Гулд Джудит. Чертовски богат

   Она продолжала молча смотреть на него.
   Послышался какой-то шум. Это кровь у нее бежала по жилам, бился пульс, сердце бешено колотилось в груди.
   А Ханнес – причина всего этого водоворота переживаний – неподвижно стоял рядом и не сводил с нее взгляда. Гипнотического взгляда. Неотразимого.
   Слегка наклонившись, он одарил ее очередным поцелуем.
   Забыты были и такси, и работающий счетчик, и ключи в сумочке, и дождь пополам с ветром. Кензи полностью растворилась в Ханнесе, и все остальное утратило значение, да и просто перестало существовать, в том числе и стук двери стоявшей неподалеку машины, и звук приближающихся шагов, и скрип открывающихся ворот.
   – Эй, голубки! Может, довольно...
   Мужской голос, перекрывающий стук дождя, заставил Кензи отскочить от Ханнеса. Она круто обернулась – прямо ей в глаза ударил сильный свет карманного фонаря.
   Кензи прищурилась и, защищая глаза, подняла руку.
   – Ч-чарли? – выдавила она в сияющую бесцветную пустоту. – Это ты?
   – Жаль, что пришлось нарушить ваше уединение, ребята.
   Теперь сомнений не осталось. Да, это он – Чарли Ферраро, ее – сегодня здесь, завтра там – любовник, тот самый, что сам всегда проповедует свободу.
   Ну что ж, криво улыбнулась Кензи, свобода так свобода. Какого же черта ему здесь понадобилось... Ладно, сейчас выясним.
   Встав перед Ханнесом и уперев руки в бока, она отвернулась и, лишь когда Чарли, поднявшись по ступенькам к двери, опустил фонарь, посмотрела ему прямо в глаза.
   – Ну и что ты здесь забыл? – Дрожа от ярости, Кензи оглядела его с ног до головы.
   Вместо ответа он извлек свой полицейский значок.
   У Кензи на мгновение даже челюсть отвалилась.
   – Это как следует понимать? – прошипела она, еще больше исполняясь праведного гнева. – Может, объяснишь?
   Чарли словно не услышал ее слов.
   – А это кто? – Он направил фонарь на Ханнеса. – А ну-ка, приятель, давайте посмотрим ваши документы. – Чарли протянул руку.
   – Какого черта! – мгновенно ощетинилась Кензи. – У тебя нет никакого права ни с того ни с сего останавливать людей! Так что выключай-ка свой паршивый фонарь, спрячь значок и вали отсюда!
   – Мэм? – Чарли вновь направил ей свет в глаза. Она не успела отвернуться. – Вы что, хотите, чтобы я задержал вас за непристойное поведение?
   – За что, за что?
   Кензи вдруг показалось, будто у нее из груди выкачали весь воздух, заменив его каким-то другим газообразным веществом, достаточно мощным, чтобы взорвать все вокруг. Она едва сдерживалась.
   «Дыши глубже, – уговаривала она себя. – Дыши глубже... Вот гад, еще полицейским значком прикрывается!»
   – А ну-ка убери фонарь, – сдержанно скомандовала Кензи. – Живо!
   Прозвучало это так властно, что Кензи даже сама удивилась. И Чарли, надо полагать, тоже – во всяком случае, он сразу повиновался.
   – Кензи! – послышался у нее из-за спины голос Ханнеса. – Насколько я понимаю, ты знакома с этим джентльменом?
   – Джентльменом! – презрительно фыркнула она. – Слишком много чести. Но раз уж на то пошло, – со вздохом продолжала Кензи, – то да, знакома. – И, бросив на Чарли возмущенный взгляд, добавила: – Точнее сказать, была знакома. До тех пор, пока он не записался в гестапо.
   Чарли пропустил этот выпад мимо ушей.
   – Чего ждем, приятель? По-моему, я просил предъявить документы. Жду. – Он значительно постучал ногтем по значку.
   Ханнес холодно посмотрел на него.
   Чарли ответил таким же взглядом.
   В воздухе скапливалось электричество.
   – О Господи! – вскипела Кензи. – Только этого мне еще не хватало. И время самое подходящее. – Шагнув в сторону, она прижалась к стене. – Ганс, – устало продолжала она, – действительно, покажи этому типу какую-нибудь бумажку. Может, тогда он наконец исчезнет?
   Ханнес молча вынул бумажник и извлек из него международное водительское удостоверение. Чарли посветил на него фонарем. Увиденное явно его потрясло.
   – Вы Ханнес Хокарт?
   – Как видите.
   – Тот самый Ханнес Хокарт?
   «Вот так раз! – подняла брови Кензи, переводя взгляд на Ханнеса. – Мне что, попался чемпион по теннису? Или какой-нибудь знаменитый автогонщик?»
   – Может быть, кто-нибудь мне объяснит наконец, что здесь происходит? – растерянно спросила она.
   Вместо ответа Ханнес достал из бумажника что-то еще. Кензи заглянула ему через плечо.
   Выяснилось, что это не гонщик и не чемпион по теннису – во всяком случае, если верить предъявленному документу.
   «Интерпол! – У Кензи упало сердце. – Так, хорошенькое дело, еще один легавый. Словно мне одного мало!»
   – Бывают же такие совпадения, – удивленно протянул Чарли и, поспешно выключив фонарь, протянул Ханнесу собственные верительные грамоты. – Я – Чарли Ферраро.
   Теперь настал черед удивляться Ханнесу.
   – Из спецгруппы по поиску похищенных произведений искусства? – недоверчиво переспросил он. – Тот самый, с кем мне предстоит работать весь следующий год?
   – К вашим услугам. – Чарли с улыбкой протянул ему руку.
   Кензи скрипнула зубами. Ладно, ей пришлось стать свидетельницей этой дурацкой стычки. Но уж болтаться тут только ради того, чтобы ей демонстрировали крепость полицейского братства – единственной вещи на земле более прочной, чем просто мужская солидарность, – увольте! Отшвырнув плащ Ханнеса, она вытащила из сумочки ключ, отперла входную дверь и тяжело затопала вверх по лестнице. «Интересно, – мелькнуло у нее в голове, – хоть один из двух заметил мое исчезновение?»
   А впрочем, какая разница? Пусть себе играют в свои мужские игры. Завтра рабочий день, и надо хоть немного поспать.

