Гулд Джудит. Чертовски богат

   – Что-о?
   Зандра сдвинула брови и принялась сосредоточенно считать. Глаза у нее вдруг расширились.
   – О Господи, – выдохнула она, – а ведь вы правы! Но только не говорите, что...
   – Опыт меня научил, – перебил ее доктор, – воздерживаться от предположений. Полагаю, вам известно, что, как правило, женщины зачинают на четырнадцатый, пятнадцатый и шестнадцатый день после начала менструации.
   – Да-да, конечно, – нетерпеливо кивнула Зандра.
   – Естественно, это правило знает исключения. Человеческий организм полон загадок. Женщина может понести в любой момент.
   – Но если вы действительно полагаете, что есть вероятность...
   – Повторяю, ваше высочество, – мягко перебил ее доктор, – я никогда и ничего не полагаю. Если нет возражений, сделаем необходимые анализы, а там кто знает, – улыбнулся он, – может, вам вовсе не нужна моя помощь.
   Он нажал на кнопку звонка. Почти сразу же на пороге появилась Сильвия.
   – Да?
   – Проводите ее высочество в лабораторию.
   Доктор что-то отметил в карте, захлопнул папку и передал ее Сильвии.
   – Сделайте ее высочеству анализ на мышку.
   – Слушаю, доктор.
   Зандра поднялась и вопросительно посмотрела на Розенбаума.
   – У нас тут своя лаборатория, – пояснил он. – Много времени это не займет. А затем, если понадобится, конечно, проведем полное гинекологическое обследование. – Он успокаивающе улыбнулся. – Да не нервничайте вы так. Это еще не конец света.
   «А может, и конец, – подумала Зандра. – Во всяком случае, для Хайнца».
   Она непроизвольно положила руку на живот.
   «Девочка. О Господи! Если это девочка, не знаю, что и делать. Лучше об этом не думать».
 
   Доктор Розенбаум жестом подозвал темнокожую сиделку в косичках и с кудряшками, и с ее помощью Зандра сошла с гинекологического кресла.
   – Ну? – Она нервно мяла слегка сбившийся на сторону светло-голубой халат.
   – После, – рассеянно сказал доктор. – Квин поможет вам переодеться, а Сильвия проведет ко мне в кабинет.
   Он сорвал с рук резиновые перчатки, бросил их в корзину и вышел из лаборатории.
   – Я что-нибудь не так сказала? – Зандра растерянно повернулась к Квин, снимавшей с вешалки ее одежду.
   – Да нет, дорогуша, – проворковала Квин. – Просто доктор думает. Ну что, одеваемся?
   Через четверть часа Зандра снова оказалась в кабинете доктора Розенбаума, походящем скорее на салон. Сильвия вышла и тщательно закрыла за собой дверь.
   Нацепив на переносицу очки, доктор листал ее карту, делая время от времени какие-то пометки.
   – А где мой муж? – огляделась Зандра.
   – Сейчас ему делают анализ крови. А мне тем временем надо задать вам пару личных вопросов.
   Анализ крови! Личные вопросы!
   – А что? – нервно поежилась Зандра. – Что-нибудь не так?
   – Все нормально, ваше высочество. Присаживайтесь.
   Зандра опустилась на самый краешек кресла.
   Доктор снял очки, сунул их в футляр, закрыл карту и положил на нее обе ладони.
   – Вы беременны, – лаконично объявил он.
   – Беременна? – едва слышно повторила Зандра.
   Доктор молча кивнул.
   Зандру охватили противоречивые чувства, нечто среднее между радостью и отчаянием. Голос ее дрожал:
   – Вы уверены?
   – Совершенно уверен. Все анализы положительные. Правда, на столь ранней стадии что-нибудь определенное сказать затруднительно.
   Зандра глубоко вздохнула.
   – Судя по всему, – продолжал доктор, – вы забеременели в первые же дни замужества.
   – Позвольте спросить, доктор, – после некоторого молчания сказала Зандра.
   – Для того вы и пришли сюда. Прошу вас, – улыбнулся он.
