д. Фейри.
   – Не может быть, шутите! – воскликнула Нина Фейри. Подобно всем дамам за этим столом, кроме, может быть, Зандры, она только делала вид, что поглощает копченых устриц в лимонном соусе, – фигуру-то надо беречь. – По-моему, это ужасно!
   – Допускаю. – Карл Хайнц неопределенно пожал плечами. – Но в моей семье это старая традиция. Да и не только в моей. Право первородства действует во многих аристократических семействах Европы.
   С этими словами он повернулся было к Зандре, но тут нить разговора перехватила Дина.
   – На мой взгляд, все это страшно несправедливо, – заявила она.
   – Может быть, – с улыбкой повернулся к ней Карл Хайнц, – но жизнь, милая Дина, вообще редко бывает справедливой.
   – Как бы то ни было, но вас буквально шантажируют этим браком!
   – Именно так, – спокойно согласился Карл Хайнц. – Не забывайте только, что такова была первоначальная идея: сохранить чистоту крови.
   – Тем не менее вы до сих пор не женаты, – констатировала она. – А вас не беспокоит, что теперь, когда вам исполнилось... э-э... – Цифру Дина назвать не решилась.
   – Естественно, беспокоит. Кто бы, интересно, если, конечно, в нем осталась хоть капля здравого смысла, рискнул бы таким состоянием?
   – Вот вы и рискуете, – отрубила Дина.
   – Да, кажется, вы правы, – вздохнул принц.
   – А что, если ваш отец умрет? – Дина поймала его взгляд. – И к тому времени у вас еще не будет наследника? Что тогда?
   – Тогда, – просто ответил Карл Хайнц, – я потеряю все.
   – О Господи!
   – Разумеется, это не значит, что мне придется пойти по миру. У меня есть собственные средства, да даже если бы и не было, те же самые родичи, близкие и дальние, что не дадут мне унаследовать отцовское состояние, позаботятся, чтобы я ни в чем не нуждался.
   – Да, но что будет с самим наследством? – настаивала Дина. – И с властью, которое оно дает? К кому они перейдут?
   – К сожалению, к моему племяннику Леопольду, старшему сыну моей сестры. – «Наркоману и преступнику», – мрачно добавил он про себя, протягивая руку к бокалу с вином. – Остается надеяться, что отец еще поживет.
   – А как наш старый князь? – поинтересовалась Бекки Пятая. – Здоров? Бодр?
   – Увы, – вздохнул Карл Хайнц. – Боюсь, он тает прямо на глазах.
   – Да неужели? – Бекки выпрямилась, зашелестев шелками. – Представляю, каково вам!
   Карл Хайнц поднес бокал к ноздрям, вдыхая букет вина.
   – Конечно, его здоровье для меня – как дамоклов меч. Но что поделаешь? – пожал он плечами. – Такова жизнь.
   – А сколько лет вашему отцу? – осведомилась Дина.
   Карл Хайнц сделал глоток и задержал вино во рту, смакуя тонкий вкус вина.
   – Скоро восемьдесят.
   – Наш Хайнц, – Бекки ласково погладила его по ладони, – поздний ребенок, едва-едва успел родиться до климакса.
   Кое-кто за столом напряженно рассмеялся. Но только не Дина. По себе зная, что такое нищета, она привыкла с уважением, мягко говоря, относиться к финансовой стороне дела.
   – Но, милый, – она через стол наклонилась к Карлу Хайнцу, – ведь на кону миллиарды долларов! Почему бы вам не жениться, не произвести на свет наследника и таким образом сохранить состояние? Неужели так... трудно?
   – В каком-то смысле да, дорогая Дина, трудно.
   – Но почему?
   – Потому что я романтик и не нашел еще подходящей пары. Или по крайней мере такой женщины, с которой готов провести остаток жизни.