Глава 21

   Наутро сильный западный ветер полностью очистил небо от туч. В десятом часу над Манхэттеном величественно взошло солнце, ярко осветив застекленные башни, жилые дома, арки мостов. Лужи просохли, в воздухе запахло осенней свежестью.
   Зазвонил будильник. Кензи удалось поспать пять с половиной часов.
   По пути на работу она заскочила было в кафе выпить чашку кофе с бутербродом, но вовремя вспомнила, что из-за этой дурацкой выходки Чарли с бирманским рестораном в кармане у нее ни гроша. Помянув его лишний раз недобрым словом, она дотащилась до работы и выпила внизу жидкого кофе из бесплатного автомата.
   К счастью, Арнольд Ли, добрая душа, буквально заставил ее одолжить у него сорок долларов до зарплаты. Кензи рассыпалась было в благодарностях, но он и слушать не захотел.
   – Самое малое, на что я способен, – заговорил Ли на ломаном английском. – Надо же хоть как-то задобрить нового босса.
   – Никакой я не босс, – насупилась Кензи и быстро поведала ему историю с назначением Бэмби Паркер.
   К ее удивлению, Арнольд воспринял новость совершенно спокойно.
   – Посмотри на это дело с другой стороны, – сказал он, перестав дурачиться. – Так по крайней мере ты соскочила с крючка.
   – С крючка? О чем ты?
   – Скоро сама увидишь. – Арнольд расплылся в улыбке. – Она и полугода на этом месте не продержится, полетит вверх тормашками. Так что ты в любом случае ничего не проигрываешь. Более того, у тебя даже появляется преимущество – не придется ее шпынять. И волки сыты, и овцы целы.
   «Может, Арнольд и прав, – подумала Кензи, добравшись наконец до приличного кофе с булочкой. – Но с другой стороны...»
   В общем, там видно будет.
 