   – Когда можно будет определить пол ребенка?
   – К сожалению, только между четырнадцатой и семнадцатой неделями беременности.
   – Так долго?!
   – Любые попытки выяснить это раньше традиционными способами, – покачал головой доктор, – могут привести к выкидышу.
   – Проклятие!
   – Но есть новая методика, позволяющая взять пробы между восьмой и одиннадцатой неделями. Иными словами, через шесть недель. Скажем... для надежности, четырнадцатого мая. И тогда, если решите, можно будет без риска сделать аборт.
   Зандра глубоко задумалась.
   – Мужу нужен сын, – выговорила она наконец, – и все же...
   – И все же внутри вас загорелась искорка новой жизни, – сочувственно договорил доктор. – Отлично вас понимаю.
   – Спасибо, доктор, – Зандра посмотрела ему прямо в глаза, – за то, что сказали мне первой.
   Розенбаум слегка кивнул все с тем же обычным для себя непроницаемым выражением лица.
   – А теперь, если можно, пригласите мужа. Это ведь и его ребенок, он тоже имеет право знать.

Глава 53

   Первые два месяца нового года дела шли потрясающе. Из недели в неделю «Бергли» побивал и «Сотби», и «Кристи», акции «Голдмарт» неуклонно поднимались в цене, Бэмби Паркер исправно делала свое дело, а новая корпорация «Голдглоуб интернейшнл», с идеей которой давно уже носился Голдсмит, казалось, начала обнаруживать первые признаки жизни.
   А затем наступила черная пятница 31 марта.
   По крайней мере для Роберта А. Голдсмита.
   Начать с того, что все пошло наперекосяк уже на его утренней встрече с инвесторами и управляющими фондов. Имея в своем распоряжении акций «Голдмарт» и «Бергли» на шесть миллиардов, они пригрозили их массовым сбросом, если Голдсмит не приостановит создание всемирного картеля.
   Это означало – прощай, мечта!
   Прямым результатом этого стало резкое – на четыре с лишним пункта – падение акций сети ресторанов быстрого питания.
   А это означало потерю пятнадцати с чем-то миллионов долларов.
   Это случилось в полдень. А потом... потом пришла беда совсем другого рода.
   В эту пятницу, 31 марта, против него сошлось все – коммерческие неудачи и связанное с ними дурное настроение, могучая эрекция, заболевший парикмахер, отложенное деловое свидание и, наконец, выставка предметов ювелирного искусства.
 
   К часу дня Роберт понял, что на сегодня с него хватит. Стало ясно: чем дольше он будет торчать у себя в кабинете, тем больше свалится на него дурных новостей. Лучше бы он сегодня утром вообще с постели не вставал.
   Постель.
   Вот это идея! От одного только этого слова он возбудился. Разве есть лучшее средство от всех неприятностей и забот?
   Роберт схватил трубку и поспешно набрал номер Бэмби Паркер.
   Правда, сегодня такой день, что ее вполне может не оказаться...
   – Бэмби Паркер, – прочирикал знакомый девичий голосок.
   – Слава тебе Господи! – выдохнул Роберт. – Ты («Ну не чудо ли?» – проговорил он про себя) дома!
   – Ро-оберт! А где же мне еще быть? – прикинулась обиженной Бэмби. – Что-нибудь случилось?
   – То случилось, – прорычал он, – что у меня стоит так, что в штанах вот-вот дырка будет. Надо что-то срочно предпринимать!
   – Ясно. Вот почему ты беспокоишь рядовую служащую.
   – Рядовую служащую! – Роберт с трудом удержался от смеха. Кому она морочит голову? Если верно то, что о ней говорят, то уж служит она меньше всего. – Ладно, надо увидеться.
   – Когда?
   – Прямо сейчас.
   – М-м-м, – игриво промычала она. – Сейчас посмотрю свое расписание.
   – К черту расписание! – прорычал Роберт. – Выхожу. Будь дома.
   Через минуту он уже сидел в автомобиле, пробиваясь через пробку на Уолл-стрит.