   – Видите ли, – сочла нужным пояснить Бекки, – Хайнцу найти жену труднее, чем другим. Помимо того, что наследник должен родиться до смерти старого принца, невеста обязана быть кровно связана с князьями Священной Римской Империи.
   – А посмотрели бы вы на этих княгинь да графинь! – театральным шепотом подхватил Карл Хайнц. – Кроме Зандры, все это жуткие уродины, хотя в этом случае даже физические недостатки считаются признаком породы. У одной нос картошкой, у другой нет подбородка, у третьей зоб, ну и так далее.
   При упоминании о Зандре у Дины заблестели глаза.
   – Вы хотите сказать, – она озабоченно сдвинула брови, – что Зандра... может быть вам подходящей парой?
   – Она мне дальняя родственница, но в принципе да. Вполне подходит. Более того, я просто обязан жениться на родственнице, если, конечно, претендую на наследство. Габсбурги... Гоггенцоллерны... Бурбоны... все они связаны друг с другом, пусть даже истоки родства теряются где-то в глубине веков.
   Дина уже не слушала. Мысли ее перенеслись на миллионы световых лет отсюда.
   Теперь она точно знала, что надо сделать. И как. Можно одним выстрелом убить двух зайцев: найти Зандре несравненного по всем статьям мужа и, если старый князь еще немного протянет, а чрево Зандры окажется плодовитым, вернуть Карлу Хайнцу ускользающее наследство.
   Что, право, может быть лучше? И что может быть более очевидным?
   Удивительно, что Зандра и Карл Хайнц сами не подумали о такой возможности. Ведь они просто предназначены друг для друга! Это будет потрясающая пара. У кого есть хоть одна извилина в мозгу, сразу это увидит. К тому же на что друзья, если не для того, чтобы соединить две потерянные души в браке, свершающемся на небесах – а уж на земле тем более.
   Дина улыбнулась.
 
   Давно уже Кензи не было так хорошо. Дело не просто в том, что рядом сидел неотразимый мужчина – Ханнес. И не в том, что ей выпала удача познакомиться с Зандрой, сидевшей, как заметила Кензи, по правую руку от хозяина.
   Что истинно захватывало дух, так это не какая-то отдельная персона или какой-то отдельный предмет, а вся сказочная атмосфера происходящего.
   Дождавшись, когда унесут тарелки с закусками, Споттс откашлялся.
   – Кензи!
   Все еще ощущая во рту неземной вкус копченых устриц в лимонном соусе, она живо повернулась к нему.
   – Да, мистер Споттс, то есть я хочу сказать... Дитрих. – Она нервно потерла ладони. – Все еще никак не привыкну, что вас можно называть по имени.
   – Да ну, что за ерунда. – Споттс набрал в грудь побольше воздуха. – Видите ли... у меня для вас не очень приятная новость.
   – Что-нибудь не так? – удивилась Кензи.
   – Да все не так, – вздохнул Споттс, – абсолютно все. – Печально покачивая головой, он опустил взгляд на скатерть и обвел шишковатым пальцем круглый след от тарелки. – Жаль, что приходится вас огорчать. – Он грустно посмотрел на нее. – Особенно в такой вечер.
   – От плохих новостей надо избавляться как можно скорее. В чем дело?
   – Вы правы, – кивнул мистер Споттс, – только я хочу, чтобы вы знали, что я и понятия не имел, какая интрига затеялась у меня за спиной. Честно говоря, я и сам только что все обнаружил.
   – О чем вы? – Кензи сдвинул брови.
   – Это касается вашего повышения. Ужасно жаль, но боюсь... мистер Фейри дал мне понять... словом, ничего не вышло. – Споттс виновато моргнул. – Нет, вы можете себе представить? Моей рекомендацией пренебрегли. Вот так-то! – Споттс гневно повысил голос.
   – Да не волнуйтесь вы, ничего страшного, – негромко сказала Кензи.