   Бэмби Паркер вплыла в «Бергли» в половине одиннадцатого. Первым делом она направилась в туалет. Заставив всех замолчать, она объявила о своем новом назначении.
   Присутствующие радостно загалдели.
   Двадцать минут спустя она лениво открыла дверь в кабинет Споттса.
   А ровно в одиннадцать появился адвокат Захария Бавоза, представляющий интересы анонимного клиента. Его сопровождали двое охранников. У одного из них в руках был небольшой, величиной с кейс, ящик с Гольбейном.
   Бэмби всмотрелась в картину. На ней была изображена девочка с букетом цветов и спаниелем на поводке. Судя по виду – подлинник, да и квитанция о покупке, совершенной в 1946 году, не вызывает сомнений.
   Чего же еще?
   Хотя, с другой стороны...
   Нет, Кензи или Арнольд ей не нужны. Да они днями или даже неделями будут принюхиваться, выискивая разные дефекты и перепроверяя подлинность. Кому это нужно? К тому же начальник теперь – она. И решение за ней.
   Бэмби отбросила последние сомнения.
   – Ну что ж, мы будем рады принять эту вещь на продажу. – Одарив адвоката самой радужной из своих улыбок, Бэмби потянулась к телефону.
   Через несколько минут появилась одна из служащих и повела Бавозу и обоих охранников вниз, где после обычных формальностей картина была помещена в стальной сейф.
 
   В это утро Чарли Ферраро дважды звонил Кензи.
   И дважды она вешала трубку.
   Не унывая, он решил выждать несколько дней и позвонить снова. Он был уверен, что со временем все утрясется.
   В полдень они встретились с Ханнесом Хакертом за обедом. Поедая с одинаковым аппетитом жаркое на ребрышках, они поговорили о том, как переправляются через границы краденые ценности, о все новых хитростях, к которым прибегают контрабандисты. Между делом Чарли упомянул, что Кензи работает в «Бергли».
   После обеда Ханнес ей позвонил.
   В ответ – молчание и брошенная на рычаг трубка.
 
   Карл Хайнц приземлился в мюнхенском аэропорту и тут же отправился на такси на отдаленную площадку, где его поджидал вертолет. Таможню и паспортный контроль ему проходить не пришлось.
   Двадцать минут спустя вертолет сел рядом с частной больницей в живописном месте у подножия Баварских Альп.
   Директор лично проводил Карла Хайнца в отделение интенсивной терапии. Здесь он и обнаружил сестру, несущую вахту у кровати пребывающего в коме отца.
   – Ну, как он? – Карл Хайнц нагнулся и поцеловал Софью в щеку.
   Но поцелуй пришелся в воздух: Софья мгновенно вскочила на ноги, поспешно хватая разбросанные по палате вещи. Посмотреть тут было на что: леопард (шляпа и пальто), черный крокодил (невероятных размеров сумка и туфли), слоновая кость (ожерелье, серьги, браслет).
   – Наконец-то! – выпалила она. – Я тут сижу двенадцать часов кряду. Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за избавление? – язвительно добавила Софья.
   Громко цокая каблуками, она направилась к двери, открыла ее рывком и только тут обернулась.
   – Добро пожаловать домой, – угрюмо сказала она.
   Карл Хайнц бессильно рухнул на стул. Даже две минуты наедине с сестрой были для него непосильными. Неудивительно, что ее муж выбрал удобный момент, да и был таков. Можно представить, каково жить с такой женщиной.
   Карл Хайнц перевел взгляд на больного.
   Кто...
   На какой-то момент ему показалось, что он не туда попал. Он заморгал и повнимательнее вгляделся в тощее тельце незнакомца, к которому тянулись трубки для искусственного дыхания.
   «Одно из двух, – лихорадочно думал он, – либо я действительно не в той палате, либо произошла какая-то чудовищная ошибка...»
   Ибо этот прозрачный, лишенный всяких половых признаков старичок не может быть его отцом. Невозможно себе представить такое превращение некогда цветущего мужчины, давшего ему жизнь. Нет-нет, это невозможно. Надо позвать врача, сказать, что произошло недоразумение...
   Да только никакого недоразумения не было. Это все-таки был он. Его отец. Старый князь.
   Быть может, всего лишь его призрак, и тем не менее...
   Прижав руки к груди, Карл Хайнц закрыл глаза. До чего же несправедлива жизнь, молча повторял он.
   Часы ползли один за другим. Время от времени бесшумно заходили врачи и сиделки, проверяли показания приборов, переворачивали больного, чтобы не было пролежней, тихо о чем-то переговаривались, сверяясь с записями. Вчерашний блестящий прием в «Метрополитене» казался отстоящим на миллионы световых лет, и только одна мысль стучала в голову: «Вот если бы Зандра оказалась здесь, рядом со мной...»
 