   Путь лежал в верхнюю часть Манхэттена.
   Навстречу беде.
 
   Событие для Книги рекордов Гиннесса. Готова к выходу, а идти некуда.
   Дина уж и не припомнит, когда у нее в последний раз выдавалась свободная минута, и теперь чувствовала себя совершенно потерянной.
   Все началось с того, что позвонил Сергей, ее парикмахер, и сказал, что заболел, встречу придется перенести. Или, если угодно, его кто-нибудь заменит.
   Дина бросила взгляд в зеркало, тщательно изучила состояние ногтей и сказала, что время терпит, отложим до понедельника.
   Затем, щедро надушившись, она уже направлялась к двери, когда на пороге появился Джулио.
   – Вам звонят, мадам.
   – После, – отмахнулась Дина, – я спешу.
   В ресторане «Ле Сирк» у нее была назначена встреча со Сьюзи, сестрой Бекки.
   – На проводе виконтесса де Сен-Малле, мадам.
   – Сьюзи? Это меняет дело.
   Как выяснилось, действительно меняет. Ее приятельница поскользнулась, сломала большой палец на ноге и попала в травматологический пункт.
   Так у Дины образовались два свободных часа. Немедленно встала проблема, чем их занять. О «Ле Сирк» не может быть и речи – в одиночку туда не ходят.
   Дина попыталась дозвониться до Зандры. Она оказалась в Париже.
   Бекки! Эта обедает с кем-то еще.
   Вот черт, выругала себя Дина. Давно надо было последовать совету Бекки, которая еще две недели назад уговаривала ее найти себе постоянного спутника.
   Кого-нибудь посмазливее. Или поумнее. Но главное – чтобы в любой момент мог составить даме компанию.
   В общем, спутника-холостяка, а еще лучше – того, кого в обществе считают гомосексуалистом, и, стало быть, ни ей, ни Роберту опасаться нечего.
   Но из рукава такого не вытянешь. Надо побыстрее этим заняться, решила про себя Дина.
   Но это завтра. А сейчас что ей делать?
   Так, посмотрим, что можно придумать.
   Может, съездить домой, посмотреть, как идет ремонт?
   Нет. Там полно пыли.
   Может, просто прилечь и отдохнуть?
   Нет. Ей просто необходимо выйти на улицу.
   Тут ей попал на глаза каталог ювелирной выставки, и она вспомнила, что завтра аукцион. И стало быть, сегодня последний день, когда сокровища открыты для осмотра. Она давно уже собиралась туда зайти, посмотреть, как идут продажи, да все не находилось времени.
   Ну что ж, сейчас у нее время есть. К тому же «Бергли» совсем рядом, всего в квартале от выставки.
   Что может быть лучше?
 
   Кензи удивлялась самой себе. Вот уже несколько недель как они работают с Аннализой Барабино, а она все никак не может понять, что это за человек.
   Нет, у Кензи к ней не было претензий. Напротив, такие трудолюбивые и знающие работники не встречались ей раньше. Аннализа первой приходила на работу и последней с нее уходила.
   Словом, полностью отдавалась своему делу...
   И тем не менее...
   Кензи смущала какая-то безликость молодой женщины. Возникало ощущение, что, кроме работы, для нее в жизни больше ничего не существует. В ней не хватало живости, какой-то искорки.
   А общаясь с людьми по делам, не имеющим отношения к работе, она неизменно замыкалась в себе.
   – Привет, Аннализа. Как провела уик-энд?
   – Спасибо, нормально.
   – Чем занималась?
   – Да так, ничего особенного. А теперь, если не возражаешь, я займусь...
   Или:
   – Привет, крошка! Может, перекусим вместе?
   – Извините, Арнольд, не получится. Работы много. Приятного аппетита.
   – С вами он был бы еще приятнее.
   – Со мной? Да что вы! Совсем наоборот, я на вас только тоску нагоню.