   – Ничего страшного? Как бы не так! – яростно прошептал Споттс, дрожа от едва сдерживаемого негодования. – Именно вы, вы, а не кто другой наилучшим образом подходите для руководства отделом! И это вас, вас, а не кого другого я выбрал в качестве преемника! А теперь... теперь все, ради чего я работал... все, что строил так долго...
   Его голос внезапно пресекся, а пальцы впились в край стола.
   Кензи ласково погладила его по ладони.
   – И все-таки не стоит волноваться. Ведь мы с Арнольдом так и так остаемся на месте. Все будет нормально.
   – Вы меня не поняли, – покачал головой Споттс. – Дело не только в том, что вас обошли, хотя и это сущее безобразие. Но хуже того... короче, я о вашем новом начальнике.
   – И кто же это? Имя знаете?
   – Да! – Споттс с шумом выдохнул воздух. – И за этот выбор мы должны быть благодарны лично мистеру Голдсмиту.
   Услышав это имя, Кензи живо скосила глаза и посмотрела на нового владельца «Бергли», сидевшего за главным столом. Рядом она заметила Зандру и Дину, которые как раз чокнулись и поднесли бокалы к губам. Она медленно перевела взгляд на собеседника.
   – И кто же это?
   – Бэмби Паркер, – выдавил из себя Споттс. Видит Бог, далось это ему с трудом.
   Кензи словно током ударило.
   Бэмби? Бэмби будет заправлять у них в отделе?
   Кензи застыла, переваривая услышанное. Устрицы и шампанское затеяли у нее в желудке бешеную пляску.
   «Меня предали, – съежилась, как от удара, Кензи. – Бэмби украла мою новую должность».
   Споттс рассеянно посмотрел на кончики пальцев.
   – Естественно, вы свободны от данного мне обещания. Спасать отдел от вторжения мисс Паркер – с такой просьбой я ни к кому не могу обратиться. – Он слабо улыбнулся. – Ну, помните, я говорил, что мой подарок с секретом...
   – Но вы ведь не хотите сказать, что Цукарро...
   – Нет, нет, – мягко перебил ее мистер Споттс, – конечно же, нет.
   Подлетели двое официантов с жареной уткой в коньячном соусе.
   Острый запах блюда добил бедную Кензи. Почувствовав, что ее вот-вот стошнит, она порывисто вскочила и оттолкнула стул.
   – Я... извините, ради Бога. Сейчас вернусь. Мне... мне надо...
   Прижав ладонь ко рту и спотыкаясь на каждом шагу, она поспешила к туалету. И кажется, вовремя. Наклонившись над ближайшей раковиной, Кензи исторгла из себя устрицы, лимонный соус и шампанское.
   Когда худшее осталось позади, она подняла голову и вгляделась в зеркало. Ну и вид! Щеки опали, кожа на лице посерела. Кензи нащупала кран с холодной водой и, смочив несколько бумажных салфеток, прижала их ко лбу; затем набрала в пригоршню воды и тщательно прополоскала рот.
   «Это же надо, мне предпочли Бэмби Паркер!»
   Кензи едва не застонала от несправедливости.
   «И эта кукла будет командовать мной? А сколько раз мне приходилось исправлять ее идиотские ошибки?»
   Вот, стало быть, каков он – горький вкус поражения.
 
   Дождь начал накрапывать, как раз когда Бэмби Паркер и ее кавалер поднимались по ковровой дорожке, ведущей в «Метрополитен». Обходительный и приятный на вид молодой человек – наследник мультимиллионера—производителя туалетной бумаги, поднял над головой огромный зонтик, под которым оба спрятались.
   – Жаль, что ты не обзавелся приглашением на ужин, – голосом капризной девчонки пожаловалась Бэмби. – А так что, только танцы. Если хочешь знать мое мнение, то это просто оскорбительно.
   – Если не нравится, можно пойти куда-нибудь еще, – сказал кавалер. – Нынче вечером, насколько мне известно, в этом городе проходит еще как минимум четыре приема. Но пожалуй, таких почтенных старцев, как здесь, ты нигде не найдешь.