   А Зандра, ничего не ведая ни о внезапном отъезде Карла Хайнца, ни тем более о его причинах, точно к десяти явилась в «Бергли». Час ушел на инструктаж в отделе кадров, заполнение анкеты на получение вида на жительство, после чего ей вручили чек на двухнедельный аванс и кредитную карту в ближайшее отделение «Ситибанка».
   Далее Кензи, чрезвычайно довольная тем, что ее оторвали от телефона – уже дважды она бросала трубку, когда звонил Чарли, и только что повторила ту же операцию с Ханнесом, – повела ее в их общий отныне кабинет и познакомила с Арнольдом Ли.
   – Добрый день, – вежливо приподнялся он, по своему обыкновению коверкая слова, и с безупречным азиатским поклоном протянул Зандре руку. – Можете называть меня просто Арнольдом. Добро пожаловать.
   Поначалу Зандра попалась на этот крючок, но Кензи тут же все поставила на свои места.
   – Он отлично говорит по-английски, – сердито бросила она. – И если позволишь дать тебе совет, то, как только он снова начнет эту бодягу, просто вели ему заткнуться.
   – Хорошая мысль. – Зандра повернулась к Арнольду: – Заткнись!
   Все трое расхохотались. Начало дружбе было положено.
   Первый день в «Бергли» для Зандры прошел как в тумане. Наверное, об этом она всегда и мечтала. Настоящая работа, где она будет добывать себе пропитание, занимаясь в то же время полезным делом. В этот момент Зандра была уверена, что ничего лучшего в ее жизни уже не будет.
   И как здорово, что свое место она нашла в известной ей области, словно долгие годы, проведенные среди шедевров живописи в величественных домах ее родичей, были специальной подготовкой именно к этой работе!
   Всякие сомнения относительно ее профессиональной пригодности испарились в первый же день. Правда, в отделе царила столь хорошо ей знакомая, весьма специфическая атмосфера больших денег. Но в то же время она чем-то неуловимо отличалась от чопорного, на все пуговицы застегнутого мира, в котором она жила прежде. Зандра почувствовала себя птицей, которая после долгого плена в запертой клетке вырвалась на свободу.
   Все здесь нравилось Зандре. Ни о каком другом месте и думать не хотелось. Даже самые обычные вещи казались ей необыкновенно интересными и захватывающими.
   Кензи и Арнольд познакомили ее со служащими из других отделов, объяснили, чем придется заниматься в отделе старых мастеров, завалили каталогами прежних аукционов и отчетами по продажам. В конце концов они повели ее вниз, где в огромных стальных сейфах под землей со специальной, поддерживаемой на определенном уровне температурой хранились триста двенадцать полотен старых мастеров, которые предстоит выставить на продажу на ближайших торгах.
   И именно тут, оказавшись в сверкающем мире красок, Зандра удивила не только Кензи и Арнольда, но и себя самое – таких познаний она за собой не подозревала.
   – О Господи, Одри. У него потрясающе получались эти славные зверьки.
   И еще: – Так. Французская школа. XVIII век. По платью можно узнать. А натурщица скорее всего была англичанкой.
   И: – Ну на что это похоже! Какой, интересно, сапожник реставрировал эту картину? И кто на нее теперь позарится?
   И: – Вот это натюрморт! Если только зрение мне не изменяет – Кристофаро Мунари. На таком состояние можно заработать!
   И: – А это еще как сюда попало? По-моему, явная подделка. Советую тщательно проверить. Похоже, кто-то хорошо потрудился.