   Но когда Аннализа всматривалась в картину и рисунок, ее лицо совершенно преображалось, и она с живым интересом пускалась в рассуждения о сюжете и его авторе, обнаруживая при этом незаурядное знакомство с малоизвестными фактами и способность постигать самые сложные материи; но стоило ей спуститься с высот искусства на грешную землю, как она немедленно уползала в свою раковину.
   Этого Кензи решительно не могла понять.
   Аннализа вроде слабенькой, подбитой птицы, думала она. Наверное, когда-то ее сильно обидели, и она все никак не может прийти в себя. Недаром она всегда вспыхивает, когда с ней заговаривают, ходит с опущенной головой и неизменно прячет глаза.
   Мысли об этой девушке, такой застенчивой, серьезной и погруженной в себя, преследовали Кензи постоянно.
   – Ты хоть слышал, как она смеется? – спросила она как-то Арнольда.
   – Никогда. Да что там смеется – подобия улыбки не видел.
   – А может, – задумчиво сказала Кензи, – у нее и повода улыбаться нет.
   – Возможно.
   Тем не менее Кензи дала себе слово вытащить Аннализу из ее раковины. Она заявила Арнольду, что берет ее под свое крыло.
   – Сочувствую, – вздохнул он, – работенка та еще. Видит Бог, я и сам пытался. И уж если я не взял даже первого барьера...
   – Может, это потому, что ты мужчина. А она, допустим, не доверяет мужчинам. Как знать, вдруг у нее есть для этого основания.
   – А если она просто синий чулок?
   – Не думаю. – Кензи покачала головой. – Она страдала, Арнольд. Что-то такое случилось в ее жизни.
   – Святая Кензи, покровительница одиноких и покинутых, принимается за дело! – добродушно усмехнулся Арнольд.
   Кензи решила пригласить Аннализу на обед, хотя это было легче сказать, чем сделать. Тем не менее после четырех вежливых отказов подряд она твердо заявила:
   – Все, больше никаких отговорок. За обедом будем говорить только о делах, так что вы просто должны пойти со мной. Это приказ.
   – Ну что ж, Кензи, – робко молвила Аннализа, – надо так надо.
   – Прекрасно. Китайцев любите?
   Аннализа задумалась.
   – Люблю фарфор, а вот живопись, на мой вкус, чересчур стилизована.
   – Да я не о том. Китайскую кухню, спрашиваю, любите?
   – А-а, – беспокойно заерзала Аннализа. – Честно говоря, даже не знаю.
   Кензи повела ее в китайский ресторан, где, усевшись за столиком на двоих, они принялись изучать меню. Впрочем, Аннализа почти сразу отложила свою карту.
   – Что, уже выбрали? – спросила Кензи.
   – Нет, – покачала головой ее спутница, – просто я не привыкла обедать в ресторанах. Так что не знаю, что и заказать.
   – Зато я знаю.
   Себе она заказала пельмени и большую тарелку овощей в соусе чили, а Аннализе фаршированные блинчики и жареные креветки.
   – И побольше риса, – велела она официанту.
   В ожидании заказа они потягивали чай из пиал. Кензи не могла не заметить обкусанные ногти Аннализы.
   При более пристальном изучении обнаружилось и еще кое-что. Блузка у нее измята, на плечах пиджака – густой слой перхоти.
   «Скоро она снова сделается похожей на побирушку, – печально подумала Кензи. – Вот черт, как бы ей сказать, что за собой все-таки надо следить, не задевая при этом ее чувств? Сейчас, во всяком случае, время явно неподходящее».
   Пытаясь начать разговор, Кензи приветливо улыбнулась:
   – Я так мало о вас знаю и, честно говоря, надеялась воспользоваться этим случаем, чтобы познакомиться поближе.
   – Я училась в Амброзиане, – послушно кивнула Аннализа, – под руководством профессора Фиорентино...
   – ...а потом работала в Уффици, – не дала ей договорить Кензи. – Все это мне известно. Я имела в виду нечто совсем другое... Ну, скажем, более личное.
   – Личное? – непонимающе посмотрела на нее Аннализа.