   – Нет уж, – поспешно возразила Бэмби. – Раз уж добрались, давай хотя бы пропустим по рюмочке. К тому же все говорят, это такое событие. Хочу посмотреть на всех этих шишек.
   Бэмби благоразумно не назвала истинной причины своего энтузиазма. Ей во что бы то ни стало было необходимо выяснить, здесь ли Голдсмит, и если да, то «случайно» с ним столкнуться и убедиться, что он уже нажал на все необходимые кнопки и ее повышение состоялось.
   Войдя в музей, молодой человек предъявил приглашения и пошел в гардероб сдать пальто и зонт. Бэмби пригладила свою голубую мини-юбку и достала косметичку. Беглый обзор убедил ее в том, что все в порядке. Он выглядит юной и свежей.
   Как раз во вкусе Роберта.
 
   Оркестр плавно перешел от «Очарования» к «Лунной долине».
   Движения танцующих пар замедлились. Над их головами загадочно мерцал египетский храм в миниатюре – дар народу и правительству Соединенных Штатов за спасение Абу-Симбела от Асуанской плотины. Центральный парк погрузился во тьму, и массивная решетчатая стена со стеклянными прожилками отражала, как в наклоненных зеркалах, колеблющееся пламя свечей и лотосы в цвету.
   – Необыкновенно романтично, правда? – вздохнула Дина, подчиняясь уверенным движениям лорда Розенкранца, который, несмотря на свои внушительные размеры, оказался отличным танцором. – Вот уж не думала, что вы так чудесно танцуете!
   Лорд довольно выпятил грудь.
   – Только потому, что у меня такая прекрасная партнерша. – Он наклонился и церемонно поцеловал ей руку.
   Дина так и расцвела. Она была на седьмом небе от счастья и хотела только одного – чтобы этот вечер никогда не кончался.
   – Божественная музыка, верно? – пропела она. – Честное слово, всю бы ночь напролет протанцевала. А скажите, лорд Розенкранц, все ваши партнерши чувствуют себя так, будто у них на ногах не туфельки, а крылья?
   – Увы, мадам, только такие красавицы, как вы. Впрочем, множественное число тут неуместно. Кстати, это ваш муж?
   – Где?
   – А вон... там. – Он изящно повернул Дину на сто восемьдесят градусов, и, заглянув через плечо лорда, она увидела у стены Роберта, который, зажав в зубах незажженную сигару, пожирал ее взглядом.
   Поделом ему, мстительно подумала Дина, прикидываясь, будто не замечает мужа.
   – Обнимите меня покрепче, ну пожалуйста, лорд Розенкранц, – зашептала Дина. – Не знаю почему, но мне вдруг захотелось, чтобы муж меня приревновал. Честно говоря, он недостаточно меня ценит, и неплохо бы преподать ему небольшой урок.
   Лорд охотно повиновался.
   – Так лучше?
   – Отлично! – просияла Дина.
   И подумала: «Может, хоть это заставит Роберта потанцевать со мной».
 
   Голдсмит в ярости жевал сигару.
   «И что за блажь накатила на эту дуру? – мысленно прорычал он. – Зачем ей понадобился весь этот спектакль?»
   Он украдкой огляделся, пытаясь сообразить, заметил ли кто-нибудь, что его жена выделывает с этим лордом Как Там Его?
   Но все были заняты собой.
   Гнусные лицемеры!
   Вдруг он почувствовал, что кто-то сзади тронул его за плечо.
   Голдсмит обернулся и остолбенел от изумления. Вот уж кого он меньше всего рассчитывал здесь увидеть! Бэмби Паркер! Он исподтишка метнул виноватый взгляд в сторону жены.
   «О Господи, – подумал Роберт, – и каким это ветром сюда занесло Бэмби?»