   Арнольд и Кензи смотрели на нее, открыв рот.
   – Ой, кажется, я слишком заболталась! Прощу прощения, мне вовсе не хотелось показаться всезнайкой. Просто, гостя у родичей, я видела такие собрания...
   – Да не в этом дело, – мягко прервал ее Арнольд. – Просто мы с Кензи и вообразить не могли, что на место Бэмби Паркер придет такой толковый сотрудник. Да и дело ты, видно, любишь.
   Польщенная Зандра залилась краской.
   – Бэмби Паркер, – повторила она. – А кто это такая?
   – Скоро узнаешь, – заверила ее Кензи. – О Господи, и как же это мы умудрились проморгать? – засуетилась она. – Хорошо, что ты заметила...
   – Не волнуйся, дорогая, – сказала Зандра. – Сейчас займусь этим. Да, кстати, в какой газете лучше всего искать объявления о жилье?
   – Ты имеешь в виду квартиры? – уточнила Зандра.
   – Ну да. Жить где-то надо.
   – Ну что ж, удачи! Хотя вообще-то квартиры на Манхэттене дороги. Работать здесь, конечно, почетно, однако на шампанское с икрой не хватит. Разве что на рис с зеленым горошком, – сухо добавила Кензи.
   – Что же делать? Жить, повторяю, где-то надо.
   – А запросы у тебя большие?
   – С моими деньгами? Спальня, кухня, туалет – вот и все.
   – Э-э... вообще-то я как раз ищу соседку.
   – Отлично!
   – Не спеши. Перед тем как прыгать в воду, неплохо хотя бы ногу окунуть. Словом, загляни как-нибудь в мою берлогу, осмотрись.
   – Сегодня после работы годится?
   – Вполне. Но должна тебя предупредить, ты будешь разочарована.
   – Вряд ли, – улыбнулась Зандра.
   После двенадцати Зандра сбегала в «Ситибанк» и открыла счет, получив попутно наличными по чеку. На обед она перехватила на бегу сандвич, а оставшееся до конца рабочего дня время посвятила изучению сомнительных полотен и их происхождения – процедура длинная и утомительная.
   Зандра тем не менее нашла это занятие весьма интересным – скорее ребус разгадываешь, чем трудишься в поте лица.
   После работы они отправились с Кензи к ней домой.
   – Боюсь, ты привыкла к большей роскоши, – пробормотала Кензи, возясь с замком.
   Раздался последний щелчок, Кензи толкнула дверь, включила свет в передней и отступила в сторону:
   – Проходи.
   Зандра с любопытством огляделась вокруг.
   – Потрясающе! Так много места и такой... почти английский комфорт. И как это тебе удалось так устроиться?
   Поворачивая по пути выключатели, Кензи повела ее по квартире.
   – Кухня. Сейчас таких на Манхэттене уже не строят, это примерно двадцатые годы... ванная... моя спальня.
   Зандра заглянула внутрь.
   – Здорово! И так уютно.
   – Тесно, ты хочешь сказать, – улыбнулась Кензи, пожимая плечами. – Ну да что поделаешь, другое не по карману. – Она открыла дверь напротив. – А здесь никто не живет. То есть пока не живет. Твоя территория. Надеюсь, тебя не смущает, что она уже обставлена?
   Зандра перешагнула через порог и огляделась. Такой симпатичной эклектики в обстановке она еще не встречала.
   – Все это за бесценок скуплено на аукционах, ушами только не надо хлопать, – с хитрой улыбкой похвастала Кензи. – Как видишь, я умею обделывать делишки. Во всяком случае, люблю.
   – Восторг! Беру. Ну вот, кажется, опять наглею. Беру, если, конечно, ты берешь меня.
   – Скажешь тоже! – поразилась Кензи. – Разумеется, беру, – решительно заявила она. – А как же иначе?