   – Ну да. Откуда вы? Чем увлекаетесь? Есть ли у вас братья или сестры...
   Аннализа побледнела и напряглась, словно в ожидании удара. Рот у нее открылся, глаза наполнились слезами. Она быстро отвернулась.
   Такой реакции Кензи не ожидала.
   – Извините, дорогая, – виновато сказала она, – не хотите – не говорите. Если угодно, можете вообще рта не открывать.
   Аннализа кивнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Выглядела она сейчас такой маленькой, хрупкой и покинутой...
   – Ничего страшного. Просто... есть вещи, о которых я не могу...
   – Понимаю.
   Показался официант.
   – Ну вот и еда подоспела, – бодро заметила Кензи.
   Аннализа с изумлением воззрилась на множество тарелок и чашек, в мгновение ока заполнивших весь стол.
   – Это уж чересчур! – воскликнула она. – Никогда мне столько не съесть.
   Кензи сорвала с палочек фольгу и хищно прицелилась:
   – Ну, чего ждем? Налетайте!
   Аннализа ела молча, глотала пищу, почти не прожевывая, так, словно неделями не прикасалась к горячему. Кензи еще с закуской не справилась, когда Аннализа отложила вилку и откинулась на спинку стула.
   Стоявшие перед ней тарелки и чашки опустели, от риса тоже мало что осталось.
   – Может, повторим? – в шутку предложила Кензи, не оставлявшая надежды хоть как-то растопить лед.
   – Нет, нет, – серьезно ответила Аннализа. – Спасибо за беспокойство.
   «О Господи, – в отчаянии подумала Кензи, – неужели у нее совсем нет чувства юмора?»
   – Я... Мне, пожалуй, пора, Кензи, – беспокойно заерзала Аннализа.
   – Но ведь обеденный перерыв еще не кончился, – удивленно посмотрела на нее Кензи.
   – Да, конечно, но, знаете ли, столько дел...
   – Ну что ж, – с принужденной улыбкой проговорила Кензи.
   Аннализа открыла черную сумочку, которую выбрал для нее Арнольд.
   – Сколько с меня?
   – Нисколько, – отмахнулась Кензи. – Я включу эту сумму в представительские расходы. Контора платит.
   – Правда?
   – Ну да. – Кензи решила, что в данном случае проще всего солгать.
   – Что ж, в таком случае спасибо за приглашение. – Аннализа аккуратно отодвинула стул и поднялась. – Приятного аппетита. – Словно защищаясь от чего-то, она слегка согнулась, опустила глаза и быстро вышла из ресторана.
   Кензи посмотрела ей вслед. Арнольд прав, со вздохом подумала она. Покровительница одиноких и покинутых действительно придумала себе работенку.
 
   В последнее время Роберт совсем утратил бдительность, времена, когда он боялся собственной тени, остались далеко позади.
   Раньше, отправляясь к Бэмби, он всегда велел шоферу загонять машину в подземный гараж и уже оттуда лифтом поднимался на двадцать седьмой этаж Башни. Так что видел его только охранник внизу.
   И все сходило ему с рук.
   Со временем он несколько успокоился и подъезжал уже ко входу в «Бергли», где его с поклоном встречал привратник. Правда, Роберт не забывал оглядываться по сторонам на случай неожиданного появления жены.
   И снова ни единого прокола.
   В конце концов он перестал и оглядываться. Зачем ему искать какие-то предлоги? Как справедливо отметила Бэмби, его появление здесь всегда оправдано.
   Оправдано – это уж точно. Местечко славное, и фактически все оно принадлежит ему. Это его пирог. А ведь еще совсем недавно он пробирался сюда, как какой-то провинившийся евнух. Смех, да и только!
   На сей раз, едва лимузин притормозил у главного входа, он выскочил из машины и, не оглядываясь по сторонам, затопал вперед. О чем ему вскоре придется сильно пожалеть.
 
   Ожидавшая на перекрестке зеленого света Дина так и подпрыгнула. Ее острый взгляд немедленно отметил появление большого черного «кадиллака» с затененными окнами и служебным номером.