   Бэмби решительно оттолкнула своего спутника и, взяв Роберта за обе руки, захлопала длинными ресницами.
   – Потанцуем, а? – вкрадчиво прошептала она. – Так можно поговорить, и никто ничего не заподозрит.
   Роберт снова опасливо метнул взгляд в сторону Дины.
   К счастью, она с лордом Розенкранцем исчезла в толпе танцующих.
   Бэмби потянула его за руку.
   – Роберт!
   – Ладно, ладно, – пробурчал Голдсмит, – пошли. Но только один танец.
   Он отшвырнул сигару и дал Бэмби увлечь себя в круг. Оказавшись в толпе, Роберт неуверенно затоптался. «А, черт с ним. – Он мысленно махнул рукой. – От одного танца меня не убудет, никто ничего и не заметит».
 
   Естественно, этот роскошный малый и танцует как бог, думала Кензи, скользя в танце с Ханнесом по самому краю бассейна и ощущая, как его настойчивые пальцы медленно спускаются вниз по ее спине. Проведя полчаса в туалете, она решила вернуться и забыть обо всем. Черт с ней, с этой Бэмби Паркер, надо радоваться жизни.
   – М-м-м, – мечтательно протянула Кензи, полузакрыв глаза и уютно прижавшись щекой к плотной груди партнера. – Обожаю медленные танцы...
   – И я. – Он еще теснее прижал ее к себе.
   У Кензи вдруг перехватило дыхание. Глаза широко раскрылись. Трудно было не почувствовать, как напряжена его мужская плоть.
   Кензи откинула голову и впилась в него взглядом.
   – Это чтобы вы не заснули. – Он расплылся в улыбке, обнажив безупречной белизны зубы, матово отсвечивающие в пламени свечей.
   Кензи вновь прижалась щекой к его груди, вслушиваясь в учащающиеся удары сердца.
   – Вы пахнете свежими яблоками, – прошептала она.
   – А вы полевыми цветами. – Он зарылся губами ей в волосы.
   Кензи снова подняла голову.
   – Слушайте, а вы, часом, не собираетесь меня соблазнить?
   – А что, если это так? – Он храбро выдержал ее взгляд.
   – В таком случае могу сказать, что наполовину вам это уже удалось.
   – Только наполовину? – Он до ушей расплылся в улыбке.
   Между ними пробежала невидимая искра.
   – Ну-у... может, чуть больше, – призналась Кензи.
   – Так как?.. Сначала выпьем еще по рюмочке... найдем какое-нибудь укромное местечко и полюбуемся мумиями фараонов Двенадцатой династии?
   Кензи невольно представилось его литое тело.
   – О да! – хрипло откликнулась она, чувствуя, что вся горит.
   – Это хорошо. Потому что больше всего мне сейчас хочется поднять тебя на руки и кое-чем заняться.
   Словно сомнамбула, Кензи потянула его к себе. На ее лице появилось какое-то странное, незнакомое ему выражение.
   – Ну? – мягко спросил он. – Пошли?
   Колени у нее внезапно подогнулись, и Кензи почувствовала, что тонет в бездонной голубовато-зеленой глубине его глаз.
   – Да! – яростно выдохнула она. – Пошли! Прочь отсюда!

Глава 17

   Роль хозяина имеет свои недостатки.
   А положение такого завидного жениха, как принц Карл Хайнц, порождает дополнительные трудности. Все проявляют к тебе повышенный интерес, и приходится хоть как-то за него расплачиваться.
   Невозможно, например, уделять, как бы того ни хотелось, все внимание одной-единственной персоне, в данном случае Зандре. И тем не менее теперь, когда Карл Хайнц честно протанцевал с полудюжиной избранных дам, он был преисполнен решимости положить конец собственным реверансам. Так что, проводив на место Нину Фейри, Карл Хайнц извинился и, умело лавируя между танцующими парами, двинулся в сторону Зандры, которую ни на миг не упускал из виду.