ЦЕЛЬ: «БЕРГЛИ»
Обратный отсчет времени

    Пустошь, Невада, 22 ноября
 
   «Пустошь» – не название населенного пункта; на уединенном плато неподалеку от федерального шоссе действительно ничего нет на много миль вокруг, кроме разве что совершенно заброшенной ныне заправочной станции, поставленной здесь десять лет назад.
   Но этим вечером к ней с разных сторон подъехали один за другим два автомобиля. Выключив фары, они незаметно припарковались сзади, так что с шоссе заметить их было невозможно.
   Джип «Чероки» прибыл из Вегаса.
   Четырехдверный пикап – из Рино.
   Стали они друг к другу багажниками, так что водителям, обоим в кожаных перчатках, надо было переговариваться через опущенные стекла.
   Никто их не сопровождал. И оба выглядели точь-в-точь как в Макао – только в общих очертаниях люди, а в остальном – чистые роботы. Оба в комбинезонах и масках, закрывающих половину лица, опутанные проводами, искажающими голос, они смотрели друг на друга сквозь темные очки.
   Первым заговорил тот, что был в джипе.
   – Какие новости? – отрывисто спросил он скрежещущим голосом.
   – Удалось связаться со всеми десятью специалистами, о которых вы говорили, – в тон ему ответил человек из пикапа. – Пять уже в надежном месте, включая одного из тех, что отбывали срок. Мы вытащили его из тюрьмы только на прошлой неделе.
   – Из Мексики? На вертолете?
   – Точно. И в тот же день переправили в Техас.
   Раздался смех – словно косой прошлись по ржавому железу.
   – А эти болваны все еще ищут его в Мексике, полицию всей страны на ноги поставили!
   – Остальные трое пока в тюрьме?
   – Мы с ними работаем. Тот, что в Колумбии, и другой, в Турции, считайте что на свободе. А вот со взрывником из Ирландской армии освобождения дело потруднее. Он сидит в английской тюрьме, а это – настоящая крепость. Насколько я понимаю, точный график еще не составлен?
   – Пока нет, но только до тех пор, пока не вытащим нашего приятеля из Англии. Все упирается в него.
   – И некем заменить?
   – Невозможно! – Человек из джипа решительно покачал головой. Вообще-то взрывников найти нетрудно, но эту работу он мог доверить только ирландцу. Донахью Килдер был настоящим артистом в своем деле, мог поднять на воздух целое здание, используя лишь подручные средства, на вид такие безобидные, что их не заметит даже команда самых придирчивых и опытных экспертов.
   Несчастный случай – таково будет задание, которое он даст ирландцу. Все должно выглядеть, как результат несчастного случая. Именно к такому заключению следует подтолкнуть розыскников и аналитиков. Смерть в результате несчастного случая – и только так! Ибо взрыв – это основа, краеугольный камень всей операции. И после «несчастного случая» пойдет отсчет времени.
   Одна-единственная попытка – больше ирландцу не дано, иначе вся тщательно, до последней мелочи рассчитанная операция пойдет прахом.
   – Да, только Килдер! – твердо повторил человек из джипа. – Его необходимо вытащить!
   – Ясно. А цель?
   – Это вам знать совершенно не обязательно. Более того, избыток информации влечет за собой немедленную и неминуемую смерть.
   Усиленное многочисленными датчиками предупреждение прозвучало особенно угрожающе.
   – А как же ирландец? – помолчав, спросил водитель пикапа. – Уж его-то вам придется посвятить во все детали. Что с ним будет после выполнения задания?
   – А вы как думаете? Мертвые молчат.
   Человек в пикапе согласно кивнул:
   – А что с полагающимися ему десятью миллионами? Как ими распорядиться?
   – А это нам с вами маленький подарок. Разделим пополам. Но только еще раз напоминаю: ирландца необходимо вызволить, в противном случае все отменяется. Ясно?
   – Вполне.
   – Ну вот и отлично. В таком случае, если вопросов больше нет, можно разъезжаться. При необходимости буду связываться как обычно.
   Приняв эти слова за приказ, водитель пикапа повернул ключ зажигания, включил первую скорость, медленно, с потушенными фарами объехал заправку и огляделся по сторонам.
   Машин на шоссе не видно.
   Резко вывернув руль вправо, он нажал на акселератор и только после того, как пикап рванулся вперед, включил свет и сквозь ночь направился на север.
   Назад на север, в Рино. В «самый крупный из маленьких городов земли».
 