   Все ясно. Это Роберт. Ее Роберт. Только с чего это он летит в Башню, как на пожар?
   Повинуясь мгновенному импульсу, Дина изменила планы и решила преподнести мужу сюрприз. Может, даже удастся вытащить его в ресторан. Она забыла позвонить в «Ле Сирк», так что там скорее всего еще держат для нее столик.
   А на выставку можно заглянуть и попозже – время есть.
   Обед с мужем. А почему бы, собственно, и нет? Когда они в последний раз обедали вместе – не упомнишь. Для разнообразия даже неплохо.
   Дина решительно двинулась в сторону Башни.
 
   – Черт! – Роберт нетерпеливо посмотрел на мелькающие на панели цифры. Он был во всеоружии и готов к взлету.
   К сожалению, о лифте того же сказать было нельзя. Три из шести кабин на ремонте. Одна ползет вверх. Две вниз.
   – Ну же, ну! – подпрыгивал он на месте, дрожа от нетерпения. – Да когда же появится этот чертов лифт! Сколько можно ждать?
   Бамс! – бронзовые двери беззвучно раздвинулись.
   – Наконец-то! – пропыхтел Роберт, влетая внутрь и нажимая нужную кнопку.
 
   Водитель Роберта был слишком поглощен рассматриванием скабрезных фотографий в глянцевом журнале, который всегда держал под сиденьем, чтобы заметить приближение Дины. А Роберта давно и след простыл.
   И лишь привратник, не знавший Дину в лицо, при ее виде распахнул тяжелую входную дверь.
   – Чем могу быть полезен, мадам?
   – Сюда только что вошел мистер Голдсмит. Где мне его найти?
   Лицо мужчины превратилось в непроницаемую маску.
   – Прошу прощения, мадам?
   – Мистер Голдсмит, – нетерпеливо повторила Дина. – Слушайте, я своими глазами видела, как он входил сюда. И машина его снаружи. Мне надо его видеть.
   – Извините, мадам, но ничем не могу быть полезен.
   – Да? А мне кажется, что можете.
   Привратник распахнул дверь:
   – Мадам?
   Дина и с места не тронулась.
   – Да вы знаете, кто я такая?
   Привратник равнодушно посмотрел на нее. Перед ним была привлекательная дама лет тридцати, всячески скрывающая свой возраст.
   – Боюсь, что нет, мадам. А теперь, не будете ли так любезны...
   – Не буду! – Дина сорвала с плеча сумку, вытащила бумажник и, порывшись в нем, ткнула, словно лезвие ножа, привратнику в нос водительское удостоверение. – Как видите, я – Дина Голдсмит. – Она выдержала короткую паузу. – Миссис Роберт А. Голдсмит.
   Бедняга застыл на месте.
   – Э-э, извините, миссис Голдсмит. Я не сразу вас узнал...
   – Ничего страшного. Итак, где мне найти мужа?
   Привратник почуял приближение большой беды. Он, как, впрочем, и любой служащий, в точности знал, где отыскать мистера Роберта А. Голдсмита. Точно так же все знали, что обладательница квартиры на двадцать седьмом этаже угощает его не чаем с пышками.
   «А впрочем, одна пышка там точно есть», – пошутил как-то местный острослов.
   Но сейчас привратнику было не до шуток. Меньше всего ему хотелось стать свидетелем семейных разборок.
   – Ну? – нетерпеливо пристукнула каблуком Дина. – Я жду.
   Он смущенно переступил с ноги на ногу, глубоко вздохнул и отвел глаза.
   Дине все стало ясно.
   Итак, Роберт здесь явно не по делам. Встречается с кем-то... с какой-нибудь шлюшкой.
   – Где? – процедила она сквозь зубы.
   – Апартаменты 2714, – робко пробормотал привратник.
   – Благодарю.
   Дина двинулась было к лифтам, но тут же остановилась и, обернувшись, полоснула привратника взглядом-бритвой.