   Водитель джипа просидел еще несколько минут с заглушенным двигателем. Затем проехал несколько метров, остановился сбоку от заправки и, настороженно прислушиваясь, посмотрел во все стороны. Впереди мелькнули огни автомобиля, стремительно направляющегося куда-то в северном направлении. Он терпеливо выждал, пока они исчезнут, и лишь затем выжал до отказа педаль газа.
   Джип поглощал милю за милей в своем стремительном полете на юг.
   Назад на юг, в Вегас. Назад, в этот сверкающий огнями вертеп, расположенный прямо посередине пустыни Махаве.
   Еще сто пятьдесят с чем-то миль, и он будет на месте.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

    Споры вокруг предстоящей продажи Гольбейна
 
    Нью-Йорк, 9 января (Ассошиэйтед пресс)
 
    Официальные представители «Бергли» заявили вчера, что картина, происхождение которой вызвало жаркие дебаты среди экспертов и дилеров по обе стороны Атлантики, будет выставлена на аукцион до конца текущего месяца.
    Речь идет о картине Ганса Гольбейна-младшего «Девушка с цветами и спаниелем» (18,25 на 12,5 дюйма), написанной после 1532 года, во время второго пребывания художника в Англии.
    В то время как многие эксперты убеждены, что картина была похищена из одного из замков неподалеку от Дармштадта после Второй мировой войны, в «Бергли», опираясь на данные под присягой свидетельства, утверждают, что ее купил один американский офицер, наследники которого после его смерти и выставляют ее на торги.
    Эллисон Стил, главный аукционист «Бергли» в Северной Америке, заявила, что, согласно законодательству, легальность происхождения и приобретения картины гарантирует продавец, а не аукционная компания. Комментария от Шелдона Д. Фейри, председателя правления и президента «Бергли», получить не удалось, вчера его не оказалось в городе...

Глава 22

   – Безобразие! Катастрофа! Кто теперь будет за все отвечать?
   Громовые раскаты донеслись до Кензи, когда она уже открывала дверь в конференц-зал. Мечтая лишь об одном – съежиться так, чтобы ее никто не заметил, – Кензи повернула ручку и проскользнула внутрь.
   Окна были задернуты тяжелыми шторами, и лишь косые лучи зимнего солнца освещали внушительную фигуру Шелдона Д. Фейри, сидевшего во главе длинного стола заседаний.
   – Как могло это случиться... этот грандиозный скандал, мне совершенно непонятно...