   – Да, и вот еще что. Настойчиво рекомендую никуда не звонить и никого ни о чем не предупреждать. Я ясно выразилась?
   – Да, мадам. – Перед глазами привратника замаячил призрак безработицы.
   Дина промчалась через вестибюль. Раздвинулись двери лифта. Она нажала кнопку, и кабина поползла вверх.
 
   Роберт нетерпеливо давил на звонок.
   Ну, где там эта сучка застряла?
   Ему вовсе не улыбалось торчать на лестничной площадке. Все на виду, тем более что рядом лифты.
   – Иду, иду, – послышалось изнутри.
   Дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла цепочка.
   – Какого дьявола? – буркнул Роберт.
   – В ванной была. – Бэмби капризно надула губы.
   – Ладно, впускаешь?
   – Милости прошу, – захихикала она и, откинув цепочку, широко распахнула дверь. – Привет, любовничек. Побаловаться пришел?
   Еще как! От одного ее вида слюнки текут.
   Роберт пожирал Бэмби глазами.
   На ней был почти прозрачный лифчик с прорезями, через которые ясно виделись соблазнительные соски, похожие на спелые вишни, тесный кружевной корсет, полоска трусиков, оставлявшая открытым треугольник золотистых волос, а также белые чулки на резинках.
   – Ну? – Она неторопливо облизала губы. – Нравится?
   – Еще как. – У Роберта слюни потекли. – Не то слово.
   Бэмби закинула ему руки за шею и тут же, прямо у двери, тесно прижалась к нему.
   – Скажи, что рад меня видеть.
   – Рад, рад. А теперь...
   Бамс! – раздвинулись двери ближайшей кабины, и Роберт с Бэмби быстро отскочили друг от друга.
   Но недостаточно быстро.
   Из лифта с видом Немезиды выплыла Дина.
   – Проклятие! – выдохнул Роберт.
   Уже было поздно заскакивать внутрь и запирать за собой дверь. И придумывать объяснения бесполезно.
   Дина увидела достаточно. Ошибиться было трудно.
   – Ну и что же здесь творится? – грозно спросила она.
   Бэмби смотрела на Роберта.
   Роберт на Бэмби.
   Дина на обоих.
   – Извини, милый, – повернулась она к мужу, прожигая его взглядом, – но ты меня сильно разочаровываешь.
   Роберт сунул руки в карманы, подтянул брюки, немного поизучал потолок и опустил очи долу.
   Дина перевела взгляд на Бэмби.
   – Что же до тебя, шлюшка...
   – Это еще что такое! – окрысилась Бэмби. – Никакая я не шлюшка!
   – Да ну? – Дина оглядела ее с ног до головы и хищно улыбнулась. – А с чего же это ты так вырядилась?
   – Если бы вы могли удовлетворить своего мужа, он бы, наверное, ко мне не бегал!
   Эти слова решили дело.
   Дину охватило бешенство, и она четким правым хуком, так что во всей руке отдалась боль, ударила соперницу прямо в подбородок. С закатившимися глазами та кулем рухнула на пол. Можно было открывать счет.
   Дина переступила через Бэмби.
   – Черт, жаль, что сразу вырубилась, а то я еще раз с удовольствием бы врезала.
   Она перевела взгляд на Роберта.
   – Ну а тебе, дорогой, – она угрожающе подняла палец, – предстоит серьезное объяснение.
   С этими словами Дина круто повернулась на каблуках и направилась назад к лифтам.
   – Ну, чего застрял?
   Роберт смотрел на Бэмби. Та, тряся головой, медленно поднималась на локтях.
   – О ней, дорогой, можешь не беспокоиться, – угрюмо посоветовала мужу Дина. – Для тебя это уже история, если, конечно, не хочешь крупных неприятностей.
   Роберт содрогнулся. Он был явно не готов к предстоящей сцене. Только не сейчас. А лучше бы – вообще никогда.
   И тем не менее никуда не денешься. Зная Дину, можно наверняка утверждать, что она не успокоится, пока всего не выскажет.
   Покорно вздохнув, Роберт поплелся за женой.